Аннотация: Жизнь Ребекки Аккебер разделилась на "до" и "после", когда родителей забрали в рабство. Ей пришлось бороться за место под солнцем, притворившись мальчишкой.
Шум прибоя. Следы на мокром песке, их смывает прибрежная волна; мурашки по коже, легкая прохлада; щиплются ранки. Я погружаюсь в воду, открываю глаза - со всех сторон меня окутывает полупрозрачная бирюза и жёлтые блики-зайчики на волнистом дне. Усталость сменяется свежестью.
Желанный вдох.
Чувствую себя обновлённой.
Ветер обдувает просоленное лицо, со слипшихся прядей стекает вода; капельки на коже, словно маленькие призмы, отражают солнечные лучи. Мне легче, я делаю глубокий вдох и вновь улыбаюсь.
Это мой маленький ритуал, мое напоминание о связи с морем. Мое спасение, моя жизнь. Теперь, когда Пилигрим покоится на мели, флаг не пестрит на флагштоке, а любимый человек обосновался на далеком-далеком берегу, Океаническое море и маленький уютный домик на южном побережье Ютты - это все, что у меня осталось от прежней Ребекки Аккебер.
Мой домик стоит на пригорке близ тонкой береговой линии, усеянной песком и камнями-волнорезами. В этих местах волны скачут галопом, и потому людей здесь почти не бывает.
Что уже и говорить об уединенных прогулках вдоль каемки воды с моей соратницей. Засоленный морскими водорослями ветер бьет в лицо, волосы, непривычно длинные, развиваются за спиной и путаются, если не собрать их в тугой пучок. Соратница хихикает, когда я всякий раз пытаюсь распутать непослушные патлы. Никогда не понимала всей прелести красивых локонов, но жизнь на суше, увы, меняет привычки и вкусы. А может, это я пытаюсь меняться, пытаюсь забыть о том, чем жило мое сердце многие годы, ведь в море я была ни много ни мало, а десять с лишним лет.
Уже полгода я живу в небольшом городке и каждый день неустанно просыпаюсь до петухов. Предутренний час по-своему прекрасен, особенно солнечный диск, медленно вздымающийся к редким облакам. И нахлынет тоска! Люблю вспоминать, как на утренних вахтах Пилигрим мчался на встречу рассвету, буквально подлетал в воздух на гребне волны; тонкий серп белого месяца, прикрытый утренней дымкой, еще венчал небо, готовился передать правление солнцу и его свите - белоснежными облакам. Я - "впередсмотрящая" - стояла у носа шхуны и зорко глядела вдаль, не отворачиваясь от колючих брызг. Нельзя! Последняя звезда только-только покинула небосвод, и вдруг на горизонте зарево рассвета зажглось в холодной голубизне. Чарующий момент!
А закаты? Вы видели хоть раз, как солнце багрянцем освещает серые пики острова Кастеллвайс? Если подойти к западным скалам слишком близко, можно увидеть алые лаэтрисы... словно солнце посеяло семена, и цветы взошли. До чего удивительно! А травы Валлиса? Чуть бледноватые, зеленые с легкой желтинкой клонятся волнами к земле в предвечернее время. Травяное море. А тропические горы Тридаса? Что уже молчать! Как бы я не бранила свою страну, но закаты Банановой Республики совсем не такие, как везде. Не лучше, не хуже - иные. Ближе к пяти часам после полудни дымка затягивает солнечный диск, и небо желтеет, чуть позже облака красятся в розовые оттенки, огневом зажигают багряный закат, а в сумерках все становится сиренево-фиолетовым. Красота!
Без толики лукавства какая-то часть меня радуется каждый вечер, что глаза созерцают сие, но сердце все равно болит в тоске и переменах.
Но прошу, не думайте, что в этом и заключается романтика морской жизни. Море дикое и буйное, неудержимое и безрассудное. Ласковый зверь, разрывающий поводья. Оно хранит в себе сокровенные тайны, оно принимает и отдает, не терпит слабости и бездействия. Ему не важно, чья шхуна летит по волнам, чей флаг развивается в небе, чьи паруса наполняются ветром. Друг или враг; пират или корсар, а может, хилая рыбацкая лодочка - все равны.
Я люблю его буйный нрав. Только так и никак иначе. Там вся моя жизнь, мое сердце, первые победы и поражения, удачи и разочарования, горести и радости.
Я знаю, звучит несколько странно, но эти чувства взаимны; наша история началась в день, когда моя жизнь разделилась на "до" и "после".
Помнится, я отчаянно бежала за людьми на лошадях, аж сердце выпрыгивало из груди. Я пыталась ухватить отставшую кобылу за хвост. Ах мне бы ветер в ноги, но увы: я падала и поднималась, тщетно звала на помощь, рыдала... Наивно было полагать, что десятилетняя девочка сможет догнать табун, уже не говоря про борьбу с квинтетом широкоплечих, вооруженных до зубов корсаров. Псы, служащие "великолепной" стране, бандитской власти. Отголоски их неприятного смеха доносились до моих ушей, это злило, но еще больше - моя беспомощность. Они забрали моих родителей в рабство! А я ничего не смогла поделать. Но давайте эту часть истории я поведаю, коли предоставится случай. Слишком больно копошиться в памяти, да и речь веду о другом.
Не помню, как вышла на дикий пляж, как присела у каемки воды, поджала коленки и заревела пуще прежнего. Я была разбита и пуста внутри, но слезы продолжали катиться по щекам. Легче не становилось, и в голове появились нехорошие мысли.
К величайшему удивлению море пожалело меня; оно долго лобызало ладони, опущенные в воду, а потом поманило к себе. И я повиновалась - меня завлекало в пучину некое странное чувство. Всего на мгновение я очутилась на вершине гребня волны: возвысилась над миром. Это был знак!
Омывшись, я выползла на пляж, последние силы едва ли не покинули меня, но дальше произошло поистине чудо. На берег выбросило нож, который и сейчас пираты носят на поясе, чтобы иногда разрезать небольшие канаты, сети с уловом и так далее. Море даровало мне одно из своих сокровищ и благословило на долгий путь. Уже тогда я решила, что сделаю в следующий миг и в следующий год.
- Прощай, Ребекка.
Я сидела на коленках и тряслась от холода и страха. Мне едва хватило духу завести руку за голову, но лезвие блеснуло на свету, и я пересилила себя. Золотые локоны смыло волною, и без сожаления об "утраченном предмете женской гордости" с рассветом я отправилась в ближайший порт. Это всего лишь волосы, страшнее уплыть невесть куда. Но благо мой сосуд был переполнен решимостью сделать хоть что-то, и это мотивировало меня.
Услышав, что одна из пришвартованных шхун готовится отбыть в долгое плаванье, я набралась смелости покинуть Банановую Республику и ринулась со всех ног к мужчине в синем и немного потрепанном камзоле.
- Меня зовут Аккебер, я хочу научиться морскому делу, - сказала я, едва отдышавшись и совершенно не боясь, что замысел будет раскрыт.
- Ну-с, - мужчина осмотрел меня с ног до головы, хитро сощурился, и погладив густую бороду, махнул рукой на трап. - Ступай! Наша пороховая обезьяна сбежала к мамочке! Ха-ха-ха! Посмотрим, чего стоишь ты.
И вот с этой самой минуты мы неразлучны. И днем, и ночью море всегда рядом. И коли Пилигрим покоится на мели, а должность "впередсмотрящей" не актуальна, я все равно жила, живу и буду жить близ соленой воды в знак благодарности.
Я не рисую карты, узлов на концах не вяжу, но каждую ночь, глядя на звезды, глаза невольно шарят по небу в поисках Полярной звезды. В моменты, когда очи цепляются за родной узор, я ощущаю благоговейный трепет.
***
- Мисс, Люси и Лео Астери явятся к семи. Какие будут распоряжения?
В отражении зеркала туалетного столика я увидела Карли, мою служанку, соратницу и педагога. Она мялась у распахнутой настежь двери, не решаясь переступить порог. Ее семья - некогда местная интеллигенция - как и моя, волею случая попала в рабство. Так глядишь, Карли давно бы вышла замуж за какого-нибудь богатенького корсара или чиновника. У нее прекрасное воспитание и манеры. Кружевные оборки, темные волосы, собранные в небрежный пучок и бледная кожа - девушка буквально олицетворяла нежность и женственность. Прожив на шхуне много лет, мне не хватало этого, и посему, завидев Карли на Торговой улице, я без раздумий выкупила ее на службу. Она присматривала за домом, а в свободное время раскрывала мне тайны светских манер.
- Помоги совладать с пуговками, не дотягиваюсь, - ответила я, отложив расчёску и развернувшись к ней полуоборотом. - Я надела новое платье.
Она улыбнулась и, шурша подолом, подошла ко мне.
Радовало, что непривычная для меня хлопковая одежка не позволяла телу изнывать от местной духоты и жары. Ко встрече с Люси я заказала голубое приталенное платье с не очень пышной юбкой. Швея мастерски отделала подол и короткие рукава белой прошвой.
Красиво, правда? Но представьте себе, чего мне стоило научиться носить сие убранство. Это ведь не тряпка! Прямая осанка, плавные движения, аккуратность, а главное - нельзя пачкаться лишний раз! А я так любила жаренные ребрышки в томате! Наш кок готовил их после каждого прибытия в порт. Столовые приборы сыграли злую шутку: ребрышки на суше лишились потрясающего вкуса.
А руками... Не тут-то было! Гости могут прислать гонца с экипажем в любое время, видите ли именно тебя не хватает их обществу. Как и сами могут заявиться на лошадях без спросу, сославшись на скуку-тоску. Прививая светские привычки, приходилось даже за завтраком накрывать колени тканевыми салфетками, и ими же вытирать рот в конце трапезы. Я разорюсь на них! Вот на шхуне после обеда мы вымывали руки до скрипа в морской воде, там же стирались, и ничего страшного, совершенно не боялись запачкаться!
- Не люблю эти похождения по гостям. Ходят и ходят, будто медом помазано!
- Но вы же новый человек в их и так небольшом обществе, - Карли принялась поучать меня. - Приподымите волосы, - она застегнула последнюю пуговицу и решила еще раз причесать мои локоны. Будто я это сделала недостаточно хорошо.
- В их маленьком и очень недалеком обществе, - поправила я следом, и мы посмеялись.
Карли глупышка, она живет в своем маленьком мирке, но с тем она понимающая, и если мне доведется вернуться в море, с удовольствие оставлю ей домик на попечение и немного денег на первое время. Такие, как она, погибают в рабстве. В десять лет я была такой же.
- Люси приятная особа, а вот Лео... Удивительно, насколько разные дети получились у четы Астери. Как подумаю, он присядет на край стула, церемонно откинет задник своей накидки, чтобы не помять эту, о Боже, "дорогую заморскую ткань" и начнет разглагольствовать о вещах, совершенно далеких от его близорукого понимания! С другой стороны, он всегда прекрасно держится в обществе, и этим уже заслуживает мое уважение!
- А по-моему, очень даже смазливый мужчинка. В конце концов, какая разница, насколько он умен? Если выйдете за него замуж, а после он отбудет в плавание, живите да радуйтесь.
- Смазливый мужчинка? Надеюсь, он не захочет ухаживать за мной. Ох и Карли, - я рассмеялась, но она не поняла над чем я потешаюсь и улыбнулась в ответ.
Точность - вежливость королей. Как только часы в гостиной пробили семь раз, во дворе послышались лошадиные ржания, и через несколько минут в дверь постучали. Я как раз сидела у окна и читала книгу о морских похождениях одного моряка. В прихожей зашуршали одежки, спустя мгновение Карли пропустила Люси и Лео Астери в комнату. Сумеречное небо еще сохраняло каплю сирени, но я попросила служанку зажечь люстру чуть раньше обычного.
Я вскочила немного спешно, как не полагается в их высшем обществе, но и я не вишенка на сливках. Книга осталась валяться на кресле, а я кинулась обнимать подругу.
Люси не сноба, она лебедь среди гадких утят. Ее манеры и умение держаться в обществе впечатляют. Хотела бы я так же. Брат и отец посмеиваются над ней за превосходный ум и проницательность, называя старой девой. Дескать, мужчинам подавай лишь смазливых дурочек, а она в двадцать два года еще не замужем. "Во всем виновата твоя голова, ты слишком много думаешь!" - говорил Лео.
Люси Астери прекрасно играет на арфе, скрипке и рояле, владеет тремя языками, любой мужчина на ее фоне меркнет. Но ее это не волнует, ведь нашелся тот самый, кто принял ее самой собой. В скором времени Люси планирует выйти замуж за некого мистера Драгнила (она обещала познакомить нас, когда брат отбудет в плавание), а если отец не даст добро, молодые сбегут без всякого благословения родителей. Мои восхищения!
Она деликатно поправила выбившуюся прядь волос из причёски-ракушки, расправила юбку красивого алого цвета и присела на соседнее кресло.
Думаю, вы не понимаете, что Люси забыла в доме приемной дочери капитана пиратской шхуны? Приятное общество! Мы были в одной лодке, только она умело лавировала среди нелицеприятных особ. А вот мне приходилось труднее.
- Ребекка, я рад посетить ваш дом сегодня вечером, - сказал Лео, и легонько коснулся губами тыльной стороной моей ладони. До чего же неприятный обычай.
- С удовольствием, - слюбезничала я и осторожно выдернула руку.
- Прошу к столу! Карли, милая, где холодные закуски? И принеси гостям вина, - я указала на небольшой круглый столик в глубине комнаты.
В приятной компании время летит слишком быстро. Так и до утра не сложно дотянуть. Помню, выйдем в звездную ночь со штурманом и парой матросов на палубу, выучим несколько постулатов, а после трещим без умолку до рассвета. На самом деле мужчины говорливее барышень, и среди пиратов тоже. Оно и ясно, ведь плаванье может затянуться на долгое время. Скука - привычное бремя на шхуне.
- Ребекка, вы считаете разумным давать образование женщине? - мы немного выпили и затронули запретные темы. Лео выдернул меня из удобных и приятных размышлений, осветив крайне щекотливый вопрос.
- Я считаю, образование необходимо и мужчине, и женщине, иначе о чем же с нею болтать вечерами? Хотя, если женщина умна и без этого... Например, мне не удосужилось окончить пансион, но разве я глупа?
- Ничуть, и это мне нравится в вас!
Время близилось к полуночи, и Люси попыталась деликатно увести разговор в безопасное русло. Иначе к полудню не закончим.
- А еще можно играть и петь, прелестно ведь, когда в доме музыка! Кстати, через неделю будет выступать симфонический оркестр. Не желаете посетить мероприятие?
Какая же Люси умница. Она подмигнула мне, и я подхватила нить беседы, сказав, что давно не была на светских встречах (а точнее, всего пару раз). Разговор плавно отошел к моде и последним новомодным сплетням.
- А еще мне шепнули, только никому, - Люси отставила бокал вина и наклонилась ко мне поближе. Я сделала то же самое. - Эрза планирует свадьбу с сыном министра! Ты ведь помнишь ее?
- Барышня с огненными волосами? Ее сложно забыть.
- Да-да!
- Это который Зиг Рейн или Мистган?
- Ты что, нет. У них на редкость интересная семья - тройняшки. Ее избранника зовут Джеррар. Он владеет всеми обсерваториями на Ютте. Один раз я напросилась туда. Как же это красиво! Завидую астрологам, они созерцают эту красоту и получают удовольствие от работы.
- И часто висят в петле, - съязвил Лео, - ну, если их прогнозы не сбываются.
Мы обе недовольно скривились, и я попыталась сгладить острые углы беседы.
- Верю тебе, Люси. Нет ничего красивее, чем небо усеянное звездами посреди Океанического моря. Когда огни шхуны затухают, небо красится в особый оттенок.
- Вы бывали на шхунах? - Лео вклинился в нашу беседу.
- Можно и так сказать, - я пожала плечами и увела взгляд в сторону.
Мне не хотелось поднимать эту тему с человеком другого звания. Он мог счесть меня несерьёзной, а ведь это совершенная ложь. К тому же, я убеждена, капитан торгового судна никогда не поймёт пирата, как и корсара не поймет.
- Мисс, прошу прощения, - в комнату вошла служанка и прервала неудобную беседу. - На улице гроза!
- Надо отогнать лошадей, - воскликнула я. - Принеси гостям чаю и сладостей, а я помогу со скотом.
- Нет-нет, мы поедем домой. Не утруждайтесь. И вообще, вы новый человек, так что подскажу: этим должна заниматься служанка!
- Она юная девчушка, куда ей справиться с лошадью?! А я прекрасно обучена этому. К тому же, Лео, в это время года ливни особенно затяжные. Бывает пустятся ночью и проходят к середине следующего дня в лучшем случае.
- Прошу, не утруждайтесь. И не грязните платье.
- Вы переживаете за кусок материи? А я за лошадей.
Он ничуть не оскорбился, напротив, громко рассмеялся, снял пиджак и принялся засучивать рукава. Спокойно, уверенно, словно он мастер этого ремесла.
- Я не позволю даме мокнуть под дождем.
- Тогда идем вместе!
- Были бы вы моей супругой, Ребекка! Я бы усмирил ваш огонь. Вы слишком строптивы.
И мы вышли на крыльцо. Что там творилось, скажу я вам. Ливень стоял стеной, ветер гнул пальмы. Казалось, он оборвет все кокосы и ничего не пожалеет: ни единого деревца. Общипанные цветы на кустах теперь были куцыми, мокрыми и совсем некрасивыми. Куда хуже дело обстояло с клумбами: они растрепались под гнетом непогоды.
Лео стоял на крыльце и осматривался. Я выкрикнула ему: "Слишком медленно!" и кинулась в эпицентр событий. Вода намочила мне волосы, и они слиплись в несколько крупных прядей. Платье липло к телу, я промокла до нитки. Совсем не женственно. Карли, которая уже полгода обучала меня манерам, обязательно припомнит сие.
- Вам помочь?!
Обернувшись на его зов, я расхохоталась от души.
- Лошади прямо по курсу!
- Есть "лошади прямо по курсу" - ответил он, стараясь перекричать гром, и кинулся вслед за мной.
Почти как на шхуне в ярый шторм, только земля под ногами не ходит ходуном, и капитан не выкрикивает команды, которые едва ли можно расслышать среди шума ветра и громадных волн.
Впервые за многое время мне стало по-настоящему хорошо. Мы загоняли лошадей и веселились, словно дети.
- Признаться, я удивлен, - сказал он позднее в хлеву.
Здесь было уютно, темно и сухо, дождь тарабанил по крыше; кобылы обмахивались хвостами, стряхивая на нас капли дождя, и иногда качали головами, словно переговаривались о чем-то своем. Мы потянули лошадей за поводья и завели их вглубь помещения. Тут им должно быть хорошо.
- И чем же? - я улыбнулась, хотя в темноте, думаю, Лео не заметил сего.
- Вы не боитесь лошадей и в дождях разбираетесь! Хотелось бы послушать вашу историю, Ребекка.
Я присела на корточки, принялась вязать узлы.
- Что вы делаете?
- Привязываю лошадей к столбу, а что?
- Потрясающе.
Я только пожала плечами, мол, обыденное дело. Когда я проверила последний узел на прочность, в мою светлую голову пришла гениальная мысль. Я крикнула, чтобы Лео догонял меня, и выбежала во двор (и как только кобылы не испугались?). Признаю, не очень умно для светской барышни, но хорошее настроение восторжествовало, да и мой внешний вид был совсем не женственным.
- Лео, Ребекка, скорее в гостиную, иначе простудитесь! - Люси выглядывала из дома и хихикала.
Я решила подождать гостя и заодно насладиться каждой каплей, упавшей на с неба. Я прикрыла глаза и задрала голову вверх, представляя, будто стою на носу Пилигрима и докладываю капитану, мол, вижу землю на столько-то градусов, и судно, борясь с непогодой, меняет курс. Лео нагнал меня и, приобняв за плечи (он держался на расстоянии), проводил в дом.
- Жаль ваше платье, оно грязное, - с досадой сообщил он.
- И я могу без зазрения совести есть рёбрышки руками, - радостно ответила я. Он не понял меня, но это было не важно.
Уже давно стемнело. Мы сидели за столом и обсуждали непогоду. Я переоделась в сухую одежду, а вот Лео пришлось сложнее: он снял и рубашку, и брюки, и теперь кутался в плед, словно он - гусеница. Карли открыла окно; в комнате стало свежо и запахло дождем.
- Если вы заболеете, мне придется навещать вас каждый день, - он отпил чай из кружки.
- Не думаю, что заболею. Так что в этом нет необходимости. А вот вы...
Лео подмигнул мне.
На удивление, мое холодное и неприступное мнение касательно брата Люси таяло на глазах. Мы виделись всего несколько раз, но в каждый из них, признаться честно, я посмеивалась над его манерностью. Он воспитывался совершенно иначе, так что ему, наверное, действительно страшно запачкать дорогой пиджак, а мне - салфетки. Впрочем, у торгового капитана мог быть испорчен ни один пиджак морской водой, а на пиратской шхуне каждая одежка ценная, лишь бы не было дыр. А вот салфетки всегда в дефиците.
- Вам не терпелось узнать, кто я и откуда приехала?
Люси кивнула, а Лео добавил:
- И почему вы были на шхуне.
- Ну хорошо. Приготовьтесь, это очень длинная история.
Он улыбнулся.
- Карли, милая. Налей себе чаю и приходи послушать.
За полгода жизни на Ютте, это первый раз, когда мне хотелось открыться незнакомым людям. Плохая погода и горячий чай. Что лучше сгодится для такого случая?
- Чтобы выжить в те нелегкие времена, мне пришлось на некоторое время стать мальчишкой. Меня зовут Ребекка Аккебер, и я служила на пиратской шхуне.