Гостиная частного дома. Три двери: левая ведет в спальню, правая - на кухню, центральная - вход с улицы. Диван, два кресла с журнальным столиком между ними.Большое окно с раздвинутыми шторами.На стене телевизор. Из кухни входят ТЕОДОР и МАРТИН.
ТЕОДОР. Мартин, не пора ли будить твоего гостя?
МАРТИН. Теодор, это и твой гость. Ты захотел его приютить.
ТЕОДОР. А по-твоему пусть человек и дальше спит на скамейке у крыльца? Он звонил тебе в дверь, а ты в это время пьянствовал в баре.
МАРТИН. Пьянствовал вместе с тобой, кстати.
ТЕОДОР. Все равно его надо растолкать. Или собираешься стеречь его до вечера?
МАРТИН. Зачем его стеречь? Одет он прилично, сразу видно - человек порядочный.
ТЕОДОР. И хорошо воспитан - спит не раздеваясь.
МАРТИН. Теодор, можно подумать, ты складываешь вещи в стопочку, когда хватишь лишнюю стопочку?
ТЕОДОР. Мартин, я вообще никогда не хватаю лишнего. Но с тобой, похоже, научусь.
МАРТИН. Представляешь, он проснется, осмотрится... черт побери! Где я? Вообрази себя на его месте.
ТЕОДОР. А здесь входишь ты и объявляешь: "Грегор, с благополучным вас прибытием в чистилище!"
МАРТИН. Какой Грегор?
ТЕОДОР. Зовут его Грегор, у него паспорт из кармана выпал. И ты знаешь, кто это?
МАРТИН. Кто?
ТЕОДОР. Грегор Патерсон.
МАРТИН. Грегор Патерсон?
ТЕОДОР. Ну да. Тот самый Патерсон, что ведет атеистическую колонку в городской газете. Он сделал себе имя на борьбе со всевышним. Забавно - зарабатывать на жизнь борьбой с тем, кого, по его мнению, не существует.
МАРТИН. Но господь, похоже, проучил его. Ты паспорт положил на место?
ТЕОДОР. Паспорт положил, а на кровать он сам рухнул. Вот будет хохма, когда продерет глаза.
(Из спальни выходит ГРЕГОР. Он помят и растрепан, недоуменно осматривается по сторонам.)
ГРЕГОР. Мужики... извините... где я?
ТЕОДОР (Мартину). Павел, ты слышал, как он тебя обозвал?
МАРТИН. Прекрати, ты видишь, в каком он состоянии.
ТЕОДОР (имитируя возмущение). Так что? Сносить его выходки?! Ожидать, пока он начнет тебя матом крыть?! Не спорю, когда-то и ты был мужиком, но здесь, в сортировочном пункте...
МАРТИН. Мой товарищ шутит.
ТЕОДОР. Между собой мы иногда так называем чистилище.
ГРЕГОР. Какое чистилище?
ТЕОДОР. Как мне надоела эта песня! Каждый день одно и то же! И каждый новенький таращит глаза и не может понять, что отжил свое.
ГРЕГОР. Мужики, извините...
ТЕОДОР. Павел, ты слышал, он опять про мужиков! Давай его без карантина сразу в преисподнюю. Уж больно бестолковый попался.
МАРТИН (Теодору). Да перестань ты! Ну нельзя же так.
ТЕОДОР. А ему глумиться над нами можно?! На земле пьянствовал без просыпу. Такому позволь, он и здесь кабак устроит. (Грегору.) На том свете вы были Грегором Патерсоном?
ГРЕГОР. На каком том?
ТЕОДОР. На том, с которого прибыли.
ГРЕГОР. Вы хотите сказать?..
ТЕОДОР. Я хочу получить ответ! Вы - Патерсон?
ГРЕГОР. Вы знаете, как меня зовут?
ТЕОДОР. Мы все про тебя знаем. А теперь иди, откуда пришел. Нет-нет, не на землю, а в ту комнату. Сиди тихо, пока не позовем.
(ГРЕГОР уходит в спальню.)
МАРТИН. Что ты здесь устроил?
ТЕОДОР. А пусть не хамит! Его приютили, как человека, а он... мужики...
МАРТИН. Но ты видишь, он способен поверить.
ТЕОДОР. Вот и хорошо, другой раз будет наука. Путь подумает о своем будущем. Я уверен, он и в мыслях не допускает, что и с ним когда-то случится подобное.
МАРТИН. Да все мы не допускаем.
ТЕОДОР. Вот и ты допусти. Заодно посмотри со стороны, что тебя ожидает. Поучись, хотя бы на чужом опыте.
МАРТИН. На него жалко смотреть.
ТЕОДОР. Апостол Павел всегда соболезновал грешникам. Так что будешь Павлом.
МАРТИН. Павлом?
ТЕОДОР. А чем тебе Павел не нравится? Мартин что, лучше?
МАРТИН. Господи!
ТЕОДОР. Не надо меня так высоко. Называй скромно Петром, ключником Петром, не больше. Я всего лишь веду учет прибывающей братии. (Весело.) Хоть раз поработаю в отделе кадров.
МАРТИН. Мне все это очень не нравится.
ТЕОДОР. А наблюдать, как человек погибает, нравится?
МАРТИН. Клоунада еще никого не спасала.
ТЕОДОР. Еще и как спасала. А если бы в священных книгах было поболе юмора, а не казней и смертей, то и на земле бы жилось веселее. И вообще, откуда ты знаешь, как у меня появилась такая идея? Я что ее сам придумал? Пути господни неисповедимы.
МАРТИН. Но скоро придет Полина.
ТЕОДОР. Твоей подруге тоже не мешало бы устроить подобную встряску.
МАРТИН. Ей Патрик уже устроил.
ТЕОДОР. Патрик? Кто это?
МАРТИН. Муж ее. Она застала его с любовницей.
ТЕОДОР. А я уже подумал Святой Патрик. И она с горя от Патрика перебралась в твою постель?
МАРТИН. Она не была в моей постели, хотя я знаю ее уже лет десять.
ТЕОДОР. Ну вот! Разве после этого ты не апостол Павел?
(Слышится дверной звонок.)
МАРТИН. Это она. Только ей-то голову не морочь.
(Мартин открывает центральную вверь. На пороге стоит ПОЛИНА.)
ПОЛИНА. Мальчики, привет!
ТЕОДОР. Привет, Полина.
МАРТИН. Проходи.
ПОЛИНА. Что случилось? У вас что-то случилось, я вижу.
МАРТИН. Мы вчера, когда расстались с тобой...
ТЕОДОР. Это я виноват. Затащил его в бар, а он меня там напоил.
ПОЛИНА. Мартин, ты ступил на дорожку Патрика? Он тоже начинал с одной рюмки.
ТЕОДОР. Я ведь сказал, это я виноват. Но здесь не только это.
ПОЛИНА. Еще что-то?
ТЕОДОР. Тут такая история... Мы встретили товарища, который выпил вдвое больше нас.
ПОЛИНА. И вас забрали в участок?
ТЕОДОР. Нет. Мы его забрали к себе.
ПОЛИНА. Куда к себе?
ТЕОДОР. Сюда, к Мартину домой.
МАРТИН. Он там спит. (Указывает в сторону спальни.)
ТЕОДОР. Уже проснулся. Но представляешь, втемяшил себе в голову, что оказался на том свете!
ПОЛИНА. Он что, сумасшедший?
ТЕОДОР. Да нет, с виду вроде нормальный. А там, кто его знает... Принимает этот дом за чистилище. Мы не стали его разубеждать. Хочет считать чистилищем - пожалуйста. Протрезвеет, сам разберется.
МАРТИН. Теодор по себе знает, если ему какая-то глупость в голову втемяшится, никакой психиатр не вытянет. Надо чтоб сама выветрилась.
ТЕОДОР. Да! Все должно происходить естественным путем. (Полине). И ты его, пожалуйста, не разубеждай - еще буянить начнет. Его Грегором зовут.
ПОЛИНА. Погодите, но если он думает, что оказался на том свете, то и мы должны быть там же?
ТЕОДОР. Именно так он все и представляет.
ПОЛИНА. Извините, я в двадцать лет не собираюсь на тот свет.
МАРТИН. А я и в сто не соглашусь.
ТЕОДОР. А кто вам сказал, что мы на том свете?
ПОЛИНА. Ты, только что.
ТЕОДОР. Я говорил, что мы находимся в чистилище. А это совсем другое, вроде предбанника перед тем светом, приемная. Здесь решается, куда направят, а может вообще завернут обратно.
ПОЛИНА. На землю?
ТЕОДОР. А куда ж... на доработку.
ПОЛИНА. Я бы на его месте предпочла доработку.
ТЕОДОР. Всех вас не помешало бы доработать. И мы конечно вернемся... но после того, как Грегор избавится от своей мании.
ПОЛИНА. Грегор?
ТЕОДОР. Ну да, наш новый товарищ. Вот и Мартин тебя просит не ломать ему психику. Мартин, ты ведь просишь?
(МАРТИН криво улыбается.)
ТЕОДОР. Вот видишь. Полина, он надеется, что ты немного подыграешь нам. В конце концов, этот Грегор славный малый, зачем сразу вызывать санитаров?
ПОЛИНА. Если Мартин просит - я согласна.
МАРТИН (в сторону). Всегда бы так.
(Из спальни осторожно выглядывает ГРЕГОР.)
ТЕОДОР (Грегору). Чего тебе?
ГРЕГОР. Мне бы...
ТЕОДОР. Туалет там. (Указывает на правую дверь.)
(ГРЕГОР идет в правую дверь, по дороге недоуменно рассматривает Полину.)
ТЕОДОР. Этот Грегор считает меня ключником Петром, заведующим небесной канцелярией. А его (указывает на Мартина), апостолом Павлом. Не понимаю, что он увидел в нем святого?
МАРТИН. По сравнению с тобой я безгрешный ангелочек.
ТЕОДОР (Полине). А ты будешь святой Полиной.
ПОЛИНА. Нет-нет, какая я святая? Лучше назовусь абитуриенткой.
МАРТИН. Кем?
ПОЛИНА. Кандидатом. Я только что прибыла и, как и Грегор, ожидаю своей участи. Даже интересно становится.
ТЕОДОР. За себя не беспокойся. Мы тебя в обиду не дадим. (Мартину). Павел, что скажешь?
МАРТИН. Что за вопрос? Разумеется.
ТЕОДОР. Павел, у тебя кофейку не найдется, что-то в твоем чистилище голова по утрам трещит. Полина, ты как?
ПОЛИНА. Нет, спасибо, я худею.
ТЕОДОР. Правильно и делаешь -- все святые были невесомыми. А мы немного поправим себя.
(Теодор и Мартин уходят на кухню.)
ПОЛИНА. И похудею. Если Патрик сделал из меня мученицу, то от мученицы до святой один шаг.
(Со стороны кухни робко входит ГРЕГОР. Он мнется, не знает, как себя вести.)
ПОЛИНА (приходя Грегору на помощь). Проходите, садитесь.
ГРЕГОР (осторожносадясь в кресло, почти шепотом). Извините, меня зовут Грегор...
ПОЛИНА. Полина.
ГРЕГОР. Я только что прибыл... Совершенно сбит с толку. Все так неожиданно. А вы давно здесь?
ПОЛИНА. Нет. Я тоже... только что...
ГРЕГОР. И как вам? Не странно? Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации.
ПОЛИНА. Еще и как странно.
ГРЕГОР (немного веселей). Вот-вот! И у меня также. Умом, конечно, понимаешь, что когда-то это должно было произойти, но внутри все сопротивляется. Почему так быстро? И почему со мной?
ПОЛИНА. Скажем, не только с вами.
ГРЕГОР. Да-да, извините. Но все равно несправедливо.
ПОЛИНА. За вас - не знаю, а вот со мной обошлись некрасиво. Если по совести, то на моем месте должен был оказаться Патрик.
ГРЕГОР. Патрик? Кто это?
ПОЛИНА. Мой супруг, которого я застала с этой мерзавкой Софи.
ГРЕГОР. Не поверите... это мне, конечно, не прибавит славы, но мне тоже изменила жена.
ПОЛИНА. С кем?
ГРЕГОР. С Робером, моим коллегой.
ПОЛИНА. Работаете вместе?
ГРЕГОР. Да, в одной газете. Я и раньше сомневался в божественной справедливости, но теперь, когда наказали пострадавшего!..
ПОЛИНА. Грегор, мы с вами в таком месте, где лучше помалкивать.
ГРЕГОР. Но я бы так не поступил!
ПОЛИНА. Вы о своем сослуживце, или о всевышнем?
ГРЕГОР. Об обоих.
ПОЛИНА. Перестаньте, накличете беду на свою голову. Еще и мне достанется, как соучастнице. Я вас понимаю, но лучше про это не надо вслух.
ГРЕГОР (указывая в сторону кухни). Они могут услышать?
ПОЛИНА. Запросто. Вы посмотрите, какие здесь стены, не толще, чем у нас.
ГРЕГОР. Я думаю, их специально такими сделали, чтобы не шокировать вновь прибывающих.
ПОЛИНА. Наверное. Для правдоподобности еще и телевизор повесили. Хотите, включим?
ГРЕГОР. Он мне и на земле осточертел!
ПОЛИНА. Грегор, не упоминайте!..
ГРЕГОР. Извините, нервы. В прежней жизни я старался держать себя в руках.
ПОЛИНА. Но выпить любили?
ГРЕГОР. С чего вы взяли?
ПОЛИНА. Я тут краем уха слышала, что вас... доставили немного навеселе?
ГРЕГОР. Какой навеселе?! Мертвецки пьяным. Трезвый бы я никогда не пошел разбираться с Робером.
ПОЛИНА. С вашим сослуживцем?
ГРЕГОР. Ну да. Он работает в другом отделе. Я принял для храбрости, пришел к его дому, звонил, стучал, а он не открывает. И тут меня с непривычки развезло. Наверное, заснул.
ПОЛИНА. Вот видите, как хорошо. А ведь в таком состоянии вы могли бы убить.
ГРЕГОР. Не исключено. Особенно, если бы она оказалась там.
ПОЛИНА. Вы до сих пор ее любите?
ГРЕГОР. За что ее любить?
ПОЛИНА. Тогда зачем ходили к Роберу?
ГРЕГОР. Не знаю. Сейчас понимаю, что не стоило идти, да еще в таком виде. Я ведь пьяный мог и домом ошибиться, бывал у него только раз.
ПОЛИНА (понимающе). Ах, вот оно как получилось.
ГРЕГОР. Черт с ним! Пусть живет.
ПОЛИНА. Грегор!
ГРЕГОР. Ой! Еще раз извините. Мне просто надоело себя сдерживать. Если эти двое (кивает в сторону кухни) хоть что-то соображают в своем деле, они и без слов должны понимать.
ПОЛИНА. За них не знаю, а я вас понимаю.
ГРЕГОР. Еще, например, меня удивляет, почему я не встретил вас в прежней нашей жизни?
ПОЛИНА. Зачем?
ГРЕГОР. Сразу видно, что вы в десять раз лучше Камиллы.
ПОЛИНА. Вы хотите сказать, что я вам понравилась?
ГРЕГОР. Очень. Я это сразу понял. Согласитесь, теперь это выглядит как издевательство.
ПОЛИНА. Грегор, а вы я смотрю, не такой робкий, каким представляетесь.
ГРЕГОР. После того, что с нами случилось, робеть бесполезно. Если честно, в душе я всегда осуждал мужскую нерешительность. Кряхтят, пыхтят, потеют, а сказать женщине, что она им нравится, не осмеливаются. Вы замечали такое за мужчинами?
ПОЛИНА. Замечала. И за женщинами тоже.
ГРЕГОР. То ли дело ребятишки! Подходят к песочнице: "Девочка, как тебя зовут? - Катя. - А меня Миша. -- Давай дружить? - Давай". И все! Этикет соблюден, церемоний как раз в меру.
ПОЛИНА. Мальчик, меня зовут Полина, давай дружить.
ГРЕГОР. Давай! Черт побери! Может, не так уж и плохо, что мы оказались тут!
(Входит МАРТИН.)
МАРТИН. О-о-о! Я вижу, Грегор, вы уже освоились... чертыхаться начали. Тогда самое время идти к Теод... к святому Петру на исповедь. А я опрошу Полину.
ГРЕГОР (недовольно). Такое впечатление, что попал в полицейский участок.
ПОЛИНА. Грегор, будьте благоразумны.
ГРЕГОР. Постараюсь. Но если они святые, то и без слов читают наши мысли. (Уходит на кухню.)
МАРТИН. Полина, тебе не кажется, что этот грешник начинает хамить? Я бы на его месте поостерегся.
ПОЛИНА. Он весь на нервах - ему изменила жена, и кажется, с твоим соседом.
МАРТИН. С каким соседом?
ПОЛИНА. Который живет рядом?
МАРТИН. С Робером?! Это наказание всей нашей улицы. Мы собираем подписи, чтобы выселить его к чертовой бабушке. Сутками крутит дебильную музыку.
ПОЛИНА. Грегор направлялся к Роберу, а попал к тебе.
МАРТИН. Так он дружок Робера?! Тогда спроваживаем его в преисподнюю без всякого разговора!
ПОЛИНА. Ты несправедлив к нему.
МАРТИН (возмущенно). Товарищ Робера! Да после этого я не удивлюсь, если он и к тебе приставал.
ПОЛИНА. Он ему не товарищ. А если и приставал, так что?
МАРТИН. То его следует изжарить на сковородке. Полина, мы давно знаем друг друга, и я давно хотел тебе сказать... И, если бы не Патрик, сказал бы обязательно...
ПОЛИНА. И что бы ты сказал?
МАРТИН. Видишь ли... будь ты не замужем или оставь Патрика... то мы могли бы... видеться чаще.
ПОЛИНА. Да мы и так на работе видимся каждый день.
МАРТИН. Нет-нет, мы могли бы видеться по-другому... у меня.
ПОЛИНА. Так мы сейчас как раз у тебя.
МАРТИН. Но сейчас видишь, что получилось. Как мы можем видеться сейчас?
ПОЛИНА. Мартин, ты когда-нибудь играл в песочнице?
МАРТИН. В песочнице? О-о-о! Это было очень давно.
ПОЛИНА. А если девочка походила к тебе и спрашивала: мальчик, давай дружить. Что ты ей отвечал?
МАРТИН. Знаю я их дружбу. Только согласись, обязательно наступит ногой на пасочку.
ПОЛИНА. Понятно.
МАРТИН. В таких случаях я всегда кряхтел, пыхтел, потел, хотел отстранить ее. Но, поверь, она обязательно все разрушит...
ПОЛИНА. ...Так и не дождавшись того, что хотела услышать. И долго вы намерены издеваться над Грегором?
МАРТИН. Я бы сейчас выставил его. Но Теодор вошел во вкус, хочет еще поиграть.
ПОЛИНА. Как бы вы с Теодором не доигрались.
(Слышится дверной звонок.)
МАРТИН. Кого еще несет в наше чистилище?
(Мартин открывает центральную верь. Входит СЕРЖАНТ.)