Аннотация: Первые главы романа получили положительные рецензии от издательств "Сталкер" и "Северо-Запад Пресс".
Сергей ПАЛИЙ
РЕЕНТИР
Р о м а н
Часть первая
Глава 1
- Так вы что, никогда не умирали? Поверьте, это не столь драматично и захватывающе, как показывают в кино! Ну, в общем, если захотите попробовать только ради ощущений - не рекомендую. - Я сокрушенно провел рукой сквозь свой живот. - Вот видите?.. А с виду - даже ничего, да? И не отличишь! Но Реентир теперь меня наотрез отказывается распознавать.
После некоторого раздумья, глядя в их дико расширившиеся глазки, я продолжил интригующим шепотом:
- Я-то не по своей воле умер. И сейчас... если, конечно, для меня еще осталось такое понятие как СЕЙЧАС... дай мне заново все начать, я бы, пожалуй, по-другому поступил. Хотя не знаю - вопрос это спорный. Многое изменилось. Например, управлять стало, сами понимаете, гораздо труднее...
- Опять добрались до несчастного мальчика, время вспять! - выругался за моей спиной неизвестно откуда взявшийся мастер.
Мужик с женщиной попятились к выходу, неуклюже пряча небольшой голограф за спину.
- Вы поглядите только, что творят! - орал мастер. - У призраков уже интервью берут! Куда Вселенная катится! Валите отсюда, пока на месте не аннигилировал! Время вспять!
Мастер на миг будто задумался, посылая команду через Реентир, и журналисты исчезли, не успев добраться до выхода из зала. После этого, зеленый от гнева, он медленно повернулся ко мне и вдруг, смешно кривляясь, задразнился: «Управлять трудно стало...»
Я хихикнул, отлетев на безопасное расстояние. Он был похож на тубля: такой же морщинистый и грузный.
- Ну, - устало опускаясь в кресло черного дерева, сказал он, - что ты им в этот раз наговорил?
- Ничего особенного. Я их специально сюда позвал и просто сказал, что не очень-то хотел умирать.
Через мастера словно электрическую дугу пропустили. Он весь выгнулся и зашипел:
- Если ты еще раз...
- Бе-бе-бе! - Я от души дурачился, летая по огромному залу. - Этих-то двух ты к предкам отправил? А? Угадал?
- Заткнись, тварь высокородная! - Мастер отчаянно всплеснул руками и, вконец обидевшись, отвернулся.
Я приземлился возле него и, стараясь развеселить, завопил:
- Бу-бу-бу!
Он не двигался и начисто игнорировал меня.
- Бы-бы-бы, - с быстро угасающим энтузиазмом вякнул я.
В ответ - лишь вздох полный разочарования.
- Ну чего ты, Толлата?.. - жалобно заныл я. - Ну их же все равно на атомы разложили... Мне ску-учно, понимаешь? Вот я и решил развлечься чуточку...
- Развлечься чуточку?! - с новой энергией взвился он. - Ты своими чуточками-шуточками и так Просторы едва не угробил, время вспять!
Я гордо приосанился и поднялся к потолку, улыбаясь, как дебил.
Вспомнилось, как намедни для прикола я отправил весь космофлот Просторов в патруль с приказом уничтожать все астероиды, диаметр которых больше километра. Аннигиляция тела таких размеров - это выброс чудовищного количества энергии в пространство, а астероидов в космосе много! Но кто же знал, что они и вправду полетят... Вообще, что ли, шуток никто не понимает уже?
Тоска.
- И люди - это тебе не куклы, чтоб на атомы разлагать! Понял? - строго спросил мастер, задирая голову.
- Ага.
Чего уж тут не понять! Люди-то людьми, но мне же скучно. Дали бы хоть по-настоящему миром повладеть... А тут: то - нельзя, это - не игрушечки, третье - попозже! А я уже умер, между прочим! Куда позже-то?..
Потолок огромного тронного зала весь был украшен древними и, как говорил Толлата, бесценными фресками. Я отколупнул от одной из них ногтем кусочек с изображением полуголой женщины и повертел в руках. Странные понятия о красоте были у наших предков! Не знаю, чего уж тут такого бесценного...
Внизу, у входа, раздалась ругань и оглушительный грохот. Пятясь задом, в двери протиснулся толстенький дядька, облаченный в смокинг. Смокинг - это, кажется, что-то похожее на тогу, но точно не помню. По древнейшей истории проходили. Самое смешное во всем этом наряде - это, так называемый, галстук-бабочка: черненькая штучка такая. На горло прицепляется зачем-то.
- А-а... гадкий отрок Лафета! - рявкнул толстячок, размахивая руками, будто отгоняя рой диких ос. - Угомони его! Угомони! Или я рассержусь! Я больше так не могу! Скажи ему!
- Кому? - растерянно озирался я по сторонам.
- Этому пространственно-временному мутанту, который не дает мне пожрать по-человечески!
- Чревоугодник... - пробормотал мастер из угла.
Пеля гневно мотнул головой и заорал в пустоту коридора:
- Мяса мне! Жареного! Три кило!
В зеркальной стене открылась дверь, и оттуда вышла симпатичная девушка в цветастом передничке, неся перед собой поднос с чудесно пахнущим мясом. Глаза у Пели полезли на лоб от вожделения. Он засеменил к ней навстречу, вытянув пухлые руки вперед, как загипнотизированный. Но когда он приблизился к блюду, перед ним на мгновение образовалось туманное облачко, и вместо аппетитного жаркого на подносе возник крошечный листочек сельдерея.
- Реентир! - воскликнул я.
Девушка, смущенно улыбаясь, ушла. На Пелю было страшно смотреть. Он вмиг превратился из Воинственного Пели в Пелю Беспомощного: побледнел и противно захныкал:
- Гад, урод, имбецил вездесущий...
- А чего это он? - осторожно спросил я.
- Эта сволочь, поди, считает нецелесообразным получение моим организмом более двух тысяч калорий в сутки! - огрызнулся Пеля и совсем невыносимо взвыл: - А я жра-ать хочу-у!
Если бы я не знал этого человека, то никогда бы не рискнул предположить, что он - Советник Лафета по вопросам внутренней безопасности Просторов, первоклассный специалист в области космологии, знаток оружия и непревзойденный дипломат.
В контакт с Реентиром он вступал на одном из высших уровней. Звали его - Пелественур.
- У тебя предки, случайно, не русскими были? - прохаживаясь по залу, поинтересовался Толлата у Пели.
В том снова произошла перемена. Теперь это был Очень Высокомерный Пеля.
- Русскими, - надменно сказал он, приподняв маленькие брови. - И Пелественур этим гордится, потому что русская нация была самой гениальной и великой.
- Да? - язвительно удивился мастер. - А их потомки?
- А их потомки, - не обратив внимания на насмешку, продолжал Пеля, - сделали счастливой не одну галактику.
- То-то я смотрю, наши Просторы просто светятся от счастья! Ядерными взрывами сверкают да временными провалами искрятся!
- А вот это, Толлата, ты лучше скажи ему! - вскинув руку вверх, взорвался Пеля. - Реентирчику нашему поведай о горестях и бедах! И заодно попроси, чтоб он мне кушать нормально позволял!
Мастер улыбнулся и примирительно сказал:
- У нас на периферии, кстати, опять ребята сатанеть начали: летают от планеты к планете и агитируют не обращаться к Реентиру.
- Да без тебя знаю... - отмахнулся Пеля от него и повернулся ко мне: - Ну? Как поживает наш милый регент?
- Я умер и давно уже никак не ПОЖИВАЮ! - обиделся я.
Пеля зашелся утробным смехом.
- Гляди-ка, какое остроумное привидение!
- Издевайся, издевайся... пухляк! Жрать-то не дают! Вот с голодухи и вспух! - Я поднялся метра на три и высунул язык.
Напоминание о еде попало в цель. Пеля перестал ржать и нахмурился.
- Вы совсем одурели, время вспять, - беспомощно сказал Толлата. - Во Вселенной черт-те что творится, а они тут хамят друг другу!
- На себя посмотри! - хором сказали мы и удивленно переглянулись.
Мастер в сердцах плюнул на паркет, демонстративно поклонился мне и вышел из зала, старательно шарахнув тяжелой дверью. Дребезжащий отзвук еще долго метался под высокими сводами, вызывая почему-то неприятное ощущение в груди.
- Слушай, Пеля, а ты правда - чуть-чуть русский? - спросил я, с интересом разглядывая его широкое лицо.
- Правда.
- А правда, что русские...
- Правда.
Я пожал плечами и подлетел к огромному окну, за которым сверкали ледяные горные вершины, синели гладкие склоны. Линии, бесконечные волнистые линии, убегающие вдаль, всегда успокаивали меня, ограждали от светской ерунды. Исполинский каменный Дворец Лафета терялся среди этих молчаливых гор планеты Истеланна. По местному времени сейчас была ночь, но небо озаряло все вокруг мерцающим светом миллионов звезд. Ядро галактики.
Кто не бывал на Истеланне, тому ни за что не понять, какие чувства испытывает человек, глядя на ее ночной пейзаж! Нет, наверно, в мире ничего прекраснее и тревожнее этих светящихся снегов...
В последнее время я часто думал о будущем.
Может, действительно нужно что-то делать? Не зря же мастер так озабочен, не зря Пеля такой злой! Но что я могу сделать, не имея контакта с Реентиром - этой всемогущей иной силой, изменившей наш мир...
Загадочный, непознанный и в то же время доступный каждому в Просторах Реентир... Любой человек, получив с рождения возможность контакта с ним, становился как бы частью чего-то целого, объединяющего. Достаточно было лишь подумать... или нет - захотеть, пожелать... или наоборот - раскрепоститься, отказаться от себя, от своей сущности, податься навстречу этому чужому измерению, которое изнутри было похоже на ничто, но, попадая в него, ты чувствовал, что оно - все; достаточно было один раз познать необъятность жизни и небытия, света и тьмы, бесконечности и безвременья мига... и человек осознавал, что иначе и быть не может! Что это правильно! И каждому Реентир давал столько возможностей, власти и обязанностей, сколько тому было нужно: если, к примеру, шахтер, работающий на урановых рудниках, мог в контакте с ним ворочать глыбы весом в тонну, а инженер, строящий новый крейсер, представлял все узлы и схемы корабля сразу, целиком, то по приказу Лафета ему ничего не стоило стереть с лица Вселенной полгалактики!
Странность заключалась лишь в том, что Реентир не всегда «слушался» людей и подчас даже будто бы отталкивал от того или иного решения! Не позволял! Но никакой логики в его поведении не было. И еще... он никогда не вступал в диалог. ОН ПРОСТО БЫЛ. Этакая немая равнодушная стихия, великая и никем не понятая мысль в себе. Реентир...
- Доминик, а каково это - быть призраком? - неожиданно прервал мои размышления Пеля.
Я взглянул на него - вроде, не глумится - и ответил:
- Это странно. Как будто тебя сразу два: один нормальный, который хочет жить и веселиться, а другой... - Я запнулся. Это было нелегко объяснить. - Другой... другому уже все равно. Он ничего не хочет.
Вдруг я почувствовал, что сейчас разревусь и, чтоб этого не случилось, тут же добавил:
- А первому на него совершенно начхать!
Пеля улыбнулся и почесал нос.
- Пойдем ко мне, - сказал он. - Нам нужно серьезно поговорить.
Только не это! Я терпеть не могу «серьезных разговоров» с Пелей! Сначала он станет нести какой-нибудь бред про мои дурные манеры, про глупые и необдуманные выходки, потом перейдет на политические темы, вовсе для меня темные: вздыхая, расскажет в тысячный раз о моей «вовсе не последней роли в управлении», о том, что мой отец назначил меня регентом Просторов совсем не для того, чтобы я целыми днями гонялся за тублями и отражал в бестолковых глазах картины, нарисованные на потолках Дворца, затем он поднимет вверх толстенький указательный палец и многозначительно произнесет: «И вообще, милый Доминик, вам давно пора взрослеть!»
- Давай сначала покатаемся на глайдерах, а потом уже поговорим! - робко предложил я.
- Фигу.
- Это как?
- В древности это означало: ни-за-что.
- Тогда и тебе - фигу!
В это время в зал вальяжно вошел Кошмарский. Пренебрежительно скосив на нас зеленоватые глаза, он потянулся и нагло устроился на троне. Любой смертный за такое до конца дней своих вкушал бы изысканные пытки леменогов, немногочисленной расы, обитающей на искусственных планетах-городах, дрейфующих в межгалактическом пространстве: они в этом деле слыли непревзойденными виртуозами. Но Кошмарский - пушистый черный котяра - обладал куда большими правами, чем смертные!
- Хаетесь, - безразлично констатировал он тягучим голосом и, дернув ухом, устало мявкнул: - Ах, эти тщетные потуги гуманоидов найти истину...
Я неоднократно проклинал тот день, когда в шутку попросил наших ученых дать этому цинику разум и голос.
- Ты ее уже нашел? - спросил Пеля, подмигивая мне.
Кошмарский горделиво отвернулся и начал умываться.
- Я обязательно попрошу Лоринату, - с издевкой подхватил я, - чтобы она сконструировала говорящих мышей!
Пеля утробно захмыкал, а Кошмарский злобно огрызнулся:
- Постыдился бы над старшими смеяться! Малолетка!
- Да я тебя сейчас снова в тупой комочек шерсти с хвостом превращу! - взбеленился я. - Пеля, позови Лоринату!
- Не надо! - взвизгнул Кошмарский, срываясь с трона и заискивающе трогая лапкой мою ногу. - Ну чего ты сразу...
- То-то!
- Я теперь не смогу быть обычным котом, - философски произнес он. - Я слишком избалован разумом и вербальным общением!
- Что такое «вербальным»? - спросил я.
- Вот! Я же говорю - малоле... - Кот осекся и сделал глупую морду. Через секунду он продолжил: - Передача информации вербальным способом есть речь.
- Как это «есть речь»? - опять не понял я.
- Тьфу! - сказал Кошмарский. - Позови советника по вопросам лингвистики!
- Что такое «лингвистика»? - наивно подняв брови, поинтересовался я, чтоб добить наглеца.
И добил! Он дико, как самый натуральный кот, мяукнул и бросился прочь из зала, врезавшись в слугу, который скромно топтался в дверях, не решаясь зайти и нарушить столь важные государственные дела. Кошмарский так непристойно ругнулся на него, что парень вовсе потерялся и рассыпался в извинениях.
- Что случилось, Росан? - сквозь смех выдавил Пеля.
Слуга вытянулся и казенным голосом объявил:
- Аудиенции с регентом Просторов Домиником просит господин Кризо, наместник Лафета в поясе Туманных Миров.
У меня отвисла челюсть, а Пеля повелительно сказал:
- Пусть войдет.
Слуга с поклоном удалился.
- Он же... - Я не решался продолжить.
- Ты тоже, - стараясь не глядеть в мою сторону, прошептал Пеля и слегка одернул галстук-бабочку.
Деловой Пеля.
В зал вошел высокий, худощавый человек, одетый в длинный серый балахон. Наместник Кризо был фактически диктатором в своих Туманных Мирах; жестокий, лишенный сочувствия и милосердия, он властвовал и не желал ничего более, кроме власти. Не колеблясь ни секунды, он уничтожал строптивых повстанцев, то и дело бунтующих в его звездных системах, жестко пресекал любые попытки плести вокруг него интриги и всегда находился в оппозиции верховной власти Просторов, не разделяя ее «полудемократичеких устоев».
Не так давно прошел слух, подтвержденный впоследствии официальными лицами, что Кризо умер в своем кабинете при невыясненных обстоятельствах. Никто не стал ничего выяснять: и без того было ясно, что кто-то из подчиненных наконец добрался до своего озверевшего тирана...
И вот он стоял в нескольких метрах от нас, неторопливо меряя жутким взглядом то меня, то Пелю!
- Слава Реентиру, регент Доминик, - официально приветствовал он меня, чуть склонив голову. - Добрый вечер, советник Пелественур.
Я онемел. Присутствуя на похоронах, я своими глазами видел, как его торжественно выкинули в вакуум!
- Хотя, скажите, разве должно быть вечером или ночью столь светло? У нас вот в Туманных Мирах даже днем пасмурно, а у вас в Ядре всегда светло. Разве так должно быть? Разве так честно? - Кризо желчно улыбнулся.
- Хранит нас Реентир, - сдержанно ответил Пеля. - Сообщите цель вашего... неожиданного визита, наместник Кризо.
- Они вернулись. - Непроницаемое лицо наместника вдруг скривилось, в холодных глазах отразился беззвучный крик.
- Кто? - отодвигая меня в сторону, резко спросил Пеля.
- Они вернулись...
Его словно что-то корежило изнутри, причиняя страшную боль! Я дернулся. Мне показалось, что я на мгновение ощутил ее, эту боль!
- Кто?! - закричал Пеля.
Тело Кризо стало расплываться, отекать словно свеча. Он беспомощно протягивал к нам тонкие руки! Черты лица уже исказились до неузнаваемости!
- Иные...
Наместник исчез.
Мы стояли, не смея пошевелиться. Я покосился на Пелю и вздрогнул: он был бледен, как мертвец! Такого Пели я еще никогда не видел! Меня охватил ужас, и я стал бешено тормошить его за рукав смокинга.
- Пелечка, ты что? - заныл я. - Ну все уже! Он ушел! Пелечка-а!
- Иные... - ошалело прошептал он, не обращая на меня никакого внимания.
- Кто они, а? Пелечка, ну перестань! - я зарыдал вовсю. Давно я не рыдал! Некогда было: шутил...
- Но зачем?.. - все так же таращась в одну точку, промолвил Пеля.
- Пе-леч-ка! Ты слышишь меня?! Кто это? - Я прижался к нему. - Мне страшно, Пелечка... Не молчи!
Он наконец сглотнул и обнял меня одной рукой. Я сразу притих, стараясь даже не всхлипывать. С Пелей мне никто не страшен. Никто-никто!
Наверное, от пережитого волнения у меня в голове все закружилось, потемнело...
...этот коридор был такой длинный. Я шел, крепко уцепившись за его руку, весело подпрыгивая и чему-то радуясь. Он тоже крепко стиснул мою ладонь. Вокруг было мрачно и совсем невесело, а я смеялся и кричал что-то от восторга. И чего это мне взбрело вдруг в голову забавляться в таком месте? Сыро, грязно, полно крыс вдоль стен ползает, тусклые светильники болтаются высоко под потолком, затянутые паутиной. А мне весело! И если б он не держал меня за руку, то я бы давно уже ускакал вперед! Но я не вырывался...
В склонившемся надо мной расплывчатом силуэте я с трудом признал Пелю. Он возбужденно кричал что-то, краснея от натуги, и время от времени опускал веки, замирая: пытался обратиться к Реентиру. После этих попыток он плевался во все стороны, ругался и отчаянно похлопывал меня по щекам... Вернее, он очень хотел это делать, но его ладонь со свистом пролетала сквозь мою голову. Правильно! Будучи без сознания, призраки не могут контролировать свою плотность!
Я машинально напрягся, и словил такую зверскую пощечину, что чуть было заново не помер.
- Живой! - заорал Пеля.
- Сам ты живой... - буркнул я. - Я едва не сдох второй раз, а ты обзываешься...
- Представляешь, - уже забыв о моем обмороке, тараторил он, - как только ты отрубился, я, само собой, соприкасаюсь с Реентиром и приказываю тебя... ну того... врубить! А он - хоть бы хны!
- Как это?
- Вот так! Словно оглох, время вспять! Я еще раз к нему - шиш!
- «Шиш» это кто?
- Фиг!
- А-а...
- Ну я тогда тебя по-старинному! По роже! - Пеля разошелся. - А ты того... то есть... не совсем материальный! Ну, думаю - кранты!..
- Если бы... - тихо сказал он, напряженно думая о чем-то.
Взошло темно-красное солнце Истеланны, наполнив тронный зал своим зловещим светом. День на этой планете был неприятным для глаза временем суток: повсюду простирались красноватые горные хребты, залитые бордовыми лучами долины... Не под стать чарующему мерцанию ночи.
- Почему я не знал об этом? - спросил я, приподнявшись в воздух.
- Об Иных, что ли? - уточнил Пеля.
- О них самых!
- А зачем тебе было знать?
- Потому что я регент...
- Регент... грегент... Можно подумать, ты когда-нибудь интересовался устройством своих владений! Да и вообще, от них только легенды остались... По крайней мере, я так думал.
Меня вдруг очень заинтересовала одна вещь.
- Где мой отец?
Пеля удивленно поднял брови и ответил:
- Откуда я знаю! - И добавил язвительно: - Высшие олигархи не имеют привычки докладывать о своих планах.
- Не ври! Ты знаешь, где он! Отвечай! - властно сказал я.
- Да не знаю я! Отстань!
Хамит, подлец! Наверное, не достаточно властно все ж я сказал...
- Я тебе, Доминик, могу объяснить только одно, - почесывая в затылке, забормотал Пеля, - если Лафет назначает своего наследника регентом, то он собирается покинуть Просторы.
- Ты хочешь сказать, что отец за пределами Просторов?!
- Однозначно.
- Я, конечно, не ученый-космолог, но... Наши Просторы... это же сотни галактик! Это же почти бесконечные миры! - Я не понимал. - Ему что мало? Куда ж его понесло-то?
- Не знаю. - Пеля покачал головой. - Поверь мне, малыш, я тоже ни фига не понимаю. Что-то происходит, что-то чрезвычайно важное, а я ни фига не понимаю...
У-у-у... Если Пеля называет меня «малышом», то дело и правда серьезное. Так. С чего начнем? Даже и не знаю, за что взяться... Ох, чую, придется нам мир спасать!
- Ты ведь уже наверняка что-то придумал? - спросил я у Пели, хитро прищурив левый глаз.
- Угу, - проворчал он. - Но тебе это не понравится.
- Валяй уж, чего там...
- Нужно встретиться с ними. И как можно быстрее.
- С Иными?.. - Меня дрожь пробрала. Это вам не тубли дрессированные! Это все-таки СОЗДАТЕЛИ РЕЕНТИРА!
- С ними самыми, - передразнил меня Пеля. - Сейчас попробую узнать что-нибудь об их местонахождении через Реентир.
Он прикрыл глаза, а я подумал, что не так уж все это и страшно в конце концов. Все одно - не во Дворце чахнуть!
- Не могу, - растерянно сообщил Пеля. - Не могу, мать его! Ничего нет! И вдобавок он меня еще и вышвырнул из контакта с треском! Как младенца, представь!
- Странно, у тебя ж, вроде, второй уровень соприкосновения...
- Вот и я не пойму... мать его!
- А зачем ты чью-то маму упоминаешь?
- Фиг.
- А-а... Понял! «Мать его» - это значит: ни за что! Да?
- Почти.
Иногда Пеля чересчур увлекался употреблением древних выражений. Но я уже тоже кое-чему научился! При случае надо будет обязательно щегольнуть где-нибудь! Вот с Иными, к примеру, станем беседовать... Попросят они власти над Просторами, а я им и отвечу: «Фигу! Мать его!» Пусть гадают.
- Может, наврал все этот... Кризо, а? - предположил я, чтобы не молчать.
Пеля не отвечал, задумчиво разглядывая черный рукав своего смокинга. Я расслабился и пролетел сквозь него. Всегда так делаю, когда на меня внимания не обращают! Действует безотказно! Кому приятно пропустить через себя привидение?
- Не паясничай, - строго сказал он.
Над небольшим круглым возвышением, расположенным правее трона, задрожал воздух, и через секунду там возник мужчина в форме высших офицеров флота Просторов. Точнее, его голограмма. Это был адмирал Скорин - человек необычайной воли и характера. Он огляделся и, увидев нас, звонко сказал:
- Слава Реентиру, регент, советник...
- Где они? - встрепенулся Пеля.
- Но откуда вы знаете?..
- Отвечайте быстрей!
- У внешней границы пояса Туманных миров, советник!
- Я так и думал. - Пеля снова будто потерял интерес к происходящему.
- Как нам действовать? Привести флот в боевую готовность? - осведомился Скорин.
- Сбрендил, что ли?.. - вяло ответил Пеля. - Ничего не делать. И чтобы никаких неожиданных утечек информации! О появлении Иных не должна знать ни одна живая душа! - Он покосился на меня и цинично добавил: - Вообще ни одна душа.
- Слушаюсь!
- Да, кстати... их там сколько?
- Четыре крейсера, советник. Если это можно назвать крейсером...
Пеля сидел в кресле и не подавал никаких признаков жизни. Он, кажется, даже дышать перестал.
- Я могу отключиться? - спросил адмирал, когда тишина стала невыносимой.
- Да, да, конечно, - очнулся Пеля. - Э-э... Скорин, еще одно... обстоятельство... э-э...
- Да, советник.
- Обращаясь к Реентиру, вы ничего такого... необычного не замечали в последнее время?
Адмирал задумался. Спустя некоторое время он позволил себе улыбнуться и сказал:
- Затрудняюсь ответить, советник. Для меня, пожалуй, каждый новый контакт с ним по-своему необычен.
- Спасибо, адмирал. Вы свободны.
Голограмма мгновенно потухла.
- А чего это ты раскомандовался тут? - дрожащим от негодования голосом спросил я у Пели.
- Значит так, - пропустив мимо ушей мои возмущения, сказал он. - Я сейчас же приготовлю корабль, а ты пока иди собирай свои шмотки.
- Какие шмотки?
- Ну штаны там какие-нибудь, носки... еды прихвати...
Он нес какой-то бред. Зачем мне еда и носки, если я - второй человек в Просторах? Не найду, что ль?
- Пель, ты заболел?
- Я не заболел. Я думаю.
- А-а... Надо рассказать обо всем Толлате, он нам поможет!
- Доминик, - вдруг нежно сказал Пеля. - Если ты меня еще уважаешь, то никому ни слова!
- Почему? - удивился я.
- Потому, - отрезал Пеля. - Попробую-ка я еще раз к Реентирчику нашему обратиться, попросить, чтобы мой личный корабль был готов к отлету через... э-э... десять минут, например.
Он выдохнул, зажмурился и не двигался в течение секунд пяти, до тех пор, пока над ним не образовалось туманное облачко, и потрясающих размеров бутерброд не свалился прямо ему на голову.
- Ой! - вскрикнул Пеля, отпрыгнув в сторону и уставившись на содеянное.
- Ах ты негодяй! - угрожающе зашипел я. - Так вот как Реентир тебя не слушается, подлец! Врун несчастный!
- Я не это просил! - искренне взвизгнул он. - Я просил... корабль приготовить... клянусь...
В упорной борьбе с рассудком все же победили инстинкты, и Пеля набросился на бутерброд, словно стервятник на дохлого койота.
- Ну и пушть, - пережевывая, оправдывался он. - Пушкай бушерброд вмешто корабля. Это временно. А ешть тоже надо! Вот когда я умру ш голоду, вы жапоете...
Тут в зал ворвалась растрепанная женщина, облаченная в химзащитный комбинезон. Это была наша придворная повелительница науки Лорината. Сумасшедшая, гениальная и неотразимо красивая!