Нет, муж меня не бросил, бог миловал. Бросила подруга - после тридцати пяти лет непростого, иногда яркого, а порой мучительного общения. Вера рассталась со мной современно, технологично: заблокировала мой аккаунт в смартфоне. Я тоже удалила номера её телефонов.
Это случилось, когда я, как всегда, с кучей проблем в голове, вела машину в сторону ее дома. Собиралась заглянуть, как договорились накануне. Мне потребовалась " техпомощь". Вера давно щеголяла с модным фитнестрек-браслетом на запястье, который фиксировал её пройденные шаги и съеденные калории, а я не сумела подключить свой браслет к смартфону. Вот и напросилась в гости к Вере. Благо, она живет рядом с налоговой инспекцией, а у меня туда - частые визиты.
Перед перекрестком остановила свою старенькую Passo и позвонила Вере - предупредить, что скоро буду.
- Езжай по делам,- прозвучало в трубке,- я не буду спускаться к тебе с пятого этажа по лестнице: лифт не работает, свет вырубили. Позвони позже.
До сих пор не пойму, какая муха меня тогда укусила. Что-то будто лопнуло внутри. Переполнилась какая-то чаша...
Накануне мы прямо-таки героически прошли с Верой больше десяти километров по жутким каменюкам и бездорожью вдоль моря, и подруга демонстрировала свою спортивность, выносливость, неутомимость. Она давно взялась за себя, ходила по спортзалам, ежедневно наматывала до 15 км пешком, сбросила лишний вес. И что? Сегодня не может спуститься с пятого этажа? Или не хочет? Барствует?
Бессчётное количество раз она произносила фразу:
- Мы дружим так долго только благодаря тебе.
Это была чистая правда. Вера всегда и во всём была "принципиальна" и нетерпима. Бывало, стоило мне (до эры мобильной связи), опоздать на встречу с ней на какие-то минуты - она уходила. Приняв решение, никогда его не меняла, что бы это ни было: постричься, купить обновку, отказаться от визита, порвать отношения. Я же - долготерпелива. И так получалось, что наше общение напоминало игру в одни ворота. Я шла навстречу, она - уклонялась. И не то, чтобы она не нуждалась во мне! Нет. Мы были "жилетками" друг другу. Я плакалась, натерпевшись от мужа и детей, она - натерпевшись от родни, начальства и сослуживцев. Сколько дивных минут душевного единения мы пережили! Помню, звонит в два ночи и, не объясняясь, спрашивает: "Смотришь? Плачешь?" И я ей - эхом: "Смотрю. Плачу". По телевизору шла премьера фильма "Фрида"...
Но, наверное, я нужна была ей другая - без мужа, детей, внуков и престарелой матери. Там, в Сибири, она одна жила в центре Новосибирска, я с семьёй - в Академгородке. Сколько усилий я приложила, чтобы получить именно здесь "вид на жительство" в сосновом бору! Но Вера не любила природу в принципе. С детства, как это нередко случается с детьми из многодетных деревенских семей, вынужденными с малолетства работать в огороде и в поле. Я понимала это и сама ездила к ней ради пеших прогулок по загазованным улицам: так хотелось общаться! И "база" для общения у нас была солидная: закончили один университет, встретились в одной аспирантуре, читали общие книги, ходили в театры и кафешки. Да и мечтательность, потребность быть выше "бытовухи" были у нас схожими. Но! На этом сходство заканчивалось.
Я ни дня не жила без семьи. Она же рано вышла замуж и быстро разошлась, впервые по-настоящему влюбившись. Но семьи не получилось. Быстро напоролась на ложь и измену возлюбленного. Не простила. К мужу не вернулась и навсегда оставила матримониальные попытки. И сына почти потеряла. Боялась не справиться с воспитанием и отдала его отцу, полковнику. А потом не виделась с ребенком 15 лет! Не потому, что бывший не разрешал, а только потому, что с ним-то она раз навсегда решила никогда в жизни не встречаться. А слово держать она умела. И рвать отношения - тоже.
Понять это я не в состоянии. Сама бы никогда никому и ни за что не отдала ребенка. А если бы невольно разлучили, прыгнула бы на ходу в отходящий поезд, хоть в товарняк, добралась бы до края света, и никакая сволочь не помешала бы мне увидеться с родным существом.
А Вера смирилась и прикипела к домашней тишине намертво. Сын стал взрослым, когда они, наконец, увиделись. И не захотел приехать не то, что в гости - на могилу бабушки, отказался от открыток и писем матери - предложил ей освоить E-mail. И она освоила! ( Я тогда оценила это по достоинству). Вера изредка навещает сына, невестку и внуков. И каждый раз, вернувшись издалека, признаётся, что семья жены стала для её Артура роднее матери и что это - справедливое возмездие за её ошибки молодости. И я всегда сочувствовала ей и чуть не плакала вместе с ней.
Эти события в течение всех тридцати с лишним лет происходили на неком внешнем уровне наших отношений. А внутри назревал, как чирей, конфликт. Начался он почти сразу после знакомства, прямо как в драме с кольцевой композицией, - с лестницы!
Мы всей семьёй уезжали в отпуск, на юг, в гости к моему брату. На дворе был июнь, а я была начинающей дачницей и как-то раз, по пути на электричку, забежала к Вере - в обнимку с двумя ведрами помидорной рассады.
- Выручай, подруга! Не дай погибнуть урожаю. Еду сажать помидоры. Польёшь их хотя бы пару раз, пока я в отъезде?
- Нет, нет! И не проси. Там же надо в гору лезть, а я ленивая,- был ответ.
- Не по горе же карабкаться: там есть лестница!
- А нельзя как-нибудь попасть на твою дачу мимо горы?
- Можно, - сказала я, - если вертолёт нанять...
Я попрощалась и вышла. Вскоре бывшие мои однокурсники согласились пожить на нашей даче и остались довольны и пейзажами, и свежим воздухом, и речкой под той самой горкой. Урожай был спасён, но осадочек, как говорится, остался. И по сей день я пытаюсь сама себе ответить на вопрос, что есть дружба. Разве она не есть прежде всего искреннее желание выручить, помочь, разделить радость и беду?!
Взрослели дочери. У них были подруги. И моих терзаний никто из молодых не понимал. У них и в мыслях не было обращаться друг к другу, чтобы вместе делать что-то, кроме как развлекаться. В глазах дочерей и их сверстниц я остаюсь смешной и старомодной.
Но куда денешься от натуры? Десятки раз я пугалась, если Вера долго не звонила. Тащилась на автобусе через весь город, шла пешком, иногда по скользким зимним тропкам (однажды так шмякнулась второпях!) чтобы потом, впадая в тихое бешенство, узнать, к примеру, что она не берет трубку только потому, что прячется от очередного поклонника, который ей не люб. Внутри себя я дурела от негодования, но отношений не рвала, чувствуя себя кем-то вроде старшей Вериной сестры. А она, младшая, всё чаще и чаще огорчала меня, уклоняясь от всего, что было ей неинтересно, отказывалась даже прийти в гости на мой день рождения:
- Думаю, тебе будет не до меня...
А я-то, наивная, до сих пор считаю, что к имениннику приходят, чтобы одарить вниманием его! Не было ни одной новогодней ночи, когда бы я не звала Веру к себе, к домашнему очагу. Она отнекивалась, покупала себе лакомства, бутылку шампанского, надевала затрапезную (себе назло?!) футболку и усаживались в своей квартире перед телевизором. Не помню, чтоб мы встречались и в рождественские каникулы. А это "обвинение", которое так и звенит у меня в ушах:
- Ты всегда хотела, чтобы я стала членом вашей семьи!..
Знаю примеры, когда одинокие женщины дружат с замужними на правах названных сестёр. И тогда отношения не рвутся до глубокой старости. Ни муж, ни дети, ни внуки не становятся помехой, напротив, теплоты добавляется с годами. Что в этом плохого?
Но Вера... Иногда она знакомилась с мужчиной, встречалась какое-то время, потом звонила:
- Я выгнала его! Пришел в гости, принес кофе - не "Бразеро"! Он же видел, что я пью только "Бразеро"!
- Негодяй!- включалась я в игру,- Как он посмел: тебе - и не "Бразеро"?!
Или:
- Мы расстались. Прикинь, полез целоваться прямо за столом. А перед этим ел селедку!..
Вера нравилась мужчинам. Яркие карие глаза, роскошные волосы, тонкая талия и аппетитные бёдра... Но всякий раз любой из "претендентов" на... при ближайшем рассмотрении обнаруживал несоответствие ее критериям "настоящего мужика": то слишком стар, то ещё молод, то простоват, то вообще "не комильфо". И в последнее время я уже никого не могла представить рядом с ней: ни мужа, ни сына, ни внуков, ни брата, ни сестер, ни подруг. Все были "не те".
Мы вместе когда-то безоглядно изменили географию проживания, поменяв Сибирь на Кубань. В Анапе я быстро нашла себе дело по душе. Но Вера тут же заявила, что если я не брошу работать, она не будет дружить со мной. Я, оказывается, нарушила ее умозрительную идиллию: до самой старости мы вдвоём по утрам и вечерам гуляем у моря. Она и квартиру купила у самого моря. Мы же предпочли двухэтажный дом в пригороде, с просторным двором и небольшим огородом.
Большой дом - для приёма детей и внуков. Радовались: каждое лето у нас будут гости! Но когда я однажды пожаловалась Вере на трудности с уборкой, она резко бросила:
- Нахапала площадей, вот и мучайся!
Она по-прежнему не любила деревню, огород, кошек, петухов.... На встречи и прогулки снова ехала к ней я. Задушевные беседы становились всё реже. О чём говорить? У неё были одни интересы, у меня - другие. Я, наконец-то, получила возможность заниматься любимым с детства делом - писать стихи, статьи, рассказы. Влилась.
в местную пишущую братию. Как-то звоню ей, сообщаю, что участвую в конкурсе.
- Так я приду!- откликнулась она.- Говори, когда и где.
Со сцены я увидела в большом зале многих своих сотоварищей. Пришли поддержать. Как я была благодарна им! А Веры не было.
Выхожу на улицу. Она стоит поодаль от входа, спокойная, не запыхавшаяся от быстрой ходьбы. Улыбается и называет маршрут нашей прогулки.
Недавно получаю от нее sms. Наконец-то, мол, нашла себе ровню - Антонину, одинокую ровесницу. Антонина якобы насмерть поссорилась с дочерью, переезжает из Москвы в Анапу, намерена купить квартиру. Я в те дни не узнавала подругу. Она разбилась в доску ради новой знакомой: ходила по адресам продаж недвижимости, взбиралась без лифта на поднебесные этажи новостроек, разбиралась с документами Антонины...
А Тоня оказалась неадекватной. Нервно меняла решения: покупать-не покупать жильё, теряла деньги из-за нарушенных обязательств, а потом и вовсе затеяла судебную тяжбу с ушлыми анапскими риэлторами и попыталась втянуть в это Веру. Тут-то их дружба и приказала долго жить.
Началась история нового альянса. Если Антонину мне увидеть так и не удалось, то Катерину успела разглядеть подробно - на дне рождения у Веры. Грузноватая, неразговорчивая, вся в чёрном... А Вера уверяла, что теперь-то уж точно попала "в пятерочку" : у Кати - ни мужа, ни детей, ни престарелых родителей. Не то, что у меня!
Не могу сказать, что я не реагировала, не ревновала. Так и хотелось крикнуть:
- Попутный ветер в задницу!
Но снова сдержалась. Тревожного телефонного звонка пришлось ждать недолго, месяца четыре. Вера кричала и недоумевала:
- Ну, почему всего за полгода я умудрилась найти двух сумасшедших баб и собиралась стать им подругой? Катя расплевалась со мной и таких гадостей наговорила!.. Не поверишь: назвала меня деспотичной эгоисткой!
Что я могла ответить? Что она искала не тех и не там? Не может человек быть с одними бесом, а с другими - ангелом. Бесовщина возьмёт своё.
Время идёт. Острая боль потери лучшей (всё-таки лучшей!) подруги стихает. Уже спокойно думаю о былом. Даже делаю маленькие открытия. По-моему, в многолетнем союзе, как дружеском, так и семейном, есть нечто общее. Не надо долго ничего объяснять. Полунамёк - и память рисует подробную историю - и хорошего, и плохого. Хорошее цепкая память может сделать незабываемым, а плохое - непростительным. В случае с Верой моя память чаще открывала файлы непростительного. А, может, мой альтруизм, моя жертвенность ничто иное, как изнанка эгоизма, особый способ самоутверждения и самолюбования? А Вера не хуже меня и не лучше. Она просто Другая. Ну, не дачница она, не нянька, не коллективистка... Имеет право. Подобных ей надо, наверное, просто понимать и не ждать от них того, чего они в принципе, в силу своей природы, дать не могут. И ценить то, что дать могут только они.
...Вчера поутру с удовольствием окунулась в море и уже натаптывала (с новой знакомой - умной, понимающей, и, кажется, надёжной) свои десять тысяч шагов по Набережной, как вдруг вижу: знакомое лицо! Вера. Мы обменялись "приветами", взмахнули руками. Её левое запястье украшал красный фитнесбраслет, моё - чёрный. И пошли - каждая своей дорогой.