В затемненную толстыми шторами комнату почти не проникал свет. Чуть слышно работало радио: передавали концерт для флейты с оркестром. Kукушечные часы прокуковали несколько раз подряд. Из темноты вырисовывался большой деревянный стол. На столе стола пепельница и подсвечник со свечой. Также на столе лежала пачка сигарет, коробок спичек, тетрадь в клетку и ручка. Свеча в подсвечнике горела, но света давала мало.
- Ну что, Джон, начнешь? - спросил один из трех людей, сидящих за столом.
Джон пододвинул к себе тетрадь, взял ручку и, тоскливо закатив глаза к потолку, задумался.
- А че писать-то? - произнес он наконец.
- Не знаю, - отозвался третий человек, который сидел слева от Джона и курил сигарету.
- Че хочешь, то и пиши, - сказал первый и уставился на свечу.
- Ну ладно, - согласился Джон и открыл тетрадь на первой странице.
Минут десять прошло в напряженном молчании.
- А почему я первый должен писать? - возмутился вдруг Джон.
- А кто? - удивился первый.
- Ты, - ответил Джон и закурил сигарету. Лицо его было бледным.
- Почему я? - удивился первый.
- Ну тогда ты, Вовка, - посмотрел Джон в сторону третьего.
- Да я не знаю че писать, - смутился Вовка.
- А я знаю что ли? - спросил Джон, глядя испуганными глазами на покрасневшего Вовку.
- Ну дай тогда Эдуарду, пусть он попишет, - предложил Вовка.
- Ну что, Эдуард, попишешь? - спросил у первого Джон.
- Да я пописал бы, - промямлил Эдуард, закуривая, - но я не могу так сразу... Надо подумать.
Эдуард снова уставился на свечу, и Джон незаметно пододвинул тетрадку с ручкой к нему. В часах снова проснулась кукушка. По радио кончился концерт, и началась какая-то грустная симфония.
- Да уж, подумать - это дело хорошее, - согласился Джон.
Эдуард оторвал взгляд от свечи и перевел его на бумагу. Снова послышался звук кукушки.
- Kукушка думать мешает, - проворчал Эдуард.
Джон медленно поднялся с места.
- Пойду часы остановлю, - сказал он и ушел.
Эдуард снова погрузился в раздумье. Вовка внимательно разглядывал длинную трещину в столе. Симфония кончилась, и началась опера. Эдуард отложил ручку в сторону, в глазах его отразилось страдание.
- Ну не могу я думать в таких условиях! - простонал он. - Чего он орет, как будто его душат.
- Давай я выключу радио, - с готовностью предложил свою помощь Вовка.
- Ну давай, - вздохнул Эдуард.
Вовка на цыпочках прошел в кухню, выключил радио и уставился в угол, давая глазам привыкнуть к темноте.
- Джон, ты здесь? - еле слышно прошептал он.
- Ага, - ответил Джон, который сидел за кухонным столом в полной темноте и ел рыбные консервы, стараясь не греметь ложкой. Вовка подсел к нему.
- Слушай, Джон. Пусть Эдуард сам свой роман пишет. А мы давай с тобой концерт напишем.
- Для флейты с оркестром?
- Для флейты с оркестром... Или симфонию.
- Или оперу! - обрадовался Джон.
- Вот-вот, - заулыбался Вовка. - Давай завтра же и начнем. Только Эдуарду ни слова...