Ожерельев Леонид Евгеньевич : другие произведения.

Леонид Ожерельев."Божественное Одиночество". Начало. Продолжение следует...

БОЖЕСТВЕННОЕ ОДИНОЧЕСТВО

Байт.

Системный диспетчер программного раздела пилот восьмого порядка Байт вёл сквозь бесконечный хаос пространства свой, потрепанный в прежних походах, увенчанный непреходящей славой былых побед, старый, добрый звездолёт. Звездолёт назывался "Кассандра". Почему? Этого не знал никто, даже конструкторы.

На этот раз ему поручено было, самим верховным Посредником, передать особое сообщение на внешний порт Тринадцатой экспедиции.

Окружающее пространство, на много световых лет вперёд и назад, было съедено великим Хаосом сыном мудрой Энтропии. И только великий Бог, вступая в борьбу с тьмой, уравновешивал бытие мира с законами пространства. Бог создал мир и привёл его в движенье. Он определил каждому свою череду лет, и направил путь каждого в своём цикле. Бог создал жизнь и наполнил её смыслом, определив каждой твари её предназначение.

На земле шёл двадцать пятый век. Борьба за выживание давно объединила людей. Совет по освоению космоса при Организации Объединённых Наций и Правительстве Земли уже сто пятьдесят лет занимался заселением дальнего космоса. Экологические проблемы и демографическая ситуация в двадцать пятом веке заставили человечество раскошелиться на поиски новой среды обитания. Надежды на поиск внеземных цивилизаций постепенно утратили былое величие.

Что бы сохранить человечество на вечные времена, люди решили обезопасить себя от капризов Солнца. В другие звёздные системы были отправлены экспедиции, способные обжить, даже малопригодные планеты. Учёные Земли придумали системы жизнеобеспечения, позволяющие родиться и выжить, в, невсегда подходящих для этого, стартовых условиях, новым цивилизациям, дочерним по отношению к Земной.

Были придуманы и опробованы на отдельных странах принципиально новые системы управления обществом в условиях ограниченных определённой территорией. Это позволило решить много проблем связанных с перераспределением благ накопленных цивилизацией в процессе своей эволюции. Теперь правительство Земли не тратило огромных средств на объяснение справедливости принципов распределения, а тратило их на накопление благ.

Научно техническая революция плавно переросла в энергетическую революцию. Двигатели, превращавшие в энергию природные рессурсы Змли, были забыты. Появились новые, использующие в качестве энергию электромагнитного взаимодействия, гравитации звёзд и планетных систем.

Это позволило людям по-новому взглянуть на звёзды. Теперь межзвёздные путешествия, не причиняли ни какого вреда природе Земли. Чтобы, не нарушать природный баланс, решено было не пользоваться для этого земными ресурсами.

Единственно от чего люди не могли защитить Землю, это от времени, Солнца и продуктов своей жизнедеятельности. Демографические проблемы и проблемы с нестабильностью Солнца заставляли людей всё больше и больше думать о звёздах.

Смутная догадка постоянно терзала мысли Байта, она не давала ему покоя даже в редкие минуты отдыха от вахтенных смен. Байт понимал, Что его уровень осведомлённости не как не соответствует важности сообщения порученного ему. Смущало его также и то, что он старый космический волк, избороздивший в своих многочисленных походах пол мира, ни чего не знал о существовании Тринадцатой экспедиции. Вернее Байт прекрасно помнил вселенский траур, объявленный верховником по героической Тринадцатой экспедиции, и он, когда был ещё молодым курсантом, часто ходил в музей Времени и с неописуемым восторгом смотрел на обломки Тринадцатой, найденные следопытами в космосе.

Директор Раздела приказал Байту готовить поход без наличия какого-либо полезного задания. Перед самим полетом его вызвал для беседы первый собеседник верховного посредника. В приёмной к нему отнеслись с большим почтением, чем к директорам Разделов и Программ, которых в приемной собралось предостаточно. При выдаче задания первый собеседник включил звукопоглащатель на радиус срабатывания в два метра. Из всего, что говорил Первый, Байт понял, что ему необходимо в указанных координатах разыскать Тринадцатую Экспедицию и передать им важное сообщение. Само сообщение представляло собой обыкновенную пластиковую карту размером с ладонь.

- Ты знаешь то, о чём не знают даже директора Программ, - сказал Первый собеседник.

- Не думай о том, что это значит. Это даже не приказ, это совет. Так будет лучше для твоей безопасности. Знай, это не тайна Верховного Посредника, это тайна Бога, который создал нас и который время от времени вступает в контакт с избранными. От твоего послушания зависит, будешь ли ты возвеличен, или будешь уничтожен, как многие до тебя. А теперь ступай и сделай своё дело исправно.

С этими словами Первого собеседника, открылась потайная дверь и Байта вывели из кабинета, минуя приёмную и целую кучу коридоров, которые прошёл он направляясь к нему.

Пилот восьмого уровня Байт был из тех, кому можно доверить любую тайну. Он прошёл огонь и воду и не был замечен в невежестве. Байт чувствовал себя гораздо уютнее в самых дальних закоулках космоса, чем в тесных коридорах между кабинетами своих начальников, и по этому всегда пользовался удобной возможностью убраться от них куда-нибудь подальше за тридевять Циклов.

На Звездолёте текла спокойная размеренная жизнь. Учёные каждый день рапортовали о сделанных ими открытиях, и тут же ненавязчиво напоминали о необходимости увеличение бюджетного финансирования. Политики боролись за власть, заплетая сложные интриги. В деловых центрах делались деньги. Молодёжь отдыхала по-своему. Здесь, как и на Земле, смена моды на наркотики обуславливала смену музыкальных стилей. В последнее время среди творческой интеллигенции очень модным стал Циннаризин. Его, как наркотик, открыли для себя последователи Дона Хуана, толи выдуманного, толи реально существовавшего персонажа книжной эпопеи Карлоса Кастанеды. В древние времена его использовали как лекарство для улучшения обмена веществ мозга, но мутация человеческого мозга, как следствие меняющейся экологии, изменила воздействие Циннаризина на центральную нервную систему организма. В сочетании с Ноотропилом Циннаризин давал уникальный результат. Принимавшие перед сном наркотик люди, легко, без предварительной теоретической подготовки, проходили первые "Врата Сновидений".

После первых "Врат" человек, в состоянии между сном и явью получал возможность путешествовать по бесконечному числу Миров. Реальность этих Миров была неоспорима после первого же путешествия. Это было похоже на интерактивное кино. Особенно продвинутые теоретики хуанисты доказали, что после теоретической подготовки, человек прошедший первые "Врата Сновидений", в состоянии видеть будущее и далёкое прошлое, а также может мгновенно переноситься в любую точку пространства.

Ещё из древности известно было девять "Врат Сновидений". Войти во "Вторые врата" можно было, только миновав первые, и так далее. С каждыми новыми вратами, уровень просвещённости человека возрастал на порядок и возможности человека, увеличивались. Если после "Первых Врат", человек мог видеть прошлое и будущее, а также контактировать с другими цивилизациями, стоящими на сходном уровне развития, то после вторых, он уже понимал цивилизации стоящие на порядок выше по развитию. В относительно короткий срок эта мода распространилась на весь корабль. Необычные условия космического одиночества послужили необходимым катализатором для объединения членов экипажа вокруг одной, главной идеи. Всё больше и больше членов экипажа отказываются от первоначальной цели экспедиции, так как не видят смысла в дальнейших затратах времени на любую физическую работу.

Таким образом, изобретение двадцатого века, послужило в двадцать третьем веке толчком для перехода человечества на следующий виток эволюции. У продвинутых людей в корне поменялись приоритеты в жизни. Постепенно Циннаризин из модного галюциногенного препарата превратился в повседневный атрибут нового человечества.

Практика "Сновидений" несла с собой угрозу порядку, существующему на Земле. Разумеется, вожди земной цивилизации сочли необходимым засекретить открытия, сделанные учёными тринадцатой экспедиции.

Грей

Байт любил стоять вахту. Его мозг, занятый прокладкой маршрута не успевал работать с лишней информацией. До точки, отмеченной известными только ему координатами, оставалось только два Цикла. Шла уже его четвёртая вахта в предпоследнем Цикле, когда мерное жужжание приборов нарушил звук хлопнувшей двери.

- Кто здесь, - спросил удивлённо Байт.

- Я, Грей, техник второго уровня. - Отрапортовал вошедший.

- Мне надо с тобой поговорить.

- Кто тебе разрешил сюда входить. Убирайся на своё место.

- Я действительно нарушаю предписание, но дело не терпит отлагательства. Я думаю тебя, единственно знающего координаты нашего полёта, не может не волновать необычность нашего предприятия.

Байт внимательно посмотрел на пришедшего. Всё во внешнем виде наглеца соответствовало второму уровню, но глаза... Выражению его глаз могли бы позавидовать обладатели и более высоких уровней, чем сам Байт. Такой проницательности во взоре старый пилот не встречал даже в Директорате.

- Что там, на втором уровне? - Начал словесную игру Байт.

- Всё идет в разнос, а ведь мы не прошли и половины пути, если конечно наша миссия не запрограммирована лишь на половину известной задачи.

- Что ты хочешь этим сказать. Поясни.

- По информации проходящей через второй уровень я понял, что скоро намечается изменение программы. Значит, мы почти прилетели туда, куда направлялись. Но срок работы некоторых систем жизнеобеспечения уже закончился, а самые хорошие из них протянут ещё пару-тройку Циклов и всё. А ведь для обратного пути надо гораздо больше. Кроме того, в команде много отъявленных негодяев, похоже, набранных в команду прямо из тюрьмы, а там, откуда мы летим, гораздо более в почёте погибшие герои, чем дармоеды в тюрьме.

- Довольно. Что ты знаешь о нашей миссии и своём месте в ней? Ты-то, похоже, вовсе не из тюрьмы.

- Да я курсант Богослов. За дерзкое поведение я сослан на исправительные работы к Вам в команду. За неимением более высокой квалификации, был определён на второй уровень корабельной иерархии. Хотя с самого моего начала я ощущаю на себе внимание с Выше. Это проявляется в беспримерной моей осведомлённости, не смотря на кажущееся отсутствие источников. Иногда мне не бездоказательно кажется, что я помню не только то, что было, но и то, что будет. И довольно часто я оказываюсь прав.

Байт остановил собеседника поднятием руки и, посмотрев по сторонам и немного подумав, сказал:

- Теперь я понимаю, почему ты оказался здесь. Но ведь я тоже не люблю выскочек. Почему ты решил, что найдёшь в моём лице понимание?

Грей улыбнулся, как собеседник, уличающий своего партнёра в незнании прописных книжных истин, и сказал:

- Опыт твоей лётной работы не мог бы быть таким заслуженным, не имей ты очень развитого инстинкта самосохранения, и информация, которую я тебе доложил, обострит его невероятно, и ты сам будешь искать встречи со мной для консультаций по этому поводу. Тем более что интуиция подсказывает мне, что мы влипли в неприятную историю.

- Что за история, о которой ты говоришь? - Спросил уже посерьёзневший Байт, его лицо выражало одновременно недоверие и раздражение, недоверие искренности собеседника и раздражение собственным убеждением в его правоте.

- Какое тебе дело до моих инстинктов? Как смеешь ты так дерзко вести себя, и кто дал тебе коды коммуникаций для связи со мной? - Говорил быстро и уже с явным раздражением Байт.

- Цель моего первого визита я считаю достигнутой, - Не обращая внимания на раздражение командира, сказал Грей. - Ты знаешь теперь, где меня искать, и я буду ждать теперь твоего сигнала к продолжению нашего разговора. Меня не прельщает перспектива: сгинуть на каких-то задворках Мира по чьей-то, пусть даже великой, воле.

Грей, с отсутствующим выражением на лице, медленно прошёл через командную рубку. Уже в дверях он остановился, повернулся в пол оборота и сказал, - А коды коммуникаций были задуманы для того, чтобы их в кризисный момент мог легко разгадать человек с интеллектуальным уровнем больше восьмидесяти единиц, и никогда - человек не имеющий подобного уровня.

Дверь за курсантом закрылась с лёгким шипением и хлопком отрезонировавшего воздуха.

Корабельная иерархия была придумана для того, чтобы исключить любые непонятности во взаимоотношениях между членами экипажа. Это было необходимым условием защиты психологического климата на корабле от ужасающей неизвестности окружавшей этот островок здравого смысла на многие и многие годы жизни. Коды коммуникаций эффективно регулировали субординацию в экипаже в случае гибели командира или бунта. Человек с высшим интеллектуальным уровнем, сравнительно легко овладевал кодами доступа и тем самым подчинял себе корабль. Тем самым соблюдалось естественное устойчивое равновесие управления многолетней экспедицией.

Отец кодовой теории, доктор Пасс, после исследования истории цивилизации, и в частности борьбы за власть, привёл Миру уникальную систему жизнеобеспечения в экстренных условиях, в основе которой лежало соответствие интеллектуального уровня человека его уровню доступа к управлению обществом.

Байт знал, что теперь, после того как Грей решил для себя коды доступа, менять их было бессмысленно, с одной стороны, потому, что было ясно, что ничего выше своего уровня Байту не придумать, с другой, раз он разгадал код уровня командира корабля, то разгадает и другие. Но это было необходимо для восстановления субординации.

Байт решил не торопиться с решением этого вопроса, так как всё, что говорил техник чрезвычайно волновало его в последнее время.

В момент прохода указанных координат ни что не указывало на наличие в этом месте пространства доказательств существования Тринадцатой экспедиции.

Внимание всего экипажа поглотили неисправности оборудования, неумолимой чередой, потянувшиеся после прохода точки контакта. Друг за другом стали выходить из строя системы жизнеобеспечения, ещё не выработавшие свой полный ресурс. Но самое главное отказала система управления полётом, без чего не возможным стал возврат к точке контакта, следовательно, не могло быть и речи о второй попытке прохода точки контакта.

Мрак, окруживший корабль, пытался сдавить хрупкую скорлупку ветхого детища человеческой цивилизации, без высочайшего соизволения, проникшего в самые потаённые его места. Лишь только дерзость закалённого временем и пространством человека не позволяла повернуть вспять и безоглядно броситься, по направлению к своей колыбели, машине начинённой рациональными электронными мозгами.

Поймав себя на мысли, что ситуация в которую попал корабль, автоматически подразумевала моментальное принятие решений, но что-то заставляло его медлить. Гипнотическая неуверенность в правильности решений тянула к размышлениям, мешала слепо следования инструкциям. Появление Грея с его мыслями гораздо более волновало Байта, чем видимая невозможность успешного завершения экспедиции. А одно это уже свидетельствовало о большой неординарности ситуации.

Байт проводил всё свободное время за радарами, сканировавшими пространство в надежде разыскать хоть какую-нибудь обитаемую станцию, но всё больше и больше убеждался он в отсутствии разума в этом уголке пространства. Холодный рассудительный мозг подсказывал ему, что в беседе с Греем, он заинтересован тем больше, чем меньше надежд оставалось на плановое завершение задания. Байт помнил предупреждение первого собеседника относящееся к совершенной секретности задания, но ситуация вышла из под контроля и продолжение беседы с Греем не казалось больше ему чем-то не достойным его положения.

В положенное время бесшумно появился Грей. Байт увидел его не сразу. Он обернулся на призыв обернуться, но понял это только после того, как увидел Грея. Стараясь не выдать удивления, Байт повернулся обратно к экранам, и с наигранным безразличием сказал:

- У меня такое ощущение, что ты более осведомлён в наших проблемах, нежели я.

- У меня такое же ощущение, но более осведомлённым о причинах этих проблем все-таки должен быть ты, - ответил, подходя к экранам, Грей.

- Ведь ни кто кроме тебя не знает о полезном грузе, который должен обязательно находиться на борту корабля, ибо уголовников все-таки дешевле держать в тюрьме или на работах в карьере, но ни в коем случае не посылать в столь длительную экспедицию.

Байт повернулся лицом к собеседнику и, выдерживая столь необходимую для сохранения субординации паузу, заглянул к нему в глаза.

Грей, достойно выдержав взгляд начальника, продолжил:

- Мне приснился странный сон: Пространство, окружающее корабль, со вниманием следит за действиями экипажа и время от времени заглядывает в мысли всех без исключения обитателей корабля. И настроение у Пространства похоже на некоторое разочарование, но не разочарование мыслями экипажа, а ожидание каких то осмысленных поступков.

-А как себя ведёт команда; - прервал своё молчание Байт, - Есть ли что-нибудь интересное в поведении экипажа?

-Я заметил, что поведение людей изменилось, изменилось непонятным образом; все изменения относятся к характеру, что весьма странно, ведь характер формируется в детстве и закрепляется навсегда в юности. Сейчас поведения экипажа похоже на агонию, все как будто не живут естественной жизнью, а играют роль в кино, и все как будто наслаждаются своей игрой. Причём меланхолики играют подчас агрессивные роли и наоборот. Нарастающий хаос усиливается постоянными отказами оборудования, что воспринимается экипажем как очередная сцена для дальнейшего раскрытия яркости характера исполняемой роли.

Байт отвернулся от экранов, устало опустил голову, закрыл глаза и с видом человека опустошенного усталостью и отрешившегося от настоящей действительности, заговорил том, что ему тоже приснился сон. Приснилась какая-то чушь: какая-то нелепая планета населённая необычными и непонятными людьми. Планета эта не имела формы шара, она вообще не имела формы. Не имело смысла понятие - "окружающий планету космос". Населяющие эту планету люди, похоже, абсолютно лишены чувства абстрактного, но, объединившись подобно одноклеточным организмам в высоко организованную колонию, они были способны решать задачи, которые были не под силу высокоорганизованной человеческой цивилизации. Байт ходил по улицам городов, пытаясь заговорить с этими людьми, но ни кто из них не смел, взглянуть ему в глаза. В их поведении старый космический волк угадывал не избыточную жалость к себе, как к обречённому животному. В ярости, от этой непонятной жалости, Байт хватал этих людей в надежде объясниться. Люди гибли от его прикосновений, а в глазах живых он читал ещё большую жалость.

Команда

Среди команды назревал бунт. Несколько отъявленных негодяев постоянно электризовали команду, но Байт не мог принять к ним каких-либо административных мер без ущерба для программы в целом. Он избрал тактику упреждения. По предоставляемой Греем информации о состоянии команды Байт принимал решения, гасящие назреваемые конфликты.

Корабль продолжал инертный полёт с выключенными двигателями достаточно долго для того, чтобы самый неосведомлённый член экипажа понял всю катастрофичность ситуации. Приказы командира экипажа на нижних уровнях давно ни кто не исполнял. Байт, чтобы не усложнять без надобности ситуацию, старался не вмешиваться в жизнь нижних уровней, предварительно блокировав все коммуникации, кроме канала соединяющего его с Греем.

Прежде чем выполнить манёвр, Байт вызвал по внутренней связи Дежурного офицера. На экране появилось лицо молодого, но очень решительного младшего офицера Клауса Шуйца. Несмотря на его решительность, было видно, что он чем-то весьма обеспокоен.

Из доклада Байт понял, что команда перестала слушаться офицеров, и требует к себе командира.

На нижнем уровне управления кораблём в последнее время царила атмосфера взаимного недоверия. Каждый член экипажа выполнял свою конкретную роль. С Земли было набрано оптимальное количество людей, что исключало возможность взаимозаменяемости в экстренных случаях. В рабочем режиме непосредственное общение между членами экипажа, кроме как через средства связи, было исключено. Действовала система индивидуальных кодов. Люди были обеспокоены положением, в которое попал звездолёт. Они требовали решительных мер по изменению этого положения, или, хотя бы, разумного объяснения путей выхода из создавшейся ситуации.

Байт подключился к внутренней связи всего корабля и стал медленно говорить:

Ноозонд

Грей в последнее время часто находился в командном отсеке, наблюдая за приборами, и беседуя с Байтом. В один из таких моментов Байт решил доверить ему управление кораблём на время своего отсутствия. После очередного безрезультатного сканирования окружающего пространства Байт объяснил Грею свой план:

Отсутствие информации об окружающем космосе на мониторах в командной рубке может быть обусловлена неисправностью оборудования установленного с наружи корабля, и по этому я думаю мне необходимо выйти в открытый космос для его проверки. Ты останешься здесь и проследишь, не изменится ли что-нибудь в результате моего вмешательства.

- Почему ты думаешь, что дело в приборах, - Грей сел за пульт управления центральным компьютером и стал запускать тесты проверок навигационного оборудования.

- Мне кажется, что дело в нас самих.

Байт остановился и повернулся лицом к технику: - Вот и проверим это в экстремальных условиях. Ясно одно, что хуже не будет, а делать что-то надо.

Сказав это, Байт направился в шлюзовой отсек. Вдоль всего пути, на Байта навалились воспоминания из его детства, как он ребёнком с такими же, как и он, соседскими детьми убегал из дома на речку купаться и ловить рыбу. В такие дни, валяясь на горячем песке, и слушая выдуманные истории, он беззаботный ребёнок, чувствовал себя частью этого великолепного мира. Позже, вспоминая детство, эйфория детской беззаботности, волнами напоминала о самых лучших годах его жизни.

Когда Байт взял в руки скафандр, у него защемило в груди, точно тек же, как тогда, когда он взял в руки свой лучший костюм, одеваясь на своё первое свидание с девушкой. И как тогда давно, ему казалось, чем быстрее он оденется, тем быстрее возьмёт долгожданное счастье в свои руки.

Перед выходом в космос, когда с глухим стуком закрылась внутренняя перегородка, когда в переходном отсеке загорелся красный свет, и массивная внешняя створка шлюзового отсека поползла вверх, лёгкое головокружение заставило Байта закрыть глаза, и крепко взяться за боковые поручни. Лёгкая волна дрожи, начавшаяся в кончиках пальцев рук и ног, многократно усиливаясь, прошла через сердце, и с ослепительной вспышкой ударила в мозг.

Открыв глаза, Байт с удивлением обнаружил, что он находится на Земле.

Это не было сном. Байт прекрасно осознавал, что за секунду до этого он открыл внешний люк звездолёта. Он смотрел по сторонам своими собственными глазами и легко контролировал направление взгляда.

Но это и не было явью, потому, что краски были неестественно сочными. Как в кино: вроде то же небо, те же деревья и трава, а все-таки не то.

Байт оказался во дворе своего многоквартирного дома. Из четырёх больших домов подъезды выходили в один двор, и гуляющие люди создавали своеобразный, лёгкий шум, который бывает довольно часто в вечернем городском квартале. Настроения своего двора Байт легко улавливал в окрасках этого шума. В настоящий момент двор гудел громче обычного. Быстрее двигались люди. И судя по тому, что многие из них направлялись к одному из выходов со двора, что-то привлекло их повышенное внимание.

Оказавшись между домами, Байт увидел скопление людей смотрящих на горизонт. Ломаная линия горизонта образовывалась крышами соседних кварталов и вечерним пасмурным небом. Во весь горизонт полыхало море огня, а многокилометровые столбы дыма ветер относил немного вправо. Нельзя было определить точное расстояние до огня, но, судя по скорости, с которой поднимался дым, это было далеко за горизонтом.

Байт обернулся во двор и увидел стайку мальчишек, запоздало бегущих мимо него, к проходу между домами. Одного из них он успел схватить за край рукава осенней курточки. Парень, пытаясь вырваться, всё время дёргал рукавом, и передвигался прыжками вокруг Байта.

Неожиданно для самого себя Байт спросил вырывающегося мальчишку:

- Что будет?

Парень кружился вокруг Байта, исподлобья глядя на него в упор. Взгляд его красноречиво выражал мысль:

- А уверен ли ты в том, что действительно хочешь это узнать. Но после упорного молчания в ответ, коротко сказал:

- Будет четырнадцатый год. Сильно дёрнул рукавом. Вырвался, и убежал вслед за своими друзьями, смешавшись с толпой на улице.

Первое, что почувствовал, приходя в себя, Байт, были остатки сладкой дрожи, разливающиеся по расслабленному телу. Перед его глазами медленно вращалась железная громадина звездолёта, сверкавшая опознавательными огнями, на фоне чёрного, абсолютно мёртвого космоса.

Потянув за страховочный трос, Байт медленно приблизился к корпусу корабля и медленно, цепляясь за поручни, приблизился к приборной мачте. Передвигаясь мимо приборов, олицетворявших воплощение человеческого, инженерного гения, Байт подумал, что вся эта куча бесполезного железа, не сможет объяснить ему привидевшегося.

Среди многочисленных приборов Байт отметил один, которого не было на его корабле раньше. Было похоже, что установили его в самый последний момент перед стартом, когда он был на приёме у первого собеседника верховного Посредника.

Байт приблизился к прибору. Это был похожий на антенну эллипс, но в место директора у него находился небольшой металлический ящик похожий на переносной компьютер. Было, похоже, что открывался он по команде из корабля.

Возвращаясь, Байт подумал, что его выход в космос принёс много новых впечатлений и информации, но у него не было абсолютно ни каких ключей к решению этих загадок. Одно он знал наверняка, что ему придётся изрядно посидеть возле бортового компьютера.

Во время нахождения в шлюзовой камере, из головы никак не шло видение, очевидно результат кратковременной потери сознания. После того, как Байт освободился от скафандра, войдя в привычную за годы странствий атмосферу, Байт обнаружил, что в руках и ногах его ещё разливается мелкая дрожь, и усталость постепенно овладевает им.

У выхода из шлюзового отсека, Байта ждали корабельный врач и Грей. Грей помог врачу довести обессиленного Командира до медицинского блока. После экспресс анализа и стандартных процедур, врач, обращаясь одновременно ко всем присутствующим, сказал:

- После выхода командира в космос, его медицинский монитор не засёк потери сознания. Приборы показывают большое остаточное количество адреналина в крови. Похоже, что вы, Байт, пережили сильнейшее эмоциональное возбуждение, по силе сравнимое, разве что, с оргазмом.

- Грей. Это снова тот же сон. - Байт повернулся к технику, и тот прочёл в его глазах неразрешимый вопрос, который, похоже, давно не давал ему покоя.

- Командир. Вы не спали. Вы контролировали свои движения, и ваш мозг активно работал.

- Доктор; - заговорил Грей, стоя в раздумьях возле противоположной от приборов стены.

- В последнее время менялась индивидуальная медицинская карта командира?

- Нет, но перед выходом в космос я ввёл ему дозу Циннаризина для улучшения кровообращения в мозгу. Это стандартная процедура для стрессовых ситуаций, каковой, в сущности является выход в космос.

- Я знаю. На Земле циннаризин дают школьникам во время экзаменов.

- Да, но его же дают и слабоумным для прояснения сознания; - Байт поднялся с кушетки и стал одевать свой штатный костюм.

Выйдя из Медицинского блока, Байт с Греем направились в командный отсек, по пути пользуясь индивидуальными кодами доступа, для прохода через фильтрационные шлюзы.

Следуя за командиром, Грей докладывал о результатах тестов оборудования.

- Центральный компьютер показал наличие в системе неопознанного устройства. Код доступа я не смог решить. Может, в этом вопросе вы более осведомлены? Но мне кажется, что в создавшейся ситуации, нам необходимо объединить усилия.

- Мне ничего не известно об этом устройстве.

- Этого не может быть какой-нибудь ключ.

- Сообщение! - Байт остановился.

- Какое сообщение?

- Мне поручено передать особое Сообщение.

- Какое особое сообщение? Кому?

Байт, задумавшись, выдержал паузу.

- Это секретная миссия.

- Полно командир. У нас нет шансов вернуться на Землю. Вас некому больше наказывать. Сейчас надо думать о том, чтобы выполнить миссию, не погибнув.

- Мне доверили звездолёт, потому, что я всегда точно выполнял инструкции.

- Но командир. Это последний звездолёт, которым вы командуете. И ни кто уже больше не может лишить вас этого права.

- Я знаю код доступа. - Байт решительно вошёл в командный отсек. - Но для этого мне нужно снова выйти в космос.

- Доктор этого не разрешит. Да это вам и не под силу. Может я смогу заменить вас?

- Я не имею права.

- Вы не имеете права медлить. Наш корабль мчится на встречу своей гибели, и раз вы нашли код доступа, значит некогда отдыхать.

- Хорошо в космос выйдешь ты.

Байт вынул из сейфа пластиковую карту, которую ему передал первый собеседник верховного Посредника. Тёмно фиолетовый прямоугольник с перламутровым отливом, очевидно обыкновенный чип. Байт понял, что думать о том, почему на Земле не доверили эту информацию центральному компьютеру корабля, не имеет смысла. Очевидно это из теории доктора Пасса. Но он не мог понять, почему время решения этого кода пришлось на эти необитаемые задворки вселенной, хотя и совпадало с расчётными координатами контакта.

Байт сел за пульт управления центрального корабельного компьютера. После сканирования правой ладони, задал индивидуальный код доступа. Компьютер вывел на монитор надпись, приветствующую командира. После этого Байт приказал компьютеру вывести на монитор схему установки внешнего оборудования.

На мониторе командира увеличивались и передвигались схемы коммуникаций внешнего оборудования. постепенно Байт нашёл то, что искал. Это был тот самый прибор, который он обнаружил во время своего выхода в космос. На команду настройки установочных параметров этого прибора компьютер затребовал загрузить драйвер, название которого, однако не указал.

Грей сел за второй терминал и ввёл в компьютер свой код. После этого он запустил программу поиска незадействованного оборудования, и нашёл драйвера инсталлированные на Земле, но ни разу не использовавшиеся за время полёта.

К монитору, за которым сидел Грей, подошёл Байт, и они вместе стали просматривать подходящие файлы.

Сначала они пытались запускать все подряд драйвера, но компьютер каждый раз выдавал сообщение об ошибках. К исходу второго часа безуспешных попыток Грей стал запускать драйвера, выборочно полагаясь на собственную интуицию. Скоро он запутался, и уже не мог вспомнить, которые уже проверял.

К исходу третьего часа Грей уже не запускал драйвера, а просто перебирал файлы, просматривая названия драйверов.

Когда уже отчаявшийся Грей, просто перелистывал названия, Байт вдруг схватил его за плечо и сказал.

- Стой. Верни немного назад.

Грей переместил флажок линии прокрутки назад.

- Вот! Это!

На мониторе мигала надпись "NOOZOND.DLL".

Байт сел на своё место и стал быстро набирать команды на своей клавиатуре.

- Вот оно! Вот. Как я сразу не догадался.

Грей перешёл к монитору командира. Возбуждение на его лице сменилось разочарованием. На мониторе, в окне запустившейся инсталляции, горела надпись: "Введите код".

Грей посмотрел на командира, у того на лице сияло ликование.

- Где же код?

- Вот. Байт ткнул указательным пальцем в пластиковую карточку.

- Это ключ. А замок - там. Снаружи. - Байт показал пальцем на обшивку звездолёта.

- Смотри.

Байт вызвал на монитор схему расположения внешнего оборудования. На схеме было видно, что крышка прибора, который обнаружил Байт, открыта, и мигает надпись: "Пожалуйста, введите код".

Видеокамера, установленная снаружи звездолёта, выхватывала часть площадки, на которой было установлено внешнее оборудование. В лучах прожекторов, медленно, борясь с сюрпризами невесомости, карабкался, одетый в скафандр Грей. Скафандр был серебристого цвета. В лучах мощных прожекторов, на фоне звёздного неба, он был столь ярок, что камера передавала вокруг него пятно засветки. Байт не мог отрегулировать яркость. Когда он делал чётким изображение космонавта, пропадало слабо освещённое изображение приборов. Когда было видно приборы, Пятно засветки на скафандре мешало разглядеть то, что делал Грей.

Наконец Грей добрался до Ноозонда, и похоже вставил ключ в прибор. На экране монитора замелькали цифры, и выскочило сообщение об успешном завершении инсталляции.

Кислородная смесь, подаваемая в шлем скафандра, отличалась по составу от внутренней атмосферы корабля. Лёгкое головокружение мешало Грею сосредоточиться. После того, как Грей добрался до прибора обозначенного на схеме, он вставил Карточку, которую передал ему Байт в специальное углубление, и только после этого увидел надпись на крышке: ВНИМАНИЕ! Опасно для жизни. Перед активацией Ноозонда всем членам экипажа находящимся снаружи корабля пристегнуть страховочные тросы. Но Грей уже не владел своим телом. Грей впал в транс, прежде чем его расслабленные пальцы отпустили страховочные поручни, и корабль медленно стал уплывать изподнего.

Компьютер сообщил, что установлена связь с биопроцессором звездолёта "Моисей", на котором находился экипаж Тринадцатой экспедиции. Операционная система процессора не была похожа ни на что, что было известно Байту.

Байт нажал клавишу "Ввод", и монитор превратился в колодец, в который с нарастающей скоростью стало проваливаться его сознание. Уже знакомая дрожь овладела его телом, и Байт постепенно перестал чувствовать сначала руки и ноги, потом тело, а в конце и голову. Остались только глаза.

На этот раз Байт был Рыбой. Он плыл в бесконечно большом и прекрасном, в своём величии, океане. Всё дно было покрыто цветными камнями и водорослями. Вокруг него плавало бесконечное множество рыб. И камни, и водоросли, и рыбы, и даже сам океан, составляли единый живой организм. Байт не чувствовал температуры воды. Сознание того, что на самом деле он должен сейчас сидеть перед монитором в своём звездолёте ни на секунду не покидало его, и тем прекрасней было это превращение. Байт плыл по инерции, медленно, помня о реальности своего существования, и о своей миссии. Он внимательно смотрел по сторонам, пытаясь угадать во всём, что его окружало, хоть малейший признак контакта, хоть намёк на какую-либо информацию. Состояние командира звездолёта напоминало состояние охотника, пытающегося взять след близкой жертвы. У Байта было чувство, что Океан тоже с интересом наблюдает за ним, пытаясь подловить его на какой-нибудь неточности или слабости, с тем, чтобы подчинить его своей воле, оставив навсегда его своим пленником. Океан пытался очаровать гостя невероятной красотой окружающего, остротой ощущений и необычностью его превращений. Но самообладание ни на секунду не оставило Байта. Он был твёрд в своём намерении почерпнуть интересующую его информацию из этого невероятного путешествия.

Наконец Байт почувствовал, что океан сдаётся. Вернее он услышал то, о чём Океан думал. Смысл того, о чём думал Океан сводился к тому, что: раз ты так хочешь, то получи, свою информацию.

В этот момент впереди его возникли четыре вращающихся диска. Они вращались параллельно друг другу вокруг горизонтально направленной воображаемой оси. Сначала они вращались так быстро, что увлекаемые вращением воздушные пузырьки, образовывали вокруг них облака белой воздушной пыли. За тем вращение замедлилось и стало заметно, что на их внешних цилиндрических поверхностях нанесены какие-то знаки.

После того как диски по очереди остановились, и перед тем как они исчезли, Байт еле-еле успел заметить четыре цифры: "2", "5", "8" и "0".

- Что это значит? - Недоумённо воскликнул мысленно Байт.

- А это уже зависит от тебя. - Услышал Байт мысли Океана.

- Это как загадывание желания за время, когда падает звезда у вас на Земле. Если у тебя есть сильное постоянное желание, то ты успеваешь его вспомнить. Но если ты будешь думать о том, что бы тебе загадать, то ты никогда не успеешь.

Байт попытался собраться с мыслями, чтобы определиться с решением этой загадки, но как назло в голову не лезло ничего, кроме неприятностей происходящих на его корабле. Байт подумал о том, каким образом эти цифры могут повлиять на его будущее, но Океан вместе с рыбами и цифрами бесследно растворился в его сознании. Последнее что он успел подумать, перед тем как вернуться в привычную реальность, было желание успешного завершения миссии.

Байт пришёл в себя от того, что его тряс за плечё корабельный медик.

- Что с вами, командир? Ваш медицинский монитор зафиксировал адреналиновый шок.

Некоторое время Байт не мог говорить. Приятная усталость разливалась по телу. Он всё ещё был под гипнозом прошедшего видения. Тело его было неподвижно, но мозг активно анализировал, полученную в трансе, информацию.

- А где Грей? - Байт резко дёрнулся в своём кресле.

- Мои приборы показывают, что у него всё в порядке.

Доктор перешёл к мониторам внешнего обзора.

- Как у него может быть всё в порядке, если его нет возле корабля. Байт подключился на волну связи с курсантом.

- Грей! Где ты? Очнись!.. Грей!

- Он не слышит.

- Но приборы подтверждают, что у него всё в порядке.

- Может он слышит, но не может ответить?

- Доктор, сделай мне инъекцию Ноотропила. Быстрей.

- Сейчас.

Доктор метнулся к задней стенке приборного отсека. Открыл медицинский шкаф, и достал оттуда инъекционный пистолет. После набора соответствующей команды на панели управления пистолетом, Доктор приставил его к плечу Командира и нажал спуск. Упругая сфокусированная струя, пробив кожу, и разорвав поверхностные кровяные сосуды, в доли секунды смешалась с кровью.

Байт успел нажать клавишу пуск на компьютере, к которому был подключён Ноозонд, прежде чем его мозг прогрузил всё тело в розовую вату.

Они

Всё время, пока виден был звездолёт, Тело Грея было повёрнуто лицом к кораблю. Страха не было. Была великая, невыразимая грусть. Грусть прощания. Вместе с кораблём от Грея удалялся весь привычный мир. Грей был в сознании. Он был уверен в том, что больше никогда не увидит людей, ни когда не вернётся на землю. Не будет подставлять своё лицо морскому ветру и брызгам. Не будет млеть, лёжа на нагретом солнцем песке. Не будет проводить бессонных ночей в завораживающих брачных играх. Он не знал, откуда эта уверенность. Но она приносила ему покой. Новые, невиданные по смелости взлёта мысли возникали в его голове. Это была грусть прощания с детством.

Это было началом нового этапа взросления человечества. Грей понял, что Бог, наконец, простил людей, и снова приблизил их к Раю, к бессмертию. Пока Грей не был уверен за всё человечество, но то, что он уже вступил на этот великий путь, у него не вызывало ни малейшего сомнения. Грей медленно передвигался к входу в огромный коридор, в другом конце которого, горел ослепительный свет. Он видел, что с другого конца к нему спешат разумные существа. Грей не мог их разглядеть из-за яркого света. Он видел лишь их тени. Великий покой вместе с великой грустью овладели его душой.

После того, как потухли мириады ослепительных искр, Байт обнаружил, что стоит на улице незнакомого города. Эта улица была похожа на пригороды Нью-Йорка или на промышленные кварталы Москвы. Но от всех земных городов что-то его сильно отличало. Нельзя было сказать, был это день, или ночь. ровный свет исходивший от неба, домов и людей, создавал постоянные сумерки, хотя видно всё было неплохо. Хотя неба, как раз, Байт и не увидел. Наверное, его в этом мире не было, как не было и "Солнца".

От города исходил неестественно ровный осмысленный гул. По улице кругом сновали люди. Те, кто спешил по делу, быстро появлялись, и исчезали в проулках. Те, у кого не было дел, лениво суетились, собираясь в кучки или поодиночке. Но ни шаги, ни разговоры, не производили привычного шума людной улицы. Один лишь неестественный гул.

Байт торопливо двигался вдоль улицы, пытаясь в толпе разглядеть Грея. Он не чувствовал собственного тела, потому, что его у него не было. Его взгляд летел между незнакомых домов, между чужих людей, раз, за разом выхватывая из толпы незнакомые лица.

Эта улица казалась Байту бесконечной. Яркие дома с вывесками на неизвестных языках, сменяли друг друга как в калейдоскопе. Байт всё взвинчивал и взвинчивал темп. Лица мелькали перед его взором с такой частотой, что разглядеть их внешность не хватало времени. Байт смотрел сквозь их лица и слушал ровный неестественный шум этого громадного города.

Вдруг ровный строй городского шума нарушился. Байт сразу понял смысл произошедшей перемены. Город внушал ему, что Грея здесь нет.

Затем Байт оказался возле большого здания, похожее на вокзал, в огромные ворота которого его затянула неведомая сила.

Когда Байт приблизился к проходу, его захватил дикий первобытный страх. Это был страх - не вернуться в привычную реальность. Страх перед тем, что от нервного напряжения у него может произойти остановка сердца или кровоизлияние в мозг. Байт понимал, что в то время, когда он путешествует в чужом мире, его организм и нервная система подвергается неизвестным ещё человечеству перегрузкам. Этот новый мир не хотел пропускать его дальше. Его физическое тело, понимая угрозу, пыталось силой вытолкать его сознание в привычную реальность. Два раза Байт пытался пройти вовнутрь. Два раза, словно гигантский магнит, сковывая волю, отталкивал его от прохода. Но на третий, преодолевая неописуемый ужас, сковавший его мозг, Байт проник внутрь

Внутри это здание было много больше, чем казалось снаружи. Внутри оно было абсолютно пустым. Лишь на небольшом возвышении в центре, не касаясь стола, находился шар. Размер его Байт определить не смог, так как ему не с чем было сравнивать.

Байт пододвинулся вплотную к шару, и усилием воли начал уменьшать свой масштаб. Когда поверхность шара превратилась в безграничную стену, но расстояние от его глаз до него осталось прежним, Байт двинулся вперёд, и проник внутрь.

Внутри сфера оказалась совершенно безграничной. Очевидно, это был новый мир. Вокруг, на сколько хватало глаз, простиралось чужое звёздное небо. Байт брёл между огромных незнакомых деревьев. Деревья были увешаны большими незнакомыми, но приятными на вид плодами. Почва была выстлана бархатной травой, прикосновения которой Байт не чувствовал. Сад был освещён неким заревом, которое невероятными красками переливалось на горизонте. Узкие лучи света, выходящие из этого сверкающего облака, высвечивали куски незнакомого ландшафта. Байт медленно брёл между деревьев, рассеянно глядя по сторонам. Возле обрыва, лицом к свету, облокотившись на ствол огромного дерева, сидел Грей.

Грей повернул голову на встречу Байту и, приветливо улыбнувшись, сказал:

- Здравствуй командир.

После этого Грей слегка подвинулся, молча, предлагая сесть рядом.

Байт последовал приглашению и молча сел рядом с Греем.

Они сидели вместе, тихо, как шестилетние дети, наблюдая незнакомое, но безумно красивое зрелище.

- Сейчас Оно будет выпускать деток.

Грей улыбался, как будто сам участвовал в этом процессе.

Сверкающее облако стало расти. Лучи света задвигались по земле. Сад превратился в огромную сцену, ожившую перед выходом артиста. Скорости перемены цветов зарева заметно возросла, и от него стали отделяться маленькие яркие завихрения, похожие на сгустки энергии. Они двигались в разные стороны, и из каждого тянулся к земле ровный световой луч. Как будто расходились невидимые люди, держа в руках включенные фонарики.

После того, когда последний луч скрылся за кронами деревьев, провожавший его взглядом, Байт повернулся к Грею. Тот смотрел на него, и в глазах его светилось счастье.

- Ты давно уже здесь?

- Я не знаю, но мне кажется, что целую вечность. Мы ждали тебя.

Грей повернулся лицом к облаку.

- Я сказал им, что ты скоро придешь.

- Ты сказал: "Им". Кому это, "Им".

- Они все здесь. И мы здесь не случайно. Они нас ждали.

Байт хотел ещё задать вопрос Грею, но тот стал вдруг ускользать вместе с окружающим пейзажем из его сознания. Байт всё отчётливей стал ощущать давление кресла на его тело. Огромные дозы адреналина обессилили и обезволили его. Шум приборов постепенно вытеснил из головы Байта шум ветра и птиц незнакомой страны. Ещё несколько минут Командир находился в безвольном состоянии и наблюдал, как около него суетится корабельный медик.

Когда Байт пришёл в себя, он услышал, что медик говорит о его состоянии.

- Слава Богу, всё в порядке. Я думал это ни когда не кончится.

- Что ни кончится?

- Командир, вы были в коме. Такое состояние у человека может длиться годами. Известны случаи, когда люди, после сильных стрессов, впадали в кому на много лет. Мозг человека находящегося в коме продолжает работать, он реагирует на внешние воздействия и, в частности избирательно, на знакомые голоса. Непонятно за счёт чего поддерживается жизнь в таком состоянии. Многие так и умирали, не приходя в сознание. Но некоторые сами выбирались из комы. Медикаментозно вывести из комы человека невозможно. Всё зависит от воли самого больного.

- Неужели у меня такая героическая сущность, что я смог победить неизвестный науке недуг?

- В данном случае воля с героизмом ни чего общего не имеет. Воля здесь скорее нравственное здоровье. Если сравнивать волю с мышечным тонусом человека, то это скорее похоже на тонус мозга. Человек так же устаёт от умственной работы, как и от физической.

- А имеется ли связь между физическим и умственным тонусом?

- Самая прямая. Ведь самые необыкновенные научные открытия, и удивительные пророчества приходили людям или во сне, или в гипнотическом трансе, когда человек был абсолютно недвижим.

- Получается, что необыкновенные сны имеют обыкновение сбываться?

- Да. Такие случаи общеизвестны.

- Тогда мене кажется, что я начинаю понимать смысл нашей экспедиции.

С этими словами Байт резко встал из-за компьютера и направился к пульту управления главными двигателями.

Байт провёл манёвр двигателями, чтобы вернуться к расчётной точке контакта. Когда звездолёт оказался в нужном месте, Байт остановил корабль.

Чужое звёздное небо окружало их со всех сторон.

"Моисей"

Чужое звёздное небо окружало со всех сторон, кажущуюся лёгкой пушинкой, Кассандру. В мертвенном свечении невероятно далёких звёзд, мерцая отсвечивал нейтронным загаром корпус старого звездолёта. Практически в каждом иллюминаторе были видны крохотные фигурки. Десятки людей, в немом вопросе, устремили свои взоры, через иллюминаторы в окружающий космос. В Кассандре замерло всё движение. Мысли всего экипажа объединились в тревоге за своё будущее. Высокая, невероятно светлая, грусть сдавила сердце Байту. Чувство, надвигающейся огромной перемены, захлестнуло сердца всех без исключения членов экипажа.

И в этот момент прямо по курсу звездолёта без единого звука пространство взорвалось тысячами искр. Прямо перед изумлёнными людьми, буквально изниоткуда, стали появляться отдельные части огромного корабля. Вдоль всех фрагментов, уже появившегося корпуса, проносились электрические разряды и сверкали молнии. По началу бесформенные куски обшивки, постепенно разрастаясь, и соединяясь краями, превращались в огромные блоки и корпуса гигантского звездолёта.

Изумлённая команда Кассандры, затаив дыхание, наблюдала через передние иллюминаторы за происходящим действием. До возникающего из пустоты звездолёта было примерно десять километров. Но даже с такого расстояния трудно было оценить масштабы этого грандиозного корабля.

Когда погасли последние всполохи молний, и мимо Кассандры пролетели в космос последние искры, взгляду Байта открылся весь вид на возникший звездолёт. Огромные блоки, объединённые сетью коммуникаций и магистралей, имели вид гигантского космического города. Везде на мачтах и, удалённых от центральной части, блоках горели сигнальные и проблесковые огни. Это радужное сияние обрамляло огромные тёмно-фиолетовые буквы, составляющие слово: "МОИСЕЙ". В длину звездолёт был не меньше десяти километров.

К Байту стали поступать сообщения из аналитического отдела. Офицеры постоянно докладывали ему показания приборов сканирующих внешние и внутренние части корабля.

- Корабль в данный момент необитаем, но на нём присутствует большое количество органической материи.

- На наружной поверхности в автономном режиме работают роботы ремонтники.

- Состав атмосферы непригоден для дыхания, но биологически и химически не вреден для организма человека. Он очень напоминает стандартный, но с незначительным содержанием кислорода.

- Конфигурация сигнальных огней в районе грузового шлюза показывает, что всё шлюзовое оборудование настроено на приём транспорта.

Пока поступала информация, Байт, не отрываясь, смотрел на появившийся звездолёт, и думал, что ошеломляющее возникновение его из пустоты - это не последняя, а точнее самая незначительная из загадок, которые ему предстоит скоро разгадать.

Офицер из аналитического отдела сообщил, что роботы, работавшие на поверхности Моисея, прекратили свою работу в момент начала сканирования.

Байт обратил внимание, что электрические разряды сварочных аппаратов, то и дело, вспыхивающие в разных местах огромного звездолёта, действительно погасли. Остались гореть только сигнальные огни навигационного оборудования.

Чуть помедлив, Байт двинул Кассандру в сторону шлюзового отсека Моисея. По мере приближения кораблей, становилась ясной чудовищная разница между ними. На фоне космического города, Звездолёт Байта выглядел как муха, летающая вокруг уха слона.

Офицер аналитик сообщил, что, как ему казалось, роботы ремонтники, находящиеся на поверхности Моисея, ожидают приказов именно командира Кассандры.

Байт отдал распоряжение о том, чтобы техники попытались отправить команду на приближение к Кассандре одного из роботов, чтобы получить возможность исследовать содержимое памяти его компьютера.

Когда Кассандра зависла перед грузовым шлюзом Моисея на расстоянии в сто метров, вся команда прильнула к иллюминаторам, и с любопытством рассматривала поверхность корпуса этого гигантского космического странника. Байт тоже смотрел в иллюминатор. Он вглядывался в окна Моисея находившиеся рядом с нишей грузового порта. Ни в одном из них он не увидел ни малейших признаков движения. Байт не верил в то, что во всём этом гигантском городе не найдётся ни одной живой души, жаждущей рассмотреть поближе незваного космического пришельца. Байт не верил приборам, потому, что с помощью какого-то седьмого чувства, он чувствовал пристальное внимание к своей персоне со стороны Моисея.

Тем временем один из роботов ремонтников приблизился к мачте с коммуникационными кабелями Кассандры. Экипажу Кассандры удалось без труда подсоединиться к компьютеру робота, и выяснить, что кроме задачи по уничтожению навигационного оборудования, поставленной перед ним центральным бортовым компьютером Моисея. Рабочие ресурсы робота уже были на исходе. Похоже, что давно уже ни кто не занимался ремонтом этого робота, да и он уже не подлежал ни какому ремонту. Этот робот дорабатывал свой ресурс, и его ожидала участь превратиться в космический мусор.

Байт стоял перед центральным иллюминатором и думал о том, почему роботы получили такую странную команду от центрального компьютера. Без навигационного оборудования Моисей не сможет выполнить своей миссии, не сможет связываться не с одной станцией слежения, и ни с одним кораблём во всей вселенной. Может быть по этому и потеряна связь с Землёй. А может быть Моисей свою задачу уже выполнил, тогда где же экипаж.

Город

Байт сидел в пластиковом кресле на небольшом пирсе выходящем в море. Была та прекрасная пора сумерек, когда солнце уже село, но ночь ещё не накрыла своим покрывалом эту часть Земли. Золотые отсветы последних солнечных лучей в высотных облаках над западным горизонтом постепенно отступали перед начинающим темнеть небом. Байт сидел спиной к морю, и лицом к прекрасному городу.

Город уже был залит светом ночных фонарей. Кроме улиц, были подсвечены также многие деревья и некоторые скульптуры. Городские улицы и скверы были украшены прекрасными фонтанами. Все деревья, кусты и газоны, были аккуратно подстрижены. Местами между домов виднелись прекрасные сады. Ни один камень, не лежал на земле просто так. Всё, и камни, и изменения рельефа были включены в архитектурный ансамбль города.

Водоёмы, обрамляющие фонтаны, были построены из прекрасного белого камня, отшлифованного временем и людьми. В них в изобилии водились рыбы самых необычных видов и расцветок. Всю эту идиллию обрамляли водолюбивые растения и цветы.

Архитектура зданий объединяла в себе множество стилей, но без малейшего вреда для отдельных ансамблей и города в целом. Ультрасовременные кварталы плавно переходили в сказочные бульвары и сады. Античные колоннады соседствовали со зданиями из стекла и бетона. Стаи птиц, шумно перекликаясь, гнездились в фасадах зданий и кронах деревьев.

Вокруг города, до самого горизонта, лежала безжизненная пустыня.

- Тебе нравится? - Внизу у моря, у самой кромки воды стоял Грей.

Байт повернулся в его сторону и увидел, как тот медленно идёт в его сторону, поддевая изредка носком соей сандалии маленький камушек. Грей поднялся по ступеням на пирс и сел в стоящий против Байта шезлонг.

- Я сам построил этот город, и сам вдохнул в него жизнь... Здесь каждый обставляет своё место обитания, как может, и как хочет... Можно выбирать, также и климатическую зону. А можно просто придумать себе разные леса, и животных. Правда на это мало у кого остаётся время. Многие предпочитают путешествовать в прошлом или будущем, отслеживая какие-либо исторические события... Вот такое, вот, кино.

- Ты живёшь в придуманном тобой мире? - Байт услышал, наконец, свой голос, исходящий откуда-то снизу.

В общем, да. Но я не сразу это понял. Тебе тоже трудно будет сразу привыкнуть к этому. Просто образ этого города мечта моего беззаботного детства. И здесь мне легче собраться духом для следующего броска. Находясь сейчас здесь, я привыкаю к новой реальности, и я многое уже понял.

Это своеобразный промежуточный мир, что-то вроде детского сада. Этот детский сад не только для людей, но и для всех мыслящих существ вселенной. Здесь проявляются все тайные желания и страсти людей. Здесь они учатся понимать свои способности. Ни кто не может знать полного набора человеческих возможностей, и каждый является первопроходцем в этом мире воплощения мечты.

Тот, кто не в ладах со своей совестью, или просто откровенно глуп, постепенно строят вокруг себя свой собственный Ад. Они, сами того не замечая, оплетают себя паутиной своих недостойных, противоречащих законам мироздания, поступков. Вырваться из этого кокона невозможно. И они обречены на вечные страдания, на вечное одиночество в комнате без окон и дверей, но с одним лишь большим зеркалом.

Достойные люди, получают возможность значительно увеличить свои возможности, в плане приумножения мировой суммы добра. Для этого они обретают способности, неведомые им раньше, и незримо соучаствуют в сотворении мироздания.

Я, конечно, мог бы прямо с берега перенестись в это кресло, не поднимаясь по лестнице. Но я не хотел тебя излишне удивлять. Теперь ты можешь сам попробовать это. Просто представь, что ты взлетел над пирсом, и паришь как облако в метре от земли.

Байт представил, что пирс уходит из-под его ног, и он действительно стал уходить куда-то одновременно вниз и вперёд. Байт описывал дугу вокруг, сидящего в шезлонге, Грея. Тот с лёгкой улыбкой наблюдал за перемещением Байта. Восторг и страх одновременно взорвались в сердце командира звездолёта. Он сначала не знал, как ему вернуться в кресло, но потом он вспомнил себя до начала движения, и его мысль, мгновенно и незаметно, воплотилась в реальность.

Байт перевёл дух и сказал:

- Значит, я тоже смогу построить себе город?

- Да. Если хочешь, я могу подарить тебе свой, и ты сможешь внести в него свои изменения.

- А не будет ли это бесцельным времяпрепровождением, ведь этому дару, очевидно, необходимо более рациональное применение?

- Здесь время не имеет цены, потому что его просто не существует. Время играет роль там, на Земле, потому, что за отведённый тебе короткий срок хочется много успеть. А этот мир специально отведён для колыбели человечества, чтобы не запачкать высшие миры.

- И какой срок отведён нам здесь?

Какая разница. Всё зависит от того, чему его посвятить. Можно мыслить довольно долго. Можно умереть на пару веков, а потом, отдохнув, помыслить ещё немного. Можно остаться здесь навсегда, заблудившись в собственных догмах, а можно, собравшись с мыслями совершить бросок на следующий уровень. А всего уровней, как известно семь.

Вдруг рядом появился полупрозрачный Шуйц. Он тряс за плечо байта и чтото говорил. Грей заметив визитёра сделал удовлетворённое лицо и стал потихоньку исчезать, в то время как Шуйц становился всё более и более реальным. Байт уже мог разобрать его голос. Шуйц говорил о том, что они уже совершили стыковку и необходимо предпринять какие-либо другие действия. Привычное сознание постепенно вернулось к Байту.

Внутри

После входа Кассандры в нишу грузового порта Моисея и посадки, Байт вместе с четырьмя исследователями в скафандрах вышли на внутреннюю палубу. Грузовой отсек изнутри представлял собой - большой ангар с большими, во всю внешнюю стену воротами и шлюзом поменьше ведущим во внутренние помещения. Внешние ворота, абсолютно бесшумно, как это бывает в вакууме, закрылись после приёма на борт Кассандры. Байт со спутниками направился к внутреннему шлюзу. Рядом с высокой аркой шлюза, слева над блоком управления дверью и атмосферой, находился информационный терминал центрального компьютера. В доступе к любой информации, кроме схемы расположения внутренних помещений, с этого терминала было отказано. Байт вызвал транспорт до командного отсека и открыл внутренний шлюз.

За отодвинувшейся перегородкой находилась одна из транспортных артерий Моисея. Это был коридор, примерно пятьдесят метров в диаметре, проходящий снизу в верх и немного в лево. К нему выходили, довольно широкие проходы с разных уровней, заканчивающиеся пирсами. Вдоль всей этой транспортной магистрали тянулись, обтянутые серебристым материалом трубопроводы, силовые и коммуникационные кабели. Прямо около того пирса, где стояли исследователи, проходило несколько круглых рельсов, на которые опирался шестиместный транспорт.

После того, как команда исследователей разместилась в креслах транспорта, машина плавно начала своё движение по, одной ей известному пути в командный отсек. На всём протяжении следования, Байт убеждался, насколько верно его сравнение этого звездолёта с большим городом. Здесь было всё, что должно было быть в развитом цивилизованном городе. Остановочные площадки у транспортных магистралей, магазины с рекламой, жилые кварталы, сады с водоёмами, улицы и площади, промышленные зоны и парки, научные кварталы, больницы и образовательные учреждения, транспортные, информационные и энергетические коммуникации.

После того, как транспорт миновал околопортовые кварталы, в которых очевидно при других обстоятельствах протекала довольно оживлённая жизнь, яркость красок поубавилась, и за прослойкой из спальных кварталов началась промышленная зона. Промышленная зона, как и в любом обычном городе, отличалась запущенностью и мрачной отрешённостью. Какофония резких звуков рекламных автоматов, сменилась тяжёлыми звуками симфонии в стиле "Industrial". Цеха работали, несмотря на полное отсутствие людей. Они работали, очевидно, не в полную силу, а в режиме поддержки основных циклов. Очень редко мимо группы байта проскальзывал грузовой транспорт, груженный какими-то минералами. Всё это, очевидно, смахивало бы на банальный ночной заводской пейзаж, если бы не слой пыли на лестницах и переходах толщиной в двадцать, а кое-где и больше сантиметров. Целые сугробы сажи и металлической пыли ютились в любых, пригодных для этой цели, местах. На нижних палубах и в глубоких трюмах, всюду блестели лужи грязной воды, перемешанной с машинным маслом, сочившейся из повреждённых трубопроводов и трансмиссий.

Через несколько минут довольно быстрой езды, транспорт остановился у пирса, примыкавшего к небольшой аккуратной площади. По всему периметру росли разнообразные карликовые деревья, которые в обычное время, очевидно, подстригались и содержались в опрятном виде. Сейчас эти деревья разрослись и создавали иллюзию густой, дикой, живой изгороди. Опавшую листву, очевидно, убирал стоявший неподалёку, временно бездействующий, робот. Площадка сужалась в противоположном от пирса конце, там же находились бронированные двери, ведущие, в коридоры особого приоритета. Это было видно по знакам изображённым над входом. Возле дверей находился блок управления кодовым замком. Никаких таблиц с объяснениями, кроме цифровой наборной клавиатуры рядом с этой дверью не было.

Сам блок клавиатуры был оформлен несколько странно, на передней панели кроме цифр были нанесены неизвестные Байту символы. Этих символов было двадцать два. Наборная клавиатура была размещена в углублении, и видеть её, в момент набора, мог только человек, который, положив в углубление руку, нажимал на клавиши.

Байт протянул руку в углубление и, задумавшись на секунду набрал серию цифр открывшуюся ему в "Океане". На мониторе друг за другом появились четыре звёздочки "****", и в тотже момент бронированная дверь отошла в сторону.

Взору исследоватлей открылось помещение размером в один квадратный метр. Всё пространство в этом помещении занимало одно единственное кресло, так, чтобы здесь мог поместиться лишь один человек. Очевидно это был шлюз, или индивидуальный лифт, или комнату для приведения в исполнение смертных приговоров. Байт оглянулся на своих партнёров, но те в непонятном ему испуге, отпрянули от входа. Байт остался стоять один на один с необыкновенным креслом. Ужас обуявший его товарищей был столь же велик для его жертв, сколь непонятен для Байта. Байт приказал подчинённым ждать его возвращния и сделал шаг по направлению к реслу.

После того, как Байт сел в кресло, и перед тем как бронированная дверь закрылась, он увидел, что его спутники, смотревшие на него с неподдельным ужасом, медленно исчезли, словно растворились в воздухе, а между ним и площадкой, на которой стояли раньше члены его команды упала прозрачная пелена похожая на водную поверхность. После того, как дверь закрылась, кресло начало движение вверх и назад, как обыкновенный лифт. Сразу после начала движения сознание Байта начало проваливаться в уже известный ему колодец. Новая вспышка, на милионы разноцветных осколков, взорвала всё его тело.

Когда к Байту вернулась способность сосредотачивать свои мысли, он уже сидел в пластиковом, удобном кресле на берегу живописного пруда. Противоположный берег был почти отвесной скалой, на которой везде, где можно было за что-нибудь зацепиться, росли высокие хвойные и лиственные деревья. Высоко, где гора подпирала небо, была видна вершина горы, покрытая снегом и окружённая облаками. На этом берегу озера широко раскинулся зелёный луг. У самой воды стоял прекрасный дом из жёлтого с проседью камня. Сзади на расстоянии примерно в километр виднелась опушка леса, покрывавшего холмы, раскинувшиеся до самого горизонта.

У кромки воды стояло причудливое древо. Его листья были обращены к Солнцу. Дерево не росло из земли. Оно ходило по земле. Его корни медлленно шевелились. Сейчас дерево всем своим существом было обращено к Солнцу. Байт слышал внутри себя прекрасную музыку, исходящую, повидимому, от дерева. В его мозгу, произвольно, как-то сами собой складывались в рифму слова:

То, что я всётаки имею

Подобие и облик человека,

Не самая весёлая из мыслей.

О если бы не так,

То разум мой

Дерзнул подняться бы

В заоблачные выси.

Иль из занятого мной праха

Создатель сотворил цветы

Неизреченной красоты.

Я в облике таком

В двойне бы счастлив был бы.

Я б лучезарною игрою Солнца

В кронах древ питался.

И падал бы, кружась,

В осеннем танце.

И, вновь, весною,

Из Земли рождался.

Дерево улыбалось Байту. Он не видел этого глазами, но зато отчётливо ощущал это своим сердцем. Ощущение невероятного счастья, перемешанного с диким восторгом, заставляли работать его сердце на пределе своих возможностей. Чувства переполняли Байта, все, усиливаясь и усиливаясь. Страх того, что сердце или мозг не выдержат такой бури чувств, заставил его вздрогнуть. Он замотал головой, и видение исчезло.

Байт оказался в командном отсеке "Моисея". Вернее это была каюта перед входом непосредственно в командный отсек. За массивными илюминаторами угадывались очертания приборов и систем управления этим звездолётом-городом. Основная часть приборов была выключена, и лишь редкие огоньки, изредко вспыхивающие в разных местах указывали на то, что этот город не мёртв.

Ещё до того, как Байт встал с кресла-лифта он увидел, что в глубине каюты самопроизвольно включился монитор компьютера. Бледно-серое его свечение некоторое время притягивало внимание Байта. Постепенно на мониторе проявилась вращающаяся фигура, наподобие той, которую он видел на борту Кассандры в момент активации Нозонда, и в тот же миг он ощутил всем телом прохладную свежесть воды окружающей его тело. Он плыл посередине пруда, разделяющего почти отвесный край скалы и пологий лесистый берег, на самом брегу, которого, стояло необычное дерево. Рядом с деревом стоял аккуратный дом, возле него у берега был небольшой деревянный пирс. К этому пирсу и плыл Байт.

Бледнорозовый закат придавал всем предметам, окружавшим Байта, неестественный оттенок. Небольшие волны, изредка подталкивающие его, на просвет были похожи на розовое вино. Розовая пена окружала Байта до того самого момента, когда байт забрался на нагретый за день деревянный настил пирса. Прохладный ветер принёс с холмов запах вечерних трав. И хотя этот запах был также приятен, как и запахи лугов из его детства, этот запах не был запахом земли.

Из дома навстречу ему вышли двое взрослых людей и одна девочка, примерно четырёх лет. Байт прекрасно видел их лица, но не мог рассмотреть их одежд. Он даже не мог сказать, были ли на них одежды. Что-то, не давало ему возможности, сосредоточить взгляд на несущественных предметах.

Девочка, подбежавшая к нему первой, сказала: Здравствуйте, взяла его заруку и потянула на встречу остановившихся, на пол пути взрослых.

Байт, сначала неуверенно, а затем решительно пошёл вперёд, повинуясь желанию девочки. Когда они подошли довольно близко к паре странных людей, те сделали им знак рукой, давая понять что, пришла пора остановиться. Когда Байт остановился, девочка, бросив его руку, подошла к женщине и обняла её за талию.

Женщиа сказала:

- Здравствуйте! Мы рады приветствовать Вас и ваш экипаж на борту Моисея. Мы давно ждём Вас. Все те, кто остался на нашем корабле, будут рады приветствовать в Вашем лице современное человечество.

Байт постепенно справился с неожиданным поворотом событий и спросил:

- Где я сейчас нахожусь?

- Твоё живое и здоровое тело сидит сейчас в отсеке управления Большого Стратегического звездолёта "Моисей" Тринадцатой экологической экспедиции. Некоторые члены твоего экипажа, в данный момент находящиеся на Кассандре, делятся мыслями о захвате нашего корабля, а твои друзья, высадившиеся с тобой на нашем борту, осматривают окресности лифтовой площадки у входа в отсеки управления. А твоё сознание сейчас с нами. Это и есть тот самый контакт, ради которого ты и прилетел в эту часть космоса.

- Что я должен делать сейчас. Я могу доложить о своей миссии только командиру экипажа звездолёта Моисей. - Байт стал понемногу отступать назад. У него никак не укладывалась в голове создавшаяся ситуация. Но как ни пытался Байт отойти немного назад, расстояние между ним и хозяевами дома не уменьшилось ни на сантиметр. Замешательство Байта быстро увеличивалось. Мужчина, слегка улыбнувшись, взглянул на маленькую спутницу, и обращааясь, будто к ней, но на самом деле к Байту сказал:

- Я прошу у Вас извинения, мы здесь, при нашей такой жизни, отвыкли от условностей, да и разговаривать, в последнее время, приходится так редко. Имею честь представиться командир экипажа и начальник Тринадцатой экспедиции генерал Орен.

Мусор

В отсеке обслуживания машин жизнеобеспечения, как и влюбом другом техническом отсеке, был беспорядок. Этот беспорядок был вызван горячкой по устранению постоянно возникающих неполадок оборудования. До содержания в чистоте технических отсеков у экипажа не доходили руки. Члены экипажа, после рабочей смены, падали от усталости. Серые металические стены были расцарапаные неосторожными движениями, были в непонятных пятнах и подтёках. Оборудование и коммуникации, расположенные вдоль стен и потолка, было покрыто слоем жирной пыли. Вокруг вентиляционных шахт на потолке были видны разводы слоёв пыли. Мрачный пейзаж дополняли запахи, - обязательные спутники жизнедеятельности человека, находящегося долгое время в замкнутом пространстве.

За пультом управления утилизатора твёрдых отходов сидел Сотэр. Сегодня он был угрюм и молчалив. Крепкое, красивое тело техника совсем естественно смотрелось среди этого пейзажа. Время от времени Сотэр вставал, чтобы проверить очередной контейнер с мусором перед утилизацией. Все свои движения он делал автоматически, точными короткими движениями. Всё это время его голова была занята мрачными мыслями.

На Земле Сотэр получил довольно приличное образование, и его карьера могла бы сложиться наиболее приличным образом. Но Сотэр любил Небо. Вечерами он мог часами наблюдать за звёздами. Неосязаемая музыка их движения завораживала его. Каждая клеточка его организма рвалась в космос. Не отрезвляло его и то, что для полётов в космос у него была неудачная национальность. Сотэр верил рассказам сомнительных очевидцев, что старанием и прилежным поведением можно было заслужить равноправное положение в корабельной иерархии. Но на самом деле всё обстояло иначе.

Космос не принадлежал одинаково всем людям. С самого начала освоения космоса полёты в космос стали привелегией немногочисленной, но очень древней рассы. Хазары не претендовали на земную власть. Но так сложилось, что, считая себя особенным, избранным народом, они с детства готовили своё молодое поколение к полётам. На протяжении всего детства и юности им внушалась особенность их положения. И когда приходило время конкурсных отборов, то подготовка у молодых хазаров была гораздо лучшей.

Все наиболее значимые открытия в космосе были сделаны Хазарами. Все сколько-нибудь значимые места в чиновничьей иерархии были заняты их представителями. По этому человеку с неудачной национальностью надеяться на карьеру в этой области было бы очень неблагодарным занятием.

Постепенно сложилась следующая ситуация. Многие из неизбранных всётаки попадали на корабли, а протекционизм не давал им двигаться в верх по служебной лестнице. В результате этого предложение рабочей силы на низшие должности в космосе превышало потребность рынка. Хазары уже брезговали низшими должностями. Одну из таких должностей удалось получить Сотеру.

Тринадцатая Экспедиция

В Тринадцатую экспедицию было набрано один миллион человек. Звездолёт решено было строить на орбите Сатурна, где было достаточно материала для постройки корпуса и для изготовления топлива. Отбор людей не имел, какой ни будь ярко выраженной системы. Просто все, кто хотел в космос, и изъявил желание, получили подробный проспект о задачах и перспективах экспедиции и год времени на раздумья. В экипаж набирали людей до пятидесяти лет, поровну мужчин и женщин. Предпочтение отдавали учёным и молодёжи и особенно семьям.

В газетах всего мира было опубликовано сообщение:

Организация Объединённых Наций совместно с Правительством Земли объявляет о наборе экипажа для тринадцатой межзвёздной экспедиции.

Цель экспедиции: Поиск и освоение пригодных для жизни планет вне Солнечной системы.

Задачи экспедиции: Построение системы жизнеобеспечения, достаточной для освоения малопригодных для жизни человека планет.

Перспективы экспедиции: В течение первых пятидесяти лет будут обследованы первые десять планет с условиями близкими к земным. В течение следующих пятидесяти лет планируется создание первого города на подходящей планете.

Десять из двенадцати предыдущих экспедиций уже увенчались успехом, построены города, положено начало новым братским цивилизациям.

Две последние экспедиции ещё ищут своё пристанище.

Все желающие должны сообщить о себе в комитет по освоению космоса при Правительстве Земли.

Группы людей согласных с условиями отправляли колонию на Сатурн. Там они подключались к работе по постройке звездолёта. В основном звездолёт был готов к старту через пять лет. Он представлял собой огромный город с полностью замкнутым циклом потребления и воспроизводства. На его борту были химический и перерабатывающий заводы, пищевая фабрика, предприятие по утилизации отходов, исследовательский институт, школы, больницы и многие другие службы, призванные обеспечить существование людей во время долгого полёта, а также создание, с последующим развитием, колонии на пригодной для этого планете.

В назначенное время звездолёт отправился в своё единственное путешествие. По достижении подходящей планеты, и последующего её детального исследования, экипаж должен был посадить звездолёт в подходящем месте, и использовать его как первый, наиболее защищённый во всех отношениях, город. В последующем, люди должны будут построить форты около месторождений полезных искапаемых и наладить транспортные артерии с материнским городом. Постепенно размножаясь и расселяясь по планете, постепенно подчинить её своей воле.

Летающий город отправился в своё долгое путешествие недостроенным внутри. Объекты второстепенной важности вводились в строй уже во время полёта. Это объяснялось отчасти экономией времени, а отчасти желанием занять людей продуктивным времяпрепровождением во время полёта.

За время экспедиции было обследовано пять планет с похожими на земные условиями, но ни одна из них не была одобрена экипажем. Со временем наземные станции слежения и центр управления полётами перестали понимать смысл действий экипажа. Те небольшие порции информации, которые Земле удалось получить, из глубин космоса, говорили о странных непонятных событиях, происходивших на борту Тринадцатой экспедиции. Через тридцать пять лет и два месяца после старта связь с экспедицией прервалась.