Ефрейтор Александр Барсов сидел на голой земле, прислонившись спиной к стволу огромной корабельной сосны, глубоко погрузившись в только ему известные мысли. Наскоро сложенный костёр доживал свои последние минуты, обдавая едким дымом и норовя попасть в глаз своими искрами, тяжёлые дождевые тучи к вечеру рассеялись и сквозь них кое-где уже проглядывали первые звёзды. Вечерний лес был полон шорохов и криков ночных птиц, где-то недалеко тоскливо ворковал старый филин, в густой траве затягивали свои арии сверчки и цикады, лесные мыши шныряли в листьях в поисках еды, на востоке огромным жёлтым блином восходила луна.
Послышались чьи-то шаги, ефрейтор поднял голову - но нет, показалось. Рядом лежали старая винтовка и рюкзак, всё было на месте. Израненные и уставшие ноги жалобно ныли, прося об отдыхе, потихоньку начинало клонить ко сну. Здесь, вдалеке от всех этих ужасов, от войны и самой смерти, так потрясшей воображение ефрейтора, в этой тишине и грандиозной необъятности соснового леса хотелось забыть обо всём и заснуть мертвецким сном, которым спят безнадёжно уставшие люди.
За четыре дня до этого была потеряна связь с последними живыми участниками партизанского отряда, посланного на разведку вглубь того самого леса, в котором мирно спит сейчас Александр Барсов. Было это в далёком 1944-м, 23 июля.
Молодой сибиряк Александр Барсов возвращался из дома. Два месяца назад он был ранен и комиссован в тыл. Пуля попала в бедро и пробила кость, поэтому походка была прихрамывающей, начищенные на привале сапоги неестественно блестели на фоне покрытого толстым слоем пыли тела.
- Ну, давай Саня, - кинул на прощание его путник, крепко пожимая руку. - Бывай!
Вот она - родная 27-я мотострелковая рота. Вдали на берегу реки расположился маленький лагерь. Где-то там были сейчас его друзья и знакомые, Юрка "Фугас" и сестра Женя "Крестик".
- Здорово Барсук! - крикнул кто-то сзади.
Барсук обернулся. Перед ним стоял подполковник Мирошниченко собственной персоной с всё тем же серьёзным выражением лица, которое Александр видел на нём в последний раз.
- Заходи, что как не родной.
Александр пожал ему руку. Они прошли в палатку, где после долгих церемоний приветствий подполковник доложил ему обстановку.
Вчера было принято последнее сообщение от отряда "лиса" из 8 человек, посланных на север на разведку местности. В течении недели от них приходили сообщения о находящихся в неизвестной деревне немцах. 19 июля их осталось только четверо, с собой они несли какие-то документы, которым видимо так и не суждено было попасть в руки командования. Утром был отдан приказ сформировать новую группу и найти оставшихся в живых членов отряда. И молодой наивный ефрейтор конечно вызвался добровольцем.
В лагере Барсова приняли как подобает русскому человеку - фронтовыми 100 граммами и двумя часами бесперебойных распросов о доме и новостях из столицы. После этого его всю ночь мучила бессонница.
Через час после рассвета мотострелковое отделение под предводительством лейтенанта Сергея Рунова выстроившись в колонну вступило в изрытый воронками лес.
Спустя сорок километров пути Сашка, непривычный к таким прогулкам, упал лицом вниз, не подавая признаков жизни.
- Ефрейтор Барсов!
- Да.
- Не да, а так точно - голос лейтенанта отдавал иронией.
- Так точно! - поднимаясь ответил Сашка.
- Считай это боевым крещением, а пока разведи костёр.
Убить бы его - подумал Барсук, даже не догадываясь о том, что эта возможность ему ещё представиться.
- Фугас!
- Дай отдохнуть, а?
- Помогаешь ефрейтору.
- Есть...
Костёр в тот раз разводил Юрка.
На следующий день они подошли к месту, откуда, по предположению лейтенанта, было послано последнее сообщение. Никакой деревни и в помине не было, вообще никаких следов пребывания человека.
- Ну блин Сусанин, куда ты нас завёл? - не выдержал кто-то из команды.
- Суслик молчать! - отрезал Сергей.
- Не буду молчать! Отряда в установленной точке не найдено, всё, возвращаемся!
- Ты хоть сам-то понял, что сказал?
И тут Суслик продемонстрировал свой апперкот из-за бедра в челюсть лейтенанта Рунова.
Не тут то было - подсечка, и суслик на земле, удар в солнечное сплетение, и конфликт разрешён.
- Ладно, ещё 10 километров не север, а завтра назад.
Через полчаса лес начал редеть, все больше попадалось полян поросших кустарником и спиленных деревьев. Вот-вот должна была показаться окраина. Все эти два дня температура понемногу спадала, теперь по ночам было уже холодно, накрапывал мелкий дождик, а на юге, незаметно для солдат стала подкрадываться свинцовая дождевая туча.
Все шли молча, закутавшись в плащи и думая о своём, всё чаще спотыкаясь и косо поглядывая на командира. Суслик, как самый опытный лесник и охотник в лагере, утром набил полные карманы кедровых орешков и всю дорогу их поклёвывал. Внезапно он остановился:
- Тихо!
Все прислушались. Метрах в двухстах то них на вершине холма слышались чьи-то быстрые шаги и частое дыхание.
- Лежать, - прошептал Рунов.
Минуту спустя между стволами деревьев замелькала чья-то фигура - похоже это был ребёнок изо всех сил мчащийся непонятно куда. Юрка кинулся за ним:
- Стой... - Да подожди ты!
От этого пацан только припустил. Догнать его в густом лесу оказалось не так-то просто, ежеминутно спотыкаясь о корни и раздирая одежду об колючие заросли тёрна, Фугас, ругаясь благим матом, ломился словно медведь за добычей. Но эта гонка не могла продолжаться вечно, и метров через сто он всё-таки догнал мальчишку. Но тот не желая быть пойманным, отчаянно кусался и царапался. Пришлось заломать ему руки за спиной, после чего парнишка видимо сдался.
- Ты кто такой? - запыхавшимся голосом спросил Фугас.
- А ты?
- Я? Я свой.
- Тогда отпусти.
- Извини.
Фугас отпустил руки. Мальчишка встал и отряхнулся.
- Как тебя зовут?
- Илья.
- Ну, привет Илья, а я Юрик.
Похоже Илья сильно нервничал - вот-вот заплачет.
- Ну упокойся, я же извинился. Рассказывай, что случилось.
Тем временем к ним подтянулась остальная команда.
- Куда ты бежал? - спросил лейтенант, присаживаясь на корточки.
На вид мальчику было лет семь-восемь, голубые глаза, желтые волосы - типичный белорус.
Не выдержав столь пристального к себе внимания, он заплакал. И после долгих уговоров и обещаний из рода "Всё будет хорошо", Илья поведал им свою историю:
Две недели назад в их деревню пришли немцы, зарезали весь скот и забрали всё ценное что было, потом пришли танки и много солдат. Они заперли всех мужчин в здании клуба, а рядом с деревней разбили лагерь. Он жил с матерью и старшей сестрой на самой окраине деревни; сегодня к ним пришёл один офицер, чтобы забрать его сестру (они многих женщин уводили к себе - дополнил мальчик), потом, пока один солдат запирал в спальне его мать, другой уводил Наташу за собой.
- Когда они открыли дверь, я выскочил и убежал в лес.
- А сколько было танков? - спросил Рунов
- Наташа говорила десять танков и около трёхсот солдат.
- А деревня большая?
- Не, четырнадцать домов и клуб. Тут дорог даже нет, тропинки одни.
- Где немцы собираются ночью?
- Наверно в лагере, он там. - Илья показал направление - Мы туда не ходим; ночью остаются только часовые.
- Серёга, ему назад нельзя. - Отозвался кто-то из отряда.
Серёга конечно это понимал, но у них после двухдневного перехода почти закончился паёк, еду найти можно было только в деревне, а об охоте и речи быть не могло - на выстрелы сбегутся все гансы.
- Хорошо, Илья, пока останешься с нами. Скажи, а не было ли в последнее время наших солдат?
- Были, только их всех фрицы в лесу убили.
- Ты точно знаешь, что всех?
- Наверно, мне это Наташа сказала. Тогда немцев ещё мало было, а наши пробрались к ним в палатку и перебили половину офицеров, а потом взяли какое-то послание и ушли в лес. Не ходите туда, их много, они всех убьют.
- Это мы ещё посмотрим.
Лейтенант поручил двоим солдатам остаться на месте и разбить лагерь, а сам пошел с остальными в сторону, указанную Ильёй. По всей видимости мальчик был прав, говоря, что все участники прошлой экспедиции погибли. Не было найдено ни одного доказательства их пребывания здесь.
Ефрейтор шёл замыкающим, щёлкая орешки, и что-то напевая себе под нос; давала знать себя былая рана тупая боль в которой, казалось, преследовала даже во сне. Настроение было паршивым у всей команды - хотелось есть и спать, начавшийся дождь только подлил масла в огонь, а внезапное похолодание заставило поглубже закутаться в плащ-палатку. Грязь прилипала к одежде, скользила под сапогами, приходилось держаться за ветки, чтобы не упасть.
Далеко на юге уже слышались раскаты грома, порыв ветра пронёсся по верхушкам вековых сосен,
перестали петь свои песни птицы, попрятавшись в ожидании предстоящей бури.
Александра по мере продвижения стала охватывать дрожь, от холода застучали зубы, по телу пробежали мурашки. Это были проделки не одного только холода, но ещё и страха. Да, того самого суеверного страха перед неизвестностью, что преследует маленьких детей, впервые оставшихся дома одни, который появляется после просмотра очередного фильма ужасов, когда бредёшь на ощупь в темноте, в поисках выключателя а сердце бешено колотиться возле горла и воображение невольно рисует самые мистические образы, и вот ты щёлкаешь выключателем и всё проходит. Но в тёмном сыром лесу выключатели не предусмотрены и это давило на нервы. Ефрейтор Барсов был не из робкого десятка, он мог напролом идти в бой, это даже прибавляло азарта и давало шанс выделиться, он смеялся от досады, стараясь не показывать боль когда его раненого уносили с поля боя, но здесь были страшны не сами немцы или представление того, что они делают с пленными, здесь он боялся остаться один, он бы сошёл с ума если бы его бросили.
Непонятно откуда послышался лай собак. Ефрейтор вздрогнул. Ветер и дождь разносили звуки по всей окрестности, порождая жутковатое эхо, в котором трудно было различить, кому они принадлежат и откуда доносятся. Лейтенант потянулся за винтовкой.
- Дождь нам только на руку, собаки не смогут нас учуять, - прокричал он, пытаясь ободрить команду.
- Нам надо найти танки, - ответил Фугас.
- Что?
Приходилось кричать прямо в ухо чтобы что-нибудь услышать.
- Танки - это серьёзная угроза! - Повторил он.
- Да, мы их найдём!
Лес кончался. Отряд вышел прямо к лагерю. Со стороны леса он был окружён забором из колючей проволоки, очевидно они не ожидали нападения с поля, сквозь дождь было видно несколько больших казарм-палаток человек на 50, по территории бродили часовые с собаками, поочерёдно заглядывая в каждую казарму. На наспех сооружённой вышке стоял лучевой с прожектором. Луч от него одиноко бродил за территорией лагеря, на секунду останавливаясь на Подозрительных пнях и деревенских собаках спешащих по дождю домой. Деревня начиналась метрах в двухстах на восток. В некоторых домах горел свет, но большего разглядеть не получалось.
Отряд подошёл ближе. Теперь были видны две палатки поменьше, очевидно офицерские - подумал тогда лейтенант, в них ещё горел свет.
- Так, сейчас придётся разделиться - я, Фугас и Крапенко подойдём поближе к палаткам, ефрейтор - ты бери остальных, и идите искать танки.
- Есть!
Он проследил как три человека, перебежав поле, скрылись из вида за пеленой дождя.
- Ладно, обогнём лагерь с запада.
Они двинулись по открытой местности, прижимаясь к земле всякий раз, когда луч прожектора оказывался поблизости. Пару раз пришлось падать на землю, и луч проходил в сантиметрах от тел. Мокрая земля и дождевая вода, обдавая холодом, попадала под одежду, налипала на лицо, дождь заливал глаза, окоченевшие пальцы отказывались разгибаться, намертво зажав винтовку. Александр старался думать о чём-нибудь тёплом и привычном, вот он париться в бане, изнывая от жары и пара, вот он две недели назад в последний раз спит в своей удобной постели. Эти мысли в пух и прах разносят ослепительная вспышка молнии и с треском разносящиеся по округе раскаты грома. Боже, как холодно!
Под ногами неожиданно возникла пустота. Кувыркаясь, Сашка полетел на дно какой-то ямы. Он поднялся и на ощупь стал пробираться дальше, сзади спрыгнули Суслик и рядовой Куличенко.
- Где мы? - Прокричал Суслик.
- Похоже на окоп.
Окоп? Какой окоп? Здесь не было ни одного сражения.
Под ногами что-то лежало, темно было хоть глаз выколи. Постоянно спотыкаясь, все трое шли дальше, Суслик был первым.
- Чёрт! Здесь полно... - голос Суслика заглушил раскат грома.
Окончания фразы не потребовалось - при разряде молнии все увидели то, что лежало на полу. Эта картина отпечаталась в сознании так, как это бывает после яркой вспышки, когда ещё несколько секунд видишь одно и тоже мгновение, даже с закрытыми глазами. На дне ямы были безжизненные тела людей. Перед Барсовым, раскинув руки, лежала молодая женщина лет двадцати пяти с огромной раной в груди. Куличенко медленно сполз по стенке канавы.
- Мне надо наверх... - прошептал Сашка, потянувшись к краю рва.
Его вырвало на траву.
- Я больше не могу, мне надо в лагерь.
Кто-то схватил за ноги и потянул назад. Это был Суслик. Он вместе с Куличенко втащил ефрейтора обратно; у того началась истерика - он просто сел и повторял:
- Я хочу домой, я хочу домой я хочу домой, я...
После удара в скулу, истерика ефрейтора прекратилась.
- Выбирай - или ты идёшь с нами, или остаёшься здесь!
- Я с вами.
- Тогда вставай и беги!
В отсутствие лейтенанта Суслик взял на себя обязанность командира, несмотря на звание рядового, он был более опытным бойцом, чем многие офицеры. Выбравшись из ямы, он незаметной тенью потрусил к деревьям. Остальные последовали его примеру.
Через несколько минут они добрались до леса, танки были там. Они стояли прикрытые брезентом напоминая насыпи, поросшие травой и только устремлённые вперёд пушки выдавали их истинное предназначение. Немецкие солдаты с автоматами возле пояса
прятались от бури под свисающим с пушек брезентом. Всего ребята насчитали восемь танков, двенадцать грузовиков и четыре пушки, мастерски замаскированные брезентом и ветками от обнаружения их авиацией. Между машинами и лагерем, в землянке, был устроен склад боеприпасов, у входа в который, закутавшись в плащи от немилосердного ветра, сидели двое часовых.
- Нужно вернуться к стоянке и радировать в штаб... - успел прокричать Барсуков, когда на западе раздались выстрелы.
Лейтенант Сергей Рунов, ефрейтор Юрий Дорошев и рядовой Алексей Крапенко пробирались сквозь заросли дикого тёрна к богом забытой деревне в поисках следов пропавшей команды разведчиков. Буря над их головами всё набирала силу. Деревья, ещё недавно величественные и спокойные, теперь в бешеном ритме ходили из стороны в сторону, подчиняясь порывам ветра. Сверху то и дело падали ветки, слабые сухие деревья, не выдерживая натиска ветра, с треском валились на землю, норовя навечно оставить под собой трёх маленьких людей, отважившихся вмешаться в их покой.
- Я вижу огонь. - Что было силы прокричал Фугас.
- Это деревня! К лагерю сейчас не подобраться, пойдём туда!
Они перебежали пустошь и прильнули к стене одного из домов. Света в окнах не было, скорее всего обитатели этого дома спали.
А может они мертвы?
Крапенко осторожно заглянул в одно из окон.
- Там никого.
Все трое бесшумно влезли в незапертое неосторожным хозяином окно. В комнате в которой они оказались было тепло и сухо, на столе стояла стеклянная лампа, которую поспешил зажечь Лейтенант.
- Юрка закрой ставни.
Когда в комнате посветлело, можно было осмотреться. К стене была прислонена большая кровать, куда незамедлительно плюхнулся Фугас.
- Тихо! - Цыкнул на него Рунов - Мы здесь не одни.
В соседней комнате были слышны чьи-то шаркающие шаги, из под двери просачивался свет от двигающейся свечки.
- Кто там? - Дрожащим старческим голосом спросил человек, стоящий за дверью.
Лейтенант шагнул влево от двери, направив на неё винтовку.
- Свои...
Дверь медленно и со скрипом открылась, из-за неё робко выглядывала старушка лет семидесяти.
- Откуда вы здесь? - Всё тем же испуганным голосом промолвила она.
- Мы ищем наших пропавших солдат. - Ровным голосом ответил Фугас.
- Кого?
- Бабушка, в деревне есть немцы? - громко переспросил Рунов - очевидно она плохо слышала.
- Нет, они на нощь у себе остаются. Ни вклющайте свет, а то увидять, ироды.
Крапенко погасил лампу, и теперь комнату освещала только свеча.
- А есть ещё кто-нибудь в доме?
- Нет - резко ответила та - я одна осталася, всех забрали сволощи.
- Кого всех?
- Всю молодёжь собрали и увяли, внука моего, Сашу, первым расштреляли...
После этого она ещё долго рассказывала им про то, что тут произошло, рассказала и про наших солдат и про казнённых жителей и про танки, смешивая свой рассказ со слезами и проклинанием немцев. Из её слов стала понятна судьба "лисы" :
Восемь человек, блуждающих по лесу в поисках сосредоточения сил противника, наткнулись на эту самую деревеньку. После беглой разведки они проникли в палатку офицеров и выкрали пакет документов, но им не повезло - в самый последний момент их заметили часовые и открыли огонь. Завязалась перестрелка, в которой погибли два бойца, остальным на время удалось скрыться. Немцы бросили все силы на поиски беглецов, четыре дня они прочёсывали лес, но это не принесло успеха. Тогда они заперли в деревенском клубе два десятка жителей и по одному начали расстреливать, оглашая в динамик их имена после чего сдались ещё два человека и были незамедлительно расстреляны. Остальные подошли ближе и по неаккуратности были замечены и перебиты в лесу, но пакета немцы так и не нашли.
После этого старушка ещё долго упрашивала всех троих уходить отсюда и искать помощь. Они молча слушали её причитания, опустив глаза.
- Ладно, - своим привычным голосом скомандовал лейтенант - вернёмся на место стоянки и радируем в штаб.
В этот момент злодейка фортуна повернулась к ним спиной. Усердный стук в дверь сильнее всякого грома прогромыхал в отдалённых комнатах старого дома, тяжёлым эхом облетая все углы и щели, постепенно донося смысл своего существования собравшимся в этом доме людям.
- В погреб, все у погреб - запаниковала бабуля - он у меня здесь, у доме...
Когда дверь погреба закрылась, бабуля подошла к входной двери.
- Кто там? - Всё тем же голосом спросила она.
В ответ послышалось грубое с немецким акцентом "открывай". Та открыла дверь. На пороге стояли, закутавшись в непромокаемые плащи три фашистских бойца:
- Почему не спим? - Спросил один из них и не дожидаясь ответа шагнул в прихожею.
- До-о-ождиком па-ахнет! Кто был?
- Никого, ветром окно открыло, вот я и встала.
Фриц медленно прохаживался по дому и, наткнувшись на запертую дверь, вежливо с ухмылкой спросил:
- А там что? - Он с силой ударил по двери прикладом автомата, с корнем вырывая замок. В комнате было пусто, пахло сыростью и свечной копотью, на столе стояла предусмотрительно потушенная лампа, которую немец поспешил зажечь. Когда мрак рассеялся, на полу красноречиво зияли грязные следы, уходящие в подполье.
Молча он подошёл к люку и быстрым движением открыл его. Последним, что видел в своей жизни боец Германской армии капитан Абрахам Штольц, было дуло винтовки АВС-36 лейтенанта Рунова. Три выстрела слились в один, разнося на кусочки голову немецкого капитана. Фугас успел вылезти из погреба, когда на помощь капитану кинулся второй солдат и тут же получил пулю в живот. Испуганная старушка выбежала на улицу в направлении ближайшего дома. Третий немец успел прошмыгнуть мимо дверного проёма и спрятался за стенкой. Стрелять через брёвна толщиной в фут бессмысленно и солдаты замерли в ожидании. Из-за двери высунулась рука с автоматом.
- Ложись! - Что было силы выкрикнул Рунов и первым получил пулю в грудь.
Сделав дугу в воздухе, он с хрипом отлетел назад в погреб.
Когда рука скрылась за дверью, Фугас что было силы колонул штыком винтовки между брёвен. Раздался крик. Вытащив штык, Юрка бросился за дверь и выстрелом в голову успокоил оравшего на полу немца. В окно уже попадал луч светящего сквозь дождь прожектора, часовые, спустив собак, кинулись к деревне.
- Запри дверь. - Крикнул стоявший у окна Крапенко Фугасу.
Заперев дверь Юрка обыскал убитых немцев. Он собрал три автомата и кольт калибра 9 мм. В кармане капитана он нашёл бронзовые часы и чисто автоматически сверил их со своими. У убитого им конвоира за поясом висели две запасные обоймы.
- Всё Юрка, хана, - опустив руки, проговорил Крапенко - весь лагерь здесь.
Фугас выглянул в окно.
- Сколько их, человек триста? У нас патронов на всех хватит. - Несмотря на ситуацию с иронией в голосе ободрил его Юрка. - Я в сорок втором и не такое видел.
Гансы постепенно обступали дом, спущенные собаки норовили запрыгнуть в окно. Фугас гостеприимно встретил их очередью из автомата, сразившей одну из них. Немцы залегли метрах в пятнадцати, явно не желая проглотить пулю. На крышу полетела зажжённая бутылка с керосином, которая потухла от дождя, не успев поджечь дом.
- Будем ждать пока высунуться - прокричал Фугас - возьми автомат и пали, если пойдут на штурм.
Сам он прицелился винтовкой в группу солдат справа. Через минуту один из них поднял голову и получил лишнюю дырку во лбу. Сзади послышался звук разбитого окна, туда побежал Крапенко. Подкравшись к двери он услышал тихие шаги, направлявшиеся в его сторону. Стараясь не шуметь, он переключил автомат на одиночный огонь, присел и стал ждать. Секунд через десять из проёма показалась половина тела, повёрнутая к Крапенко спиной. Тот его даже не замечал. Алексей бесшумно поднялся ( буря заглушала все тихие звуки ), направляя прицел в эту самую спину, и заглянул в проём - там, увлечённый пролезанием в окно другой немец ошарашено смотрел в глаза рядового Крапенко. Алексей сглотнул слюну и нажал на курок, фриц с криком упал на пол, выпуская из рук автомат.
- Назад - каким-то звериным от страха голосом прорычал рядовой, переводя дуло автомата на замершего немца наполовину влезшего в оконный проём.
До того как будто дошло, что сейчас решается его жизнь; он даже и не думал о висевшем на плече автомате, поднимая кверху руки.
- Шизе нихт(не стреляй)...
Когда немец скрылся за окном, Алексей облегчённо вздохнул - к своему удивлению заметив, что всё это время не дышал. Высовываться в окно было опасно, поэтому Алексей запер дверь и направился назад.
- Плохо дело? - Спросил он у Юрки.
- Да не, нормально. Пока затаились можно передохнуть, посмотри как там Серёга.
Крапенко спустился в погреб, где скрючившись в несколько комичной позе лежал лейтенант.
- Серёг, ты как? - Испуганным голосом спросил Лёха.
- Да ничего, помирать собрался.
"Да ничего, помирать собрался?" - подумал рядовой - Как он может ещё и шутить?
- Не бойся, не помрёшь, Крестик тебя живо на ноги поставит. - И тут, совершенно не к спеху, на него нахлынуло одно воспоминание, как он познакомился с Женей. Это было года два назад, когда его зачислили в армию, и направили в 27 роту мотострелковой дивизии. Совершенно нелепая история, когда после прибытия его дружно послали мыться и толково объяснили местонахождение бани, которая впоследствии оказалась женской. Зайдя в предбанник, он, как положено начал раздеваться, как вдруг из открывшейся двери вместе с клубами пара, на него выскочила одетая только в медицинский колпак та самая Женя. Совершенно опешив от такого появления, Лёха ничего лучшего не придумал, как спросить: "Ты кто?". В ответ он ожидал услышать всё на свете - крик, ругательства, да и просто запущенные в его направлении близлежащие предметы, но то, что она ответила, рядовой запомнил на всю жизнь: "Крестик видишь?" - нисколько не смутившись, ответила она, показывая указательным пальцем на колпак. Лёха осел на месте, зайдясь истерическим хохотом, который дружно подтвердили ещё человек десять, прильнувших к другой стороне двери. После этого так и повелось: Женя "Крестик".
Сейчас, сидя в подполье с умирающим лейтенантом, он бы отдал всё на свете, чтобы вернуть ту минуту. Сергей закрыл глаза, и только хриплое дыхание давало знать, что он ещё жив.
- Лёха! - Раздался голос сверху.
Схватив автомат, он кинулся к окну.
- Они там что-то затевают, так что будь на чеку.
Через дождь было видно, как группа человек из пяти тащило за собой тележку. Оставив её рядом с домом, они залегли на землю.
- Что это у них? - Спросил Лёха
- Не вижу.
Ожидание было не долгим - через минуту из дула этой крупнокалиберной тележки прерывистой струёй полился огонь. Двадцатимиллиметровые пули, прорезая атмосферу, как огромные шмели врезались в стены дома, пробивая его насквозь, поднимая в воздух тучи пыли. По всей комнате летали щепки, пух от кровати, осколки стекла, а два человека, завороженные этим жутким зрелищем даже не успели понять, отчего умерли, когда их тела со страшным свистом пробивали куски свинца, выплюнутые из пасти этого созданного человеком зверя. И только лейтенант, корчась от боли в промерзшем погребе, понимал что произошло.
Ефрейтор Барсов как бы очнулся от сна, когда на востоке прогромыхали выстрелы. Два его товарища резко вздрогнули.
- Пригнись. - Посоветовал ему Суслик.
Немцы, сидевшие под брезентом, с автоматами наперевес кинулись туда, оставив двоих часовых смотреть за танками; из динамика на весь лагерь вещал чей-то голос; через минуту из палаток, как огромные чёрные муравьи, начали выбегать солдаты; лучевой направил свой прожектор на деревню, стараясь найти место, откуда вёлся огонь.
Когда солдаты удалились, Суслик поднял голову и огляделся.
- Никого - сообщил он остальным - обойдём лесом и посмотрим что там.
- Нет, рисковать нельзя, - оборвал его Барсов - сначала радируем в штаб, а потом все вместе подберёмся к деревне.
- Да их перебьют всех, пока мы будем бегать туда-сюда.
- А чем мы им поможем? - Вмешался Куличенко.
- Делаем так - наконец взяв на себя командование, приказал Сашка - Куличенко - ты пойдёшь к месту стоянки, радируешь в штаб и приведёшь остальных к деревне, мы уже будем там, Илью оставишь - мы за ним вернёмся. Понял?
- Да!
- Всё! Разбежались.
Прошлёпав полкилометра по грязи, Николай Суслаков и Александр Барсов оказались в пятидесяти метрах от места событий. Они не видели как крупнокалиберный пулемёт насквозь прошивал стены дома, не видели как фрицы молча выносили из него трупы Крапенко, Фугаса и своих сотоварищей, когда они подошли к дому, их взору открылась картина истязания ещё живого лёйтенанта, подробности, которой описывать необязательно.
- Он уже не жилец. - Мрачно проконстантировал Николай, наблюдая за происходящим в оптический прицел винтовки.
Сашке и без прицела всё было понятно.
- У меня руки дрожат от холода, - внимательно глядя в глаза ефрейтору, говорил Суслик - стрелять тебе.
- Может они его не убьют! - Отталкивая потянутую ему винтовку, выкрикнул Сашка.
- Пока Ганцы разберутся, откуда был выстрел, нас уже тут не будет. - Неумолимо продолжал Суслаков.
Ефрейтор взял оружие и пополз к окраине леса. Здесь, затаившись у корней стоявшего на краю поляны дерева, он навёл прицел винтовки в голову своего лейтенанта, и спустил курок. Пуля попала прямо в лоб, и, проделав аккуратное отверстие, подарила соей цели желанный покой.
Сашка уже опустил винтовку, когда краем глаза заметил, как один немец протянул руку в его направлении. Он снова посмотрел в прицел, и холодный пот прошиб до самых пяток от пронёсшейся в голове мысли - их заметили! Проклиная Суслакова, Александр сломя голову побежал в лес. Николаю объяснений не потребовалось - вид со всех ног убегающего ефрейтора говорил сам за себя. Сзади доносился собачий лай.
- Расходимся! - крикнул сзади Суслик.
Сашка бежал как мог, прыгая через заросли кустов и поваленные ветки, скользя в лужах, падая и снова поднимаясь, он медленно уходил от погони. Пробежав так более километра, он забрался в заросли терновника, и рухнул на землю без сил.
Суслику повезло меньше - споткнувшись о корень, он сильно разбил голову. Пару секунд пролежав без сознания, медленно соображая что делать дальше, он наконец встал чтобы снова бежать, но было уже поздно - неожиданно в спину последовал сильный толчок, вновь опрокидывая его на землю. То, что его толкнуло, улетело вперёд на несколько метров. Собаки - догадался рядовой, снимая предохранитель со своей АВС-36. Зверь быстро развернулся и бросился во вторую атаку. Николай, не вставая с земли, нажал на курок, и собака неуклюже грохнулась мордой в лужу. Сзади раздался уже знакомый топот быстрых ног. Суслик, вскочив на колени, повернулся на 180 градусов и на вскидку пристрелил собаку. Но она была не одна - из чащи прямо на него мчались ещё полдюжины тварей с явным намерением разорвать, не дожидаясь хозяев. Рядовой опять нажал на курок, но выстрела не последовало, тогда выставив вперёд штык, он поймал им первую собаку, насквозь пронзив её двадцатисантиметровым лезвием. Отлетев по инерции в сторону, та, унося с собой винтовку, завывая поползла дальше. Суслаков, втянув голову в плечи, приготовился к обороне. Два зверя в один прыжок свалили его с ног. Один вцепился в руку, изо всех сил мотая головой, пытаясь вырвать кусок мяса, другой с рычанием пытался добраться до горла. Суслик, с трудом достав из сапога нож, с силой вонзил его в тело второй собаки, отбрасывая её назад. К этому времени подоспели остальные, превратив схватку в рычащий и извивающийся клубок шерсти. Рядовой отбивался как мог до тех пор пока одна тварь не добралась до его сонной артерии. После недолгой агонии тело его обмякло, из горла, захлёбываясь в крови вылетел последний крик, и рядовой Николай Суслаков, глядя закрывающимися глазами в льющее воду небо, умер.
Обратив лицо к небу, Александр без движений лежал в мягкой грязи, спрятав руки под одежду, прислушиваясь к звукам бури, надеясь услышать голос кого-нибудь из своих. Лежал он так довольно долго. Былой ураган в ночной мгле сменился мелким дождём в утренних сумерках. Всю ночь ефрейтор чего-то ждал - друзей, немцев, собак, смерти, пожалуй смерти он ждал больше всего. Как хорошо было бы уйти от этого страха, этого холода и отчаяния, из этого превратившегося за три года в кошмар мира и окунуться в вечность небытия. Но смерть на этот раз обвела его вокруг пальца. Она ходила здесь, рядом, завывая вместе с ветром, забирая с собой упавшие деревья и придавленных ими зверей. Маня своей свободой, она заглушала сознание, не давала вырваться из своих сетей, всё больше затягивая в них умирающего человека. Ефрейтор спал и видел этот сон, а может он переживал клиническую смерть? Этого он не знал. Его видение в один миг было разрушено уже знакомым треском. Открыв глаза, он успел увидеть только падающий на него ствол дерева, после чего он опять невольно погрузился в тот удивительный мир. Ефрейтор не умер, как думал он сам, а просто спал, потеряв от боли сознание. Не выдержав напряжения, его нервная система дала разгрузку, рисуя приятные сознанию образы - сны. Снился родной дом, снилось его детство, родители, деревня, потом началась война и он увидел свою роту, фронтовых друзей, Рунова... Вспомнился несуществующий разговор с Женей. Они купались в реке и весело болтали. "Сегодня в лес убежала лиса" - кричала Женя, со смехом убегая от Александра. "Надо её догнать" - Бросаясь вдогонку вторил ей он. "Не получиться" - брызгая в лицо Сашке отвечала та. "Почему?". "Не получиться, Не получиться, не..."
"ЧТО?"
- Я говорю не получиться, из лис только я остался.
Барсов открыл глаза. Вместо брызг ему в лицо лил дождь. Рядом кто-то был, но кто? "Почему я его не вижу?" Взгляд его загораживали еловые ветки. И только вспомнив что случилось, он ощутил всю тяжесть лежавшего на нём дерева.
- Кто здесь? - Не узнав собственного голоса спросил Александр.
- Александр Сергеевич Пушкин! Да не бойся я свой.
- Помоги подняться.
- Извини, не могу. Эта хреновина тонн десять весит.
Упав, дерево придавило правую часть тела включая правую ногу и руку. В паху чувствовалась сильная боль "Наверно таз сломан" - подумал ефрейтор. Жизнь спасло только то, что он лежал в размокшей земле и упав, дерево впечатало его в грязь.
- Лиса говоришь? А мне сказали, что лисы больше нет.
- Говорю же, я один остался!
Александр, постепенно приходя в себя начал ощупывать пространство вокруг себя. "Если это свой, пусть даже и из лисы, - Думал он - то почему не поможет выбраться, он даже не показывается. Эх, дотянуться бы до винтовки".
- Тогда что ты здесь делаешь, я бы уже был на полпути к лагерю. - Для отвода глаз сказал Барсов.
- У меня ещё есть здесь дела. Да, я не сказал, ты теперь тоже один.
- В каком смысле?
- Да в прямом! Только тебя не нашли, остальных убили. - Грубо оборвал его незнакомец.
"Так, если передо мной фашист, то откуда ему знать, что нас было восемь? Значит, он думает, что нас пятеро".
- Всех четверых?
- Я сказал же всех - всех семерых. Пацанёнка одного оставили.
Александр левой рукой рыл из под себя землю, понемногу освобождая грудь. Теперь он мог свободно дышать и разговаривать.
- А ты как уцелел?
- Поживёшь - узнаешь.
"Интересно он тут один?"
- Откуда ты знаешь, кто жив, а кто умер?
- Слишком много вопросов. - Уставшим голосом ответил собеседник - Давай вылазь, у меня есть к тебе дело.
"Когда я вылезу, последним что ты увидишь, будет пуля калибром 7.62." Александр освободил застрявшую правую ногу. Низ живота сильно болел, но похоже кость уцелела. Он подобрал брошенную винтовку и осторожно выглянул из-за поваленного ствола. На нём сидел человек в советской форме и без оружия.
- Повернись. - Крикнул ему Барсов.
Когда незнакомец повернулся, Сашка медленно опустил винтовку. В тот день, когда он появился в своей роте, подполковник показал ему фотографии участников "лисы 1". На одной из фотографий красовалось лицо стоявшего сейчас перед ним человека.
- Живой? - Спросил капитан Андрей Семёнов.
- Значит всех поубивали? - После продолжительного молчания переспросил Барсов.
- Да... Я там был.
- Живой. - Шмыгнув носом, произнёс Сашка.
- Ну тогда пошли.
- Куда?
- По дороге расскажу.
Идти пришлось довольно долго, несмотря на пройденные десять километров, переход занял полдня и к обеду они добрались до нужного места. По дороге Семёнов с подробностями пересказал историю Ильи и то что было после этого, как оставшись вчетвером они держали оборону, укрываясь в густых зарослях, один за другим падая от вражеских пуль, как он прятал тот пакет из-за которого полдеревни лишились жизни, как он хоронил последнего убитого солдата... Сашка шёл молча и просто слушал его слова, не особенно вдаваясь в их смысл. Он думал о том что его ждёт дальше, что от него надо капитану, что это может быть за дело, которое он может поручить только ему? Наконец они пришли. Последнюю часть пути дорога шла вниз, поэтому берлога капитана оказалась на дне оврага. Ничем кроме берлоги это было назвать нельзя - из нескольких поваленных деревьев было создано неприметное глазу укрытие, в глубине которого на полметра возвышался холмик. Под ним в земле был вырыт лаз, а сам холмик на самом деле был потолком землянки. С виду всё это напоминало крупный муравейник и желания лезть туда, рискуя сломать ногу, ни у кого не возникало. Когда они подошли ближе, в нос ударил резкий запах протухшего мяса, "скорее всего пара зайцев оставленных после охоты" - подумал Александр.
- Добычу можно закопать в землю, она там дня три пролежит. - Как бы кстати похвастался он.
Капитан скромно улыбнулся.
- Сними штык и покопай под этим деревом, а я пока осмотрюсь.
Он скрылся за нагромождением веток. Сашка снял со ствола штык-нож и начал копать. Скоро нож проткнул солдатский рюкзак цвета хаки.
- Нашёл! - Прокричал он Семёнову.
- Оставь там, он никуда не денется. Дуй сюда, кое-что покажу.
Сашка перелез через поваленные деревья и осмотрелся: вблизи муравейник смотрелся как искусственно насыпанный холмик, рядом была могила последнего убитого солдата. Запах был просто невыносимым.
- Иди сюда. - Высунув голову из-за ствола огромной сосны, проговорил Семёнов.