Осташев Алексей Евгеньевич
На заре развития

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Начало угледобычи на Северном Сахалине во второй половине 19 века.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

НАЧАЛО РАЗРАБОТКИ САХАЛИНСКИХ КАМЕННЫХ УГЛЕЙ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА.

   п. 1 НА ЗАРЕ РАЗВИТИЯ
  
   Первые сведения о присутствии на Сахалине каменного угля дал Ж.Ф. Лаперуз, обнаруживший 13 июля 1787 г. мелкие частицы угля на дне приморской горной речки неподалеку от бухты de Langle. После посещения острова Лаперузом и до второй половины XIX века, а именно до учреждения Амурской экспедиции под командованием Г.И. Невельского о каменном угле на Сахалине не имеется никаких сведений.
   В декабре 1851 г. в Николаевский пост (ныне г. Николаевск-на-Амуре) в гости к руководителю Амурской экспедиции Геннадию Ивановичу Невельскому приехал с Сахалина нивх Закован. На нем был халат, который застегивался на большие черные и блестящие пуговицы. Невельской заинтересовался ими и спросил Закована, где он взял такие пуговицы. Закован объяснил, что нивхи делают их сами из мягкого черного камня. На острове его целые горы, но особенно много возле речки Дуэ. Стоит ли говорить, что в "мягком чёрном камне" глава Амурской экспедиции узрел каменный уголь...
   Для выяснения дел на месте Невельской решил отправить на остров исследовательскую экспедицию, возглавил которую лейтенант Николай Константинович Бошняк. 20 февраля 1852 г. 22-х летний офицер с двумя спутниками - переводчиком из нивхов Позвейном и казаком Парфентьевым отправился на Сахалин. Перед выходом Бошняку была дана инструкция - уточнить месторождение каменноугольных залежей, узнать о наличии удобных гаваней поблизости от них, собрать сведения о жителях Сахалина, об их взаимоотношениях с японцами.
   Нелегким был путь Бошняка. Посылая этот маленький отряд на остров, Невельской не мог почти ничего выделить для него из своих скудных запасов. Сам Бошняк в своих воспоминаниях пишет, что ему "было дано нарта собак, на 35 дней сухарей, чаю да сахару, маленький ручной компас, а главное - крест капитана Невельского и одобрение, что если есть сухарь, чтобы утолить голод, и кружка, чтобы напиться, то с Божией помощью дело делать ещё возможно...". Однако сухари и чай скоро кончились, собаки выбились из сил, занемог переводчик...
   Но трудности не остановили юного лейтенанта. В марте месяце он обследовал западное побережье Сахалина и открыл там гигантские залежи каменного угля. Начиная с мыса Тык, Н.К. Бошняк стал встречать каменный уголь в виде кусков, выброшенных морем на берег. Вблизи Виахту и Мгачи он видел обнаженные пласты угля, которого особенно много было на мысе Дуэ. Узнав от нивхов, что каменный уголь встречается и по берегам реки Тымь, Бошняк через Мгачи добрался до Тыми, а затем, преодолевая огромные трудности, прошел по льду её свыше 170 километров и оказался в Ныйском заливе Охотского моря. Почти месяц провел он в пути, питаясь под конец лишь вяленой рыбой и тухлой тюлениной. Оборванный и голодный, с нарывами на ногах, лейтенант вернулся в Николаевск и 3 апреля 1852 г. доложил Невельскому о выполнении задания. В своем докладе Невельскому Бошняк, характеризуя осмотренные месторождения угля, остроумно заметил: "Природа, рассыпав его так щедро в изложенных местах, кажется, хотела уравновесить легкость добывания с трудностью доставки".
   Надо сказать, что личный вклад в географическую науку дорого стоил Бошняку. Последние 29 лет жизни он провел в психиатрической больнице доктора Биффи в селении Монца под Миланом, где и умер 15 декабря 1899 года.
   Сведения, собранные лейтенантом Бошняком, приобрели большое практическое значение. В правительстве выдвигались проекты использования сахалинского угля для развития пароходства и экономических связей между Китаем и русскими владениями на Тихом океане.
   В указанный период экспедиции американцев и англичан в водах Тихого океана, соседствующих с русским побережьем, их высадки на Курилах и других местах обеспокоили русскую администрацию. Царские чиновники пришли к выводу о необходимости колонизации Сахалина. 23 апреля 1853 г. Российское правительство передало остров в ведение "Российско-Американской Компании" (РАК). Ещё 11 апреля Николай I одобрил разработанное главным правлением компании положение об организации Сахалинской экспедиции. Ей предписывалось исследовать ресурсы острова, основать там порты и русские селения, дабы помешать захвату Сахалина иностранными державами. Для обороны острова предусматривалось использование военных отрядов.
   Надо сказать, что Российско-Американская компания имела большие виды на Сахалин, где предполагалось организовать новые пушные и рыбные промыслы, земледельческие колонии, а затем приступить к разработке каменноугольных залежей. В то же самое время правительство зарезервировало для себя право разрабатывать запасы сахалинского угля.
   18 августа 1853 г. по приказу вице-адмирала Е.В. Путятина из японского порта Нагасаки к сахалинским берегам была послана паровая шхуна "Восток" под командованием В.А. Римского-Корсакова. В предписании начальника края Римскому-Корсакову говорилось, что он должен осмотреть и сделать съёмку западного берега острова, уточнить расположение каменноугольных залежей, отыскать удобные якорные стоянки и бухты. 3 сентября судно бросило якорь у мыса Жонкьер. Со шхуны на поиски каменноугольных залежей было послано 3 партии. Первая, с подпоручиком И.И. Зарубиным во главе, поднялась на лодке по речке Александровке, но угля там не встретила. Руководитель второй партии доктор Вейрих открыл Александровское угольное месторождение, а возглавивший третью поисковую группу лейтенант Н.М. Чихачёв в 4 милях к югу от мыса Жонкьер обнаружил на берегу мыса Дуэ более 20 пластов угля от 2 до 3 футов толщиной.
   На следующий день команда шхуны была послана на ломку Дуйского угля и нагрузила на корабль около 600 пудов. 17 октября 1853 г. шхуна приняла на борт примерно 1500 пудов угля.
   По этому поводу в октябре 1853 г. В.А. Римский-Корсаков писал: "Изобилие угля на Сахалине как нельзя блистательно удалось мне доказать собственным опытом... У открытого берега, в месте отнюдь не самом богатом, я в течение 24 рабочих часов с 20 человеками наломал и погрузил на шхуну 30 тонн прекраснейшего угля, который, таким образом, не стоит казне ни копейки, тогда как цена его здесь в Тихом океане не падает ниже 30 долларов за тонну".
   В июне 1854 г. командой шхуны было заготовлено и принято на борт 3000 пудов угля, причём добывало уголь всего пять матросов.
   Однако в скором времени русские воинские команды неожиданно покидают остров. По версии английского историка Д. Стефана столь внезапное оставление Сахалина было вызвано распоряжением вице-адмирала Ефимия Путятина, который не желал, чтобы присутствие военных на острове осложнило его предстоящие переговоры с японским правительством, поддержкой которого он хотел заручиться в преддверье Крымской войны. Долгие и трудные переговоры завершились 26 января (7 февраля) 1855 г. подписанием Симодского трактата. Согласно 2-ой статье договора, Сахалин объявлялся совместным владением России и Японии.
   Крымская война поторопила русских с уходом с Сахалина. Однако та же Крымская война продемонстрировала многим российским руководителям стратегическое значение острова для обороны Сибири. Ход военных действий на Дальнем Востоке убедил российское правительство в том, что Амур и Сахалин должны быть включены в состав России.
   В 1856 г. состоялось Высочайшее повеление о передаче острова Сахалин в ведение генерал-губернатора Восточной Сибири, который к тому времени сделал распоряжение о посылке на остров воинской команды для ломки открытого Чихачевым угля. Летом 1856 г. по приказанию адмирала П.В. Казакевича на остров была направлена команда флотского экипажа под начальством Н.В. Рудановского, которая в течение года построила в Дуэ военный пост, жилые дома, пристань для подхода мелкосидящих судов, а также сумела заготовить до 50 тысяч пудов угля, причем ломка последнего производилась из открытых пластов.
   В том же году в районе селения Мгачи в районе морского берега неким г. Линденом были обнаружены пласты каменного угля толщиной до 3 футов. В 1857 г. Рудановских обнаружил пласты каменного угля в районе мыса Воздвижения, а также месторождение угля между устьями рек Сортунай и Нояси, которое Рудановский назвал 'Путятинскими угольными копями'. В 1858 г. сотник Белкин обнаружил залежи угля к северу от мыса Баклано-ва, а также в районе залива Лесовского.
   С этого момента на острове начинается период казённой военной разработки залежей, продолжавшийся до 1860 года. Всего за 1853-1860 гг. на Сахалине было добыто 703040 пудов каменного угля. Его добыча по годам проиллюстрирована в нижеследующей таблице:
  

ТАБЛИЦА I

Добыча угля на о. Сахалин в 1853-1860 гг. (в пудах)

   год
   добыча
   год
   Добыча
   1853
   2100
   1858-59
   306940
   1854
   3000
   1860
   133000
   1856-57
   258241
   Итого:
   703040
  
   В целях более рациональной постановки работ, изучения каменноугольных месторождений и выбора наиболее удобного места для организации на острове рудника Военный губернатор Приамурской области контр-адмирал П.В. Казакевич просил о назначении на Сахалин горного инженера, вследствие чего в 1857 г. с Луганского завода на остров командируется горный инженер А.А. Носов. Осмотрев все известные на тот момент месторождения, Носов останавливается на Дуйском, самом лучшем как по качеству, так и по мощности и количеству пластов. Им были заложены первые подземные штольни*вблизи самого поста.
   Работы были поставлены крайне незначительно: трудилось всего 24 матроса при одном унтер-офицере. Стоимость угля колебалась от 2 до 7,5 копеек за пуд. За 10-часовую смену артель из 5 человек добывала 250 пудов угля. Содержание матроса обходилось казне 30 копеек в день. Таким образом, добыча угля для морского ведомства была экономически оправдана.
   С 23 октября 1859 г. работами в Дуэ заведовал прапорщик Корельский, которого сменил горный кондуктор Домашевский, уступивший своё место с 12 июля 1861 г. уряднику Мореву. Однако слишком частая смена, руководящего состава явно не шла на пользу дела. К тому же большая часть людей, руководивших в то время разработкой сахалинских угольных пластов, ничего в угольном деле не понимала.
   Наряду с казенной зарождалась на острове и частная угледобыча. Следует сказать, что первое время Правительство считало необходимым сохранить исключительное право разработки каменноугольных залежей на острове средствами казны, и поэтому разные ходатайства частных лиц отклонялись. Но затем, вследствие полученных в 1861 г. сведений о намерении японского правительства заселить южную часть острова и стремлении некоторых иностранных торговых домов к эксплуатации сахалинского угля через посредство японцев, генерал-губернатор Восточной Сибири признал, что "немедленное занятие всех каменноугольных месторождений составляет самый существенный вопрос нашего влияния на острове и возможного в будущем неразделенного им владения". Все вышеизложенное послужило поводом для предоставления русским и иностранным предпринимателям (за исключением японцев) прав эксплуатации каменноугольных залежей острова.
   Первым частным сахалинским углепромышленником был николаевский купец 2-ой гильдии А.С. Боуров. 14 сентября 1859 г. он подал Н.Н. Муравьеву прошение об аренде угольных залежей на реке Сортунае (Путятинские копи). В том же году ему был отведён богатый участок между реками Сортунай и Нояси.
  25 июня 1860 г., наняв 30 рабочих в Николаевске, Боуров приступил к разработкам месторождения. Дневная норма была установлена 30 пудов на человека. Способ добычи был прост - из открытых пластов отваливали глыбы угля и прямо с обрыва спускали их в деревянные срубы, расположенные у берега под самыми копями.
  К 1 сентября было добыто 170356 пудов (2726 тонн), что обошлось в 17783 рубля или 6 рублей 52 копейки за тонну. Около 100 тонн Боуров продал в Шанхай, 169 тонн - Амурской компании на пароход 'Феодосий', а остальной уголь предложил купить Сибирской флотилии. С сентября 1860 г. по сентябрь 1862 г. было добыто каменного угля 283000 пудов., при 20 рабочих средним числом. Таким образом, начало было успешным, но рабочие, отработав год на копях, возвратились в Николаевск и работы были временно приостановлены. Для восполнения рабочей силы в 1861 г. военный губернатор Приамурской области П.В. Казакевич разрешил Боурову нанимать на шахты айнов. К 1863 г. на копях углепромышленника работало до 30 айнов. Они построили здесь жилища, занимались рыбной ловлей и между делом ломали уголь из открытых пластов. Айны получали по 3 копейки за пуд угля 'припасами и прочими предметами'. Однако бухты и оборудованных причалов в Сортунае не было, и Боуров испытывал серьезные трудности со сбытом угля. В конечном итоге, затратив около 20 тыс. рублей инвестиций, Боуров производство прекратил и в 1864 г. передал свои права на рудники сторонним лицам.
  3 июля 1864 г. он обратился к генерал-губернатору с прошением о сдаче ему в аренду казенных копей в Дуэ. Лишь в августе 1866 г. пришел ответ с резолюцией М.С. Корсакова 'дело это оставить без последствий'.
  В 1867 г. надворный советник А. П. Аносов возбудил ходатайство об отводе ему на 10 лет дуйских копей для разработки угля. В 1868 г. подобное ходатайство было заявлено тайным советником бароном Герздорфом, который желал заполучить дуйское месторождение в аренду на 20 лет. В том же году ходатайства о получении в аренду угольных копей подают поручик Якимов и гидрограф, лейтенант К.С. Старицкий. 13 декабря 1868 г. им было выдано формальное свидетельство на отвод и разработку заявленной им площади в 1 квадратную версту между речками Сортунай и Нояси. Однако в феврале 1869 г. компаньонам объявили, что как морские офицеры, они лишаются права разрабатывать каменный уголь. В ответ на это Старицкий обращается с жалобой к генерал-губернатору, который удовлетворяет её.
  В 50-60 гг. XIX века сахалинский уголь использовался в основном на казенные нужды: для судов Сибирской флотилии и мастерских Николаевского адмиралтейства. В 1865 г. их потребности составили всего 135 тысяч пудов, в результате чего на сахалинских каменноугольных копях осталось 636 тысяч пудов нереализованного угля. П.В. Казакевич сообщал, что, несмотря 'на огромные запасы его на казенных складах, и на предложение, сделанное через наших консулов, о продаже угля по самой умеренной цене, никто не решается идти на Сахалин за углем. Купеческие суда, возвращающиеся из Николаевска, предпочитают идти с балластом, чем заходить за углем на Сахалин. Отсутствие безопасной якорной стоянки и огромные потери времени при нагрузке, будут всегда служить препятствием к сбыту угля в частные руки; только казенные паровые суда могут ходить за углем на Сахалин'. Рост потребности западных держав в каменном угле на Тихоокеанском побережье усилил их интерес к сахалинским копям. Так, в 1860 г. коммерческий агент США Рейс вел переговоры с графом Н.Н. Муравьевым-Амурским о добыче и вывозе до 50000 тонн сахалинского угля в Америку для пароходства 'Pasifik mail Ship company'. Генерал-губернатор очень благосклонно отнесся к этому предложению и разрешил агенту лично осмотреть дуйские копи и вывести до 100 тонн угля в Сан-Франциско. Впоследствии Рейс просил через русского посланника о разрешении пароходной компании вывозить с Сахалина ежегодно по 3 миллиона пудов угля. Ему было отказано 'за невозможностью добыть столько угля'.
  Тем не менее, сахалинский уголь, хоть и понемногу, но всё же стал просачиваться за рубеж. Так, в 1866 г. с острова в Сан-Франциско было доставлено около 300 тонн угля, в 1867 г. - 218 тонн, в 1868 г. - 204 тонны, в 1871 г. - 583 тонны, где по качеству его признали не хуже углей Ньюкасла. После этого за границей, прежде всего в США, заметно оживился интерес к угольным месторождениям на Сахалине.
  Отметим, что в связи с отсутствием достаточных средств для разработки своих участков и трудностями сбыта угля русские арендаторы сахалинских копей прибегали к помощи агентов иностранных компаний. Таким путем иностранцы сумели проникнуть на Сахалин и заняться эксплуатацией угольных залежей под русской вывеской.
  Американец Отто Эше, имевший торговую фирму в Николаевске, по соглашению с Боуровым начал совместную разработку углей на реке Сортунай. Затем, уже без ведома компаньона, Эше заключил договор с американской фирмой 'Олифант и К0 (Olyphant & Co)', основанной в 1828 г. Дэвидом Олифантом и Чарльзом Тэлботом и имевшей отделения в Шанхае, Гонконге и Кантоне, на поставку 100 тыс. т. угля, но условия не выполнил, хотя получил деньги вперед. В силу этого контракта в 1868 г. 'Олифант и К0' направила на Сахалин своего доверенного Эллиса, дав ему 80 китайских рабочих из Гонконга и несколько судов для погрузки угля. Однако, когда в Сортунай вернулся Боуров, он отказался отпустить уголь 'Олифант и К0', так как Эше вступил в сделку без его согласия.
  Эллис вынужден был отправиться в Николаевск, где он испросил разрешения властей на добычу угля с тех же Путятинских копей близ реки Нояси. Фирма широко поставила дело и начала разработку угля штольнями, завела буксирный пароход и баржи, устроила на берегу склады угля и товаров. На шахтах фирмы работало более сотни человек. Первоначально на руднике работали китайские рабочие, но потом американцы взяли на себя обязательство заменить их русскими. Всего 'Олифант и К0' на Сахалине было добыто свыше 2 тыс. т. угля, который продали в Шанхай по достаточно высокой цене - от 5 до 6 таэлей за тонну. В 1868 г. в Шанхай было экспортировано 1811 тонн сахалинского угля, в 1869 г. - 376 тонн, в 1870 г. - 600 тонн, в 1871 г. - 1100 тонн.
  Старицкий и Якимов передали 'Олифант и К' разработку своих отводов, но в скором времени, по несостоятельности, Эллис был устранен от своих обязанностей, оставшись должным Старицкому и Якимову 3000 рублей. Долг этот обязался выплатить заступивший его место поверенный Гельпке, который по разным причинам тоже не долго заведывал углем. В июле 1871 г. прибыл в Сортунай новый агент от фирмы, некто Рид, который, вследствие оказавшихся на Эллиса и Гельпке долговых претензий этой фирмы, устранил их от всякого участия в деле, и завладев копями, сам начал разработку угля, не уведомив о том никого из заинтересованных в этом предприятии лиц. 20 апреля 1872 года в Сортунай прибыли 3 солдата, на которых была возложена обязанность: быть посредниками между агентом Ридом и находящимися у него в найме рабочими, вести счет приходящим иностранным судам и количеству выдаваемого угля по тоннам, и смотреть, чтобы Рид не принимал на работу безпаспортных, в числе которых могли быть бежавшие из дуйской тюрьмы. В Сортунае имелось 8 американских, хорошо отделанных зданий, и 4 русских; последние к тому времени пришли в ветхость и солдаты разместились в американской казарме. На руднике содержался также мясной скот из Китая: 3 быка, 10 овец и 3 свиньи, а также до 50 штук домашней птицы.
  В конце июня 1872 г., по распоряжению генерал-губернатора Приморского края А.Е. Кроуна, разработка угля на Сортунае была запрещена, а на имущество фирмы наложен арест. Представителю же торгового дома 'Олифант и К' Риду, в июле 1872 г. было предложено прекратить дело и выехать с острова. Выработанный же в сортунайских копях уголь в количестве более 2000 тонн (120,000 пуд.), за неприходом судов, не мог быть вывезен заграницу.
  Таким образом, компания вынуждена была оставить разработку угля на острове, хотя и инвестировала в это предприятие около полумиллиона долларов. Китайцы, непривычные к суровому, холодному климату, начали заболевать и умирать; транспортные суда требовали, кроме фрахта, еще по 100 долларов за каждые сутки простоя, вследствие опасности якорной стоянки. Отметим, что в 1868 г. американец Фольк получил разрешение взять в Дуэ 1200 тонн угля, но, потеряв на погрузку целых 8 дней и успев нагрузить всего 260 тонн, ушел в Шанхай, отказавшись от остального угля, а заодно и от мысли о возможности снабжать Америку сахалинским углем. В итоге, хотя добытый фирмой уголь очень выгодно был продан в Шанхае (по 11 долларов за тонну), компания понесла убыток.
  В 1868 г. гонконгская фирма 'Август Герд и К0 (Augustine Heard & Co.)' подала заявку на получение исключительных прав аренды дуйских рудников на 5-летний срок, с условием снабжать русские суда необходимым количеством угля и делить полученную прибыль пополам, причем если бы последняя составила менее двух долларов на тонну, то вся получаемая прибыль поступала в пользу правительства. На это предложение военный губернатор Приморской области дал отзыв, что не считает удобным ни предоставление Дуйских копей в монопольное пользование иностранцев, ни вообще сделок правительства с частными лицами. В том же году Главное Управление Восточной Сибири разрешило аренду участков в Сортунае американцу Д. Кроули и прусскому подданному Лонкеру. Американец Байков получил угольный участок на реке Отто-Каро к югу от Кусуная. Англичанин Портер ходатайствовал об отводе ему участка в районе Сортуная, но получил отказ.
  Интерес иностранных компаний к сахалинскому углю вполне объясним. На китайский рынок он вывозился по цене 10-12 копеек за пуд, находя там широкий сбыт и принося значительную прибыль. К слову сказать, английский уголь стоил в Шанхае вдвое, а американский - втрое дороже. В течение короткого времени от иностранцев поступило до 40 просьб о разрешении добычи угля на Сахалине, что сильно обеспокоило русскую администрацию. Отметим, что на всех пунктах берега, где обнаруживались признаки каменного угля, русские распоряжались вырыть ямы, как бы в доказательство начатых работ, и у каждого пункта был установлен российский флаг. Вскоре рядом с русскими ямами стали появляться ямы и флаги японцев, причем последние насмешливо отзывались о способах русских доказывать свои права па владение.
  Русские моряки, хозяйничавшие на Сахалине, шутить не любили, и потому послана была команда уничтожить все эти японские знаки; а возглавлявший ее ретивый офицер даже сжег бараки, рассчитывая уничтожить таким образом все следы японского владычества. Японцы заявили, что они со своей стороны не станут прибегать к поступкам недостойным цивилизованного народа; но что во всяком случае, срывая японский флаг, русские оскорбляют нацию; а потому, не доводя дело до открытой вражды, которая может быть одинаково тяжела для обоих соседних народов, они предлагают решить вопрос общинного владения посредством размежевания.
  В итоге 18 (30) марта 1867 г. начальник Азиатского департамента Российского МИДа Петр Стремоухов и уполномоченный японского правительства губернатор Хакодатэ Коидэ Хидэсано подписали 'Предварительный регламент острова Сахалин', который подтвердил принцип совместного владения и установил порядок общего владения островом. 'Русские и японцы на Сахалине, гласит регламент, будут находиться в отношениях мирных и дружественных. Всякое столкновение, могущее возникнуть между ними, разбирается местными властями, а при невозможности уладить дело силами последних, оно передается соседнему губернатору, русскому или японскому'. Далее в документе особо оговаривалось право русских и японских подданных разъезжать по всей территории острова и учреждать колонии, возводить жилые здания и магазины, а также промышленные учреждения, везде, где их ещё нет (авт.).
  Таким образом, деятельность иностранных компаний хотя и способствовала на первых порах развитию угольной промышленности Сахалина, но дальнейшее её распространение в условиях, когда остров находился в совместном владении России и Японии, было чревато серьезными политическими последствиями, ибо слухи об угольных богатствах Сахалина привлекли на остров японцев и массы их начали поступать на работы в частные угольные копи. В июле 1868 г. военный губернатор Приморской области И.В. Фуругельм, посетивший Аниву, предписал начальнику Сахалинской военной команды майору Ф.М. Депрерадовичу огородить все открытые русскими угольные залежи, так как японцы уже захватили некоторые из них. Также было объявлено о запрещении нанимать японцев на работы в угольные копи.
  3 февраля 1869 г. министр иностранных дел Российского правительства А.М. Горчаков отмечал, что в связи с развитием пароходства на Тихом океане и неоднократным обращением американцев к русскому правительству с просьбой разрешить разработку угля на Сахалине, остров имеет не только, экономическое, но и политическое значение. Он указывал, что происки иностранцев можно будет устранить, если Россия возьмет на себя удовлетворение растущих потребностей в угле, но для этого необходимо развивать угольную промышленность Сахалина, не останавливаясь перед вложением дополнительных средств, а также привлекать частный капитал, которому в будущем следует передать государственные копи.
  Опасность захвата иностранцами Сахалина побудила М.С. Корсакова в апреле 1869 г. предложить царскому правительству запретить деятельность американцев и англичан на острове и взяться за эксплуатацию сахалинских рудников своими средствами или силами русских промышленников. Корсаков просил министра иностранных дел добиться распоряжения императора Александра II о том, чтобы копи на Сахалине отдавались в аренду только русским подданным. Деятельность иностранных компаний на Сахалине продолжалась до 1872 г., когда распоряжением генерал-губернатора она была прекращена и вся добыча сахалинского угля передавалась в руки русских предпринимателей. Русский посланник в США в письме управляющему морским министерством Краббе от 6 июня 1873 г. указывал, что если 'частным лицам' из американцев 'удастся каким-либо способом засесть в наших владениях, то весьма трудно будет избавиться от них или же вполне подчинить их нашим законам'.
  В 1875 г. русское правительство приняло решение допускать к разработке угля на Сахалине только русских подданных, а иностранцев разрешено было брать лишь на технические должности. Инструкция посланнику в США Н.П. Шишкину от 17 августа 1875 г. предписывала ему зорко наблюдать 'за явными намерениями американцев обеспечить себе привилегированное положение' на Дальнем Востоке. Инструкция отмечала, что американские капиталисты не могут быть допущены к эксплуатации сахалинских угольных месторождений, и указывала, что условия, в которые они формально поставлены, 'дадут нам средства отклонить претензии этих неудобных гостей'.
  Однако что к тому времени представляла собой отечественная островная угольная отрасль? Летом 1869 г. на остров была послана комиссия во главе с генерал-адъютантом И.Г. Сколковым. Она установила, что угольная промышленность на острове развита слабо, плановых геологических разведок и точных сведений о минеральных ресурсах Сахалина нет, методы эксплуатации рудников являются хищническими, а её техника - отсталой, отсутствие складов для хранения угля и приспособлений для его погрузки приводит к большим потерям угля, сбыт его в портах Тихоокеанского побережья не налажен.
   В связи с этим было принято решение активизировать на острове деятельность русских геологоразведочных экспедиций. Ещё в 1867 г. по поручению горного департамента для геологических исследований на Сахалин был командирован горный инженер И.А. Лопатин, который в течение полутора месяцев, занимаясь исследованиями каменноугольных месторождений, исколесил всю южную часть Сахалина, пройдя пешком свыше 600 верст. В мае 1868 г. он совершил путешествие по восточному берегу острова от залива Терпения до Набильского залива и 2 июня прибыл в пост Дуэ. В ходе двухлетних изысканий Лопатиным была составлена первая геологическая карта острова Сахалин. За особые заслуги в деле геологического исследования острова он был награжден орденом Святого Станислава второй степени.
   Исследования Лопатина впервые позволили составить общую картину рудных месторождений и залежей каменного угля на южной части Сахалина, этими исследованиями было доказано промышленное значение сахалинского угля.
   Вслед за "первой ласточкой" на Сахалин потянулись и другие исследователи. В 1869 г. горный инженер О.А. Дейхман, прибывший на остров в составе комиссии генерал-адъютанта И.Г. Сколкова, составил описание Сахалина в горнопромышленном отношении. В 1871 г. на Сахалин был направлен горный инженер А.П. Кеппен, который за 3 года произвёл тщательную разведку Дуйского месторождения и определил его примерные запасы. Он выяснил, что за время нахождения Дуйских месторождений под управлением морских и армейских офицеров каменноугольные штольни были значительно испорчены.
   В 1888 г. полковник Генерального штаба А.Л. Гарнак сделал краткие указания на места естественных отложений угольных пластов. В 1889 г. горный инженер Д.Л. Иванов произвёл беглый геологический осмотр южного побережья.
   В результате многочисленных исследований было установлено, что возраст каменноугольных залежей на Северном Сахалине колеблется от мелового до плиоценового. Качество углей меняется в зависимости от возраста, от условий залегания и состава первоначального материала. По своему составу угли подразделялись на 2 вида: сухие длиннопламенные (I группа Грюнера) и полужирные коксующиеся (II группа Грюнера). К первой группе были отнесены Мгачинские, Владимировские и Тымовские угли, ко 2-ой-Дуйские, Пилевские и Най-Найские. Угли Александровские и у Рогатого мыса являлись переходными между этими основными группами.
   К ценным качествам сахалинских углей относится почти полное отсутствие серы, полное отсутствие пропластков сланца, незначительный процент золы, а для второй группы сверх того - большой выход (свыше 70 проц.) превосходного кокса, высокая теплопроизводительная способность (свыше 8 тысяч калорий) и получение сосредоточенного жара.
  В 1871 году морским ведомством дан был заказ для Дуйских копей на изготовление 5000 пудов кокса. Возле рудника были поставлены две обжигательные печи, в которых обжигалось, однако, не более 4000 пудов в год. В 1872 году отпущено было Николаевскому и Владивостокскому портам 3208 пудов кокса. В 1873 году был сделан заказ на 3000 пудов. Количество заказанного кокса несоразмерно было с действительной в нем потребностью (гораздо большего размера), что, конечно, не могло развить производства, а между тем достоинства получавшагося продукта безусловно заслуживали поощрения.
   Проведённые лабораторные исследования показали, что в сахалинском угле (Дуэ) содержится 77,99 процентов углерода, 5,59 процентов водорода, 9,78 процентов азота и кислорода, 1,08 процента воды и 5,56 процентов золы. Высокие качества угля были подтверждены практическими испытаниями в топках военных судов.
   В качестве примера, приведем следующий акт:
   "Комиссия, назначенная предписанием Начальника эскадры в Тихом океане от 20 сентября 1892 г. N 707 для испытания на мореходной канонерской лодке "Кореец" вновь предложенного от горнопромышленнаго общества "Маковский и КR" угля под названием мгачинскаго, добываемаго на острове Сахалине, приступила к испытанию означеннаго угля на пароходах из Владивостока в бухту Находка и обратно.
   Как при разводке, так и на ходу уголь этот горит очень хорошо, ровным недлинными пламенем, не требует перемешивания и не спекается; дым дает негустой и сераго цвета, сажи в дымогарных трубах осаждается самое ничтожное количество: весь уголь крупный и крепкий, без пыли; за все время испытаний с 26 сентября пар держался очень хорошо, причем ход был от 9 до 10 узлов. Расход определился следующий: на разводку пара в 4 котлах 96 пудов; на действие машины в среднем 43 пуда в час; мусору и золы получилось 15%.
   Из всего вышеизложенного комиссия пришла к заключению, что испытываемый уголь очень хорошаго качества, не спекается, дает не особенно много золы и мусора и облегчаете работу кочегарами, так как не требуете перемешивания; расход же его значительно менее дуйских и токасимских углей, которых выходите 50--53 пуда в час.
   Когда же кочегары привыкнуть к обращению с мгачинским углем, то можно ожидать еще лучших результатов.
   Подписал: Флагманский инженер-механик Самойлов".
   Отметим, что паропроизводительность лучших сортов сахалинского угля достигала 8-ми фунтов. Средняя цифра варьировала от 6,5 до 7,5 фунтов.
   Первый профессиональный исследователь сахалинских каменноугольных месторождений горный инженер А.А. Носов обнаружил, что "местный уголь пламенный, неспекающийся, очень хорош для паровых машин". По мнению предпринимателя Я.Н. Бутковского северосахалинский уголь "по достоинству своему далеко превосходит японские и китайские угли и не уступает по качеству австралийскому", а горный инженер А.П. Кеппен говорил, что "по составу и качеству уголь из Дуйских копей может сравниться только с лучшими сортами английского и шотландского угля... может заменить древесный уголь при всякого рода металлургических операциях". По сравнительным исследованиям разных марок углей 1000 пудов лучшего английского кардифа соответствовали 1125 пудам рядового Дуйского, 1257 пудам рядового Сучанского и 1371 пуду отборного Накосимского угля.
  
   Исследователи также отмечали, что для широкого развития каменноугольной промышленности на Сахалине имеются весьма благоприятные условия: обилие крепежного леса не требовало дорогостоящей его доставки с материка, а орографический характер местности позволял обходиться без дорогих подъемных и водоотливных приспособлений, ведя разработку угля штольнями в несколько этажей.
   Оставалось лишь решить вопрос, кем будут разрабатываться сахалинские каменноугольные копи. Ответ на него нашелся неожиданно быстро. В 1858 г. отцеубийца Иван Лапшин направил тюремному начальству ходатайство, в котором просил отправить его на Сахалин для добывания угля. Благодаря этой просьбе у правительственных чиновников и родилась мысль о создании на острове системы каторжных тюрем и поселений. Однако для решения такого важного вопроса необходимо было провести первоначальную рекогносцировку. Поэтому в 1859 г. для разработок казенных угольных копей на Сахалин отправили первую партию каторжных. Вторая партия в количестве 80 человек прибыла в пост Дуэ в 1861 году. Первоначально каторжные получали по 20 копеек в день за свою работу в копях при готовом провианте и одежде, причем среднесуточная добыча составляла 16 пудов на рабочего.
   1 августа 1862 г. и. д. генерал-губернатора Восточной Сибири М.С. Корсаков издал распоряжение, согласно которому разработка сахалинских каменноугольных копей должна была осуществляться исключительно трудом ссыльнокаторжных, причем с целью увеличения производительности труда тем же распоряжением поденная плата была заменена сдельной. В инструкции, данной впоследствии губернатором В.П. Казакевичем, для устройства и управления каторги указывалось, что все преступники высылаются для добычи угля, но им не воспрещается заниматься хлебопашеством и огородами, для чего они увольняются на некоторое время от работ; что за добычу угля полагается плата по две копейки с пуда, выдаваемая им на руки, но с тем, чтобы они сами себя продовольствовали и одевали, что все необходимые припасы и материалы для одежды покупаются управлением и отпускаются каторжным в счет заработка и что преступникам разрешается жить в своих домах. Но самое замечательное в наставлениях Казакевича - разрешение отпуска водки преступникам "по одной чарке в неделю, а в "имянинные дни" по бутылке в 5 чарок".
  За пуд угля казна платила по 2 копейки, но провизию и одежду ссыльные должны были иметь свою. Эта мера оказала положительное влияние. Заработок рабочего достигал 60 и более копеек за смену.
   Двухкопеечная плата с пуда угля, назначавшаяся до 1869 г., при легкой его добыче, оказалась крайне высокою, и некоторые трудолюбивые преступники зарабатывали до 140 руб. в месяц. Такое щедрое вознаграждение каторжного за его труд поражало всякаго наблюдавшего экономический быт Европейской России, где бы вознаграждение простого чернорабочего доходило до 5 руб. в день, и заставляло его смотреть на каторжный труд как на какую-то привилегию, недоступную честному труженику. Для самих каторжных значительные заработки не могли служить ни поощрением, ни подспорьем в жизни, потому что не сберегались, а проматывались, попадая в карманы кабачникам или майданщикам. Ленивые же преступники не только не зарабатывали таких сумм, но не добывали и необходимого для своего существования, а казна принуждена была записывать на них долги, простирающиеся до значительных сумм.
   Наряду с каторжными ломкой угля занимались поселенцы из окончивших сроки каторжных работ, и даже солдаты местной постовой команды. Заработок ссыльных в среднем достигал 14-15 руб. в месяц, и производительность труда сильно увеличилась. Однако вследствие недостатка перевозочных средств, угля отгружалось значительно меньше, чем добывалось. Дело дошло до того, что в 1865 г. добыча угля в казённых копях была прекращена вплоть до 1867 года.
   В 1869 г. с приходом новой партии каторжных заработная плата была вовсе отменена, и копи разрабатывались принудительным трудом арестантов. В том же году Российское правительство, увлеченное удавшимся опытом, официально объявило о создании на Сахалине каторги и ссылки.
   Правовой основой создания на Сахалине всероссийской каторги явилось утвержденное 18 апреля 1869 г. указом императора Александра II положение Комитета об устройстве каторжных работ. Текст положения гласил: "1) предоставить генерал-губернатору Восточной Сибири немедленно приступить к высылке на Сахалин до 800 человек ссыльнокаторжных, для употреблениях их там в соответствующие назначению работы; 2) на расходы по препровождению сих каторжных на Сахалин, по содержанию их там и по организации временного над ними управления отпустить ныне же, согласно расписанию, в распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири, авансом из Иркутского губернского казначейства 120 тысяч рублей и отнести означенную сумму на счет государственного казначейства...".
  Таким образом, в 50-70-е годы XIX в. было доказано промышленное значение ряда сахалинских угольных районов, заложены основы островной угольной промышленности. Однако неясный международный статус острова, попытки захвата богатейших угольных месторождений иностранными предпринимателями, и в то же время противоречивая политика царского правительства в вопросе аренды сахалинских угольных копей российскими капиталистами послужили причиной организации на острове Сахалин угольной каторги.
  

п. 2 ДОБЫЧА КАМЕННОГО УГЛЯ НА КАТОРЖНОМ САХАЛИНЕ.

  
   Устройство каторги должно было решить три задачи: первое, провести промышленную разработку природных ресурсов острова с помощью каторжного труда, второе, решить проблему охраны, занятости и воспитания преступников, и третье, заселить его ссыльнопоселенцами.
   "Настойчивые заявления местного начальства о богатых залежах каменного угля и о возможностях широкого сбыта его за границу и не менее настойчивые домогательства иностранцев захватить эксплуатацию его в свои руки, давали правительству уверенность в том, что Сахалин, не без выгоды для государства, может дать заработок значительному числу ссыльнокаторжных, для которых не находилось ни работы, ни даже места внутри империи" - писал в 1905 г. сахалинский чиновник А. Панов.
   Кроме того, как отмечает Д.А. Дриль, с отменой крепостного права каторжный труд не выдерживает конкуренции с вольнонаёмным трудом и что в большинстве случаев приводит к бессмысленному его использованию, а чаще всего к бездействию и деморализации каторжников. Это заставляло правительство искать какие-либо другие пути организации каторги. "Сахалин был избран, между прочим, по тем соображениям, что побеги будут почти невозможны, что ссылка на остров будет иметь исправительный характер, что оно вызовет колонизацию и сократит расходы".
   Побывавший на острове в 1873 г. Ф.М. Августинович писал: "Разработка каменного угля, по своему процессу, принадлежит к самым тяжелым работам, к которым предназначены исключительно каторжные 1-го разряда, содержащиеся под строгим надзором и закованные в ножные кандалы. Они из поста Дуэ, где содержатся постоянно в казармах отправляются ежедневно по утрам за караулом на каменноугольные копи, отстоящие в 2 верстах, и возвращаются на ночь в казармы. Окончив свою работу по заданным урокам тут и делается им перекличка, после которой даётся обед, заменяющие собой завтрак и ужин. Работа в каменноугольных копях заключается в добыче каждым каторжным ежедневно определенного количества угля по заданному уроку и вывоз его в тачках наружу. Вывозка производится по низким (не более 1 Ґ аршина вышины) и узким (1 аршин ширины) и при том тёмным коридорам, в которых беспрерывно накопляется вода от просачивания её сквозь почву. Такое занятие требует не только постоянно сгорбленного положение человека, но производится всегда почти ползком. Работа в каменноугольных копях производится при постоянном освещении, для которого употребляются стеариновые свечи. Во время производства работ в каменноугольных копях, рабочие подвергаются случайным наружным повреждениям, как-то: ушибам, вывихам, переломам, порубам, порезам и пр., которые повторяются ежедневно и везде при работах, вызванные простым случаем, или собственною неосторожностью.
   Для разработки каменного угля в предложенном месте делается следующая подготовка первоначально внутри пласта каменного угля устанавливается коридор, который начиная от Берегового обнажения паста проводят прямолинейно в глубь до того места, где пласт оканчивается. По мере углубления внутрь ставятся в коридоре на всём его протяжении подпорки из толстых брёвен, отстоящих друг от друга более, чем на сажень. Тогда начинается уже разработка от внутреннего конца коридора, приближаясь постепенно к наружному выходу, который вместе с тем служит и входом в штольни. Добывание угля производится по обеим сторонам коридора, углубляясь внутрь, оставляя при том в известных промежутках уголь нетронутым, от чего образуются естественные столбы. А в некоторых местах и стены, предохраняющий от обвалов во время производства работ. Такие же естественные столбы от оставляемого в промежутках угля образуются и вдоль коридора по обеим его сторонам. По доведении работ до наружного выхода, штольни считаются окончательно разработанными. Ближайший присмотр за производством работ остальных лежит на обязанности штекера, имеющего в своём надсмотрщика, которые следят за выполнением каторжниками назначенного урока. Все ссыльнокаторжные для предстоящих им работ встают в 5:00 утра с пробитием "рынды", которую провозглашает в главнейших пунктах поста или барабанщик или трубач постовой команды. Один только час даётся как для сборов, так и для распределения каторжных по работам, на которые по сделанным смотрителем перекличке отправляются за караулом. Вечером перед захождения солнца, те же рынды созывают их с работ. Некоторые ссыльнокаторжные успевают окончить свои уроки гораздо раньше вечерний рынды. Почему остальное время предоставляется в пользу, собственных их занятий, как в казарме, так и вне оной, под надзором караульного солдата.".
   О том, что представляла собой сахалинская "угольная каторга", в "Кронштадтском вестнике" от 24 декабря 1875 г. имеется следующее описание: "Разработку копей производят арестанты - и трудно же приходится беднягам: слои угля идут тонкими пластами в гору, и рабочему, пройдя саженей 200-300 на коленях, а в иных местах и ползком, приходится ещё все время работать киркой в сырой скверной атмосфере полулежа: со многими из них - здоровыми совершенно людьми делается дурно от такого тяжелого неестественного положения. Вообще же они, выходя оттуда, похожи на выходцев с того света: бледные, зеленые, в грязном сером платье... Жаль бедняг - действительно и их жилье каторжное, выйдут из копей домой, но и там их ожидает не бог весть что: какая-то похлебка, немного хлеба и душная тесная казарма". Такова была Сахалинская каторга!
   Недаром шахтеры в те времена свою горькую участь выливали в заунывных песнях:
  
   Шахтер рубит со свечами,
   Носит смерть он за плечами.
   Шахтер в шахту опустился,
   С белым светом распростился,
   До свиданья, белый свет!
   Я вернуся или нет.
  
   В этих словах безысходная горечь и тяжелая судьба, от которой никуда нельзя было деться.
   Надо сказать, что за 15 лет разработки Дуйских казенных копей Тюремным ведомством, каторжанами было добыто всего 2639431 пуд каменного угля. Его годовая добыча в этот период проиллюстрирована в нижеследующей таблице:

ТАБЛИЦА II

Добыча каменного угля в Дуйских копях в 1861-1875 гг. (в пудах)

   Год
   Добыто
   Год
   Добыто
   Год
   Добыто
   Год
   Добыто
   1861
   147750
   1865
   8740
   1869
   209179
   1873
   118570
   1862
   249075
   1866
   Не было
   1870
   123230
   1874
   Нет свед.
   1863
   611214
   1867
   179125
   1871
   296894
   1875
   95500
   1864
   164184
   1868
   333880
   1872
   102090
   Итого
   2639431
  
   Причиной столь незначительной добычи являлся тот факт, что технология разработки копей была довольно примитивной. Крепления подземных выработок производились с помощью сосновых стоек толщиною от 4 до 4,5 вершков. Сверх этих стоек клались пиленые плахи толщиною в 1 ? вершка. В штреках* шириною в 2 сажени ставилось 4 ряда стоек. В штреках в 10,5 футов шириною ставилось 3 ряда стоек.
   Откатка угля от забоев к устью штольни производилась довольно первобытным способом. Нарубив кучу угля, шахтеры впрягались в санки - узкий невысокий ящик на полозьях, окованных железом. На плечо рабочего накидывался хомут - широкая лямка из засаленного брезента. От хомута шла тяга - толстый канат. Он проходил по груди забойщика, по животу, между ногами и надёжно крепился кольцом к крутому железному крючку санок. Санки, вмещая в себя не более 4 пудов угля, волочились рабочими по голой почве.
   "Рабочие с санками, которые весят пуд, - писал А.П. Чехов, - взбираются ползком вверх темным и сырым коридором... потом, нагрузив сани углем, возвращаются назад", и так "не менее 13 раз в день".
   Став на четвереньки, углекопы, набрав полную грудь воздуха, поднатуживались, упирались ногами и руками в почву забоя, и, бросившись всем телом вперед, срывали санки с места. Не давая им остановиться, чтоб не "примерзли" к почве, работники тащили свою добычу к выходу. Лямка глубоко, до багрового следа, врезалась в плечо, в грудь углекопа, натирала пах, а в ладони впивались стеклянные осколки угля, колени горели так, будто кожу с них стачивает наждачное точило, горячий пот струился по спине...
   Зачастую вместо санок уголь переносили в мешках, а для удобства транспортировки его измельчался в забоях. При принятой системе доставки угля от забоя до погрузки его в трюм судна, последний подвергался приблизительно 8 перегрузкам и к пароходу доставлялся в виде мелочи.
   Освещение рудников производилось стеариновыми свечами. Такой род освещения, принимая во внимание цену свечей от 18 до 20 рублей за пуд, читателю без сомнения может показаться весьма странным и не экономичным. Причина заключалась в том, что сальные свечи стоили в Николаевске до 15 рублей за пуд и сгорали в 2 раза быстрее, чем стеариновые. Кроме того, каторжные рабочие зачастую съедали сальные свечи. Для разрешения этой проблемы в 1866 г. из Санкт-Петербурга по настоянию горного инженера Е.Н. Таскина было выписано 20 осветительных ламп. Но, к сожалению, эти лампы так и не добрались до Сахалина, застряв до 1875 г. на складах Николаевска.
   Как было сказано выше, каменный уголь дуйских копей в основном направлялся на снабжение русских паровых судов Тихоокеанской эскадры. В середине XIX века число их было не слишком велико и добытого каторжниками угля вполне хватало для их обеспечения. Но с 1870 г., хотя многие из российских кораблей продолжали гордо нести белоснежные паруса, число судов с паровым двигателем значительно увеличилось. А для них нужен был уголь, пароходные топки требовали его в огромном количестве.
   Однако несогласованность действий различных ведомств привела к тому, что на складах Дуэ не оказалось необходимого запаса угля. Кроме того, морские офицеры постоянно жаловались на плохое качество сахалинского угля, так как ссыльнокаторжные для облегчения работ, дробили уголь в порошок, а встречаемые в угольных пластах прослойки сланца не отделялись от угля, что вело к понижению его качества. Таким образом, плохое качество угля, трудность его погрузки и неразбериха в кабинетах чиновников заставили Морское министерство большую часть угля закупать на Токасимских копях в Японии, в результате чего Дуйские копи лишились своего главного потребителя.
   С момента перехода отечественных судов на японский уголь изменяется общая политика в вопросе о допущении частного капитала в угледобычу на Сахалин. Ранее частный капитал принимал совершенно незначительное участие в разработке сахалинских угольных месторождений, и само его положение носило полулегальный характер в силу отношения к себе правительства и областных властей. Теперь же, принимая во внимание плохую постановку угольного дела, отсутствие сбыта, необходимость колонизации острова, российское правительство решило сдать казённые Дуйские копи в аренду частному лицу.
   В скором времени в Правительство поступила заявка о сдаче в аренду копей от надворного советника Я.Н. Бутковского. В его намерения входило широко развить добычу сахалинского угля с тем, чтобы снабдить им все китайские порты. В связи с этой заявкой в марте 1875 г. при Морском министерстве была образована комиссия под председательством А.Е. Кроуна по выработке условий развития частной угольной промышленности на Сахалине. На основе её предложений Особое совещание по Приамурским делам приняло решение допустить на Сахалине "частную разработку каменноугольных копей отдельными лицами, товариществами, акционерными обществами" на следующих условиях:
      -- Разработка разрешается только русским предпринимателям. Паи и акции не могут быть передаваемы иностранцам;
      -- Русские капиталисты обязывались использовать труд каторжников, им запрещалось принимать иностранцев в качестве рабочей силы;
      -- Монопольное владение сахалинскими месторождениями какой-либо одной компании не допускается.
   Тем временем, в международной жизни страны происходили чрезвычайно важные для Сахалина изменения. В мае 1873 г. директор "Управления по колонизации Хоккайдо" Курода Киётака направил японскому правительству меморандум, в котором утверждал, что совместное владение Сахалином является угрозой безопасности Хоккайдо и может стать источником войны между Россией и Японией. Он подверг сомнению важность Сахалина для Японии следующими аргументами: 1. с 1870 по 1873 гг. японское правительство израсходовало 400 тыс. иен на развитие острова без заметного экономического эффекта; 2. две трети "японского" населения Сахалина (3073 человека) состоит из народностей айну и ороков; 3. суровый климат Сахалина не способствует развитию сельского хозяйства; 4. разработка запасов угля требует огромных капиталовложений и связана с риском.
   В начале 1874 г. японские лидеры принимают решение обменять Сахалин на центральные и северные острова Курильской гряды. Принятию такого решения способствовали следующие факторы. Русское давление на Сахалине в форме увеличения числа поселенцев, ссыльных и военных контингентов росло год от года. Уступающие русским по численности и по вооруженности японцы оказывались беззащитными перед неодолимой волной русской экспансии.
   25 апреля (7 мая) 1875 г. в Санкт-Петербурге между чрезвычайным и полномочным посланником Японии Эномото Такэаки и российским министром иностранных дел Александром Горчаковым был заключен договор, согласно которому Япония отказывалась от южной части Сахалина в обмен на принадлежащие России острова Курильской гряды. Кроме того, японцы получали компенсацию в размере 90 тыс. иен за недвижимое имущество, кораблям страны Восходящего солнца предоставлялось право в течение 10 лет беспошлинно заходить в Корсаков, а японским рыбакам разрешалось продолжать лов рыбы у берегов Сахалина.
   Санкт-Петербургский договор, закрепив Сахалин за Россией, давал возможность беспрепятственной его колонизации. Российское правительство, получив свободу рук на всем острове, свободно могло направлять на Сахалин каторжные команды в любых количествах, чего оно не в состоянии было бы сделать в условиях совместного владения островом. (Так, в 1870 г. на Сахалин было доставлено 250 каторжан, в 1871 г. - 165 человек. И только в 1879 г. была доставлена большая партия каторжан в 600 человек.)
   19 сентября 1875 г. Министерство внутренних дел России заключило контракт с Я.Н. Бутковским, согласно которому Дуйские копи были сданы последнему в аренду сроком на 24 года. Условия этого договора сводились к следующему:
   1. Все постройки и имущество передаются в пользование арендатора бесплатно;
   2. Арендатор уплачивает по Ў копейки с пуда вывезенного угля;
   3. Арендатор обязан доставлять ежегодно не свыше 600 тысяч пудов угля во Владивосток, Де-Кастри и борт парохода в Дуэ, по твёрдым ценам - 30, 20 и 15 копеек;
   4. Платежи по аренде копей вносятся 2 раза в год;
   5. Арендатор обязан пользоваться исключительно трудом ссыльнокаторжных в количестве не менее 400 человек;
   6. За пользование трудом ссыльнокаторжных устанавливается плата: горнорабочему - 30 копеек, на тяжелой работе - 40 копеек, ремесленникам - 70 копеек;
   7. Рудничные работы оплачиваются по 3 копейки с пуда;
   8. Погрузка на суда оплачивается по таксе Ґ копейки с пуда.
   9. Число рабочих дней не должно быть меньше 300;
   10. За каждого не доставленного ссыльнокаторжного казна уплачивает 1 руб. штрафа, то же уплачивает Бутковский в случае приёма меньшего числа посланных на работу;
   11. Содержание ссыльнокаторжных осуществляется за счёт казны.
   В скором времени русские и французские газеты разразились грозными филиппиками в адрес новоявленной компании. Пронырливые журналисты выяснили, что в 1875 г. в Париже российским Правительством было объявлено об открытии подписки на 14 тысяч облигаций, по которым оно обязывалось произвести срочные выплаты на льготных условиях. В выпущенном проспекте сообщалось, что Высочайшим Указом от 19 сентября 1875 г. в России учреждается новая акционерная компания с капиталом в 5 млн. франков, которая и передает французскому капиталу все свои акции. Гарантией платежеспособности вышеуказанной компании служат субсидии Русского Правительства обществу в сумме 14 млн. руб., а также движимое и недвижимое имущество компании.
   Однако газетчики пронюхали, что такового общества не существует и в помине, а под видом солидной компании выступает... компания Бутковского, которая получала от государства отнюдь не 14 миллионов, а всего лишь 65 тысяч рублей ежегодно! Таким образом, Российское Правительство "толкнуло" на французском финансовом рынке акции дутой фирмы, прообраза современных "МММ" и "Хопер-инвест"!
   Надо сказать, что газеты были правы, когда писали, что ведущие посты в фирме Бутковского занимают члены его семьи. Глава рода И.Н. Бутковский был председателем правления общества, директором распорядителем - Я.Н. Бутковский, кассиром-директором - его сын; Н.И. Васильев, родной племянник по сестре, - членом правления, Е.Н. Бутковский занимал должность кассира. Всем им были положены огромные оклады, которые совсем не соответствовали их вкладу в дело компании. В прессе прошла информация, что клан Бутковских стоил компании не много, ни мало - 29 тысяч рублей!
   Скандал на страницах газет сделал свое дело. В сентябре 1876 г. Я.Н. Бутковский заявил в Министерство финансов, что все права по контракту он передает "Обществу разработки русских минеральных богатств "Сахалин"", которое было создано 18 июня 1876 г и в этот же день был утвержден его Устав. Основной капитал общества составил 1,75 млн. руб. 4 октября 1876 г. состоялась официальная передача обществу прав аренды. Директором-распорядителем новоявленной компании стал известный российский золотопромышленник Базилевский. Однако всеми делами по-прежнему заправляли Бутковские.
   8 октября 1876 г. Высочайшим повелением обществу 'Сахалин' было разрешено увеличить основной капитал. Кроме того, общество получало право разработки угля на отводах Сортунайских копей, принадлежащих К.Л. Старицкому, Эллису и другим лицам., которые должны были переуступить свои участки обществу. В качестве 'компенсации' общество брало на себя обязательство по содержанию пароходного сообщения в Приморской области и перевозки пассажиров, казенных и частных грузов в течение 15 лет. Общество также получило право выпуска облигаций достоинством 125 руб. или 500 франков.
   В ответ на разоблачительные публикации во французской и русской печати, в 1876 г. правление компании поместило в "Биржевых ведомостях" свое заявление, где, в частности, говорилось: "Наше Правительство не могло быть равнодушным к обществу "Сахалин", потому что предстоящая ему деятельность вполне патриотична. Через привлечение иностранного капитала является возможность оплодотворить отдаленную окраину нашего Отечества, изобилующую несметными богатствами каменного угля...".
   На деле же Общество и не собиралось "оплодотворять" дальневосточную окраину иностранными инвестициями, предпочитая перекладывать последние в карманы административной верхушки. В результате никакой модернизации углеразработок на острове не производилось. Насколько неважно было положение на Дуйских копях во время их аренды Обществом, можно судить по отзыву горного инженера Курбановского, командированного горным департаментом в распоряжение компании для технических занятий, то есть для управления копями: "На каждом шагу проявлялось полнейшее отсутствие интеллектуальных и материальных средств. Рудничные рельсы валяются в магазине. Из 50 имеющихся лопат пригодны к работе лишь 20...". Осмотрев рудник, инженер отказался принять его в управление.
   В 1878 г. газета "Всемирная иллюстрация" писала: "Уже прошло 2 года, как она (компания Бутковского) приняла бразды правления в свои руки, а результатов до их пор не видно. Арестанты живут в тех же казармах; разработка идет тем же допотопным способом; суда Сибирской флотилии все ещё жгут дорогой и худшего качества нагасакский уголь, поставляемый по 14 рублей за тонну, вместо трёхрублевого сахалинского".
   15 октября 1880 г. побывавший на Сахалине секретарь Российского общества содействия русской промышленности и торговле К.А. Скальковский сделал пессимистический вывод: "Каменноугольные копи казною были отданы обществу "Сахалин", но оно почти не занимается его эксплуатацией, а находится накануне банкротства... Несмотря на то, что каждодневно работают в копях 500 человек, штабели пусты, угля никакого".
   В 1886 г. Приамурский генерал-губернатор А.Н. Корф писал, что "общество "Сахалин" состоя в неоплатном долгу у правительства, могло бы быть закрыто во всякое время; но вместо этого его приходится поддерживать, потому что только при его посредничестве местные ссыльнокаторжные имеют действительно каторжный труд, и, кроме того, по закрытии означенного общества, необходимо было бы создать другое более прочное, а это в здешнем крае нелегко".
   В Дуэ общество "Сахалин" имело 2 шахты. Вырубка и подъем угля велись вручную. Ежедневно в распоряжение общества выделялось по 400 каторжан, которые добывали в среднем 10,8 пуда за смену каждый, что составляло на 4,2 пуда меньше нормы. Уже к начала ХХ века ситуация ухудшается. В 1899 г. в докладе "О современном положении ссылки и каторги в Сибири и на о. Сахалин" начальник Главного тюремного управления А.П. Саломон писал: "В Дуйской тюрьме, где сосредоточиваются здоровые каторжные назначенные для добычи каменного угля в рудниках общества "Сахалин", средний ежедневный состав арестантов равняется 585 чел. Из них назначается: на производство специально горных работ 145 чел., на разные хозяйственные занятия для потребностей общества "Сахалин" (нагрузка углем пароходов, работы в мастерских, прислуга при баржах и катерах, сторожа и т. п.) 124 чел. Плата всем без различия рабочим определена по 20 коп. в сутки. Назначаемые в рудник люди выводятся обыкновенно на работы в 6--7 ч. утра и оканчивают таковые, самое позднее, к 1 часу дня, после чего возвращаются в тюрьму: прочие же рабочие освобождаются по мере исполнения данных им уроков. Сверхурочных, за особую плату, работ ни в руднике, ни при других занятиях не существует вследствие уклонения, будто бы, от сего самих каторжных.
   Инвентаря казенному имуществу, принятому обществом "Сахалин" из казны, не оказалось. По объяснению штейгера и и.д. начальника Александровскаго округа все принятые из казны орудия, как например лопаты, кайла и пр. давно заменены новыми. Бывшая при старых рудниках пристань совершенно разрушилась, точно также разрушились и все находившиеся у неё набережная и постройки. Теперь там остается только один ветхий домик. Из переданныхъ обществу в п. Дуэ двух деревянных жилых домов, с тремя при одном из них службами, и двух небольших амбаров, -- один дом возвращен в казну и снесен, с целью сооружения на его месте церкви: другой, значительных размеров, дом со службами, в котором живет Управляющий рудником, поддерживается достаточно исправно. Вместо разрушенной старой пристани общество устроило новую, ближе прилегающую к Воеводскому руднику. Пристань эта находится в удовлетворительном состоянии. Существовавшую в п. Дуэ пристань для разгрузки доставляемых туда припасов и материалов общество несколько улучшило путем сооружения добавочных свинок".
   Разрабатывался обществом в Дуйских копях один лишь Воеводинский рудник. Однако высокое качество угля побуждало Морское Министерство требовать от общества "Сахалин" поставки для морских судов лишь Дуйского угля, ибо Мгачинский, будто бы, портил котлы и по преимуществу, годился лишь для топки печей. Тем не менее, как удалось выяснить, прибывающие за углем суда нагружались Дуйским углем от Ґ до 2/3 вместимости, а остальную часть добавляли Мгачинским, для чего специально и заходили в Мгачи.
   Добываемый в Дуйских копях уголь весьма мягок и, для сохранения его в удобных для погрузки и для топлива, крупных кусках, требовал бы более или менее усовершенствованного способа извлечения его из рудника и доставки на пристань.
   Начальник главного тюремного управления так описывает те примитивные приемы, какие употреблялись обществом для доставки угля на дневную поверхность и для погрузки его на суда: "Уголь выносится преимущественно в мешках и в незначительной части деревянных ящиках на железных полозьях; затем высыпается с двухсаженной высоты, здесь нагружается в вагонетки; из них опять между рудниками и пристанью вываливается с подобной же высоты на нижнюю террасу, где вторично нагружается в новые вагонетки; из них сбрасывается в так называемые дворики, вроде больших деревянных закромов; из последних набирается в третий раз в вагонетки, доставляющие его к барже; опять сваливается и только в ней уже, в крайне измельченном виде, набивается в бочки для сдачи на пароход".
   Для доставки сахалинского угля во Владивостокский военный порт общество "Сахалин" заключило с морским министерством контракт, который выполняло крайне неаккуратно. По словам контр-адмирала Г.Ф. Эрдмана, общество никогда не снабжало морское ведомство потребным количеством угля. Например, в 1879 г. общество обязалось доставить 240400 пудов, но добыло только 132300 пудов, а сдало лишь 45420 пудов угля.
   В апреле 1880 года островной уголь стоил во Владивостоке 30 копеек за пуд, в то время как 1 тонна японского угля обходилась казне по 18-21 доллар. Столь высокая стоимость сахалинского топлива объясняется значительными расходами, связанными с его транспортировкой на материк. В 1879 г. провоз угля из Дуэ во Владивосток стоил 10 рублей с тонны, в связи с тем, что стоянка на Дуйском рейде была опасна даже для паровых судов, а парусные суда, перевозка угля на которых особенно выгодна, никогда в Дуэ не заходили.
   Для доставки угля на материк общество фрахтовало три парохода водоизмещением 2000, 1500 и 800 тонн, держало их в Дуэ, оплачивало время простоя и отправляло в порты назначения с половинным грузом. Так, датский пароход "Ваверлей" водоизмещением 800 тонн, простояв на рейде Дуэ 13 дней, получил лишь 170 тонн угля! В результате транспортная составляющая в стоимости угля возрастала в несколько раз, что делало невыгодной его покупку.
   При руднике находились Дуйская и Воеводинская тюрьмы и военная команда в 340 человек, что ежегодно обходилось казне в 150 тыс. руб. А.П. Чехов писал по этому поводу: "И копями, и трудом каторжных общество пользуется бесплатно. Оно обязано платить, но почему-то не платит; представители другой стороны, ввиду явного правонарушения, давно уже обязаны употребить власть, но почему-то медлят и, мало того, продолжают ещё расходовать 150 тыс. в год на охрану доходов общества". Однако книга Чехова послужила лишним поводом для членов правления общества написать очередной протест, опубликованный в журнале "Русская мысль".
  Стремясь обеспечить минеральным топливом наши суда, плавающие на водах Тихого океана, наше правительство обратило свое внимание на залежи каменного угля, открытыt на острове Сахалине, и, с целью разработки тех залежей, переселило на остров в начале 60-х годов 80 человек каторжных, содержавшихся на Карийских промыслах Нерчинскаго округа.
  Постепенно увеличивавшийся контингент этих подневольных тружеников размещался в двух, возведенных для них казною, тюрьмах - Дуэской и Воеводской. Отсюда очевидно, что те "ужасныя ямы", какими представляются г. Чехову Воеводская п Дуэская пади, избраны для населения каторжных не по желанию и указанию агентов частного общества "Сахалин", а по усмотрению правительственных властей, притом задолго до образования общества.
  С течением времени, убедившись в неудобствах, сопряжённых с эксплуатацией каменноугольных залежей средствами казны, правительство признало целесообразным передать Дуэские копи в аренду частному предпринимателю, явившемуся в лице акционерного общества под фирмою "Сахалин".
  На основании контракта, заключеннаго казною с названным обществом, обществу вменялось в обязанность утилизировать ежедневно, за определенную плату, труд 400 человек каторжных. Гарантируя с одной стороны обществу указанное число рабочих неустойкою в размере 1 руб. за каждаго недосланнаго каторжника, казна оградила с другой - и свои собственные интересы, выговорив для себя одинаковую цифру неустойки за каждого недобраннаго обществом рабочаго.
  Достаточно, затем, привести свидетельство самого г. Чехова о несомненных преимуществах труда вольнонаемнаго над принудительным чтоб уразуметь, насколько несостоятельна попытка г. Чехова отнести пользование трудом каторжных к числу 'привилегий', будто бы дарованных обществу "Сахалин": оказывается, наоборот, что необходимость применять такую рабочую силу составляет для общества тяжелую обязанность, которой оно подчинилось лишь скрепя сердце, за невозможностью достигнуть иначе соглашения с казною.
  За исключением разве права бесплатнаго пользования для нужд рудников казенным лесом, отстоящим, впрочем, от места работ не ближе 30 верст, в равной мере призрачными являются, в свою очередь, и остальные, приписанные обществу г. Чеховым, привилегии: так, безпошлинный ввоз предметов, необходимых для технических и хозяйственных работ, предоставлен на острове Сахалине всем и каждому; право исключительной разработки обществом залежей каменнаго угля ограничивается отведенным ему участком земли, отнюдь не препятствуя свободному проявлению частной предприимчивости на всем остальном пространстве острова; мало того, сама казна выступает, в известной мере, конкурентом общества, вырабатывая уголь в соседстве с арендуемым обществом участком; наконец, морское ведомство вовсе не обязано приобретать для своих судов уголь, заготовляемый в рудниках общества, каковою свободой наша тихоокеанская эскадра и воспользовалась, наприм., в 1889 г., не купив из складов общества ни одной тонны угля.
  Ближайшими выводами из сказаннаго будут следующие: а) что ни в выборе места для устройства на острове Сахалине каторжных тюрем, ни тем еще менее в установлении порядка содержания и пользования трудом каторжных общество 'Сахалин' не может нести никакой ответственности; б) что в упрочении дела разработки каменноугольных богатств острова Сахалина наше правительство всегда признавало себя высоко заинтересованною стороной, и в) что общество 'Сахалин', в качестве контрагента казны, не пользуясь никакими исключительными преимуществами, обременено еще немаловажными обязательствами.
  Переходя к определению круга частных лиц, принимающих участие в предприятии, которому присвоена фирма 'Сахалин', должно заметить, что денежные средства для осуществления сего предприятия образованы двояким путем: наибольшую часть доставила оплата 10000 акций, в том числе 2000 именных, а меньшая реализована выпуском 2000 облигаций. Именные акции сосредоточены в руках 40 собственников, личность же и число владельцев остальных 8000 акций па предъявителя, равно как и выпущенных обществом облигаций, остаются, разумеется, неизвестными. Руководителем дел общества является, в силу Высочайше утвержденнаго устава, правление общества, заседающее в С-Петербурге и состоящее из 5 лиц, избираемых ежегодно созываемым общим собранием акционеров общества.
  Вопреки заявлению г. Чехова о принадлежности права эксплуатации Дуэских копей только 5-ти предпринимателям, в существовании и развитии промысла, производимого обществом 'Сахалин', заинтересованы, следовательно, в неподдающихся определению долях, но на ряду с казною, еще владельцы акций и облигаций предприятия. Поэтому, принятый на себя г. Чеховым труд по вычислению суммы, которую затрачивает казна, будто бы, на предмет охранения прав каждого из упомянутых 5-ти мнимых собственников предприятия, представляется лишенным основания.
  Затем необходимо обратиться к трем серьезным обязательствам, принятым на себя обществом, но, по словам г. Чехова, существующим лишь на бумаге:
   1. Качество Дуэскпх каменноугольных залежей крайне разнообразно: рядом с залежами хорошаго угля встречаются нередко пласты совершенно негодные к потреблению. Вследствие этого, натолкнувшись на такой негодный пласт, промышленник бывает вынужден обходить его, напрасно затратив и время, и деньги на разведки и подробное исследование. Так, в частности, обществу 'Сахалин' пришлось забросить разработку очень мощнаго пласта, залегавшего в так называемом Евгеньевском руднике, качество которого оказалось неудовлетворительным. Других примеров, которые, по такому же явному недоразумению, могли бы быть отнесены к "хищническому" способу разработки каменноугольных залежей, в практике общества 'Сахалин' не встречалось безусловно. Полная неосновательность брошеннаго г. Чеховым по адресу общества 'Сахалин' обвинения в хищническом пользовании минеральными запасами, предоставленными эксплуатации общества, станет еще очевиднее, если принять в соображение, что планы предполагаемых обществом к выполнению работ ежегодно разсматриваются и утверждаются окружным горным инженером Приморской области, без одобрения которого не допускается открытие каких- либо рудничных работ.
  -Хотя, по контракту, общество 'Сахалин' может довольствоваться услугами всякого горного 'техника', а не непременно горного инженера, общество неоднократно вверяло свои копи надзору лиц, облеченных званием горнаго инженера, содержание которых обходилось до 12 т. руб. в год. Если же оно ныне довольствуется, с ведома, впрочем, Горного Департамента, услугами штейгера, то единственно в виду, сравнительно, незначительной производительности разрабатываемых обществом копей.
  -Что касается недоимки в казенных платежах, накопившейся по 1 января 1890 г., то, не говоря уже о том обстоятельстве, что наростание таковой не составляло исключительной вины общества, должно заметить:
  а) что исчисленная представителями местных властей и повторенная г. Чеховым цифра недоимок (194337 руб. 15 коп.) страдает сильным преувеличением, с лишком на 40 тысяч превышая сумму, значившуюся по книгам общества;
  б) что с 1 января 1890 г. не только прекратился дальнейший рост упомянутой недоимки, но что общество 'Сахалин', в счет погашения таковой, внесло, по настоящее время, 20000 рублей;
  в) что, признавая наличность означенного долга явлением вовсе не угрожающим интересам казны, соединенное присутствие представителей казенных ведомств, заинтересованных в ходе предприятия общества 'Сахалин', сочло возможными рассрочить погашение упомянутой недоимки на целый ряд лет.
  В заключение остается пожалеть, что г. Чехов, доверяясь сведениям, шедшим из источника, явно недоброжелательно настроенного по отношению к обществу 'Сахалин', почему-то не нашел нужным распространить свои исследования также на столь важные, но известные только начальству каторжных, вопросы, каковы вопросы о том: "когда и как рассчитываются с дуэскими каторжными, кто им платит и получают ли они что-нибудь".
  Правление Высочайше утвержденнаго общества 'Сахалин' надеется, наконец, что издания, поспешившия воспроизвести на своих столбцах сделанные г. Чеховым разоблачения мнимых злоупотреблений при разработке Дуэскпх копей, сочтут долгом справедливости перепечатать и настоящия разяснения. Правление Высочайше утвержденнаго общества 'Сахалин'.
   Пока члены правления вели полемику о своей деятельности в российской печати, инженерный состав копей, не получая зарплаты, был вынужден существовать на деньги, выручаемые за продажу угля. Даже военные суда Сибирской флотилии не могли получать уголь иначе, как за наличные деньги, выплачиваемые вперед. Корабли же, ограниченные суммой судовой кассы, были вынуждены стоять без топлива, так как по квитанциям угля не давали.
   31 июля 1892 г. с обществом был заключён новый контракт на 7 лет (до 19 сентября 1899 г.), по которому ему предоставлялись дополнительные льготы в виде беспошлинного завоза на рудник оборудования и продовольствия, уменьшения попудной оплаты до 0,25 копеек и поденной платы до 20-25 копеек. В то же время Общество обязывалось предоставлять Морскому ведомству не более 600 тыс. пудов угля в год при оплате за пуд угля погруженного на пароход на рейде Дуэ 15 копеек, за пуд угля, вывезенного на склад в де-Кастри - 20 копеек, за пуд угля, вывезенного на склад во Владивостоке - 30 копеек. Тюремное ведомство обязалось ежедневно поставлять на работы в рудниках не менее 210 каторжан. За каждого недоданного каторжника предусматривался штраф в 1 рубль. Обществу было предоставлено право отказываться от ссыльнокаторжных и заменять их поселенцами, но не более одной трети от общего количества работающих. Все руководство за правильным ведением дел на руднике было возложено на окружного инженера Приморского горного округа, который при самых благоприятных обстоятельствах, мог посетить дуйский рудник 1 раз в году. За время аренды обществом "Сахалин" было добыто всего 9998977 пудов угля. По годам добыча распределяется следующим образом:
  

ТАБЛИЦА III

Добыча угля в Дуйских копях в 1876-1899 гг. (в пудах)

   Год
   Добыто
   Год
   Добыто
   Год
   Добыто
   Год
   Добыто
   1876
   110000
   1882
   707200
   1888
   364209
   1894
   439000
   1877
   357850
   1883
   371250
   1889
   404400
   1895
   515700
   1878
   37100
   1884
   424000
   1890
   686717
   1896
   641196
   1879
   132300
   1885
   549200
   1891
   105245
   1897
   785263
   1880
   501900
   1886
   409797
   1892
   516883
   1898
   303800
   1881
   317500
   1887
   556317
   1893
   400590
   1899
   302560
  
   Надо сказать, что в интересах общества казна ежегодно расходовала до 65000 рублей, но это не оживило производство. К тому же недостаток капиталов этого общества не дал возможности развиться предприятию до предполагаемых размеров. Росли и недоимки арендных платежей. К 1897 г. недоимка общества достигла 194337 руб. 15 коп, но в это же время общество возбуждает ходатайство о заключении нового договора аренды с 1899 по 1923 годы и вынуждает Правительство продлить его еще на 24 года.
   Однако Тюремному ведомству надоели домогательства товарищества "Сахалин". Начальник главного тюремного управления писал: "При современном положении каменно-угольной промышленности в крае признано несоответствующим дальнейшее продолжение на прежних условиях существующего ныне контракта с обществом "Сахалин", срок коего истекает во второй половине 1899 г. Взамен сего следует:
   а) Дуйские каменноугольные копи сдать в аренду на срок по возможности не свыше десяти лет частному предпринимателю, на следующих главнейших условиях; 1) арендную плату определить в размере Ґ коп. с пуда добытого угля; 2) обязать арендатора эксплуатировать копи трудом ссыльнопоселенцев и крестьян острова, с допущением привозных с материка рабочих, не исключая иностранцев, в количестве не свыше 25% всего рабочего состава; 3) в видах обеспечения предпринимателя от возможной конкуренции, допустить в контракте условие, чтобы тюремное ведомство добываемый из казенных рудников уголь не продавало вообще дешевле цены, которая будет установлена на уголь арендатором; 4) допустить к означенному предприятию иностранные капиталы; 5) в случае войны, обязать предпринимателя подчиниться всем требованиям и мероприятиям, кои будут установлены подлежащею властью для пресечения неприятелю возможности пользоваться углем из арендуемых копей, и 6) обеспечить исправность контрагента залогом от него в размере 5000 р. и стоимостью по особой оценке инвентаря, который будет передан ему от казны; б) разработку прочих угольных рудников, заявленных тюремным ведомством, производить трудом ссыльнокаторжных".
   К тому времени набирают силу и разработки в рудниках Тюремного ведомства. По инициативе начальника острова генерал-лейтенанта В.О. Кононовича в 1889 г. был заложен Александровский рудник под руководством приглашенного горного инженера Суханевича. Поводом для его открытия послужила большая потребность в топливе для казенных зданий и паровых двигателей. Добыча угля в указанном руднике в 1891 г. составила 167549, в 1892 г. - 178899, в 1893 г. - 205230, в 1894 г. - 202220 пудов. Таким образом, средняя производительность рудника была равна 180974,5 пуда, а в среднем на одного работающего добывалось 13,5 пуда угля. Уголь был невысокого качества, для пароходов не годился и служил только для хозяйственных потребностей тюремного ведомства.
  В 1892 году, с целью добычи угля для потребностей Дуйской тюрьмы, заведующий тюремными копями на острове Сахалине заложил к юго-востоку от п. Дуэ, в так называемой Пороховой пади, несколько подземных выработок, которые обнаружили залегание целой свиты пластов, заключающих большею частью уголь хорошего качества. Такие же пласты были найдены и в соседних падях - Кирпичной и Огородной, а также около с. Михайловскаго.
   В 1895 г. военный губернатор Сахалина генерал-майор В.Д. Мерказин обратился к Приамурскому генерал-губернатору с представлением о расширении на острове количества тюремных рудников. В конце августа того же года на Сахалине открывается Владимирский казенный рудник. Уголь этого рудника совершенно чистый, без примесей, ломается большими кусками, которые на воздухе не рассыпаются. Перед русско-японской войной работы велись на двух рудниках: Старо Владимирском и Ново Владимирском, при чем количество ежегодной добычи колебалось в пределах 300-450 тыс. пудов в год.
   Надо отметить, что с 1895 г. производительность труда на рудниках Тюремного ведомства сильно возросла. В среднем за 1895-1896 гг. она составила 24,9 пуда на человека, а годовая добыча увеличилась более чем в 3,5 раза. Всего же с 1890 по 1904 гг. на Александровском, Владимировском рудниках и руднике в Коксовой пади ссыльнокаторжными было добыто 8688818 пудов угля. А.П. Саломон писал: "Среднее ежедневное число каторжных, работающих на Владимирских рудниках колеблется около 200, а на Александровском около 120 чел. Владимирское месторождение разрабатывается в двух рудниках N 1-й и N 2-й. Работа ведется штольнями. из коих на 1-м руднике две, одна в 102 саж. а другая в 80 саж. длины, а на втором одна, в 170 саж. длины. Площадь Владимирскаго месторождения занимает в длину 8 верст и в ширину 2 версты. Подробных разведок её, повидимому, не производилось. По крайней мере, когда я спросил план работ, мне предъявили только чертеж существующих штольней и па вопрос мой, может ли случиться, что вдруг натолкнутся на пустую породу и не будут знать, куда далее направиться, штейгер ответил мне утвердительно. По словам его месторождение богато и в нем уже заготовлено в целиках под очистку около 10.000.000 пудов угля.
   Организация работ и все вообще порядки на руднике крайне несовершенны. Заведывание каторжными лежит на начальнике Александровской тюрьмы, который, однако, с февраля по конец сентября не был на руднике. Надзор состоит из пяти надзирателей, из коих один старший. Размещены арестанты в отвратительных, лепящихся на горе лачугах. Хозяйственных приспособлений никаких нет. Пищу варят в котелках. Одеждою и обувью снабжены крайне недостаточно. Санитарный надзор состоит из каторжнаго фельдшера (бывший цирульник, затем актер). Доктор бывает редко, книгу, в которую фельдшер записывает свои диагнозы, не просматривает, а удовлетворяется ведомостью, представляемою фельдшером. Штейгер бывает на руднике три раза в неделю. Уроки назначает он, а в отсутствие его так называемый технический надзиратель. Никакой табели уроков не существует и, когда я спросил о ней, меня даже не поняли. Отчетность ведется номинально штейгером, фактически -- надзирателем. Вознаграждение за работу производится так: Канцелярия Губернатора переводит в распоряжение штейгера 10% выручки от продажи угля, а штейгер распределяет эту сумму между арестантами, но своему усмотрению. О минимальной и максимальной цифре арестантского заработка не могли дать мне даже приблизительных указаний, ссылаясь на то, что люди часто выбывают с рудника в тюрьму, опять возвращаются, и список их, вследствие такой переменчивости состава, на столько велик, что многих из них приходится не редко рассчитывать за несколько дней. Расчетных книжек у арестантов не имеется. При таком положении дела я не считаю возможным приводить какия либо цифры об операциях рудника, до тех пор, пока к ревизии этих операций не будет привлечен существующий на Сахалине предварительный и фактический контроль".
   Работа во всех рудниках была организована довольно примитивным способом. Подготовка велась штольнями или наклонными шахтами, причем паровые подземные и водоотливные устройства имелись только на рудниках Товарищества Маковского, а тюремные рудники довольствовались лишь конными воротами. О какой-нибудь механизации труда на рудниках Тюремного ведомства не было и речи, ибо рабочие отбывали наказание, "следовательно, - рассуждала тюремная администрация, - чем тяжелее условия труда, тем лучше достигается цель - возмездие за преступление". Погрузка добытого угля на суда также сопровождалась значительными трудностями. Вот как описывается этот процесс транспортировки угля в районе Владимирских копей. "На берегу моря построена ряжевая пристань, с которой уголь грузится на баржи, а эти последние буксируются к морскому пароходу паровым катером. Морские пароходы обыкновенно становятся на якорь в открытом море перед устьем р. Ноями или на Александровском рейде. Если во время погрузки угля внезапно начинается непогода, катер бросает баржи на производи судьбы, а сам с людьми поспешно уходить спасаться к Александровскому посту; в 1897 году на одном только Владимирском руднике было разбито бурей 7 барж. Известно, что пароходу, пришедшему на Сахалин, иногда по неделе приходится выжидать благоприятной погоды, чтобы произвести выгрузку или нагрузку. Надо удивляться, что при таких условиях торгового мореплавания добыча угля на Сахалине существует и даже развивается. Очевидно, слишком сильна потребность в хорошем угле".
   Отдавая отчёт в колоссальнейшем значении и пользе каменноугольной промышленности для Сахалина в целом и для России в частности, Правительство 31 января 1878 г. издает Высочайше утверждённые правила для частной горной промышленности на острове Сахалине, по которым последней предоставлялся ряд значительных льгот сроком на 24 года.
  Управление делами каменноугольного промысла на острове переходило к особому управлению по надзору за каменноугольной промышленностью Сахалина. В штат управления входили окружной горный инженер с годовым денежным содержанием 3600 руб., горный отводчик, получавший в год 1500 руб., чертежник, совмещавший эту должность с должностью штейгера и получавший 900 руб. в год. Кроме этого, на канцелярские расходы управлению выделялось 1000 рублей в год.
  Право заниматься добычей угля на острове предоставлялось исключительно русским подданным. Заявка об отводе должна быть подана окружному горному инженеру, который в течение 2-х лет со дня подачи документа должен был выдать дозволительное свидетельство на право разработки угля. Отводная площадь допускалась размером не более двух квадратных верст. Получившие отвод промышленники обязаны были начать работы по добыче угля не позднее 2-х лет с момента получения дозволительного свидетельства. За право добычи угля плата с промышленников не взималась. Торговля и вывоз угля за границу никакими пошлинами не облагались.
  Для работ по каменноугольному промыслу горнопромышленники имели право нанимать только русских поданных и китайцев.
  Для исполнения обязанностей технических, как например, штейгера, маркшейдера, чертежника и механика, горнопромышленник имел право приглашать иностранцев; все же остальные лица управления должны были быть русскими подданными.
  Промышленникам предоставлялось право, но соглашению с местным тюремным начальством, брать для разработки угля ссыльнокаторжных.
  Горнопромышленники обязаны были соблюдать правила, особо установленные для найма рабочих на Сахалинские копи, а именно:
  1. Срок найма на Сахалинския каменноугольные копи определялся не более семи лет.
  2. В договоре о найме, помимо других условий, должен быть обозначен пункт на материке, куда рабочему следует явится для доставки его на Сахалин средствами нанимающего.
  3. Горнопромышленник обязан иметь на Сахалине в районе производства работ: а) помещение для рабочих, устроенное с таким расчетом кубического содержания воздуха на каждого рабочего, с каким возводятся казармы для нижних чинов; б) лазарет с кроватями из расчета не менее 5% от общего числа рабочих и с соответственными больничным правилам приспособлениями; в) Фельдшера, если число рабочих не превышает двухсот, а при большем количестве - врача, и г) годичный запас продовольствия и одежды, какие будут условлены с рабочими при заключении наёмного договора.
  4. Всякаго рабочего, желающаго переехать, по окончании срока контракта, на материк, горнопромышленник обязан доставить за свой счет на одном из первых отходящих судов, в тот прибрежный пункт материка, из которого работник был доставлен для перевозки на Сахалин, или в другой ближайший, по желанию рабочего.
  5. Независимо от изложенных правил (ст. 1-4), в отношении нанимаемых на работы китайцев необходимо, чтобы условия найма их были удостоверены русским консулом, находящимся в месте найма. Отметим, что дипломатическим представителям в Тихоокеанском регионе предписывалось рекламировать сахалинские угольные месторождения и обещать всем желающим предоставление необходимых площадей для разработок. Но частные промышленники не спешили воспользоваться льготами, так как местные условия того времени не благоприятствовали развитию каменноугольного дела на Сахалине: тюремная администрация была против насаждения частной горной промышленности, чтобы не создавать конкуренции своим рудникам.
   2 сентября 1882 г. Правительствующий Сенат Российской империи утвердил "Положение о правах и обязанностях местной администрации по вопросам разведки и разработки угольных месторождений в Приморской области и на о. Сахалин". Это была попытка урегулировать взаимоотношения предпринимателей и властей, а также усилить контроль правительства за деятельностью частных обществ в угледобывающей промышленности Дальнего Востока. Заведование промыслами возлагалось на местную администрацию под общим надзором генерал-губернатора. С 1883 г. в связи с переводом окружного горного инженера острова Сахалин в город Хабаровск, прием заявок на углеразведку и добычу угля осуществлял заведующий каторгой. С 1884 г. разрешения на право разработки угля стал выдавать начальник острова Сахалин.
  В 1889 г. Приморский горный округ, включавший Приморскую область и остров Сахалин был включен в состав Иркутского горного управления.
   В 1895 году, всё ещё продолжая интересоваться Сахалинской горной промышленностью, Правительство, по представлению начальника острова В.О. Кононовича, вводит в штат управления островом должность "Горного инженера острова Сахалина". В его обязанности входило геологическое изучение и разведка полезных ископаемых. При горном инженере состояли штейгер и мастера по бурению, на содержание коих Горным департаментом был отпущен необходимый кредит, а Приамурский генерал-губернатор С.М. Духовский отпустил заимообразно на первоначальное оборудование дела 10000 рублей. Горный инженер назначался и увольнялся министром земледелия и государственных имуществ по представлению Приамурского генерал-губернатора. Помощник окружного инженера, имевший постоянное жительство на о. Сахалин, назначался и увольнялся начальником иркутского горного управления по соглашению с военным губернатором острова.
   В 1895 г. Министр Земледелия и Государственных Имуществ вошел в Комитет Министров с представлением о необходимости и своевременности изменения п. 6 ст. 267 Устава Горного, в смысле более свободного допущения иностранцев, представляющихся вполне благонадежными, к занятию горным промыслом в Приморской области и на острове Сахалине. В виду этого, ВЫСОЧАЙШЕ утвержденным, 6 Июля 1895 г., положением Комитета Министров, Министру Земледелия и Государственных Имуществ было предоставлено право входить в названный Комитет с особыми каждый раз представлениями о допущении к производству горного промысла или к участию в нем в пределах Приморской области и острова Сахалина не состоящих в русском подданстве предпринимателей, иностранных компаний или русских обществ, имеющих акции на предъявителя, в тех случаях, когда, по предварительном соглашении его с Министрами Внутренних Дел, Финансов и Приамурскаго Генерал-Губернатора, будет признано, что, в виду тех или других условий, такое допущение не противоречит общегосударственным и интересам.
   В 1900 году закончился срок аренды Дуйского рудника обществом "Сахалин" и, хотя новый контракт с этим обществом об аренде рудника был заключен до 1923 г, ввиду хронических неплатежей обществом арендной платы в казну и по ряду других причин в 1901 г в эксплуатации дуйскиъ рудников обществу было отказано.
  В сентябре 1901 г. в журнале 'Вестник золотопромышленности' было опубликовано объявление: 'Эксплуатирующее на Сахалине Дуйский каменноугольный рудник по концессии Я. Н. Бутковского, приобретенной за 1269756 руб. 83 коп., акционерное общество 'Сахалин' прекращает свои действия вследствие убыточности. Годнчная добыча угля доведена до 1500000 пудов. Правление в Петербурге'. . И сразу же промышленник Маковский начал обрабатывать недавно назначенного губернатора Михаила Ляпунова, чтобы тот передал рудник его фирме.
   Однако то ли Ляпунов оказался слишком чистоплотным чиновником, то ли губернатору и промышленнику не удалось договориться о цене - губернатор наотрез отказался продавать Маковскому рудник. На Сахалине разразился скандал, очень напоминающий современную ссору между красноярским губернатором Александром Лебедем и директором КрАЗа Анатолием Быковым - только история в тот раз закончилась капитуляцией должностного лица. Вся сахалинская администрация выступила против своего начальника, а тюремщики, несмотря на запрет, продолжали выводить заключенных на работу в рудники Маковского. Кроме того, в столицу были отправлены сотни жалоб и доносов на губернатора, "не способного к руководству".
   Ляпунов был вынужден уйти в отпуск и покинуть остров. Сразу же после его отъезда Дуйский рудник был передан "Маковскому и Ко". Но сахалинский губернатор не сложил оружие. В Петропавловске Ляпунов встретился с Александром Абазой, в прошлом влиятельным царедворцем, "сосланным" за интриги на Камчатку в качестве члена Комитета по делам Дальнего Востока. Оба опальных чиновника быстро поняли, что могут оказаться крайне полезными друг другу. Абаза, желавший приобрести вес в провинции, решил присоединить губернатора к обойме своих сторонников, а Ляпунов надеялся воспользоваться связями столичного интригана, чтобы разрушить империю своего противника. Абаза выступил на заседании комитета с сообщением о положении на сахалинских частных и государственных рудниках, и 17 июня 1901 года комитет провел закон, запретивший частный горный промысел "в 100-верстной прибрежной полосе Сахалина". Мотивировку закрытия острова ещё в 1894 г. дал начальник Главного Тюремного Управления: "Сахалин - есть прежде всего каторжная тюрьма и ссыльнопоселенческая колония, как прямое отбытие принудительных работ и потому допущение на этом острове на общем основании всякого рода заявок на те или другие разведки для добычи полезных ископаемых и производства свободных промыслов не может быть признано правильным... заявки и сама эксплуатация земельных богатств острова были разрешаемы не иначе, как по ближайшем обсуждении Генерал-губернатором всех условий предприятий, по истребовании заключения местных данных от сахалинского губернатора".
   А так как Сахалин в своей самой широкой части не превышает 160 верст, владельцы "Товарищества Маковского" почувствовали, что почва уходит из-под ног. Теперь на Сахалине фирма могла работать только незаконно - следовательно, она лишалась государственных подрядов.
   На "материке" Маковский был бессилен и бороться против влиятельного Абазы не мог. Тогда он сориентировал политику своего предприятия на Японию. Там он и нашел рынки сбыта и новые государственные подряды для японской армии.
   Убедившись в выгодности отношений с японцами, Маковский принялся лоббировать среди них идею выступить с инициативой о пересмотре Санкт-Петербургского трактата, из-за которого Япония лишилась богатых угольных ресурсов. Естественно, конечной целью предпринимателя было превратить "Горнопромышленное товарищество И.О. Маковского и Ко" в японский концерн.
   Однако, в законе от 17 июня 1901 г. имелась лазейка. Он предоставлял право Приамурскому генерал-губернатору выдавать разрешения на занятие горным промыслом на Сахалине отдельным лицам. Зачастую при этом генерал-губернаторы руководствовались чисто личными симпатиями или ходатайствами за просителя влиятельных лиц. Известно, что первое подобное разрешение было выдано 21 июля 1902 г. И.О. Маковскому.
   На основании этого разрешения, Дуйские копи были сданы в аренду "Горнопромышленному Товариществу в Приамурском крае И.О. Маковский и К0", Получив в аренду дуйские копи, Маковский выписывает для его разработки корейских рабочих, ибо производительность труда последних была намного выше, чем труда поселенцев и ссыльнокаторжных. Отметим, что компания Маковского ещё в 1891 г. начала разрабатывать арендованный у казны Сортунайский рудник. Чтобы иметь постоянный контингент рабочих, в 1894 г. по просьбе товарищества администрацией острова было основано селение Нояси. По сведениям 1899 г. в этом селении проживало 127 человек жителей, переселенных сюда в виду заработка в копях. Однако, проработав недолго, товарищество забросило Сартунайский рудник, а поселенцы остались без заработка.
  24 июня 1892 г. Маковский начал разработки угля на базе Анастасьевского месторождения, послужившего рождению новой шахты 'Мгачи'. В 1896 г. для руководства работами Маковским были выписаны два штейгера, кончившие курс Лиссичанского училища. И хотя на Мгачинских копях не было ни шахт, ни подъемных, ни водоотливных механизмов, а разработка велась штольнями, при чем бралась только часть пласта, лежащая выше уровня моря, но руководителям работами тем не менее нужны были обстоятельные познания в горном искусстве и геологии, так как им приходилось на каждом шагу встречаться с осложнениями горнотехнического и геологического характера - сдвигами, сбросами, крутизной каменноугольных пластов, подстилаемых пластами глинистаго сланца, по которому стекала вода и вызывала скольжение, вблизи сдвигов иногда неожиданно появлялся рудничный газ в значительном количестве. Не взирая на сложности при добыче, с 1893 по 1900 гг. было добыто свыше 179 тыс. т. угля. Годовая добыча проиллюстрирована в нижеследующей таблице:
  

ТАБЛИЦА IV

Добыча угля на руднике Мгачи в 1893-1900 гг. (в тыс. т.) и вывоз (в пуд.)

   Год
   Добыча
   вывезено
   Год
   Добыча
   вывезено
   Год
   Добыча
   вывезено
   1893
   11,8
   720998
   1896
   16,4
   999130
   1899
   36,7
   2236898
   1894
   12,1
   740309
   1897
   23,7
   1444786
   1900
   36,6
   2229520
   1895
   14
   854794
   1898
   28
   1705209
   Всего:
   179,3
   10931644
  
   Стоит подчеркнуть, что с качественной стороны Мгачинский рудник, на котором применялись сравнительно улучшенные методы добычи угля, давал наилучшие из всех сахалинских углей того времени. Он принадлежал к числу неспекаемых и твердых поэтому в головных штреках добывался при помощи порохострельных работ. На руднике работали помесячно и поденно ссыльнопоселенцы, а также китайцы. Мгачинская долина очень узкая, у моря постепенно расширяется; против устья долины была построена ряжевая пристань, которая, однако, почти осушалась во время отлива: погрузка угля производилась также, как и на Владимирском руднике.
   Необходимо также отметить и то обстоятельство, что в 1895 г. общество "Сахалин" заключило с Товариществом Маковского соглашение, по которому уголь, добытый обществом, поступал в распоряжение Маковского, сбывавшего его на внутреннем и внешнем рынке.
   Невзирая на попытки царедворцев вставить частным сахалинским горнопромышленникам палки в колеса, добыча угля на Сахалине возрастала с каждым годом. Так, в 1901 г. с рудников товарищества Маковского было вывезено 2112123 пуда, а с Владимирского рудника 566253 пуда каменного угля. В 1902 году со всех рудников товарищества Маковского было вывезено 2672767 пудов. Годом максимальной добычи каменного угля до русско-японской войны был 1903. Тогда с острова было вывезено около 4-х миллионов пудов.
   Однако добыча угля в большинстве случаев была хищническая, уголь брался с наименьшей глубины, а на более значительной, где уголь был лучшего качества, выработка прекращалась, что вело к засорению копей. При таких условиях русские торговые представители не могли хорошо зарекомендовать сахалинский уголь в иностранных портах.
   П. Медведев выступил с язвительной критикой в адрес компании "Сахалин" и компании "Маковский". "Эти монополии, заранее получившие контракты на поставку ВМФ, почти 40 лет вели себя эгоистично, не занимаясь честной разведкой богатых угольных пластов Дуэ, не строя ...... рациональных средств разработки, не расширяя каналы сбыта и даже не максимально используя собственные ресурсы. ...... совершенно не имеет права расширять свои каналы сбыта. Эти монополии, не имевшие желания своими руками монополизировать гражданский угольный рынок на дальневосточной периферии нашей страны, вынудили Владивостокское пароходство использовать только японский уголь".
   Общий объём ежегодной добычи угля на Северном Сахалине в начале ХХ века составлял всего 45-47 тысяч тонн. Между тем годовая потребность только морского пароходства Китайской Восточной железной дороги составляла в то время более 80 тыс., Владивостокского порта - около 40 тыс., Уссурийской железной дороги - свыше 30 тыс., Добровольного флота - около 24 тысяч тонн. Таким образом, перед русско-японской войной 1904-1905 гг. сахалинский уголь мог удовлетворить не более 25 процентов от потребности Дальнего Востока в твёрдом углеродном топливе.
   Таким образом, в 70-х годах XIX - начале ХХ вв. на острове шел процесс становления угольной промышленности: открывались новые угольные предприятия, разработка угля в которых велась исключительно трудом ссыльнокаторжных и ссыльнопоселенцев. Однако правительственная монополия на угольные разработки и система использования труда каторжан, скудность материально-технической базы задерживали темпы развития угольной промышленности на Сахалине и гражданской колонизации острова.
  
   * Здесь и далее слова отмеченные "звездочкой" см. в словаре в конце книги.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"