В ушах шумело. Сначала она трясла головой, пытаясь прогнать этот шум, но без толку. Ей что-то говорили, но она не могла сосредоточиться, плыла среди этих невнятных звуков, как в густом сером киселе. Хотела спросить, но голос не слушался. Даже губы не размыкались. Дышать... дышать было тяжело: боль стояла в горле шипастым злым комком.
Было вокруг темно, трепетали сливающиеся в общее марево огоньки свечей, и люди в черных балахонах мелькали, вызывая головокружение. Воздух наполнен странными запахами: затхлостью старого помещения, сухостью пыли, дыма, густой дурнотой благовоний, грязным телом и перегаром - это ближайшие соседи. Запах пота, страха и обреченности.
Кто-то рядом плачет. Ругается дурными словами женщина, сиплым надтреснутым голосом. Солидный мужчина угрожает, уже совершенно нелепые казни выдумывает, но его никто не боится. Его и не слушают.
Люди в черных балахонах что-то рисуют на полу, знаки, круги, геометрические фигуры, причудливо вписанные друг в друга.
Жизнь вокруг рассыпалась и складывалась в странные картины, совсем не вязавшиеся друг с другом, бредовые, кошмарные. Похожие на дешевый фильм ужасов. Женщина слушала... старалась слушать, но шум мешал. Боль отвлекала. Было слишком много всего вокруг, и слишком много всего внутри. Боль наползала волнами, сжимая грудь и горло, зрение туманилось. Она старалась не вспоминать, но не могла себя контролировать.
Все, что она смогла понять - черные люди хотели вызвать демона. Как в книжке... как в фильме. Не так, как может быть в настоящей жизни. Поэтому хотелось свернуться в клубок прямо на полу и закрыть глаза: вдруг это сон и надо просто проснуться.
Но сколько бы она не закрывала и не открывала глаза, все равно вокруг плясали огни свечей, белел рисунок на полу, рядом плакали. Все было по-настоящему.
Когда ее развязали и потащили в самое средоточие свечей и курящихся благовонным дымом жаровен, она поняла только одно - самым первым человеком, что встретит того демона, что тут хотят вызвать, будет она.
Не то что бы она в них верила. Но если больше ничего не осталось, она встретит его. Она уже знала, что попросит.
Когда ее руки и ноги зафиксировали кожаными ремнями на деревянном помосте, обморочная слабость охватила ее. Женщина закрыла глаза, проваливаясь в тьму, в последний миг испытывая мимолетный, но глубокий укол ужаса, который она уже не могла подавить.
Потом ей приснился сон.
Она была... где-то. Или нигде, в зависимости от того, как на это смотреть. Вокруг было неопределенно-бело. Голова женщины кружилась, когда она пыталась сосредоточиться на пространстве вокруг. Было ли это пространство безграничным? Был ли цвет? Не было видно ничего, только белая пустота кругом, которая только казалась белой, потому что у женщины не было определений тому цвету или бесцветью, что она воспринимала. И при этом казалось, что пространство угрожающе смыкается, что расстояние до невидимых стен совсем невелико...
... и где-то в этой неопределенности ощущалось присутствие. Она сосредоточилась на этом месте, и постепенно это ощущение сфокусировалось в долговязую фигуру, облаченную в черное, с неестественно красными прядями волос и узким бледным лицом, которое нельзя было назвать ни уродливым, ни красивым, хотя все его черты лица были соразмерны и правильны, словно у мраморной статуи. Это существо полулежало, закинув руки за голову.
Первое, что она сказала: "Я хочу заключить сделку". Потом, не дожидаясь ответа, спросила: "Ты же дьявол?"
Дану приподнялся на локтях, с интересом разглядывая гостью.
Не то чтобы ты ожидаешь гостей, находясь заключенным в межвременье, пространственной одиночке, на веки веков. К тому же она была человеком, пусть и не совсем в своем теле...
Тут-то Дану наконец разглядел ее полностью и немедленно выпрямился. Эта женщина, невысокая, бледнокожая и светловолосая, была каким-то образом связана с внешним миром. Она одновременно присутствовала и тут и там, и Дану не знал, что за искусная магия могла осуществить подобный трюк.
Стоило ему только приблизиться к смертной, как волна невыносимой боли остановила его: Дану совершенно не терпел сильных человеческих эмоций. Ее застывшее и будто спокойное лицо было обманом... женщина была как хрупкий сосуд, наполненный кипящим раскаленным металлом - лишь снаружи холодна и спокойна.
"Я хочу стать ангелом тьмы, - она говорила сухо и деловито, будто подготовилась заранее, - И чтобы ты забрал мою память".
"Это целых два желания, - отозвался он, недоумевая про себя, почему она вообще решила обратиться к нему. - И не то чтобы я мог их выполнить. Память стереть... теоретически, думаю, это вероятно..."
Его мозг заработал в полную силу, неожиданно получив задачу извне. Дану не знал, сколько он уже находится в заключении. Окружающее пространство не отличалось никаким разнообразием, да и сам он не имел физического тела, чтобы по присущим ему циклически возникающим позывам отмечать ход времени.
От вынужденного невыносимого безделия Дану занимался в основном различными умопостроениями и созданием логических конструкций. Недавно он задался целью создать нерешаемую загадку, которая сохраняет видимость решаемой до последнего шага. Перед этим он развлекался абсурдными утверждениями, замыкающимися сами на себя.
Время для него не существовало. Это было очень скучно.
Люди же, несмотря на их непереносимую эмоциональность, представляли интерес. Даже эта, весьма слабая женщина, которая не осознавала того, что сама придавала ему физическую форму и обличие, столь близкие к человеческим. Она не понимала, что их разговор идет не на словах, ибо ее язык был ему - пока еще - неизвестен.
Ее разум подчинял окружающее, загоняя его в рамки известных ему явлений, видоизменяя непонятное, отбрасывая непознаваемое. Поэтому она видела перед собой существо, похожее на мужчину, и слышала его речь, хотя на самом деле... на самом деле, Дану отдавал себе отчет в том, что даже его разум, более высокоорганизованный и могучий, чем ее, не в силах был охватить реальную сущность бытия.
"Ты должна будешь заплатить", - сказал он. Она кивнула, решительно и уверенно.
"Я заберу твою память и помогу доставить смерть тем, кому ты желаешь. Но взамен ты поможешь мне выйти отсюда".
Он внимательно глядел в ее светлые глаза.
"Ты отдашь мне свое тело. Мое мне больше не принадлежит, и эта сущность более не может находиться в реальном мире".
Женщина снова кивнула.
"Оставь мне лишь последний час, - сказала она. - Там лица тех, что должны умереть. Остальное забери. Сотри. Уничтожь. Я не знаю, как ты это сделаешь, но больше не хочу об этом думать, это рвет меня изнутри".
Дану приблизился к ней, преодолевая охватившую его сущность боль. Уничтожить ее память было бы неразумно: не зная тонкостей структуры ее головного мозга, можно было легко повредить его. Он всего лишь закрыл ее воспоминания, спрятал глубоко, стараясь не коснуться нечаянно, не познать ни единой капли ее человеческих чувств, и все же улавливая против воли клочки недавних событий.
Встав к ней совсем близко, глядя вниз в ее запрокинутое бледное лицо, он мягко сказал:
"Маленький человечек, надеюсь, ты понимаешь, что я не тот, за кого ты меня принимаешь? Я не имею отношения к человеческой мифологии".
"Мне все равно", - отвечала она.
"Я займу твое тело. Буду блокировать твои эмоции, потому что я не переношу их".
"Делай".
"Ты никогда не сможешь узнать, кто ты, и вернуть свою память".
"Пусть".
Он склонился к ней, прикасаясь губами к ее лбу. Его энергетическая сущность сейчас имела форму и структуру близкую к человеческому телу, потому что именно она, человек, невольно придавала ему форму, фокусируя на нем свое внимание. И он использовал каналы так, как было наиболее удобно при данной организации. Крупное сгущение энергии в области ее лба на центральном энергетическом канале, идущем вдоль позвоночника было наиболее подходящим для того, чтобы он вошел и растворился в ней, словно речной поток в морской воде.
Сон завершился.
Женщина открыла глаза. Более не было шума в ушах. Она четко видела в полутьме - и людей, и все эти разнообразные ритуальные атрибуты, и далекие металлические стропила под крышей здания. Полностью осознавала положение своего тела и местонахождение других людей вокруг.
- Это прекрасно, - произнесли ее губы, хотя она не собиралась ничего говорить.
- Ощущения реального тела прекрасны. Должен сказать, что я несколько изменил твое тело, его функциональную скорость и мощность, чтобы они более подходили к привычным мне параметрам.
Она ощущала спокойствие. Мир вокруг был кристально ясным и четким. Она села, разрывая кожаные ремни и огляделась.
- Это они? - спросила она сама себя.
- Да, - отозвалась женщина. - Они. Мы должны убить их.