Харчевня оказалась довольно низким и неказистым сооружением странного для таких сказочных мест барачного типа. Она стояла на перекрестке двух дорог: проселочной, по которой они пришли сюда, и большим торговым трактом, уходящим дальше в лес, в сторону заката. Солнце, или то лохматое чудовище в полнеба, которое его здесь замещало, возвещало вторую половину дня.
Фома и Доктор остановились в тени последних деревьев, рассматривая странное заведение.
- А я говорил, что место нехорошее! - ответил мэтр Иелохим на немой вопрос своих спутников. - Шалят людишки: леса вокруг! А чего не шалить таким вот молодцам!
Он уже полностью оправился от временного помешательства и вернулся в свое обычное брюзжащее состояние, давая понять, что принимает своих неожиданных попутчиков в лучшем случае за проходимцев с большой дороги. Ну, поднаторели в разных фокусах, так кто в этих краях не чудит и не фокусничает: сила есть, фокусы будут!.. Только круги бы вернули! Примерно такое выражение лица было у мэтра Иелохима, когда он говорил о харчевне и ее окрестностях.
А место действительно было мрачное, словно гроза однажды сгустилась над этим местом, да так и осталась навсегда. Стоящие вокруг огромные хвойные деревья своей густой темной зеленью усиливали это впечатление. Казалось, вот-вот что-то произойдет, неприятное. Как будто в ответ на это ощущение послышался отдаленный топот копыт и вскоре по тракту, выскочив из леса, проскакал всадник.
Остановившись на полном скаку возле харчевни, он ударил со всего маху в металлический предмет, похожий на гонг, висящий на бревенчатом углу сооружения. На звон тут же выскочил большого роста человек в хозяйском фартуке. Всадник, не слезая с коня, наклонился и что-то сказал ему, а затем, свистнув, жестоко хлестанул коня. Конь встал на дыбы, разворачиваясь, и всадник снова проскакал мимо Доктора и Фомы. Рожа у него была разбойная.
- Прямо притон, - резюмировал Фома. - Слушай, Док, в какой кабак с тобой ни придешь, всюду бандиты! Меняй карму!
- Лучше умерь аппетит! - посоветовал Доктор.
- Ну вот, сами все видите, - пробурчал мэтр, всем своим видом показывая, что обошел бы он это место за три версты.
- А почему харчевня такая странная, длинная? Такой зал большой или в ней еще и боулинг? - спросил Фома.
- Конюшня. Здесь раньше была почтовая станция, а теперь... - Мэтр не договорил, горестно махнув рукой: мол, что говорить, все идет наперекосяк.
- Ты все еще хочешь перекусить? - спросил Доктор.- Или доберемся до города?
Фома был категорически против.
- Если вы пришли, господа хорошие, - сказал тогда мэтр Иелохим, - то давайте мне мои круги!
- Мэтр Иелохим, вы меня совсем не уважаете, если думаете, что я отдам вам эти кольца, - усмехнулся Доктор. - Вы же первым делом снесете голову мэтру Фомину, а потом, чего доброго, и мне.
Мэтр даже меньше стал от такого вероломства. Обманули?! Он открыл рот, глотая воздух, руки его затряслись вместе с головой и шляпой, в глазах появилось выражение навсегда побитого пса.
- Поэтому, - продолжал Доктор, словно не замечая, что творится со стариком, - я покупаю их у вас.
Он кинул старику невесть откуда взявшийся кожаный мешочек с деньгами.
- Откуда деньги, Док? - удивился Фома. - Это нечестно, мы могли бы взять такси, а не тащиться на лошадях!
- Это командировочные.
- Командировочные?! Тогда мне полагаются суточные и постойные! - заявил Фома.
- Суточные ты сейчас съешь, а с постойными пока постоишь, - невозмутимо ответил Доктор. - В смысле, попостишься.
- Док, нехристь оборотная, когда ты успел узнать про посты?
- На главпочтамте.
- Золотые? - раздался удивленный возглас мэтра Иелохима, развязавшего наконец дрожащими руками мешок, но он быстро справился с собой. - Вообще-то, маловато будет! - изобразил он неподдельную обиду. - Да и настоящие ли?
Он имел в виду, не наколдовал ли их Доктор.
- Чистое золото, дед! - успокоил его Доктор.
- Смотри, дед!.. - Фома показал вверх на верхушки деревьев.
Мэтр поднял голову, а Фома в это время молниеносно схватил с его ладони одну монетку и щелчком подбросил. Золотая монета заблистала обеими сторонами, стремительно поднимаясь вверх и пропадая за верхушками.
- Если она в течение пяти минут не упадет, значит настоящая, - сказал Фома обалдевшему мэтру. - Вот так проверяются деньги, старик!.. Пошли, Док!
- Э! э! Вы куда? - растерялся мэтр; он не знал, куда смотреть и поэтому быстро, как птица, вертел головой, смотря одним глазом на них, а другим - на небеса, и не решаясь сойти с места. - А монета?
- Отдай монету, - сказал Доктор.
- С чего ты взял? - удивился Фома. - Ты не можешь знать этого фокуса.
- Я знаю закон тяготения.
- Но есть закон Фомы, - сказал Фома, - который отменяет все эти мрачные оковы существования: тяготение, трение, сохранение... он гласит: всё есть Фома!
Доктор засмеялся от неожиданности.
- Интересно!.. И что есть Фома?
- Фома хочет есть!
- Ну так пошли, только монету отдай.
Мэтр все это время молча пялился на них, ни бельмеса не понимая в их речи, но твердо не веря в справедливость.
- Дед, лови!.. - Фома бросил мэтру монету. - Но ту все-таки подожди, она через пять минут упадет! - предупредил он.
Они уже заходили в харчевню, а мэтр все еще нерешительно переминался под деревом и поглядывал вверх.
- Странный народ! - удивился Фома. - Детских фокусов не знает!
Внутри харчевня была еще более неожиданна. Прямо от дверей, как в зале суда, шли высокие, по грудь, перила, отгораживая зал от выхода и заканчиваясь чуть ли не в центре зала у стойки или конторки трактирщика.
- Это чтобы никто не ушел от расплаты, - заметил Фома. - Мудро!
Они не спеша прошли до конца перил, ожидая, что их кто-нибудь встретит и приветит.
- О! А вот и Пиросмани!..
У конторки, где они остановились, ожидая хозяина, висела большая картина в простой деревянной раме. На картине, к их удивлению, была изображена величественная куча дерьма, над которым задумалась одинокая сивая кобыла. И как не старались Доктор с Фомой увидеть что-либо другое, более приличное общепиту, ничего у них не получалось. Над этим же, видимо, тяжело размышляла и лошадь, осторожно принюхиваясь. Выполненная в примитивистском стиле, она навсегда удивилась данному обстоятельству разновеликими глазами: "неужели это... мое?" - говорил весь ее вид...
Доктор внимательно посмотрел на Фому.
- Как это понимать?
- Так же, как и я - легко! - пожал плечами Фома. - Я уже видел такой сон, Док! Это со мной бывает. Да не смотри ты на меня так, было бы хуже, если наоборот! Лучше посмотри кругом, в какой сарай мы попали!
Потолка как такового в харчевне не было, но низкие поперечные балки, завешанные рогожами и веревками, стены, утыканные торчащими рогами и крючьями с цепями, бутафорским оружием и редкими плошками со слабым огоньком, создавали в харчевне атмосферу пыточной камеры, завсегдатаи которой решили перекусить и развлечься. Плотные сизые испарения, видимо из кухни, создавали особую атмосферу. Тяжелые, громоздкие столы были накрепко приколочены скобами к полу. Публика была самая разночинная по виду: пьяные солдаты и угрюмые крестьяне, солидные, степенные купцы и веселые оборванцы, пропивающие последние гроши, пара инвалидов и один тихий сумасшедший, трясущийся беспрестанно в углу под подобием иконы.
Дух коллективизма витал над этими табльдотами, и несмотря на полумрак, особенного уныния здесь не наблюдалось. Напротив. Слышались веселые возгласы и звон стекла стаканов и бутылей. Играла даже музыка, хотя и странная, под стать крючьям, свирепо торчащим в стенах. Вскоре Фома с Доктором обнаружили и сам источник музыки. Слепой скрипач со страшными белыми глазами ходил от стола от к столу, собирая дань в висящую сбоку торбу. И делать это ему было нетрудно, потому что скрипка его звучала зловеще и угрожающе: не понятно как, но скрипачу это удавалось. Она словно пленница рыдала у него на плече, но плач этот был потусторонний, похожий, скорее, на плач ломающейся фуганочной машины. Вместе с ней плакали все те, к кому скрипач подходил, плакали охотно и безутешно, и так же легко успокаивались, когда скрипач отходил.
- Фуганок-то волшебный! - шепнул Фома Доктору, так как ожидание затягивалось. - И фуги соответственные...
Время от времени пинком открывалась входная дверь и к какой-нибудь компании присоединялся запоздавший товарищ. Видно было, что многие здесь друг друга знают. Прошло довольно много времени и Фома с Доктором уже начали присматриваться, куда бы им сесть, не ожидая хозяина. И когда, наконец, отыскали в неверном свете свободный стол, к ним сразу подошел ражий детина то ли в переднике, то ли в бронежилете до половины бедер. Словно он наблюдал за ними откуда-то и ждал: сядут ли гости? Это был тот самый человек, что выходил к всаднику.
- Господа желают поесть или просто послушать нашу музыку? - спросил хозяин глухим, ничего не выражающим, голосом.
- А что есть такие меломаны, что специально приходят послушать эту музыку? - спросил в свою очередь Фома. - Маэстро всегда в таком ударе или это акустика?
Угрюмое молчание было ему ответом и молчание это затягивалось, а начинать обед с искусствоведческого диспута не хотелось, Фома уже захлебывался слюной от запаха, идущего с кухни.
- А что у нас с обедом, если репертуар не обсуждается? - спросил он миролюбиво.
Оказалось, что как меню ни обсуждай, все равно получишь что-то вроде жаркого из свинины. С картой вин было веселее: можно пиво, можно эль и какой-то то ли жег, то ли шок. При отсутствии желания выпить можно было убираться ко всем чертям, без напитков ничего не подавалось, недвусмысленно дал понять детина, возвышаясь над ними.
- А что пьют те господа? - спросил Фома, указывая на соседний столик, где гульба была в самом разгаре.
Парни в куртках ремесленников что-то орали вразнобой и пытались даже подпевать скрипке. При этом их лица становились похожи на рубанки - без-застенчиво открытый рот и вибрирующий там язык.
- Эль.
- Тогда и мне этого же бодрящего напитка! - решил Фома.
- А мне пива, - ответил Док на немой вопрос детины.
- Как, кстати, называется ваше заведение? - спросил Фома, любитель топонимики и приверженец Миклухо-Маклая.
- Без названия.
- Поэтично! - заметил Фома. - Вы дали это название?
- Это не название! - грубо ответствовал хозяин. - Мы не имеем названия, просто трактир. Это все?
- Все-таки что-нибудь из Мясковского и Сметаны!.. Для пищеварения, - попро-сил Фома.
Трактирщик с мрачным достоинством удалился. Они остались одни, если можно остаться одним среди орущего народа и глухой скрипки слепого.
- Итак, - прервал молчание Фома, - давай-ка, Док, все-таки разберемся, что происходит. Подведем, так сказать, временный итог.
- Давай, - меланхолично улыбнулся Доктор.
Временный итог оказался таким же, как и предыдущий: замки, угрожающие Фоме смертью, дыра, несущаяся где-то в поисках его же, куклы, посланные неизвестно кем, опять же за ним, и странное исчезновение Ирины. Но Ирина это уже слишком далеко, а дыры, по словам Доктора, вот-вот, на запятках!..
- Ясно, - проговорил Фома, резюмируя и отщипывая от куска хлеба, который принесла проворная толстая баба в переднике.
- Теперь мои замки, - сказал он, рассеянно поглядывая вокруг. - Ну, с дырой все ясно, от нее можно бегать всю жизнь.
- Но при этом спать по очереди, - заметил Доктор
- Да, представляю... смешно!.. Но вот второй замок? - Он в недоумении пожал плечами. - Я все-таки не понимаю, как он мог оказаться в зоне трансформации?
Фома вопросительно уставился на Доктора. Доктор молчал.
- Н-да... - заключил Фома, - в общем, я так понимаю, плохи мои дела?
- Плохи, - подтвердил Доктор.
- Тогда что мы здесь делаем? Почему бы нам его не нейтрализовать, вместо того, чтобы гонять здесь стрекоз и бабочек?
- Ну, вообще-то, мы здесь и по твоей милости, это наш общий переход.
- Ну так давай сделаем наш общий переход к моему замку!
- Давай! - пожал плечами Доктор. - Когда?
- А вот сейчас покушаем и полетим, - сказал Фома. - Но сначала нужно покушать! - широко улыбнулся он, завидев в глубине зала трактирщика.
- И еще... - Он наклонился к Доктору. - Я, конечно, раздолбай, но не настолько, чтобы оставить свой замок выхода в сверхъизменяющихся реальностях! Я не самоубийца, Док, и никогда им не буду!.. Что ты на это скажешь? Мне кажется, ты знаешь ответы на такие вопросы, ты же у нас теоретик...
Перед ними возник трактирщик и долгожданные дымящиеся горшки, пиво, эль, пучок зеленого лука.
- Ага! - торжествующе сказал Фома и поводил носом над горшком. - Пахнет, во всяком случае, горячим!.. Ты подумай, Док, что мне ответить, а после обеда поговорим.
Он с наслаждением впился в кусок хлеба, заедая горячее варево. За трактирщиком подошел и скрипач, и стал выпиливать у них над головами немыслимые рулады под аккомпанемент постоянно хлопающей двери. Несгибаемый аппетит Фомы выдержал только первые два такта безжалостной сонаты...
- Док? - спросил он, с трудом проглатывая кусок. - Как тебе эта резьба по жести? Или здесь такой народный обычай портить аппетит?
Доктор только рассеянно ухмыльнулся, думая о чем-то своем. Не хочет, оборотень, никуда лезть, вздохнул Фома, ну что ты будешь делать, все приходится самому!
- Любезный! - обратился он тогда к слепцу, и тот, наклонившись к Фоме своим страшным, мертвым лицом, стал играть тише, а по мере услышанного и вовсе перестал.
Дверь же продолжала хлопать...
- А что если тебе, Паганини ты безухий, сыграть эту сонату для двери со скрипом где-нибудь в ближайшем лесу в дуэте с бензопилой?..
Получилось громко, даже слишком. В трактире мгновенно стало тихо и, Фома мог поклясться, светлее от множества блеснувших в их сторону глаз. Двадцать семь! - сосчитал он сразу всех любителей именно этой музыки. Доктор закрыл лицо руками. "Ну вот!" подумал Фома. Молчание в трактире затягивалось и затягивало, словно паутиной, всех присутствующих, становясь невыносимым. Надо было что-то предпринимать. Что??
Фома успокоительно поднял руки, показывая, что в них ничего, кроме хлеба, нет.
- Господа! - примирительно возгласил он хриплым от волнения голосом; при этом он старался не смотреть на трясущегося Доктора, это его сбивало.
- Господа! Я просто спросил у этого замечательного музыканта, может ли он поиграть у нас на лесоповале! Мы там скоро сдохнем от тоски! - пожаловался он.
Никакой реакции! Фома поехал в другую сторону, всерьез опасаясь за свой гор-шок.
- Но раз вы против и я вас прекрасно понимаю, господа, я снимаю этот вопрос! Играй, дружище! - похлопал он скрипача по плечу, стараясь попасть в нервные окончания.
Потом что-то шепнул еще ему на ухо и скрипача как ветром сдуло.
- Ты словно притягиваешь все неприятности мира, - заметил Доктор.
- Нет, ну почему бы не повесить плакат? - возмутился Фома. - Мол, не стреляйте в скрипача, он играет, как надо!.. И подпись: народ. И приписка: глас божий - глас народа!.. Но тогда что за чучело тугоухое здесь за бога?
- Фома! - укоризненно протянул Доктор. - Ты не осторожен.
- Я однорожен, слава Создателю! И рожа моя, несмотря на единственность, чуть не пострадала!
Фома снова придвинул горшок, до этого предусмотрительно отодвинутый, поближе к Доктору.
- Знаешь, я уж подумал, что нам опять не дадут поесть,- не верил он своему счастью
- А-а, так ты поэтому попросил прощения, - хмыкнул Доктор. - И как это я не догадался?.. А что ты сказал скрипачу?
- Обещал скрипку заменить ржавой пилой и водить по шее, пока пила не за-тупится!
- Напрасно ты его обидел, - сказал Доктор, снова смеясь и прихлебывая пиво, мясо он уже давно отставил, безаппетитно поковырявшись в нем и почти не попробовав.
- Ты еще скажи, художника всякий обидеть может!
- И скажу... Мне просто интересно, как ты будешь с трактирщиком объясняться?
- А что это ты такой веселый в последнее время?
- Здесь веселая реальность, ты правильно сказал: все как бы сказочное... А еще сюда идет трактирщик.
Фома повернул голову к конторке и застонал:
- Нет, только не это! Док, сделай что-нибудь, я хочу есть!
В руках трактирщика, словно случайно, была бейсбольная бита или что-то вроде этого, если здесь бейсбол не знали. За ним полз скрипач и слава Синклиту пока не играл.
- Зачем же это вы, господа хорошие, сироту обижаете?- начал трактирщик без затей.
Фома тепло вспомнил манеры дворовых хулиганов, отлавливающих в глухих подворотнях одиноких и ломких, как спички, отличников. Он с надеждой посмотрел на Доктора: нет?.. точно?.. опять самому?.. ну тогда не обижайся!.. Затем бережно отодвинул горшок и вытер губы краем скатерти, не сомневаясь, что здесь такие манеры, если музыка такая. Потом..
- Он что тоже сирота? - радостно и громко удивился Фома. - Правда?!
Он словно не верил своему счастью.
- Ну, господа!.. (А весь трактир продолжал смотреть в их сторону) Предупреждать надо! Это же просто здорово!
- Сэр Джулиус, какая удача! Еще одна сирота каросская! - закричал Фома, обращаясь к Доктору. - Это просто праздник какой-то!..
- Это сэр Джулиус! - пояснил он всем окружающим и Доктору заодно.
Далее он стал развивать свою мысль уже более связно.
- Мы с моим коллегой как раз служим в Попечительском Совете Всех Лесоповалов и Фекалов Его Величества Изаеб... Иезибальда Справедливого!..
Фома подождал реакции, она была. Тишина стала такой, что он слышал, как со свистом летят его бессмысленные слова во все стороны от захолустной харчевни, пронизывая многотерпеливое пространство...
- И проводим перепись всех сирот королевства с тем, чтобы пополнить славные ряды лесоповальщиков и фекальщиков Его Величества. Одну сироту мы уже сегодня поймали и отправили туда! И этого тоже ждет великолепный трудовой приемник имени безымянной совковой лопаты и тачки!..
- Доктор! - продолжал Фома с тем же бессмысленным воодушевлением. - Достаньте наши бумаги!
- Доктор Сиротского Права, сэр Тот Еще Джулиус! - пояснил он присутствующим. - Отъявленный юлист!..
И пока Доктор копался у себя за пазухой, Фома повернулся к скрипачу со всей любовью, на которую был способен.
- Подойди ко мне, юноша! Я хочу знать твою печальную историю!
Сам он уже плакал. Онемевший и одновременно обмякший трактирщик попытался удержать слепца, но Фома вручил ему взамен бумагу, переданную Доктором. С таким же успехом он мог вручить трактирщику и пипифакс с надписями: чистит-чистит-чистит, - тот явно не умел читать и поэтому, как все неграмотные люди, смущенно вертел в руках бумагу, начиная потеть.
Фома изо всех сил гладил сироту по голове, ожидая рассказа.
- Ну, расскажи мне, юноша, кто были твои родители? Кто в детстве наступил тебе на уши?..
Но юноша упорно молчал.
- Нам не надо приемника, - проговорил наконец трактирщик. - Мы уже к нему привыкли. Правда, бельмастый?..
Он положил свою огромную ручищу на плечо слепца.
- Правда, - прошептал тот, глядя страшными глазами прямо в сердце Фомы.
"Вот не поймешь у них! - восхитился Фома. - То ли сотрудничество, то ли рабство, то ли, действительно, родство душ и при этом - "бельмастый"!..
- До чего же я все-таки люблю всякий простой народ, если б вы знали! - воскликнул он экзальтированно. - Вот так пообщаешься и словно откуда-нибудь нахлебался! Но!..
Он поднял палец и позволил полюбоваться им всему люду.
- Но королевский указ! - сокрушенно добавил он, забирая бумагу из рук трактирщика и заглядывая в нее, словно чтобы свериться с королевским текстом. Во весь лист, убористым почерком, в каждой строке по три раза, было написано, что он эффектно транжирит свое время, - и гербовая печать.
- А указ гласит: изыскать, выловить и собрать всех сирот королевства под наше королевское попечение!.. Какая забота! Какая высокая честь, мальчик!..
Фома снова погладил слепца так, что тот задрожал.
- Вы понимаете, что мы должны выполнить высочайший указ? - спросил Фома трактирщика, прочитав текст еще раз и не обнаружив ни слова подсказки.
Трактирщик, собравшись духом, подтолкнул скрипача в сторону зала и тот снова заиграл, но уже гораздо тише, как двигатель на холостых оборотах. Внимание присутствующих разом переключилось на музыку. Видимо, была в ней какая-то народность и неведомая Фоме гармония.
- Обед за счет заведения! - негромко проговорил трактирщик, и вытащил из кармана фартука еще две бутылки пива и эль.
Фома сморщился, забирая бутылки, и холодно произнес:
- Вы нас не поняли, сударь!
Трактирщик выпрямился и нервно вытер свои руки фартуком-бронежилетом. В огромной паузе Фома оценивающе посмотрел на него.
- Есть один выход, - медленно произнес он. - Вы!.. - Он сделал ударение на этом "вы". - Вы берете этого юношу на попечение, то есть обязуетесь воспитывать его, как сына, то есть усыновляете, в чем и распишитесь вот здесь! Вы согласны?. Очень хорошо!
Он перевернул лист, и быстро написав что-то, дал расписаться трактирщику. Тот долго сопел, ставя какой-то жирный знак.
- Что значит это распятие? - поинтересовался Фома.
- Томас, ваше благородие!
Доктор фыркнул.
- Так мы тезки, дружище! - обрадовался Фома. - Ну что ж, рад помочь!.. Только скажи своему подопечному, Томас, чтобы он играл подальше от моего стола. А то мне действительно захочется отправить его к нам на лесоповал. Его музыка навевает мне воспоминания о цехах сборки корпусов металлических судов. Понял?
Трактирщик кивнул головой: как не понять вас, сумасшедших!
- А счет вы нам все-таки выпишите! - бросил ему напоследок Фома, и передал бумажку Доктору. - Доктор Джулиус, возьмите королевский указ с распиской Томаса и спрячьте подальше!
Доктор прочитал: "Пацифист, чистоплюй, гинеколог... мужской!" - и подпись "Т"ы...
А Фома тем временем с чувством глубокого удовлетворения пододвинул к себе горшок. И пусть снова скрежетала скрипка, скрежетала она теперь уже робко, как и полагается этому инструменту, пред сильными мира сего.
- Я поем когда-нибудь? - риторически спросил Фома, и отхлебнул сразу полбутылки эля. - А ты мне пока расскажи про замок, - благодушно сказал он. - Какая же... штука сепелявая подняла его туда?
Дверь в очередной раз хлопнула и в трактир вошли два румяных молодца в форме.
"Стража!" - раздались голоса и в трактире стало вполовину тише. Форма стражников напоминала мундиры солдат начала девятнадцатого столетия, времен Ватерлоо и Бородино. Видимо, такая была одежда у участковых в этом королевстве. А вот физиономии их напоминали совсем другие времена, бегственные.
- Шули! - сказал Доктор, ничего не слышащему Фоме. - Сдается мне, что ты поешь в следующий раз.
Фома поднял голову. Шули, словно сомнамбулы, миновав перильчатый коридор, брели меж столиков, обходя их, начиная с ближайшего. Тактика та же - последовательность и неумолимость!
Ложка Фомы упала в горшок.
- Как эти твари находят нас? - с тоской спросил он.
- По следу.
- Но почему они появляются только тогда, когда я начинаю есть? Ни до, ни после, а именно во время! - в отчаянии проговорил Фома.
- Спроси у них. Может, ты выделяешь особый фермент во время еды?
- Когда ты начинаешь зубоскалить, Док, мне становится не по себе! Ты уж лучше не шути. Откуда они? Мне что теперь нигде не будет покоя?
- Надо уходить! Вопросы потом!
- Ерунда какая-то! Что толку от них уходить, если они нас выследили и даже переходы им нипочем? Их надо убирать, а не убираться!
- Я пока не знаю как. Осталось три стола, - напомнил Доктор. - Будешь выяснять, откуда они и зачем, или мы все-таки пойдем?
- Томас! - крикнул Фома. - Счет пришлешь в Попечительский Совет! Нам нужно срочно уходить!
Томас кивнул, обслуживая столик недалеко от них. Знаю я эти ваши Попечительские Советы, говорил весь его вид, только когда ж вы, попечители, накушаетесь?.. Скрипка же слепца взвизгнула, как показалось Фоме, с особым злорадством.
Участковые его величества в это время подошли к соседнему столу. Пора было действительно уходить. Доктор и Фома небрежно, не спеша, стараясь не привлекать внимания кукол резкими движениями, направились к выходу.
- Что же все-таки художник хотел сказать нам этой работой? - спросил Фома, когда они проходили мимо странной картины у конторки. - Или он нарисовал меню и репертуар этого заведения?
- Он нарисовал, что нам нужно воспользоваться лошадьми, - сказал Доктор. - И побыстрее!
Но не успел он взяться за дверь, как она сама распахнулась, словно от пушечного удара и снова захлопнулась, ударившись о стену.
- Интересно, когда-нибудь открывают эту дверь нормально? - спросил Доктор.
Словно в ответ ему, дверь во второй раз открылась уже спокойно. Фома присвистнул.
На пороге стоял человек роста и вида необыкновенного. Он был полураздет, но зато весь увешан оружием и препоясан ремнями: несколько кинжалов и короткий меч болтались у него по бокам. Лицо и тело великана было в шрамах и татуировках, а в носу и ушах - кольца серег, - классический разбойник, каким его представлял себе Фома в детстве на уютном ночном диване под торшером. За спиной громилы были видны его спутники, такие же отпетые по виду. В общем, опять бандиты и не какие-нибудь, а с Большой дороги!.. Поэтому, собственно, Фома и присвистнул.
- Джофраил, Джофраил! - пронеслось, как шелест, по трактиру.
Скрипка, взвизгнув, умолкла и стало тихо, поэтому свист Фомы, при виде великана, прозвучал довольно вызывающе в общей атмосфере и сильно не понравился вошедшему.
- Ты, свистун, пшел прочь с дороги, пока я тебя не пришиб! - прорычал верзила.
Фома ясно видел, что на дороге-то, скорее, стоит Доктор, а не он, но размышлять о несправедливости мироздания было некогда: сзади были участковые и уйти с дороги, значило снова оказаться в их объятиях! Доктор же, в это время словно призрак прошел мимо разбойников и невинно спросил уже с улицы:
- Фома, ты идешь?
Колдун он, что ли, с тоской подумал Фома, и как это ему удается?
- Нет, без меня, Док! - крикнул он, лихорадочно прикидывая время. - Я остаюсь выпить с этим парнем!
Джофраил с изумлением циклопа сделал неспешный шаг навстречу и выбросил вперед руку, намереваясь схватить наглеца.
- Я тебе голову оторву! - грозно выдохнул он при этом.
У Фомы оставалось мгновение, чтобы сгруппироваться в технике цю-фу. Изумленная и застывшая публика могла только видеть, как странно повел себя Фома, сам двинувшийся навстречу Джофраилу, вместо того, чтобы бежать. А потом она увидела, как гигант стал падать, теряя равновесие, когда Фома направил его за вытянутую руку прямо в роковые объятия двух Шуль. Куклы, натасканные словно ризеншнауцеры только на одно движение, схватили Джофраила за горло и через мгновение голова его, удивленная не меньше, чем все присутствующие, гулко покатилась по полу, изрыгнув последние проклятия Фоме.
"Никогда не говорите угроз во время удара, это может плохо кончиться для вас!" - учил мастер Цю-Бе Фому в Школе Синклита.
Тишина стала полной. Все замерли, не веря в реальность происходящего: и разбойники в дверях, и народ в трактире, - все, кроме кукол, которые продолжали свое страшное движение вперед.
- А-а! - конструктивно заорал Фома, и все бросились в разные стороны, словно только ждали сигнала. Фома, естественно, первый.
10. Черные рыцари
- Ты когда начнешь действовать в нейтральной технике, а не в своем шумовом стиле? - спросил Доктор.
- Мастер Цю был бы мной доволен, - расплылся в широкой улыбке Фома. - Стопроцентное использование веса, ярости и движения противника. Напомни, в каком углу стояла камера? Некоторые ракусры были бесподобны. Звезда в шоке...
Они отъехали уже довольно далеко от харчевни по дороге, что вела в город. Вокруг стоял все тот же лес, притихший в этот предзакатный час, на дороге тоже было тихо и они расслабились, прекратив скачку. У обоих на лошадях было по седоку: у Фомы мэтр Иелохим, а у Доктора мальчишка. Они нашли их на конюшне, сзади харчевни, побитыми и связанными, но узнать, как это произошло не представлялось возможным, и старик, и мальчик были в полуобморочном состоянии. Мэтр был особенно плох и из его бессвязных слов Доктор и Фома поняли, что он боролся за свои деньги и получил сдачу...
Трактир ходил ходуном, когда они отъезжали: звенели стекла, трещали двери и стены, люди разбегались в разные стороны, как при появлении нечистой силы. Бедняга Томас надолго запомнит этот день и своих злополучных посетителей.
- А эти куклы, они за нами погонятся? - спросил Фома через некоторое время. - Ведь я так понял, они неуничтожимы?
Доктор меланхолично пожал плечами.
- Не знаю.
- Что не знаю?! - взбесился Фома. - А кто будет знать? Ты что не можешь это выяснить, наконец?!
- Времени не было.
- Док, ну не можем же мы вечно бегать от кукол! Это смешно! Причем появляются они в самый неподходящий момент, а это уже не смешно! Совсем!
- Мы сами выбрали эту реальность.
- Ну так давай перейдем в другую, в зону турбулентности, и разберемся наконец с тем странным замком!
- Давай, - согласился Доктор. - А что с ними?.. - Он кивнул на старика и мальчишку. - Бросим?
- Ну хорошо! Поставишь их на ноги, для тебя же это ерунда, и в путь, окей?
- Мальчика надо доставить домой.
- Какой дом? - удивился Фома. - Он сирота!
- Значит надо куда-то пристроить.
- Хорошо, Док, вылечим, пристроим, поставим всему городу клизмы и подотрем носы, а потом, если выживем от такого милосердия, может быть займемся моим замком? Только учти, Айболит, что замок может в любое время...
Фома даже не нашел слов для описания такого горя, только крякнул.
- Учитываю, - кивнул Доктор.
Фома замолчал. Они уж довольно порядочно проскакали по тракту на закат, в сторону столицы, если верить указаниям мэтра, пока он был в сознании, но города не было.
- А может, я сам? - спросил Фома после долгого молчания. - Пока ты тут с ними управляешься, я туда и обратно, а?
- Ты не сможешь, - сказал Доктор и добавил. - Пока.
Фома все-таки попробовал, но после нескольких безуспешных попыток понял, что Открытый мир был закрыт для него, и это выглядело как семантическая насмешка: открытый, тоже мне! Для кого?
- Черт, меня туда не пускают!
- Ты должен поблагодарить эти Силы за милосердие, тебя разнесло бы в клочья!
От такой справедливости Фома заснул, позволив лошади самой плестись к городу...
- Все равно не понимаю, как мой замок мог там очутиться? - вспомнил Фома первым делом, когда проснулся от толчков мэтра.
- Ты знаешь по Школе, он может сместиться от проклятия иерархов. Возможно, ссылка и была таким проклятием.
- Да? - с сомнением проговорил Фома. - А не мог кто-нибудь сам его поднять в эту зону?
- Без санкции?.. Это запрещено!
- Да знаю, что запрещено!.. Мне было тоже запрещено выходить со Спирали, но ведь мы вышли! Ты мне скажи, такое возможно?
- Ну-у, - протянул Доктор. - Иерарх может это сделать.
- Так, - резюмировал Фома, и снова замолчал.
Иерарх это восьмая степень посвящения. Он перебрал в голове, кому с таким званием в Ассоциации он мог насолить, чтобы его замок подняли в зону высокой турбулентности. Так сильно насолить, чтобы обиженный бросился искать его замки по всей Ассоциации и Открытому миру, зная, что Первая инструкция гласит: замок немедленно и обязательно уничтожается после законченного действия и в случае опасности!
Этот неведомый Фоме иерарх заведомо искал в стоге сена иголку, которой, причем, могло и не быть! Кто же это его так сильно ненавидит? Он никого не мог вспомнить... Моноро? Невзрачный чиновник из Отдела Безопасности? Пожалуй, он единственный, чьего звания или чина Фома не знал. Может быть, он иерарх? Но зачем ему моя смерть? Я не мешаю его карьере, у нас совершенно разные ведомства! Наоборот, с моей помощью он, возможно, сделал очередной карьерный шаг... Шутки Сати?.. Но зачем Учителю подставлять своего ученика под непрогнозируемую ситуацию? Не может же он желать ему смерти? И потом, Сати давно нет и никто не знает, где он, может погиб...
Так что это тогда? Проклятие?.. Слишком невероятно, чтобы собрался Синклит и проклял мальчишку, недавнего школяра, только что получившего магистерское звание и седьмую степень!.. Впрочем, что это я, усмехнулся Фома, в этом мире все возможно.
Так и не придя ни к какому мнению, он пришпорил коня, догоняя своего напарника.
- Док! - сказал он. - Пора бы сделать привал, мэтр чего-то дергается!
- Смотри поляну!..
Навстречу им по дороге двигались два черных всадника в тяжелом вооружении. Путешествовать в таком снаряжении, все равно что принимать ванну в макинтоше, ни пользы, ни удовольствия, - так выходят только на охоту. По тому как всадники стали двигаться, завидев их кортеж, по напряженной ауре вокруг них и наступившей вдруг странной и полной тишине в лесу, сайтеры поняли, эти двое по их души. Слишком явно они не вписывались в атмосферу этой реальности. Вороная сталь доспехов рыцарей придавала им зловещую красоту, черные, с глубоким лиловым сиянием вокруг фигур, они приближались, как имеющие власть карать: неспешно и уверенно.