Осиновский Александр Александрович : другие произведения.

Что-то с памятью моей стало

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Романтическая история
  
   Александр Осиновский
  
   ЧТО-ТО С ПАМЯТЬЮ МОЕЙ СТАЛО...
   Романтическая история
  
  Сильный ветер возник неожиданно, будто лопнул громадный пузырь безветрия, и из него вырвалась на свободу лавина свежего воздуха. Но ободряющая свежесть разливалась недолго, и прежняя духота снова завладела пространством.
  Он поднял голову и стал всматриваться в безоблачное небо, голубизна которого была задернута знойной мглой. Эх, ткнуть бы в эту мглу пальцем, чтобы она прорвалась тоже и низвергла на него ниагарский воздухопад из верхних слоев атмосферы! Дойти бы поскорее до какой-либо воды... И ни души на узкой тропинке через необъятное поле зреющей пшеницы. Не с кем заговорить, не у кого спросить что-либо. Страшно ли ему? Да нет, страх пока еще не овладел его сознанием. Скорее некая странная умиротворенность грезилась ему наяву. А может, это продолжается его сон? И пробуждение наступит только когда он освежится прохладной водой?.. Но где же она, эта вода? И он ускорил шаги, хотя и без того шел достаточно быстро, так, что рубашка прилипла к взмокшей спине.
  Но вот пшеничное поле оборвалось, открыв ему широкий простор заливного луга с рекой на переднем плане и сизой полоской леса вдалеке. Он обрадовался, что вода совсем близко под горой и сбежал вниз по некрутому склону, на ходу стягивая с себя рубашку. В прибрежных кустах разделся до- гола и ринулся в воду. Медленная, величавая река благосклонно приняла его молодое, сильное, красивое тело. И он энергично поплыл к другому берегу, восторженно фыркая. На середине реки оглянулся и увидел, что на берегу возле места, где он разделся, "нарисовалась" женская фигурка. Это и смутило и обрадовало его. И он поплыл обратно. А подплывая к берегу, крикнул весело:
  - Девушка! Я совсем голый!
  - Ну и что!? - крикнула она в ответ тоже весело. - Выходите, не стесняйтесь! Я повернусь к вам спиной!
  - А если я на вас нападу?
  - Не нападете! Мне кажется, вы на это не способны!
  - Но ведь вы меня еще и не видели!
  - Видела! Как вы сбегали с горки, раздеваясь на ходу!
  - И этого вам оказалось достаточно, чтобы разглядеть во мне порядочного человека?
  - Конечно! Я все-таки психоаналитик. Кроме того, умею защищаться!
  - Вот как! Карате? Дзюдо? Самбо? Чем вы владеете?
  - Это неважно! Важно, что умею.
  - Ах вот оно что! Ну ладно, тогда отвернитесь.
  Девушка отвернулась, парень выскочил из воды и быстро натянул на себя трусы и джинсы.
  - Теперь можете повернуться.
  Она повернулась и окинула его критическим взглядом.
  - Ну вот, я не ошиблась! С такими атлетическими данными и с таким добродушным лицом человек никак не может оказаться насильником.
  - Спасибо, - произнес он несколько смущенно, - вы тоже красивая девушка. - А я вот вас и не заметил, когда спускался к реке.
  - Ну, это понятно! Вы так неслись вниз! А я как раз шла вам наперерез, но была за кустами.
  - Ну и прошли бы себе мимо.
  - Нет, вы так красиво поплыли! Мне стало интересно, как быстро вы перемахнете реку. А вы вдруг повернули обратно. Я даже разочаровалась.
  - Так ведь я же увидел вас, такую яркую в этой вашей длинной красно-синей юбке и ослепительно белой блузке. А кроме того, ваши длинные темные волосы отливали на солнце золотом. Мне и самому стало интересно!
  - Красиво сказано! А вы всеми юбками заинтересовываетесь?
  - Нет, только теми, что на таких тонких фигурках, как ваша!
  Оба рассмеялись.
  - Ну вот, обмен комплиментами состоялся, - сказала она. - Теперь можно и познакомиться. Вы ведь явно не местный?
  Парень на минуту задумался. Потом произнес тихо и грустно:
  - Если бы я знал...
  - Как это? - удивилась она насмешливо. - Вы не знаете, где находитесь? Что-то не верится.
  - Я не знаю вообще ничего, что со мною связано. И самого себя тоже не помню.
  Сказано это было с такой болью в голосе, что глаза у девушки неимоверно расширились, и она уже была готова поверить в такие странные признания.
  - Но...как же так? Вы что, потеряли память?
  - Да! Но не всю. Только про самого себя. Я вот не помню даже, как меня зовут...
  Глубокий протяжный вздох вырвался из груди девушки.
  - Вот это да!.. Не приходилось мне разговаривать с человеком, потерявшим самого себя.
  А он смотрел на нее, виновато улыбаясь. Потом сказал:
  - Давайте-ка присядем вон на ту корягу и поговорим, раз уж вы мною так заинтересовались. Может, вы, как психоаналитик, мне как-то поможете в себе разобраться.
   - Ой, да ни какая я не психоаналитик! Школьная учительница я. Преподаю русский язык и литературу.
  - Это тоже неплохо. Художественная литература учит многому.
  - Слушайте! Я не понимаю, ваша речь никак не намекает на потерю памяти.
   - Ну так я же потерял память только о себе самом! Очнулся вот в этом пшеничном поле, а как попал в него, не помню совершенно. Будто я только сегодня здесь и родился.
  Девушка опять тяжко вздохнула.
  - Мда-а-а! Ну и озадачили вы меня... На алкоголика вы не похожи, а в пшенице валялись ну точно как алкоголик.
  - Да вот мне и самому кажется, что я не алкоголик. Может, меня какие-то злые люди мертвецки напоили, обобрали, да и бросили на произвол судьбы в этом поле.
  - Так вы говорите, что даже имени своего не помните?
  Теперь тяжко вздохнул он.
  - Да! Ни имени своего, ни родителей, ни откуда я родом... Ничего не помню.
  На некоторое время они умолкли, и сидя рядом на коряге, сосредоточенно смотрели себе пол ноги,. Потом она повернулась к нему лицом и строго спросила:
  - А может быть, вы меня все-таки разыгрываете? А?
   В ответ он грустно улыбнулся и сказал:
  - Да нет, какой смысл мне вас разыгрывать?
  - Ладно, поверю! И давайте все-таки познакомимся. Меня зовут Машей, а вас назовем, скажем, Ваней. Согласны?
  - Конечно! Может, потом выяснится, что меня Иваном и зовут. Очень рад, Маша!
  - Я тоже рада, что познакомилась с таким...интересным человеком. А память - она вернется! Непременно! Может, даже и я помогу тебе в этом.
  - Спасибо, Маша! Ты прелестная девушка. Тебе хочется читать стихи.
  - А их ты помнишь?
  - Кажется, да! Вот попробую:
   В те дни, когда душа трепещет
   Избытком жизненных тревог,
   В каких-то дальних сферах блещет
   Мне твой, далекая, чертог...
  
  Он мягко, бархатно продекламировал всё стихотворение. Маша слушала его с восхищением.
  - Здорово, Ваня! Если не ошибаюсь, это Блок?
  - Кажется, да. Как видишь, мне не во всем отшибло память.
  - И эти стихи, как я понимаю, напоминают тебе твою конкретную женщину?
  Иван пожал плечами.
  - Если б я помнил...
  - А... Ну да! Но мне еще показалось, что ты и петь можешь? У тебя такой поставленный голос!
  - Не знаю. Надо попробовать.
  И он запел негромко:
   - Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная!
   Видно, хоч голки збирай.
   Вийди, коханая, працею зморена,
   Хоч на хвилиночку в гай...
  
   Маша с открытым ртом и расширенными глазами потрясенно заглядывала ему в глаза.
  - Замечательно! И такая песня!.. В ней столько нежности и тепла! Слушай, так ты, может, украинец?
  Ваня снова пожал плечами:
  - Может быть. А если я по-белорусски спою? Ты подумаешь, что я белорус?
  - А что, спой!
  - А что, и спою!
   У суботу Янка ехаѓ ля ракi,
   Пад вярбой Алёна мыла ручнiкi.
   - Пакажы, Алена, броды земляку,
   Дзе тут пераехаць на канi раку.
  
   Эту песню Ваня тоже пропел всю до конца. Маша, ошеломленная красотой его голоса и исполнительским мастерством, глядела на него такими огромными бездонными глазами, что, как говорится, в них можно было утонуть. Он видел это, и сердце его сладостно сжималось.
  - Знаешь, Машенька, я кажется, в тебя уже влюбился!
  В ответ она звонко, но немного нервно расхохоталась.
  - О-ба-лдеть! Так кто ж ты есть, Иван? Русский? Украинец? Белорус? Но ясно пока, что ты классный артист! Мастер оригинального жанра по обольщению доверчивых девиц. Я раскусила тебя, милый!
  - Какая высокая оценка моей загадочной персоны! - со вздохом произнес Ваня. - Только эта персона оказалась в немыслимо дурацком положении. Но ты, Машенька, надеюсь, поможешь мне из него выйти. Раз уж так хорошо во мне разобралась...
  - О-о! Конечно, конечно! - Она рассмеялась снова - Я выведу вас, сударь, на чистую воду! Никакой потери памяти у тебя нет! Просто ты гениальный притворщик, артист-аферист. Правда, действительно оказавшийся в затруднительном положении. А что тут у нас с тобой произошло, мы разберемся. Уж поверь мне!
  - Это было бы здорово! - произнес Ваня с улыбкой, без тени обиды на Машу за ее не совсем корректные слова о нем.
  - А знаешь, Иван! Ты мне все-таки тоже нравишься.
   Добрая улыбка осветила его лицо, и он попытался приобнять ее. Но она решительно отстранилась.
  - Вот-вот! Так, видно, начинают все обольстители! Повременим с объятиями! Сейчас мы пойдем в наш город. Белогорск называется.
  - Знакомое название.
  - Вот, вот! Может, ты его и вспомнишь как родной! Хотя Белогорсков на Руси, вероятно, хватает. Наш вон там, на горе, которая в старину была по склону глинисто-белой. Отсюда и название. Теперь гора заросла, и город за деревьями прячется. Видишь, одна только церковь своими маковками возвышается. Городок небольшой, зато старинный. Тебе у нас понравится. Я познакомлю тебя сначала с мамой, а вечером с отцом. Сначала представлю тебя как своего хорошего знакомого по университету.
  - А удобно ли это будет? Может, меня надо сразу в участок? До выяснения моей личности.
  - Ну да, своего хорошего знакомого - и в участок! Тем более, что начальник нашей полиции - мой отец.
  Ваня подскочил с коряги, будто ужаленный муравьем и, сияющий, уставился на Машу.
  - Да что ты говоришь? Вот это да! В общем, на ловца и зверь бежит!
  - Но зачем же - на ловца? - серьезно ответила ему Маша. - И ты вовсе не зверь. Все будет хорошо. Мой отец тоже порядочный человек. Или ты испугался?
  - Нисколько я не испугался! Я даже рад! Скорее процесс пойдет. Только все-таки как-то неудобно...
  - Неудобно, говорят, штаны через голову надевать. Ты не пробовал?
  - Так ведь не помню же! - Ваня хохотнул. - Зато мне хорошо помнится запах пирожков с капустой. Я вот сейчас хорошо его улавливаю. Прямо слюнки в рот текут. Кажется, он доносится из твоей сумки.
  Маша расхохоталась:
   - Ну конечно же, новорожденному в пшенице уже хочется покушать! А тут девочка без красной шапочки идет себе от бабушки из деревни и несет кошёлочку с пирожками...
  - И на тебе: ей наперерез - Серый Волк, зубами щелк, аферист-многоженец. Девочка, девочка, угости пирожками, а то так есть хочется, что аж переночевать негде!
  Теперь они расхохотались оба. Маша вытащила из сумки сверток с пирожками, и они принялись их с аппетитом уплетать.
  - Нет, Ваня, точно, я тоже, того и гляди, в тебя влюблюсь. Вот же какие неожиданности бывают в жизни! А потом мы раскроем твою тайну, вернем память, и примчится за тобой в наше захолустье твоя жена, невеста, девушка. Уж не знаю, кто там у тебя окажется. И станет мне нестерпимо больно ...
  - за напрасно перенесенные волнения!
  - Ну, не сказать, чтобы уж совсем напрасно. Я ведь помогу хорошему человеку!
  - А вдруг я окажусь и вправду каким-либо аферистом? Кто меня так заколдовал? Или что? И надолго ли? Может, навсегда! Если был аферистом, то ладно. А если я вполне приличным человеком был?
  - Так ты им и сейчас остаешься! Будем надеяться. Значит так, дорогой! Вставай, идем в город. Мы там чуть ли не все друг друга знаем. Вот тебя я, возможно, случайно и не знала. Такого видного парня! А тебя на улицах узнают. Слушай, а может, ты приехал к кому-либо в гости? Может, все быстро и выяснится?
  - Хорошо бы, Маша! Ну, пойдем. - Он взял ее сумку и пошутил. - Ого! Ты несла от бабушки такую тяжесть? И это несмотря на то, что я съел почти все пирожки!
  - Ну, не почти все и не ты один! Я ведь тоже приложила к этому руки. То есть, точнее, зубы. Да мама не обидится! Она всегда рада, когда ей меньше достается бабушкиных печеностей. Фигуру бережет! А твоя мама как? Молодая? Стройная? А ты, видно, весь в папу?
  - Да, Маша, и в папу и в маму. Только вот совсем не представляю сейчас, как они выглядят... Ужас!
  Вдруг из сумки донеслась призывная мелодия.
  - Постой, Ваня, я достану мобильник! Это, видно, мама уже беспокоится... Да, мама! Несу, конечно! Чтобы бабушка да не нагрузила пирожками! Но не переживай. Я тут одного друга встретила, так он мою сумку несет. Только ты меня домой скоро не жди. Нам надо немного походить по городу. Ну, потом узнаешь, в связи с чем.
  
  Тропинка к Белогорску все время шла по берегу реки, и только у самого города свернула вверх и вывела на прибрежную наклонную улицу, уставленную деревянными домишками еще дореволюционной постройки. Улочка оказалась совсем безлюдной. На следующей тоже было пустынно, если не считать двух старушек, сидевших напротив друг друга на лавочках возле своих домов. Обе, естественно, с большим любопытством провожали глазами молодую парочку. И одна, не церемонясь, крикнула другой через улицу:
  - Глянь, Мань! Кажись, ета учитилка сабе жениха знайшла!
  - Якая учитилка? Во ета? - отозвалась другая.
  - Да ета. ета! Дачка таво милицанера!
  Маша с Ваней рассмеялись, и Ваня сказал:
  - Ох, уж эти старушки! Все-то они знают наперед. Им сразу все ясно. Сразу определяют, что к чему. Но личность мою они пока не определили.
  А Маша отозвалась на его слова в ином смысле:
  - Нет, правда, Иван, ты все-таки должен уже вспомнить себя. Ну не похож ты на человека, потерявшего память! Все твое поведение говорит об этом.
  - Да уж! - произнес он задумчиво. - И тем не менее...
  
  Чем ближе они подходили к центру Белогорска, тем больше встречалось им любопытных глаз. Но никто из встречных с Машей не заговаривал, а знакомые только вежливо здоровались, учтиво кланяясь Ивану. И замечаний старушек они тоже больше не слышали. В центре они стали заходить в магазины, чтобы обратить на себя внимание. С той же целью потолкались на рынке. И всюду Машины знакомые только здоровались, исподтишка оглядывая ее спутника, но ничего не спрашивая.
  - Надо сказать, деликатные у вас люди! - заметил Иван. - Никто не интересуется, откуда взялся этот неизвестный тип.
  - Ну, к нам мог же приехать кто-либо из родни, или знакомый. Мало ли что! Только мы пока не встретили никого из близких мне людей. И тебя пока еще никто не узнал, - вздохнув, отметила Маша. - Ну да ладно, еще не вечер!
  И тут снова заиграл Машин мобильник.
  - Слушаю, мама! Да, с другом. Конечно пригласила! Жди, уже скоро придём. Да? Ну, это совсем хорошо!.. Ваня, на обед придет и мой папа. Так что, как ты сказал, на ловца и зверь бежит. Все, идем теперь к нам!
  Путь к Машиному дому не занял много времени. Она жила на соседней улице в единственном трехэтажном каменном доме новой постройки среди построек деревянных всех возрастов, от недавних до ста лет. Здесь тоже попадались старушки на скамеечках. И они тоже провожали парочку заинтересованными взглядами, но почтительно помалкивали. И только во дворе Машиного дома, где щебетали детки под присмотром своих мам и бабушек, раздались радостные возгласы:
  - Ой, здравствуй, Машенька!
  - Ты из деревни от бабушки возвращаешься?
  - Ой, да парень-то у тебя какой знатный!
  - И где ж ты это его такого раздобыла?
  - Не уж-то у нас тут такие еще водятся?!
  Маша в ответ смеялась, что-то говорила, краснея, а Ваня совсем смутился и, улыбаясь, только согласно кивал головой.
  - Ну вот, Иван, наш двор тебя уже одобрил и принял. Смотри, не подведи меня!
  - Буду стараться.
  - А я надеюсь, что мама с папой поймут меня правильно. Но, честно говоря, у меня тоже как-то беспокойно на душе.
  - Еще бы...
  Они поднялись на третий этаж и, не открывая своим ключом дверь квартиры, Маша даже как-то робко и коротко нажала кнопку звонка.
  - Минуточку! - раздался звонкий женский голос. - Сейчас отворю!
  Щелкнул замок, дверь открыла сама Маша, и Ваня увидел молодую красивую женщину, радушно улыбающуюся. У Вани даже как-то отлегло на сердце от ее вида, и он произнес с учтивым поклоном:
  - Здравствуйте! Извините за вторжение...
  - Ой, да что вы! Входите, пожалуйста! Здравствуйте! Меня зовут Светланой Павловной.
  - А меня...Иваном!
  Он немного запнулся, произнося, возможно, не свое имя. Маша это заметила и прошептала:
  - Постарайся помалкивать. Говорить буду я.
  - Машенька, проводи гостя в гостиную и займи его пока. А я на кухню. Уже скоро отец придёт.
  Но через минуту она уже присоединилась к ним. Она присела, сияющая, на стул напротив них, расположившихся на диване.
  - Ну, рассказывайте, что там у вас и как!
  - Представляешь, мама! Выхожу я из бабушкиного дома и почти сталкиваюсь с Ваней. Мы сразу узнали друг друга. Оказывается, неподалеку от бабушки живут его родственники. Вот он и приехал к ним в гости. А знакомы мы с ним по университету. Учились в одни и те же годы, но на разных факультетах. Были знакомы, но общались не часто. А тут встретились как старые добрые друзья.
  
  Маша, конечно, и дальше придумывала бы историю взаимоотношений с "однокашником". Но дзынкнул дверной звонок, и Светлана Павловна помчалась в прихожую. "Старые добрые друзья" напряглись в ожидании появления главного сейчас для них человека. И вот он вошел в гостиную, Машин отец, высокий статный брюнет в легкой летней форме полицейского.
  - Ну, здравствуйте! - произнес он добродушно, протягивая вставшему Ване руку. - Я уже в курсе, что у нас будет гость. Будем знакомы. Свиридов Сергей Петрович.
  - Здравия желаю, товарищ майор! - поприветствовал гость хозяина по-военному громко и четко. - Меня звать просто Иваном.
  - Ну, для начала, пожалуй, надо по имени-отчеству!
  Ваня на мгновение напрягся, но не выдал своего волнения.
  - Иван...Александрович!
  - Вольно, Иван Александрович! Садитесь.
  - Нет, нет, не здесь! - заявила вошедшая хозяйка. - Прошу всех на кухню. Я там накрыла на стол. Вы уж извините, Ваня, мы по-семейному.
  - Конечно, конечно! - смутился Иван. - О чем речь! Я вот вообще переживаю, что пришел с пустыми руками.
  - Да пустяки, Ваня!
  Когда сели за стол, первой заговорила Маша:
  - Хочу, прежде всего, сказать вам, мои дорогие родители, что Ваня очень хороший и высокоинтеллектуальный человек. Слышали бы вы, как великолепно он читает стихи! И поет песни, причем не только на русском, но и на украинском, и на белорусском языках! Пока мы шли из Сельца, он мне много чего своего порассказал.
  - Вот как! Это интересно, - сдержанно восхитился Сергей Петрович. - И физически он тоже, похоже, крепок. Ну а трудитесь вы на каком поприще?
  По Ваниному лицу пробежала тень растерянности, а Маша метнула на него тревожный взгляд. И Сергей Петрович это все заметил.
  - Ладно, замнем для ясности, - спасительно заявил он. - Может, вы временно безработный. Время сейчас с этим трудное... Но за знакомство надо бы нам выпить по чарочке. Светлана, у нас, кажется, есть хороший коньячок! - Но Ваня с Машей загадочно, как показалось Сергею Петровичу, переглянулись, и он тот час спросил несколько даже удивленно:
  - Не пьете, Иван Александрович? Что ж, это еще один плюс в вашу копилку. Но мы только по тридцать граммов! Так сказать, чисто символически.
  Светлана Павловна поставила на стол пятизвездочный "Арарат" и четыре широкодонных бокала. Сергей Петрович откупорил бутылку и всем коньячка понемногу плеснул. Себе и Ване чуть-чуть побольше, чем жене и дочке.
  - Пить хороший коньяк залпом не рекомендуется! - заявил он со знанием дела. - Но мы же выпьем за знакомство. А значит надо сразу.
  Все рассмеялись, чокнулись, но каждый выпил по-своему. Хозяин выпил одним махом, гость тоже сразу, но медленнее и как бы задумчиво. А Маша с мамой только пригубили. И все принялись есть, почти не разговаривая, а только коротко отвечая хозяйке на вопросы о вкусовых качествах блюд. Разумеется, отзывы были только хвалебные и восторженные. Лежали на блюде и бабушкины пирожки с капустой, которые теперь активно употреблял один лишь Сергей Петрович. Ваня охотно похваливал все, что ел, и щеки его быстро порозовели.
  - О, вижу, что не пьешь, Иван Александрович! - отметил хозяин добродушно. - Это хорошо. А то у нас тут так уж много развелось пьяни, что в полиции и других дел нет, кроме как разбираться с алкоголиками.
  Маша даже обрадовалась, услышав от отца эти слова.
  - Пап! А не заводилось ли у вас там дел по расследованию загадочных исчезновений людей?
  - Да сейчас пока нет. А почему ты об этом спрашиваешь?
  - У Вани друг пропал недавно. Предположительно в нашем районе. Вот он его и пытается найти.
  Майор полиции мгновенно посерьезнел.
  - Иван, что за друг? Расскажи сам поподробнее. Я смотрю, ты вдруг даже побледнел как-то. В чем дело?
  - Дело в том, Сергей Петрович, что этот пропавший друг - я сам и есть...
  За сим последовала минута общего молчания, сравнимая с гоголевской немой сценой из "Ревизора". Маша даже усмехнулась, подумав об этом. Но первым прервал молчание ее отец:
  - Вот те на! Как же это надо понимать? Иван!
  - Мы с Машей познакомились только сегодня на берегу реки между деревней и городом. А Маша придумала все, что вам говорила, чтобы как-то подготовить вас.
  Сергей Петрович оторопело переводил потяжелевший взгляд с Ивана на Машу и обратно.
  - Вот это да! - выдавил он из себя. - Дочка! И ты приводишь к нам в дом неизвестного тете, якобы пропавшего человека?! Его в полицию надо! Протокол составить! Вот тебе и прецедент с пропажей!
  - Не горячись, папа! Я бы не привела в дом плохого человека. Ты ж меня знаешь. У Вани ни документов, ни денег. Что? Ты его в каталажку засунешь?
  Теперь перед ними сидел суровый представитель местной власти. А Светлана Павловна испуганно на всех посматривала, приложив ладони к губам.
  Последовала тягостная пауза, которую на этот раз дрожащим голосом прервала Маша:
  - Папа, мама, но мы вам еще не сказали самого главного...
  - Бог ты мой! Что ж еще? - пролепетала мама.
  - А то, дорогие мои, что Ваня совсем не знает, кто он и что с ним... Он даже имени своего не помнит. Это я назвала его Иваном, а отчество он придумал себе сам.
  - Тэкс!.. - Не громко, но жёстко произнес отец, нервно поглаживая себе колени. Потеря памяти! Это серьезно. Но как-то не верится. Не помнить даже свое имя? И фамилию, значит, тоже... А вот это мы сейчас проверим! Ну-ка перейдем в гостиную и проведем там эксперимент.
  Когда в гостиной все расселись, хозяин положил на журнальный столик лист бумаги и авторучку.
  - Вот, дорогой незнакомец, потерявший память! Возьми, напиши что-нибудь и распишись раз десять.
  Ваня просиял и восхищенно посмотрел на него!
  - Сергей Петрович! Так это же здорово! Расписываться-то я, наверно, не забыл как! А я сам еще не успел об этом подумать.
  - Вот именно! Пиши, пиши.
  Устроившись поудобнее у стола, Ваня сосредоточенно начал что-то писать. А хозяева следили за каждым его движением так, как следят зрители за действиями циркового фокусника. Когда он закончил, то хозяин буквально чуть ли не вырвал у него из рук этот листок. И стал читать вслух:
  - "Смиренный неизвестный, потерявший о себе память, руку приложил".
  А далее весь лист был заполнен автографами, неотличимо похожими один на другой. Все замерли в ожидании заключения начальника полиции.
  - Ну что ж, Иван! Красиво пишешь. И все подписи одинаковые. Значит, не врешь. Только разобрать фамилию твою я не могу. Ну-ка, посмотрите вы.
  И он протянул лист Маше. Маша тоже стала изучать начертанные автографы. Потом сказала:
  - Да, фамилия не разборчива. Но ты видишь, пап, что первые буквы И и В. Это может быть и Иван, а В - начало или отчества, или уже фамилии.
  Она передала лист маме, а сама подошла к книжному шкафу, сняла с полки том Достоевского, покопалась в нем, раскрыла на нужной странице и протянула отцу.
  - Папа, прочитай вот здесь.
  Сергей Петрович прочитал вслух:
  - "Смиренный игумен Пафнутий руку приложил". Вот оно что! Грамотный ты мужик, Ваня! У тебя, я гляжу, одни плюсы. Прямо идеальный. Даже подозрительно. Но вот расписывался ты, я понимаю, автоматически. И что, фамилию свою так и не вспомнил?
  - Да вот на языке вертится, а произнести не могу!
  Ваня даже весь как-то поежился болезненно, произнося эти слова.
  - Ладно, Иван! Давай так. Я тебе дам еще один лист, и ты на нем напиши варианты своей фамилии так, как они тебе где-то там. представляются. - И он повертел пальцем у своего виска.
  - Да, конечно, давайте напишу! - обрадовался Ваня.
  Он быстро своим каллиграфическим почерком набросал на лист с десяток вариантов своей фамилии, все начинающиеся на В. Сергей Петрович пробежал варианты глазами, кивнул головой и сказал:
  - Ну что ж! Мне теперь надо явиться на работу. А эти листы я возьму с собой. Мы там попытаемся разобраться. Иван! По закону я должен отвести тебя в участок. Но ты ведь невольно стал моим гостем. Нашим гостем! Ты производишь впечатление очень даже приличного человека. Да и мнению своей дочери я доверяю. А в случае чего, она сумеет за себя и постоять. Вместе с мамой. Так что оставайся у нас. А я постараюсь разузнать, что и как тут у нас с тобой произошло.
  - Спасибо, папа! Мы, если позволишь, еще прогуляемся по городу. Может, Ваня сам что-то почувствует, вспомнит, узнает.
  - Хорошо! Но если мне что-то потребуется уточнить у Ивана, я буду звонить тебе на мобильный.
  - Договорились! - радостно согласилась Маша.
  А Ваня, переполненный волнением, встал, с улыбкой поклонился хозяину и хозяйке и заверил их, что и сам сможет защитить Машу в случае чего.
  - Вот-вот! - одобрил его слова Сергей Петрович. - Верю! И надеюсь, что не разочаруюсь.
  
  Когда он ушел, а Светлана Павловна отправилась на кухню, Маша с Ваней вышли на балкон. Отсюда открывался замечательный вид на реку, на необъятный луг и на лес вдалеке. Вниз по склону громоздились одна подле другой пышные кроны деревьев. Справа над густой массой крон возвышались голубые церковные купола. Золотые кресты на них сверкали, освещенные послеполуденным солнцем.
  - Красиво тут у вас! - вздохнув, сказал Ваня. - Но не нахожу я здесь для себя ничего знакомого. Хотя похожих мест много. Я вот, кажется, бывал в пушкинском Михайловском. Там тоже прекрасный вид с веранды на Сороть и луга за нею:
   За ними ряд холмов, и нивы полосаты,
   Вдали рассыпанные хаты...
   Овины дымные и мельницы крылаты.
  Так, кажется? Маша, вот все такое вспоминаю, а место, где работаю и живу - ни в какую! Лица матери не могу вспомнить!
  - Но, может, лица жены и детей?
  - Опять ты об этом!
  - Прости. Просто это самые близкие человеку люди, и о них легче всего вспомнить. Я так понимаю!
  - Правильно понимаешь. А вот у меня нигде ничего не ёкнуло, не шевельнулось. Да и маму свою я, может, не случайно не помню! Вот такие дела...
  Они с минуту постояли молча, глядя вдаль опершись локтями на перила. Затем Ваня вдруг пропел тихо и грустно только две строчки из известной песни:
   - Я в весеннем лесу пил березовый сок,
   С ненаглядной певуньей в стогу ночевал...
  Маша насторожилась:
  - Вань! Ты что-то вспомнил? Да? Говори скорее, развивай мысль!
  Он криво усмехнулся:
  - Да вот только песню и вспомнил, глядя вон на те луговые стожки.
  - Ваня, но ведь это же не случайно! Даже если это не связано со стожком именно, то, может быть, с твоими жизненными потерями вообще. Может, у тебя еще до потери памяти что-то стряслось? Что и ошеломило тебя.
  - Не знаю, что тебе и сказать... Я не помню, ночевал ли я когда-либо в стогу с ненаглядной певуньей.
  И он нежно приобнял Машу. А она на этот раз не отстранилась.
  На балкон вышла Светлана Павловна.
  - Ну что, любуетесь нашим пейзажем? А в горсад не собираетесь сходить? Маша, мне надо сейчас сходить кое-куда.
  В ее словах Ваня почувствовал озабоченность. Конечно, ясно же, что мама не хочет оставлять дочку дома одну с этим загадочным человеком!
  - Да-да, Светлана Павловна, мы сейчас выходим!
  - Ну, погуляйте хорошенько. Только уж не допоздна. А то мы с отцом не будем находить себе места.
  - Да, конечно, мама! Отец, возможно, позовет Ваню к себе на работу. Для выяснения обстоятельств.
  - Мне бы этого очень хотелось! - добавил Ваня. - Может, хоть что-то прояснится.
  
  Из квартиры они вышли все трое одновременно. Во дворе отдыхающих бабушек, мам с колясками и играющей детворы теперь стало значительно больше. Конечно же, все взрослые, особенно бабушки, сразу устремили на них свои оценивающие взоры. И высказывались, разумеется, с добродушной бесцеремонностью.
  - Ой, Светочка, как же мы рады за твою Машеньку!
  - Такой парень!
  - И где ж это она его отыскала?
  - Тут у нас такие разговоры пошли!!
  - А, ну да! Учились в Москве вместе.
  - А как Сережа-то его принял?
  - Ну, дай Бог им счастья!
  Отвечать на эти вопросы и восклицания было не обязательно. Все трое только смущенно улыбались и невнятно произносили какие-либо подходящие слова. Но выйдя на улицу, расхохотались.
  - Вот видишь, Ваня, как быстро тебя тут у нас женили? Так что на тебя теперь ложится большая ответственность за нашу дочку.
  - Я был бы рад! - согласился он. - Вот только не знаю пока, свободен ли я. И хороший ли я человек на самом деле. Медведь он тоже добряком смотрится. Но хищник-то он отменный! Правда, Машенька из мультиков с ним неплохо справляется.
  Они опять посмеялись.
  - Ой, Ваня, не думаю, чтобы ты оказался хищником-многоженцем! Но если что, то моя Маша тоже с тобой справится. Идите! А я в другую сторону.
  
  И они вдвоем направились к центру Белогорска. Слева по ходу минули симпатичную белокаменную школу, в которой преподавала Маша. За школой, тоже слева, в глубине поперечной улицы виднелись красочные ворота входа в парк, по старинке именуемом горсадом. Справа - универмаг, занимавший старинное купеческое здание, построенное в стиле "русский ампир". Позади него в глубине двора располагался рынок. Впереди возвышался районный дворец культуры, в старину - дворянское собрание. А перед ним большая площадь, на которой происходили все значительные городские и районные мероприятия. Административные дома теснились за дворцом, образуя собой ограду для небольшого скверика. Там же была единственная в городе гостиница.
  - Как видишь, Ваня, у нас тут все дышит стариной. Даже и полиция в старинном здании. Новострой только у местных богачей на окраинах. Но их у нас не так уж много... О, глянь, моя подруга шествует!
  Навстречу им действительно не шла, а царственно шествовала высокая красивая девушка в белоснежном облегающем костюме, с пышной соломенно-золотистой прической на голове.
  - О, Машка! Здравствуй...те! - поздоровалась она громко, с обольстительной улыбкой глядя скорее на Ваню. - Куда ты пропала? Давно не виделись, и вдруг - с незнакомым молодым человеком! Но это прекрасно! Из Москвы, что ли?
  - Из Сельца, дорогая! - ответила Маша с язвительной улыбкой. - Знакомься - Иван. А это наша местная фотомодель и актриса Виолетта Сафроновна Штукина. В просторечье - Штука. И знаешь, наша Штука училась в Щуке! Вот! Только что-то там у нее не получилось.
  ќ- Перестань, дорогая! Не язви! Ведь мы же подруги! Зачем ты так?
  - А за тем, милая, что уж больно резво ты всегда клеишься к любому незнакомому парню! - и Маша разоблачительно рассмеялась.
  - Почему же - к любому? Нет, только к таким симпатичным, как твой Ваня, - Она обернулась к нему с улыбкой. - Извините нас, пожалуйста. Знаете, эти бабы...
  И Виолетта тоже рассмеялась.
  - Ну вот, Штука, вечно ты...
  - да хватит тебе! - примирительно прервала Виолетта подругу, не забыв с поклоном улыбнуться Ване. - Потом поговорим.
  И пошла себе дальше той же притягивающей к себе походкой.
  - О, Машенька! - произнес Ваня, глядя на удаляющуюся фотомодель. - Да у тебя, оказывается, есть остренькие зубки!
  - А ты думал! Могу ли я так запросто уступить тебя кому бы то ни было?! Так что держись!
  - Браво, Маша, браво! Но вы действительно подруги?
  - Представь себе, да! Она ведет самодеятельность во дворце культуры. А я - в моей школе. Так что у нас есть общие интересы. Да и вообще она девчонка интересная. Ну, не без придури, конечно... Сейчас, пока лето, каникулы, отпуска - наши артисты поразъехались кто куда. Вот мы с Виолой и не виделись. А она тебе как, понравилась?
  - Да, эффектная девица! И бесспорно, умеет увлекать.
  - Ну так - актриса! Значит, что? Ты уже тоже на нее запал?
  - Да нет, Маша! Что ты? Но должен тебе признаться, мне нравится видеть красивых девушек.
  - Ах, ты уже вспомнил, что любишь видеть красоток? Значит, есть надежда, что и самого себя ты скоро вспомнишь?
  - Надеюсь, что да! Но это так естественно - замечать женскую красоту! Восхищаться ею...
  От такого признания Маша сразу погрустнела.
  - Значит, ты меня оставишь... Я не такая уж красавица. Скорее, вообще уродина.
  - Ой, ну Маша! Что ты такое говоришь! Мне прямо не по себе становится.
  - Ладно, прости. Пойдем пока в наш горсад.
  Но тут просигналил Машин мобильник.
  - Да, папа! Как, уже? Передаю ему трубку.
  Ваня приложил мобильник к уху и напряженно замер.
  - Понял вас, товарищ майор! Я готов. И даже рад. Может, этим испытанием все и разрешится.
  Он вернул телефон Маше.
  - Отец твой предлагает мне провериться на детекторе лжи. А что, пожалуйста! Мне скрывать нечего. Я буду правдив как Господь Бог. Веди меня к нему. То есть к отцу, конечно! - И он улыбнулся озаренно.
  До полиции дойти было тоже недолго. Полицейский у входа был уже осведомлен об их приходе и предложил пройти им обоим. Но Маша отрицательно мотнула головой:
  - Нет уж! Не хочу вас на себя отвлекать. Папа позвонит мне, когда вы закончите.
  
  Но сама довольно таки сильно переживала за Ивана. И направилась одна в парк. Сейчас она не хотела никого видеть из друзей или знакомых. Но они то и дело попадались. К счастью, не все еще знали, что у нее появился "жених". С такими было проще. А вот от тех, кто был уже как-то осведомлен, отвязаться оказывалось сложнее. Эти настырно требовали разъяснений, и это ужасно утомляло Машу. Она уже была готова спрятаться от назойливых вопросов у себя дома, как вдруг снова раздался сигнал мобильника. Звонил отец.
  - Ну что, пап? Да? Так быстро? Для меня-то долго, но прошло ведь не так много времени. Оказалось достаточно? Ну и что же выяснилось? Не врет! Замечательно! Все, я бегу вам навстречу!
  Когда она примчалась к полиции, отец с Иваном ее уже поджидали, сидя на скамейке у входа.
  - Ну что, дочка, поздравляю! Твой друг чист! Остается только вернуть ему память о себе. Для этого нам надо пока обследовать поле, где он тут у нас обнаружился. Я связался с областным отделом МВД. К нам сейчас пришлют вертолет. С его помощью мы и начнем обследование. Вдруг что-то и заметим! Спустимся и пошарим в пшенице. Может, вещи какие-либо Ванины найдем. Или хоть зацепку какую. Мало ли!
  Дочка слушала отца, затаив дыхание. Потом спросила:
  - А меня с собой возьмете?
  - Нет, Маша. С нами будут специалисты своего дела. Так что ты там была бы лишней. Это не экскурсия, это серьезная работа.
  - А где вертокрыл сядет? - полюбопытствовала она.
  - Да вот на площади перед дворцом культуры! Так что поспешим туда.
  
  На площади, когда они подошли, уже распоряжалась полиция, обеспечивая безопасность и для вертолета, и для любопытствующих горожан. Минут через пять в небе появился и сам полицейский вертокрыл, как назвала его Маша. Едва он приземлился, и перестали вертеться его крылья, Сергей Петрович с Ваней и двумя дознавателями рванулись к распахнувшейся дверце. Еще через минуту вертолет-вертокрыл взмыл в безоблачное небо.
  К Маше, потерянно оставшейся сидеть на скамейке, сразу стали подходить люди, в основном - женщины.
  - Ой, Мария Сергеевна! Что случилось?
  - Маша! Почему увезли твоего парня?
  - Бог ты мой! У нас же никогда не садились вертолеты!
  - Надо же! На вертолете увезли!
  - Видно что-то очень срочное! Да, Маша?
  - Что же он такого натворил?
  - Я слышала, что-то с ним самим произошло? Так, что ли?
  - Ой, мы так переживаем за вас!
  Раздосадованная Маша никому не отвечала, только неулыбчиво вертела головой, выслушивая все эти высказывания. Потом не выдержала и сказала, вставая:
  - Да что вы все так разволновались? Подумаешь, вертолет сел в центре Белогорска! Событие! Да время сейчас такое - вертолетно-космическое! А с моим парнем, как вы его уже определили, все будет в порядке!
  И она быстрыми шагами направилась в сторону своего дома. А уже на подходе к нему вдруг увидела - "Здрасте вам!" - снова идущую ей навстречу, только по другой стороне улицы, Виолетту... И опять у Маши стало нарастать раздражение. Она даже хотела отвернуться, как бы не замечая подруги. Но та окликнула ее и перешла улицу:
  - Маш! Вот-те на! А где же твой новый друг?
  Тяжко-тяжко вздохнула Маша.
  - Увезли моего друга, Штука! Ты даже не успела его у меня отбить...
  - Ой, Маш, ну что ты, ей-богу! Парни приходят и уходят, а нам тут жить, в этом нашем прекрасном захолустье. Ты что, все еще из-за Степки на меня злишься? Но поверь, не отбивала я его у тебя! Он сам ко мне переметнулся! И сразу стал добиваться, чтобы я ему дала. А я ему не дала, Маш! Вот те крест! - И она даже размашисто перекрестилась, причем на глазах ее выступили слезы. - Ну, он тогда и отстал. То бы и с тобой было, не подвернись ему я. Не будем ссориться, Маш! Давай посидим вот на этой лавочке, все обсудим. Что у нас тут случилось? Я за городом была, видела, вертолет в центре садился. С чего бы это?
  - Вот на вертолете Ваню и повезли, - ответила Маша уже примирительно.
  Они присели на ближайшую лавочку, и Маша рассказала подруге все, начиная с момента знакомства с Ваней на берегу реки.
  - Вот это да! - потрясенно произнесла Виола. - И красиво, и загадочно, и... завидно.
  - Завидно?
  - Ну да! Мне бы такую историю! Но клянусь тебе, Маш, я не дам тебе повода ревновать, когда все выяснится.
  - Да? А он сам? Я знаю твои чары!
  - Ой, да преувеличено это мое качество глупой провинциальной молвой. Но ты же лучше всех меня знаешь!
  - Ох, хорошенькая ты штучка, Штука!
  - Да ладно тебе! Все - штука, штука... Не называй хоть ты меня этой дурацкой кличкой.
  - А ты выйди поскорей замуж! Фамилию поменяешь и...
  - За кого? За Степку? Нет уж... Я вот подожду, когда ты за Ваню выйдешь, и мы с тобой напишем о вас хорошую пьесу. Сами же ее у нас и разыграем. Тогда посмотрим, как меня станут называть!
  И тут в небе снова появился вертолет. Подруги вмиг подскочили и "рванули" в центр. Прибежали как раз вовремя: вертокрыл уже садился на площади. Через минуту из него вышли все четверо пассажиров, машина вновь завертела крыльями и взмыла в вечереющее небо. Ваня заметил подруг еще издали и сразу направился к ним. Подойдя, развел руками:
  - Ничего не нашли. Нет, место нашли, а вот документов и вещей - увы! Но рассказать есть что.
  - Потом расскажешь, - озабоченно сказал подошедший Сергей Петрович. - А пока пойдем с нами. Надо протокол составить. Подождите, милые, тут. Это не долго.
  Девушки вздохнули и устроились на скамейке ждать. И вдруг услышали, громкое, бесцеремонное:
  - Ба! Какие люди! Да не в Голливуде! Что тут у нас делается? Вертолеты, понимаешь, поразлетались. Девки, вражины, в кучки посбивались. Чего ждете? Али каво?
  Подруги подняли головы. Перед ними стоял, пошатываясь, сам Степан, местный красавец, атлет и задира.
  - Стёпочка, не шуми, народ распугаешь, - почти ласково сказала Виола.
  - Плевать мне на народ. И на вас тоже. Ишь ты, фифы какие!
  - Савоськин! Не приставай! - раздался повелительный окрик. - Что, в участок захотел? Отойди от девушек!
  Парень оглянулся в сторону полицейского и криво взял "под козырек":
  - Слушаюсь, вашество!
  И пошел, уже не пошатываясь, своей дорогой.
  - Тоже мне, артист! - брезгливо поморщилась Виолетта. - Ведь видно же, что не пьян, а только поддавший. Но вот так изображает свои страдания. То ли по мне, то ли по тебе.
  - Вероятно, все-таки по тебе, - с усмешкой предположила Маша.
  Они еще немного посидели, разговаривая то между собой, то с кем-либо из знакомых. А потом появился и Ваня. Подходил он легкой походкой человека, только что сбросившего с плеч тяжелый груз.
  - Ну, садись, рассказывай скорей, что и как! - потребовала Маша.
  - А мне можно послушать? - даже несколько виновато спросила Виола.
  - Конечно! - согласился Ваня. - Но пойдемте лучше в парк. Там, я думаю, будет уютнее.
  
  В парке они подошли к кафе под поэтическим названием "Магнолия". Но Ваня запротестовал:
  - Девушки! Мне же крайне неудобно туда входить без денег!
  - Да ладно вам, Иван! - смеясь, успокоила его Виола.- Вы же как бы под следствием. Потом расплатитесь с нами, когда вас реабилитируют.
  Они расположились за столиком на веранде с видом на весь парк.
  - Значит так, дорогие! - продолжила Виолетта. - Давайте закажем бутылочку вина. Белого. И наше фирменное мороженое "Белый медведь в Белогорске".
  - Интересное название! - отметил Ваня.
  А Маша пояснила иронично:
  - Да уж! Особенно если учесть, что Виолка сама его только что придумала.
  Иван рассмеялся:
  - А, так это я белый медведь?
  - Ну да! Пока ни вы сами о себе, ни мы о вас мало чего знаем... Впрочем, простите, Ваня, я наверно не очень удачно пошутила.
  - Нет, почему же! Белый Медведь - это красиво. Белый Медведь в Магнолии! Восхитительно!... Магнолия, магнолия..., - повторил он несколько раз задумчиво. - Вот тут я, кажется, могу что-то вспомнить.
  Девушки уставились на него в ожидании.
  - А, вот: танго "Магнолия". Исполняет...Иван, не помнящий себя.
  И он пропел потихоньку только четыре строчки, подстраиваясь под голос и манеру Вертинского:
   В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
   Когда поет и плачет океан
   И гонит в ослепительной лазури
   Птиц дальний караван...
  
  - Ну точь-в-точь, Ваня! - похвалила Маша. - Только вот ты уклоняешься от главной темы. Расскажи, наконец, что там и как было в полете над пшеничным полем.
  - Да-да! А что ж, действительно, рассказать? Ну, вот нашли мы это место недалеко от автомагистрали. Видим, сверху узкая тропинка в пшенице, потом такой пятачок помятый, а от него совсем уж узенька тропка в сторону реки. Ну, мы и решили, что воскрес я из мертвых именно на этом пятачке. Приземлились возле дороги, и пошли к пятачку. Обшарили там всё - и ничего не нашли. В общем, заключение такое: меня чем-то сильно подпоили, обобрали, подумали, что я мертвый и выбросили. Подальше от дороги, чтобы меня не сразу нашли. А я вот живой, здоровый, только что со мною было, не помню.
  - Вспомнишь! Чувствую я, что скоро все вспомнишь! - утвердительно, но с легкой иронией сказала Маша.
  - Вот за это и выпьем! - предложила Виола.
  Они понемногу отхлебнули из своих бокалов, и Маша спросила:
  - Слушай, Иван, а ты не ощущаешь где-нибудь на теле каких-либо болезненных мест?
  - А, понял тебя! Нет, меня, видно, не били. Или я хорошо защищался. Вот чувствую я, что драться умею. И ты тоже, говорила, что этому обучена.
  - Какие вы молодцы! - восхитилась Виола. - А я могу только бутылкой по голове! - и она нервно расхохоталась.
  - А что, был такой случай? - поинтересовался Ваня.
  - Да, был! Когда защищалась от Степана! - и Виола даже расплакалась.
  - Вот оно как! А я и не знала... - сочувственно проговорила Маша. - И ты что, его саданула по башке?
  - Да так, слегка только.
  - Жаль! Надо было посильнее!
  И только Маша это сказала, как перед ними снова предстал сам Степан.
  - Это кому тут надо было посильнее? - прорычал он хрипло. - Мне? Вот вы какие, голубчики! Нет, конкуренции я не потерплю! - И уставился на Ивана.
   Правой рукой он дотянулся до бутылки, поднес ее к губам, и стал звучно выхлебывать остаток вина. Потом взял за горлышко и замахнулся на Ивана. И в тот же миг грохнулся на пол. Бутылка звонко покатилась к выходу. Девушки сначала взвизгнули, потом расхохотались. А Степан, поднимаясь, прошипел:
  - Ладно! Запомним это! Еще не вечер! - и поплелся вслед за бутылкой.
  Но вечер уже наступил, и на танцплощадке заиграла музыка.
  - Вот же гад! И такой вот выродок предлагал нам с Машей свою любовь! Но тебя, Маш, он все-таки побаивался. Шутка ли, дочка представителя власти! А со мной, подумаешь! - можно как угодно.
  У Виолы на глазах снова навернулись слезы.
  - Но вы, Ваня, ловко его! Профессионально! Так ему и надо!
  - Ладно, пойдемте отсюда,- нервно произнесла Маша.
  
  Они дотемна гуляли втроем по парку и по набережной, которая представляла собой хорошо утоптанную тропинку под белой кручей по-над самой рекой. На горе над кронами деревьев неизменно виднелись церковные купола, а над лугом им улыбалась полная луна. Сверху доносилась музыка. Пару раз Маше звонила мама. Пару раз Маша звонила ей сама. То есть все было, как говорится, под контролем. Девушки не беспокоились, что они здесь только с Иваном. Теперь они понимали, что хотя Ваня и не помнит себя, но навыки бойца не забыл. А в разговоре старались задавать ему такие вопросы, которые, как им казалось, могли пробудить в нем некие воспоминания из личной жизни. Но тщетно! А в любых других вопросах Ваня проявлял вполне нормальную осведомленность, нередко даже глубокие знания. И девушки удивлялись:
  - Вань, не поймем, кто ж ты есть!? Поэт, певец, художник? Историк, географ, искусствовед? Или военный? А заодно и спортсмен! Чемпион мира по борьбе со всякой сволочью!
  Всё так спрашивали они и следили за его реакцией: а вдруг он где-то себя как-то выдаст, проявит особо ярко. А он - ни в какую! Ровно, гладко, во всем "свой"... Во дела!
  В начале двенадцатого музыка в парке стихла, и они решили отправляться по домам. Поднялись в парк и пошли к выходу из него. Но вдруг в глухой части парка путь им преградили четверо "добрых молодца", среди которых стоял и Степан.
  - Ну что, паря, поговорим? - злобно прохрипел он, и Иван понял, что разговора не будет.
  А значит, бить надо первым. И он вышел вперед, жестом обеих рук останавливая девушек позади. Четверка тоже двинулась вперед, отрезая Ивану отступление. Но он и не собирался отступать.
  Схватка была короткой, но убедительной: через минуту все четверо уже валялись у его ног. Девушки от страха даже не успели взвизгнуть. Однако и Ване досталось: его ударили по голове чем-то тяжелым, но не бутылкой. В ушах у него звенело, дышал он тяжко, но ровно
  - Всё, девочки, к выходу идем спокойно, чтобы полиция ничего не заподозрила. А эти очухаются, это я знаю.
  За воротами парка Ваня остановился и остановил своих спутниц:
  - Ну что, дорогие мои! Разрешите представиться: Игорь Васильевич Велеславов, кадровый военный, капитан!
  Девушки онемели от неожиданности и восторга. Потом одновременно вскрикнули:
  - Вспомнили???
  - Да, вспомнил! Сразу все вспомнил, когда кто-то из этих саданул мне по башке. Но подробности - не сейчас. Поспешим, Маша, к твоим родителям. Они ведь там ждут, не дождутся.
  - Да, конечно! Пошли поскорее.
  - А как же Виола? Ее надо проводить.
  - Да что ж меня провожать? Мы сейчас как раз к моему дому и идем.
  Когда подошли, Виола не выдержала:
  - Скажите только, Ваня...то есть, извините, Игорь, а вы женат?
  Ваня-Игорь рассмеялся, а Маша метнула на подругу предупредительно-суровый взгляд, который, впрочем, в темноте Виолетта скорее только почувствовала, чем заметила.
  - Нет, милые, я не женат и внебрачных детей не имею. Все как-то служба не позволяла обзавестись.
   Обе девушки просияли, а Виола звонко прокричала уже из-за калитки:
  - Счастливая ты, Машуня! Поздравляю!
  Так они оба сияющие и шли по темной улочке к Машиному дому. В квартиру вошли тоже сияющие и, упреждая всякие вопросы, Маша объявила прямо с порога:
  - Папа, мама! Ваня все вспомнил! И теперь он не Ваня, а Игорь! Он вам сейчас сам представится.
  Ваня-Игорь, смущенно улыбаясь, отрапортовал:
  - Разрешите доложить, товарищ майор! Капитан российской армии Велеславов Игорь Васильевич.
  Машины родители стояли перед ними в прихожей и потрясенно переводили взгляды с гостя на дочку и обратно. Они пока не осознавали, радоваться ли им уже, или повременить еще. Но вот Сергей Петрович крякнул и произнес весомо:
  - Ну что ж, поздравляем вас, капитан Ве-ле-сла-вов! Редкая у вас фамилия. Потому и не смогли мы расшифровать ваш автограф. Но простите, с этим нам еще надо будет разобраться.
  - Да, конечно, товарищ майор. Утром ведите меня опять к детектору лжи. Оттуда же я позвоню в Москву моему руководству.
  - Хорошо, капитан! А пока обрисуйте нам вкратце, как произошло возвращение к вам памяти?
  - А меня крепко долбанули по голове! Этого оказалось достаточно.
  Майор полиции остолбенел от удивления.
  - Как долбанули? Что, драка была? Когда? С кем? И почему я ничего не знаю?
  - Драка была короткой и совсем скрытной от полиции. Поэтому вам некому было доложить.
  - Безобразие! Ну ладно, я потом разберусь с моими. А вы расскажите, что же именно произошло?
  И Маша с Ваней-Игорем просто и весело доложили всё, начиная с момента прихода Степана в кафе и до выхода их за ворота парка. Сергей Петрович слушал, сурово нахмурив брови, а Светлана Павловна - затаив дыхание и приложив ладони к открытому рту.
  - Степка! Опять Степка! Да что же он так привязался к тебе, Маша? - возмутилась мама.
  - Да не ко мне он привязался, а к нам обеим! - Маша рассмеялась. - А тут еще конкурент нарисовался. Вот он и взбесился. Но надо воздать ему за это хвалу - он вернул Ване память!
  - Ага! Таким ударом можно было... Ладно, разберемся и со Степкой! - не сбавляя суровости, заявил майор полиции.
  - Нет-нет, Сергей Петрович! Я не знаю. кто врезал мне по башке. Может, и не Степан. Маша, а вам с Виолой как это виделось?
  - Ой, да там все так быстро произошло!
  - Вот именно! Сказано - разберемся! - подчеркнул Сергей Петрович. - Главное, что с вами, капитан, произошло чудо!
  - Точно - чудо! - согласился Игорь Васильевич.
  - А с головой-то как?
  - Ну, побаливает, конечно! Надеюсь, пройдет.
  - Ладно, дорогие мои! Об остальном узнаем завтра, которое уже наступило. А сейчас - всем спать! Капитану это особенно важно.
   И хозяин первым отправился в спальню. За ним последовала и хозяйка, предварительно побеспокоившись о госте:
  - Ваня! То есть, извините, Игорь... я постелила вам в гостиной на диване. Но может, вы хотите сначала покушать? Так Маша вас накормит.
  - Нет, что вы, Светлана Павловна! Спасибо. Только попить водички и скорее спать. Такой день!
  Игорь уснул мгновенно, едва его голова коснулась подушки. Уснули и хозяева, тоже утомленные таким необычным днем. И только Маша, которой возбуждения, может быть, досталось больше всех, долго не мгла уснуть в своей комнате. Она слышала иногда, как вставала мама и потихоньку заглядывала то к ней, то в гостиную к Игорю. Естественно, насторожённость и озабоченность не покидали ни дочку, ни маму.
  Утром раньше всех проснулся Игорь. Солнце, поднявшееся из-за леса, заливало ласковым светом всю гостиную. Он обводил ее взглядом и радовался, что это не какой-нибудь гостиничный номер, а нормальная жилая комната для нормальной семьи. Потом со стороны кухни и ванной стали доноситься осторожные звуки. Значит, кто-то уже встал. Игорь предположил, что Машина мама, но оказалось, это была сама Маша. Она потихоньку приоткрыла дверь в гостиную и глянула на лежащего Игоря. Глаза его были открыты. Улыбнулась и вошла.
  - Здравия желаю, товарищ капитан! Вы уже не спите? Тогда вставайте и приводите себя в порядок. Будем пить кофе.
  Голос ее звучал так мягко, а сама она вся была такая изящная, уже прибранная, что у Игоря сладостно сжалось сердце.
  "Бог ты мой, какое счастье привалило мне!" - подумал он вставая и тоже улыбаясь Маше.
  - Здравия желаю, Машенька! Но с вашего позволения я приму душ?
  - Конечно, пожалуйста! Вот полотенце. Бельишка сменного для вас, правда, нет. Надо было бы мне об этом подумать...
  - Да ничего, Маша! Подумаем вместе сегодня.
  Игорю, переполненному добрыми чувствами, очень хотелось крепко обнять ее и расцеловать. Но он воздержался. Однако так влюбленно посмотрел на нее, что она вся сжалась от счастья, будто объятие это уже состоялось.
  Когда они пили кофе, в кухню вошла Светлана Павловна и сразу стала добродушно укорять дочку:
  - Ой, Маша, ну что ж ты нашего дорогого гостя только кофейком поишь? Ему же хорошо покушать надо. Всё же есть! Ты в холодильник заглядывала?
  Игорь, смеясь, запротестовал:
  - Нет, нет, Светлана Павловна! Не надо! Я по утрам ем мало. Лучше пораньше пообедаем.
  - Да что там - пообедаем! - раздался у Игоря за спиной голос хозяина. - Обед по расписанию, как говорится. Мать, доставай, что там у тебя есть. Лично я есть буду. И ты, капитан, не скромничай. Ну, как тебе спалось после всего пережитого? Кошмары не снились?
  - Представьте себе, Сергей Петрович, не снились. Спал как убитый. Что-то там мерещилось иногда, но ничего не помню. Зато вспомнил все, что со мной произошло.
  - Отлично! Потом расскажешь поподробнее. Сегодня, правда, суббота, но с Москвой мы свяжемся. И через детектор лжи тебя опять пропустим. Ты уж извини. Я вообще предполагал, что с тобой должен поработать психотерапевт. Но теперь это уже излишне. Кстати, как твоя голова? Не болит? Может, сотрясение мозга есть?
  - Да нет, в голове полная ясность.
  - Я тебе верю. А то я сам через Афган прошел. Знаю, до чего можно довести человека. А вывести потом уже не удается. Но ты, вижу, парень крепкий. Светочка, дай нам коньячок! Надо же поздравить человека с возвращением с того света и с обретением собственного имени!
  Одни словом, завтрак за разговором под коньячок несколько затянулся, и Маша уже начала добродушно посмеиваться:
  - Мам, ну ты посмотри на них! Сейчас опьянеют оба, и полиграф там выдаст черт-те что. И с Москвой не свяжутся.
  Все рассмеялись.
  - Нет, дочка! Мы мужики крепкие - преодолеем! Да и что тут пить? - Сергей Петрович комично изобразил сценку из известного фильма. - Правда, товарищ капитан?
  - Правда, товарищ майор! Но все-таки уже и хватит.
  - Молодец! Ты мне каждым своим словом нравишься.
  
  Потом они еще все вчетвером посидели в гостиной, и Игорь рассказывал о себе. Оказалось, что родителей своих он не помнит, так как с младенчества рос в детском доме. Потом воспитывался в суворовском училище. Закончил военную академию.
  - А затем... А за тем у меня началась служба, о которой распространяться я не имею права. И из-за которой, собственно и стал объектом слежения со стороны иностранных агентов.
  - Ага, значит, ты служишь в ФСБ? - спросил напрямик майор полиции.
  - Ну, не совсем так...
  - Ясно! Ты разведчик! Этого достаточно. Но как же ты попал в сети иностранных агентов?
  - Значит, допустил оплошность. За что и буду наказан...
  - Да ты уже и так наказан - будь здоров!
  Игорь рассмеялся.
  - Это еще надо будет доказать!
  - Ладно, расскажи, как ты в пшенице оказался!
  - Ну вот, две недели назад меня агенты выкрали. Пытались выкачать из меня секреты. Не вышло! Тогда они напоили меня какой-то дурью, но и это не помогло. И решили они эти мои секреты из меня просто вытравить. А потом использовать меня, как пустой сосуд, для наполнения тем, что им выгодно. Вкололи в меня другую дурь, от которой я не только забыл самого себя, но и вообще, как говорится, отдал концы. Такого они, видно, и сами не ожидали. Ну и выбросили меня из машины, на которой везли к границе как дурачка, которого надо за границей лечить.
  - Мда-а! Вот это история! Но зачем тебя еще и в пшеницу затащили?
  - Для меня это тоже загадка. Но могу лишь предположить, чтобы меня не сразу обнаружили. Чтобы из меня полностью выветрился дух того снадобья, которое они в меня впороли. Если теперь у меня взять анализы, то ничего подозрительного не обнаружится. А они уже будут за границей. Ну а как было дело со мной дальше, вы уже знаете.
  - Знаем, Ваня... то есть Игорь Васильевич! Теперь нам с тобой пора и на службу.
  - Пап, давайте выйдем вместе. Нам с мамой надо сходить на рынок. А ты потом позвонишь мне на мобильный.
  - Договорились.
  
  Но едва они вышли из подъезда, как остолбенели от неожиданности: на скамейке, что сразу за ступеньками крыльца, сидел... Степан!
  - Вот те на! Савоськин! Ты чего сюда пришел? - строго спросил его Сергей Петрович.
  Степан поспешно встал.
  - Ну... я это... вас... поджидаю! Здрасте! - он при этом даже поклонился с улыбкой. - Я вчера... это... пьян был. Ну... не знал, что у вас гость. - и он мотнул головой в сторону Игоря. - Так что я... как бы... прошу прощения. Дурь на меня нашла!
  Сергей Петрович усмехнулся.
  - Что-то часто на тебя, Степан, дурь находит! Не пил бы ты, дорогой! - он повернул голову к Игорю. - Ну что, капитан, прощаем его сегодня?
  - Прощаем!!! - чуть ли не в один голос согласились Игорь, Маша и Светлана.
  - Ну вот видишь, как тебе повезло! Но я смотрю, ты вроде, еще что-то хочешь сказать?
  - Да, Сергей Петрович! Ну... спасибо вам, конечно! Да тут такое дело...
  - Что еще? - насторожился начальник полиции.
  - Тут у нас какие-то два охламона объявились. Не наши. На крутом внедорожнике приехали. У людей пропавшего друга спрашивают. Мол, не видел ли кто. И фотку показывают. Сам я их не видел. Бабы на базаре галдели. Ну я и подумал о вашем госте. И пошел к вам. Думаю, в случае чего, может, пригожусь.
  У всех четверых слушателей вытянулись лица. Маша с мамой побледнели. Игорь успокоительно приобнял обеих. А у Сергея Петровича нарастала готовность к действиям.
  - Молодец, Степан! Не ожидал. А скажи поточнее, что за внедорожник? Ты его видел?
  - Да, возле гостиницы стоит. Зеленый, как трава. Форд. Ну, этот... как его? Эксплорер!
  - Ага, понятно! - и майор глянул на капитана. Игорь утвердительно кивнул головой.
  Сергей Петрович тот час позвонил по своему служебному мобильнику в участок и приказал задержать названный внедорожник. Потом обратился к своим:
  - Значит так, милые! Вам придется пока вернуться вместе с Игорем домой. Не волнуйтесь, в случае, если эти охламоны к нам явятся, Игорь знает, что делать. А для подстраховки, Степан, я оставляю тут тебя. Ты тоже знаешь, что делать в случае чего.
  Степан даже приосанился, услышав такие слова:
  - Слушаюсь, товарищ майор!
  
  Тем временем оба "охламона" устроились на скамейке в скверике за гостиницей и вели обмен мнениями о сложившейся ситуации.
  - Ну так что, Петро, будем делать?
  - Что делать, что делать... Найти и доставить живым или мертвым. Иначе нам хана, Миша!
  - А мертвыми-то нам сначала не было приказано доставлять. Мы и выкинули бедолагу.
  - Так командиры ж наши дурные! Сами от вышестоящих по шеям получат. Вот и всполошились. То одно, то другое... А мы будем крайними.
  - Так вот именно, Петя! А давай мы сдадимся? Мы ж честные курьеры. Что нам дают, то и везем. Или - кого... Но мертвяков возить... Зачем нам это надо, Петро? Ну, воскрес хлопец! И слава Богу. Хай живе и працуе на благо российской империи.
  - Но ты же Украину предаешь, Миша!
  - Украину... Не Украину, а этих прохвостов... Жили люди как люди. ни тебе хохлов, ни тебе кацапов. Только, может, ради смеха когда... Одна семья, Петя! Разве плохо?
  - Ишь ты, как заговорил! А что раньше мне трёкал?
  - Так ведь мозги засрали, сволочи!
  - Ладно! Раньше за такие речи я б тебе точно врезал. А теперь и сам вижу: надо сдаваться. Вон глянь, возле нашей машины уже полиция крутится.
  - Так, может, прямо к ним и выйдем?
  - С руками в гору? Нет, так не годится.
  - Так что, перестрелку будем устраивать?
   - Да нет, это тоже не дело... А как же тогда?
  - А пусть они сами к нам подходят. А мы смирненько будем себе сидеть. И уж как там получится...
  - Ладно, давай так. Но в случае чего, я стреляю.
  - Не успеешь!
  - Да ну, деревенская полиция! Откуда у них опыт?
  - Угу! Зато у нас с тобой...
  - Ну да, мы же только курьеры. Ты глянь, Миш! Напрягись или расслабься: нас уже обложили!
  По обе стороны небольшого здания гостиницы теперь стояли по два полицейских, отрезая путь к машине. А к "охламонам" направлялись еще двое с решительным майором во главе.
  - Сопротивление бесполезно! - крикнул майор. - Предлагаю медленно выложить оружие и поднять руки!
  - Согласны, командир! - со вздохом громко произнес Петро. - Оружие мы выложим, только руки поднимать стыдно!
  - Ладно, не поднимайте! Но предупреждаю...
  - Да ясно же, майор!
  Задержанные медленно положили пистолеты на землю и встали.
  - Теперь покажите пустыми руки!
  Они вяло выставили вперед растопыренные пальцы. Полицейские мгновенно защелкнули на их запястьях "браслеты", обшарили карманы и вытащили ключи от машины.
  - Теперь вперед, к вашему внедорожнику! - скомандовал начальник полиции.
  Задержанные охотно потопали к машине.
  - Майор, только сразу хочу тебе сказать, что наш вездеход, возможно, снабжен взрывным радиоустройством. - доложил Петро.
  - Ага, так вы об этом только догадываетесь?
  - Ну, не знаю, может, наше начальство нас на понт брало. Мол, взорвем вас в случае чего. Если мы им сообщим по рации, что дело провалили.
   - То есть вы не находите у нас тут своего поднадзорного, и они вас ликвидируют?
  - В роде того. А может, и обошлось бы. Не знаю! Только мы сами решили вам сдаться.
  - Это правильно! Приятно иметь дело с понятливыми задержанными.
  Сергей Петрович позвонил дочке:
  - Маша, мы задержали этих парней! Да, все тихо-мирно! Так что ты с мамой можешь идти на рынок. А Игорю скажи, чтобы он немедленно шел к гостинице. Ну, хочешь, проводи его. Он нам нужен для очной ставки.
  Потом майор приказал своим подчиненным отойти подальше от машины задержанных. Но Петро успокоил:
  - Нет, на стоянке она не опасна! Только в движении. А мы начальству пока не докладывали, что не выполнили приказ.
  - Хорошо. Подождем вашего подопечного.
  Он вскоре появился, и задержанные радостно возгласили:
  - Йо-моё! Игорёк! Живой-здоровый! Слава те, Господи! Камень с души!
  Игорь сдержанно улыбнулся и подтвердил, что эти двое действительно его конвоиры. Он рассказал также, что они обращались с ним по-доброму. Но часто посмеивались над ним, так как Игорь, находясь в состоянии, близком к умопомешательству, нес всякую околесицу. Он нередко впадал в беспамятство, а потом вообще "отдал концы", как решили эти "курьеры".
  - Игорь! А помнишь, как ты нам жалостливо украинские песни пел, и стихи разные рассказывал.?
  - Мы ж, Игорек, только перевозчики. Мы знали, что наши тебя чем-то обработали, чтоб дурачком в Киев доставить. А потом бы тебя там восстановили как ценного кадра для разведки.
  - А когда ты в роде как умер, мы, ей-Богу, чуть не плакали. Испугались. Ну как везти труп? Вот и отнесли тебя в пшеницу. Чтоб тебя нашли не сразу.
  - Ага, чтоб самим успеть подальше смыться. А потом нам приказ: привезти живого или мертвого! Пришлось возвращаться...
  - Искали тебя в пшенице, а ты уже воскрес!
  Все эти речи задержанных убедили Сергея Петровича, что проводить какие-либо другие следственные эксперименты уже не имеет смысла. Зато надо немедленно решить, как поступить с машиной.
  - А давайте я сам поставлю машину подальше от домов, сообщу начальству о провале операции и выскочу, не выключив мотор! - предложил Петро.
  Майор с капитаном переглянулись.
  - А ты не дашь дёру, дорогой? - резонно поинтересовался начальник полиции.
  - Да вот те крест! - и Петро перекрестился. - Зачем мне это надо?
  - Ладно! - согласился Сергей Петрович. - Но учти...
  - А то не ясно! - обрадовался Петро.
  - Тогда так! Ты ставишь внедорожник в центре вон той площади перед дворцом культуры. Я распоряжусь оцепить площадь. Действуй! Венцов, сними с обоих наручники и отдай Петру ключи!
  Приказ майора был немедленно выполнен, и Петр "рванул" к своей машине. Сел за руль, и все машинально отодвинулись подальше. Петр сначала сделал круг по площади, а потом остановился в центре, не выключая мотор. Все в томительном ожидании замерли, ожидая развязки. Но взрыва не последовало. Петр вышел из машины, не выключив двигатель.
  Раздались аплодисменты. Петр даже смутился.
  - Но это еще не все, товарищ майор! Я ведь сейчас сообщил начальству, что мы сдались и едем теперь обратно в Москву вместе с Игорем. Они там обосрутся от злости и могут все-таки взорвать машину. Так что надо ее подольше подержать работающей. А мы подождем.
  - Согласен, Петр... как вас по отчеству!?
  - Иванович.
  - Я уже вижу, Петр Иванович, что вам можно доверять. Оставим машину включенной на час. А сами пока пойдем в отдел оформлять соответствующие документы. Ночевать мы вас определим в гостинице, но, извините, под нашим надзором. А потом будем действовать как распорядится мое вышестоящее начальство. И начальство Игоря Васильевича. Кстати, разве у вашего подопечного не было личных вещей?
  - Ой! Да! Конечно есть! Сейчас принесу!
  И Петро опять помчался к машине. Вернулся он с большой сумкой, в которой, впрочем, не чувствовалось особого веса.
  - Вот, возьмите, товарищ капитан! Все в целости и сохранности!
  Игорь усмехнулся:
  - Ну что ж, спасибо! Можно будет и приодеться.
  Оба задержанных курьера и их "живой груз" обменялись рукопожатиями.
  - Прости нас, Игорь! Мы ж не со зла...
  - Да ладно, замнем это дело.
  А Сергей Петрович тем временем по-хозяйски осматривался и увидел Степана.
  - О, Степан, и ты здесь? Ну, ты теперь свободен. Не переживай, что не пришлось поучаствовать в задержании особо опасных преступников. Как видишь, они оказались вполне адекватными ребятами. Но бдительность ты проявил. И это похвально. Потом еще поговорим!
  
  Только под вечер начальник белогорской полиции вместе с сотрудником Службы внешней разведки вернулся домой. Его супруга и дочка к их приходу в гостиной накрыли на стол. Стол получился праздничный. А помогала хозяйкам во всем...Виолетта, чему мужчины немало удивились, хотя вида не подали.
  - О! да у нас будет пир горой! - восхитился Сергей Петрович, радушно разводя руки.
  А Игорь подошел к каждой из дам, начиная со Светланы Павловны, и галантно кланяясь, поцеловал протянутую руку.
  Когда все расселись за столом, хозяин встал и весело объявил:
  - Ну что, начнем, пожалуй!?
  Он откупорил бутылку шампанского. Раздался громкий хлопок с пенным салютом, отчего женщины восхищенно взвизгнули. Разлив шампанское по бокалам, Сергей Петрович заговорил серьезно:
  - Дорогие мои! Сегодня мы бескровно и безболезненно завершили важную операцию. Мы не только вернули, можно сказать, с того света хорошего парня. Но еще и обеспечили ему дальнейшую благородную службу на страже нашей Родины. А еще мы приобрели для него новых сотрудников в лице двух украинских парней. Так выпьем же за восстановление дружбы двух братских народов! Ну и за тебя конечно, товарищ капитан!
  Зазвенели бокалы в едином порыве сближения, и все неторопливо принялись вкушать искрящийся напиток.
  Потом Маша сказала:
  - Ну ты, пап, выдал все это с таким пафосом!
  - Да, с пафосом! А что в этом плохого? По такому случаю и пафоса не жалко!
  - Правильно, Сергей Петрович! - поддержал его сам тостируемый. - А операция, надо полагать, началась с того момента, когда Маша увидела меня сбегающим с пригорка к реке. Так что она в ней и главная.
  - Конечно! - подхватил мысль Машин отец. - А я у нее в роде зама!
  - Ну а мы - сообщники! - добавила Виола, - Даже я.
  - Нет, соучастницы! - поправила ее Маша.
  - Так тогда уж лучше - единомышленницы! - предложила Светлана Павловна.
  - Вот это правильно! - утвердил Сергей Петрович, поровну разливая по бокалам остаток шампанского. - Пьем, девоньки, пьем! Имеем на это право.
  И он добродушно подмигнул Игорю. Мол, на шампанском мы не остановимся. После шампанского "девоньки" помаленьку потягивали полусухое винцо, а хозяин с гостем активно прикладывались к коньячку. Естественно, вскоре все приятно "разогрелись", и потекли оживленные разговоры пока все на ту же тему завершенной операции. Светлана Павловна радовалась, что все приготовленные ею и дочкой закуски идут на "ура". Виола пила и ела меньше всех. Она больше была занята тем, что на всех изучающе посматривала, периодически вставляя в разговор свои реплики. Конечно, центром внимания оставался Игорь, который хотя и не был этим слишком уж смущен, но в высказываниях своих бывал все же несколько сдержан. Маша на него с восхищением поглядывала, часто как бы предупреждая подругу - "Он мой!". И Виола, понимая это, старалась недолго задерживать на нем свой взгляд. Но ее изящные руки с длинными тонкими пальцами жили будто своей отдельной жизнью. Они, казалось, самостоятельно реагировали на малейшие нюансы общего разговора и то взлетали к лицу, то разлетались в стороны, то как бы обессиленно падали на краешек стола. Причем порхающие пальцы производили такое умопомрачительное впечатление, что от них Игорь с трудом отрывал глаза.
  - Виолочка, ты уже невольно включила свои чары? Берегись, - с улыбкой шепнула ей на ухо сидящая рядом Маша, одновременно глядя на Игоря, сидевшего напротив.
  Светлана Павловна, как мать и еще молодая женщина, не могла не замечать этой мирной "перестрелки" между дочерью, ее подругой и таким славным парнем. Игорь тоже все видел, и душа его таяла в незнакомой для него еще два дня назад, но уже такой близкой, волнующей среде. Один только Сергей Петрович, сохраняя командное положение за столом, с глубоким чувством отдавался теперь только коньяку и закускам. Но конечно, не забывая и о разговоре.
  - Вот ты скажи нам, Игорь Васильевич, как же могло так быть, что ты, не помня ничего о себе, помнил все остальное?
  Игорь улыбнулся.
  - А помните хорошую песню? - И он не произнес, а тихонько пропел, -
   Что-то с памятью моей стало -
   Все, что было не со мной, помню...
  
  И это прозвучало так трогательно, что у женщин на глазах вмиг навернулись слезы.
  - Ой, Игорь, спойте нам, пожалуйста! - попросила Виола. - Мы уже знаем, что вы прекрасно поете.
  Все, молча глядя на него, подтвердили ее просьбу.
  - Маша, а гитара у тебя есть?
  - Да, есть! - и она помчалась в свою комнату.
  Когда гитара оказалась в его руках, он поднастроил ее слегка, вздохнул глубоко, обводя всех теплым взглядом, и запел. Все слушали, затаив дыхание. Женщины обливались слезами. Майор полиции, бывший "афганец", будто окаменел в своей суровости.
  - Мда-а!.. - произнес он потом как бы даже через силу. - Вот скажи нам, капитан, можно ли одолеть народ, который поет такие песни?
  - Нельзя, товарищ майор! Вот потому мы так и поем, и за это боремся. По мере наших сил. Но об этом сейчас не будем.
  - А скажи все-таки, - не унимался Сергей Петрович, - кто ты по национальности - русский или украинец?
  - Я бы себя назвал русским украинцем. Родился на Украине, вырос в России.
  - Да, да! - подхватила Маша. - Я это почувствовала еще там, на берегу, когда он спел мне песню "Ничь така мисячна". Значит, в памяти твоей, Игорь, и тогда что-то сохранялось о тебе самом. А уж признайся, ты и про ненаглядную певунью в стогу тоже не случайно спел мне вот на нашем балконе?
  Светлана Павловна и Виолетта насторожились, ожидая его ответа. А он помолчал немного и рассмеялся:
  - Нет, не доводилось мне ночевать в стогу с ненаглядной певуньей. Потому что таковой у меня не было. Хотя...чего уж тут! Женщины-то у меня бывали. Но сейчас, Маша, я свободен.
  И он так выразительно посмотрел на нее, что она внутренне вся затрепетала, а Виола грустно опустила глаза. Светлана Павловна посмотрела на всех, не скрывая своего удовлетворения. А Игорь добавил:
  - Хотя нет, что я говорю! Уже занят! Тобой, Машенька!
  Сергей Петрович, наблюдавший эту сцену как бы несколько со стороны, после последних слов Игоря громко расхохотался:
  - Браво, капитан! Вот это по-нашему! Решительно и без обиняков. Гордись, дочка! Это тебе не на передаче "Давай поженимся!" тему мурыжить.
  - Ой, пап, причем тут телепередача!? - смутившись и покраснев, пролепетала Маша.
  - Да, действительно, - поддержала подругу Виола. - Тут такая романтика, что прямо зависть берет.
  - Ну, Виола, при твоей внешности и артистизме романтика тебя непременно найдет.
  - Да вот, Игорь, что-то никак... Нам тут с Машей свою романтику всё Степаны разные выдавали...да мы не поддавались.
  - А что Степан? - даже удивился Сергей Петрович. - Он хотя и обормот, но мужик толковый, когда не пьет. Я попробую пригласить его к себе на службу.
  - Ну что ж, приглашайте, если он не станет пить. Только меня за него все равно не сватайте, -заявила Виола.
  - Ой, правда! - отозвалась и Светлана Павловна. - развели тут тему "Давай поженимся". Время покажет! А у меня еще торт хороший есть. Давайте лучше им займемся.
  Женщины принялись убирать со стола лишнюю посуду и приносить другую.
  - Кто что будет пить? - спросила хозяйка, водружая в центр стола нарядный торт. - Чай черный, чай зеленый, кофе натуральный или растворимый?
  - Все перечислила? - с хитрецой спросил ее муж. - А про коньяк и вино забыла!
  - Ну, это вам двоим, если Игорь не возражает. А нам уже хватит.
  - Возражаешь? - вкрадчиво вопросил хозяин.
  Игорь понимающе улыбнулся:
  - Пока не возражаю.
  Уже прилично захмелевший Сергей Петрович удовлетворенно мотнул головой. Они допили коньяк и вместе с дамами принялись за торт, запивая его черным чаем. Дамы пили зеленый и весело жаловались, что вот приходится нарушать свой режим питания, съедая по второму куску этого изумительного, но слишком калорийного произведения белогорских кулинаров.
  Поговорили еще о том о сём, а потом снова обратились к главному виновнику застолья. Начала Виолетта:
  - А знаете, Игорь, Машенька наша тоже хорошо поет!
  - Я догадываюсь, если гитара есть, да еще такая отличная. Спой, Маша...
  - не стыдись! Что ежели, сестрица, при красоте твоей и петь ты мастерица... Нет, Виолочка, спой уж лучше ты! Куда уж мне до твоего голоса!
  - У вас соперничество? - поинтересовался Игорь.
  - Да у них соперничество во всем! - объявила Светлана Павловна. - Но дружат. Теперь вот собираются вместе режиссировать новый спектакль во дворце культуры.
  - Ну, моя роль там будет невелика - только подобрать толковых ребят из школьной труппы, - пожала плечами Маша.
  - И кого же вы собираетесь ставить? - заинтересовался Игорь. - Шекспира? Грибоедова? Гоголя?
  - Нет, на современную тему, преимущественно про любовь! - проникновенно глядя Игорю в глаза и улыбаясь, сказала Виола.
  - Вот как! И пьеса уже есть? - принял он прозрачный намек.
  - Ищем!
  - А напишите сами. Прямо из жизни вашего Белогорска. Материал, я думаю, найдется.
  - Ну что ж, надо подумать! - подняв глаза к потолку и изящно подперев пальчиком подбородок произнесла Виола.
  Потом выразительно перевела взгляд на подругу.
  - Напишешь?
  - Я? Одна? Виолка, ты это серьезно?
  - А почему бы и нет? Ты литератор, тебе и карты в руки.
  - Ну, ладно, Штучка! Мы отвлеклись. Давай нам романс. Из твоих любимых.
  Штучка, кокетливо вздохнув, потянулась за гитарой, тоже проверила ее настрой, и после короткой задумчивой паузы запела:
   - Мне нравится, что вы больны не мной,
   Мне нравится, что я больна не вами,
   Что никогда тяжелый шар земной
   Не уплывет под нашими ногами...
  
  Девушкам показалось, что Игорь слушает исполнение просто таки с профессиональным вниманием, подавшись вперед и устремив взор в глаза исполнительницы. Ну точно как Леонид Ярмольник в телепрограмме "Точь-в-точь". Когда Виола закончила, он потихоньку похлопал в ладоши.
  - Замечательно! И главное, никакого сходства с исполнением Аллочки Пугачевой. Иначе это был бы плагиат.
  - Боже мой, Игорь, какой же вы во всем осведомленный! - громко восхитилась Светлана Павловна.
  - А разведчик и должен быть во всем осведомленным! - четко объявил ее супруг, который, казалось, уже дремал, сидя в глубоком кресле в углу гостиной.
  - Это верно, - обернувшись к нему, подтвердил Игорь. - Но я не Штирлиц, я другой, еще неведомый разведчик. За все на свете не ответчик, но с беспокойною душой.
  - Ну вот, он еще и поэт! - воскликнула Маша. - Не то под Байрона, не то под Лермонтова. Куда уж мне, серенькой мышке, до эдаких высот!
  Виола возмутилась даже:
  - Хватит тебе прибедняться, Машка! Пой - твоя очередь!
  - Не буду!.. Хотя, ладно, раз уж на то пошло...
  Она чуть ли не вырвала у подруги гитару и крепко ударила по струнам:
   - Если у вас нету дома,
   Пожары ему не страшны,
   И жена не уйдет к другому,
   Если у вас, если у вас,
   Если у вас нет жены,
   Нету жАны...
  
  Это, напротив, было очень похоже на исполнение Никитина-Мягкова. И Игорь безудержно, но по-доброму, расхохотался, а Сергей Петрович ему "подпевал".
  - Ну, дочка, ты молодец! А еще заявляешь нам, что ты серая мышка! Были бы все такие серые мышки! Правда, Игорь?
   - Конечно, конечно! Я в восторге. - Потом добавил с напускным жеманством, - Или нет, я в восхищении!
   - Ну вот, он опять... Теперь восклицание из Булгакова. Игорь! И как ты у себя в голове все это успеваешь удерживать?
   - А представь себе, Маша, моя работа того требует. Приходилось вращаться в разных кругах... Признаюсь, не зря на меня украинские спецслужбы глаз положили. Но об этом растекаться мыслию по древу лучше не стоит.
   - Да уж не стоит! Но получил ты свое! - согласился хозяин. - А давай мы с тобой еще добавим? Душа горит - погашения просит!
   - Ой, ну гляньте вы на него - разошелся! - укоризненно повысила голос супруга. . - Игорю завтра рано вставать да в Москву ехать, а ты...
  - Все, все, все, мать! Больше не будем!
  Встала Виола:
   - Ой, конечно! И мне уже пора честь знать. Спасибо вам всем. Это все будет для меня незабываемо. Только одно предложение, если вы не против: давайте я вас сфотографирую на свой мобильник!
  - Мы не против! - обрадовалась Светлана Павловна.
  - Конечно! - подтвердил Сергей Петрович. - Мы все сядем на диван, а ты нас сфоткаешь. Правда, Игорь?
  - Чистейшая правда! - согласился гость.
  А Маша помчалась в свою комнату и вернулась с фотоаппаратом:
  - Ну тогда уж, Виола, и на мою камеру!
  Когда Виолетта закончила эту маленькую фотосессию, Маша спросила подругу несколько озадаченно:
  - А тебя как же?
  - А меня - никак! Ну, ты же понимаешь, подруга... Все! Мне уже пора бежать домой. Еще раз спасибо всем!
  Игорь встал с дивана.
  - Маша, надо бы проводить подругу.
  - Один проводишь? - испытующе глядя ему в глаза, спросила Маша.
  - Нет, зачем же, - вдвоем! Не ревнуй. Вы обе такие славные!
  Виолетта рассмеялась:
  - Да не надо меня провожать. Сколько тут мне идти!
  - Надо, надо! - настаивал Игорь.
  - Да конечно же надо! - поддержала его Машина мама.
  А отец благосклонно качнул головой:
  - Конечно! Глубокая ночь уже!
  
  Когда они втроем вышли за порог, Светлана Павловна облегченно опустилась на диван и произнесла:
  - Каков парень! А, Сережа?
  - Да, парень что надо! Не сорвался бы с крючка! А то наша Маша...
  - Ой, что ты такое говоришь! Про свою дочку! С крючка... Нет, милый, тут уже очевидна любовь.
  - Да, в общем-то, и мне так кажется. И все-таки душа не на месте. Все так неожиданно!
  - И романтично, как сказала Виола. Как думаешь, не перехватит она его?
  - Да уж, Виолка девка - ой-ё-ёй! Сам бы...
  - Но, но, но! Стареющий жеребчик!
  - Я стареющий? Да мне только...
  - хватит, я сказала! Иди уже спать. А я посуду приберу.
  
  ...Но ночь еще не была глубокая, и Игорь, не торопясь, вел обеих красавиц под руки. Виолетта вздохнула:
  - Ой, чего бы я сейчас хотела, так это того, чтобы у моего дома меня не поджидал Степан.
  - Ну, я думаю, он теперь уже не опасен, - предположил Игорь.
  - Да я не в том смысле. Я даже еще опасалась, что он припрется прямо на наше застолье.
  - Да, это он бы мог, - согласилась Маша.
  - Ну что ж, девоньки, как говорил вам Сергей Петрович, вот такова у парня любовная страсть! Теперь и я буду переживать за вас, уже в Москве.
  - И не выкинете нас из головы? - задала Виола испытующий вопрос.
  - Нет, не выкину. Как можно! Примчусь при первой же возможности.
  - И увезете Машу с собой?
  - Да, увезу, если она не будет против.
  Маша молчала, мечтательно улыбаясь и глядя себе под ноги. За нее ответила подруга:
  - Нет, она не будет против!
  Возле Виолиного дома у калитки никого не было.
  - Ну вот, а ты беспокоилась, - сказала Маша, не то удовлетворенно, не то расстроенно.
  - Ну и слава Богу! - тоже не с совсем ясным чувством сказала подруга. - Все, милые! Я особо настойчиво не прощаюсь. Надеюсь, еще увидимся. Так что - пока!
  Она юркнула за калитку, и обернувшись, послала воздушный поцелуй.
  
  Всё! Маша и Игорь наконец остались наедине. Теперь они шли в обратном направлении, но домой не спешили.
  - Так ты говоришь, Игорек, что влюбился в меня? - спросила Маша после длительной паузы, во время которой в их сердцах трепетал избыток невысказанных чувств.
  - Да, Машенька, я полюбил тебя с первого взгляда, еще там, на берегу.
  - Но на Виолку ты так поглядывал!
  - Поглядывал, а на тебя смотрел почти не отрываясь.
  - Но было же видно, что она тебе нравится.
  - Конечно, нравится! У нее так красиво порхали пальцы! Мне нравится замечать у женщин какие-либо их яркие особенности. Женщина вообще существо прекрасное. Но не в каждой все совершенно. Бывает иногда достаточно одного изгиба талии, чтобы восхититься ею. А чтобы восхищаться во всем - о! - это редкость. Вдруг увидишь иногда в толпе лик Нефертити...
  - а я не похожа на Нефертити...
  - И не надо! Ты другая, но не менее совершенная.
  - Совершеннее Виолы?
  - Да! Совершеннее.
  - А бывали у тебя более совершенные, чем я?
  - Нет, не было у меня таких. Ты - само совершенство!
  - Что-то мы с тобой совсем засовершеннились!
  И они весело и громко расхохотались, заглушая восторженное биение сердец.
  - Мне даже думается, Маша, что ты сегодня умышленно пригласила Виолу к себе, чтобы проверить меня, как говорится, "на вшивость".
  Маша опять рассмеялась:
  - Ну нет, милый! Виола сама не промах. Напросилась под предлогом обсуждения очередной пьесы.
  Теперь и он снова рассмеялся:
  - Вот оно что! Ну и славно! Зато все для нас теперь ясно. Так?
  - Так, дорогой! Я тоже уже точно влюбилась в тебя. Ты успешно прошел испытание на вшивость. - Она хохотнула. - Ты - мой!
  Они остановились, прижались друг к другу и слились в долгом страстном поцелуе.
  - Ой, тут бабулек на лавочках не видно? - спросила она потом слабым голосом, не отрывая щеки от его лица и не открывая глаз.
  - Нет, милая. Бабушки давно спят. Да и вообще - счастливые бабуль не замечают!
  Маша улыбнулась, заглядывая Игорю в глаза:
  - Умеешь ты вовремя ввернуть что-либо из классики, переделав на свой лад!
  Игорь тоже улыбнулся:
  - Знаешь, мне начинает казаться, что это я после временного помутнения разума и потери памяти стал таким умным.
  - Не прибедняйся! И давай не будем вспоминать недоброе.
  - Давай. Мне прямо хочется запеть сейчас.
  - Ну так спой что-либо!
  - Но тогда точно бабульки попросыпаются.
  - А ты потихоньку. Только для меня.
  - Да теперь у меня все будет только для тебя. Или с твоим именем, как со знаменем.
  - Здорово сказано. Я сейчас буду плакать. От счастья.
  А он снова прижал к себе Машу и пропел тихонько одну только фразу:
   - Я пригорну тебе до свого серденька,
   А воно палке, як жар.
  
  - Да... - вздохнула Маша. - Нич така мисячна, зоряна, ясная, что домой возвращаться не хочется. Давай спустимся к реке? Там сейчас такая луна!
  - Конечно спустимся, моя ненаглядная!
  - Певунья? Нет, я тебе еще не пела. Но уж спою! Только переночевать в стогу мы с тобой пока не сможем.
  - Ну, у нас теперь впереди вся жизнь. Успеем!
  
  К реке они спускались по узкой тропинке на дне овражка, по сторонам которого возвышались темные громады деревьев. Впереди треугольником светился луг, озаренный лунным светом. Но реки пока не было видно. Она появилась перед ними только внизу, и диск полной луны четко отражался на глади ее вод. Они остановились у самого берега. Игорь прижал к себе Машу.
  - Прелесть какая! - сказал он. - Куинджи бы сюда с его холстом и красками!
  - Игорек! А есть что-либо такое из классики, чего бы ты не знал? - произнесла она восторженно.
  - Ой, Машенька! Да много я чего не знаю. Это все, так сказать, общее образование. Ну, при хорошей памяти такое возможно. А я надеюсь, что она у меня хорошая. Теперь уже! А вот что я понимаю глубже всего, так это то, что люблю тебя крепко!
  Машенька, задыхаясь от волнения, с глазами, полными слез, смогла едва прошептать в ответ:
  - Я тебя... тоже...крепко... люблю...
  
  Так, обнявшись, они стояли на берегу, пока луна не переместилась в гущу деревьев. И тогда они, несмотря на жаркие объятия, уже немного озябшие, отправились по той же тропинке домой. В подъезде долго целовались, будто должны были тут же расстаться, а потом потихоньку поднялись на третий этаж, и со всеми предосторожностями Маша своим ключом отперла дверь. Но когда вошли в прихожую, мама их все-таки уже поджидала. Она глянула на часы и, улыбнувшись, покачала головой. Однако, не проронив ни слова, тотчас ушла в свою спальню.
  Влюбленные обнялись, стоя в прихожей, и никак не могли оторваться друг от друга. Конечно, им хотелось остаться вместе до утра, но известные правила морали не позволяли им этого, что они и выразили соответствующими жестами, показывая в сторону родительской спальни. И разошлись по своим комнатам.
  
  Утром на этот раз первым в гостиную заглянул Сергей Петрович.
  - Ты уже не спишь? Ну тогда я тебе сразу сообщу. Мне поступило распоряжение сегодня доставить тебя и твоих конвоиров на областной аэродром. К пятнадцати ноль-ноль. Там вас посадят в самолет и доставят в Москву. Так что вы с Машей до уезда еще успеете немного погулять по нашему славному городку. А ваш внедорожник специалисты ФСБ тут у нас проверят. Твои конвоиры уже сами отогнали его за город на пустырь. Мало ли что!
  Через минуту в гостиную вошла и сияющая Маша:
  - Уважаемый товарищ капитан, что это вы не встаете? Труба зовет! А ну быстро в ванную! Завтрак уже почти готов.
  За завтраком Игорь узнал от хозяев, что сегодня в Белогорске большая ярмарка. Понаедут производители и продавцы со всей области. Так что интересно будет познакомиться с тем, чем область богата. Но Маша возразила:
  - Да ну, зачем нам эта толчея! Я сама знаю, куда сводить Игоря.
  - А как же с обедом? - забеспокоилась Светлана Павловна.
  - С обедом, видно, уже ничего не получится. Времени может оказаться мало, - несколько сокрушенно заявил Сергей Петрович. - Так что давайте сразу устроим и проводы нашему дорогому гостю.
  - Ну тогда я тебе, Игорь, соберу кое-что на дорожку и положу в твою сумку.
  - Хорошо, Светлана Павловна! Я тронут вашим вниманием и сердечностью. Огромное вам всем спасибо. Эта наша встреча с Машей - просто чудо! И главное, она еще там, на берегу, почувствовала, что меня надо спасать. Хотя я и не тонул.
   Он сделал задумчивою паузу, будто собираясь с духом, и добавил:
  - Знаете, может, это прозвучит как-то старомодно, но я прошу руки вашей дочери!
  После таких слов Игоря Машины родители медленно, будто с сомнением, встали, и Светлана Павловна произнесла задрожавшим голосом:
  - Мы будем счастливы, если у вас все сложится!
  А Сергей Петрович через стол протянул руку Игорю:
  - Очень рад! Да будете вы счастливы!
  Молодые тоже встали, обнялись и расцеловались.
  - Ну вот, помолвка и состоялась! - потирая руки, провозгласил хозяин.- Жена, ну а по чарочке у нас найдется для такого случая?
  - Сережа! Ну дай же ты им возможность еще хоть немного побыть наедине!
  - А я что, против? Выпьем по грамульке и разбежимся.
  Светлана Павловна порылась в шкафчике и достала маленькую темную бутылочку.
  - Вот, бабушкина вишневая настойка.
  - Годится, дорогая!
  Он налил всем по полной маленькой стопочке.
  - Ну, милые! Пусть задуманное сбудется! В ближайшее же время.
  
  На улице Маша с Игорем свернули направо, а Сергей Петрович пошел налево, к своей службе. Светлана Павловна осталась дома. Молодые по той же ночной тропинке спустились к реке и пошли по берегу в сторону парка. На середине пути они перешли маленький деревянный мостик, перекинутый через ручей, сбегавший с горы. Сразу за мостиком Маша повела Игоря вверх по ухоженной тропинке и привела к журчащему источнику, вытекавшему из недр горы. Источник был трогательно-скромно, но удобно оборудован для доступа к воде. Вода вытекала из трубы и наливала большую кружку из нержавеющей стали. По бокам источника стояли по одной две маленькие скамеечки.
  - Вот, милый, это наш святой источник! - сказала Маша даже с некоторой гордостью. - Вода считается целебной, потому что ее пил в свое время некий схимник Макарий, живший в пещере где-то здесь неподалеку. Пещеры, правда, давно нет, зато в честь схимника была построена вот эта церковь. Так гласит легенда. Многие верят в святость источника и приходят сюда за вкусной холодной водичкой. А невесты приводят сюда своих женихов, чтобы, испив вместе этой воды, уже не разлучаться больше никогда.
  - О-о!- как интересно! Значит, и мы с тобой сейчас попьем святой водицы, чтобы не разлучаться никогда!
  - Да, но мы пока разлучаемся. А потому я наполню водой две бутылочки, мы с тобой чокнемся, отопьем по глоточку, и ты свою бутылочку увезешь с собой, чтобы потом с ней ко мне вернуться. И тогда мы выпьем наши бутылочки до дна!
  - Здорово придумано! Прямо целый ритуал! Молодец, Машенька1 Да будет так!
  Мягкие маленькие бутылочки Маша достала из своей сумочки. Она сама их одновременно поднесла к струе, отодвинув сначала в сторонку кружку. Протянула одну бутылочку Игорю.
  - Ну, милый, клянемся в любви до гроба!
  - Клянемся, милая!
  Они отхлебнули по глоточку и прижались друг к другу мокрыми губами.
  - Вот мы и слились воедино, - едва слышно произнес Он.
  - Да... - прошептала Она.
  
  Тропинка повела их далее вверх прямо к церкви. У храма толпились верующие, пришедшие к обедне. Старушки сразу же обратили на них свое пристальное внимание. Среди них оказались и те, что первыми оценили их, когда они входили в город. Теперь они стояли рядом и сердечно улыбались, глядя на них.
  - Ой, Мань, глянь, так ета ж тыя самые!
  - Да вже ж бачу. И таки гарнэньки!
  - Ой, пригожие!
  Молодым предстояло пройти по дорожке как раз мимо этих старушек, и одна сказала, обращаясь уже непосредственно к ним:
  - А обвенчаться не хочите?
  Они оба улыбнулись, и Маша ответила:
  - Мы подумаем.
  Когда отошли подальше, оба рассмеялись.
  - Удивительные старушенции! - сказал Игорь. - Просто провидицы какие-то!
  Теперь они шли по той самой парковой дорожке, на которой удар по голове вернул ему память о себе. И Маша первая остановилась в том месте, где это произошло.
  - Так что же получается, Ваня?.. Ой, извини, Игорь! Что мы должны даже благодарить Степана за его дикий поступок?
  - Выходит, что так. Знаешь, мне даже приятно, что ты назвала меня Ваней. Теперь это имя будет мне дорого всегда.
  - Игоречек, миленький! Так тогда выходит, мы с тобой должны благодарить и этих курьеров, что оставили тебя бездыханного в пшенице?
  - Да, Машенька! В жизни все так тесно взаимосвязано!
  Остановились они и на том месте, где Ваня-Игорь открылся подругам.
  - Ой, товарищ капитан! Как же ты преобразился вчера, когда назвался нам своим полным именем и званием! У тебя, будто, даже голос стал другим. А мы с Виолкой трепетали как те пальчики, которые тебе у нее так понравились.
  Игорь рассмеялся:
  - Ох, Машенька, а ты ревнивая!
  - Конечно! Кто же не ревнует, когда любит!
  - Спасибо, милая!
  И тут заиграл Машин мобильник. Звонил отец.
  - Слушаю тебя, папа! Как, уже? Ну да, счастливые бабуль... ой! - часов не наблюдают! И мама уже пришла? Даже с Игоревой сумкой!.. Понял, милый?
  - Да, Машенька, все понял, - со вздохом произнес он. - Значит, идем уже к месту встречи, которое изменить нельзя.
  - Но спешить особо все равно не надо. Так папа сказал.
  
  Они не могли миновать ярмарки, раскинувшейся на той же площади между "купеческим" универмагом и бывшим дворянским собранием. Сегодня там стояли торговые палатки и грузовики, с откинутыми задними бортами, и продавцы со всех районов области громко зазывали покупателей. Гремела развеселая музыка. Работали скоморохи и фокусники. В общем, как это всегда бывало на Руси. И Маше захотелось тоже пройтись по рядам. Периодически она к чему-то приценивалась, а Игорь, склоняясь к ней, виновато шептал о своем безденежье в данный момент.
  Маша улыбалась и говорила ему:
  - Успокойся, милый. Разве я намекаю тебе на что-либо?
  - Да, конечно. Но я реабилитирую себя в Москве. Там и выбор поинтереснее...
  - и цены посолиднее!
  - Ну, уж не без этого. Что поделаешь?
  То и дело Машу кто-то приветствовал, не забывая улыбнуться Игорю. И они оба видели в глазах и интонациях здоровающихся одобрение, восхищение, восторг. Короче, весь Белогорск уже знал историю с появлением у дочки начальника полиции жениха, причем таким необычным образом.
  - Ох, Маш! Я представил себе сейчас нашу свадьбу прямо вот здесь, на этой театрально-торговой площади. Столы длиннющие! Народу - тьма! Короче, весь Белогорск пьет, поет и пляшет в нашу с тобой честь. Красота!
  Маша рассмеялась радостно.
  - Ой, да ладно тебе, Игорек! А то еще, не дай Бог, вообще ничего не сбудется.
  - Сбудется, сбудется, милая! Бежим скорее к полиции - время поджимает!
  
  ...Когда они расставались возле машины, в которой уже сидели оба "курьера " и два полицейских, а начальник полиции стоял у передней двери в ожидании "подопечного", Игорь произнес негромко, но твердо:
  - Ну, Маша, жди меня, и я вернусь, только очень жди. Жди и верь, что я вернусь... гораздо раньше желтых осенних дождей.
  - Верю, милый! - сказала она тихо и расплакалась счастливыми слезами.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  .
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"