Выспаться не удалось. Среди ночи я проснулся от сильной зубной боли. Угораздило же именно сейчас!
На всю палату орал видавший виды китайский радиоприемник, лежавший под боком у Сергея, а тот, как ни в чем ни бывало, храпел во всю глотку.
Я долго ворочался в постели, пытаясь справится с болью, но она становилась нестерпимой. В конце концов я решил пойти на пост и попросить обезболивающее. И на нашем этаже, и этажом ниже в коридорах было темно и тихо. На посту никого не оказалось. Только настольная лампа немного освещала полумрак коридора. Несколько минут я слонялся по третьему этажу в поисках дежурной медсестры, но моя вылазка окончилась неудачей. Тубдиспансер спал беззаботным сном младенца.
Вернувшись в палату, я стал тормошить Серегу.
- А...? Что случилось? - Сонно отозвался Сергей. Он всматривался в темноту и тёр заспанные глаза.
- Серый, есть что-нибудь обезболивающее? Зуб разболелся, сил нет.
- Анальгин подойдёт?
- Давай хоть анальгин.
Сергей открыл верхний ящик тумбочки и долго в нем копался, пока наконец извлёк нужные таблетки.
- Спасибо большое! И сделай тише свою "шарманку", если не трудно.
Сосед к просьбе отнёсся с пониманием и выдернул шнур приемника из розетки.
В своей сумке я обнаружил только залежавшуюся упаковку диазолина. Выпив его вместе с анальгином, я наконец уснул...
В палату уверенным шагом вошла "делегация" из дежурной медсестры, санитарки и сестры-хозяйки. Во главе была огромная, как скала, сестра-хозяйка в голубом медицинском костюме. Она принялась бесцеремонно "шмонать" тумбочки пациентов. Первой была тумбочка Деда, в которой обнаружились какие-то баночки с вареньем, привезенные заботливой супругой.
- Так, это еще что такое?! Тараканов здесь разводите? Выбросить! - Распоряжалась сестра-хозяйка.
- Да я это... Да тут же не много, я сегодня доем! - Заговорил жалобно Борисович.
- Тогда доедайте!
Дед обречённо поставил банку на стул перед койкой и стал искать в тумбочке ложку.
Быстро обыскав тумбочку Сергея и не найдя там ничего интересного, сестра-хозяйка направилась ко мне.
- У Вас что в тумбочке?
- Личные вещи. - Односложно отвечаю я, демонстрируя взглядом, что открывать по своей воле не собираюсь.
- Покажите.
- Что именно Вас интересует? Оружия, наркотиков и варенья у меня нет.
На мгновенье повисла напряженная пауза. Сестра-хозяйка рассмеялась.
- Ладно. Только большая просьба: не храните продукты в палате. У нас потом тараканы заводятся. Если нужно - на третьем этаже в комнате раздачи пищи есть холодильник.
- Спасибо за информацию! Будет исполнено! - Улыбаюсь в ответ.
Серега с трудно скрываемым удовольствием смотрел на эту сцену.
"Делегация" покинула нашу палату. В коридоре послышались хлопки дверей соседних палат по мере их продвижения.
Я посмотрел на часы. Было 7:00. Окинул взглядом палату и задумался, пытаясь представить себе предстоящий день.
- Витаха, ты чего такой кислый?! Я в твои годы от снега прикуривал! - Задорный хриплый голос Сереги вывел меня из этого минутного "транса". - Чай будешь? Чифирбак на тебя ставить?
- Ставь!
Утреннее спокойствие длилось недолго. Едва я успел умыться и почистить зубы, как в коридоре раздался лязг автоклавных биксов. Дверь нашей палаты снова с хлопком открылась, и внутрь вошла санитарка новой дневной смены.
- Хлопцы, меняем "плевашки"!
Дед потянулся костлявой рукой к тумбочке и извлек из нее "плевашку", до половины заполненную густой слизью мокроты. Отдал свою склянку и Серега.
- Где Ваша "плевашка"? - Обратилась санитарка уже ко мне.
- Она у меня чистая, я к ней даже не притронулся.
- Ничего, ничего.Все равно давайте. Так положено.
- Ну, если положено, значит положено. - Заулыбался я, и протянул санитарке пустую склянку оранжевого стекла. Взамен получил точно такую же.
Этот ритуал обмена "плевашек" происходил каждое утро. Именно с него начинался обычный день пациента. Правда, иногда система давала сбой. Но об этом позже.
Утренняя суета закружила отделение легочного туберкулеза No2 в вихре будничных больничных событий. Не успел я допить свой чай, как дверь нашей палаты снова открылась. На этот раз осторожно и спокойно. Вошла медсестра дневной смены и направилась ко мне.
- Осетинский, спуститесь, пожалуйста, со мной на третий этаж. Вам сегодня нужно сдать кровь на анализ.
Я послушно последовал за медсестрой.
Забор крови на анализ проводили в той же комнате для осмотра больных, где еще вчера я беседовал с врачом. У двери уже стояли две женщины. Одна из них - армянка из вчерашней компании, вторая - девушка лет 35 с длинными русыми волосами.
- Доброе утро! Вы тоже кровь сдавать? - Поздоровался я, подойдя ближе. Девушка с русыми волосами утвердительно кивнула.
- Значит я за вами буду.
В коридоре было тихо. За дверью смотрового кабинета тихо позвякивали пробирки. Едва слышно жужжала лампа дневного света над нами. Вдруг в эту утреннюю тишину ворвался пронзительный крик: "Помогите!!! Мне плохо!!!". Я вздрогнул от неожиданности и осмотрелся вокруг. На сестринском посту за столом сидела медсестра и спокойно продолжала писать что-то в истории болезни. Из "каптёрки" вышла санитарка и не спеша принялась мыть пол.
"Помогите!!! Мне плохо!!! Плохо!!!" - повторился крик с новой силой. Теперь я уже смог определить, что это был женский голос и раздавался он из-за двери с номером 303, соседней со смотровым кабинетом. Наши пациентки переглянулись.
- Боже, что там происходит? - Тихо произнесла армянка. Её вопрос повис в воздухе без ответа.
"Помогите!!! Помогите мне!!! ААААААА!!!!" - Крик уже перешел в нечеловеческий вопль. На этот раз низенькая коренастая санитарка оставила свою швабру и быстро зашагала в нашу сторону. Резким движением она толкнула дверь палаты. Из дверного проема на нас смотрело изможденное женское лицо с большими глазами. Рыжеволосая женщина неопределенного возраста была похожа на призрака. Она едва держалась на ногах, опираясь о стену. Из-под мешковатого домашнего халата выглядывали тоненькие ноги и руки.
- Ну, чего раскричалась?! - С нескрываемым раздражением спросила санитарка.
- Мне плохо! Вы понимаете?! Не могу больше!!! - Прокричала в отчаянии пациентка.
- Ну и что же я могу сделать?
- Воды хоть дайте... - Обессиленно вздохнула женщина.
- Это пожалуйста. Сейчас принесу. - Смягчившись, уже совершенно спокойно ответила санитарка.
Дверь с номером 303 захлопнулась. Санитарка столь же быстро зашагала в сторону "каптёрки" и уже через минуту была снова рядом с палатой, держа в руках белый эмалированный чайник.
- Что с ней? - Решился спросить я.
- Что с ней? - Повторила санитарка с ухмылкой. - Ломка! Вот что! А что я ей сделаю?! Наркоты у меня нет!
Дверь палаты снова отворилась.
- Давай чашку. - Распорядилась санитарка.
В коридор вытянулась тонкая рука пациентки с кружкой. Ей налили воды из чайника. Дверь закрылась. И снова стало тихо.
После анализа крови я решил выйти во двор. Разбуженные утренними ритуалами пациенты уже неторопливо выходили из палат и бродили по коридорам. Из манипуляционного кабинета доносилось тихое позвякивание открываемых ампул.
На улице было ещё прохладно. На нашем пятачке перед отделением со скучающим видом сидел вчерашний светловолосый весельчак.
- Доброе утро! - Поздоровался я и присел рядом.
- О! Привет! - Широко улыбнулся под маской пациент. - Как спалось первую ночь на новом месте?
- Так себе... - Скривился я, прищурив один глаз.
- Чего?
- Да зуб под утро разболелся - жесть!
- Ааа! Ну, да, это неприятно. - Сочувственно покачал головой собеседник. - Так это... У меня диклофенак есть, если что. Могу дать.
- Спасибо огромное. Да ладно, вроде пока успокоился. А на вечер в аптеке куплю себе что-нибудь.
- Не, не! Не все. - Рассмеялся Коля. - Меня, вот, на скорой привезли, прикидываешь? Рентген в больничке сделали, а там - вот такая дыра в лёгком! - Он на пальцах показал какая именно.
- Ого. Наверное, давненько болел!
- Да, сказали не меньше года.
- И что же, не чувствовал ничего?
- Ну, как не чувствовал... В последний месяц так и лежал пластом. Температура каждый день 38 - 39. Кашель - жесть! До сих пор не проходит ещё.
- А что ж раньше то в больницу не обратился?
- Да некогда было...
- Работал?
- Если бы... - Опустил взгляд больной. - Бухал! Как придурок!
Я был удивлен такой открытости совершенно незнакомого человека.
- Я думал, что умру, честно говоря. - Продолжил Коля. - Но вроде поставили на ноги меня. Теперь решил - все! Раз мне ещё один шанс в жизни выпал - больше и капли в рот не возьму!
- Это ты молодец, что так решил. И что выкарабкался. Давно ты тут?
- Месяца полтора, наверное. - Коля мечтательно потянулся. - Эх! Вот выйду отсюда, и на работу пойду! Я ж слесарь по образованию...
- Всем привет! - Радостно выпорхнув из отделения, подбежала к скамейке темноволосая девчонка с грубым сиплым голосом. Вместо традиционного здесь домашнего халата или спортивного костюма на ней было пёстрое платье.
- Ха! Что? Не похожа теперь на тубичку? - Рассмеялась она громким заливистым смехом.
К нам подбежала местная дворняга и села прямо напротив скамейки, разглядывая нас своими умными собачьими глазами.
- Паштет! Привет, Паштет! - Радостно воскликнула пациентка и стала трепать пса по холке. - Ну, посиди тут. Я сейчас тебе вкусненького принесу.
Она быстро побежала в отделение.
- А это Янка - Решил ввести меня в курс дела Коля. - Хорошая девчонка. Сирота. С бабушкой живёт одной. Родители у нее оба от тубика умерли. Вот, теперь, она заболела. Это из-за тубика у нее с голосом так. Гортань задело.
Коля говорил с большим человеческим сочувствием.
Из отделения стали выходить другие пациенты и готовиться к завтраку.
- Эх, схожу и я поем что-нибудь. - Поднимаясь со скамейки, сказал я, неуклюже выделив в словах букву "о"
На завтрак давали пшеничную кашу с колбасой и яйцом. Скромно, но вполне съедобно.
Яйцом я решил угостить добряка Паштета.
После завтрака перед отделением собралось уже много людей. Я подошёл. Познакомился с некоторыми больными. Послушал, о чем они говорят.
- Слушайте! Сегодня ночью у меня вообще был хит! - Громко начал повествовать Коля. - Сплю я, значит, никого не трогаю. Тут чувство - меня теребит кто-то за руку.
Пациенты притихли и внимательно слушали.
- Я глаза открываю. - Продолжал Коля, активно жестикулируя. - В палате темно, только свет из коридора. А надо-мной - двое склонились все в белом и в масках. И вкрадчиво так говорят шепотом: "Вы только не волнуйтесь!.. Пойдёмте с нами!.. В морг." Вы представляете эту картину? Я так и свалился с койки!.. А оказалось, у нас на третьем этаже тяжёлый умер. И нужно было им помочь его до морга отнести!
Пациенты дружно рассмеялись. И, хотя Коля рассказывал эту историю действительно очень смешно, мне стало не по себе. Насколько же это жутко было, среди ночи нести в морг своего павшего товарища по несчастью?
Однако, в этом смехе пациентов и в задорном тоне, с которым все это рассказывал Коля, не было ни капли цинизма. Было что-то другое. Что-то, чего я ещё не мог уловить.
Выглянувшая из окна лестничной площадки медсестра позвала всех в палаты. Начиналась выдача препаратов и обход врача. Мы стали подниматься по лестнице.
В палату вошла рыжеволосая медсестра в зелёном костюме и с большим ячеистым ящиком со склянками.
- Так, мальчики, лечимся! Берите свои чашки с водой и подходите ко мне! Троянский!
Серёга взял с тумбочки кружку с водой, бодро шагнул к медсестре и лихо опрокинул склянку с таблетками прямо в рот.
Я засуетился и поспешил налить себе воды в чашку.
- Осетинский!
В моей ладони оказались 12 таблеток вместо привычных 11.
- Здесь что-то лишнее. - Возразил я. - У меня было одиннадцать!.. Да, лишняя таблетка пиразинамида.
- Сейчас проверим... - Ответила сестра и стала перебирать в руках карточки больных, поставив ящик с таблетками на тумбочку. - Вот. Осетинский. Пиразинамид - 2,0. Все нормально. Не переживайте. Наверное, решили немного повысить.
- Ну, хорошо. - Согласился и, подражая Сергею, опрокинул всю горсть таблеток одним махом.
Дольше всего упрямился Борисович.
- Не могу я сразу! Оставьте, я выпью потом!
- Нет, так нельзя. Вы должны принимать лекарства в моем присутствии. - Мягко но настойчиво поясняла медсестра.
- Уууу! Да не могу! Сказал же: не могу!!
- Григорий Борисович! Ну Вы же не маленький! Вы ведь так не вылечитесь, если не будете принимать все препараты. Это ведь туберкулез, с этим не шутят! - Уговаривала медсестра Деда, как капризного ребенка. - Значит сделаем так: сейчас нужно выпить вот эти 5 таблеток, остальные - немного позже, когда позавтракаете.
Сестра оставила в руке Деда 4 капсулы рифампицина и изониазид.
Вскоре после приема лекарств в палату вошёл и Павел Васильевич.
- Как дела? - Обратился он ко всем, встав посреди палаты. - У кого какие жалобы?
- Да есть жалобы, есть! - Простонал Борисович. - Спина болит! Слабость! Ходить не могу даже!
- Ну, слабость - это признак туберкулеза. Здесь придется потерпеть. Будете лечиться - это вскоре пройдет. А от боли в спине - возьмите противовоспалительную мазь или таблетки. Диклофенак или кетопрофен.
Закончив с Дедом, он подошёл к Сергею.
- А у Вас пришёл тест лекарственной чувствительности. Все у Вас хорошо там. Продолжаем лечение.
- Ну, а Вы как себя чувствуете, коллега? - Повернулся Павел Васильевич к моей койке.
- Спасибо, все хорошо пока.
- Это славно.
- ... Павел Васильевич. - Решил обратиться я. - Как Вы считаете, может мне нужно иньекционо изониазид проколоть?
- Я, конечно, не вижу показаний для этого. Процесс у Вас небольшой. Распада нет... Но, если Вам так угодно, то возражать не стану.
- А давайте попробуем!
- Ну, давайте попробуем. Тогда выпишу Вам направление в манипуляционный кабинет. И на электрофорез тоже можно.
- И на электрофорез давайте!
Через час после обхода медсестра принесла мне листики с направлением в процедурный кабинет и на электрофорез. Я с интересом рассматривал их. В строке диагноза было записано: "ВДТБ верхней доли правого лёгкого (инфильтративный), МБТ+ (М- К+), Дестр-, Резист0, Гист0, Кат1."
Это означало, что туберкулез у меня обнаружен впервые в жизни, бактериовыделение было только в посеве, лекарственная чувствительность - неизвестна. И относился я к 1 категории диспансерного учёта, куда определялись все впервые заболевшие с бактериовыделением или тяжёлым процессом.
"Первая категория! Звучит даже торжественно." - С иронией подумал я. "Больной первой категории". Почти как "капитан первого ранга"!.
После обеда приехала меня навестить бабуля. Привезла мне чай и угощения, а также целый лоток моей любимой жареной картошки.
- Бабуль, да нас тут кормят 4 раза в день! - Возразил я.
- Ну ничего, покушай ещё! Тебе нужно хорошо питаться с твоей болезнью.
Мы пошли вдоль коттеджей, разговаривая о разном.
- А я ведь лежала когда-то здесь. - Сказала вдруг бабушка. - Вон, в этом здании на втором этаже. - Показала она на старый корпус.
- А что ты здесь делала? Ты никогда не говорила, что болела ТБ.
- Нет, диагноз не подтвердился. Но полежать пришлось пару неделек.
- Ничего себе! А давно это было?
- Давно. Ещё и ты не родился. Году в 87 где-то...
Я проводил бабулю до остановки и отправился назад. Вспомнил про обучение позвонить Косте.
- Ну, наконец-то объявился! - Обрадовался Костя. - Ты живой там?
- Вроде да.
- Ну, рассказывай, как оно?
- Ты знаешь, опасался худшего. В принципе - нормально.
- Ну, вот видишь! Что там за народ с тобой лежит?
- Да разный, станичник. Очень разный! Но люди неплохие.
- Ну, ты держись там! Выздоравливай! Если на выходные отпустят - приезжай.
- Спасибо, Кость. Конечно!
Переговорив с другом, я решил навестить свою лесополосу и немного посидеть в одиночестве и направился по тропинке к полю. Вдруг откуда-то из-за камышей появился Витёк. Вид у него был очень довольный.
- Оп-па! Привет, Витаха! Я как раз по твою душу! Ты ж у нас в "колесах" шаришь?
- Ближе к делу, Вить. Чего хотел?
Виктор открыл передо-мной ладонь, на которой лежала горсть жёлтых маленьких таблеток, от которых доносился неприятный "тухлый" запах.
- Во! Меня тут хроники угостили. Говорят, от них крышу нафиг сносит! Правда?
- Протионамид? - Интуитивно догадался я.
- Вроде да. Так назвали.
- Сносит, Вить, сносит. Ещё как! - Отвечаю наугад, надеясь что Витёк удовлетворится ответом и отцепится. Но интерес Виктора только разыгрался.
- А сколько? Сколько нужно с водкой его жахнуть, чтобы "унесло"? - Догоняя меня, все вопрошал Витёк. - Хроники вроде по 3 глотают. А если я 4 жахну?
- Не ошибёшься, Витёк!
Витёк вприпрыжку побежал куда-то в сторону поселка.
Вечером, когда я вернулся в палату, меня встретил Серёга радостным возгласом:
- А, вот он! Опасный человек!
- Чего это вдруг?
- Да Витёк колес наглотался, которые ему хроники дали. - Давясь от смеха рассказывал Серёга. - Блевал дальше чем видел! Вся водка из него вылилась!
- Серьезно что ли? - Удивился я. - Он серьезно считал что можно кайфовать от туберкулезных таблеток??
- Ещё как!.. Ещё как серьезно! - Ржал, как жеребец, Серёга. - До сих пор в палате зелёный сидит! Он сказал, что с тобой консультировался.
- Консультировался! - Рассмеялся я. - Я по лечению подсказать могу. А чем закинуться, чтобы кайф словить - извините, не мой профиль!.. Надо же, такой весельчак, а шуток не понимает!
- Фух! Ну, блин, опасный ты парень, Витаха! Опасный! - Приговаривал Серёга, сотрясаясь от смеха так, что панцирная сетка его койки ходила под ним ходуном.
...За окном стемнело. Наступил мой второй вечер в этих стенах. С чаем, кефиром, разговорами и шутками пациентов. Кажется, не так уж страшно быть больным первой категории...