Зашел я вчера к дяде Васе. Мечту свою обсудить. Мечтаю я БМВ купить, черную такую. Ну, а дядя Вася - он автомеханик классный, вот, решил у него проконсультироваться, стоит ее брать или другую какую марку выбрать. Сидим, беседуем, выпиваем, само собой, а за окном дождик капает. И плавно разговор у нас переходит на погоду. Потому что сегодня дождик, а позавчера мороз минус двадцать был. Без снега, между прочим. Снега у нас с прошлой зимы не было. А неделю назад плюс пятнадцать на улице было. Несмотря что декабрь. Бардак какой-то. Прямо не пойми что с погодой творится. И тут на кухню Маринка заходит, жена дяди Васина. И дядя Вася возьми ее да и спроси: как вот, мол, ты, Мариша, думаешь, отчего это с погодой такие странности? А Маринка эта, змея, так посмотрела на меня злобно и говорит: пить надо меньше! Чаю себе налила и ушла, даже с нами не посидела для приличия. Тут я понял, что валить надо, а то мало ли, с нее станется, еще скандалить начнет. Мне-то плевать, я домой всегда уйти успею, а дядю Васю жалко, ему с ней жить.
В общем, пошел я домой и спать упал. И вдруг среди ночи проснулся от того, что на меня вода холодная льется. Ледяная прямо. Ну, думаю, Мишка, сосед верхний, забыл кран закрутить, заливает. А просыпаться не хочется... Стал одеяло нащупывать - и натыкаюсь вдруг на ладонь ледяную. Открываю глаза - батюшки! Стоит у кровати девица, стройная, как деревце, коса до пояса, в белой шубке, в шапочке, и лицо белое-белое. Наклонилась надо мной, за руку меня держит и плачет. Слезинки прямо на меня капают - холодные-холодные, ледяные просто! Ну, все, думаю, допился, здравствуй, белая горячка. Только, думаю, что ж ты такая холодная? Ты ж горячка, должна быть горячая! А раз ты холодная, значит, не горячка. А тогда кто? - и аж пот холодный у меня на лбу выступил: белая, с косой, тут без вариантов. Эх, думаю, рано ты, смертушка моя, пришла, я только пожить собрался, Клавке под Новый год предложение сделать решил, а тут ты. Ну, надежда все-таки последней умирает. Я башкой помотал - не исчезает. Значит, не глюк. Ты кто, интересуюсь.
А она всхлипывает и жалостным таким голоском отвечает:
- Снегурочка я, Коля.
Тут я, конечно, малость разозлился - ходют тут всякие, спать мешают! Гнать бы ее в шею, конечно, но я ж парень воспитанный, поэтому сел на кровати и спрашиваю:
- Чего пришла-то?
А она мне и говорит:
- Ты, Коля, избранный.
Я аж обалдел. Чего, говорю, с ума сошла? Какой я тебе избранный? Главное, кем? А она вздыхает и опять: избранный, Коля, избранный. Лично мною избранный. А что, говорю, другой кандидатуры не было? А больше, отвечает, некому - у Шойгу и так работы по горло, Брюс Виллис в кино снимается, а Куценко такой гонорар запросил, что кроме тебя отдуваться некому. Я ей: а может, дядя Вася подойдет? А она мне: так ты ж знаешь, у него Маринка, она не пустит. А если он без спросу уйдет, она его потом со свету сживет. Одно дело погибнуть, спасая мир, а другое - от жениной сковородки, разницу чувствуешь? Ага, думаю, значит, все-таки смерть. То есть, ей говорю, ты меня пришла уговаривать жизнь отдать за счастье человечества? А как же личное мое счастье? Клава как? Да кто ж, отвечает, на жизнь твою покушается? Всего-то и надо - Дедушке Морозу немножко помочь. О, стукаю себя по лбу, точно! Дед Мороз, он же волшебник! Неужто сам не справится? Гляжу, у Снегурки из глаз слезы ручьем, аж сталактиты от них на полу намерзают. Или сталагмиты. Ну, сосульки такие, если кто не знает, только снизу вверх которые. Плохо, говорит, Коля, с дедушкой. Совсем плохо. В запое он. Потому и с погодой такая ерунда.
И рассказывает мне вот какую печальную историю. Оказывается, как Аэрофлот рейс из Зимбабвы открыл, притащилась к нам из Африки БМВ, Блэк Мэджик Вумэн то есть, - Волшебная Черная Женщина. По-простому, Баба Жара. Скучно ей там, что ли стало, или королевство маловато показалось, никто не знает. Притащилась, в общем, и поселилась на торфяниках. Ну, пока лето было, вроде она тихая была. А к зиме подмерзать стала. Она к Деду Морозу - холодно, мол, давай-ка градусов добавим. Дед поглядел - мерзнет женщина, сжалился, не стал сильные морозы включать. А та дальше жмет - снегу, мол, много. Дед и снегу поменьше сыпать стал. А Жара не унимается - давай, говорит, лето пораньше. Ладно, в тот год весну пораньше запустили. Лето жаркое устроили, торфяники загорелись, ну ты помнишь. Дед кашлял, кряхтел, потел, но терпел - надо, мол, заморскую гостью уважить. А как осени черед пришел, она опять за свое - давай, говорит, дедушка, вовсе зиму отменим. Ну, тут, конечно, Дед Мороз осерчал. Не нравятся, говорит, наши порядки - никто тебя не держит, вертайся в свою Африку, там тебе самое место и градус подходящий. А Баба Жара, коварная, обратно-то возвращаться не хочет - уж больно ей места наши нравятся - простор, пигмеи не бегают, от носорогов уворачиваться не надо и воды - сколько хочешь! И вот она что удумала. Пришла к Дедушке, вроде попрощаться, и бутылочку с собой принесла - отведай, говорит, нашего, африканского самогону, улетаю, мол, так чтобы помнил меня. Дед, простая душа, на стол капусточку, снежки соленые, ну, все, что положено - проводить с честью.
И понеслось. Как сели они, так он до сих пор и пьет. Сначала, вроде, еще держался - старик-то он крепкий - за погодой следить успевал. А теперь вовсе спился. Ничего ему не надо. Проснется, бороду из капусточки поднимет, а эта ведьма черная ему опять самогону своего заморского подливает. Он жахнет - и снова в капусточку. А она тем временем погодой рулит. Так рулит, что прямо скоро у нас тут бананы вырастут. Ну, сам видишь, что творится. Торфяники уже и зимой дымятся. Бывает, она выйдет, дед очнется, поглядит вокруг, ужаснется, махнет рукавом - сразу морозы и снег. Но он же не в себе, поэтому снежище - девятиэтажки заваливает, морозище - деревья ломаются. А Жара как вернется - тут же ему - рраз! - стопочку - и все по новой. Ой, Коля - тут Снегурка прямо завыла - не знаю, что будет, если ты не выручишь. Да почему я-то? - снова спрашиваю. Да потому что, говорит, все в голос твердят, что ты рецепт волшебный знаешь и от этого никогда не пьянеешь! А то, Коля, я прямо боюсь, что скоро не только нас с Дедом не станет, но и вы, человеки, вымрете, останутся тут одни тараканы - они, сам знаешь, вечные, их никакой дуст не берет, а уж погода им тем более до лампочки. Так что, Коля, если ты сейчас обратно спать ляжешь, я прямо не знаю, что делать.
В общем, пришлось вставать. Сначала я думал налысо побриться, чтоб как Брюс Виллис. Но Снегурка сказала, что это необязательно. Потом я решил хотя бы щетину сбрить. Но что-то мне лень стало, да и торопились мы. В общем, расчесал кудри пятерней, оделся потеплее - и пошли мы в гости к Деду Морозу.
Шли недолго, да и не шли, в общем-то. Снегурка рукавицей махнула - и очутились мы у порога Морозова терема. Заглядываем в окошко - а там... дым коромыслом, Мороз сидит, качается, тулуп распахнут, шапка набок съехала, борода во все стороны топорщится, морда вся в капусте, нос красный ярче лампочки Ильича светится. А напротив сидит она - Блэк Меджик Вумен, натуральная Баба Жара - черная вся, в перьях разноцветных, грудь... моя Клавка с ее четвертым размером по сравнению с ней - Кейт Мосс мосластая. В общем, стрррашная - глаз не оторвать! Тряхнет она плечами, глазами поведет, улыбнется слегка - Мороз аж тает. Прям на глазах тает - течет с него так, что весь тулуп мокрый, кожа да кости от старика остались. И я стою, челюсть у меня отпала, смотрю на нее во все глаза, шевельнуться не могу. Вдруг кто-то мне по шее как треснет! Я хрясь в стекло лбом! Звон пошел! Ну, зато очнулся. И понял: Снегурка план свой в действие приводить начала.
Потому что на звон Баба Жара выскочила. Зыркнула на меня, ухмыльнулась, за шиворот - и в хату. Стою я перед ней, обомлел весь. А она меня к стенке прижала - сама жаром пышет, я аж вспотел - и спрашивает: ты кто, мол? Чего приперся? Я ей, само собой, начинаю заливать, что, дескать, сам не знаю, ехали с товарищем через лес из рейса, махнул стопочку, как он меня за рулем сменил, а дальше не помню. Очнулся - здесь, под окном. Оглядела она меня еще раз и говорит: "Ладно, пойдешь со мной, будешь делать, что скажу". И в комнату к столу ведет. Дед меня как увидел - обрадовался: садись, говорит, земляк, гостем будешь, на троих сообразим. А Баба Жара ухмыляется и по стопочкам самогон разливает. Давайте, говорит, мужики, за мое здоровье. Дед, не глядя, стопку опрокинул и - в капусточку. А Жара сидит, на меня глядит. Ну, говорит, пей. А мне чего-то так страшно сделалось - чувствую, последняя стопка эта. Но отступать-то некуда. Перекрестился я мысленно и жахнул.
И стало мне жарко-жарко, весело-весело. Сижу я, улыбаюсь, гляжу на БМВ и кажется мне - нет на свете ее прекрасней. Чувствую, надо бы встать, обнять ее покрепче, да поцеловать в уста фиолетовые. А сил нету. И тут опять окно зазвенело. Жара зырк туда, а я волю в кулак собрал и говорю: не иначе, напарник меня по следам нашел. Она посмотрела на меня подозрительно так, ну, ладно, говорит, будете тут на троих соображать, а то я задолбалась с вашим старым валенком время тратить. Дел, говорит, по горло, территорий неосвоенных - шестая часть суши, а я тут с ним прохлаждаюсь. Сиди, говорит, ровно, никуда не выходи, а то зажарю. И так оскалилась, что я ей безоговорочно поверил.
Выскочила Баба Жара из терема, а я сижу как приколоченный. Помню, главное, что есть у меня тут дело неотложное, а какое - забыл после зелья заморского. Тут Снегурка вбегает, да как заорет:
- Что ж ты, Коля, сидишь, доставай свое средство волшебное скорее, спасай дедушку!
Вспомнил я тут, зачем пришел. Верно, есть у меня средство одно - от него я никогда не пьянею и всегда своим ходом до дому дохожу даже после литра. А утром похмелья у меня никогда не бывает. Все мужики мне завидуют, интересуются, что за секрет у меня такой, да только я его никому не выдаю.
Ну так вот, напрягся я из последних сил и носом в рукав свитерка своего рабочего уткнулся. Вдохнул поглубже - сразу протрезвел. Схватил деда за шиворот, из капусточки вынул - и тоже в рукав свой носом. Всхрапнул Мороз - и голову поднял. Мутным взглядом терем обвел, Снегурку увидел (а может, и двух Снегурок, уж больно удивился при этом), потом меня - и снова рукавчик мой занюхал. И уж окончательно в разум пришел. Снегурушка, говорит, что это со мной? Тут Снегурка зарыдала, к деду кинулась, все ему рассказала. Только, говорит, сейчас Жара вернется, что делать будем? Да ничего особенного, отвечает, экстрадируем в исконные места обитания, торфяники погасим и погоду налаживать возьмемся. А то скоро Новый год, а люди снега еще толком не видели.
Тут и Жара заявилась. Увидала, что Мороз на своих ногах стоит, засуетилась, за бутылкой потянулась. Но Дед под лавкой уже посох свой нашел, наставил на нее и говорит: убирайся, откуда пришла, чтоб ноги твоей тут у нас не было. Хмыкнула тут Баба Жара, глазом красным сверкнула и зловещим таким басом гаркнула: айл, говорит, би бэк. Заклинание какое, что ли...
И исчезла, как не было ее.
В тереме сразу холодрыга образовалась, я аж затрясся весь. Дед со Снегуркой меня на радостях обнимать было кинулись, да вовремя остановились. Мы, говорят, тебя разок обнимем - и все, можно закапывать, заледенеешь к чертовой бабушке. Да я, в общем и не настаивал. Только попросил их, чтоб домой меня скорей вернули, а то мне на работу с утра. Не вопрос, говорят. Только ты, Коля, уж сделай милость, свитерок свой волшебный нам подари - мало ли, вдруг Жара вернется, так чтоб уж наверняка не вляпаться. Ну, я что ж, отдал. Жалко было, свитерок-то этот я года три как на себе носил, не снимая, оттого и сила духа в нем такая волшебная образовалась. Но ради такого дела - куда деваться, надо.
Утром проснулся я в своей кровати. Свитерка заветного, и верно, нет на мне. А на тумбочке у кровати коробочка стоит хрустальная, зайчики солнечные по стенкам гоняет. Открыл я коробочку - а в ней колечко, брильянтами усыпанное. А под коробочкой - записка: мол, это Клаве подаришь, как предложение делать будешь. И подпись: Дед Мороз и Сн. Значит, думаю, не приснилось. За окно глянул - там зима, как полагается, и снег идет, пушистый-пушистый. Собрался я и к Клаве пошел.
Ну, пить, конечно, бросить придется. Без свитерка-то оно не алё. Да и Клава против.