39-я армия за время зимне-весеннего наступления, ведя тяжелые бои, глубоко вклинилась в оборону противника (группу армий ``Центр'`) и продвинулась до н.п. Ярцево, где и остановилась, примерно, километрах в пятидесяти от г. Смоленска. Образовался глубокий своеобразный ``мешок'`, в котором оказались передовые соединения и части армии. Тылы же (2-й эшелон) оказались удаленными от 1-го эшелона более чем на 150 километров. Весенняя распутица, непроходимые леса и болота, абсолютное бездорожье этого региона Калининской области практически прервали регулярное снабжение армии боеприпасами, снаряжением и продовольствием. Наступление сменилось обороной. Под постоянным натиском войск противника горловина ``мешка'` медленно затягивалась, и на участке г. Белый - н.п. Шиздерово, проход едва достигал 12 километров. К концу апреля 1942 года стало совершенно очевидно, - окружения передовых войск 39-й армии не избежать. 30-го апреля командующий армии генерал-лейтенант И.И. Масленников отдал приказ о передаче боевого знамени 39 армии на временное хранение в штаб 2-го эшелона.
Эту задачу необходимо было выполнить быстро и в режиме полной секретности. Ее выполнение было поручено первому адъютанту командующего капитану Березину Н.П. В его команду входили: водитель вездехода, два автоматчика из особого взвода комендантской службы, снайпер сержант Султан Деделев и я, - старший радист личной радиостанции командующего со своей портативной радиостанцией ``Север'`. Мое звание, - старшина. Я, радист 1-го класса, полон энтузиазма и энергии... мне уже 19 с хвостиком.
В мои обязанности входило обеспечение радиосвязи непосредственно с членом военсовета армии, корпусным комиссаром Фоминых. Мой позывной - ``Фора'`, его - ``Неда'`. Я должен был передавать короткие условные сигналы с заранее определенных точек по маршруту передвижения туда и обратно. Выходить на длительную связь запрещалось.
Деделев, помимо обычных задач снайпера, должен был охранять радиостанцию во всех возможных ситуациях. Он же - ``солдат-мотор'` на случай выхода из строя батарей.
Ночью мы погрузили на предоставленный нам вездеход (новенький ``Додж 3/4) оружие, боеприпасы, продовольствие, воду, горючее и, запечатанное в водонепроницаемый футляр, боевое знамя армии. Кроме табельного оружия я захватил с собой трофейный пулемет-автомат и шесть магазинов к нему, снаряженных бронебойно-зажигательными патронами. В пять часов утра мы покинули расположение КП армии, а через 40 минут выползли на большак. Это была точка маршрута, откуда я должен был передать первый сигнал. Машина остановилась и, через несколько секунд, я передал телеграфом сигнал: ``Я - Фора-1'`. И тут же получил ответ: ``Я - Неда'`. Понял. Связь заканчиваю. Теперь можно ехать...
Дорога в этом районе была разбита до основания постоянно движущейся тяжелой техникой. На множестве ее участков она была непроходима для обычного автомобильного транспорта. Пока саперами налаживался бревенчатый настил, скапливалось огромное количество различных машин, образуя пробки. Это быстро обнаруживалось противником, и за дело принималась его авиация. Нам предстояло проскочить по этой дороге 70-75 километров, а дальше, мы надеялись, будет лучше.
Теперь мы ехали по относительно свободной дороге, лихо обходя по разбитым обочинам застрявшие машины. Вдруг, смотревший назад автоматчик крикнул: ``Штурмовики, капитан'`! Остановив машину на обочине дороги, мы скатились в придорожные кюветы. Я успел захватить с собой пулемет-автомат, однако, напрасно. Три штурмовика летели вдоль дороги уступом так низко, что, казалось, сбрили бы крону даже низкого дерева, окажись оно на их пути. Я барахтался в мокрой канаве и никак не мог выбрать позицию для стрельбы по самолету. Штурмовики приближались, непрерывно стреляя из пулеметов. Мне было хорошо видно, как на полотне раскисшей дороги под градом свинца вскакивали грязевые ``солдатики'`. Их ``фронт'` приближался ко мне все ближе и ближе... на какой-то миг треск пулеметов прекратился, и черное чудовище с визгом пронеслось надо мной. Еще мгновение, и пулеметы заработали снова. Штурмовики унеслись дальше и скрылись вдали за лесом.
Оказалось, что никто из нашей команды от этого налета не пострадал. Машина также была в порядке. Мы снова двигались вперед, обходя изуродованную технику и другие препятствия.
- Султан, ты знаешь, что значит для армии боевое знамя? - спросил у Деделева капитан.
- Символ чести, доблести и боевей славы! - отчеканил, не задумываясь, Деделев.
- Да... но все же знамя - это нечто большее, чем просто символ. Знамя, пожалуй, - это душа армии. Нет души - нет армии, - ответил капитан.
Разговор не клеился, и некоторое время ехали молча. До Шиздерово оставалось километров десять, когда нам повстречался кавалерист. Он скакал навстречу нам во всю лошадиную прыть, размахивая плетью, и что-то кричал. Мы притормозили. Поравнявшись с нами, он крикнул:
- Назад, назад! Куда вас черти несут? Там немцы!
- Где? Какие немцы? Сколько? - засыпали мы его вопросами
- Там! Много... - крикнул он и поскакал куда-то дальше.
Приготовившись к бою, мы медленно продвигались вперед, внимательно всматриваясь в окрестности. Возле небольшой колонны грузовиков, которая, при объезде развороченного настила, попала в топкое место и теперь отчаянно пыталась выбраться из болота, мы остановились. Обстановка осложнялась тем, что с опушки ближнего леса по колонне был произведен беглый минометный огонь, однако, потерь не было. Не успели мы выяснить обстановку, как кто-то крикнул: ``Фрицы'`! Из леса вышла группа немецких автоматчиков, - человек двадцать. Они рассредоточено шли по заболоченному лугу, и не стреляли, - до колонны было еще далеко. Оставив своего водителя с автоматом возле вездехода, мы заняли позицию у опрокинутого обгоревшего фургона, лежащего метрах в тридцати от обочины дороги.
- Теперь пора. Твое слово, Деделев, - сказал спокойно капитан.
- Паф! Паф! Паф! - ответила САВТ Деделева, и трое идущих впереди автоматчиков, нелепо подпрыгнув, шлепнулись на траву.
Фрицы сразу же ответили автоматным огнем. Стреляя, они продвигались вперед ускоренным шагом. От нервного напряжения меня трясло, и я никак не мог удержать на прицеле ближайшего ко мне высоченного фрица. Он шел, как-то подпрыгивая и непрерывно стреляя короткими очередями.
- Всем... Огонь! - отдал команду капитан и стал стрелять из автомата.
- Та-та! Тра-та-та! - начал выбивать редкую дробь мой трофейный АП. Длинный фриц остановился. Автомат повис у него на шее. Он медленно опустился на одно колено, а затем опрокинулся на спину. Я продолжал стрелять, остальные тоже стреляли непрерывно. Но вот фрицы остановились, попятились и, не обращая внимания на лежащих, побежали к лесу. Вскоре они исчезли за деревьями.
Не теряя больше ни минуты, мы двинулись дальше. До Шиздерово добрались без особых приключений. Здесь я должен был передать второй условный сигнал. Связь состоялась, и мы поехали в объезд деревни, где дорога, казалось, была лучше. Сделав большой крюк, мы выехали на берег небольшой речушки, через которую машины перебирались в брод. На противоположном более высоком берегу, стояло несколько танков. Через переправу переползали фургоны с красным крестом, очевидно, из медсанбата. Здоровенный мужик с окладистой черной бородой руководил переправой. Взяв левее фургонов, мы смело въехали в реку. На середине реки машину вдруг круто развернуло, мы соскользнули в глубокую колею и основательно легли на брюхо. Дело безнадежное, - нужен тягач. Все вылезли на скользкий глинистый берег. Капитан, двое автоматчиков и я стали выбираться наверх, направляясь к ближайшему танку, возле которого стояла небольшая группа людей в черных комбинезонах.
- Кто командир танка? - спросил капитан, подходя к ним.
- Ну, я командир... что надо? - вяло, ответил рыжий низкорослый крепыш, затянутый в портупею с кобурой на боку и планшеткой через плечо.
- Я адъютант командующего армии капитан Березин. Выполняю особое задание командующего. Наша машина застряла там, в реке. Разверните танк и вытащите ее. Это приказ, - капитан говорил жестко, но спокойно.
- Подумать только, у него, видите ли, приказ, а я тут без приказа, видите ли, хреном груши околачиваю. И где это видано было, чтобы тяжелая боевая машина вытаскивала какую-то мошку из болота? - ответил, зло, щуря глаза рыжий. - Сам залез, сам и вылезай!
- Это-о-о приказ, ну, живо! - рука капитана потянулась к кобуре с маузером. Я выхватил свой. Автоматчики вскинули автоматы. Танкисты ответили тем же.
- Ну, стреляй, чего же ты ждешь, капитан? - процедил сквозь зубы, рыжий. Две группы людей ощетинились друг на друга стволами. До роковой развязки оставались считанные секунды.
- А ну там! Стволы вниз! Оружие на предохранители! - раздался громкий командный голос снизу. Напряжение вмиг исчезло, защелкали предохранители. К нам подходил чернобородый. На нем был черный комбинезон без погон.
- Что тут у вас? А-а а, Николай Павлович, вот уж не ожидал встретить вас здесь, - сказал он, протягивая капитану руку. Они обменялись рукопожатием.
- Да вот танкисты не хотят помочь мне вытащить машину из речки. Застрял... а у меня... - начал объяснять ситуацию капитан.
- Стоп! Не надо, Николай Павлович, - остановил его чернобородый, и, обращаясь к рыжему танкисту, сказал:
- Лейтенант Вязович, - это старший адъютант командующего армии. Выполняйте приказ!
Тот ответил: ``Есть'` и направился к танку. Остальные пошли за ним. Вскоре танк, громыхая, развернулся и спустился к реке. Остальное - дело техники. Примерно через час мы уже ехали своим путем.
Преодолев множество мелких препятствий, мы, наконец-то прибыли к месту назначения. Задача была выполнена. Перед самым отправлением в обратный путь получили приказ: майору Березину Н.П. немедленно принять командование 101-й стрелковой бригадой (временно), которая сражалась под н.п. Шиздерево, и командный состав которой был полностью выведен из строя. Мы поехали в бригаду. Ожесточенные бои там шли за каждую траншею, за каждый метр земли. В отдельных батальонах ПТР оставалось по десять, двенадцать человек. Немцы продолжали нажимать, и вот уже их танки и автоматчики на большаке. Это было 3-го мая 1942 года, а 5-го мая командующий отдал приказ о выводе 39 Арами из окружения. Началась летопись новой страницы ее истории.