Аннотация: Знаете, что такое "стол отрыва"? А? Нет? Да и не обязательно. Им вот не помогло.
Трамплин.
-1.
Вы вообще представляете себе, что такое стол отрыва?
0.
Может, мы до сих пор оставались бы детьми, случись в мире еще один сияющий солнцем и миллионом развеселых снежинок день. Но дня не случилось.
И была Катастрофа.
1. Записка.
Я развлекалась примерзанием ладошек к стеклу - пока Ромка, неловко чертыхаясь, возился где-то в изрядно заснеженных к тому времени внутренностях Монстра.
Хотя какие там внутренности, если разобраться...
Я последовательно примораживала ладошки к оконному стеклу.
Я примораживала ладошки также и параллельно. И ещё ёлочкой. А что, красиво.
Ромка с отчаянием обреченного доламывал хитрый механизм.
I thinkyou'reaqueer- с упоением пела я в злое ромкино ухо ради разнообразия.Andchickengetatasteofyourmeat, - вылетало из другого злого ромкиного уха.
Я отчаянно скучала.
И зверски мерзла.
Угораздило же нас застрять на перевале, где человеком не пахло с тех самых пор, как последние обитатели бревенчатого шале, думаю, лесорубы, а может даже охотники, наверняка чертыхаясь куда суровее моего любимого братца, последний раз пнули запертую на века входную дверь и отчалили в сторону цивилизации.
Цивилизации. Которая нынче...
Может быть, у него иссякло топливо? - маясь, предположила я в звенящую напряжением и морозом пустоту между мной и оконным стеклом. Может быть, маленькая остро отточенная льдинка совершила свой высокий полет для того, чтобы закончиться крохотной, невидимой глазу пробоиной в бензобаке нашего Монстра? А? Может быть, бензобак крякнул от неожиданности да и выпустил содержимое себя на свободу?.. А мы-то и не заметили. С нами вечно так. Особенно кое с кем.
Ромкина спина выразительно презирала меня.
Давай что ли уже высадим эту дурацкую дверь? - предложила я тогда просто так.
От безделия.
А Ромка -
А Ромка повернулся и хмуро сказал "ага".
Дверь ломали всем миром. Ха-ха, неплохо я скаламбурила. Мира того теперь - тока мы с Ромкой.
Дверь, мрачно думала я, пыхтя и потирая плечо, - таким никакие всемирные катастрофы не страшны. Как стояла, так и простоит до самой нашей под нею мучительной смерти. Вот ирония!
И даже дольше.
Видно, Ромка о чем-то подобном тоже подумал, потому что приналег как следует.
И мы победили.
Там, в глубине, в недрах дома, обретался шкаф с мясными консервами. И еще один - с консервами рыбными. Призывно скалился ждущий растопки камин. Пахло плесенью, пахло пустотой.
Я кружила по дому и распевала обрывки застольных песен. Между прочим, тексты перевирала нещадно, но какая разница, ага?
Ромка суетился вокруг раскуроченного Монстра с куском найденного в подсобке брезента. Укрывал.
Как будто надеялся когда-нибудь ещё оживить. Дурак.
Я пела. Я мудро поводила бровями, представляя, что они лохматы и кустисты, а под ними - проницательные всезнающие глаза старого мага. Я усмехалась в иллюзорные усы. Я раскуривала предполагаемую трубку. Я знала всё, я знала, что застряли мы здесь надолго. Самое малое - до весны.
Я была в приподнятом настоении и кружилась вокруг солидного дубового стола посреди единственной в доме комнаты, а на столе белела записка.
Наверное, нам. Потому что: "Последним."
2. Встретимся на столе отрыва.
- Шутка. Идиотский какой-то розыгрыш.
- Иди ты. Чё ещё делать-то?
Мы с Ромкой увлеченно спорили. Мы с Ромкой склонились над запиской, и каждый к тому времени знал, о чём там. А там - "Последним. Встретимся на столе отрыва". Вот и всё. И подпись.
После того, как Ромка увидел подпись, он уверенно заявил, что это не иначе как шутка и идиотский розыгрыш.
И хотел растопить запиской камин. Я запретила.
После того, как я увидела подпись, я осознала, что целая мировая история вместе со Всемирной Катастрофой - подготовительный этап для того,
Чтобы мы с Ромкой,
Последние человеки,
Встретились на столе отрыва
С автором записки.
- Это же очевидно. Пойдём!
2.5 Путь.
Ничего.
Метель демонстративно голодала. Метель жаловалась всему свету на свою ненасытность. Метель пыталась заглотить нас. Не отпустить.
Летящий со всех сторон снег.
Хлёсткий ветер.
И - ничего.
3. Путь.
Прошло четыре с половиной дня. Без изменений. Где-то за спиной осталось шале с вынесенной нами дверью.
А может даже и не вполне за спиной. Я не знала.
4. Путь.
Я уже ничего не знала. Ромка?
5. Путь.
Большинством (я) голосов приняли было решение возвратиться. Подумали - и отменили. Бессмысленно возвращаться не зная, возвращаешься ты, собственно, или в другую какую сторону направляешься.
6. Путь.
Я видела стол отрыва!
Во сне.
Сон к тому времени не прекращался ни на секунду: я приспособилась дремать на ходу, заодно и есть меньше хочется. Насчет Ромки было неизвестно: иногда он вроде как брел рядом, иногда катился поодаль на Монстре, пару раз даже на настоящих салазках проезжал. В бороде, облаке снега и толпе северных оленей.
Вообще-то, сдается мне, это был не совсем Ромка.
7. Путь - вроде бы окончание.
Метель демонстративно голодала. Метель жаловалась всему свету на собственную ненасытность. Метель пыталась заглотить нас. Не отпустить.
Летящий со всех сторон снег.
Хлёсткий ветер.
И -
Знаете чего?
И - искомый трамплин.
Я схватила Ромку за руку, Ромка схватил за руку меня.
Мы молчали.
8. Нет.
Мы молчали.
Какое-то время.
- ...
- ...
Первым был Ромка:
- Ни-че-го.
На столе отрыва не было ничего.
Не было автора записки за многообещающей подписью.