- Не залезет. Давай-ка, укладывайся - вот так, глазки закрывай... И ничего не бойся - нет никаких чудовищ.
- Но, баба, ты же сама с ними встречалась!
- Так то давно было...
- А расскажи, какие они? Страшные?
- И страшные - тоже...
***
"Йохху лесной! Опять! Какой же у него боевой почерк идиотский: лес истерзан, словно стадо драконов прогнали, повсюду ямы и расколотые валуны. А смердящая гора мяса как называется? Труп?.. Фи! Искромсанный, истерзанный... Никакого изящества. И этот мужлан величает себя "охотником на монстров"? Мясник Браско из деревни Запубоберки, честное слово! Который раз он работу у меня отнимает? Пятый? Нет, уже шестой. Этак с голоду помереть недолго... Так, а это что? Йохху!! Вот ведь урод!"
Эртис обошла поляну, разглядывая выложенную кусками мяса надпись:
"Я снова быстрее. В следующий раз будь расторопнее. Привет!"
Из руки и головы поверженного монстра получился отличный восклицательный знак, а остальные буквы выглядели менее "изысканно". Но читабельно.
- Шутничок. Свалился на мою голову, - фыркнула женщина. - Хорошо, не роман пишет, а то в лесу вся живность перевелась бы.
Не глядя, Эртис метнула в останки пару огоньков - не погребальный костер, конечно, но для кого стараться? Магическое пламя не оставляет ни углей, ни пепла. Работать нужно чисто - в этом ее никто не переубедит.
Выудив из сумки отсыревший сухарь, волшебница направилась в чащу.
Происходящее нравилось ей с каждым днем все меньше, но с решениями Крепости спорить бесполезно. Нет, она пробовала, но к чему это привело? Ни к чему. Абсолютно. Охотниками помыкают четыре карги-вединны, и всех такое "мудрое правление" устраивает. А если вдуматься, чем эти старухи отличаются от ведьм? Колдовские приемы и лексикон - одинаковые. Но ведьмы - зло, и с ним должно бороться, а вединны служат людям. Благодетельницы чертовы. Совсем из ума выжили: отправили двух монстробоев на земли, где и одному едва прокормиться можно. Да, страна тут не маленькая, леса обширные, но человеческих поселений мало, живут в них по большей части бедняки. И если какая-нибудь нечисть заведется поблизости от людей, охотник на этом не много выиграет. Не больше сорока монет... ну, может, еще хороший ужин да ночлег. И услуги кузнеца...
Эртис кузнец потребовался всего однажды. Боевым волшебникам оружие ни к чему. А вот когда ядовитая гарпия оттяпала ей три пальца на правой руке, пришлось заказать новые, металлические. Приживить сталь к телу оказалось делом не простым, но в итоге получилось недурственно. Хорошее оружие, в глаза не бросается. А втыкается - отлично. Мелких чудищ можно пальчиком в гляделку - поглубже, чтобы мало не показалось, и все. Отличная экономия магических сил. А как жареное мясо прямо из огня хватать удобно! Выбираешь кусочек посочнее, выдвигаешь коготки, и... Йохху болотный, о мясе-то лучше не вспоминать!
Сухарь закончился. Последний... Никогда такого не было!
А все из-за этого Гелеора. Говорят, в родных краях всю нечисть вывел - вплоть до прибрежных кикимор, которые уж совсем безобидные, улитками питались и тухлой рыбой... И нет, чтобы на заслуженном отдыхе сидеть - поперся за новой работой. А его сюда...
И теперь, когда деревенские просят Крепость о помощи, вединны посылают сигнал двум охотникам - кто раньше добежит, тому и плата за труды. Правда, Эртис подозревала, что вединны нарочно посылают ей огонек позже, чем конкуренту. Может, чтобы меньше возмущалась. Или просто не любят они волшебниц...
А Гелеор... сволочь. Мужику всегда проще найти работу, чем женщине. А он выпендривается - стружку с монстров снимает, посланьица составляет. Ничего, это долго не продлится. Эртис никому не позволит себя обижать. Даже вединнам. И пусть катятся к демонам волшебные кодексы чести.
***
Гелеор скептически рассматривал банзармиска. Матерый экземпляр: судя по длине рогов и количеству бородавок, красавец не одно столетие воздухом наслаждался. Теперь вот лежит, не двигается. Аккуратненький такой... ну, дырка в брюхе, ну, голова отрезана. Так ведь приставлена же на место! А подпаленные уши ему даже к лицу - импозантно и неизбито. И в правом глазике торчит прелестное украшение - колышек с привязанным обрывком пергамента. Эртис постаралась. И кто бы мог подумать, что у нее такой красивый почерк!?
"Откуда ты такой шустрый и самоуверенный? Я тоже могу быть быстрой. Так что иди, поищи другое место для промысла."
- Харррр... Сама иди! Вот, доберусь до тебя и устрою маникюр по самые локти, - Гелеор улыбнулся, представив милый кожаный шнурок с тремя металлическими пальчиками. Такой амулет повесить на шею - все обзавидуются.
- "Откуда ты такой шустрый?.." Надо откуда. Издалека...
...Этой аккуратистке там бы понравилось. Синее небо, травки-цветочки, по полям навстречу друг другу носятся влюбленные. Рассветы-закаты. И все чистенько до омерзения. Никаких чудовищ - профи постарался, "лучший ученик Университета" и "самый перспективный монстробой", у которого теперь всех занятий: сидеть на вершине горы, плевать вниз, дохнуть от скуки. Ждать, когда тебе принесут обещанную плату за труды.
И смотреть.
На что подвернется - на то и смотреть. На тонущую в сумерках долину, на прохудившиеся сапоги или на маленький огонек, ползущий вверх по склону - не иначе самоубийца ищет стартовую площадку. Факел ему в зубы! Ах, у него уже есть один... чудесно! Представление обещает быть гвоздем сезона, все зрители на местах. Жаль, актер медлит.
Через час незнакомец выбрался на вершину и рухнул к ногам охотника. Факел, ощутив близость звезд, решил, что скромным источникам света тут делать нечего, и потух.
- Вели...кий... Принося...щий На...дежду, - заговорил гость, выплевывая слова пополам с отдышкой. - Могу...щественный Освободитель!..
- Можешь заткнуться, - позволил Гелеор и улыбнулся так, что где-то в мире скончалась пара клоунов.
- ...Повергающий Монстров и Дарящий Смерть, - продолжил человек, оказавшийся глухим. Или обладателем редкого чувства такта, что, в принципе, одно и то же. - Мы, Люди Утеса...
- Мальчик, ты дебил? - заботливо поинтересовался "Освободитель".
Пришелец смутился. Возможно, потому, что действительно был мальчиком. Или дебилом. Во всяком случае, он почти замолчал.
- Старейшины... меня послали...
- Понятное дело, тебя бы каждый послал. Я тут наслаждался одиночеством, а ты приперся. Посему заявляю: тебе здесь официально не рады, пошел вон!
- Но, я... Мы Люди Утеса...
- Кто же в этом виноват, если мальчик туповат? - промурлыкал Гелеор.
- Иди ты в... Дары? - смысл произнесенного добрался до сознания Гелеора, и тот заинтересованно уставился на мешок, принесенный мальчиком. - Что за дары?
- Мне абсолютно неинтересно, из-под какого старейшины вытащили утку, и я, тем более, не хочу смотреть на продукцию местной кастрации. Деньги там есть?
- Наши реликвии бесценны... Отец моего отца поклонялся Вездесущей Утке, - забубнил пацан заученный текст, - а чести лицер... лицре... лицезреть Святое Яйцо удостаивались только короли и...
Гелеор выпотрошил мешок и критически осмотрел содержимое:
- Дары действительно скромные, - печально констатировал он, плюнув на облезлую реликвию.
Мальчик распластался перед Вездесущей Уткой, призванной валить язычников с ног - видок у нее был подходящий да и запашок соответствовал. Монстробой небрежно пнул "бесценный дар", и статуэтка отправилась в свой первый и последний полет. Секундой позже за птичкой последовало Святое Яйцо. Паренек с благоговейным ужасом остолбенел у края пропасти.
А Гелеор продолжал инспекцию.
- Харрррррр... Семьдесят монет?!! - изумился он, пересчитав тусклые кругляшки. - Да за это я даже воздуха не куплю! Жалкие паразиты, я очистил ваши земли от нечисти, а вы платите Мне Великому какую-то горстку медяков?
- Но Утка, Яйцо... были сокровищами! - всхлипнул мальчик.
- Вот и оставили бы себе ваши сокровища, а мне нужны деньги! - рявкнул Гелеор. Надо же, как ему отплатили за честную работу. В этих краях не осталось ничего опаснее озабоченного кролика... и всего семьдесят монет?!..
- О, Властитель, не гневайтесь! Это все, что у нас есть...
- Слушай, мальчик, - улыбнулся "Приносящий Надежду", жалея, что у него нет вампирских клыков. - Пошел вон!
- Простите нас! Простите, Непобедимый... - промямлил юнец и с поразительной скоростью помчался вниз - падают и то медленнее.
Гелеор проводил пацана десятком сочных проклятий, прикинул, не сходить ли потолковать со старейшинами, но решил приберечь ярость до лучших времен.
Семьдесят монет. На эти деньги он проживет некоторое время. Пять минут можно себе вообще ни в чем не отказывать!
Ладно, что мы имеем? Монстров больше нет. Значит, напуганные людишки не позовут на помощь, не придется лазить по болотам, истребляя злобных тварей, и скакать по лесам, вырезая смердящих василисков. Но и платы за убиение очередной дряни тоже нечего ждать...
...Пришлось идти в Крепость на поклон к вединнам, надеясь, что в каких-нибудь занюханных краях остались чудовища. Хоть самые завалящие. Ну, и, разумеется, сотня-другая не слишком нищих трусов.
Вот так, Эртис. Никакого "иди, поищи другое место для промысла" не будет. Не у тебя одной пищеварение и потребность в витаминах. А с претензиями - к вединнам.
***
Вечер был тихим, пряно-звездным, но, едва полночь миновала, погода испортилась. Облака разрыдались мутным дождем. Деревья лупили ветками по крыше, ветер выл на луну.
Дадрасси поправила одеяльца спящих малышей, плотно закрыла ставни, завесила окно тряпками, которые дед упорно называл "шторами". Поздно же братишки угомонились. Если мать узнает, что старшая сестра разрешает малявкам играть почти до рассвета - прибьет! Хотя нет, отец заступится. Он же все прекрасно понимает - сам был ребенком и любил плести из лунных лучиков ловушки для мелких грызунов. Нынче Вилл и Памони впервые поймали шесть полевых крыс. До того им ни разу не удавалось сделать крепкие сети, но сегодня удача смилостивилась, и близнецы долго гоняли зверьков по деревянному ящику. А когда пленники выдохлись, неугомонные мальчишки наконец-то поели. У загнанных животных кровь сладкая, тягучая, как карамель, которую любят люди. Дадрасси и сама бы не отказалась от парочки крыс, но пришлось притвориться сытой. Еды в последнее время мало. Вчера отец приволок зайчонка и хромую лису - и это на всю семью! Сегодня мать отправилась с ним, как раньше бывало. Дадрасси уже не маленькая, сможет приглядеть и за братишками, и за больным дедом. Но почему-то было тревожно...
Скрипнула дверь, и кто-то тихо вошел в дом. Шум дождя почти заглушал звук шагов, но у вампиров хороший слух.
- Ах, Шелгок, ты меня напугал!
- Трусишка, - нежно прошептал гость. - Я соскучился.
Дадрасси зажмурилась от удовольствия. Как здорово, что за ней ухаживает взрослый парень. Ему целых четырнадцать; говорит басом, костяные шипы на крыльях полностью проросли, а глаза светятся не розовым, как у всех детишек, а полноценным алым огнем. Конечно, ей всего десять и она еще мало подходит на роль возлюбленной, но бедному Шелгоку и выбирать не из чего. В округе живут только две семьи вампиров. Правда, за перевалом есть небольшая деревенька, где обитают какие-то дальние родственники матери, но туда не меньше трех дней пути, да и самой младшей из тамошних девушек давно минуло семнадцать...
- Я тебе гостинец принес, - сказал он, обнимая невесту.
- Зачем?
- Как зачем? Вчера был День Влюбленных, а я тебе ничего не подарил... Идем скорее - посмотришь!
Парень вытащил ее в коридорчик и подхватил с лавки корзину. Внутри сладко посапывал младенчик, укутанный в теплую шаль. Дадрасси не сдержала радостного "прелесть!" Но сразу же погрустнела.
- Шелгок, где ты его взял?
- В деревне.
- Ты понимаешь, что это опасно?! Папа говорил, что сейчас нужно вести себя тихо - появился новый охотник, и...
- Не бойся, глупая! У той мамаши детей знаешь сколько!? Она их рожает каждый год - в доме ступить некуда, кто там заметит, что один пропал? А ты так давно не ела вкусненького... мне захотелось тебя побаловать.
- Ах, Шелгок, ты такой... заботливый, - счастливо прошептала Дадрасси и, облизнувшись, вытащила младенца из корзинки...
***
В прошлый раз подчаровочка пришлась кстати. Да, это против правил, но вединны даже не пикнули - кто первым нарушил кодекс? Эртис в течение месяца получала известия из Крепости на три часа позже, чем ее соперник.
На этот раз огонек пришел вовремя, но охотница находилась слишком далеко от нужного места. Оставалось надеяться, что Гелеор тоже не близко. По осенней грязи, да под дождем забраться в сердце Киэльских лесов - проблема. А к услугам волшебницы сила воздуха и крылья, сотканные ветром.
Но Эртис опять опоздала. Не повезло. То ли он случайно оказался в тех краях, то ли вединны придумали новую хитрость... Добравшись до цели, женщина застала разоренный домишко, несколько обугленных трупов и надпись на стене - кровью по белому:
"Я не собираюсь уходить, мне тут нравится. И ты - отличный противник. Не хуже, чем монстры."
Оторванное черное крылышко, послужившее "кистью", валялось в луже.
Лететь к соседнему вампирскому гнезду - бессмысленно. Гелеор наверняка там побывал. Теперь местные смогут жить спокойно. Столько мерзости у них под боком обитало. А сейчас нет никого.
Присев на треснувшее крыльцо, Эртис загрустила. Стыдно признаться: она завидовала дохлым вампирам. У них был дом, семья. Они жили вместе, свои пакости вершили вместе, и померли тоже вместе. А что есть у нее, кроме воспоминаний? Ни родных, ни угла. Друзей - и тех нет. Когда наступает зима, и нечисть не сильно докучает людям, отсиживаясь в горах или отсыпаясь в лесах, болотах и норах, волшебнице некуда идти. Некуда возвращаться. Ей обрадуется разве что владелец постоялого двора, да и то - если в кошеле странницы найдется пара монет...
А всему виной гоблины. Или тролль. Или мантикора. Никто этого так и не сказал маленькой девчонке, сбежавшей тайком в соседнюю деревню посмотреть бродячих артистов. Эти же артисты через два дня проезжали через разоренное песеление и увезли в цветастом фургончике единственную оставшуюся в живых малышку. Но злое колдовство преследовало Эртис. Веселые клоуны и добрые менестрели каждый вечер превращались в пьяное отребье. Утром весельчаки-затейники потешали на ярмарках детвору, а, получив пару медяков, нагружались дрянным вином и развлекались, кидая в девочку объедки. А сладкоголосый певец и романтик на ночь привязывал Эртис к дереву или кровати. Чтобы не сбежала.
Позже четырнадцатилетнюю девушку выкупил стареющий дровосек. Зачем - рассказать не успел. Через пару часов, повздорив с собутыльником, мужик получил скамейкой по голове и навсегда перестал интересоваться противоположным полом.
А для Эртис началась настоящая жизнь. Свободная. Полная желанного одиночества.
***
"Улыбайтесь чаще! Люди это любят", - услышал однажды Гелеор и всегда следовал этому совету. На что окружающие реагировали странно: бледнели, зеленели, падали в обморок. Или расползались. Но вряд ли кто-то любил улыбку монстробоя. Зато самому Гелеору это нравилось. Так проще разговаривать с нечистью и жадинами.
Вот и сейчас, едва он сверкнул зубами перед собравшейся толпой, как все притихли, до смерти очарованные.
- Привет, примитивы! - поздоровался охотник. - Где тут ваш бешеный анцибал?
- У Эртис отсохла волшебная палочка, и теперь проблемы с монстрами решаю я. Работаю быстро, беру не дорого. Если у вас мало золота, я готов принять женщин и детей по выгодному курсу.
Продолжать не стоило - слушатели попались на редкость тупые. А что еще ожидать от провинциальной глубинки? Местные не представляли, что где-то существуют города с населением больше сотни человек. Передвигались только на своих двоих или верхом на клячах. Увеселения исключительно народные - игры "выпить" и "в морду".
Хорошо, эти землерои понимают, когда обнажаешь клинок и спрашиваешь:
- Чудовище где?
Грязный палец, указующий в сторону топи - вот и все красноречие, которого удалось добиться Гелеору. Как всегда. Ну, бывало, смелые или дураки спрашивали, что у него за плащик такой диковинный. Не объяснять же всем, что и не плащ это вовсе, а флаг, добытый в... скажем, "в неравном поединке"? Такой экстравагантности местные не поймут. Зато они не такие скупердяи, как "Люди Утеса". Платят точно и вовремя. Молодец, волшебница, выдрессировала. В цирк бы ее. К драконам.
...Анцибал оказался почти цивилизованным - устроился на кочке, никого не трогает. Проплесневевшая жилетка, носки в клеточку, на рогах заточка - мода, видать, такая. Котомочка рядом походная. Ясное дело, в такой удобно оторванные головы носить - не пинать же их перед собой! Словом, душевный анцибал. Только мертвый. И в нагрудном кармашке желтеет бумажка. Харрррр. Как трогательно! До блевоты.
Милашка Эртис, мать ее, снова не обошла вниманием.
"Настоящий мужик, взял в противники женщину! Потом не стыдно будет похваляться победой? Или тебе просто лень искать другого соперника?"
Смотри-ка, образованная тетка, слова умные знает. И как ее занесло в эту глушь?
***
Знакомая картина уже не злила. Искромсанные чудовища, рытвины, вывернутые с корнем деревья... Ну и ладно. Не ее нынче день. И бой. И награда в двадцать монет. Гелеору тоже жрать нужно, а за эту работу зря деньги не платят. В конце концов, не он виноват, что вединны его сюда отправили.
Так, а вот и "записка", уже ставшая традиционной:
"Не изгоняй меня, смертельно-несравненная! Может, я истосковался по женской компании?......" - и обрубленные ступни монстров выстроились длинным многоточием.
Истосковался, как же! Твоей бы иронией да болота осушать...
Она собралась уходить, когда заметила в траве обрывки цветного полотнища.
Йохху! Неужели это его? Похоже... Народ давно поговаривает, что Гелеор диковинный плащик носит. Иноземный. Таких в наших краях не было. Сочетание цветов странное донельзя. Но теперь эта тряпка ни на что не годится - рваная, в крови...
Эртис подняла находку, смяла мягкую ткань. От лоскутка исходил легкий запах можжевельника и чего-то прекрасно-неведомого. Оглядевшись, женщина спрятала остатки плаща в сумку и бросилась бежать...
Дожди закончились, первый снежок скрыл мусор и навозные кучи. Люди радовались, думая, что начинают жизнь с чистого листа. И забывали, что по весне снег сойдет, а грязь останется.
В небольшом городке шумела ярмарка. Обычно Эртис не любила гомон и веселье, но в этот раз крикливая толпа не раздражала. Все утро волшебница выбирала и приценивалась. А вечером, закрывшись в крохотной комнатке, изучала разложенные на столе приобретения: ткань, нитки, иголки... Все в точности подходило цветам найденного плаща. Восстановить его будет сложно, но впереди много времени. Монстры зимой предпочитают спать, а простолюдины и охотники получают передышку. Месяца хватит.
Шить и готовить девушку научила старая целительница. Строгая, придирчивая женщина, бывало, поколачивала "маленькую лентяйку", чтобы новая премудрость лучше усвоилась. Три года Эртис чинила одежду: поначалу ставила неумелые заплатки, а потом научилась возрождать тончайшие кружева. В бабулькиной пещере жилось не так уж плохо: две женщины - мудрая и совсем юная - неплохо ладили. Обе ценили одиночество - могли не разговаривать целыми днями. И даже не видеться, если Эртис уходила за новой работой и провиантом. А когда девушке исполнилось семнадцать, целительница важно поведала: "у тебя, деточка, магические способности" и отвела воспитанницу в Крепость. Больше они не виделись.
Судьбой Эртис занялись вединны.
Ремесло волшебника давалось не легко. Целыми днями тренировки, отработка колдовских приемов. Вечером - книги. Магия, биология, зельеварение, анатомия, астрономия... Рукоделие пришлось забыть на долгих восемь лет...
Но старые умения пригодились. Немного терпения - и плащ будет, как новенький.
А то скажут, что у Эртис не противник, а оборванец...
***
Небо и земля слепили белизной. Под озерным льдом беззвучно кричали рыбы. Деревья скрипели от мороза, а ветер рассыпался ледяной пылью. Зима изменила жизнь Гелеора. Увы, не в лучшую сторону.
Монеты и раньше не делали его желанным гостем в тавернах и постоялых дворах. О чем же говорить сейчас, когда деньги почти кончились? Проклятая волшебница оттяпала себе прибыльные заказы, оставляя конкуренту мелочевку. И теперь она нежится в тепле и уюте, а он закопался в нору. Пришлось, правда, выселить прежнего жильца. Но у того целых десять лап - выроет себе что-нибудь еще. Если соберет конечности.
И вединны не торопились присылать новые задания. За целый месяц ни одного вызова. Гелеор уже приглядывался к отощавшему коню, раздумывая, какая часть окажется наиболее съедобной, когда пришел долгожданный огонек. Теперь бы не опоздать. А то ведь Эртис опять все загребет. Эх, найти бы ее и сделать нетрудоспособной. Хоть на время. Лет на двести...
...Четвероногая тварь сдохла, не довезя охотника до заработка версты четыре. Гелеор пнул подлое животное, специально околевшее недалеко от цели, и пошел дальше. Не успеет на свидание с монстром - вернется к старому другу за мясом. Если лесное зверье оставит что-нибудь...
Можно было и не бежать. Эта добрая ведьма давно убила все, что двигалось, и свалила. Конечно, оставила труп в образцовом состоянии: руки, копыта, хобот - все на месте.
Даже лишнее имеется.
Сверточек, например. А внутри - аккуратно сложенный флаг. Чистый. Без единой дырочки. Нет, теперь уже настоящий плащ с теплой подкладкой, которую можно отстегнуть.
...Там, откуда он пришел, чудеса создавались техникой, магия продавалась в магазинах, а драконы, собранные на фабриках, оставляли в небесах инверсионные следы. Гелеор должен был летать, восседая на грозной крылатой твари, ведь он был лучшим в Университете. Факультет Боевого Мастерства гордился своим учеником, а элитный отряд монстробоев ждал в своих рядах будущего выпускника.
Разбить девушке сердце с такой репутацией было очень просто. И Гелеор делал это оптом, сверкая среди осколков романтических мечтаний белозубой улыбкой. А потом он встретил ее. Студентка-вединна (да что там, настоящая ведьма!) с самым подходящим для своей специальности характером. Олицетворение суицида красоты и ночного кошмара.
Помня, что на тупых уродинах природа не просто отдыхает, а делает капитальные привалы, Гелеор всячески сторонился ее, иногда деликатно отбиваясь. Увы, без применения холодного оружия - воздыхательница была дочерью декана магического факультета. Волшебник, обучивший целую армию истребителей нечисти, оказался отцом главного монстра в мире.
Что единственное дитя нашептало своему папаше, Гелеор предпочитал не знать. Но явился к любящему родителю поговорить. Мужская беседа началась ультиматумом декана и закончилась пылким монологом "подлеца и негодяя".
- Если бы на Земле не осталось никого, кроме вашей дочери, я бы послал к черту идею возрождения человечества. В конце концов, в мире полно животных! - заявил оскорбленный сердцеед.
А через неделю "гордость факультета" отчислили. За неуспеваемость. Декан произнес патетическую речь о "привилегии учиться в Университете" и о "знамени, которое достойны видеть над головами только лучшие из лучших". Гелеор справедливо посчитал: если "лучший" уходит, то флаг должен последовать за ним. И той же ночью учебное заведение, выпускавшее борцов с нечистью, осталось без знамени. О последствиях этого поступка недоучившийся монстробой ничего не узнал, так как отправился применять полученные знания на практике. И цветастое полотнище много лет служило плащом, пока не пришло в полную негодность, разодранное мерзкой тварью.
Без ностальгической тряпки Гелеор даже улыбаться перестал и беспокоился: переживут ли люди эту потерю?.. А теперь этот вопрос не актуален.
В его руках снова целый флаг и завернутая в чистую тряпицу буханка хлеба. Горячего, словно только что из печи - не иначе, магией сохраненного.
Охотник укутался в плащ и с наслаждением отломил хлебную корочку.
"Эртис, Эртис... Недруг мой. Зачем ты так?.. Как прикажешь тебя ненавидеть?"
***
Природа вела себя до ужаса неприлично - словно март наступил в последний раз. Одуревшие от весеннего тепла птицы наполняли окрестности воплями. Обнаглевшие цветы оккупировали тропинки. Насекомые устроили тотальный водевиль.
Кайбе Криворукий шлепал через болото, пиная лягушек и змей. Горемычные разлетались в стороны, потешно вращая глазами. Кикиморы летали хуже, зато, плюхаясь в мутную жижу, орали и громко сквернословили. В иной день Кайбе посмеялся бы, но сегодня не до веселья.
Да, говорить красиво он не обучен, подарка толкового принести не смог, но разве это повод, чтобы ему отказывать? Окла было бы хорошо с ним, ведь главное же - любовь. А он ее любит. И она его... наверное. Иначе разве стала бы молоденькая гафурия прилетать в сырую холостяцкую пещеру?
Не разбирая дороги, отвергнутый топал вперед. Куда - не важно. Его оскорбили, а он не может ответить. Потому что обидчик - отец его любимой. Старый сморчок усомнился в том, что жених способен позаботиться о будущей семье. Конечно, как всякий тролль, Кайбе соображает туго, зато в округе нет никого сильнее. Если дерево встанет на пути, он выдернет его с корнем и отбросит в сторону. А ради Оклы можно извести целый лес. Горы сровнять. Людишек вытоптать...
Только бы она была счастлива.
***
Едко-оранжевый свет разодрал темноту и застыл огненной сферой. Эртис открыла глаза, мысленно стеная: только-только задремала, и снова вставать. Когда еще выпадет ночевать в тепле и уюте? Но делать нечего - вединны просто так огоньки не присылают.
- Сколько можно дрыхнуть? - скрипнул пылающий шар старушечьим голосом.
- Я почти готова, - сонно отозвалась волшебница, застегнув последнюю пряжку на костюме. Одевалась она с помощью чар и не считала это транжирством магии. - Кто?
- Снова тролль. Злющий, как стадо мантикор, деревню разорил, жителей искалечил...
Йохху болотный! Самая гнусная работка. Эта каменнолобая мерзость нередко людей в горы утаскивает и заставляет веселить себя. Сначала по ущельям гоняет, потом загадки загадывает. Ответ все равно понять не в состоянии, но, видать, приятно им с людьми общаться. А когда совсем скучно станет - отрывает конечности и слушает, как кричит жертва. Хуже, чем тролль, может быть только виверн.
Но как же хочется спать! До смерти. Может, сегодня Гелеор управится сам?..
***
Руины домишек смотрелись живописно, а звуковое сопровождение, устроенное бабенциями, на вкус охотника было лишним. Тролль бушевал, сломал множество рук и ног, пробил парочку голов и угробил корову. Но когда к тупой твари присоединилась гафурия, все изменилось. Нелюди миловались на глазах у всей деревеньки, забыв о бесчинствах. Никакого шума, никаких буйств. Но эффект! Народ в шоке. И никто даже особенно не горевал, когда "кавалер", прихватив корову, увел свою пассию в сторону леса.
Парочка, расположившись на поляне, пировала. Разорванное жвачное, горящий костер, поваленные деревья - милый пикничок. Тролль разочаровал монстробоя. Харрррр, какое же это чудище? Подросток. И к тому же хиляк... хотя, кто их знает, местных троллей, может, у них тут питание неправильное? Минералов не хватает или железа? Зато дамочка колоритная - даром, что маленькая. Вон как мозги коровьи ловко высасывает. И раздвоенный язычок, облизывающий куски мяса - выше всяких похвал. Крылышки у нее знатные, когтистые. Перьев многовато, но это быстро лечится. Парой ударов.
- Посидели - и хватит. Пора умирать, - поприветствовал тварей Гелеор, легко увернувшись от неуклюжего Кайбе.
Башка у туполобого романтика держалась плохо. Фонтанчик крови брызнул охотнику в лицо, и обезглавленное тело упало на землю. Невоспитанное. Куда это годится - поливать незнакомого человека всякой дрянью?!
Гелеор швырнул голову тролля под ноги гафурии - вдруг дама не наелась, а тут свежие мозги. Мало, правда...
- Мамочка! - взвыла Окла.
- Знаешь, это не самое популярное высказывание, - заметил он. - Обычно говорят "Черт!" или "Йохху!". А ты оригинальничаешь.
Но чешуйчатая красотка не слышала - ни чужих слов, ни своей боли. Рухнув на колени, она раскачивалась и пыталась заглянуть в уже невидящие глаза возлюбленного. Гелеор скривился, пинком отправил в костер мыслительно-жевательную часть Кайбе и плюхнулся на пенек.
- Знаешь, кто я?
Окла зашипела, покосившись на окровавленное оружие.
- О-о... охотник...
- Точно! Ползи сюда, - позвал ухмыляющийся монстробой. - Спроси, как у меня дела.
- Что?
- Харррр! Спроси меня "как дела?", дрянь! - рявкнул он, полоснув по плечу гафурии. Та взвизгнула - жалобно, совсем по-детски.
- Как... дела?..
- Нормально, а у тебя?
Гадина не отвечала. Только стонала едва слышно "Кайбе мой, Кайбе..."
- Это не вежливо. Я задал вопрос, - улыбнулся Гелеор, и клинок зарылся в тело Оклы. - А если тебя спрашивают, надо отвечать!
- А сам не видишь? - Вскинулась она. Острие клинка удерживало рассвирепевшую тварь на почтительном расстоянии. - Ты убил того, кто был мне дорог!
- Не повезло, - еще одна усмешка. И еще одна рана.
- Я ненавижу тебя! - зарычала обезображенная гафурия. - Не-на-ви-жу!!!
- Логично. Ладно, я заболтался с тобой, а мне некогда.
- Ты уходишь?
- Нет, ты.
Спустя мгновение костер полыхнул, жадно принимая новый дар. Две головы лучше горят.
***
До рассвета оставалась половина ночи, но Эртис внезапно проснулась - будто совиный крик стал осязаемым и колким. Что с ней? Где-то требовалась помощь, а она плюнула на огонек вединн и позволила себе нежиться под одеялом?? Понадеялась, что без нее все утрясется... Непростительно. Подло... А если Гелеор не справился?!
Йохху лесной, быстрее! Здесь и лететь-то всего полчаса...
...Что-то было неправильное в открывшейся ей картине. Ровное поле. Ровнехонькое, словно его утаптывала сотня крестьян, маршировавших по кругу несколько часов. Ни единого поваленного дерева. Только небольшой круг, выложенный камнями. А в центре - врытая в землю рука тролля, держащая белую лилию.
Цветок притягивал, завораживал. Как сердце мироздания. Здесь начиналось все - радость, удивление, надежда.
Эртис шла вперед, призвав на помощь магию. Благословенная сила Земли, без нее женщина вряд ли смогла бы двигаться. Лилия сверкала ярче звезд, и в капельке росы, застывшей на краю лепестка, отражалась ночь. Бережно вынув цветок из мертвых пальцев, и оттерев стебелек от крови, Эртис заплакала. Ей никто и никогда не дарил цветов. Ни разу.
Она кружилась по полю, и чувствовала себя маленькой девочкой, получившей в подарок весь мир. А лунные лучи вплетались в ее темные локоны...
***
Они не встречались. Так было правильно. Двое охотников на одной земле - в лучшем случае к разделу территории. Если, конечно, поединок окончится вничью. Но чаще всего оставался один из двух. Тот, кто сильнее. Или хитрее.
По негласному соглашению Гелеор и Эртис являлись на вызовы по очереди. Чуть позже "отдыхающий" наведывался к месту события - проверить результат (на всякий случай) и "получить" записку...
Лето выдалось тревожное, работы хватало обоим. Но всякий раз Эртис боялась вместо очередного послания найти неподвижного Гелеора. И радовалась очередной весточке.
...два огра. Надпись, вырезанная на животе трупа - того, что поцелее: "А ты любишь баллады?"
...аниука, пришпиленный к дереву. На шее - котомочка с целебной мазью и пергамент. "Терпеть не могу. С детства питаю отвращение к устному творчеству. Зато рисунки и поделки мне по вкусу."
...крылышки, привязанные к пеньку и украшенные колокольчиками. Вокруг витиеватый узорчик из пальцев и глаз гарпий. "А я люблю баранину с луком. Умеешь такое готовить?"
"Нет. Зато я варю отличную грибную похлебку. А недавно была в Корабисе (кстати, красивый город), там открыли библиотеку."
"Городами не интересуюсь. Насмотрелся. А у тебя есть кто-нибудь?"
"Нет. Одной выживать проще."
"Странно. С такой мордашкой и фигуркой - одна? Интересно, чем ты мужиков отпугиваешь?"
"Тем же, чем ты женщин - перспективой. Кстати, откуда ты знаешь, как я выгляжу?"
"Подкараулил тебя. Хотел посмотреть, как ты работаешь. Красиво. Я до сих пор под впечатлением."
"Больше так не делай..."
"Постараюсь. Но, боюсь, не получится." Эртис растерянно перечитывала записку, не зная - радоваться или сердиться. Как это понимать? Она ему понравилась или здесь намек на что-то другое?
Встревоженная, бродила волшебница по лесу до темноты и уговаривала сердце успокоиться. И ругала себя, что увлеклась, как маленькая девчонка. Разум должен быть чистым, нельзя отдаваться мечтаниям при такой работе. Но с каждым днем все чаще думала о Гелеоре.
Когда пришла очередь откликаться на вызов вединны, охотница долго стояла над мертвым чудищем, не зная, что написать. Так и ушла - не придумав ничего.
...Третье послание осталось безответным. Эртис перестала принимать его подарки и не приходила, если "работа" выпадала Гелеору. Неужели обиделась? На что? При мысли о ней монстробою хотелось немедленно выкинуть оружие и душить чудовищ голыми руками. Или рвать нечисть на кусочки. И петь. К демонам кровь - пусть повсюду вырастут цветы. Они так чудесно смотрятся на могилках!
Получив огонек из Крепости, Гелеор загнал коня, чтобы успеть. Да, нынче была не его очередь, но как подстеречь охотницу? Только возле жертвы...
Лес шумел буднично, беспечно. Не метались взволнованные звери, не гомонили перепуганные птицы. Может, Эртис ошиблась? Или это вединны указали неправильное место? Но так не бывает!
Осторожно ступая по траве, волшебница почувствовала - за деревьями ждет не очередное чудовище, а Гелеор. Сколько времени он простоял неподвижно, спрятавшись за стволом дуба? "Спи", - приказала она, посылая вперед силу. И только потом сделала следующий шаг.
"Эртис, почему ты молчишь?" - вопрошала мелко изрубленная двуглавая саламандра, рассыпанная по земле. Пройдя еще немного, женщина остановилась перед уснувшим охотником. И смотрела, надеясь запомнить. Даже во сне Гелеор улыбался. Огромный усталый воин, закутанный в плащ-знамя. Маленький ребенок, заблудившийся в жизни...
"Просыпайся!" - приказала Эртис, исчезая. Но, оставаясь незримой, еще долго слушала, как он, глядя на пламенеющие в воздухе слова: "Почему ты ходишь за мной?", проклинает себя за то, что проспал.
Охотница старалась забыть эту встречу. И две ночи задыхалась, не в силах успокоить сердце. Как он заманил ее в ловушку? Как посмел?!
Куда бы она ни отправилась, он шел за ней.
В мыслях и в реальности.
Догонял.
Отставал.
Терял след, и снова настигал.
Безумная улыбка Гелеора приобрела мечтательный оттенок.
Он потерял интерес ко всему, кроме Эртис. Он убивал подвернувшихся монстров, не чувствуя вкуса победы. А иногда забывал получить награду.
***
Похоже, на крошечной площади собрались все обитатели поселения. Даже вороны и собаки толклись тут, выдирая друг у друга куски мяса... Склочная натура - чего ссориться-то, вон трупов какая куча - синие бородавчатые, зеленые с рогами, красномордые, чернокрылые... И у каждого вспорота грудина.
Старичок в драном куртеце, сплевывая под ноги, прошаркал мимо.
- ...поди ж ты, какая мерзость в наших лесах водится... - донес ветер обрывок фразы.
Но люди не смотрели на истерзанные тела нечисти. Не двигаясь почти, столпились у высоченной ограды не то местного "храма", не то жилища богача. Грязная девка при виде Эртис истошно заголосила, заламывая руки, и толпа поспешно разбежалась... А волшебница смогла рассмотреть то, что было адресовано ей и только ей.
Огромное сердце.
Выложенное маленькими сердечками. Уже не живыми, но еще теплыми. Прибитыми к забору железными штырями. И каждый "гвоздик" украшала розовая лента.
Йохху небесный!..
Эртис тронула нежную ткань. Мир завертелся сладким дурманящим волчком, качнул женщину на волне восторга.
А шелк сверкал, подобно его улыбке:
"Потому что ЛЮБЛЮ!"
Подхватив розовое чудо, забывая дышать и захлебываясь слезами радости, она взлетела. Быстрее! Ввысь. К облакам... окунуться в бирюзу... поверить, что все наяву.
"Гелеор, Гелеор... Я же сойду с ума...
Сошла..."
Эртис плакала и смеялась, купаясь в облаках и прижимая к груди ленточку с волшебными словами. И ласке ветра радовалась, будто касаниям любимого. А когда солнце иссушало слезы на ее щеках, ей казалось: это Он слизывает соленую влагу, робко целуя кожу, шрамы и свежие раны...
Чудо могло продолжаться бесконечно.
Но монстрам не было никакого дела до чьих-то чувств...
Внизу лежала пересеченная глубокой бороздой роща. Такие следы оставляет только виверн. Эртис пролетела над лугом и безутешным пастухом, оплакивающим свое стадо. А впереди - деревня... и десятки беззащитных людей. Волшебница бросилась за гадиной, не дожидаясь огонька вединн. Нужно успеть до того, как случится непоправимое.
Но предстоящее сражение казалось таким нелепым и незначительным.
Главное - написать ответ Гелеору.
Признаться... просить о встрече.
Увидеть.
Услышать голос.
Попробовать стать любимой.
Счастливой...
...Следы вели в сторону холмов. И хорошо - чем дальше от людского жилья, тем лучше.
Брюхо нажравшейся твари раздулось и крыльям не хватало силы, чтобы поднять здоровенное тело. Почуяв охотницу, виверн оглянулся и выдохнул струйку пламени.
Эртис опустилась на землю. Но глядела не на огнедышащую громадину, а на застывшую в тени чудовища фигуру. Знакомый плащ и незнакомая улыбка.
Гелеор тоже не смотрел на монстра.
Шаг, и еще шаг. И бег - почти полет...
И можно заглянуть друг другу в глаза, услышать дыхание. Прикоснуться. Поверить. Забыть обо всем... О солнце, о траве, о сбежавшем виверне.
Шептать имя, ставшее таким родным.
И любить.
Бесконечно...
***
- Баба, а дальше?
- Дальше?.. Мы поняли, что всех монстров никогда не уничтожить. Они будут плодиться, и дети продолжат дела родителей. Проще разделить наши миры. Пусть они убивают друг друга, если хотят. А мы ушли. Увы, не легко было собрать всех, убедить, переселить... Не все согласились покинуть родные места - вампиры и оборотни остались. Но большинство понимало, что так будет лучше. И теперь мы здесь, а чудища - там...
- А почему ты не съела тех двоих?
- Я не была голодна. А убивать без причины нельзя, иначе и самим не долго превратиться в чудовищ...
- Но ба! Это же не "без причины"! Это защита - они бы тебя изрубили в куски, как других! А ты их пожалела. Зачем?
Бабушка повела крыльями, выпустила тонкую струйку дыма и закрыла глаза, отдавшись воспоминаниям. Она снова была юной и полной сил, стояла у подножия холмов и смотрела на обнявшихся монстров. Их можно было прикончить разом - один удар лапой и все: у чудищ-охотников хрупкие позвоночники... Но она не сумела. Просто уничтожить того, кто ненавидит, но как убивать любовь? А если монстры способны испытывать настоящие чувства, отдавать друг другу нежность и ласку, может, для них не все потеряно?..
И как объяснить это ребенку?
- Видишь ли, внученька... Наверное, тогда твоя баба глупая была. Сентиментальная. Ты лучше спи, хорошая моя, завтра я расскажу тебе другую сказку. Счастливую...