Аннотация: Внеконкурс "Ужастики-2013" на форуме МФ
Не знаю, что именно меня разбудило. Наверное, хищный глаз луны слишком настойчиво косился в прорезь занавесок? Скользил по стенам, линолеуму, байковому одеялу и впился взглядом в сомкнутые веки. Ух-ха.
Я устало открыла глаза. За окном прогромыхал очередной грузовик: что поделать, объездная дорога. Желтые полосы света расчертили потолок и пропали. Расколотое старое стекло затряслось в оконной раме, задребезжало, жалобно и одиноко. Птс-ц-ц. Тревожный звук эхом отозвался в напряженном сознании. Словно уличный художник, за секунды нарисовал в фантазиях множество причудливых картин: стук зубов от холода и страха, паника обреченного насекомого, из последних сил бьющего невидимую преграду, в надежде найти выход. Дрожь проводов. Безапелляционное жужжание электрошокера. Чертовски "оптимистичные" ассоциации.
В полнолуние мне всегда неспокойно.
Поскорей бы зима. Не то, чтобы я ее любила, но вид болезненно-худых, пошло оголенных веток, их истеричные колебания, пугают. Словно крючковатые пальцы проституток, протянутые к стеклу, в отчаянье они тянутся ко мне, со скрипом скользят по холодной поверхности, а ветер доносит их разочарованный протяжный стон. Ух-ха.
Я осторожно выбираюсь из клубка одеяла и рывком, в три шага оказываюсь у двери. Тихо. Легкий скрип, зев проема и вот уже темный коридор готов принять меня в душные объятья. Влажными пальцами скольжу по шершавой стене - хоть какой-то ориентир в царстве мрака и тишины. Я словно маленькая несмышленая рыбка, что посмела нырнуть на неизведанную глубину и утонула в чернилах проемных вод. Разом потеряла всякий ориентир, заложило уши, заплясали перед глазами цветные круги - остается только жалобно открывать рот в беззвучном крике о помощи.
Поворот на кухню, еще одна дверь, с врезкой мутного стекла и я торопливо, будто темнота и правда заполнила легкие, включаю ночник на стене. Его тусклый свет дрожит, но, все же, разгоняет тени. Ух-ха. Они отступают, прячутся вдоль стен, расходятся ртутными кругами, как от брошенного в воду камня. Кружка пляшет в руке, и мне не сразу удается сделать хоть один глоток.
Ух-ух-ух...ХА!
Треск, как выстрел, а вслед за ним свет ночника гаснет. Так неожиданно, что я не успеваю испугаться, только вздрагиваю. Кажется, слышу победный крик, с которым тени вновь заполняют кухню. Ух-уху-ху. Вот теперь уже страшно. Темнота шипит миллионом голосов, и липкий пот пропитывает ночную рубашку насквозь. Быстрее! Ориентируясь даже не на ощупь, а каким-то неведомым шестым чувством, животным инстинктом нахожу дверь и выскакиваю из кухни. Ух!
За спиной вспыхивает и снова гаснет ночник, а прямо за стеклом на уровне глаз мое собственное отражение, исковерканное изломанными гранями витража. Бледная девушка с длинными распущенными волосами в белой ночной рубашке. Она прижимается ладонями к стеклу, оставляя на нем мокрые отпечатки, и безмолвно кричит от ужаса. А следом за ней начинаю кричать и я, в голос, изо всех сил сжатых в судорогах легких.
- Сомнамбули́зм, очевидно. - Врач тяжело встает, стягивая фонендоскоп на шею, и начинает собирать немудреный медицинский скарб в чемоданчик. Теперь он обращается исключительно к матери. - Ничего страшного. Дурной сон, подростковая впечатлительность. Луна-то, гляньте какая!
Я послушно скольжу вслед за его взглядом. Сейчас в свете яркой лампы, среди людей, едва уловимого запаха хлорки и крахмала ночной кошмар кажется далеким и смешным. "Сомнамбулизм"? А, лунатизм. Значит, это был просто сон. Напоследок ледяная рука врача ложится на мой вспотевший лоб.
- Отдыхай.
Я послушно закрываю глаза. Сон, просто сон, ничего страшного. Все в порядке, все нормально. Мокрый поцелуй на щеке - это мама, а не мой двойник с бледной кожей и волосами цвета крыльев моли. Гаснет свет, закрывается дверь и в мир спокойствия возвращаются звуки дрожащего стекла, рычащих машин. Ух-ух-ух.
Теперь в хор теней уверенно вплетается тиканье настенных часов. Тики-ух. Тики-ух. Странно, раньше их не было слышно, а теперь настойчивый звук задает тон всему оркестру. Изо всех сил зажмуриваю глаза. В темноте пляшут колдовской танец мерцающие звезды. Должно быть, именно так выглядят болотные огоньки. Оптическая иллюзия напряженных нервов.
Тики-ух. Тики-ух. Надо перестать слушать этот ритм. Надо постараться нырнуть в глубокий, мягкий сон, словно прыгнуть с вышки, но не получается. Это словно слушать собственное дыхание - стоит лишь зациклить на нем внимание и привычное, миллиарды раз повторяемое действие, сбивается. Дышать становится сложнее. Легкие наполняются не только воздухом, но и темнотой.
Тики-ух. Тики-ух. Даже сердце бьется в такт. Если многократно повторяемый звук собьется, запнется о невидимую преграду, то я, наверное, или задохнусь, или умру от остановки сердца. Тики-ух. Темнота, словно гнилостные испарения, поднимается выше, подползает к горлу. Вырывается наружу сиплым смердящим дыханием. Ух-уху-ух. Ух-ух!
Тяжелый ухающий звук бьет по нервам, повторяется, словно китайская пытка и я, робко, в такт с ним шепчу то самое, сокровенное, единственное слово: "Убей. Убей. Убей". Вот чего хочет темнота вокруг. Вот на что меня уверенно подталкивают тени. "Убей. Убей. Убей". Барабанная дробь в висках. Кровь, толчками текущая по венам. Если я сделаю то, что просит, она отпустит меня? Или сожрет полностью? Что угодно, лишь бы не это промежуточное состояние, не это облизывание тела снаружи и изнутри.
- Ира? Ты... чего не спишь?
Резкий шепот возвращает меня к реальности. Внимательно смотрю на собственные руки. Пальцы, скрюченные, будто когти грифа-падальщика, застыли в паре сантиметров от лица. Отец. Они спит так спокойно, так безмятежно. Даже не подозревая, что я...
Испуганное лицо матери одного цвета с белой простыней. Поспешно прячу руки за спину. Пытаюсь понять: действительно ли я могла бы это сделать? Сделать что?..
- Мам... я пойду. Спокойной ночи.
В ту далекую ночь я впервые заглянула в глаза Тьме и отдала ей не только тело, но и душу. Не смотри в глаза чудовищ - ты познаешь лишь себя. Не всматривайся в темноту - ты слишком уязвима. Не доверяй сама себе. Я помнила эти правила, чтила их как заповеди. Но я слишком долго спала в одиночестве, чтобы однажды не попробовать все изменить. Приступы лунатизма иногда случались, но я была настороже и просыпалась каждый раз, когда тело принимало попытки двигаться самостоятельно.
- Я ушел. - Голос мужа спокойный, слегка виноватый. Опять ночная смена и он переживает. Глупый, не понимает, что мне так спокойнее.
Стоило двери захлопнуться, как я привычным жестом защелкиваю браслет на запястье. За прошедшие годы тревога не ушла, не испарилась - мурашки бегают по спине от мысли, что я беспомощна, прикована наручниками к батарее, и если вдруг что случиться... Но нет-нет, самое худшее произойдет в том случае, если я буду свободна. Не доверяй себе. Не доверяй. Детская кроватка на расстоянии вытянутой руки. Не слишком далеко, чтобы покачать малыша - не слишком близко, чтобы... чтобы...
Телефон тоже рядом. Настольные часы показывают 22:12. Никто не придет в такое время, поздно. Выключен ли газ? Я уже тянусь к заветному ключику под подушкой, но тут же одергиваю руку. Муж не мог уйти и не проверить. Не о чем беспокоится. Уже закрывая глаза, я спрашиваю себя - можно ли во сне поверить, что вокруг реальность? Настолько, чтобы снять оковы? Можно ли убедить себя, что ты испытываешь боль, если ущипнуть себя во сне? Где та граница?..
Я очнулась ото сна с чувством неизбежной трагедии. Инстинкт подсказал мне, что случилось страшное.
Стараясь не дышать, я изо всех сил потянулась вперед, настолько, насколько позволяли наручники. Заглянула в детскую кроватку. Луна услужливо освещала голубоватые простыни, а на них...
Его глаза были открыты и пусты. Тело, неестественно прямое для годовалого ребенка, раскачивалось в такт беззвучной мелодии, подобно факиру перед завороженной коброй. Губы беззвучно шептали лишь одно слово. "Убей. Убей. Убей". Я в ужасе отпрянула назад, зачем-то нащупала кольцо наручников и только затем вспомнила про ключ. Дрожащие пальцы скользили под подушкой и никак не могли найти кусочек металла. Я откинула подушку в сторону. Ключа не было.
Ух-ха. Ух-ха. Мой маленький сын уже стоял в кроватке. Стоял и смотрел на меня пустыми глазами. Покачивался в, до боли знакомом, ритме. Тянул ко мне маленькие пальчики. Я забилась в угол, но рука, прикованная к батарее, словно в жертвенном подаянии, беспомощно вытянулась вперед. Чертов ключ! Могла ли я уронить его на пол? Смогу ли я выкрутить вспотевшую ладонь из стальных тисков? Сдирая кожу, смачивая безжалостный металл кровью.
Баюкая раненную руку, я тихо скулила и не спешила убегать, постепенно возвращая присущее самообладание. Должно быть, страх вконец застил разум, если я поверила, что годовалый малыш сможет преодолеть деревянные решетки, отделяющие его от своей жертвы? Да, сможет, но не сейчас! Не сейчас... Слезы и пот катились по бледному лицу.
...Сомнамбулизм или лунатизм - заболевание,<...> встречается у 10% детей, но остается лишь у 2% взрослых. Ученые из ***нского университета обследовали <...> четыре поколения одной семьи, из которых 9 человек были лунатиками. После проведенных анализов исследователи нашли <...>, имеющие такой дефектный ген, с 50%-ной вероятностью передают его детям...