Здесь было не так плохо, как она ожидала. До ее появления здесь царила теплая оживленная атмосфера, гудение голосов в большом светлом зале напоминало басовитое гудение шмелей, однако стоило людям заметить новую посетительницу, разговоры смолки сами собой. Взгляды, исполненные тревоги, недоумения, откровенного страха, ярости и ненависти, скользили по ней, не в силах причинить вреда. Конечно, эльфы иногда объявлялись на долинах, но это были исключительно светлые китри и они, будучи прекрасно осведомлены об отношении к нелюдям, предпочитали держаться от мест, где скапливались люди, подальше. Возмутительная наглость темной, посмевшей заявиться сюда, вызывала в душах людей злобу, похожую на черную пену на поверхности воды. В их глазах прекрасно читалось все, что с ней могут сотворить, посмей она допустить хоть одно неверное движение.
Она окинула взглядом зал. Йолан, обернувшись, смотрел на нее взглядом побитой собаки. Ни одного свободного стола поблизости не было. Что случиться, попроси он кого-либо уступить место для эльфийки, было даже трудно представить. Камня на камне не останется. В наступившей тишине особенно отчетливо прозвучал звук звякнувшего металла. Рыжеволосый, тот самый, что совсем недавно возмущался качеством вина, столкнул охнувшую от неожиданности шлюшку, едва не упавшую на пол, вытащил из ножен меч и демонстративно положил его на колени.
Возле большого очага, где на огне жарилось на вертеле истекающее жиром мясо барашка, послышался шум. Худенькая девушка с мелкими медными кудряшками, в чьи обязанности входило вовремя поворачивать вертел, стремительно вскочила, опрокинув низенький табурет, и беззвучной тенью метнулась по направлению эльфийке. Никто так и не успел сообразить, что она собиралась сделать. Не добежав до агнарриен каких-то трех-четырех шагов, девушка начала медленно оседать на пол. Йолан успел вовремя подхватить легкое тело служанки. Глаза Эртис закатились, она была в глубоком обмороке. Никто не сдвинулся с места. Все потрясенно молчали.
- Простите,- прошептал Йолан, поднимая на руки кажущееся невесомым тело Эртис. - У бедняжки прошлой весной вырезали всю семью. Она спаслась чудом.
Он не стал уточнять, кто именно вырезал семью девушки, похожей на тощего нескладного подростка. Это было понятно и так. Эльфийка чуть заметно кивнула, дотронулась до бледного, покрытого веснушками лица девушка. Та мучительно застонала, закашлялась, выгнулась дугой, приходя в себя.
- Помоги ей,- сказала Кайя мягко. - Отнеси наверх. Пусть придет в себя. Иди же, со мной все будет хорошо.
Под обжигающими взглядами постояльцев, как мужчин, так и женщин, пребывающих здесь со своими мужьями, он понес Эртис к широкой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Девушка судорожно вцепилась пальцами в его мокрую одежду. С ее губ срывались невнятные звуки, словно она силилась, но не могла что-то сказать. Поднимаясь, он успел заметить, как навстречу темной эльфийке шагнула молодая женщина, до этого одиноко сидевшая за столом у окна. От неожиданности Йолан споткнулся, ему с трудом удалось сохранить равновесие. Эта молодая женщина в неприметной одежде, с головой, покрытой темно-зеленым покрывалом, без сомнения, была ему неизвестна. Он впервые видел ее. Ко всем прочим его талантам, у него была отличная память на лица. Среди его постояльцев такой не было. Всеми богами Доварроха, которых сменил Льор, он готов был поклясться, что когда выходил на улицу, этой женщины здесь не было. От Йолана так же не укрылся жест, полный почтения, которым незнакомая, неведомо как появившаяся в его трактире женщина приветствовала темную китри. Эльфийское приветствие старшего более младшим. Заметив, что синеглазая гостья продолжает наблюдать за ним, Йолан чертыхнулся и исчез за дверью первой попавшейся комнаты из тех, что часто оставались свободными. Пусть сама разбирается, что к чему. Единственное, на что Йолану хотелось надеяться, что до того времени, как он препоручит Эртис заботам старшей дочери и сменит одежду на сухую, эльфийка будет еще жива. Не важно, что она агнарриен. Ему бы не хотелось, чтобы здесь, в его трактире, кого-либо убивали. Все эти годы он старался избежать смертоубийства в своем заведении. За "Дохлой лошадью", несмотря на неподобающее название, закрепилась добрая слава. Может быть, здесь, на глазах у доброй сотни людей дани и не тронут, опасаясь ее Дара, а вот покинуть трактир ей будет ох как не просто.