Аннотация: Путешествие в таинственный город Цфат, город каббалистов....
Сколько лет я откладывала поездку в Цфат. И в свой этот приезд в Израиль тоже все время что-то мешало. Наконец до отъезда осталось 3 дня. Меня смущало и подталкивало еще сильно обещание помолиться на могиле праведника Шимона бар Иохая. Известно, что радуга не появлялась в дни Шимона бар Йохая. И еще известно , что в своей таинственной пещере он написал книгу "Зогар". По крайней мере многие истории из
" Зогар" ему посвящены.
Я долго стояла на остановке у таханы мерказит. Стоять там было неприятно, окурки, смятые бумажки, а главное неутомимое солнце, под лучами которого превращаешься в топленое масло. Но безмятежные лица вокруг, улыбки, народу много, но все ждут очень спокойно.
Одна я мечусь от остановки к остановке в страхе пропустить автобус и не доехать.
И вот наконец-то, он пришел, всего на 20 минут опоздал. И можно войти в его прохладную пасть, и откинувшись в удобном кресле, прочитать что -нибудь классическое. Три с половиной часа прохлады и покоя. Книга у меня в руках чисто риторически, она всегда должна быть, но я ее никогда не читаю в автобусе, гораздо интереснее смотреть по сторонам. Вот напротив сидит молодой отец , он в черном сюртуке и черной шляпе, с маленьким ребенком на руках. Ребенку месяца два от силы, он лежит спокойно на отцовских руках, пыхтит тихонечко. А отец и правда очень молодой, лет двадцать не больше, и, кажется, они настроены так вместе ехать вечно. Потом я замечаю позади юную маму с двумя детьми постарше. Они тоже невероятно спокойны. Иногда малыш вспоминает, про источник пропитания рядом, он попискивает слегка, и переносится ненадолго к маме,. А потом, с видом неподдельного достоинства, возвращается к отцу. Король без короны.
Это религиозная хасидская семья.
Я смотрю на виды за окном, пейзаж не отличается разнообразием, белые горы, плантации плодовых деревьев, потом поселок, опять низкие горы, холмы. Иногда участки каменистой пустыни.
Мягкое движение усыпляет.
У меня есть телефон общей знакомой, живущей в Цфате, я хочу у нее остановиться.
Она упорно не реагирует на звонок, но волноваться пока не хочется. Пейзаж за окном резко меняется, мы на севере, горы и деревья растут в вышину.
Мы приближаемся к городу каббалистов, наркоманов и художников, так о нем все говорят. И еще там живут случайные люди, которым некуда больше идти, богатые американцы, которые хотят дышать воздухом святости, и русские пенсионеры , готовые довольствоваться социальным бытом и дышать чистым горным воздухом от всех болезней, кроме зависти.
У Ольги, к которой я ехала, была редкая по невписываемости в данный город профессия охранницы. Она хорошо владела всеми видами оружия , занималась борьбой. Но ее профессия смотрелась недостаточно патриархально для святого места, и работы ей было не найти.
Наш автобус въехал в Цфат с синими сумерками вместе. Домики, бегущие по склону горы. Лес, горы, огоньки. Просто ожившая восточная Европа. Наш автобус оказался зачарован, он начал бесконечно кружиться по улицам города, все кружит и кружит, второй круг , третий, но ему никак не найти дорогу на автобусную станцию. Жители автобуса немного волнуются. На водителя сыпятся противоречивые указания, ничего не помогает.
У него первая поездка в Цфат, он просто не знает дороги, целый час крутится по городу, пока, совершенно отчаявшись, не высаживает нас в центре города. Причем с остановки просматривается как мираж недосягаемая автобусная станция.
Я озабоченно кручу головой, где я и что, и слышу, наконец, спасительный звонок.
-Здравствуйте, куда Вы пропали. Я Вас давно жду.
-Да вот автобус заблудится. Я в центре на остановке. Как Вас можно найти?
- Вы садитесь на автобус номер пять и едите всего 4 остановки,
ваша остановка у дома N17.
Дом врыт в склон горы. Вхожу -- стены того невыносимого мерзкого зеленого цвета, который бывает только в общежитиях и социальных домах, еду на лифте вниз. Дверь открывается. Меня встречает очень стройная миловидная дама в спортивном костюме.
Нервно улыбается.
- Проходите , будьте как дома.
Я вхожу, оглядываюсь, и первое мое побуждение убежать отсюда без оглядки.
Я попала в гости к человеку, который ненавидит свой дом.
Первое, что я увидела- большая белая стена, а на ней огромный черный Микки- маус с розовым бантом на шее. В руках у него что-то вроде клюшки. И он пристально смотрит на тебя как комсомолец с плаката "Ты записался добровольцем?"
Немного ошарашенная прохожу дальше, в центре комнаты грязный ковер, на нем лежит больная собака, в углу сломанный телевизор, перед ним диван покрытый чем то бурым, маленький покосившийся столик. Но главное, тебя сразу охватывало какое-то беспросветное томительное уныние.
"Может еще не поздно сбежать в гостиницу", - мучительно раздумываю я.
-Чай , кофе?
-Нет. Спасибо, Вы знаете, мне захотелось погулять по городу, зайти в какое-нибудь кафе, если Вы не против.
-Конечно не против, сейчас я соберусь, подождите немножко.
И мы вышли из страшной квартиры.
Мы гуляли по каменным мостовым тысячелетнего города, переулки прыгали то с горы, то в гору. Маленький уютный старинный город. Ольга рассказывала о себе.
Что я помню из ее историй? Она выросла в доме полковника, ее семья была кочевой, сегодня в одном городе, завтра в другом. В одном из украинский городов она очень неудачно вышла замуж, потом развелась и переехала в Израиль. Она долго не могла найти работу,
устроилась охранницей в Кирьят Арбе, встречалась с французом, родила от него ребенка, которого он не захотел признавать. Добилась признания отцовства через суд и стала получать
небольшую дотацию.
Она встречалась все с новыми и новыми мужчинами, расставалась с ними, чувствовала свое одиночество и беспросветную незащищенность. Правда ей полагалась социальная защита,
так что умереть с голоду она не могла. Ей предложили курсы в Хайфе, и где-то на середине курса она поняла , что у нее нет денег на проезд, и нет никого, у кого она могла бы эти деньги отдолжить. Курсы остались незаконченными.
Она ненавидела Цфат, попала в этот странный город совершенно случайно, по совету друзей.
. Теперь она непрерывно жалела, в Кирьят Арба остались друзья , работа.
А здесь -- странная пустая квартира с Микки Маусом на стене. Полное безделье, безденежье и тоска.
- Почему ты не ищешь работу в Хайфе, переедешь в большой город, устроишься там, - спрашивала я
-Я завязана на местную школу, здесь моему сыну наконец-то стало хорошо и есть надежда, что он получит аттестат. Нет, нельзя ничего сделать.
-Мне сейчас тоже непросто, вот решила молиться у могилы Шимона бар Иохая . Ты хочешь поехать со мной?
-Да ,конечно. Я давно уж не молюсь. Мы поедем завтра утром.
Мы сидели в кафе на террасе и ели картошку фри из одной тарелки. В целях экономии.
Мне пришлось переночевать в страшной квартире. Я так устала, что это не казалось ничем особенным. Я спала в маленькой спальне на очень большой кровати, заваленной
бельем рубашками и чем-то еще, непонятно чем. Утром в комнату заглянуло солнце, все стало чуть-чуть более радостным , только Микки Маус продолжал смущать.
- Смотри какой большой, я его сама нарисовала,- гордо сказала охранница.
И мы поехали на гору Мерон.
Что мы ожидаем от могилы праведника? Наверно чинного спокойствия, незамутненного созерцания, величия и тишины. Но если могила становится туристским объектом на тишину
можно не рассчитывать. Скорее увидишь ярмарочный балаган. На минуту мне представилось
что рядом со святым местом расположился цыганский табор. Все так пестро и ярко - торговцы с амулетами, попрошайки в живописных лохмотьях, городские сумасшедшие, и толпа американских туристок.
Рядом с синагогой расположилось семейство .Отец стрижет мальчика, совершая обряд первой стрижки. У меня были с собой волосы друга, которые мне было поручено принести на гору Мерон.
-А что потом нужно сделать с волосами после стрижки?- спросила я.
-По традиции их сжигают на горе Мерон, где мы сейчас и находимся.
Как же это технически осуществить, и главное где. Неподалеку у синагоги находилась
площадка , похожая на смотровую. Вокруг нее ограждение металлическое, можно подойти и открывается замечательный вид на горы. На краю площадки следы костров, сломанные деревянные ящики, мусор и разбитые кирпичи.
"Наверно подходящее место для сжигания волос",- думаю я. Зажигалка случит факелом, а старый кирпич жертвенником.
После нескольких безуспешных попыток пламя вспыхивает, волосы сожжены, и я развеиваю пепел по ветру.
Теперь нам пора зайти в синагогу к нашей главной цели: могиле праведника Шимона бар Иохая. Серо-бело-зеленый мрамор блестит в лучах солнца. Длинные ряды полок вдоль стены. А на них молитвенники на всех языках мира. Синагога разделена на две части: женскую и мужскую. Надгробие находится в центре, и к нему есть два отдельных входа для мужчин и для женщин.
Женщин конечно много, но очень тихо вокруг. Только слышно как гул звучание многих губ, повторяющих Амиду, молитву восемнадцати благословений.
Я ищу сидур-молитвенник , Ольга тоже просит найти ей сидур. Сначала невозможно подыскать место, чтобы встать помолиться, наконец, мы пристраиваемся у колонны. И присоединяемся к тихому женскому хору.