Полевой заехал к Бабе-Яге испить чаю и поделиться радостью: он разобрал несанкционированную свалку близ Васильевки, уничтожил мусор и пребывал в состоянии тихой эйфории. Правда, в глубине свалки творились странные колдовские вещи, но во-первых, местные об этом знали и туда не ходили, во-вторых, повлиять на непонятные чары нечисть все равно не могла.
- Теперь займусь мусором у заброшенного колодца, - составлял планы Полевой, дуя в блюдце с чаем, - наведу порядок на пасеке в Заложье и починю мельницу. Леший с Серегой помогут.
- Эколог ты наш, - ласково сказала Яга, подкладывая приятелю клубничное варенье. Общение с начитанной Кикиморой изрядно пополнило бабкин лексикон.
В этот момент со двора раздался голос:
- Есть кто дома?
Голос был незнакомым. Избушка недовольно закудахтала, Яга высунулась из двери.
- Ну я дома, - проговорила старуха.
Не реагируя на слова хозяйки, гость изучал сруб избы, установленный на ходовую часть танка, причем чем больше его взгляд скользил по каткам и тракам, тем сильнее его лицо принимало дебильноватое выражение.
- Зачем пришел? - повысила голос Яга.
- А! - опомнился визитер. - По делу я. Лошадь у меня пропала.
- Али я цыганка? - подбоченилась оскорбленная бабка.
Незнакомец стушевался.
- Не... не так... лошадь пропала на свалке... я ехал, а она...
Яга жестом остановился гостя, поскольку фраза "лошадь пропала на свалке" заставила ее насторожиться. В избе Полевой перестал хлюпать чаем.
- Давай с самого начала и в подробностях, - с интонациями следователя по особо важным делам приказала старуха. - Ты кто?
Гость оказался жителем Васильевки Михаилом Петровым. Накануне он поехал к куму помочь с обшивкой бани, повез доски и гвозди, помог, отправился восвояси и по пути заснул. Проснулся рядом со свалкой, оглобли пустые, лошади нет. Вот, собственно, и всё.
Но бабка знала деревенских как облупленных.
- Могарыч был? - спросила она, сделав ударение на "был".
Потупившись, Петров нехотя кивнул.
- То есть, вы с кумом нажрались в сопли, он погрузил тебя в телегу, ты поехал домой, - выясняла детали опытная Яга. - Запрягали кое-как, да?
Петров кивнул второй раз.
- Долбодятлы, - припечатала бабка и продолжила: - подозреваю, что развязались гужи, и твоя лошадь попросту свалила куда-то. Ты ее искал?
- Искал, - буркнул любитель выпить. - Следы на свалку ведут.
- Лошадь жрать отправилась, - прокомментировал из избы Полевой, - там трава в рост пошла, сочная. Сходи на свалку-то, пьянь.
- Боязно, - шепнул Петров, быстро проведя рукавом под носом.
Переглянувшись с Полевым, Яга вздохнула:
- Диктуй номер мобильного, если найдем - позвоним.
Обнадеженный Петров, продиктовав номер, перед уходом дал приметы пропавшего непарнокопытного:
- Гнедая кобыла, маленькая такая, Майкой кличут.
Полевой допил чай, вздохнул. Его Джип, избушонок-внедорожник, стоял за бабкиной баней, готовый везти хозяина куда скажет. Мать-избушка довольно кудахтала при виде сына: Джип вырос стильным гусеничным вездеходом с отличной проходимостью, было чем гордиться. Однако сейчас на свалку следовало идти пешком - если лошадь пугливая, могла сбежать окончательно.
- Пойду поищу кобылу, - попрощавшись, Полевой отправился в путь.
Отсутствовал он долго, объявился только на следующее утро, ведя в поводу гнедую кобылку в хомуте и разорванной напрочь шлее. Кобыла ржала, мотая головой, на шее колыхались тяжелые пряди косматой гривы.
Набиравшая воду из колодца Яга приостановила процесс.
- Едет Илья Муромец по лесу и видит, - услышала она, - все разбросано, деревья вырваны с корнем, на поляне Змей Горыныч валяется побитый, Илья и спрашивает: "Кто это тебя?". Змей ему отвечает: "Да вчера ветер сильный был, занесло при посадке". А чуть подальше сидит Соловей Разбойник, всклокоченный, под глазом фингал. Илья спрашивает: "Что с тобой, Соловушка?" Тот: "Да вчера ветер был сильный, с дерева снесло, ударился". Илья поехал дальше, а Соловей говорит Горынычу: "Как трезвый - нормальный человек, а как нажрется: "Не так свистишь, не так летаешь..."
Кобыла заржала взахлеб. Оторжавшись, сказала:
- Слышь, повтори про монашку и проститутку. Классный анекдот.
- Это ш-ш-ш-што такое? - громко прошипела Яга. - Что тут за Сивка-Бурка, пошлая каурка?
Полевой осекся, лошадь остановилась.
- Это не Сивка-Бурка, это Майка, - осторожно пояснил Полевой и рассказал, как нашел лошадь на свалке, в самом эпицентре серебристого тумана. Видимо, чары тумана повлияли на кобылу, сделав ее говорящей и самую малость разумной.
Всю обратную дорогу Полевой с Майкой болтали, затем Полевой принялся травить анекдоты, кобыла ржала.
- Звоню Петрову, - сообщила Яга.
Прижав уши, Майка попятилась, таща за собой вцепившегося в узду Полевого.
- Не надо, тетенька! - взмолилась лошадь. - Он же работать заставит, огород пахать, дрова возить, доски-и-и-и... - карие выпуклые глаза наполнились слезами. - А я, может, в цирк поступлю-ю-ю-ю.
- Какой цирк, дура?! - рявкнула старуха. - В НИИ тебя заберут, будут эксперименты проводить, рентгеном просвечивать, наркотой колоть!
Перспектива кобыле не понравилась, и после уговоров она с неохотой согласилась вернуться к хозяину. По телефону Яга предупредила Петрова, что с Майкой на свалке произошли некоторые изменения. Петров оказался человеком продвинутым:
- Мутация? - мрачно спросил он.
- Больше похоже на импринтинг, - Яга тоже была не лыком шита.
Конечно, даже подготовленный бабкой, Петров поначалу не верил ушам, осматривал кобылу и бормотал про чревовещание, пока Майка не начала ругаться, требовать ужин и отдых. Печально покачивая головой, хозяин повел кобылу домой.
- Появилось еще одно разумное существо, - подытожил Полевой.
- Да их полон лес, - сказала Яга и сунула ему ведра. - Тащи воду в дом.
Две недели прошли мирно, если не считать подначек черного кота Бабы-Яги, который каждый раз при встрече с Полевым допытывался насчет анекдота про монашку и проститутку. Полевой отшучивался, упорно уходя от темы, чем окончательно растравил любопытство кота Бегемота. Пока хозяйка не огрела его метлой по спине, Бегемот не успокоился.
Когда всё вроде бы утихло, в один не очень прекрасный день у избы появился Петров с кобылой. Оставив Майку за плетнем, Петров поднялся в избу и виновато сказал:
- Жить стало невозможно.
Яга оторвалась от просмотра телепередачи. "Славутич" показывал программу "Время" от 1969 года. Восторженно сообщали о запуске с космодрома Байконур ракеты-носитель "Молния", которая вывела на траекторию полёта к Венере АМС "Венера-5".
- Петров, - повернулась к гостю бабка, - чем тебя не устраивает говорящая лошадь?
- Болтает много и пошлые анекдоты травит, - шмыгнул носом визитер. - А так дурой была, дурой и осталось. Можно ее как-нибудь опять сделать нормальной кобылой? Не говорящей.
Проникнувшись, Яга позвонила Полевому. Тот обещал подумать.
Петров оставил кобылу и отбыл домой.
Приехав через час после его ухода, Полевой сообщил Яге, что попробует отвести лошадь на свалку - клин клином вышибает. Возможно, серебристый туман повлияет на Майку, заставив ту инволюционировать, регрессировать... или как там называется этот процесс.
Кобыла обреченно потащилась за Полевым. Тот попытался развлечь ее анекдотами - не смог, и полдороги до свалки они шли в грустном молчании.
Яга ждала возвращения с любопытством. С одной стороны, ей жаль было терять разумное, хоть и бестолковое существо, с другой стороны, Майке будет лучше пребывать в прежней бессловесной ипостаси.
Наконец Полевой с лошадью показались на тропинке. Яга присмотрелась - хозяин полей и лугов выглядел странновато, кобыла шла, задумчиво косясь на резные листья папоротников. Яга подумала, что впервые видит на лошадиной морде ученую отрешенность и явный интеллект в глазах.
- Не сработало? - встретила бабка вопросом.
- Сработало, - буркнул Полевой, - но не в том направлении.
Старуха глянула на Майку. Кобыла дернула ушами и важным профессорским тоном произнесла:
- Дамы и господа! Я только что нашла новый случай сохранения структуры двух солитонов после взаимодействия.
С благоговением Баба-Яга и Полевой осознали, что им выпала честь присутствовать при рождении будущего светоча математических наук.