Первый месяц после величайшего в жизни отца Вонифатия события - его рукоположения в священный сан - молодой иеромонах ходил как контуженный. Да и не ходил он - летал. Служение Божественной Литургии доставляло ему непередаваемую радость, и более того, он почти физически ощущал, что не он, но Сам Иисус Христос невидимо предстоит перед Престолом принося ту великую Жертву, что дарует вечную жизнь и блаженство будущего века, а отец Вонифатий лишь стоит за Его спиной, трепетно повторяя слова святых молитв, не желая покидать эту Вечерю Любви, которая собрала за одной Трапезой всех верных от Апостолов, праведных аскетов, великих святителей, славных мучеников и чудотворцев, и до обычных грешников, постоянно омываемых от скверны бесконечной милостью Божией, постоянно же возвращающихся в грех "яко псы на свою блевотину". Перед причастием он падал ниц и плакал, жутко стесняясь своих слез перед отцами сослужителями и пономарями. А вынося Святую Чашу из Царских врат, почти ликовал, видя десятки алчущих и жаждущих той Правды, Которая есть Христос.
Однажды, когда отец Вонифатий давал Крест после Божественной Литургии, умилительно слушая молитвы после Святого Причастия, к нему подошла женщина с девушкой.
--Батюшка, - сказала женщина, подпихивая к амвону дочку, - нам бы почиститься.
--Что, простите? - переспросил молодой иеромонах.
--Ну, почиститься, - громче повторила женщина.
--Это что значит? - искренне удивился отец Вонифатий.
--Ну... я не знаю, - призналась женщина, - там вино дают, хлебушка.
Как подбитая дробью утка падает из голубых высей, так и отец Вонифатий рухнул из мистических высот Божественной Литургии, подбитый наивным, но все же кощунством.
--Знаете, сестра, в храмах Святой Церкви не дают для "почиститься" вина и хлебушка. Мы верим, что Божественною силою Всемогущий Господь во время Литургии прилагает вино и хлеб в, истинную и Святую Кровь Свою, пролитую ради нашего спасения на Голгофе 2000 лет назад, в истинное и Святое Тело Свое, истерзанное и распятое на Кресте, ради нашего искупления, причащаясь Которыми мы соединяемся с Самим Господом, становимся участниками Церкви - Мистического Богочеловеческого организма, чадами Царства Христова, наследниками вечной жизни в бесконечном блаженстве... - эти и еще много слов о Христе, Его Жертве, Евхаристии, которая существует вне времени и пространства, тайне Церкви, мистики богообщения, молитве и Богослужении сказал восторженный отец Вонифатий, изо всех сил стараясь открыть перед пришедшими не к нему - к Самому Христу! - маме и дочке, тот огромный, яркий, радостный мир христианской веры, которому и он стал причастником, не по своим добродетелям (откуда?!), но по милости и человеколюбию Того, причаститься Которому желали и эти чада Небесного Отца.
Когда отец Вонифатий закончил, лицо его почти светилось как лицо Моисея сошедшего с горы на Синае. Вокруг мамы и дочки собрались прихожане, слушая восторженные речи недавно посвященного монаха. Повисла тишина, казалось можно услышать даже шелест ангельских крыльев.
--Батюшка, - наконец сказала женщина с дочкой, - мы вообще ничего не поняли. Извините, но не одного слова...