Аннотация: Продолжение дневника Шеннона. Первая глава (пробная)
ПСЫ ВОЙНЫ-2. КРОВЬ В ХРУСТАЛЕ.
ГЛАВА I. НАСЛЕДСТВО ШЕННОНА
--
ТРЕВОЖНОЕ УТРО
Ещё было темно, когда Вайант Окойе проснулся от какого-то внутреннего толчка. Он открыл глаза и посмотрел наверх: там смутно белел марлевый полог, которым была прикрыта его двуспальная кровать. Рядом посапывала секретарша: Кати как-то сама собой оказалась в его постели ещё пару месяцев назад. Доктор скрывал и стыдился этой связи, но ничего не мог с этим поделать: настырная девка прекрасно знала делопроизводство, говорила на трёх языках и вообще была толковой домоправительницей. За это время президент Зангаро к ней так привык, что не мог представить, как обойтись без неё. Он спустил на паркет свои худые ноги и не зажигая света нащупал шлёпанцы. Кати открыла глаза и сонно что-то прошептала.
- Спи, спи, - почему-то шёпотом произнёс доктор: в его апартаментах, расположенных в северном крыле дворца никого не должно было быть. Охранник стоял в начале коридора второго этажа, а прислуга спала в домиках на территории. Президентскую гвардию в составе двадцать отборных волонтёров возглавлял его лейтенант Эйнекс, который в отсутствие капитана Бенъярда выполнял функции личного адъютанта президента.
- Где теперь, Бенъярд? - подумал доктор. - И что там случилось с "Гвенко"?
Окойе всю ночь не спалось: тревожные новости из Уарри, самоубийство начальника жандармерии, тревожные слухи из Загорья - всё это не давало ему долго заснуть. Даже ласки Кати не могли его успокоить: президент Зангаро только под утро забылся тревожным сном. Теперь он стоял перед умывальником и смотрел в зеркало на своё осунувшееся лицо: последний раз он так плохо выглядел лет пять назад в Биафре, когда заведовал полевым госпиталем в Умуахии.
- Но тогда я был моложе, - подумал доктор. - Почистив зубы, он надел расшитую золотом бубу и вышел в коридор. Дремавший его в конце охранник вскочил со стула и вытянулся, всем своим видом показывая, что не спит. С некоторого времени в каждой смене состояло пять охранников: один дежурил у пулемёта на крыше, второй - в коридоре второго этажа, ещё один - у ворот, а остальные двое обходили периметр. Дежурная смена находилась в бараках в боевой готовности. Этот порядок две недели назад установил вахмистр Картр, бывший коммандос. Это был единственный ветеран, состоявший в дворцовой охране. Окойе был уверен, что сейчас он не спит, а обходит посты, проверяя как его люди несут службу. Хотя президент не встречался с ним раньше, он знал, что ему можно доверять и в вопросах безопасности часто полагался на его мнение. Раньше охранников дворца было меньше - всего шестнадцать человек, разбитых на четыре смены, но в каждой из них был коммандос. Окойе усмехнулся, вспомнив как ворчал на Шеннона Эйнекс, когда троих ветеранов перевели в состав жандармерию. Что же, полковник был прав, говоря о необходимости экспедиции в Загорье. Жаль, что она окончательно доконала его...
Влажный ночной воздух обрушился на президента, когда он поднялся на площадку, расположенную на крыше. После штурма она была переложена: по распоряжению Шеннона над главным входом во дворец её разобрали и сделали площадку, прикрытую каменным парапетом. Здесь на станке, приспособленном для стрельбы по воздушным целям, недавно был установлен небольшой прожектор и один из многочисленных трофеев полковника - русский РПД, у которого всегда дежурил солдат. По правилам, он не имел права отлучаться с поста даже по нужде. Доктора всегда интересовало, как постовой всё это терпит. На крыше было гораздо жарче, чем внутри дворца, где работал кондиционер. В начале сентября это всегда так: в последний месяц сухого сезона море прогревается так, что береговой бриз не приносит на сушу морской прохлады.
- Ничего, скоро начнётся сезон дождей и дышать станет немного легче, - пробормотал президент. Услышав его голос, постовой, который водил прожектором по кустам, расположенным за периметром, обернулся и встал по стойке смирно, чтобы отдать хозяину дворца честь, но Окойе остановил его жестом.
- Всё спокойно?
- Да, сэр!
- Скоро смена? - спросил он в полголоса.
- Через полчаса, сэр! - последовал чёткий ответ. - Сразу после рассвета, сэр!
- Потом отдыхать?
- Нет, сэр! Справлю нужду и ещё два часа буду на обходе. Разрешите продолжать наблюдение!
- Продолжайте...
Окойе покачал головой, не поняв эту странную военную логику, и подошёл к парапету. Его удивило, что солдат чётко отвечает на английский манер, употребляя обращение "сэр", а не "мон президент", как это произносят в жандармерии. - Надо будет поинтересоваться у Эйнекса.
Площадка всего на пару метров возвышалась над верхушками пальм, ободранными миномётными осколками, но с неё был хороший обзор. С трёх сторон площадки открывался вид на океан. Юг темнел мангровыми зарослями, едва различимыми на фоне мерцающего моря. Если бы не яркие звёзды, тёмную полосу, разделяющую воду и заросли, было бы невозможно разглядеть. На западе располагался порт: его можно было частично увидеть в проблесках маяка, немногочисленных огнях судов, причалов и бакенов. К северу от дворца одиноко белела колокольня католической церкви, в которой пару месяцев назад отпевали людей Шеннона и где теперь лежало его тело. За её башней угадывались огни полицейских бараков, где сейчас квартировала жандармерия. За ними тянулась тёмная полоса мангров, за которыми плескались волны. На восток смотреть было гораздо интереснее. Луч прожектора метался по шоссе, ведущему из порта в город, выхватывая отдельные его куски, площадку перед дворцом, а также поворот, ведущий к казармам. Причудливые тени стелились по земле, вызывая странные образы и ассоциации. За шоссе тянулся лесопарк, в котором помаргивали огни коттеджей. Эти домики, в которых раньше жили сливки колонии, были хаотически разбросаны на небольшой территории, отделявшей дворец от города. Ночной бриз раскачивал кроны пальм, которые закрывали ровные цепочки фонарей, освещавших улицы Кларенса. Их регулярность нарушалась всего в нескольких местах. Президент догадался, что одним из источников этого светового беспорядка является отель "Индепенденс", имевший собственную электростанцию, а другим - правительственный квартал, примыкавший к площади Победы. Дальше за ними яркость освещения быстро убывала и если бы не красные огоньки аэродрома, то могло показаться, что там заканчивается мир, если бы не верхушки далёких гор, подсвеченных лучами восходящего солнца.
Президент смотрел на них и думал о событиях последней недели, которые тяжким грузом легли на его плечи. Самоубийство начальника жандармерии, взрыв судна в Уарри, исчезновение адъютанта, слухи о новом появлении солдат Кимбы в Загорье - всё это сильно беспокоило его.
-Да, президентом быть не просто, - пробормотал он и стал анализировать события. Скажем, полковника Шеннона ещё можно понять - у него была тяжёлая форма рака лёгких и сепсис. Просто удивительно, как он выдерживал нагрузки последних дней. Солдаты доложили, что последние дни его буквально несли на руках к Укакскому перевалу. В своём прощальном письме он честно признался, что знал о своей болезни, и поэтому согласился организовать штурм Кларенса. Однако, он не представлял, сколько проблем возникнет после этого, и извинился за то, что втравил соратников генерала Оджукву в эту авантюру, а сам выбыл из строя. Что же Бог ему - судья, но Окойе не собирался отказываться от власти из-за каких-то предсмертных строчек. Тем более, что у Зангаро были блестящие перспективы в будущем - месторождение платины. Концессию на него можно будет продать и тем самым обеспечить стабильность власти. Конечно, отсутствие такого спеца как Шеннон будет печально, но не фатально. Президента сейчас гораздо больше волновал вопрос, что произошло с "Гвенко" и его личным адъютантом на борту. Капитан Бенъярд собирался забрать в Уарри недостающее оружие и боеприпасы и доставить их вчера в Кларенс, но что-то пошло не так. Спарксу удалось перехватить обрывки радиопереговоров между капитанами кораблей, следовавших в Уарри. Из них следовало, что позавчера ночью в порту произошёл взрыв на борту какой-то старой калоши под зангарским флагом. Это мог быть только "Гвенко". Поскольку официального сообщения из Гвиании не поступало, оставалась призрачная надежда, что с Генри всё обошлось. Тогда будет можно подумать и о новой экспедиции в Загорье.
Президент Зангаро посмотрел на часы. Стрелки показывали без пяти минут шесть, оставалось всего несколько минут до рассвета. Солнце поднималось столь быстро, что можно было вверху разглядеть фиолетовые перистые облака. Ночная мгла быстро рассеивалась: сквозь неё стали проступать отдельные предметы. Вдруг, окутанные предрассветной дымкой Хрустальные Горы окрасились в красно-кровавый цвет: это солнечные лучи попали в полосу тумана на их обратном, создав удивительный оптический эффект.
- Будто кровь в хрустале, - нахмурившись произнёс доктор.
- Что, сэр? - не понял его солдат. Он уже выключил прожектор и возился, надевая на него чехол.
- Красивый восход, - Окойе махнул рукой в сторону гор. - Наверное такое часто здесь бывает?
- Первый раз вижу, сэр! - ответил солдат. - Обычно над горами нет такого тумана.
Солнце поднялось уже над верхушками гор, и явление пропало.
- Смотрите, сэр, - произнёс солдат, приводя пулемёт в боевое положение. От города к дороге на небольшой скорости двигались два крытых грузовика. Тем временем, на площадке появился вахмистр Картр. Было видно, что он спешил, но дыхание его было ровное. Окойе удивился быстроте его появления: караулка, где находилась дежурная смена, располагалась в цокольном помещении дворца. Зазвучала сирена тревоги, ей откликнулась другая - в полицейских казармах, затем ещё одна - откуда-то из города. Двое солдат с пулемётом выскочили из парадной двери и перебежали к воротам. Из барака поодаль стали выскакивать солдаты. Они разбегались по двору, занимая позиции вдоль периметра. По-видимому, каждый из них знал, что делать. Президент с любопытством наблюдал за приготовлениями к обороне.
- Сэр, здесь может быть опасно, спуститесь вниз, - Картр дёрнул доктора за рукав бубы. - Вам надо переодеться. Лейтенант Эйнекс уже Вас разыскивает.
Президенту было очень интересно понаблюдать с крыши за действиями своей охраны, но он нехотя подчинился указаниям вахмистра. Спустившись с крыши вниз, он увидел в коридоре трёх своих гвардейцев в полной экипировке. Один из них о чём-то разговаривал с Кати, которая уже была одета. Это был лейтенант Эйнекс.
- Доктор, мы Вас всюду ищем, - без лишних церемоний произнёс он. - Вам надо срочно одеться и быть готовым. Два неопознанных грузовика приближаются ко дворцу...
- Знаю, видел, - сварливо произнёс Окойе. - Я был наверху!
- Господин президент, надо предпринять все необходимые меры предосторожности. Оденьтесь и, пожалуйста, спуститесь в подвал, когда начнут стрелять.
- Откуда взялись эти машины? - запричитала Кати. - Кто это.
- Не знаю. Сейчас выясняю.
Тут в коридоре появился мажордом дворца Джойд Куома. В отличие от своего обычно щеголеватого вида, он был одет кое-как. Сразу было видно, что его подняли с постели.
- Что случилось?
Эйнекс начал повторно описывать создавшуюся обстановку, но Окойе его перебил:
- Лейтенант - Ваше место сейчас с Вашими людьми!
- Да, мой президент! - начальник охраны что-то сказал охранникам, а сам побежал куда-то вглубь дворца.
- Джойд, Кати, - спокойно произнёс президент. - А я пойду одеваться, а Вы подберите самые необходимые вещи и документы.
Как только его помощники кинулись, Окойе неспешно направился в гардеробную и начал тщательно одеваться. Минут через пять послышался отбой тревоги:
- Ну вот, всё обошлось, - произнёс он вслух и продолжил утренний туалет. Через десять минут он направился в свой кабинет и по интеркому вызвал Кати:
- Миссис Брегма, что там случилось!
- Прибыл капитан Бенъярд, мсье,- послышался голос Кати. - Он ждёт в приёмной.
- Генри? - радостно воскликнул Окойе. - Пусть немедленно входит. А что с грузовиками?
- Они поехали в арсенал...
Не успела Кати договорить, как дверь распахнулась и в неё вошёл личный адъютант президента. Его мундир был помят, лицо запылено, на лице его была широкая белозубая улыбка.
- Слава Богу, живой! - президент вскочил из-за стола и обнял соратника и друга. - Голоден?
- Угу, - сказал капитан, высвобождаясь из рук шефа.
- Садись поудобнее, устраивайся и расскажи о том, как ты здесь оказался. Я ведь думал, что ты погиб при взрыве "Гвенко", - доктор включил интерком и громко произнёс: - Кати принеси нам кофе и галеты!
- Одну минуту, господин президент! - раздался голос секретарши. - А как же завтрак?
- А что у нас сегодня в меню?
- Разве вы забыли, месье, что у нас подают по пятницам?
- Кати, милая, всё настолько однообразно, что я всё время путаюсь.
- Помимо того, что Вы запросили, мистер президент, будут фрукты.
- Вот и хорошо. Подайте их сюда!
- Да, господин президент. Тут ещё к Вам рвётся лейтенант Эйнекс. Он хочет доложить...
- Передайте ему, что я занят, - Тут Окойе обратился к Бенъярду: - Сколько тебе понадобится времени. Если коротко - двадцать минут, если подробно - то два часа.
- Ладно. Мне ещё кое-что тебе надо с тобой обсудить, - президент снова наклонился к интеркому. - Кати я три часа буду занят! Меня ни для кого нет!
- Но, доктор, к Вам записан на приём доктор Арвидсон!
- На сколько!
- Ровно в 10-00.
- Перезвоните в госпиталь и перенесите встречу на 11-00.
- Да, господин президент.
Пока Окойе разговаривал по интеркому, Бенъярд пристально следил за ним. Уловив его внимательный взгляд, президент спросил:
- Что-то не так?
- Мне кажется, она тебя зацепила, Вайянт!
- С чего ты взял, Генри?
- Вы с ней стали по-иному общаться. Ты с нею спишь?
Доктор нехотя кивнул головой.
- М-да, - потянул Бенъярд. - Смотри, не увлекайся...
Тут дверь открылась и на пороге появилась Кати. Она успела сменить свой простой дорожный костюм, в который была одета утром, на короткую чёрную юбку и ослепительно белую блузку. На её ногах были прозрачные чулки и туфли на шпильках. Несмотря на небольшой рост, она выглядела сногсшибательно. Благодаря юбке и высоким каблукам её ноги казались необычайно длинными. Оба мужчины смотрели на неё не отрывая взгляд.
- Кушать подано, - сказала она и ослепительно улыбнулась. Затем она подала прислуге сигнал прикатить сервировочный столик. Затем личный секретарь президента повернулось и, виляя задом, вышла из комнаты.
- Да, - потрясенно произнёс Бенъярд. - Кати сильно изменилась за последние пару недель.
- Это верно, - поддакнул Окойе и пригубил кофе. Он подождал, когда слуги выйдут из кабинета и неожиданно спросил. - Виски будешь?
- С утра? - удивлённо спросил Бенъярд.
- Угу, с утра!
- Пожалуй, буду!
Доктор подошёл к шкафчику и достал оттуда початую бутылку виски. Разлив его по стаканам, предназначенных для сока, он спросил:
- Лёд нужен?
Бенъярд отрицательно покачал головой и спросил:
- А Шеннон скоро будет?
- Нет больше Кота на этом свете, - грустно произнёс Окойе.
- Как нет? - удивился Бенъярд. - Уехал?
- Нет, умер. Давай, за него и выпьем!
- Давай, - не чокаясь мужчины отхлебнули виски из стаканов и заели его галетами. - Как это случилось? Убит?
- Нет. Сам застрелился. Оставил письмо. Будешь читать?
- Потом. Жаль, хороший был командир.
- Хороший, - согласился президент со своим адъютантом.
- Как мы без него управимся?
- Как ни будь управимся?
- Я, как раз, для жандармерии мины и ракеты доставил...
- Вот об этом и докладывай.
- Одну минуту, дай поесть.
- Поешь, как следует - нам предстоит долгий разговор, - президент положил себе в тарелку очищенный плод манго...
Бенъярд жадно набросился на галеты и фрукты, запивая их кофе, а президент задумчиво смотрел на своего адъютанта, думая о чём-то своём. Минут через пять завтрак закончился, и адъютант президента начал свой рассказ:
- Ещё, когда я был в Луисе поведение Мутото мне показалось подозрительным. Он постоянно юлил и всё норовил получить хотя бы часть денег за оружие авансом...
- Я знаю Мутото, - прервал рассказ Окойе.- Он когда-то работал осведомителем в полиции здесь, а потом - в Гвиании. Насколько я слышал, он преуспел и открыл частный бизнес. Как он оказался замешан в наши дела?
- Мне его рекомендовали англичане, прибывшие сюда на переговоры...
- Ну да, ну, да! Естественно, что мой старый знакомец, работал полицейским осведомителем до независимости, потом уехал в Луис, - нахмурился президент. - ...он должен был рано или поздно стать агентом МИ-6. Эти не гнушаются ничем. Для них чем дряннее человек, тем ценнее агент...
- Да, такого легче взять на крючок, - закивал Бенъярд. - Так вот, несмотря на гарантии со стороны мистера Смелли и его друзей я сильно засомневался в честности Мутото. Особенно меня насторожила его встреча с одним зеленоглазым европейцем. Он недавно приезжал в Кларенс и интересовался вопросами безопасности.
- Ну и что?
- Всё бы ничего, если бы этот тип не исчез из нашего поля зрения в ночь убийства Морисона.
- Вот как?
- Да. Я предположил, что идёт какая-то двойная игра и не ошибся. Нам противодействовали!
- Вот как? - воскликнул доктор. - Кто это может быть? Русские, китайцы?
- Не могу сказать, но Смелли пообещал поделится информацией после окончания расследования. Учитывая, что Ювелен - француз, я думаю, что это дело рук Фоккара и его людей.
- Чего они добиваются? Включит Зангаро во франко-малагасийское сообщество? Какой смысл?
- Не знаю. Так случилось, что "Гвенко" из-за поломки задержался в море и пришёл в порт на сутки позже, чем планировалось и задержался с разгрузкой. Вечером я сказал Мутото о задержке и изменении условий платежа. Он что-то сильно разнервничался, что мои опасения в его двойной игре только укрепились. Поэтому, я решил не рисковать грузом и погрузить оружие на борт непосредственно перед выходом в море. Ночью "Гвенко" взлетел на воздух - погиб весь каботажный груз и взрывчатка для горных работ...
- А люди?
- Судно охранял Умбала. Помните такого гвардейца?
Окойе кивнул.
- Он и двое матросов были на борту в момент взрыва. Их тела не нашли...
- Жаль.
- Норбиатто и моторист по моему распоряжению ночевали на берегу. Итальянец сейчас занимается оформлением документов по страховке за судно, а моторист сопровождал вместе со мной грузовики с грузом.
- Оружие?
- Нет, - Бенъярд отрицательно покачал головой. - Только трёхдюймовые мины и ракеты "матра" для наших "Миниконов". Полторы тысячи штук.
- А где оружие, которое поставил Мутото? То, что было в пакгаузе...
- Его не было. Когда таможенники вскрыли ящики, которые привёз Мутото, там оказалась груда металлического хлама: мотыги, кирки, лопаты...
- Вот таможенники, наверное, удивились? Ведь они ожидали увидеть что-то другое?
- Я думаю, что да. Норбиатто рассказал, что у их начальника глаза на лоб вылезли, - усмехнулся Бенъярд. - Он понял, что кто-то им дал наводку: они явно ожидали найти оружие.
- Получается, что мошенничество Мутото, помогло нам избежать крупного скандала,- - заключил Окойе. - Как ты думаешь, это наши новые друзья-англичане?
- Точно нет, - Бенъярд уверенно замотал головой. - Их агент помог мне с вывозом оружия и сопровождали прямо до нашей границы.
- Даже так, - потянул доктор.
- А где ты взял грузовики?
- Нанял в Уарри через фирму "Соваж". Она принадлежит Мариту Гомаду, отставному подполковнику из Конго. Он работает на англичан. Его люди на четырёх грузовиках сопровождали меня до развилки Равнинной дороги.
- Подожди, как это? Вы нелегально пересекли нашу границу?
- Вовсе нет. Совсем легально. "Соваж" имеет разрешение на пограничную торговлю. Они пересекли границу под предлогом скупки фруктов в Стране Кайя и заплатили налог за пересечение границы лейтенанту Слиту.
- Налог или взятку?
- Честно говоря, не знаю. Пусть разбирается Дусон...
- А почему ты не открылся Слиту?
- А на фиг нам огласка? Слит ещё бы решил обыскать наши грузовики и задержал нас на пару часов, проверяя остальные машины. А так ни он, ни его люди даже в кузов не заглянули...
- Ну ты даешь, Генри! Не ожидал!
- Я сам не ожидал от себя такого. Кстати грузовики надо будет чем-нибудь загрузить, чтобы не вызвать подозрение на гвианийской границе. Сегодня в полночь там должно быть шесть грузовиков, загруженных нашими продуктами.
- Я думаю, что бананы подойдут?
- Угу, - Бенъярд утвердительно кивнул головой. - Деньги за груз будут перечислены в банк на счёт нашего казначейства. Всё уже согласовано.
- А не обманут?
- А кокой им сейчас в этом смысл?
- Верно. Послушай, а что с Мутото.
- Не знаю, - пожал Бенъярд плечами. - С прошлого утра его никто в Уарри не видел. Думаю, пустился в бега...
- Ну теперь всё более или менее ясно. Только что теперь с поставкой оружия, которое нам обещали англичане.
- Они обещали решить вопрос в кратчайшие сроки.
- Это хорошо. А теперь я хочу с тобой переговорить о новой должности. В результате самоубийства Шеннона место начальника жандармерии вакантно. Я хотел бы предложить его тебе.
- Мне? А почему не назначить на эту должность Пренка? Он гораздо опытнее меня.
- Он - хороший человек, но чистоплюй. Я его назначил министром внутренних дел. К тому же он сопредседатель Ассамблеи.
- А Хорос?
- Он - министр безопасности.
- Зачем тебе это было надо, Вайянт? Зачем плодить министров? Лучше отдал Хоросу внутренние дела, а Кзура сделай вице-президентом. Министерство безопасности вообще не нужно...
- У тебя светлая голова, Генри! Я так и поступлю! Только Пренк не станет вице-президентом. Помнишь то заседание Госсовета, где он устроил обструкцию?
Бенъярд кивнул головой и прикрыл глаза. Он никогда лично не участвовал в этих заседаниях, но прекрасно знал со слов его участников, что произошло. В тот раз Пренк сорвал введение карательных мер против спекулянтов и заставил доктора пойти на попятную. По-видимому, Окойе не смог простить этого своему соратнику. Что же прямота, честность и профессионализм Пренка сослужат правительству Зангаро отличную службу в тот день, когда он займёт место покойного Шеннона. Задумавшись, Бенъярд потерял нить размышлений своего шефа, который продолжал свой монолог:
... - Ты будешь не адъютантом, а моим личным представителем, министром по особым поручениям. Естественно, получишь майорские погоны и вторую степень "Звезды Зангаро".
- Майорские погоны мне ни к чему. Только зависть вызовут, а вот звезда не помешает... Твою охрану возглавит Эйнекс? Он справляется?
- Да, я сегодня в этом убедился. Ему помогает вахмистр Картр. Я хочу их повысить в званиях.
- Не рано ли начинаешь раздавать звёздочки? Года через два до генеральских чинов дойдешь. Вайянт, мой тебе совет: прежде чем раздавать должности и чины, несколько раз подумай насколько люди соответствуют новой должности. Часто хороший исполнитель становиться посредственным начальником и наоборот...
- Так что ты предлагаешь?
- Адъютантских аксельбантов Эйнексу будет вполне достаточно, а Картру дай ещё один шеврон. И ещё раз хорошенько подумай насчёт министерских портфелей. Комиссар Хорос - хороший полицейский, но и только! Никаких административных талантов я за ним не замечал! Ещё неизвестно, какой будет из него получится министр! И насчёт других кандидатов подумай тоже...
- В том-то и дело, что толковых людей-то у нас в обрез!
- Это верно, людей мало. Однако прошло меньше недели после выборов, время ещё есть, чтобы подобрать нужных кандидатов, - Бенъярд на минуту прервался, а потом спросил: - А кого ты выдвинешь на пост вице-президента? Я понял, что кандидатура Пренка отпала само собой...
- К сожалению, да, - печально закачал головой Окойе, но его голос приобрёл металлические нотки. Вдруг раздался звонок интеркома:
- Говорите, Кати, - голос президента заметно потеплел.
- Прибыл доктор Арвидсон. Он требует немедленной встречи!
- Разве ты до него не дозвонилась и не перенесла встречу.
- Господин президент, доктор приехал не из госпиталя! Он был в гипносерии и связаться с ним оказалось невозможно!
- Хорошо, скажи, что я его приму через несколько минут, - Окойе щёлкнул переключателем и вновь обратился к собеседнику.
- Я назначу Робера Кауну, - важно заявил он. Увидев немой вопрос в глазах своего советника, президент засмеялся и произнёс. - Его никто не поддержал на выборах и, следовательно, он безопасен! Попытка сместить меня приведёт к его политической смерти.
- Резонно! Кто это подсказал?
- Это посмертный совет Шеннона. Вот почитай, - с этими словами президент Зангаро выдвинул ящик своего массивного письменного стола и достал оттуда вчетверо сложенный лист бумаги. - Держи, почитай на досуге. А сейчас мне пора! Ждёт доктор Арвидсон.
Как только дверь за Бенъярдом закрылась Окойе спрятал в шкаф остатки виски и стаканы. Затем он щелкнул переключателем и произнёс:
- Кати, дорогая, пригласите ко мне доктора и принесите ещё кофе...
--
АМОК
Авангард Первого повстанческого батальона АОЗ уже второй день находился в боме Коро. Это было самое крупное селение винду по пути к перевалу. Деревня, окружённая тыном из заострённых кольев, густо заплетённых колючим кустарником располагалась прямо по середине небольшого латеритового плато. Первый повстанческий батальон занял его 4 сентября: ровно через три дня после прибытия Акимцева в расположение особой роты. Первоначально, он планировал изучить обстановку и познакомится с своими подчинёнными, но не тут-то было. Рано утром следующего дня в его лагерь прилетел МИ-4. На его борту оказались министр Энекин Флед, Алек и несколько офицеров, одетых в униформу боганской армии. Единственным европейцем из них находился майор Лунёв.
- Капитан! Я привёз полковника Спати Буассу, - он важно обратился к Акимцеву. - Решением Правительства он назначен Командующий Армией Освобождения Зангаро н командиром батальона. Мне кажется, Вы хорошо знакомы.
- Да, товарищ майор, - автоматически ответил Акимцев. Он пожал потную руку Буассы и с любопытством посмотрел на бывшего заместителя начальника президентской гвардии. Последний раз он его видел в низовьях Зангаро, когда он пытался увести свой отряд через горы. Он их перешёл, но из тридцати человек привёл только одного. Остальные по слухам погибли. После перехода через Хрустальные горы он так и не восстановил свой вес, что весьма удивило Акимцева.
- Здравствуйте, капитан, - хищно оскалился полковник, протягивая ему руку. - Снова будем воевать вместе...
На его лице проскользнуло какое-то странное выражение. Казалось, он на миг превратился в какое-то голодное хищное животное.
- Здравствуйте, Спати,- отрешённо произнёс Акимцев, приложив руку к своей панаме. - Я не надеялся Вас больше увидеть. Как Вам удалось перебраться через горы?
- О, это отдельная история, - в глазах полковника вновь сверкнул хищный огнь. - Я когда-нибудь Вам об этом расскажу, если захотите...
- Я рад, что Вы нашли общий язык, товарищи,- произнёс Лунёв. - А теперь приступим к делу.
Начальник советской военной миссии в Богане кратко изложил план наступления на перевал. Вы, Акимцев, вместе с особой ротой должны завтра на рассвете выступить на Коро и взять его не позднее четвёртого сентября. Там планируется организовать передовую базу снабжения для наступающих войск. С вами пойдут лейтенант Мванза и сержант Эвалд.
- Основные силы Первого Повстанческого батальона налегке уже выступили из Базакима и завтра уже будут здесь их ведёт капитан Босс. Полковник Буасса будет ждать их здесь, после чего возглавит маршевую колонну. Срок её прибытия в Коро - пятое сентября. К этому времени Вы, капитан, расчистите там площадку для посадки вертолёта. Тяжёлое оружие батальона и остальное снаряжение будут доставлены сразу туда. Наш вертолёт, - Лунёв кивнул головой в сторону МИ-4, стоявшему недалеко от штабной палатки, - будет обеспечивать снабжение передового лагеря. Дальше на север его мы посылать не будем во избежание дипломатических осложнений. Есть ли какие-то дополнительные соображения?
- Я не уверен, товарищ майор, что ста двадцати человек хватит для захвата перевала, - устало произнёс Акимцев. У него было ещё много вопросов, но с чего-то надо было начинать.
- А кто сказал, что это все наши силы? Следом за Вами будет двигаться Третий батальон АФФА субкоманданта Неро,- рассмеялся Лунёв, уловив настороженный взгляд Акимцева. - Да, да! Именно тот, который Вы готовили под Габероном!
- Когда он прибудет, если не секрет?
- Всё зависит от того, как Вы быстро продвинетесь к перевалу, Акимцев.
- Если всё пойдёт по плану, то десятого сентября я буду на перевале.
- Значит двенадцатого или тринадцатого ждите своих бывших подопечных на перевале. Вам всё понятно, товарищ капитан?
- Так точно, товарищ майор!
Беседа шла на русском языке, поэтому Буассо и остальные офицеры только хлопали глазами, слабо понимая о чём идёт речь. Буасса первым сообразил обратиться к Алеку. Тот начал было переводить, но Лунёв вдруг остановил его:
- Не надо это переводить, лейтенант Мванза! Их это не касается. Ваи это понятно?
- Да, товарищ майор!
Когда майор и сопровождающие его лица стали садиться в вертолёт, винты которого понемногу набирали обороты, Акимцев подошёл к Лунёву и тихо спросил:
- Борис Николаевич, разрешите обратиться!
- Да, Евгений, слушаю. Только недолго.
- Скажите, почему прислали Буассу. Он же вроде как министр?
Лунёв странно усмехнулся:
- Был министром - стал комбатом. Там, - он многозначительно поднял глаза вверх, - решили, что так будет лучше. Министром стал камрад Сейнега...
- Но, майор Зигунов....
- Майор отвечает за боевую подготовку, а не за политику. К тому же Буасса один из немногих военных из Зангаро, которые у нас есть. Береги его!
- А как с субординацией?
- Считай, что он тебе подчинён.
- То есть, я правильно понял, что имею право единолично принимать решения?
- Да. Он не будет вмешиваться в тактическое командование.
- А в остальном? - Акимцев попытался перекричать гул винтов.
- Товарищ майор, - вдруг рядом раздался голос капитана Галицкого. - Пора лететь...
- Да, сейчас, - оглянулся на него Лунёв. Он протянул руку Акимцеву и добавил: - Авы, товарищ капитан, действуйте по обстановке. Тут от Вас всё сейчас зависит!
- Понял, Борис Николаевич! - Акимцев приложил руку к своей панаме и отошёл в сторону.
- Последние наставления начальства? - произнёс тихо подошедший Алек. От неожиданности Евгений вздрогнул, но потом сообразил, что шаги лейтенанта заглушил гул взлетающего вертолёта.
- Скорее инструкции, как действовать в внештатной ситуации, камрад, - ухмыльнулся Акимцев. - Вас это тоже касается.
Выдвижение к Коро прошло без эксцессов. Дорогу показывал Эвалд, который за последние пять недель
только и делал, что изучал окрестности. Топографических карт местности, на которой предстояло воевать не было. Поэтому Акимцев использовал своеобразные схемы, которые набросал его предшественник лейтенант Липкин. Они были составлены на основе личных наблюдений лейтенанта, сержанта Эвальда и информации местных жителей. Картами это можно было назвать с большой натяжкой: это были скорее кроки, где указывались видимые ориентиры и примерные расстояния до них. Они охватывали треугольник, большую часть которого занимало латеритовое плато. Его основанием которого были Хрустальные горы от боганской границы до Буюнги, а вершиной - Базаким. К югу от перевала Укака гилеи отступают от подножья гор на несколько километров и в начале сентября уже не представляют того буйного великолепия, которое им присуще в остальные месяцы. Это связано с тем, что в канун сезона дождей меняется направление атлантических ветров, прорывающихся через Хрустальные Горы. Дождевые облака, висящие над Загорьем, уходят к востоку и лес подступивший к подошве гор на время высыхает, образуя полосу саванны шириной пять-шесть километров. В это время восточный склон представляет поросшую густым кустарником равнину, прикрытую кронами лесных великанов. За месяц пологий восточный склон подсыхает под действием прямых солнечных лучей, а краснозём, покрывающих их, в результате десквамации постепенно превратился в твёрдую глинистую корку, которую можно разбить разве что киркой или мотыгой. Благодаря многолетней эрозии склона образуется латерит, который не в состоянии размыть даже обильные тропические дожди. Горные кланы винду издавна заселяли это район. В отличие от своих южных соплеменников они использовали латерит в качестве кирпича, строя из него дома. Если их южные сородичи постепенно ассимилировались своими соседями -- фангами, бамилеке, бенга, то горцы сохраняли свою расовую чистоту и самобытность. Они хорошо освоили склоны Хрустальных Гор. Они пасли коз и сеяли традиционные для этой местности культур: кукурузы, сорго и бананов. С этим несложным хозяйством легко справлялись дети и женщины, поэтому главным занятием мужчин была охота, охота не только на животных, но и на людей. Согласно теории Мванзы в Загорье сложилась типичная для народов, переживающих период "военной демократии", набеговая экономика:
- Лет двести тому назад, - рассказывал Алек, - среди винду начались процессы, связанные с разложением родовой общины. Появление европейских торговцев на побережье привело к росту имущественного неравенства. Сначала оно происходило на уровне кланов, а затем и внутри них. До появления Мурата у местных племён уже были признаки концентрации военной власти у родовой верхушки. Этот самородок воспользовался этой ситуацией для укрепления своей власти в Загорье. В его туземной империи военные предводители стали играть важную роль: получив нарезные ружья, они сначала поработили более слабые кланы, а потом стали нападать на своих соседей. Часть периферийных кланов бамилеке, фангов и бакайя попали под их власть. Они стали нести повинности, в первую очередь, принудительные работы. Именно при Мурате самые мощные кланы винду поменяли свои социально-экономические функции на военно-полицейские.
- Но как Мурат контролировал гилеи? - спросил капитан, никогда не интересовавшийся историей. - В них же чёрт ногу сломит!
- А никак, - пояснил Алек. - Мурат возложил эти функции на форонов - военных вождей винду. Согласно легенде, их было ровно шестьдесят. Каждый из них в мирное время мог иметь двадцать стрелков. Они следили друг за другом, собирали налоги со своих соплеменников и присылали свои отряды на помощь своему сюзерену. Подчинив гилеи, Мурат переселил несколько кланов в долину Зангаро, чтобы держать в страхе бакайя. Часть из них ушла на север, а остальные стали работать на королевских плантациях.
- Разделяй и властвуй! Чем не полиция!
- Именно так.
- А как же проходил сбор налогов?
- Налогов винду не платили, но основные продукты Загорья - каучук и кофе обменивали на соль и патроны по установленным нормам. За всем этим стояли фороны, которые распределяли товары среди своих поданных по своему усмотрению.
- Ага, понял. Двойная эксплуатация. А если форон что-то толкал налево?
- Такие случаи покрыты мраком тайны. Вероятно, всё это имело место...
- Но почему винду так деградировали за последний век?
- А почему Вы считаете, капитан, что они деградировали?
- Ну, - задумался Акимцев, - посмотрите, как они живут!
- При протекторате винду стали жить гораздо хуже, чем при Мурате. Произвол форонов, корве, неэквивалентный обмен...
- Разве фороны приобрели большую власть в это время? Я где-то читал, что колониальная администрация уничтожила это сословие!
- Формально - да, но фактически - нет. Многие из них, так сказать, перекрасились - стали чиновниками колониальной администрации.
- Ну тогда их должен был вычистить Кимба!
- Кимба? Ха-ха! Он сам происходит из этой прослойки. Как, по-вашему, он встал у руля государства? Откуда у него появились средства на образование, всеобщая поддержка винду?
- Я думал, что он выходец из простого народа, из самых низов. Так, по крайней мере, было написано в военно-политическом обзоре, который я читал, перед вылетом из Москвы.
- Вы всегда верите тому, что пишут Ваши политические руководители?
- Ну, скажем, не всегда, - замялся Акимцев и с интересом посмотрел на своего собеседника. Тот бодро шёл по тропе в Коро и вовсю жестикулировал:
- В Африке нет политики в обычном понимании, - говорил он. - Здесь если социализм, то он - африканский, если демократия, то - ограниченная, если правосудие, то - выборочное. Зато всюду присутствуют лень, взяточничество, попрошайничество...
- Я думал, что эти люди голодают...
- Они просто не хотят работать. Впрочем, хватит об этом...
- Вы так смело говорите о проблемах, Алек! Разве Вы не боитесь?
- Кого? Вас, Евгений?
- Ну, например, или Эвалда.
- Нет, не боюсь. Вы не скажете, а сержанту никто не поверит. Это ещё одна черта африканского общества - чем старше начальник\. Тем слышнее его голос. Аргументы остальных мы запросто не замечаем...
- Даже наших советников?
- Даже их. Мои соотечественники Вас любят и слушают, пока Ваша страна бесплатно нам присылает оружие, машины, продовольствие. Посмотрим, что будет, когда Вы захотите получить деньги...
- Зачем Вы мне это говорите?
- Хочу, чтобы вы не питали иллюзий в отношении их, - Алек махнул рукой на бредущих вереницей вооружённых людей.
Солдаты особой роты, подбадриваемые Алеком, вытянувшись в цепочку, дружно шагали по грунтовой дороге. Одеты они были в френчи и бриджи, сшитые из тонкой хлопчатобумажной ткани местного производства, лёгкие ботинки на каучуковой подошве и кепи. У многих за спиной висели широкие шляпы, сплетённые из местной соломы. Они одинакового хорошо спасали от палящего солнца и тропического дождя. Изучив особенности туземцев, Евгений изменил порядок марша. По уставу было положено делать десятиминутный привал после каждых пятидесяти минут движения, но Акимцев решил не соблюдать этих правил и останавливал колонну каждые два-три часа. После пятнадцати-двадцати минут отдыха, он вновь подымал солдат и вёл их вперёд. Стремясь как можно быстрее достичь Коро, он решил не делать перерыва на обед и перед выходам приказал раздать солдатам двойную порцию фуфы. Однако, получив обеденный паёк солдаты, несмотря на строгий запрет, съели его загодя. В результате марш к Коро занял у отряда Акимцева всего тридцать часов. До боганской границы было свыше сорока километров...
Алек с пятью автоматчиками первым вступил в деревню. Он беспрепятственно прошёл место засады, в которую три недели назад попал отряд Двакки. Пока основная часть особой роты двигались к Коро, Евгений в сопровождении Эвалда осмотрел место боя. Исходя из условий местности, противник очень удачно расположил своих немногочисленных бойцов. Естественно, что весь расчёт был построен на безалаберности африканцев. Любой тактически грамотный офицер прежде, чем двигаться к деревне должен был осмотреть холм, контролировавший выход из джунглей.
- Что же вы, Эвалд, просмотрели противника? - спросил Евгений сержанта.
- Я находился в арьергарде, - ответил сержант на ломанном по-русском. - Двакка даже не спросил меня, когда повёл своих людей по той тропе. Когда началась стрельба, я только успел вывести своих людей из джунглей, - замахал руками сержант. - Они почти взяли высоту и заставили замолчать пулемёт, если бы...
- Если бы что?
- Снайпер, который засел где-то там, - сержант показал в сторону опушки. - Он не видел выхода на тропу, но прекрасно простреливал склон. Двое или трое моих бойцов получили выстрелы в спину.
- Вот как, - удивился Акимцев. - Ситуация не из приятных.
Капитан вспомнил свою стычку у бомы Дюма по дороге в Турек, а потом перестрелку у Виндубрюкке. Он рассеяно ходил между камней, представляя картину того боя. По его наблюдениям на холме занимали оборону трое, от силы четверо человек. Потом он стал спускаться с холма и чуть ниже тропы обнаружил несколько воронок от противопехотных мин и осколки гранат. Эвалд шёл рядом за Евгением и с любопытством осматривал место боя. По пути он разговаривал с сержантом:
- Эвалд, какое у Вас странное имя для африканца! Откуда оно взялось?
- Это не имя - это кличка.
- Кличка? Но вы же под ним числитесь во всех списках!
- Видите ли, капитан, меня так записали ваши кадровики, когда я приехал в Союз. А потом я решил его не менять. Моё настоящее имя -Алистер Эфионг.