Огненный Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Точка отрыва

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Почему иногда происходит то, что происходит? Почему не происходит то, что могло бы произойти? То, что, казалось бы, должно произойти? Почему бутерброд падает маслом вниз, а лучшее уходит... почему? Причина в нас самих? Или, быть может, нет никакой причины? А есть только неизбежность, отрезок на линии... кто знает? И только надежда, нелепая, ненужная надежда, она всегда остается с нами...

  

ТОЧКА ОТРЫВА

"Существует теория, относительно которой, при извержении вулкана или любом другом крупномасштабном событии, не носящем глобального характера, существует возможность изменять структуру и свойства события, несгенерированного Высшим Разумом и незаснятого при этом на фото и видеопленке, уже после произведенных этим событием изменений в окружающей среде. Таким образом, утверждается, например, можно будет спасать случайных туристов, попавших под завалы. Очевидно, также, что эта в высшей степени сомнительная теория ущемляет права журналистов."

выпуск газеты "Между строк" N29(428) от 7 августа 2005 года

  
   Был прохладный майский день, обычный день, как для последних лет. Небо было светлым и безмятежным, сквозь легчайшую вуаль из вычурных куцых облачков светило по мере своих неокрепших сил расплывчатое рыжее солнышко. Парочка шла вдоль набережной, держась за руки. Дул неприятный порывистый ветер, пробирающий до костей, как и положено вблизи моря по весне. Майская запоздалая весна, плавно переходящая в лето, ощущалась во всем - в резких выкриках чаек, парящих над бирюзовой прозрачной гладью, лениво перекатывающей небольшие волны, в людском относительном оживлении, пестрящих красках вокруг. Снова выросли многочисленные лотки и лоточки, на некоторых из которых уже продавали мороженое. Безусловно, все это появилось даже не вчера, просто именно сегодня Боря и Таня застигли это воочию.
   - Видишь, как хорошо, что ты сегодня не работаешь, - сказала Таня. - Когда бы мы еще вырвались днем? Смотри, как красиво!
   - Я работал, - вяло огрызнулся Боря. - Просто меня отпустили.
   - Знаю я как ты работаешь, - отмахнулась она. - Тяп-ляп и все готово. Лишь бы закончить.
   - Да ну, - возразил Боря, - мне же деньги платят.
   - Да? - Таня развела руками, а точнее рукой, которая была не в ладони Бориса, - и где они эти деньги?..
   Они немного помолчали, все так же неторопливо шагая по набережной. Начинать старый спор не имело смысла, они оба это прекрасно понимали. Аргументы женатых друг на друге людей неизбежно заводят в тупик, который почему-то принято называть компромиссом - это азбука семейной жизни. Боря и Таня были женаты больше года, поэтому эта страница уже неоднократно пролистывалась.
   "Купите гвоздички, смотрите какие гвоздички!.." - взывал к сердцу и карману Бориса немолодой цветочник в затертой кепке. Таня, как и все женщины, любила цветы, но такой шаг к примирению (а разве они ссорились?) казался ему насквозь фальшивым, как сам тон цветочника, как его дурацкая кепка, в которой он наверняка прячет замусоленные купюры. Боря работал в госучереждении, и не на первых ролях, возможно, от этого и шла его не всегда обоснованная неприязнь к "торгашам", как он их называл.
   - Пойдем сегодня вечером на дискотеку? - спросила Таня, прерывая молчание.
   - Посмотрим, - уклончиво ответил Боря. - А ты там, что, взяла задание на дом? (Таня работала в свою очередь в проектном отделе частной фирмы)
   - Да, - Таня вздохнула. - А у тебя что - тоже есть что делать?
   - Ну...да. Но ничего, вырвемся я думаю, - сказал Боря, потирая глаз.
   - Все как обычно, - опять вздохнула Таня.
   - Что - "все как обычно"? - начал закипать Боря. - А что, как обычно - это плохо? Почему тогда...
   - Подожди, - прервала его Таня, беря за локоть. _ Смотри, какое небо!
   Они остановились возле парапета, за которым начинался спуск на пляж, глядя на раскинувшуюся перед ними красоту. Картина и впрямь была необычной: солнце на миг зашло за тучи, невесть откуда взявшиеся на небосводе, отчего тот стал похожим на полотно абстракциониста: багряно-сизым, клубящимся, точно разверзнутый небесный вулкан, из жерла которого потихоньку распозается раскаленная лава, готовящаяся низвергнуться в море, которое потемнело, словно в ожидании этого, стало величественным и таинственным, как Солярис из старого фильма Тарковского. Только на миг, а затем облака разбежались кто куда, и наваждение рассеялось.
   - Правда красиво, да? - спросила Таня, все так же держа его локоть.
   - Красиво, - согласился он. - Только ... мрачновато.
   - У тебя все мрачновато, - засмеялась она, шутливо ущипнув его за руку, и Боре сразу стало легко на сердце, и он тоже засмеялся. "Боже, почему я так люблю ее?.." - подумал он про себя. - "Наверное, потому, что она такая...такая хорошо. А вообще-то потому, что она Таня. Моя родная Танюха."
   - Ну что, спустимся вниз? - предложил он.
   - Нет, давай лучше наверх, - сказала она. - Я там не была, а там есть такие интересные места... А к морю мы всегда успеем спуститься.
   - Наверх так наверх, - согласился он, и они стали подниматься вверх по обсыпавшимся каменным ступенькам, вросшим в скалу и ставших ее неотъемлемой частью. Противостояние человека и природы, успешно завершившееся очередным "компромиссом".
   - Ой, - вскликнула Таня, едва не поскользнувшись, Боря придержал ее, отчего на миг она прильнула к нему телом, и у него по коже пробежали мурашки. - Когда их тут починят, наконец, упасть же можно!
   - Можно. Но лучше не падать, - сказал Боря, стараясь сдерживать дыхание, сбившееся от крутого подъема, чтобы не показать, что он устал. Таня тоже шумно дышала, на секунду остановилась, опираясь рукой о колено. Он давно отпустил ее ладонь, она взбиралась впереди, а он сзади, как страховщик. Таня была в обычных синих джинсах, но вид ее обтянутой попки, обращенной к нему своей неоспоримой наглядной красотой, заставило зашевелиться что-то в глубине его души. Или не совсем души. Но прокомментировать это Борис не решился, так как знал, что Таня почему-то не любила этого. "Уф-ф", - сказала она. - "Да, тут высоко. Хорошо, что потом спускаться".
   - М-да, - пробурчал Борис, скидывая со ступеньки кроссовкой какой-то мелкий камешек, - и на фига мы вообще лезем!
   - Глупенький, ты не романтик, - засмеялась Таня, убыстряя подъем по ставшими большими и крутыми ступеням. - Вот уже, недалеко осталось.
   - Был бы здесь лифт - я стал бы романтиком, - парировал Боря, отставший уже на несколько ступеней.
   - Лифт и романтика - понятия не совместимые, - шумно выпуская воздух, воскликнула Таня. - Вот, я уже! Она бодро запрыгала на последней ступени, размахивая руками, призывая Борю не тормозить. Легкая светло-коричневая курточка развевалась на ней, как боевое знамя.
   - Спроси у извращенцев, - из последних сил Боря взял финальный барьер и обхватил Таню за талию. Голова кружилось, не хватала воздуха в груди, в глазах темнело - одним словом, пришла эйфория.
   - Хорошо, тогда я спрошу тебя, - снова засмеялась Таня. Ее настроение заметно улучшилось. Она даже слегка чмокнула его в щеку. "Может нам лучше переселиться на какой-то спорткомплекс?" - подумал Боря. - "Или сразу в горы".
   Они вылезли на узкую дорогу, над ней возвышался очередной крутой склон поросший кривыми деревьями, между которыми находилось разрушенное и давно покинутое железное здание бывшего морского клуба. Сохранились полувыцветшие буквы: "М... СК.. ОЛ...". Чуть левее также давно забытая людьми кафешка, разбитые окна зияли черными провалами, внутри валялся ржавый мусор.
   - Когда-то там пожрать можно было, - вслух сказал Боря, почувствовав, как что-то забурчало в желудке.
   - Нас тогда, наверное, в проекте не было.- сказала Таня. - Ой, смотри, идем туда!
   Она указывала пальцем на большой, широкий каменный парапет, тянущийся по всему периметру обрыва и сам огражденный от доступа высокой металлической сеткой. Там, где дорога разворачивала дальше влево, к западной части побережья, располагалась уходившая вглубь, к морю, почти правильным треугольником выдающаяся вперед часть обрыва. Именно в этом месте сетка была до половины разорвана, что не ускользнуло от острого Таниного взора.
   - Блин, вечно ты ищешь приключений на свою голову, - вяло попробовал сопротивляться Боря, в глубине души осознавая тщетность попытки, - Оно тебе надо? Давай просто прогуляемся.
   - Не будь нудным, - строго оборвала его Таня. - Я не ищу приключений, они сами меня находят. Кто, в конце концов, мужчина - ты или я?! Мы что, зря сюда забрались? Оттуда, наверное, знаешь, какой обзор...
   Боря молча отодвинул сетку, чтобы она не поцарапала, и Таня просочилась в дырку, а за ней и он сам. Обзор, и в самом деле, был великолепный: внизу прямо под ними плескалось моря, волны лизали песчаный пляж, на котором сидели на подстилках несколько смелых голов, забравшихся в этот укромный закуток побережья. Левее от него в море уходила долгая песчаная гряда, превращавшая этот участок в символический полуостров с заливом. Правее на песке хаотично лежали длинные, обросшие зеленым мхом плиты, словно обломки кораблекрушения, выброшенные на берег, густо усеянные мелким ракушняком. Море было темно-синим, прозрачным, как слеза, с мелким пологим дном, внезапно резко уходящим на глубину. В воздухе беззвучно носились редкие чайки. А до самого неба, ставшего иссяня-черным, серым, как перед грозой, казалось, было подать рукой.
   - Подержи меня, - решительно сказала Таня, поднимая ногу на каменную плиту парапет.
   - Да ты что, с ума сошла? Не надо! - испугался Боря.
   - Я ж не ты, я высоты не боюсь. Помнишь наш аттракцион в лунопарке? - спросила она, уже встав обеими ногами во весь рост, отчего Боря, держащий ее за левую ногу, оказался ростом ниже Таниного колена.
   - Еще бы, - усмехнулся он. - Тебя ж потом чуть не тошнило!
   - Так это другое, - отмахнулась она, - вестибюлярный аппарат, а высоты я не боюсь ни капельки. Отпусти, - потребовала она, и раскинув руки в сторону, как танцор на канате, сделала пару шагов по парапету в одну, а потом, умело развернувшись, и в другую сторону, без всякой помощи Бори. Затем стала ровно и застыла, рассматривая что-то вдали. - Да не бойся ты так! Помнишь, мы вместе смотрели старый фильм, где в самом конце парень и девушка вместе прыгают в пропасть?
   - Фильм помню. Не помню, как называется. Что ты там видишь? - поинтересовался Боря, держа руку на всякий случай возле ноги, но не хватая Таню.
   - Забирайся, сам узнаешь, - усмехнулась Таня, не поворачиваясь к нему лицом, он видел только ее очаровательный профиль, и темные волосы, развевающиеся на ветру. - Может, давай спрыгнем вместе? Вот внизу люди обрадуются! Она засмеялась и небрежно скрестила руки на груди, точно находилась сейчас не на огромной высоте, а стояла на студенческой кафедры и намеревалась произнести речь.
   - По-моему, хоть кто-то из нас должен быть умнее, - парировал он, перегинаясь через парапет, чтобы посмотреть вниз. - Лично мне и здесь неплохо.
   Зрелище завораживало. Боря всегда боялся высоты, то ли еще с прошлой жизни, как считают одни, то ли мама в младенчестве роняла, по мнению других знатоков человеческих страхов. Здесь было никак не ниже, чем на 15-этом этаже здания. Точно оценить он не мог. Ощущаешь себя крохотным, ничтожным, когда смотришь с такой высоты, и думаешь...
   Иногда что-то по-настоящему важное случается настолько быстро, что мы этого не замечаем, просто не успеваем заметить. И миг, тот самый важный, трепетный миг, когда мы еще способны что-то исправить, предотвратить непоправимое, проносится мимо нас быстрее курьерского поезда, быстрее, чем свет, чем мысль... Мы много думаем, считая себя королями Вселенной. Мы тратим на это драгоценное занятие свое время, наполняя смыслом свою жизнь, и опять-таки думаем, думаем, что это НАСТОЯЩЕЕ. И только когда оно, это НАСТОЯЩЕЕ ускользает от нас, и приходит этот роковой миг, мы осознаем, что все придуманное нами рушится, как картонный домик несчастного поросенка, мы понимаем... Но все уже произошло.
   Боря смотрел на море, поглощенный своими мыслями, а рука его парила в нескольких сантиметрах от лодыжки Тани, и длилось это мгновение, а затем он уловил какое-то движение рядом, и взгляд его увидел хрупкое женское тело, стремительно летящее вниз. Не видел он того, как Таня смахнула со лба прядь непокорных волос и без единого звука, без взгляда или жеста в его сторону, она наклонилась вперед... и прыгнула, широко раскинув руки в стороны, как делают парашютисты. Только не было у нее парашюта... Она не кричала, или же он не услышал. Не было бесконечно растянутых мгновений, стоп-кадров, о которых пишут в книгах и снимают фильмы. Ее тело ОЧЕНЬ БЫСТРО, как верно говорят, камнем, долетело вниз и рухнуло в воду, почти у самого берега. В воздух взлетел фонтан брызг, не очень большой и высокий, как у хороших пловцов с вышки. А затем тело сразу всплыло, спиной вверх, светло-коричневая курточка расстелилась по воде. Он резко оглянулся, но Тани рядом не было. Совсем. Парапет пустовал. Ее тело, до боли знакомые синие джинсы и куртка на нем, лежало на воде, там внизу, СТРАШНО НЕПОДВИЖНОЕ, покачивалось на волне, как кукла. И уже вскочили люди, которые были там, засуетились, одни побежали к воде, кто-то указывал наверх, и Боря невольно отшатнулся от обрыва. Прижал лицо к холодной скале, словно отрезвляя себя. Еще раз оглянулся. И закричал, почти завыл, громко и тоскливо. Потом оборвал себя, и снова оглянулся. Застучал себя кулаком по лбу, по лицу. Еще раз резко перегнулся через парапет, посмотрел. Неподвижное Танино тело какие-то мужчины осторожно вытаскивали из воды. Несомненно, она умерла. Да и нельзя выжить, падая с такой высоты. Господи, Танька - ДА ЗАЧЕМ ЖЕ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА?!
   Боря повернулся спиной к парапету и медленно сполз по нему. Сердце билось в груди, словно загнанный зайчонок, в висках стучало. ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ??? Господи, что же теперь? Интересно, его заметили? Получается... Теперь все решат, что это он ее убил. Точно! Столкнул вниз. И танина мама с папой, и его родители, и друзья. ВСЕ! Все кончено. Вот так, раз и навсегда. Сейчас приедет машина милиции и его увезет. А ему и так незачем жить, хоть он и не виноват. Или виноват? Конечно, виноват. Это же она из-за него спрыгнула, из-за их отношений. Не могла же Таня... думать, что она НЕ РАЗОБЪЕТСЯ?!.. Просто прыжок в воду, а затем аплодисменты зрителей, переходящие в овации, оценки судей. Сам не осознавая этого, он хрипло засмеялся, точно закаркал. Нет, это бред. Все это бред. Таня умная, умнее его и лучше. Была...получается... Он грязно выругался под нос и ударил кулаком ни в чем не повинную скалу. Это из-за него - НО ОН НЕ ХОТЕЛ!!! Да, в последнее время они много ругались, даже по пустякам, это началось практически после свадьбы, но все равно он думал, что это-то как раз пустяки, и все наладится. Нет, уже нет. Так может... не лучше ли сразу... последовать за Таней, и покончить со всем этим?.. Не-ет, у него не хватит смелости... прыгнуть с такой высоты. Проклятый страх. И проклятая жизнь. И проклятая смерть, разделяющая людей.
   Он зажмурился, представив вопросы мамы с папой, других людей и замотал головой от невыносимости происходящего. Нет, ТОЛЬКО НЕ ЭТО! Он вскочил на ноги и перелез сквозь разорванную сетку обратно на дорогу. Бессмысленно оглянулся по сторонам. Что теперь? Ему все равно никуда не уйти, нигде нельзя спрятаться, не сунешь, словно страус, голову в песок... и не забудешь обо всем. Таня, как живая, ее образ, стоял перед его глазами, у него в голове, она улыбалась и говорила хорошие слова. Боже, как он все-таки любил ее! По Бориному лицу текли слезы, а он взбирался по осыпавшимся ступенькам все выше и выше, сам не зная зачем. Все потеряло смысл... без Тани. Без ее доброго голоса, ее невероятно красивого лица, ее теплых губ. Она была лучшей женщиной на свете, он никогда не хотел быть с кем-либо другим. ЗАЧЕМ ТЫ ПРЫГНУЛА? НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ - НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПО-ДРУГОМУ?
   Он очутился на самом верху незаметно для себя. Выше был только очень крутой горный склон, без всяких ступенек. Слева и справа - тупик. Вокруг - пустырь, голая земля и убогая трава, внизу - обрыв. Бесконечный обрыв, не видно даже моря, все закрыто густой листвой деревьев, растущих на склонах. Все. Точка. Финал.
   Боря без сил опустился на землю и глупо засмеялся. А ведь еще вчера все его мысли были сосредоточены над карьерным ростом, как бы сменить кресло на то, что потеплее, чтоб приносить в семью побольше денег. На самом деле, он всегда был плохим мужем: не приносил денег, не то, чтобы много делал по дому, нечасто делал подарки и приносил цветы, которые Таня так любила. Не говорил то, что нужно, говорил, что не требовалось. Да и делал тоже...Если бы можно было все вернуть... Он вспомнил: "Купите гвоздички...". Как давно это было. Казалось, целую вечность назад. "Сволочь! Чтоб ты, сука, натянул свою кепку на лицо и здох", - вслух громко выругался Боря. На смену отчаянию пришла дикая злость, злость на все и на всех. В это время в кармане, как нарочно, заиграл мобильный: "Пам! Па-пам! Па-ра-па-па-па-пам!". Резко вскочив на ноги, крутанувшись на 180 градусов, Боря, что есть силы, швырнул мобильник с его нелепой мелодией подальше к горе. Но при этом не рассчитал движение, накренив корпус, его опорная нога в кроссовке поехала, и он упал и покатился по земле прямо к обрыву. Почти мгновенно он оказался у его края, и тут наконец, удалось выбросить руку и зацепиться за что-то, но пальцы схватили сухую землю, и тело заскользило дальше, перейдя в вертикальное падение по отвесному склону с возрастающей скоростью. И тут ему повезло, если так можно выразиться, правая ладонь каким-то образом намертво вклинилась между проносящимися камнями, и он повис на одной руке, уцепившись за выступ. Повис над пропастью.
   Сомнительную прелесть своего положения Боря смог оценить, опустив глаза вниз. Он тут же отвел их в сторону. Нет, туда лучше не смотреть. Главное, он жив. Он выкарабкается. Он будет жить, даже если придется пройти через тюрьму. Он вынесет это, потому лучше плохая жизнь, чем вообще никакой. Он искупится и станет лучше, чем прежде, совсем другим человеком. Об этом радостно известил андреналин, насытивший его кровь. Разум, однако, пришел к прямо противоположному выводу. Он висел на одной руке, без надежды дотянуться до выступа второй рукой, чтобы подтянуться. А на одной у него не получалось, как он не старался. И эта рука уже начала уставать, болели пальцы. Боря попытался раскачаться, чтобы дотянуться ногами до ступенек, но из этой затеи тоже ничего не вышло. Тогда он закричал, что было сил: "Помогите!..". Получилось слабо и жалко. Да и не было кругом людей, неоткуда им было взяться...Ситуация была безнадежной, оставалось только смириться... и времени на это отводилось немного...
   Боря вздохнул и преодолел искушение еще раз посмотреть вниз. В бога он не верил, поэтому молиться было не кому. Руку сжало в болезненной судороге, он держался из самых последних сил, оставшихся у него. Было больно, но это все пустяки...пустяки... Боря закрыл глаза и представил Таню, вспоминал как они познакомились, торопливые поцелую в подворотне, долгие встречи, свадьба... Какая она была красивая в белом платье... Наверное, как каждая невеста. Маленький медвежонок ко дню рождения... Все это было и будет всегда. Ее лицо улыбалось ему, когда измученные пальцы, наконец, разжались...
   Тело Бориса летело долго, скользя по склону, пока не ударилось о землю с оглушающей силой, и не провалилось вниз, в пещеру.
   Их было много тут, под землей, карстовых образований, образовавшихся в разное время. В них жили и размножались мелкие насекомые. Но поскольку именно на этой территории с давних пор выбрасывали различные отходы, сливали почти всю канализацию города, то эти мерзости по поземным рекам проникли сюда, напитали ядом ниши и пещеры. Поэтому со временем насекомые, живущие в этих пещерах, изменились. Мутировали. Они стали громадными и научились говорить. Конечно, без слов, только телепатией.
   В пещере, куда провалилось Борино тело, обитали две особи, два навозных жука противоположного пола. Они как раз собирались обзавестись потомством , когда с неба свалился нежданный подарок. Но поскольку они, как уже говорилось, мутировали, став размером со среднего пса, и, к тому же, разговаривали, как-то неудобно будет называть их просто навозными жуками, верно? Назовем их Мистер Навозный Жук и Миссис Навозный Жук, думаем, они не обидятся. Вот как Мистер Навозный Жук прокомментировал неожиданное появление Бориса:
   - Э-эх, молодежь... - сказал он, шевеля огромными черными усами, которые Миссис находила необычайно привлекательными. - Она не любила тебя и не могла жить по-другому. Ты умел быть с любимой, но не умел любить. Пока вы, люди, не научились меняться, не меняя себя... в общем, придется тебя съесть.
   Борис не отвечал, и не мог ответить. Его голова лежала отдельно от тела, в метре от правой ноги, и, казалось, чему-то улыбалась.
   - Вечно вы, мужики, все усложняете, - сказала Миссис Навозный Жук, недоумевающее пошевелив наростом над панцирем. - Она просто хотела летать, а умела только падать. А ты наоборот... думаю, на вкус будешь ничего. М-м, пальчики оближешь!
   Мистер Навозный Жук ничего не ответил, поскольку был занят - обгладывал правую кисть.
   Где-то далеко за пределами темной глухой пещеры (куда не проникал даже лучик солнца), где два отвратительных создания пожирали мертвое тело, плескалось прохладное майское море. Волны жадно облизывали берег, точно пытаясь раз за разом соблазнить его, с шипением разбивались о его строгую неприступность. Никаких компромиссов - его принцип и кредо.
   Но капля размягчает камень, и все мы питаем искреннюю надежду - в следующий раз у них что-нибудь получится.
  
  
  
  
   11.02.2006
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"