Сжигать любую писанину можно очень осторожно:
Когда и так ты знаешь что прочесть на ней возможно
Когда и так ты знаешь бесполезную мольбу
Ну как из пушек да по воробьям пальбу!
Которые опять пропелись все чирик-чирик
А ты обычной спичкой раз и чирк...
И все. Прощай отныне мне ненужное посланье,
Мне танец искр будет лишь о том воспоминаньем.
И я забуду что и как когда молила и сгорала,
С тобой ругалась, мысленно тебя прощала...
А всем надеждам чирк! Сгоревшее письмо.
Скажи-ка вспомнишь ль содержание его?
О, нет! Давно в той памяти размытые лишь строчки.
А я все помню. До последней запятой и точки...
Тогда писала и душа кричала. Ну как, Давай сначала?
Конверт я далее душила, к сердцу прижимала 
и просто почтой утром рано отправляла...
А ты молчал. Всего лишь навсего молчал!
Как будто писем тех совсем не получал
Хотя на деле попросту ты их сжигал...
И гордый вид: опять ты ничего не знал!
А в каждой строчке, точке, запятой
Был смысл. Один всего. Один и он простой.
Сияла пламенным огнем тогда моя надежда:
Ждала и верила, что будет все как прежде....
Однако спичка и бумага пеплом улетали.
Письмо и я сама тогда огнем сгорали...