Аннотация: В очерке рассказывается о самоотверженной борьбе, которую вдова художника Эдуарда Штейнберга - Галина Маневич ведет за память художника, за то, чтобы его творчество стало известным и популярным во всем мире
Смерть Эдуарда Штейнберга (1937-2012) стала тяжелым ударом для всех тех, кто близко знал его и имел счастье соприкасаться с ним лично. Чего уж говорить, каким ударом она стала для женщины, которая, как святая последние полвека находилась рядом с ним, пестовала и оберегала его искусство, защищала его в самых тяжких жизненных передрягах и фактически положила всю жизнь на алтарь служения Эдику - для его жены Гали Маневич. Нет, конечно, смерть Эдика была предсказуема - зловещие когти рака впервые царапнули его плоть более десяти лет назад - но все же каждый год дарил новую надежду, вопреки всем прогнозам врачей, по весне Эдик словно опять "оживал", и вновь стремился в родную Тарусу, к своим истокам и корням - и Галя вместе с ним. и вместе с тем, мы видели, как с каждым годом все больше седых волос прибавляется на ее голове, как начинают дрожать ее руки, голос - из-за тревоги и боли за Эдика, из-за того, что она все время неотлучно находилась рядом с ним, и не могла ему помочь. Болезнь была неумолима, и она съедала остатки жизни Эдика, которая таяла стремительно, как свеча - и в конце концов Эдика не стало. Радует лишь то, что за два дня до смерти он сумел выбраться из мастерской и посидеть в своем любимом парижском кафе, посмотреть на весеннее небо и улыбнуться первым живительным лучам весеннего солнышка, осушить бокал вина. Это было то, что нравилось ему больше всего, - простая, нормальная, без затей человеческая жизнь, к которой он стремился в Москве, и в Париже, и в Тарусе - и прекрасно, что напоследок он сумел сделать несколько глотков этой жизни.
А потом словно мрачная пелена накрыла его и унесла от нас. И когда Эдик лежал в гробу в храме при Третьяковской галерее в Толмачах - такой маленький, с бледным ликом, похожий на отрока - невольно сжалось сердце и подумалось: сколько же довелось выстрадать за свою жизнь этому человеку, которого мы знали как несгибаемого оптимиста, человека, исключительно бодрого духом, заводившего своим оптимизмом и стойкостью окружающих.
Рядом с гробом стояла Галя - отрешенная от всего и вся, не видевшая ничего, кроме любимого лица человека, который был ей так дорог и близок. Она механически выслушивала слова сочувствия и скорби, обнимала кого-то, пожимала людям руки, что-то говорила, но едва ли понимала, что происходит - ей было не до этого. Закатилось солнце ее жизни, не стало человека, который был для нее смыслом всего.
Потом была Таруса, скромное тарусское кладбище со свежеразрытой могилой - и необычайно яркий и солнечный весенний день, внезапный и неожиданный среди мартовско-апрельского марева и слякоти - точно Эдик откуда-то волшебной рукой раздвинул тяжелые свинцовые тучи и сделал так, чтобы солнце озарило землю, и его лучи заиграли на лицах и губах людей. С того места, где он должен был уже навсегда лечь в землю, была видна даль тарусских полей, серебристая лента Оки, вербы и ивы - все то, что было так близко и дорого ему, то, чего он больше всего на свете ценил и к чему так фанатично стремился из Парижа.
И отблески этого по-настоящему весеннего дня заиграли на лицах людей, и все, кто скорбил, преобразились - точно Эдик, невидимый, но огромный, помахал оттуда рукой и сказал: "Ну ладно, старики, не надо унывать и убиваться - жизнь продолжается, несмотря ни на что, не надо хныкать, все будет хорошо, я это точно знаю, идите вперед и ничего не бойтесь - так, как это всегда делал я".
Эдик лег в тарусскую землю - так, как ложились в русскую землю тысячи его предков, и навсегда слился и сроднился с ней.
А для Гали Маневич началась новая жизнь. Жизнь без Эдика.
Но эта новая жизнь без Эдика была все равно посвящена Эдику. Эдик умер - но он остался жить. Жить в Иисусе, в памяти друзей и близких, и прежде всего в том, что делает и что будет делать Галя.
Галя Маневич никогда не была просто "женой художника". Она была спутницей Эдика, его соратником по жизни, она участвовала в его творчестве наравне с самим художником, она привносила в его искусство духовность и религиозное измерение, она была настоящим со-творцом всего того, что создал Эдик. И точно так же она не будет никогда просто "вдовой художника" - это не соответствует масштабам ее личности, которая гораздо больше, шире и глубже. Она после смерти Эдика будет продолжать делать то, чем он занимался при жизни. Эдик умер - но его искусство продолжает жить. Оно продолжает жить в музеях, на выставках, жить в сердцах людей. И именно этим и занимается сейчас Галина Маневич.
Тяжелейшие испытания, которые обрушились на нее в последние дни, не поколебали ее и не сломили. С присущим только ей одной тихим, но непреклонным мужеством она продолжает свой путь, свою борьбу - борьбу за утверждение искусства Эдика. Работает над тем, чтобы его работы оказались в лучших музеях России и мира, и не просто оказались там, а оказались на самых достойных местах, чтобы в эти музеи были переданы те вещи, которые окружали Эдика при жизни и в его мастерской - мольберты, палитры, краски, кисти, книги. Передавая музеям эти вещи в дар, Галя хочет, чтобы люди видели и чувствовали, как Эдик жил, как он творил, откуда, из каких источников рождалось его искусство.
Она была ангелом-хранителем Эдика на протяжении всей его жизни. И сейчас она продолжает туже миссию, ту же роль, забывая о себе, просто не думая о себе, а думая лишь об искусстве Эдика.
Глядя на нее, поражаешься, откуда в ней столько душевных сил, благородного терпения и стойкости. Понимаешь, что все это - от безграничной любви Эдику и колоссальной преданности искусству, которому они оба служили.
На церемонии прощания с Эдиком в Тарусе бессменный руководитель ГЦСИ Леонид Бажанов, жизненный путь которого неразрывно соседствовал на протяжении последних лет с путем самого Штейнберга, высказал замечательную идею, которую единодушно поддержали все присутствующие. Надо сделать так, чтобы вокруг искусства Эдуарда Штейнберга сформировалась особая творческая среда - среда его последователей и поклонников. Надо проводить выставки последователей Штейнберга, его учеников, его продолжателей, надо сделать так, чтобы струя его искусства, идущая от Малевича и русской иконописи, не заглохла, не иссякла, а, наоборот, продолжала плодотворно развиваться и литься дальше, принося живительную влагу в нашу иссохшую почву. Надо, чтобы все поиски, находки и достижения Эдика оказались доступны другим художникам, чтобы те пути, которые он нащупал в искусстве, служили торной дорогой для других живописцев.
Леонид Бажанов высказал чрезвычайно важную мысль: находки, которые сделал в области живописи Эдуард Штейнберг, исключительно ценны и важны, чтобы оставить их "просто так". Эдик положил на их поиск всю жизнь - и они должны служить путеводной звездой и направляющей нитью для следующих поколений художников.
Чтобы это было так, надо проводить выставки, посвященные творчеству Эдуарда Штейнберга и его влиянию на живопись других художников, выставки, в которых были бы представлены работы, посвященные Штейнбергу, вдохновленные творчеством Штейнберга, инспирированные его поисками и его находками. Это было бы и лучшей данью памяти Штейнберга, и прямым развитием его живописного и жизненного послания в новых исторических условиях.
Базой для такой деятельности могла бы стать его родная Таруса, где можно было бы проводить соответствующие выставки и семинары, слеты и съезды художников - последователей Штейнберга. Речь идет о том, чтобы учредить премию Штейнберга - для тех, кто занимается абстрактной и геометрической живописью, и ежегодно распределять ее среди наиболее выдающихся мастеров, чье творчество будет приближаться к лучшим образцам, оставленным в истории Малевичем, Лисицким и тем же Штейнбергом.
Этим и занимается сейчас Галина Маневич. Занимается с присущим ей тихим мужеством, занимается подвижнически и целеустремленно - так, как умеет делать это только она одна. И остается только поклониться ее мужеству, ее долготерпению и благородной настойчивости. Глядя на нее, веришь, что дело Штейнберга не пропадет, что оно будет жить в веках, и что тот нерукотворный памятник, который возносится вокруг его имени и творчества, переживет всех нас и будет служить замечательной путеводной звездой для будущих деятелей искусства.