Двести шестьдесят пять. Двести шестьдесят пять смертей. Двести шестьдесят пять отобранных жизней. Отобранных мной. Я помню каждого: их голос, запах, последний вдох. У каждого была семья. Даже у них. На сотой смерти я пыталась оправдать себя тем, что они не должны жить. На сто пятидесятой смерти я пыталась не думать о них. На двухсотой я даже не смотрела в их глаза. Они все записаны. В старом блокноте чередой вычерчены имена:
"Джон Ирон"
"Винсент Роял"
"Верон Ласки"
"Сэм Старовски"
"Жан Фьер"
"Николас Кейл"
"Эрик Умбер"
И сотни других...
На некоторых листах до сих пор остаётся запекшаяся кровь. Не знаю чья: их или моя. Я пыталась выкинуть этот блокнот. Но каждое имя будто клеймо в моей голове, в моей памяти. Я помню их лица. Они преследуют меня каждую ночь.
Кто я? Киллер? Убийца? Маньяк в женском лице?
В свои девятнадцать лет я похоронила больше людей, чем средний работник ритуальных услуг.
Моя первая смерть была в девять лет. Почему моя? Тогда я убила не только его, но и себя, как человека. Я не осознавала что сделала, но я понимала, что он будет не последний. У меня забрали револьвер и отвели меня в комнату, оставив наедине с собой. Я не плакала. Я не чувствовала сожаления. Я чувствовала запах крови.
- Хорошая работа, 1201. Ты заслужила день отдыха. - железный голос звучал по моей пустой комнате.
Вторая смерть была через месяц. Они давали мне оружие и смотрели, как я хладнокровно нажимаю на курок. Ребёнок и пистолет - вещи не совместимые. Но ОНИ так не считали.
Мне осталось всего три месяца. Это должно меня радовать, но я не умираю. В двадцать лет я должна стать официально освобождённой. Я сложу полномочия убийцы, которые мне выдали. Но смогу ли я стать свободной от тех имён, которые навсегда засели в моей памяти. Смогу ли я жить как нормальные люди? Хочу ли я этого? Наверное.
У меня нет имени, у меня есть мой порядковый номер. ОНИ обращаются ко мне как к 1201. Эти цифры никогда мне не нравились, потому что я не могла понять, что они означают. Очередной номер эксперимента? Неудачной попытки?
Я не помню как оказалась в их руках. С того момента, как я начала осознавать происходящее - я уже была здесь. У меня не было родителей и детства. Я мало что знаю о заботе и любви. Зато, я знаю как за секунду обезвредить человека. Я знаю как за мгновение нейтрализовать целый штаб. Меня не воспитывали. Иногда, в сознании появляются воспоминания. Все они холодные и болезненные. Маленькие дети, кричащие от боли. Я была среди них.
Я перестала плакать, когда мне было 5 лет. Остальные не смогли. Не уверена, что они до сих пор живы. Отсюда не выпускали 'недоработанных', мы должны были быть идеальными убийцами.
Мы не чувствуем боли. На нас не действуют пытки. С самого раннего возраста нас обрабатывали: током, холодной водой, таблетками и другими изощренными способами. Организм имеет свойство приспосабливаться. Пытки закончились, когда нам было девять. Тогда нас начали учить убивать. В десять мы уже знали почти все боевые техники. Тхеквондо, самбо, рукопашный бой - ничто, по сравнению с тем, чему нас учили. В двенадцать нам дали первое задание. В четырнадцать, лучшим из нас, доверили тайну, которые мы были обязаны сохранять до конца наших дней.
Я не знаю какое мы по счету поколение. Но никого из ранее 'выращенных' здесь я не знаю. Со мной работают пятеро таких же, как и я. Мы не друзья, мы напарники. Нам запрещено дружить, ведь это чуждое чувство, свойственное человеку, который в любой момент может проявить слабость. Слабых отсеивают, никто не знает, что с ними происходит. Каждый в глубине души надеется, что они возвращаются в семью, откуда их забрали. Я не надеюсь, те знания, которые мы в себе храним - недопустимы для внешнего мира.
Единственное, во что мы все верим, что мы станем свободны по достижению двадцати лет.
Запах крови вызывал у меня тошноту. Даже сейчас, когда я склонив голову сидела над свежей кучей рыхлой земли. Где-то там, под ней, был Кевин Майлз, местный драгдиллер, завёрнутый в слой сложных химических веществ. Скоро от него не останется и запаха. Но он всегда останется в моей памяти, в моих снах. Я аккуратно вычерчиваю очередное имя на грязном листке блокнота. Он двести шестьдесят пятый. Каждый раз я надеюсь, что эта цифра будет окончательной.
Я вернулась на заброшенный завод. Три пролёта вниз, пару нажатий на пустой стене, отпечаток пальца - и перед тобой открывается то, что они называют 'Эспол' - штаб, где рождаются убийцы. Длинные коридоры, стерильные комнаты. Яркий свет с непривычки каждый раз режет глаза. Меня встречают люди в белых халатах, ведут в разные кабинеты и проводят обследования, обрабатывают раны. После этого, как и после каждого задания, меня будет ждать в своем кабинете мистер Вудмич. Его встречи были обязательны для каждого из нас. От его допроса зависела наша судьба.
- Жалость? - Вудмич сидел напротив меня в своем идеально выглаженном и идеально белом халате, внимательно рассматривая. Я знала, что сейчас он смотрит на уголки моих губ, в поисках реакции на произносимые им слова.
- Нет. - сухо отвечаю я.
- Облегчение?
- Нет.
- Жизнь?
- Относительна. - ответы были отточены наизусть. Каждая миссия завершалась этим разговором, нас контролировали во всем, даже в эмоциях.
- Какой он по счёту? - его вопрос был совершенно неожиданный, я слегка напряглась.
- Не имею никакого понятия. - сердце предательски начало стучать.
- Ну, что, хорошо, можешь возвращаться к себе. - он подозрительно окинул меня взглядом.
Я прошла в свою комнату. С самого детства мы живём в одиночестве. В комнате голые бетонные стены, матрас на полу, скомканное колючее одеяло, старая подушка. В углу небольшая камера, как напоминание о том, что ты не имеешь права на личную жизнь. Не имеешь права проявить чувства даже наедине с собой. Загудел звонок, это значило, что нужно идти на ужин.
Череда длинных коридоров, вела к столовой, где каждый молча заходил, брал поднос с готовой для него порцией и уходил за стол. Порции были индивидуальны. ОНИ идеально рассчитывали калории, потраченные тобой на задании. Если твой рацион не похож на собачий корм, значит, ты справился хорошо. Передо мной стоял поднос, на уголках которого уже прослеживалась ржавчина. Суп, перловка, рыба, хлеб, таблетки, чай без сахара. Мой рацион не изменялся на протяжении многих лет. Я работала хорошо, оправдывая ИХ ожидания. После ужина все разбегались по распорядкам дня. В моем плане был душ и отдых после миссии. Но чем больше у меня было свободного времени, тем сильнее меня терзало мое будущее. Интересно, что думают об этом остальные? Жаль, что нам нельзя обсуждать это даже друг с другом.
Сны - понятие относительное. Сны - это не фантазии, не воображение. Пока я в Эсполе, мои сны под контролем правительства, зеленые таблетки, которые нам дают на ужин, позволяют высыпаться, чтобы мы могли быть наиболее продуктивными. Кому нужны убийцы с ночными кошмарами? Иногда на задании приходится ночевать вне Эспола. У нас всегда есть с собой небольшая аптечка со всеми нужными препаратами. Я опустошаю её, выкидывая в ближайшую канализацию. И тогда, все они приходят ко мне. Живые, как напоминание о том, что я вырвала из них жизнь. Это позволяет мне чувствовать себя не такой как все остальные, не такой как ОНИ.
- 1201, не спать. - парень тихонько пнул по моей ноге, когда я, лежа на животе, закрыла глаза, вместо того, чтобы смотреть через бинокль на соседнее здание.
Он опустился рядом со мной и взял бинокль, я встала и отошла в сторону, где сидели остальные. Нас всегда было шестеро. От моего порядкового номера и дальше. Мы знакомы с самого детства и работаем всегда вместе. И сейчас, мы сидели вокруг импровизированного костра, протирая оружие и разбирая вещи.
- Эй, это наше последнее задание, помните? - 1204 впервые за все время службы начала разговор. Ее светлые волосы отдавали красным оттенком от костра. - Не знаю, выберемся ли мы вообще оттуда.
- Конечно, - со смятением заявил сидящей с ней рядом парень. Он был 1203. Самый высокий и мощный среди нас, поэтому, имел более старшее звание, - как думаешь, нас подслушивают?
- Не думаю, в этой дыре даже связи нет, да и зачем им нужны наши разговоры? - крикнул тот, что лежал и смотрел в бинокль.
- Ха, точно. - все засмеялись.
- Слушайте, вы думаете после будет что-то? - эта фраза разорвала воздух как молния.
Нет. Мы не имели права обсуждать ничего кроме миссии. И после этих слов, каждый в полукруге бегающим взглядом пытался что-то увидеть по лицам других. Страх? Предателя? Подстрекателя? Напряжение нависло над нашей компанией, девушка занервничала, ее пальцы бегали по стволу винтовки.
- Не знаю. - тишину нарушил 1202, он держал бинокль в руках, оставив свою позицию наблюдения. - Что-то будет, чёрт, не знаю.
Вдруг, он громко рассмеялся:
- Да к чёрту все это, ребят. Я чувствовал себя ослом, а оказывается, вы все такие же.
- Что? Ослы? Ну спасибо, 1202. - возмутился главный из нас.
-Вам не надоело обращаться к друг-другу этими цифрами? Это же крайне неудобно, как минимум. - он парировал, размахивая биноклем, - И да, мы все ослы. Я думал, что вы гребанные роботы.
Вдруг, все неожиданно посмотрели на меня. На их лицах была тревога.
- 1201?
- Ээ, да, наверное. - я была в смятении, люди, которых я знала всю свою жизнь, оказались совсем мне незнакомы.
- Возможно, мы завтра все передохнем, не хочу, чтобы я сдох под каким-то номером. - продолжал 1202, грустно усмехнувшись. - Хочу быть Майком, всегда нравилось это имя.
- А что насчёт тебя? - он посмотрел на меня своими темными глазами. По его лицу бегали желваки, он нервничал.
- Мы действительно об этом разговариваем? Вы уверены, что нам после этого будет открыта дорога в Эспол? - мой голос дрожал.
- Я уверен только в том, что мы на протяжении всех лет никогда не разговаривали, я боялся, что вы сдадите меня при первом же моем звуке. - его бархатистый голос успокаивал.
- Так почему ты думаешь, что тебя и сейчас никто не сдаст? - спросил 1203, откладывая нож в сторону.
- Во-первых, тут нет связи. А во-вторых, вы не станете рисковать своей жизнью, рассказывая о нашей вечерней беседе, за три месяца до "освобождения". - уверенно возомнил его собеседник.
- Хм, верно. - ребята расслабленно выдохнули, и, смеясь, начали подбирать себе настоящие имена.
Впереди нас ожидала одна из самых важных и сложных миссий, которая, по расчетам, займет у нас несколько недель. Мы должны были проникнуть на засекреченную территорию и забрать документы, в которых содержится государственная тайна. Код от сейфа знает только три человека, один из которых находится сейчас среди нас и называет себя Майком.
Итак, 1202 взял имя Майк. 1203 назвал себя Джейсоном. 1204 теперь Санни, она захотела ассоциироваться с солнцем. 1205 долго не мог определиться, но все-таки решил, что будет Трэвисом. 1206 захотел быть Эриком. Они долго смотрели на меня, выжидая, какое имя я подберу для себя. Не дождавшись, они подозрительно меня окинули взглядами, настораживаясь, боясь, что ошиблись с решением начать разговор в моем присутствии.
- Расслабьтесь, я не сдам вас. Просто, я, - я задумалась, ребята только было расслабились, как снова затаили дыхание, будто, готовясь отразить удар. - я не знаю какое имя подойдет для меня. Я никогда не думала об этом, точнее, думала, но, я не уверена, что готова его выбрать.
- Как будешь готова, скажи нам.
- Угу. - кивнула я.
Я теребила в руках висящий на шее брелок, на котором было выгравировано четыре цифры. Это была флешка. Флешка со всеми нашими миссиями. Говорят, там находятся видеозаписи нашего детства, юности и каждого убийства. Мы сами снимаем то, что делаем, это наша обязанность. Мы тщательно скрываем улики и трупы, но компрометируем себя снимая это на камеру. Эти файлы находятся под кодом, который нам выдадут по окончанию службы. Не уверена, что я буду готова увидеть это когда-либо еще.
- Вы с Майком сегодня на дежурстве. - Джейсон стоял надо мной, остальные собирали вещи и расходились по палаткам.
Я взяла свои вещи и пошла к Майку, который уже успел вернуться и подготовить для меня место. Я села на спальный мешок рядом со своим напарником. Мы сидели в тишине и оба смотрели на здание в километре от нас. Завтра там окажется кто-то из ребят. Мы с Майком в дежурстве, а это дает нам освобождение от вылазки.
- Надеюсь, пронесет. - нарушил тишину напарник.
- Я не могу поверить, что мы все живем надеждами. Мы убийцы, - я замолчала, пытаясь понять как лучше к нему обратиться, - Майк, в нас никто не закладывал надежды.
- Ты все еще не поняла, что мы тоже люди? Мы имеем право на то, чтобы надеяться. И мечтать.
- Нет, - я достала из-за пазухи свой потертый блокнот с именами, развернув его, я бросила им в Майка. - Вот у них было право на то, чтобы мечтать. А еще, на то, чтобы жить. Нет у нас никаких прав.
Во мне впервые играли такие эмоции. Меня пугало то, что моя команда открылась с другой стороны. Могу ли я доверить им свою жизнь? Я ненавидела Эспол, но сорвала свою злость на Майке.
- Прости, я не знал, - сочувственно сказал он. Его янтарные глаза посмотрели на меня с тревогой. Он потянулся к своей куртке и достал оттуда маленькую записную книжку. - Вот, это мои.
Я взяла протянутую мне книжку и открыла ее. Сотни имен, заполнявших практически все страницы. Листы были окровавлены, совсем как у меня. Мне было нечего сказать, ком стоял в горле, я посмотрела на Майка. Он забрал свой блокнот и понимающе кивнул.
- Ты не одна. - он отвернулся и продолжил следить за территорией.
Первые лучи солнца нежно начали согревать замерзшие пальцы рук, которые на протяжении всей ночи держали автомат. Наш дозор подходил к концу, ребята подтягивались наверх, к месту, где вчера нарушались все уставы и правила Эспола. Я сложила автомат, и, размяв затекшие суставы, подошла к остальным.
- Значит так, Трэвис, Эрик и Санни, вы сегодня начинаете миссию. Ваша задача: проникнуть и узнать, сколько их и где есть слепые зоны. Остальное - по плану. - Джейсон на удивление оптимистично раздавал ребятам свои напутственные слова.
Спустя пару минут ребята уже застёгивали свои маскировочные костюмы. Надеюсь, все пойдёт по плану. Джейсон окликнул меня и своим любимым жестом, сложёнными ладонями у головы, дал распоряжение на отдых после дежурства. Я кивнула и глазами начала искать Майка, его макушка уже уходила вниз, прежде, чем я успела его окликнуть:
- Майк, подожди меня, - я вернулась на место, где был мой спальный мешок и схватила его в охапку, по пути я закинула на плечо свой рюкзак и куртку, и теперь, стояла позади своего товарища. - Пойдём.
Мы спускались по полуразрушенной лестнице, аккуратно переставляя ноги и вслушиваясь в каждый хруст и треск, исходящий из под наших подошв. Там, куда мы спустились, не было окон и половины потолка, ветер практически не заходил сюда, по кругу были расставлены палатки. Отсюда можно было видеть, как Джейсон наверху чистит свой автомат, готовясь заступить в дежурство. Мы молча бросили свои вещи в палатки и принялись механически раскладывать спальные мешки, готовясь ко сну. Когда все было готово, я достала из рюкзака небольшую белую коробку, на которой был изображён красный крест, внутри лежали небольшие таблетки. Я вытащила горсть зеленых, они предназначалась для сна, и, кинув их под ноги, раздавила, грубо втаптывая в пыльный бетон. Я заметила, как Майк крошит в руках точно такую же. Я почувствовала напряжение между нами, когда мы молча залезали в палатки, закрываясь внутри на молнию. Мне хотелось сказать ему что-то, но я не знала как.
Кровь повсюду. Она стекает по моим рукам, падая каплями на зеленую траву. Дуло холодило висок, меня окружали дети, в чьих руках было оружие. 'Мы не виноваты' - детские голоса пронзали мое сердце. 'Мы не виноваты'. Меня начало трясти. Детская рука отважно сжимала курок пистолета у моей головы. 'Это твоя вина'. Маленькие пальчики с каждой секундой сокращали расстояние между курком. Кровь, повсюду кровь и сотни тел, а в центре я, кричу от страха к самой себе.
- Эй, эй, проснись же, - парень тряс меня, обхватывая руками и прижимая к своей груди, - Тише, тише, это просто сон.
Майк сидел в моей палатке, его лицо выдавало ужас и беспокойство. Его руки были на моем теле, он обеспокоено качался из стороны в сторону. Я отстранилась, в его огромных глазах было беспокойство.
- Прости, я разбудила тебя?
- Что? Нет, я не спал. Я видел, как ты выкинула таблетку, и понял, что это произойдёт, - его губы разошлись в небольшой грустной улыбке. - И часто у тебя такое?
- Каждый раз.
- Тебе нужны силы, у меня остались еще таблетки, - Майк отпустил меня и я завернулась поглубже в одеяло.
- Нет, я не хочу их принимать, не сейчас, когда мы на свободе.
Парень резко вышел из моей палатки и через пару минут стоял на входе, держа в руках свой спальник.
- Ты не против? - он выжидающе смотрел на меня. Я покачала головой, рассматривая своего товарища.
Он был высокого роста, темные волосы небрежно растрепались после сна, широкие скулы делали его лицо намного старше. Его глаза сейчас отдавали медовым оттенком, они были такие живые, что в них хотелось утонуть. В палатке было не много места, поэтому наши спальные мешки лежали тесно друг к другу. Я слушала его прерывистое дыхание, которое вскоре стало размеренным и спокойным. Чувство легкости и защиты окутало меня и унесло в сон.
Вечером нас разбудил Джейсон. Он стоял у нашей палатки с ошарашенным видом, изредка моргая и пытаясь вытянуть из себя хоть слово. Голова Майка аккуратно вылезла из под одеяла, он переводил свой взгляд то на меня, то на стоящего Джейсона.
- Это не то, что ты подумал, - подытожил в конце концов он, рассмеявшись.
- А, ну да, вы просто спите в одной палатке, - подняв бровь, сказал Джейс, - если вы мне сейчас это не объясните, то я должен буду думать, что вы решили податься людским утехам.
- Майк просто спал в своем мешке, о чем ты вообще можешь думать? - мое лицо уже налилось краской.
- Ха, окей, но это не мешает мне думать об обратном, - продолжал он, - расслабься, вы двое очень мило смотрелись, сопя рядом с друг-другом.
Я швырнула в него подушкой и вылезла из палатки. Солнце уже село, наверху слабо горел костер.
- Пошлите, голубки, я уже приготовил ужин, - с ухмылкой заявил наш напарник, поднимаясь наверх.
- Мы не...
- Да-да, - оборвал мою речь Джейсон и громко засмеялся, - видела бы ты свое лицо.
Я неловко посмотрела на Майка, у которого уже улыбка была от уха до уха.
- Не смешно. - я метнула на него строгий взгляд, на что он ответил своей ровной улыбкой.
- Пошли уже, соня.
Я последовала за ним, поднимая по пути осколок разбитого стекла, в отражении я увидела свои красные щеки и взлохмаченные волосы. Над костром был тент, который не давал свету выходить за его пределы, который так и норовил рассказать всем окружающим, что в этом заброшенном здании собираются ужинать. Мы сели на мешки с песком, которые нашли по прибытии. Из котелка шел приятный запах свежесваренной перловой каши. Достав из мешка три банки консервированного питания, Джейсон протянул их нам с железными тарелками. Поочередно зачерпнув содержимое котелка, мы расселись по местам. Наши взгляды были направлены на огонь, каждый думал о чем-то своем, молча пережевывая пищу и стуча ложкой о железное дно. Тишину нарушила рация.
" База, приём. Мы в засаде. Ответьте. База, приём".
Джейсон подскочил, выронив тарелку. Звук металла эхом раздался по пустому помещению, перемещаясь по разрушенным этажам.