Рассвет гнал тьму прочь. Она цеплялась за дневной мир тенями, таилась в закоулках,отступала в холодные погреба, шумные таверны.
Все укрыла серая изморось.
Тесные и грязные улочки наполнялись звуками. Засветло мычали стада, выгоняемые на пастбища у стен городка, сонно переругивались ткачихи и доярки; покрикивали пьяные рабочие, протяжно скрипели открываемые ставни, легко превращающиеся в прилавки - нижняя створка- сам прилавок, верхняя - козырек.
В полумраке нависающих вторых этажей разлеталось смрадом то, что было в ночных горшках. Омерзительный запах перемешивался с чадом, потянувшимся из стряпчих лавок.
Серо-синий цвет ночи уступал место чистым, бурым и черным краскам дня.
Темная громада замка вырастала над простершимся городком, загораживая багровый шар солнца.
Еще не разнесся звон колокола с башни, призывая на службу.
Неуклюжий короб повозки ужасно громыхал и подпрыгивал на всякой неровности плохой дороги. Ему вторили экипажи поменьше, коих набралось с дюжину.
Всю эту процессию на колесах сопровождали всадники, выделенные господином Аньолем.
Движущаяся среди полей лента была видна как на ладони. Не радовало отсутствие земледельцев, всегда снующих на безлюдных просторах с ралом. Уж те сразу оповещали: "Едет
гость! Гость едет!...".
А как раз к этому человеку местная Тайная Стража имела очень интересное дело. Вопрос был лишь в том, имеет ли гость какой-то интерес. Наверное, господин Аньоль сумел все-таки предложить нечто стоящее.
Нитка процессии начала втягиваться в створки главных ворот и исчезла из вида, так как узкая прорезь в каменной стене позволяла наблюдать только за дальними подступами.
Я быстро поднялся на ноги и сбежал вниз по мрачной винтовой лестнице. Там уже стоял человек.
- Едут,- коротко бросил я, и он тут же сорвался с места, исчезнув в лабиринте улочек.
- Едут, - тяжело выдохнул раскрасневшийся от бега бородач в каких- то драных лохмотьях. Совсем Стража обеднела - нищих нанимать?
- Со стены видели? - я для важности насупил брови и окинул бегуна строгим взглядом.
- Не понесусь ведь я через весь город просто так!-возмутился тот. Не успел я глазом моргнуть, как бродяги и след простыл.
Все глядели на меня, ожидая указаний. Десять остолопов выстроились в линию, тупо разинув лягушачьи рты.
- За работу, дармоеды! - гаркнул я и собственноручно вылил первую бадью с помоями.
Конечно, более дурацкого занятия в жизни не видал, но это была не моя прихоть, а приказ от Тайной Стражи. Мы должны были залить улицу по уши, хоть она и без того была вся заляпана грязью и усеяна глубокими лужами.
И стараться не надо было - ширина здесь для двоих всадников, если вплотную друг к другу проедут. Пучки пожухлой соломы убрать, провести стадо коз, даже помочиться. Дело нехитрое.
Скрипучий навес расшатывался из стороны в сторону, угрожая обрушиться на голову.
Мне настолько осточертели эти услужливые вертлявые людишки, сладострастные выражения на всех без исключения, лицах, жесты, пустые слова...
В конце - концов, я обычный путешественник!
Через грубо отесанный край повозки, которую мне выделили на придорожном постоялом дворе взамен безнадежно застрявшей в грязи, постоянно летели серые мокрые комья.
Дороги в этих местах - как и по всей Европе- были на редкость отвратительны.
Какой черт дернул меня ехать по весенней распутице?
Побрякивали в мешке мои нехитрые принадлежности-миниатюрная печатная машинка да своя миска. Есть из посуды местных трактиров мне не позволяло элементарное чувство
брезгливости.
Еще вчера, проезжая окраины этой убогой страны, я напечатал: "Местные пейзажи необычайно живописны, природа дышит какой-то первозданной красотой, будто она всего мгновение назад явилась волей Всевышнего. Надеюсь, само государство не будет уступать этим видам в изящности форм и эстетической красоте".
Но Московская Академия Наук будет разочарована моими дальнейшими отчетами, потому как картина местной жизни не вызывает никаких добрых и светлых чувств.
От размышлений меня оторвала внезапная остановка. Я выглянул посмотреть, что там произошло. Кучер ругался с толпой неопрятного волосатого мужичья. Вслушавшись в пе-
репалку на зарубежном языке, я без труда понял, что улица, по которой должен был проезжать мой "посольский поезд"- как местные это называли, залита грязью так, что может запросто увязнуть лошадь.
После непродолжительной перебранки было решено делать крюк. Но я сразу приметил, что движусь прямиком к замку. А в замках обычно сидит тот, кто всем управляет.
Ох, горе - хитрецы...
Мой взгляд обратился к массивной лепнине под потолком, переместился на гостя.
Чужеземец был необыкновенно напыщен и сидел с важным видом, будто король. Свет начинающегося дня падал ровным потоком на его фигуру, и казалось, что этот человек озарен мистическим внутренним свечением.
Высокий, прямой словно жердь, широкоплечий, с горящим взором, облаченный в странные одежды.
- Итак, пора говорить о самом деле,- неуклюже начал я такую важную беседу.
Гость в ответ что-то невразумительно пробурчал. Мне это не понравилось. Все-таки это не трапеза - она уже закончилась. Серьезные переговоры.
- Что вы можете мне предложить? - ленивый взгляд сквозь приспущенные веки.
- Деньги, - без обиняков признался я. - Что же еще в силах предложить наш народ вашему?
- Это верно,- ухмыльнулся гость. - Но за новшество мы потребуем очень много денег. Золотых. Потому что в нашем государстве невозможно обменять ваши монеты. Мы просто их переплавим.
У, самодовольный петух. Недолго ты будешь в блаженном неведении. Только мы приспособим и внедрим то, что вы дадите - вся Российская Империя окажется далеко в арье-
ргарде мирового развития. И плевали мы на благодарность и прочие добродетели.
Почему мы должны относиться к ним хорошо, если нас презирают? Презирают от того,что не понимают. Точнее, не понимают и поэтому презирают.
Довольно трудно понять тех, кто прожил под гнетом викингов шесть веков. Все это время крепятся, набирают силы, а когда приходит долгожданный час - оказывается, что грозные воины давным-давно превратились в кучку аристократов у власти. Конечно, и русских держали за горло татары, но это было давно и длилось едва ли столетие. Московия успела забыть.
- Мы готовы платить столько, сколько потребуется.
- Постоянно,- утвердительно добавил чужеземец.
Его произношение меня раздражало. Он просто коверкал мой родной язык, считая его варварским наречием.
- Ежегодный налог со всех отраслей производства, которое с нашим нововведением сделает огромный шаг вперед.
Хоть меня не оставляло ощущение, что про себя этот русский смеялся надо мной и всеми нашими землями, я вынужден был принять условия.
- И ради этой беседы не стоило затоплять целую улицу,- со смехом произнес я, заканчивая разговор.
Казалось, этот щегольски выряженный тщедушный рыцарь Аньоль смутился.
Дело было сделано. У дикарей оставалась книга с чертежами, которую они потащат к самой светлой голове городишки - какому-нибудь знахарю-колдуну, с трудом выучившемуся читать.
Еще пару лет будет потрачено на то,чтобы раздобыть оборудование -опять же у нас. А Российская Империя уже уйдет далеко вперед.
Вновь над головой ходил ходуном навес. Теперь настало время той части путешествия, которая пускает пыль в глаза. Все давным-давно отработано. Не первый дипломатический
кульбит совершила Российская Империя, бывшая лапотная Московия. Пришла на ум приговорка "не лыком шиты".
На главную площадь- то есть рынок, согнали народ из окрестных деревень. Эти неотесаные чурбаны стояли с вилами, громко обсуждали урожай в деревне.
Господин Аньоль "любезно согласился" сопровождать меня. И теперь он пояснял:
- Обратите внимание на многолюдность нашего города. Это явление можно увидеть в любом уголке нашего государства. Люди идут в город.
Я не слушал этой дешевой лжи. И тем более не собирался глазеть на сомнительное великолепие стоящего одной ногой в раннем феодализме поселка городского типа. Это была типичная картина - одно из многочисленных княжеств.
"Седьмого числа третьего месяца одна тысяча восемьсот сорок девятого года от Рождества Христа - великомученика.
Уважаемый Никифор Микулович, все без исключения ваши указания выполнены.
Мною передана книга с чертежами парового движителя, сконструированного светлейшей головой отечественной науки прошлого столетия - Михайло Ломоносовым.
Передана варварскому государству, нелепым названием коего я не решаюсь осквернять бумагу.
Отныне с западной стороны пойдет золотой поток - я сумел заключить устный договор с владыкой одного из княжеств, который обязуется выплачивать ежегодно головокружит-
ельную сумму и кроме того, распространит чертежи движителя по соседским княжествам.
А также будет собирать налог с этих княжеств и отправлять в Российскую Империю, как некогда князь наш Иван Калита отвозил выход басурманам.
Я сумел предусмотреть все, и перед заключением договора выяснил, какое из княжеств в пределах того раздробленного государства могущественнейшее. С наиболее сильным я и наладил контакт под видом путешественника, выполняющего некоторые поручения своего правителя.
С нетерпением жду своего прибытия в Москву, для того, чтобы побольше узнать о новейшем изобретении, рожденном в стенах нашей славной Академии Наук.
Естественно, без него не имело смысла затевать всю эту аферу, но я не удосужился выяснить подробности до своего отъезда.
Я лишь запомнил то, что благодаря этому новшеству машиностроение, до сего основанное на пару, пойдет вперед стремительными темпами. Если я не ошибаюсь, принцип, по
которому будет работать весь транспорт, называется "внутреннее сгорание"?