Аннотация:
 - ЧАСТЬ СЕМНАДЦАТАЯ
   - Деньги взял, конечно, брат-привидение Алонсо.  
- Если бы в секретной комнате оказался сторонний наблюдатель, он был бы весьма   удивлен: рядом с камерой, непрерывно и внимательно взирающей на сейф, появились   вдруг губы.   
- Настоящие, человеческие, мужские губы сами по себе висели в воздухе!   
- Вот они сложились в трубочку и на объектив камеры полилась тоненькая струйка воды.  
- Затем перед губами появилась узкая ладонь с длинными пальцами и отставленным   большим... Губы опять сложились в трубочку и из них, вероятно, вылетел воздух,   потому что взметнулось белое облачко... муки.  
- На зорком глазу камеры появилось бельмо.  
- "Повар" же, во сне, отбивался от крыс: правая его рука сжимала пистолет, левая   хватала воздух, ноги дергались и тело ходило ходуном.  
- Губы привидения скривились в усмешке и... в воздухе появилась кисть его правой руки.   
- Она сделала пируэт и нырнула в один из карманов полушубка Николая. И тут же вновь   появилась, держа в пальцах ключик от ошейника.  
- Кисти рук "нежно" сдавили шею "повара", разнимая ошейник и стаскивая с него ключи   от сейфа.  
- Дальше уже было все предельно просто: Колю дерзко обшманали и на столе выросла   небольшая горка из ключей, печатей, записных книжек и пары карандашей.  
- Сейф легко сдался ключам: на полу валялась пустая инкассаторская сумка и   посторонний холщовый мешочек, на столе громоздились пачки денег.   
- На одной чашке весов были уложены календари, на другую подкладывались все новые   и новые банкноты крупного достоинства.  
- Делалось все аккуратно, споро, без лишней суеты.  
- Скоро все было кончено и разложено по своим местам.  
- Только сиротливо лежал посреди комнаты туго набитый холщовый мешочек,   перетянутый крепкой бечевой.  
- Ладони привидения его подхватили, перенесли в дальний угол комнаты и подняли   вверх. В потолке обнаружился секретный люк и он был открыт. В нем исчезло   уворованное и само привидение.  
- Алонсо спрятал похищенное в надежном месте и решил пока не говорить ни своему   брату Горацио, ни Катерине. О драконе и Бугае и речи не шло...
                   
 |