Аннотация: Деньги уворовал брат-привидение Алонсо. На какие нужды требовалась именно валюта пока было не ясно.
Тема "Девчата", часть семнадцатая
Деньги взял, конечно, брат-привидение Алонсо.
Если бы в секретной комнате оказался сторонний наблюдатель, он был бы весьма
удивлен: рядом с камерой, непрерывно и внимательно взирающей на сейф, появились
вдруг губы.
Настоящие, человеческие, мужские губы сами по себе висели в воздухе!
Вот они сложились в трубочку и на объектив камеры полилась тоненькая струйка воды.
Затем перед губами появилась узкая ладонь с длинными пальцами и отставленным
большим... Губы опять сложились в трубочку и из них, вероятно, вылетел воздух,
потому что взметнулось белое облачко... муки.
На зорком глазу камеры появилось бельмо.
"Повар" же, во сне, отбивался от крыс: правая его рука сжимала пистолет, левая
хватала воздух, ноги дергались и тело ходило ходуном.
Губы привидения скривились в усмешке и... в воздухе появилась кисть его правой руки.
Она сделала пируэт и нырнула в один из карманов полушубка Николая. И тут же вновь
появилась, держа в пальцах ключик от ошейника.
Кисти рук "нежно" сдавили шею "повара", разнимая ошейник и стаскивая с него ключи
от сейфа.
Дальше уже было все предельно просто: Колю дерзко обшманали и на столе выросла
небольшая горка из ключей, печатей, записных книжек и пары карандашей.
Сейф легко сдался ключам: на полу валялась пустая инкассаторская сумка и
посторонний холщовый мешочек, на столе громоздились пачки денег.
На одной чашке весов были уложены календари, на другую подкладывались все новые
и новые банкноты крупного достоинства.
Делалось все аккуратно, споро, без лишней суеты.
Скоро все было кончено и разложено по своим местам.
Только сиротливо лежал посреди комнаты туго набитый холщовый мешочек,
перетянутый крепкой бечевой.
Ладони привидения его подхватили, перенесли в дальний угол комнаты и подняли
вверх. В потолке обнаружился секретный люк и он был открыт. В нем исчезло
уворованное и само привидение.
Алонсо спрятал похищенное в надежном месте и решил пока не говорить ни своему
брату Горацио, ни Катерине. О драконе и Бугае и речи не шло...