С характерным шипением электричка распахнула свои двери. Игорь Парфёнов, капитан милиции, а ныне отпускник, блаженно улыбаясь сошёл на перрон. Осмотревшись, он увидел УАЗик участкового Ивана Павловича, к которому и приехал. Сам участковый стоял у машины и высматривал Парфёнова. Игорь поправил на плече лямку спортивной сумки и пошёл к знакомому.
Палыча было не переслушать. Он за десять минут езды успел выложить Игорю практически все новости их небольшой деревеньки.
Капитану нравилось проводить отпуск в Боровиках. Тишина, лес, речка, электричка, ходящая до города каждые полтора часа. Он мысленно улыбнулся, представив коллег, сидевших сейчас в кабинете и только мечтающих о рыбалке. Уж он-то не позднее завтрашнего утра будет посиживать с удочкой на берегу, покусывая травинку. И послезавтра, и, может быть, на третий день тоже. Благодать! Не нужно бегать, высунув язык, по городу; ловить преступников; составлять отчёты и ориентировки... Отпуск - время крепкого сна, размеренности и отдохновения.
- Федька-то женился?
- Какой там?! - отмахнулся Палыч. - Механик-то он от Бога, но, сам знаешь, недотёпа. О! К нам ведь студентка приехала из столицы, изучает усадьбу Кирхдорфа. Остановилась у Лизаветы Макаровны, Федькиной тётки. Настя зовут. Ты бы, это, присмотрелся к ней. Такая девка, ух!
- Ты при Машке своей это не ляпни, сводник.
- Машка пацанов к матери повезла на неделю. Так что, мы с тобой на хозяйстве оставлены, - Палыч заговорщицки подмигнул приятелю. - Вечером идём в гости к Лизавете Макаровне на посиделки. Федя придёт, Семён Романыч. Ты его помнишь?
- Это который доктор? - получив утвердительный кивок, Парфёнов продолжил. - Помню. В прошлом году он с нами на рыбалку ходил. Хорошо у тебя тут, Палыч, спокойно.
***
- Вот на этом портрете и есть золото Кирхдорфа, - Настя развернула книгу с репродукцией к доктору и Парфёнову.
Старый граф Иван Августович, нужно признать, был довольно красивым мужчиной. Чёрные с проседью бакенбарды обрамляли его лицо с чётко очерченными скулами. Бархатный камзол переливался от вышивки золотом. Тонкие, аристократические пальцы Кирхдорфа были унизаны перстнями. На стуле возле графа сидела одетая в платьице мартышка.
- Ну, надо же, - хмыкнул доктор Савельев. - И вы думаете найти драгоценности графа? Их, наверное, ещё в 17 году прошлого века порастащили.
- Это вряд ли, - покачала головой Настя. - Старый граф умер буквально накануне революции. Близких родственников у него не осталось. А потом грянуло - и искать наследников никто не стал. Но вот тут, - она положила руку на стопку копий с архивных документов, - есть опись изъятого в усадьбе имущества. Судя по всему, драгоценностей нашли крайне мало.
- Могли и не внести что-то в опись. Даже у нас такое случается, что уж говорить о тех лихих годах. - Парфёнов намазал на ещё тёплый блинчик вишнёвый джем.
- В том-то и дело, что отрядом экспроприаторов руководил очень идейный командир, Павлов, член партии с 1907 года. Он буквально всё в опись внёс. Смешно сказать, пересчитал и записал тряпки в кухне. Так что, золото Кирхдорфа тогда не нашли. Хотя и тщательно искали: стены выстукивали, сад перекопали - впустую.
***
- Игорь, - тихо простонал Палыч, - мне плохо.
Парфёновов тут же подскочил и подошёл к скрючившемуся на кровати участковому.
-Ты чего?
- В боку колет. Кажись аппендицит. Ой, как больно!
- Лежи и не двигайся! - приказал Игорь. - Я сейчас Савельеву позвоню.
Семён Романович пришёл довольно быстро. Осмотрев стонущего Палыча, доктор Савельев вызвал из района скорую.
- Это аппендицит? - спросил Палыч.
- Скорее всего, - кивнул Савельев. - Сам понимаешь, у меня тут нет условий, чтобы делать операцию. Придётся ехать.
Игорю тоже пришлось ехать. Оставив Палыча на попечение районных врачей, Парфёнов немного прогулялся по городу и вернулся в Боровики. Первый день в деревне прошёл совершенно бездарно. "Не дай Боже, чтобы и остальные дни были такими же суматошными", - подумал капитан, укладываясь спать.
***
- Гарик! Гарик, проснись, слышишь?
Кто-то настойчиво тормошил его за плечо. Просыпаться совершенно не хотелось. Парфёнову снился любимый сон про кино, в котором он играет главную роль.
- Игорь! Я труп нашёл! Игорь, ну проснись!
- Что? Какой труп? Федя, ты чего? - Парфёнов открыл глаза и увидел над собой склонившегося Иванова.
За занавеской чуть брезжил рассвет. В такую рань Парфёнов просыпаться просто ненавидел, тем более от таких слов.
- Который час?
- Да уже почти шесть, - отмахнулся Фёдор. - Я труп нашёл в своём огороде.
Парфёнов сел, свесив ноги с кровати, на ощупь отыскал на столе сигареты и зажигалку.
- Ну, чего ты расселся?! - потянул его за руку Иванов.
- А что мне без штанов к тебе на огород бежать? Тем более, если у тебя там действительно труп, то ему всё равно, во сколько я приду, - ответил, закурив, Парфёнов. - Рассказывай, что у тебя стряслось? Ты кого-то задавил на своём тракторе что ли?
- Я из земли его выкопал. Решил, значит, это, огород к зиме перепахать. Ну и вот. Сковырнул землю чуть глубже, а там кости. Я сразу к тебе.
***
- Вон он, - Фёдор ткнул пальцем по направлению огорода. - Там лежит. И кости такие маленькие, как у младенчика.
- Разберёмся, - пообещал Игорь, перешагивая через кучку навоза.
Среди вспаханной земли действительно виднелось несколько костей. Парфёнов подошёл ближе. "Как не вовремя слёг Палыч! Я ведь в отпуске". Игорь присел на корточки и осторожно перевернул кость загодя подобранной палочкой.
- Похоже берцовая. Но какая-то маленькая и гнутая, - бормотал Парфёнов. - Свет не загораживай, археолог.
Фёдор, нависший над Парфёновым, отпрянул:
- Чего делать-то будем?
- Беги за Савельевым. Пусть перчатки захватит, лопату, ну, и пакет большой. А я вас здесь подожду.
- Ага. Я быстро! - сказал Фёдор и в самом деле почти бегом покинул огород.
Игорь поднялся, оттряхнул колени и потянулся. "Эх, благодать!" - подумал он. Капитан с удовольствием осмотрелся. Из-за леса поднималось солнце, день обещал быть прекрасным. "А зачем это Федя начал распахивать здесь? Огород-то у него ещё метр назад кончается. Эге, да ты, брат, захватчик государственных земель! - догадался Парфёнов. - И если бы не кости, то ни за что бы меня сюда не позвал. Вот ведь жук!"
***
Когда вернулся Фёдор с доктором, Парфёнов успел выкурить пару сигарет и вдоволь налюбоваться природой.
Вооружившись лопатами, Игорь и Фёдор аккуратно перекапывали землю.
- Вот, смотрите, ещё косточка, - указал доктор Савельев, взявший на себя роль руководителя раскопками.
- Знаешь, Федя, я тебя к ответственности всё-таки привлеку, самозахватчик, - Игорь поддел ком земли и откинул его подальше.
- Гарик, я ж, это, не специально, - Фёдор сделал виноватое лицо.
- Ага. Огород себе просто решил расширить за счёт бывших графских угодий.
- Так, молодцы, хорош болтать, - прервал их Савельев. - Мои предположения подтверждаются: это не человеческие кости. Примат, конечно, но не высший. Мартышка скорее всего.
- Мартышка? Откуда она здесь взялась-то? - захлопал ресницами Иванов.
- Уж не графская ли? - предположил Игорь. - Та, с которой граф на портрете позировал.
- Возможно. На вид костям лет 90 - 100. Но сам понимаешь, у меня тут лаборатории нет, так что точно сказать не могу, - развёл руками Семён Романович.
- А не поискать ли тебе, Федя, и золото Кирхдорфа? У тебя вон как здорово получается, - усмехнулся Парфёнов, помогая доктору складывать кости в пакет.
- Я не специально, - пробубнил Фёдор, но в глазах его мелькнул огонёк азарта.
***
Любил Игорь эти вечерние посиделки. Было что-то в них патриархальное, основательное, будто вышедшее из прошлого века. Собирались они, как и в первый раз, в гостеприимном доме Елизаветы Макаровны. Вот и сейчас за круглым столом, застеленным зелёной скатертью с кистями, под большим абажуром обсуждали находку Иванова.
- Я посмотрел кое-какие справочники и теперь с уверенностью могу сказать, что Федя откопал кости именно мартышки, - сказал Савельев.
- Настя, ведь в этих краях кроме графской обезьяны никаких больше не было? - спросил Игорь, отметив про себя, что девушка становится ещё симпатичнее, когда серьёзна.
- В документах про это ничего не сказано, - Настя полистала свою тетрадь. - Там, где сейчас огород Феди, раньше был графский луг. Видимо мартышку похоронили на его окраине. Не в семейном же склепе её закапывать.
- Вот ведь как оно бывает. Вы как хотите, а мне завтра рано на работу, - Фёдор поднялся из-за стола. - До свидания. Пойдём, тёть Лиз, проводишь меня до калитки, а то твой Шарик опять меня цапнет.
***
- Игорь, ты спишь? - кто-то осторожно потряс Парфёнова за плечо. - Игорь.
"Нет-нет, это всё просто снится, - подумал капитан. - Я сплю и мне снится, что меня будят". Парфёнов перевернулся на другой бок, поёжился и почти уснул. Ему снился пологий бережок речки Березянки. Игорь, щурясь на солнце, сидел на раскладном стуле. Удочка в руке, поплавок мягко покачивается на воде. Рядом Настя выставляет на расстеленное на траве покрывало бутерброды и что-то ещё. Игорь во сне мечтательно улыбнулся.
И тут сон снова стал пропадать. Одеяло предательски сползало. Хотя нет, это кто-то его стягивал.
- Игорь, могилу Кирхдорфа вскрыли! - Настя была взволнована не на шутку.
- Господи ты Боже мой! - простонал Игорь, садясь на кровати и ероша волосы.
- Понимаешь, после наших вчерашних посиделок, я подумала, что склеп - это единственное место, где скорее всего не искали. Решила с утра пойти и, - Настя замялась, - посмотреть. А там...
- Кто-то "посмотрел" раньше тебя, - закончил Парфёнов. - От меня-то ты чего хочешь?
- Ты должен найти того, кто это сделал! - заявила Анастасия.
- Я должен сейчас отдыхать и наслаждаться здоровым сном, - возразил Игорь. - Ну, вскрыл кто-то старую могилу - и что? Ты точно знаешь, что там было золото графа?
- Это только мои предположения. Но ему больше негде быть!
- А! Только предположения - это серьёзно.
- Игорь, ты же милиционер! Сделай же хоть что-нибудь!
- Я в отпуске! - Парфёнов начинал злиться. - И я хочу, чтобы меня оставили в покое. В конце концов никого не убили!
- Убили! - на улице истошно, с надрывом, заголосила женщина.
Игорь посмотрел на Настю, глаза у неё сделались круглыми от удивления. Не говоря больше ни слова, капитан в одних трусах выскочил из дома.
***
То, что крик поднят не зря, стало понятно сразу. Игорь только выбежал за калитку и свернул за угол забора, когда увидел лежащего на земле Фёдора. Рядом с ним валялось перевёрнутое ведро, его выронила баба Нюра, стоящая здесь же, зажимая рот рукой. Пролитое молоко впитывалось в землю около механика и смешивалось с его кровью.
Парфёнов сглотнул и откинул со лба прядь волос. Позади него тонко вскрикнула Настя. Капитан обернулся - она стояла, прижимая к себе его джинсы и футболку.
- Быстро за доктором! - скомандовал он, забирая у девушки одежду.
Настя неотрывно смотрела на лежащего вниз лицом Фёдора.
- Быстро! Кому сказал?! - Парфёнов влез в джинсы.
- Да-да, - отмерла Настя и побежала к крайнему дому на этой улице.
Игорь подошёл к бабе Нюре. Женщина тут же вцепилась в его руку. Он удивился: "Какие сильные у неё пальцы".
- Что же это делается-то, а? - заголосила она. - Ведь среди белого дня убили.
"Семь утра - это "белый день"? - подумал Игорь, - Они тут в своей деревне вообще спят?"
- Как вы его нашли?
- Шла, шла - и вот, - баба Нюра показала пальцем на тело Фёдора, - лежит. Я к нему, мол, ах ты, гад, с утра пораньше уже нализался. Глядь, а у него голова-то проломлена. Экая вон дыра, даже мозги видать.
- Понятно. Ведро, я так полагаю, ваше?
- Моё, - подтвердила женщина. - Я ж с молоком шла. Ой, ужас-то какой!
Парфёнов не понял, к чему относились последние слова бабы Нюры: то ли она ужасалась смерти Иванова, то ли сокрушалась о пролитом молоке. "Кто поймёт этих женщин? Они сами себя не понимают", - подумал он.
Боязнь трупов и смерти пропала у Игоря ещё во время учёбы в академии. Впрочем, как и брезгливость. Вот и сейчас, рассматривал проломленную голову Фёдора, капитан думал, что было бы неплохо пожарить на завтрак омлет из трёх яиц.
Савельев, размахивая докторским чемоданчиком, бодро бежал впереди Анастасии. "И этот выглядит, как огурец. Зараза что ли у них тут какая или это я соня?" - подумал Парфёнов.
- Добрый день, - сказал Семён Романович, пожимая в приветствии руку капитана.
- Для кого как, - вздохнул Парфёнов. - Похоже, что для Феди дня уже не будет.
Семён Романович надел перчатки и решительно подошёл к трупу. Едва касаясь пальцами раны, Савельев осмотрел её.
- Что скажете? - поторопил Игорь.
- Умер он примерно часа три назад от перелома затылочной кости черепа. Многооскольчатый перелом черепа. Несколько костяных осколков проткнули мозг, вызвав мгновенную смерть. Скорее всего, рана была получена от удара об этот булыжник, - Савельев указал на угловатый камень, лежащий у ног Иванова.
- Понятно. Значит, кто-то приложил Фёдора камнем по затылку.
- Не обязательно, - возразил Савельев, - он мог и сам пораниться.
- Сам? - удивился Парфёнов. - Удариться затылком, перевернуться на живот и бросить камень к ногам? Семён Романович, вы же сами сказали, что смерть была мгновенной. Следовательно, кто-то его убил.
- Я не эксперт, - виновато развёл руками Савельев.
- Зачем кому-то его убивать? - подала голос Настя, стоящая рядом с бабой Нюрой. Парфёнов решил, что они будут понятыми.
- Не знаю, - ответил Игорь. - Но обязательно выясню.
Он смотрел на камень, ставший орудием убийства, и не мог понять, что в нём ему не нравится.
***
Вызванная из района бригада уже уехала, забрав с собой мёртвого Иванова. Оставшийся в Боровиках следователь методично обходил жителей, задавая вопросы. По его недовольному лицу было видно, что это дело не доставляет ему особого удовольствия.
- Вы в официальном отпуске? Вот и ведите себя, как отпускник: ходите на рыбалку, за грибами, спите, гуляйте. Но, прошу вас, Игорь Васильевич, не лезьте в мою работу, - сказал следователь неприязненно, когда Парфёнов предложил свою помощь в расследовании. - Мы как-нибудь сами справимся, без городских.
Игорь не стал навязываться. Он тоже не любил, когда в работу суют нос приезжие и пытаются давать советы. Но у этого следователя была одна версия - убийство на почве пьянства, с которой Парфёнов был не согласен.
***
Он сидел за столом на летней кухне. В погребе у Палыча нашёлся вкуснейший яблочный компот, который теперь и уничтожал Парфёнов. Сам Палыч позвонил из больницы и сообщил, что через пару дней его выпишут. Но совсем не компот и не излеченный участковый Боровиков сейчас заботили Парфёнова. Он внимательно смотрел на экран цифрового фотоаппарата.
"Господи, - думал капитан, - благослови человека, который до этого додумался!" Взятая на отдых техника чрезвычайно пригодилась. Пока ждали приезда районных, Парфёнов решил запечатлеть место преступления и орудие убийства.
- Что же в тебе неправильного? - спросил Игорь, рассматривая булыжник, острая грань которого была багровой от крови Фёдора.
Вот оно! То, за что зацепилось подсознание капитана и не давало ему покоя. Серый камень имел слишком чёткие грани, чтобы быть простым булыжником. Игорь максимально увеличил изображение. Ну конечно! Этот кусок гранита побывал в руках мастера. "Строек в Боровиках нет, значит и нет разбитых гранитных плит. А вот в усадьбе Кирхдорфа таких полно".
***
- Ну да, это похоже на материал, из которого сложен склеп Кирхдорфов, - не очень уверенно сказала Настя, передавая фотоаппарат Парфёнову.
- Сдаётся мне, что тот, кто вскрыл могилу графа, и тот, кто тюкнул Федю, одно и то же лицо.
- И что ты хочешь предпринять? Расскажешь следователю?
Игорь не надолго задумался:
- Пожалуй, нет. Сначала сам туда схожу. Следователь больно занудный, может послать меня куда подальше без доказательств. Я бы, впрочем, и сам так сделал.
- Я иду с тобой.
***
Одна из стен склепа была разрушена. Через этот пролом Игорь и Настя пробрались внутрь. Семейное кладбище Кирхдорфа не отличалось большими размерами. Несколько очень старых могил находились вне склепа. Плиты и кресты на них носили отпечаток времени. Сквозь одну из могил даже проросла берёза, сдвинув крест на бок.
- Кирхдорфы всегда отличались от других помещиков. Вот смотри, - Настя показала на скромное захоронение, - здесь лежит управляющий усадьбой.
- И что?
- Как что? Его похоронили рядом с Кирхдорфами, а не на деревенском кладбище. Это практически признание его равным дворянскому роду. Не каждый помещик, тем более родовитый граф, станет такое делать.
- Ладно, Кирхдорфы были хорошими хозяевами. Теперь покажи мне вскрытую могилу последнего графа, - Игорю совсем не хотелось совершать экскурс в историю.
- Идём, - Настя первая шагнула в пролом в стене усыпальницы.
Плита с могилы Ивана Августовича была действительно сдвинута. Парфёнов присел на корточки и заглянул внутрь. "Ничем графья от крестьян не отличаются", - подумал он, глядя на скелет Кирхдорфа. На плите капитан приметил ясные, свежие царапины - кто-то оставил их, когда сдвигал плиту.
Парфёнов поднялся, осмотрелся в поисках чего-либо, что помогло бы ему найти человека, потревожившего прах графа и, возможно, убившего Фёдора. Игорь сфотографировал несколько следов, оставленных неизвестным. Настя с интересом наблюдала за его действиями, будто ожидая, что Парфёнов моментально вычислит злодея по отпечаткам ботинок.
- Размер 44-45, - сделал вывод капитан, сравнив след неизвестного со своим.
- Это поможет?
- Ну, круг подозреваемых заметно сузился, - усмехнулся Игорь. - А кто похоронен там?
Он указал на маленькую могилу у целой стены склепа, с которой также была скинута плита.
- Не знаю, - честно призналась Анастасия. - Захоронения в склепе я ещё не изучила.
- Август Кирхдорф, 1916 год, - прочитал Парфёнов выбитые на плите строчки. - Это отец последнего графа?
- Нет. Его могила снаружи, - Настя подошла ближе. - Может быть, у Кирхдорфа был ребёнок? А записей о нём нет, потому что он умер в младенчестве. Других предположений у меня нет.
- Но там нет скелета, - Игорь посветил фонариком внутрь каменного саркофага. - Тут что-то стояло! Смотри, пыль лежит неравномерно. Для гроба, пусть и небольшого, маловато.
- Шкатулка? Конечно шкатулка! - Настя хлопнула в ладоши и затараторила. - Старый Кирхдорф решил припрятать своё золото и похоронил его в семейном склепе. Конечно, он опасался нарастающего напряжения в обществе и захотел подстраховаться. Кому в голову может прийти искать ценности среди костей? Гениально!
- Кому-то всё же пришло, - капитан сделал несколько снимков, - ведь кто-то нашёл золото Кирхдорфа и унёс его. Скорее всего, Федя видел "кладоискателя" или помогал ему. А потом что-то случилось - и Федя получил по голове куском кладки этого самого склепа. Пойдём-ка наружу и поищем ещё следы.
***
"О золоте Кирхдорфа знали немногие, - размышлял Парфёнов. Он вернулся домой ближе к вечеру и теперь ужинал, одновременно строя логические цепочки. - Когда Настя рассказывала нам о графе, в комнате были я, Палыч, Савельев, Федя и Настина хозяйка, Елизавета Макаровна. Значит, можно предположить, что кто-то из нас задумал найти клад. Палыч в больнице; Федя мёртв; я не в счёт; Елизавета Макаровна слишком стара для раскопок; у Насти размер ноги максимум 39. Остаётся Семён Романович. Неужели всё это устроил доктор?"
Парфёнов отодвинул почти пустую сковородку с жареной картошкой. Встал из-за стола и прошёлся по кухне. Снаружи щебетали птахи, ветка старой яблони скребла по крыше.
- Стоп! - приказал себе Игорь. - Ещё ничего не доказано, а ты уже готов обвинить человека. В конце концов, тот же Иванов мог кому-нибудь рассказал о Кирхдорфе и Настином исследовании. И Семён Романович мог, и Елизавета Макаровна та ещё сплетница. Завтра обойду их и спрошу, с кем они говорили на эту тему. А сейчас спать, я всё-таки в законном отпуске.
***
Парфёнову не спалось, в голову лезли мысли о золоте Кирхдорфа и убитом Фёдоре. "Зачем Савельев пытался убедить меня, что Иванов сам упал на камень? И зачем ему было просыпаться в такую рань в воскресенье, если у него нет никакой живности?" - Игорь крутился с боку на бок.
Поняв, что уснуть не удастся, капитан оделся и вышел на улицу. Он решил немедленно поговорить с Семёном Романовичем и расставить всё по своим местам.
В доме доктора было тихо и темно. Горела единственная лампа над входной дверью. Парфёнов постучал сильнее, чувствуя нарастающую тревогу. Где-то глубоко в душе он надеялся, что сейчас всё прояснится и доктор окажется ни при чём. Но дверь всё не открывалась, никто не торопился разуверить Парфёнова.
Игорь встал на лавку и заглянул в окно. Посветив фонариком, он увидел, что кровать Савельева пуста, створки шкафа распахнуты и на вешалке не хватает одежды. "Вот и всё", - грустно подумал капитан.
***
Утро, яркое, ещё по-летнему тёплое, было для Парфёнова совсем не добрым. О пропаже доктора он тут же сообщил в район и ребятам из своего отделения. Конечно, ему высказали всё, что думают о ночных звонках, но начали действовать сразу.
Савельева задержали утром на вокзале, когда он покупал билет до столицы. В его чемодане нашли шкатулку с драгоценностями, тщательно обёрнутую несколькими рубашками. Настю срочно вызвали в город, чтобы она дала заключение о ценностях.
Несмотря на уговоры, Парфёнов с ней не поехал. Он вместе с районным следователем осматривал дом и огород Семёна Романовича. В куче жженого мусора капитан нашёл рукав рубашки с чудом нетронутой манжетой со следами крови.
***
Настя вернулась ближе к вечеру. Она нашла Игоря, сидящим на крыльце и перебирающим рыболовные снасти. Девушка села рядом с ним и протянула капитану пачку фотографий.
- Савельев убил Федю за то, что тот видел, как он тащил шкатулку? - спросил капитан, откладывая смотанную катушку лески.
- Да, говорит, что как будто помешательство на него нашло, и он решил избавиться от свидетеля. Но в аффект никто не верит, - ответила Анастасия. - Посмотри, что было в шкатулке. Я фотографии у оперативников выпросила.
- За этим ты охотилась?
- Ага, - кивнула Настя. - Обрати внимание на этот медальон.
Внутри маленькой золотой луковки на цепочке был портрет девушки. Она кого-то сильно напоминала Парфёнову.
- Это что Елизавета Макаровна? - удивился он. - Она имеет какое-то отношение к Кирхдорфам?
- Я навела кое-какие справки в городском архиве. На миниатюре бабка моей хозяйки, жена того самого управляющего усадьбой, чью могилу мы видели на семейном кладбище Кирхдорфов. Вполне может быть, что Елизавета Макаровна внучка графа.
- А я ещё завидовал Палычу, мол, у него здесь тихо, да тут на каждом углу страсти африканские.
Они помолчали. Настя, сидящая рядом, устало положила голову ему на плечо. "А отпуск ещё может удастся" - подумал Игорь.