Аннотация: для Дуэли с Гриффином-Спрутским (10.11.11)
Запретная страсть
В этих зелёных глазах можно утонуть! Неважно, о чём он говорит, лишь бы просто смотрел на меня - и больше ни-че-го. Милый, милый, если бы ты только знал, как моё сердце стучит и замирает, когда я смотрю на тебя. А ты такой неприступный, холодный и официальный.
- Ты слушаешь? - его голос вывел меня из сладких грёз.
- Да, да, - кивнула я, быстро закрыв блокнот с пустой страницей.
- Димочка, хочешь чаю? - влезла приторно-сладкая Алёна, бесившая меня одним только своим существованием.
- Конечно, - улыбнулся он ей. - В общем, эта информация нужна мне завтра с утра! - это уже мне, бросил, приказал, облил презрительным взглядом.
Почему он меня ни во что не ставит? Ведь я в лепёшку для него расшибаюсь каждый день, каждую минуту. А он так груб, словно видит перед собой не молодую женщину, у которой в глазах написано огромными буквами: "Возьми меня!", а какую-то жабу. Или на что там можно ещё так смотреть?
В который раз я клялась себе забыть его, вычеркнуть из своего сердца эти зелёные глаза, уверенный голос, лукавые губы, волнистые волосы, этот будоражащий запах. Всё впустую. Злюсь на него, ненавижу за отношение ко мне. И вот стоит мне почти распрощаться с чувствами, как Дима делает что-то невероятно милое. И всё по-новому!
Будто замкнутый круг, из которого не вырваться никак. Я знаю лишь одно: он будет моим или ничьим! Только эта мысль толкает меня из постели каждое чёртово утро и гонит через весь город в постылый офис. Лишь бы оказаться там раньше всех. Прокрасться в его кресло, представляя, как он ласкает моё тело. И первой встретить его. Всего десять-пятнадцать минут мы одни в офисе. И ради них я готова терпеть весь день его флирт с Алёной. Иногда мне хочется, чтобы она сдохла.
- Скучаешь? - Алёна бесцеремонно уселась перед моим столом и принялась перекрашивать ногти. Единственное занятие этой безмозглой курицы.
- Работаю, - говорить с ней выше моих сил.
- Понятно, - протянула она, сложив губки в трубочку. - А меня Димочка берёт с собой в командировку. Сказал, чтобы взяла купальник. Говорит, в гостинице бассейн классный.
- Угу, - я вовремя прикусила язык, чтобы не наговорить ей гадостей. А внутри всё залилось чёрным, в горле застрял комок, хотелось реветь.
Ночь слишком длинная, когда не можешь уснуть от ревности. Стоило только закрыть глаза, как я снова видела эту довольную шлюшку Алёну. Напевает себе под нос песенку-однодневку, чешет лохмы и мечтает вслух, как порезвится с МОИМ! Димочкой. Господи, каких усилий мне стоило не свернуть ей шею! Кто она вообще такая, чтобы заявлять права на него? Я дольше неё работаю с ним. Я была рядом, когда он начинал. Я видела его и вдрызг пьяным, и в безумном веселье и вытирала ему сопли, когда у него была депрессия. И отдать всё, что с таким трудом получено, глупой девчонке? Нет, не бывать этому.
Адрес Алёны я помнила хорошо. Как-то мы были у неё, вроде бы после удачной сделки она предложила продолжить. Тёмный подъезд пах кислятиной и её духами. Идти пришлось почти на ощупь - лампочек в многоэтажке не водилось. Десять ступенек, три шага по площадке.
Это здесь.
За дверью тихо. Это правильно, сейчас слишком рано даже для меня. Тем лучше - меньше шансов наткнуться на свидетелей.
Сейчас ты получишь, маленькая воровка!
Стучу. Странно, но почему-то совсем не испытываю нервозности. Всё хорошо, всё правильно. Я защищаю своё.
Шлепки босых ног по линолеуму.
- Кто? - сонный голос.
- Открой! - горячо шепчу я. - С Димой плохо!
- Что? - открывает дверь.
На ней коротенькая ночнушка, через которую просвечивает голое тело. Глаза заспанные, на губах размазанная помада. Что, сучка, лень было умываться перед сном? Но ничего, сейчас мы всё поправим.
Хорошо, что я открыла банку заранее.
- Что? - повторяет она.
Улыбаюсь. Пусть это будет последним, что она увидит. Толкаю её в грудь, одновременно плеская в ненавистное лицо уксус. Алёна валится в квартиру. Жмурится. Начинает верещать.
Быстро вхожу в квартиру, закрываю дверь. Ещё не хватало, чтобы меня засекли соседи.
- Что, падла, сладко? - спрашиваю корчащуюся под ногами девку.
На её лице проступают пунцовые пятна, глаза закрыты и из них льют слёзы, широко отрывает рот, чтобы вздохнуть. Даже мне трудно дышать. Наивная продавщица советовала мне, как разводить концентрат. Не нужно его разводить!
- За что? Отстань! Уйди!
- Ори-ори, - я схватила её за лодыжку и потащила в ванну. - Тварь!
Эта гадина умудрилась пнуть меня. Ну, ничего, синяк - ничто, по сравнению с тем, что ждёт тебя!
Память не подвела - занавесочка в ванной была с вульгарными рыбками и пузырьками.
Ох, и тяжёлая гадина!
- Не брыкайся, хуже будет! - шепчу ей в ухо, зажимая рот.
Она извивается, пытается поцарапать, отрывает мои руки от обезображенного лица. Но кожаные перчатки не оставляют ей шанса.
- Заткнись! - бью ей головой о край ванны. - Никто не услышит. Никто!
Я довольна. Устала, но довольна. Этой проблемы больше нет. Коротенькая ночнушка пропитывается кровью. Мне даже немного жаль, что пришлось порезать занавесочку с рыбками. Но ведь иначе кровь была бы повсюду и на мне тоже. Смотрю на затихшую стерву. Сквозь зеленоватый пластик она совсем ненастоящая. Впрочем, меня уже не волнует.
- Где она? - Димочка ходит по кабинету, прижимая к уху телефонную трубку.
Как мило он злится! Каким мужественным становится, так и хочется прижаться к нему всем телом, чтобы ощутить эту мощь. Он звонит Алёне. Я и сама звонила. Но там никто не брал трубку. Удивительно, да? О, мне нужно было идти в театральный. Я так искренне ругала эту растяпу, которая вечно просыпает.
- За каким хреном мне чай? Мне нужны документы! Срочно нужны, - он устало садится в кресло, опускает голову на руки. - Всё коту под хвост.
- Эти документы? - спрашиваю я, подавая ему папку. - Я вчера их нашла на ресепшене.
Он поднимает глаза. Смотрит на папку, на меня. Глаза его теплеют. Он улыбается! Мне улыбается! И он никогда не узнает, что на самом деле эту папку я взяла из сумки Алёны сегодня утром.
- Спасибо! Ты моё спасение!
Я чуть не умерла. Димочка поцеловал меня в щёку! Не знаю, как долго я бы могла наслаждаться этим ощущением, но телефонный звонок всё испортил.
- Не может быть, - голос Димы тревожный и напуганный. - Но как? Когда? Да, конечно, подъезжайте.
- Что-то случилось? - меня бросило в жар от плохого предчувствия.
- Алёну нашли убитой в её ванне, - он посмотрел на меня полными слёз глазами.
Когда приехали из полиции, я тоже была зарёвана. И не потому, что сожалела о сделанном. Мне просто было невыносимо больно смотреть на его страдальческое лицо. Нам задавали какие-то вопросы, мы что-то отвечали.
Следующие три дня прошли в суматохе. И я наслаждалась каждым моментом. Он был рядом. Рядом со мной. Нуждался во мне так, как это было в лучших моих фантазиях. Словно воздух Димочке была нужна моя помощь и поддержка. За моей спиной отрасли крылья. Один маленький шаг, устранение с пути этой мерзкой девицы - и я готова кричать во всё горло от счастья. Я еду с ним в командировку! Мечты сбываются!
И вот я сижу в одиночестве в гостиничном номере. Всё чужое, казённое, серо-коричневое. Стены с дешёвыми обоями давят. За окном чужой незнакомый город. Куда-то едут машины и идут люди. За окнами жизнь. А я сижу в номере и не знаю, куда себя девать. Неизбывная тоска валит с ног. Раздавлена, разбита. Всё рухнуло и идёт не так.
Димин номер напротив, мне через глазок видна его дверь. В первую ночь я, как собака, просидела у двери, в предчувствии, что он вот-вот постучит. Как последняя идиотка вырядилась в пеньюар и чулки. Неужели он не понял, когда я сказала, что жду его в любой момент?
Он не пришёл. Мало того, его не было даже в своём номере. Не знаю, где и с кем он провёл эту ночь. От припадка ревности, сгрызла все ногти.
- Неважнецки выглядишь, - сказал он утром. - Бурная ночка?
- Могло быть и лучше, - вяло отвечаю я.
Мы едем в лифте. От него пахнет чужим парфюмом. Слава Богу, мужской. Чёртовы зеркальные панели! Из-за них я не могу приблизиться к его спине.
- А ты чем занимался? - как бы между прочим задаю свой главный вопрос.
- Да так, - отмахивается он. - Встречался с другом.
Шаги по коридору. Эти шаги я узнаю из тысячи. Это он идёт к себе. Не один! Подрываюсь и бегу на цыпочках к глазку. Только бы увидеть, с кем Дима решил провести эту ночь. Я не выдержу, если он снял дешёвую проститутку, я прикончу её. Их обоих! Не могу. Не могу знать, что ничего для него не значу. О, сколько раз я порывалась ему признаться. Но я так боюсь потерять его насовсем.
Мужчина. Он идёт к себе с приятелем. Спасибо, Боже! От души отлегло. Ни с кем он не спит. Просто встреча друзей, может быть, однокурсников.
Возвращались на поезде, в одном купе. И неважно, что с нами было ещё двое людей. Что мне за дело до них, когда Димочка уютно сопел подо мной? Отблески фонарей высвечивали его лицо. Я свесила голову, чтобы смотреть на него, пока он спит. Сколько безмятежности.
Я едва успела притвориться спящей. Димочке пришла СМСка. Телефон слабо тренькнул и осветил купе нежно-голубым светом. Я слышала, как он заворочался, пощёлкал клавишами, хмыкнул:
- Мой хороший.
Ещё пощёлкал и затих.
Меня била нервная дрожь. Она никак не хотела отступать. Зубы стучали, пальцы помимо воли сжимались в кулаки. Я не могла понять, что происходит. Почему невинные слова, подняли во мне бурю негодования и ненависти. Неужели я ревную к его друзьям?
Да, ревную! Ревную. И если понадобится, я убью и их, только чтобы он был со мной.
Почему я только теперь заметила, что для некоторых разговоров по сотовому, Димочка уходит из кабинета? Что за секреты? Что нужно скрывать? И иногда он возвращается слишком раскрасневшийся. Не могу пребывать в неведенье. Я должна знать любую правду.
Как хорошо, что я не ношу обувь на каблуках! В моих ботинках на мягкой резиновой подошве можно ходить быстро и бесшумно. И хорошо, что администрация города не заботится о фонарях. Иначе я попалась бы.
Димочка будто чувствовал, что не один в этом тёмном переулке. Пару раз он оглядывался, и мне приходилось вжиматься в стену, замирать и задерживать дыхание, чтобы не выдать себя.
Так мы и шли по знакомым улицам вдвоём. Зимой так быстро темнеет. Только бы он не услышал хруст снега.
Но нет. Он слишком задумчив. Идёт быстро, торопится к кому-то навстречу. Остановился.
- Ты уже на месте? - спрашивает в телефон. - Скоро буду. Соскучился. Люблю.
Вот и всё. Мне хочется упасть в сугроб и замёрзнуть. У него кто-то есть. С каким-то болезненным любопытством, острой жалостью к себе, плетусь за ним, как на привязи. Мне хочется выть от тоски. Все мои усилия - прахом.
Но что это такое? Димочка подходит к припаркованной иномарке. Машет водителю рукой. Открывает дверь. И я вижу, что за рулём мужчина! Тот самый, который приходил в номер Димы несколько дней назад. Дима садится в салон. Он счастлив.
Я в растерянности.
Проезжающая машина на миг высвечивает фарами салон иномарки. Подкашиваются ноги, падаю на колени. Дима целует мужчину!
- Вам плохо? Девушка, что с вами?
Чьи-то руки поднимают меня с земли. Ноги ватные, голова кружится, ничего не понимаю, во рту пересохло.
- Ну-ну, болезная, - лёгкое похлопывание по щекам.
С трудом различаю участливое лицо старушки, возле ног которой вертится болонка.
- Спасибо, - говорю я, не слыша своего голоса. - Просто голова закружилась. Спасибо.
- Далеко живёшь-то? Может "скорую" вызвать?
- Нет-нет, мне уже лучше, - кое-как отделываюсь от старушки.
Он должен за всё заплатить. Димочка предал меня. Сделал так больно, что пришлось брать отгулы, чтобы просто отлежаться. Отвыть, отплакать. О, наивная глупая Алёна. Тебе крупно повезло, что ты никогда не узнаешь то, что теперь знаю я. Весь мой мир перевёрнут и разбит. Ничем его уже не склеишь. Я в руинах. Побеждена, растоптана.
И я точно знаю, кто за это должен ответить.
- Нужно встретиться, - говорю в трубку и морщусь от брезгливости.
- Зачем? Ты ведь итак завтра выходишь, - Димочка ещё ничего не подозревает.
Что ж, сейчас ты получишь!
- Я всё знаю про тебя. У меня есть фото. Целоваться в машине так банально.
- Чего ты хочешь? - голос злой и растерянный.
- Ты должен прийти ко мне домой.
- Тебе нужны деньги? Сколько?
Занервничал. Запаниковал. Что, любовь к мужикам не хочется афишировать? Ничего-ничего, понервничай, милый.
Конечно он пришёл. А куда деваться? Только у меня уже всё было готово.
- Что за запах? - первое, что спросил он, едва переступив порог моей квартиры.
- Уксус, - ответила я. - Ты облил меня уксусом.
- Что ты несёшь, больная? - он взялся за ручку двери, собираясь уйти.
- Не выйдет, милый, - молоток опускается на его голову.
Кость слабо хрустит. Из-под молотка брызгает кровь. Димочка удивлённо смотрит на меня и оседает на пол.
Полиция приехала быстро. Меня трясло. Для пущего эффекта пришлось стоять в одной ночнушке на балконе. Ночнушка облита уксусом и смердит так, что просто невозможно. Сижу на стуле и покачиваюсь, стараясь согреться. На предплечьях резаные раны - это якобы Димочка на меня напал.
- Это он, - тычу в мертвеца пальцем. - Пришёл и с порога в меня плеснул. Потом нож достал...
- Как же вы отбились? - полицейский удивлён.
- Не знаю. Схватила, что под руку попалось, и стукнула, - стискиваю руку офицера. - А в том месяце у нас ещё сотрудницу убили. Тоже уксусом плеснули и ножом зарезали.
Несу какую-то околесицу, повторяю одно и то же. Врач "скорой" внимательно смотрит на меня.
- Это шок, - говорит он полицейскому. - Вполне адекватная реакция.
Ну что, Димочка, кто из нас в дураках?