Владений Игор-Ю они достигли, когда световое пятно, обозначающее солнце, уже сползло к горизонту. В приграничье им встретилось несколько вражеских разъездных дозоров, которые, усмотрев приближающееся войско, поспешили скрыться. Каждый раз воины из охранения Даруэта пускались в погоню, однако не увлекались и далеко не отъезжали, ожидая подхода отряда. Скорей всего они и не собирались преследовать врагов - просто выезжали для возможного перехвата неожиданной атаки. Опасные места - скалы или холмы, за которыми мог укрыться неприятельский отряд, высылалась разведка. Вернувшись, старший группы, спешившись неподалеку, подбегал к Даруэту и что-то говорил ему. Тот, чуть придержав верблюда, с каменным лицом выслушивал донесение, а потом движением руки отпускал разведчика, который бросив украдкой любопытный взгляд на Антона, убегал к своему верблюду. Рядом с Антоном на рослом, богато украшенном верблюде рысил красивый юноша - сын Валентины Александр. Мужу ее лет двадцать назад понравилось иностранное имя, предложенное ею для новорожденного, и он не возражал против того, чтобы его так назвали. Парень не имел права стать грандом, потому к имени его прилагалось дополнение не Ю, а Я. Александ-Я говорил по-русски заметно хуже матери, но вполне сносно.
После одного из докладов лазутчика, Даруэт остановил войско. Обратившись к Антону, сообщил, что они у цели и спросил, хочет ли он участвовать в сражении, или же предпочитает наблюдать за его ходом с какой-то удобной возвышенности?
Антон выбрал возвышенность. Если придется стрелять, то делать это удобней с горки, а не внутри толпы, где сектор обстрела значительно меньше.
Через некоторое время они, миновав невысокое нагорье, въехали в долину. Их глазам открылось кишащее людьми пространство. В центре этого столпотворения располагалось здание, мало чем отличавшееся от жилища Даруэта.
Строение, которое с некоторого времени перешло во владение Усольцеву, именуемому ныне грандом Игор-Ю, мало напоминало классические замки средневековья, и было больше похоже на недостроенный четырехэтажный дом, над которым не успели установить крышу. Окна располагались в два яруса и начинались довольно высоко над землей. При этом были так узки, что протиснуться сквозь них не смог бы даже ребенок. Бойницы, а не окна.
Штурм был в разгаре. Двор замка, не имеющий надежных ограждений, нападавшие заняли с ходу и теперь, окружив дом со всех сторон, бойко карабкались по лестницам. Нижние нетерпеливо подпирали верхних, верхние же упирались в защитников, выставивших перед собой копья. Те, что добрались до середины, отбивались от пытающих поразить их из окон. Защитники кололи наседавших, лупили их палицами, обливали кипятком. Лестницы сгибались под тяжестью тел. То и дело кто-то срывался вниз. Некоторые из упавших вставили и отходили или отползали в сторону, но некоторые так и оставались лежать среди упавших ранее. Воинственные крики, удары дерева по дереву и камню смешивались со стонами.
Тут же под стеной валялись поломанные лестницы, обломки копий, большие каменные цилиндры. Антон представил, как такой каток сталкивают навстречу атакующим. Но их уже не скатывали. Видно, закончились запасы. Через очки с оптико-линзами видны были ярость на лицах защитников первой линии и озабоченная сосредоточенность у тех, кто подносил кипяток и камни. Усольцев стоял на каком-то возвышении в окружении пёстрой бородатой свиты, и ни растерянности, ни тем более страха, на лице у него не было. Он не командовал, а лишь наблюдал за боем. Один из бородатых сановников тронул Игоря Валентиновича за руку и указал на войско Даруэта, вышедшее из-за россыпи валунов и выстраивающееся в боевые порядки. И тотчас все защитники повернули головы в ту сторону. Даже бойцы, сдерживающие натиск наступающих, бросили беглые взгляды на разворачивающиеся шеренги. Наступавшие ослабили натиск, видимо, по штандартам пытаясь определить, к кому пришла помощь. И определили, потому что резерв, располагавшийся в стороне от штурмующих начал энергичную перестановку. А пращники, подчиняясь команде, удвоили активность, засыпая камнями крепостные стены. Камни разили зазевавшихся, но защитникам некогда было прикрываться щитами - они из последних сил сдерживали натиск лезущих на стену.
Даруэт, скрывая любопытство, поглядывал на Антона. Тот передал ему оптико-линзы. Полюбовался на его реакцию - смесь удивления и восторга и тут же решил подарить ему устройство. Чем не подарок богов?
Диспозиция в целом, прояснилась. Авансцена театра военных действий располагалась от Антона метров в пятистах, и стрелять с такого расстояния было вполне удобно. Патрон мощный, а эффективность огня, благодаря оптическому комплексу, высокая. Можно было бы уже и приступить, но смущало то, что в своих действиях ему надо было ориентироваться на Даруэта. И по соображениям тактики, и для соблюдения дипломатии.
Между тем защитники явно обессилили и начинали сдавать. Особенно успешно атака развивалась на ближней к Антону лестнице, которая шириной превосходила другие. Здесь на каждой ступеньке одновременно размещались двое бойцов. Последняя ее ступенька была изготовлена из широкого, удобного для опоры бруса, а по бокам были устроены небольшие перильца, о которые можно было опираться, чтобы сохранять равновесие. Пращники, увидев, что атака здесь выходит в завершающую стадию, перенесли обстрел в этот сектор. Снаряды летели по навесной траектории и разили защитников сверху. Антон тронул Даруэта за плечо, при этом коснувшись рукой своей груди и чуть наклонив голову. Что означал этот жест, понять было трудно даже самому Антону. Однако этим он как бы исполнил процедуру некоего ритуала, возможно, принятого среди грандов тех мест, откуда явился. После этого поудобней пристроился меж камней и несколькими короткими очередями сбил с ближней лестницы уже готовых перебраться на стену воинов, обвалив массу тел вниз и сразу же перенес огонь на вторую лестницу. Пули, пробивая тела, ударялись о стену, дробя камень. Лестницу сильно качнуло и завалило набок: пуля перебила одну из стоек. Вторая стойка с хрустом сломалась. Люди посыпались вниз. Грохот выстрелов пронесся под низким небосводом, и небесный купол ответил раскатистым эхом. Началась суматоха. Пращники прекратили забрасывать крепость камнями и отпрянули назад. Видно, они были наименее дисциплинированной частью войска, чем-то вроде вспомогательного подразделения, с которого и спрос не велик. Те, кто схлынул со стены, в суматохе озирались. Выстроившееся для атаки войско Даруэта, заметно забеспокоилось, отчего по шеренгам пошли волны. А вот защитники огласили долину радостными воплями. По этой реакции Антон понял, что Усольцев успел познакомить их с огнестрельным оружием. Надо будет научить их кричать "ура", а то орут какую-то несусветицу, сделал заметку в памяти Антон.
Даруэт заговорил, и его сводный брат, который стоял с ними на вершине холма, куда они сразу же поднялись, чтобы лучше видеть происходящее, перевел:
- Не убивай воинов, которые стоят в строю. Наши воины будут сражаться с ними. Пусть будет честно.
- Пусть, - согласился Антон. Навязываться он никому не собирался. Да и, если честно, ему было интересно посмотреть на то, как сражаются армии по-старинному: стенка на стенку.
Но интерес его остался неудовлетворённым, поскольку произошло нечто, коренным образом изменившее ход этого небольшого междоусобного сражения.