Митрич постучал пальцами по зеркальной поверхности, выбив на ней глуховатую, но вполне отчётливую дробь. Поправил, ориентируясь на отражение, галстук, затем, повернувшись к Рубену, предложил:
- А ну-ка ты...
Рубен в ответ только махнул рукой, мол, пробовал уже. Бесполезно. Он был явно доволен неудачей Митрича. Было бы обидно, если бы у того получилось. А так на равных: ноль-ноль!
- Остаётся только поверить молодым людям на слово, - проворчал Митрич, усаживаясь в предназначенное ему кресло: Лёшка, зная о сложных отношениях гостей, перед их приходом соорудил для них два совершенно одинаковых. - Нуте-с, молодёжь, что вы там наблюдаете за амальгамой?
Лёшка кивнул в сторону Иринки: пусть она рассказывает. Иринка, довольная возможностью проявить свои таланты, рассказала и о дороге, и о валунах, и не увиденных Лёшкой пещерах и далёком городе на горизонте. Рубен слушал её с нескрываемым удовольствием, порой прерывая рассказ вопросами ради уточнения. Лёшке он напоминал их учителя физики, который именно так демонстрировал на открытых уроках своих лучших воспитанников, а через них свою работу и свои педагогические таланты. И в этих его уточнениях явно слышалось: "Не у всякого получится вот так качественно подготовить своих учеников!" Митрич слушал молча, всем своим видом показывая, что не оспаривает достижений коллеги, но при этом в молчании этом ясно слышалось покровительственное одобрение. Мол, молодец, я доволен. Лёшка усмехнулся этому беззвучному диалогу, но расстроился от того, что Иринка очень уж старается понравиться им обоим. Именно обоим, и учителю, и проверяющему. И он, Лёшка, как бы оказался в стороне. Но Иринка вдруг повернулась к нему и спросила, словно прося разрешения:
- Лёш, о собаке рассказывать? - и этим вопросом сразу же развеяла сего мрачное настроение.
Митрич и Рубен быстро переглянулись, словно послали друг другу какой-то непонятный для посторонних сигнал, а потом повернулись к Лёшке, всем своим видом показывая, что ожидают его разрешения.
- Ну, конечно, - ответил Лёшка с достоинством, занимая в этом психологическом раскладе своё законное место.
Да и как было не рассказать об этом удивительном происшествии? В очередной раз выглянув в зеркало, они вдруг увидели внизу, под окном, Флинта. Пёс нетерпеливо бил хвостом и поглядывал в их сторону, словно ожидая, когда же они наконец выйдут. Лёшка, мысленно пошарив по своему сноучастку, понял, что собаки на нём нет. И что именно она, а не её отражение, поджидает их внизу. Высунувшись, он, кликнул собаку, и она умчалась за башню, чтобы через секунду возникнуть рядом. Как у неё получилось выбраться за пределы его сна, Лёшка с Иринкой не поняли. Он пытался повторить опыт, заставляя Флинта "искать", "гулять", но всё было бесполезно. Тот непонимающе смотрел на неспособного объяснить, чего он хочет, хозяина и жалобно тявкал, когда приставания становились уж очень навязчивыми. Поняв, что от пса ничего не добиться, его оставили в покое.
- Ты показывал ему зеркало? - спросил Рубен.
- Нет? А надо?
- Ему не надо, - включился в разговор Митрич, - а нам любопытно было бы взглянуть, преодолеет ли он амальгаму?
- Что преодолеет? - переспросил Лёшка.
- Ой, ну это такая серебряная плёнка под стеклом, в котором всё и отражается, - поспешила с объяснением Иринка и смущенно замолчала, поняв, что по привычке выступила в роли старшей. И что это Лёшке может совсем не понравиться.
- Если бы только это, - пришёл ей на помощь Рубен. - Как вы полагаете, Дмитрий Дмитриевич, не содержит ли данное зеркало лишь элемент глобальной амальгамы, о которой мы с вами столь наслышаны?
- Уважаемый Рубен Михайлович, - в тон ему ответил Митрич, - сдаётся мне, что именно так оно и есть. Хотя, конечно, требуется провести дополнительные исследования и консультации по этому поводу. Но случай, который мы наблюдаем, я бы отнёс к классическим, детально описанным в анналах.
- Не читал, поскольку не вхож в Библиарий, но премного наслышан. Думаю, что и этот случай будет внесён в картотеку воплощений Великой преграды.
- Это вы о чём? - спросил сердито Лёшка. Может быть, несколько более сердито, чем позволяли рамки приличия общения со взрослыми.
- Имеет право знать, - отвечал Митрич, но отвечал не ему, а Рубену, хотя тот ничего по этому поводу не говорил.
И Лёшка подумал, что если бы эту фразу произнёс Рубен, то, наверняка, сказана была бы она с вопросительной интонацией. Так что уточнять, кто в данном дуэте лидировал, было излишним. Ёрничество - ёрничеством, противостояние - противостоянием, но видно было, что при всём этом Рубен подсознательно признавал первенство Митрича. То ли в силу разницы в возрасте, то ли ещё по каким-то неизвестным Лёшке соображениям. И, словно в подтверждение его наблюдению объяснять взялся не Рубен, а Митрич.
- Я так понимаю, молодые люди, - начал он, не меняя тона, словно продолжал говорить с Рубеном, - о существовании Яви и Аита Рубен Михайлович вам уже поведал? Ну а о существовании Аида, вы могли знать из мифологии Древней Греции. Напомню, на всякий случай - это царство мёртвых. Сведения об этой стране, жителями которой, если это слово применимо по отношению пребывающих там, уместно, мы все когда-нибудь станем. Но отсюда о том, что это такое и как там - судить затруднительно. Мифы, сами понимаете, это только мифы. Хотя, какие-то крупицы правды в них содержатя. Так вот, единственная условно преодолимая преграда туда и оттуда - зеркальная стена, которую принято называть амальгамой. Где она расположена и для чего предназначается, никто сказать не может. Но есть версия, что она возникает тогда, когда в каком-то месте, недоступном для человека - а это не обязательно Аид - требуется его присутствие. Словно дверь в некое закрытое пространство.
- Как это возникает? Сама по себе? - спросила Иринка тихим голосом. Упоминание царства мёртвых её явно напугало. Она съёжилась и выглядела сейчас маленькой испуганной девочкой. Лёшка впервые ощутил себя старшим. Он, скрывая обеспокоенность, спросил твёрдым голосом:
- Мне туда надо будет идти?
- Не обязательно, - Рубен перехватил инициативу в разговоре, видимо, поняв состояние своих учеников и решив успокоить их. - Тебе, Алексей, решать. Но пока это не приглашение, а только сигнал. Демонстрация сделанного по вашему поводу выбора. Видишь, нам зеркало не открылось? Мы ему не нужны. А мы бы не отказались, а, Дмитрий Дмитриевич?
- Да уж от такого везения мало кто откажется. Но пока и вас, ребятки, там не ждут. Иначе бы открылось бы не окно, а дверь. Значит, не припекло... - Поймав удивлённые взгляды, продолжил, - такое приглашение всегда просьба о помощи.
- К нам о помощи? - удивилась Иринка.
- Им видней... - Митрич не стал пускаться в рассуждения. То ли нечего ему было сказать по этому поводу, то ли не хотел изливаться всуе.
- Кому им? - с замиранием сердца спросил Лёшка.
- Кто это может знать? - отвечал Рубен. - Но пообещайте, что, не посоветовавшись с нами, ничего предпринимать не станете. Подождём, присмотримся. И давайте пока эту тему оставим.
- Именно так, - согласился Митрич, и, повернувшись к Иринке, - сообщил, - твои проблемы, красавица, я решил. Пиши заявление о переводе на дневное отделение. Без потери курса. Ну и поздравляю с зачислением в академию снодействия. Если не будешь лениться, через годик получишь бронзу - это я тебе гарантирую. Задатки у тебя неплохие.
- А я? - спросил Лёшка. Ему вдруг показалось, что в нём тут не особо нуждаются.
- С тобой разговор особый. Ты несовершеннолетний. Учись пока в дневной школе, - Митрич выделил голосом "в дневной", получай пятёрки, выполняй общественные поручения. А как исполнится тебе восемнадцать... Хотя... - он задумался. - Что время терять? В приют его может быть определить? Вы как полагаете, Рубен Михайлович?
- Как же он туда попадёт? - озадаченно спросил Рубен. - И что там делать будет?
- Да... Он же у нас не скороход. Не дойдёт до приюта, пожалуй. Да и, действительно, чему там у проводников научится, если дара не имеет?
- Не надо мне вашего приюта, - отрезал Лёшка. Не нравилось ему ни слово это, как будто намекавшее на его безотцовщину, ни то, что за него решали его судьбу. - Не буду я туда ходить.
- А действительно, зачем ему? - в задумчивости пожевал губами Митрич. - Он и тут потихоньку освоится. Уже многому научился. Вон и домину себе какую отгрохал, и собаку завёл и лошадь...
- Лошадь моя! - вмешалась Иринка.
- Кто же спорит? - охотно согласился Митрич. - Самоучка. Знаешь, как твоя профессия в местном просторечье называется? Волшебник! Слыхал?
- Нет, - оторопел Лёшка. - А почему волшебник?
- Не догадываешься? - улыбнулся Рубен.
Лёшка догадывался. Пока он думал, что ответить, а лучше, что бы ещё спросить по этому поводу, Иринка, словно решившись, напомнила Митричу:
- Дмитрий Дмитриевич, вы обещали!
- Ах ты великий Морфей! Совсем забыл. Держи, - он вынул из воздуха и протянул ей серебристый бланк размером с табель-календарь... - Пропуск на две персоны. Или тебе мало на две?
![[]](/img/n/nowikow_w/020/mitrichiruben.jpg)