Аннотация: ...А лучше этот трамвай уберу и другой наколдую. Такой, чтобы по земле ездил, а не парил на уровне моих окон.
I
Водки катастрофически не хватало. Прошел всего час активной фазы гулянки, а из пяти бутылок, которые, по мнению оргкомитета, должны были до полуночи согревать наши сердца и желудки, осталась одна. "А молодость не совсем прошла!" - с гордостью подумал я. Подумал, несмотря на то, что самым крепким напитком, выпитым мной в этот вечер, была газировка. Я гордился остальными! Гордился теми девятью, что пили! И поддерживал троих, которые предпочитали, как и я, травиться вместо алкоголя ароматизаторами и красителями. Хозяйка банкета, именинница Татьяна, была женщиной опытной во всех отношениях.
- А давайте поиграем в мафию! - отвлекла она гостей жизнерадостным восклицанием, и пока каждый про себя - а чаще вслух - прикидывал плюсы и минусы затеи, Татьяна проворно схватила "выжившую" бутылку и унесла ее на кухню.
В мафию так в мафию. В конце концов, идея была Танюшкиной, а мы собрались сегодня на день ее рождения. А значит, должны улыбками и непротивлением воле "новорожденной" отблагодарить за угощение.
Начали играть. Меня как клинического пацифиста "убили" первым, и я вызвался сходить за спиртным.
- Да и не надо ничо. Ща меня - бац! - и я все сделаю, - короткий спич выдал полноватенький невысокенький мужчина, мне до сего дня незнакомый. Его представили, кажется, Антоном. Точно - Антоном. Дикция дядьки и его движения ставили под сомнение адекватность. Ну, мое дело - предложить...
- Город проснулся... - радостно и зло объявил ведущий. Оказалось, что Антона, по его меткому выражению, действительно "бац", то бишь кокнули. Телепузик, надудлившийся бражки - именно его напоминал новый знакомый, когда стал вылезать из-за стола. Ни одна нога из попавшихся ему на пути не миновала оттоптания, в половину тарелок он влез рукой, а в середине шествия чуть не нарвался на скандал и "легкие телесные", когда в невероятном пируэте схватил за грудь Алену - единственную даму, пришедшую на торжество с супругом.
Но Антон видел цель! Он шел к ней сквозь стоны, тычки и проклятья.
- Оп-пля! - радостно хлопнул он в ладоши, когда, наконец, выбрался на оперативный простор. В этот момент его лицо показалось мне знакомым. На мгновение... показалось.
- Тошик, ты чего хочешь-то? - подпорхнула Татьяна. - Куда собрался?
- Дык, ак... Водки!
- Куда же ты пойдешь? - принялась его отговаривать хозяйка. - Ваня сейчас сходит, а ты пока отдохни.
Не на шутку захмелевший гость (и когда только успел?!) пробовал возражать, однако хозяйка мягко и настойчиво повела Антона вглубь квартиры. Тело бедолаги принимало такие углы относительно горизонта, что возникали сомнения в существовании гравитации. Пока я любовался этим "танго под водой", рядом материализовалась Наташа - мое златовласое проклятье. Этого момента я ждал и боялся с самого начала праздника, как только увидел вышеупомянутую даму среди гостей. Быть джентльменом с эдакой леди стоит очень много нервов. Много лет тому назад у нас был роман. Расстались. Почему? Всё это было так давно, что уже и не припомнить ни причины, ни повода, ни тем более, виноватого. Но это я так считаю. Моя же бывшая имеет свою точку зрения. Уж не знаю, как у нее получается, но с пугающим постоянством два раза в год я попадаю в ее цепкие, без признаков дефицита кальция, коготки. Ловит она меня в самых неожиданных местах. Послать ее куда подальше мне, по слабости характера, не удается, вот и приходится слушать пафосную муть о том, что ее нынешний, "в отличие от всяких неудачников", почти олигарх, с почти "Лексусом" и почти в центре имеет почти квартиру. Заканчиваются нудные, малоинформативные рассказы с большим огоньком - истерикой, обвинением меня в крушении трех Натахиных браков и в том, что жизнь вообще говно. Даже на этом грустном обобщении далеко не всегда заканчиваются наши рандеву. Частенько, после неизменной "обязательной программы" Наташенька под настроение "жжет" произвольную: пытается либо выцарапать мне глаза, либо вылить за шиворот горячие первые блюда, либо склонить к соитию. Другими словами, прилагает грандиозные усилия, чтобы сделать редкие встречи по-настоящему незабываемыми.
Меня спас Антон. Рассказ вредоносной леди достиг "почти квартиры". Я был оттеснен хрупкой блондинкой от остальных, но регулярно делал попытки проскользнуть из прихожки к людям за столом - к спасению. Натали, однако, была начеку, и на моем пути неожиданно оказывалось ее бедро, грудь либо другая часть тела, которую всё так же не представлялось возможности оттолкнуть. К счастью, в спальне, куда хозяйка отвела проспаться перебравшего Антонио, тому, видимо, стало грустно. И вот - он рядом. Спаситель смотрит в сторону моей экс-возлюбленной. Смотрит пристально, но почему-то через Наталью.
- Показалось, - разочарованно пробормотал странный дядечка.- Думал, здесь скандал, веселуха. А тут и нет никого.
Я мелочный, мстительный тип, и меня очень порадовало смешенье чувств, которое отразилось на лике Натали. Еще бы. Столько энергии потратить на подготовку изысканной истерики, а зрители не то что не оценили - вообще ничего не заметили.
- Пойдем, пойдем, - Антон взял меня за руку и потащил в комнату, из которой только что вышел. - Ты не пожалеешь, точно говорю!
Я бы мог бесконечно любоваться на то, как белокурая стервозина от нехватки слов вдыхает и вдыхает воздух, абсолютно игнорируя фазу выдоха. Увы, не лопнет. Такие не лопаются - растягиваются.
Переместившись в спальню, толстячок первым делом включил свет. А я запер дверь.
- Смотри, о друг, что удалось мне отыскать в опочивальне, где предается сну прекрасная Татьяна.
Я до судорог и спазм боюсь высоты и агрессивных бродячих псов. Но больше всего меня пугают всяческие городские сумасшедшие. Это было еще ничего, когда Антонио заговорил ямбом, рубя ритм пухленькой ладошкой. Терпимо, когда он одним замысловатым движением скинул с себя пиджак и обвязался туникой, сооруженной из сдернутой шторы. Но когда этот тип, который наверняка даже по телеку не смотрит спортивные программы, не говоря о том, чтобы самому заняться хотя бы домино (удар, между прочим, оттачивает). Этот тип даже не запрыгнул, а буквально взлетел на довольно высокий круглый стол, стоящий посреди комнаты.
- Сегодня сей предмет послужит нам. И наковальней будет он, и пьедесталом.
"Капец антикварной мебели", - испуганно подумал я и, протягивая руки, стал умолять Антоху слезть. Тот, на удивление, оказался сговорчивым парнем, и с восклицанием: "Мне скучно, бес", - рухнул в дружеские объятия.
Десятый и четырнадцатый позвонки чуть не выпали. Толстячок тем временем тунику "разжаловал" в скатерть и театральным взмахом накрыл стол. "Не, я это лицо точно где-то видел!" - утвердилась мысль.
- Сходите-ка, мой друг, в трапезную скорее. Там раздобыть должны вы соли, - продолжал "ямбствовать" белостишьем Тоха. Ну ладно, получай в ответ, хе-хе-хе...
- Кому я должен, всем прощаю... Хотя, сходить не сложно, ведь Татьяны кухня рядом, чай, не Крым. Но прежде потрудитесь объясниться. Зачем вам соль? - принял я игру этого сумасшедшего, ответил не только словом, но и движением. Мой партнер принимал то образ римского сенатора, прошедшего по мажоритарному мандату, то копировал заклинателя змей из Бенгалии, которому бойкая теща подсыпала глюкотворных поганок в традиционный утренний борщ. Я же для себя избрал роль Арлекина (мне так казалось), и, дабы соответствовать, скакал по комнате, аки коза под кофеином, корчил рожи и делал Антону прическу "дикобраз-зомби". А чё? Если он неадекватен - надо его перенеадекватить!
Подействовало. Около минуты Тоха олицетворял собой полное и безоговорочное офигение. Затем смутился, одел сброшенный недавно с небывалым трагизмом пиджак, сбивчиво извинился, добавил, что соль принесет сам, после чего, передвигаясь по-пингвиньи, покинул спальню. Отсутствовал недолго. Я уже размышлял, не безопаснее ли мне будет сдаться в плен своей Бывшей, когда появился Антонио. Собран, сосредоточен и, кажется, трезв. Вспомнил! В рекламе этот типчик снимался. Там я его и видел. И тоже серьезным. Вошедший, меж тем, взмахнул рукой, и на столе, укрытом скатертью, образовался круг из кристалликов хлорида натрия.
- Сколько водки делать? - спросил уголком рта Антон, сохраняя при этом в других частях тела полную, пугающую неподвижность.
- А может, ну ее? - неуверенно выдохнул я.
- Ну, а марку хоть какую?
Получив в ответ мое мычание, и без того напряженный чувак сделал еще усилие. На лбу вздулись вены, а воздух вокруг него (честно!) завибрировал. Смотреть на Антона было жутко. И только я отвел взгляд, как предмет наблюдений сказал "фух!" и сдернул скатерть со стола. На нем толпились плоские бутылки водки (раз, два... пять) в количестве десяти штук. Но почему-то чекушки. Шаман в отутюженной "двоечке" взял один пузырек, открутил пробку и принял внутрь содержимое четырьмя мощными глотками. Я нагнулся, исследовал столешницу снизу. Через нее этот алко-фокусник "шнапс" на столе не смог бы материализовать. Фигня какая-то.
Я взял чекушку, содрал акциз, свинтил пробку. Пригубил. Вкус странный... Не, это не водка. Хотя... Глотнул еще. Черт, давно не пил, уже и не помню, какая она должна быть. Еще... Или водка?
- Точно, водка. И кажется, неплохая, - вслух резюмировал я после того, как светильник н потолке стал гореть ярче, а в животе разлилась блаженная теплынь.
- А то! - довольно воскликнул материализатор. - Помоги Татьяне отнести. Их восемь, а рук... меньше. (По одной мы уже "сделали".)
Перед тем, как мы сгребли чекушки, Антон похлопал по столу ладонью.
- И наковальней будет он, и пьедесталом, - процитировал сам себя вновь захмелевший фокусник.
- О-о-о! А-а-а! Э-э-э! - радость встретивших нас, утомленных "мафией" гостей, не имела словесного выражения.
- Ой, мальчики, спасибо! Когда вы успели-то? - засуетилась благодарная хозяйка.
- Это Ваня... Ты ж Ваня? Ну да! Это он мотнулся, - соврал Антон, пьяно обнял меня и слюняво поцеловал в щеку. Давненько я не потреблял "огненной воды" - с непривычки шуточная доза рубанула по башке паровым молотом и спровоцировала нетипичное поведение. Трезвый я бы скромно опустил глаза, пошаркал ножкой и с плохо скрываемым удовольствием принимал благодарности от окружающих. Теперь же под действием этила во мне проявилась патологическая честность и жажда вселенской справедливости.
- Ниче подобного, ваще! - мой голос перекрыл гуляночный гам. Половина звуков родного языка выговаривалась с трудом. Сосредоточимся: - Это Антон в спальне... того... - пока я старательно подбирал подходящее слова, из-за спины послышалась шутка насчет двух мужиков в спальне и "того". Сразу захотелось подраться. Блин, правильно я делал, что не бухал: стабильная тупизна и пики гнева - основной эффект от чекушки. И, что обидно, я это осознаю. Резко отрезветь не получится. Надо добавить. Быстренько опрокинув полбутылки, обнаружил, что мозг работает.
- Антон в спальне десять пузырьков наколдовал, - выговорил я довольно легко. - Всё по-честному: на стол соль кинул, водку взял.
Что-то напоминающее правду услышали присутствующие в моей интонации - всеобщее молчание длилось более минуты. Становилось скучно.
- Так что, дамы и господа, спиртное, которое вы наблюдаете - из ниоткуда, - самым замогильным тоном, на какой только был способен, подытожил я.
- Братуха, научишь?
- А при всех покажешь?
- "Паленка", наверное...
- Наливайте, у меня тост!
- А я не верю!
Празднующая публика взорвалась репликами.
- Совсем! Забыла! Вам! Сказать! - чтобы перекрыть ор возбужденно галдящего коллектива, имениннице пришлось выкрикивать каждое слово. Гам стих. Татьяна выдержала паузу, зачем-то кокетливо поправила прическу и продолжила: - Среди нас находится звезда различных шоу, человек собирающий аншлаги на сценах Европы и России, иллюзионист высочайшего уровня Антон Павлович Родзинский-Эйнцберг.
С этими словами хозяйка попыталась выдвинуть вперед чекушечного чародея. Антонио (опять захмелевший) качнулся под натиском Татьяны, но вперед не сделал ни шагу.
- Я никакой не иллюзионист... - обиженно и визгливо выкрикнул он. К моему сожалению, концовка фразы утонула в буре оваций. Точно: не в рекламе, а позавчера на афише видел я господина Родзинского-Эйнцберга. Минут пять не мог сойти с места. Тупо ржал. Нелепо смотрелся индусский тюрбан на хрестоматийно-славянском лице, с которого даже фотошоп не смог убрать признаков склонности к плотским утехам и философствующей лени. Да еще фамилия, да еще пафосная надпись: "Маг высочайшей категории. Инициировал и обучил мистера Д. Копперфильда".
Публика, меж тем, с удвоенной силой выпивала, закусывала и забрасывала - в промежутках между жеванием - вопросами Антона. Тот был мрачен и молчалив. Если бы бедолага был выше ростом, шире в плечах, не такой пухленький (не толстый, а именно "пухленький"), тогда его суровый взгляд из-под насупленных бровей заставил бы замолчать назойливых сотрапезников. Увы, пан Родзинский, равно как и герр Эйнцберг, такой, какой есть, больше всего напоминал в тот момент смешную маленькую сердитенькую тучку, которая комично тужится, но не может ни громом оглушить, ни метнуть молнии. Кажется, состояния Антона никто не замечал. Лишь Татьяна с лицом, полным участия, подошла к иллюзионисту и зашептала ему на ухо. Видимо, извинения. Антон помрачнел еще больше.
Я подсел к рассерженному магу. Во-первых, мне было его очень жаль, во-вторых, неожиданно в опасной близости от моего прежнего места (через два человека) появилась Наталья. Дама в упор смотрела на меня. В ее глазах (сколько стихов я им когда-то посвятил!) читалась жажда реванша на неудавшийся давеча скандал в коридоре, еще проще читалось количество выпитых горячительных коктейлей. Опасное сочетание. Особенно в женщине. Особенно если это моя бывшая. Я ретировался. Хотя... Кого обманываю? Какое "ретировался"? Сбежал - вот наиболее подходящее слово.
Я отступил со своим стулом и невероятным усилием втиснул его рядом с Антоном, отодвинув при этом от Тохи здоровенную бабу из разряда некрасовских.
- Один - один, - с благодарностью сказал фокусник, наливая себе и мне из чекушки. - Вообще-то мне нравятся крупные женщины. Но эта вполне могла меня нечаянно грудью привалить. Насмерть, - прочувствованно рек Антон. На мгновение задумался. Опрокинул рюмку. - А вы, дорогой спаситель, отчего не пьете?
Спиртное вышибло слезу из глаз иллюзиониста. Они и раньше-то не лучились весельем, а сейчас, глянув в них, я сам чуть не зарыдал от подступившей тоски по совершенному миру (для всех) и по столь же недосягаемому немецкому авто представительского класса (для себя). Э-э-эх! Выпил. Закусил. Разлил. Выпил. Ком в горле никуда не делся. Новый друг понял и поменял опустевшую бутылку на полную.
На волне печали и неизъяснимой грусти наш тандем оприходовал... примерно... очень много горячительного. Пили молча. За любовь. Не чокаясь. Кажется, Палыч в процессе водку подколдовывал - меньше ее не становилось. Лишь вздыхали. Долго так продолжаться не могло: алкоголь - мощнейший коммуникативный стимулятор. Я, увы, говорить не мог - был занят тем, что наблюдал (так мне казалось) и даже иногда пытался осознать изменения, произошедшие со мной, с другими людьми, с вселенной.
- Ишь, "иллюзионист" говорят, - более опытный в питии сосед ничего не наблюдал, попыток осознания не делал, зато выплескивал из себя наболевшее. - Ладно, эти вот! - он пренебрежительно махнул рукой в сторону гостей, уже начавших танцевать в смежной комнате. - Это глупцы! Но Татьяна! Мы знакомы уже... - Палыч, видимо попробовал считать года. Не вышло. Плюнул. Продолжил негодовать: - Такое оскорбление, такое изощренное унижение - "иллюзионист"...
Я зажмурил левый глаз и склонил голову на бок. Профиль, как выяснилось, неиллюзиониста, часть стола и дверной проем плавно поплыли вверх. Склонил на другой бок - вниз. Забавно. И чего я столько времени не пил?
Видимо, Танюшка услышала слова Антона. По крайней мере, когда я очередной раз направил все видимое вверх, туда же последовала и хозяйка.
- Тошечка, ты же знаешь, что у меня и в мыслях не было тебя хоть капельку обидеть, - даже мне было заметно, насколько именинницу гнетет вина. Самому стало неудобно.
Я даже решил попробовать заговорить:
- Антонио, mon ami, женщинам надо прощать! - Хм, голос был очень отдаленно похож на мой.
После солидной паузы, со вздохом, Эйнцберг согласился:
- Ты чертовски прав, дружище! Танюшке можно всё, - лицо мага, наконец, оживила улыбка. - Нервный я что-то стал, обидчивый... а всё эти вот, - Палыч с ненавистью махнул рукой в неопределенность. - Прости меня, прелестная Татьяна, - не вставая с табуретки, "маг высочайшей категории" сумел отвесить хозяйке витиеватый поклон придворного времен Луи XIV.
- А вам, мой друг, особое спасибо - за проявленный такт и бескомпромиссную честность, - теперь Антон обратился, кажется, ко мне. Ни тактом, ни особой честностью не отличаюсь - я себя давно знаю. Может, это он кому другому? Открыл оба глаза и обернулся - никого.
- А еще - непоказная скромность, - продолжал удивлять маг. - Представляешь, милая Татьяна, наш общий друг знал, что, злясь на тебя, я поступаю глупо и, главное, несправедливо. Ваня не может умалчивать правду. В то же время он понимал, что, указав не ошибки прямо, может не только ранить меня, но и вызвать обратную реакцию. Что делать? Кто знает? Он знает! - восторженный учитель Копперфильда ткнул в меня пальцем, и, сделав паузу, обвел слушателей (я, Татьяна и сексапильная девица vis-à-vis) торжествующим взглядом: - Иван не проронил ни слова. Он молча смотрел на меня и укоризненно качал головой.
Финал. Овации. Занавес.
Не знаю, как там на счет магических способностей, но в том, что мой новый знакомый аншлаги собирает, не сомневаюсь. Вон, барышня напротив даже расплакалась.
- Ладно, мальчишки, вы тут пообщайтесь, а я на кухню. Салатиков надо нарезать, - даже голос у именинницы оттаял.
Вдруг сверху - страшный глас:
- Тань, да ты пойди потанцуй, а мы с Ваней на кухне управимся. Сегодня ты родилась - твой праздник. Так что оттянись как следует.
Наташа? Плечи почувствовали прикосновение цепких пальчиков. Наташа! За что, о небо?!!!
- Мы, Татьянины друзья, не можем позволить имениннице нас обслуживать в разгар праздника. Правда, Ваня? - коварная блонда отрезала мне все пути к отступлению. Танюха, святой человек, она не раскусила маневра и с благодарностью смотрела на моего палача. Не, ну это ж надо! Я прилично накачался "волшебной" водкой, и в этом состоянии могу послать к нехорошей маме хоть целый автобус футбольных фанатов, хоть целый фонтан пьяных вэдэвэшников, а вот эту вот - не могу. Боюсь.
Раздался легкий, еле слышный хлопок. Я увидел на столе появившиеся из ниоткуда три салатницы, огромную миску и множество маленьких тарелочек (не знаю их правильное название). Всё было наполнено аппетитно выложенной, искусно декорированной снедью. Нормалек! Фокусник, что ли, шалит?
- Ух ты! А салаты есть, - Антон пытался сыграть удивление. - Хозяюшка, оказывается, мы еще то, что ты наготовила, не доели, - крикнул он уходящей Татьяне. И сразу перешел на "златовласку":
- Как по заказу всё нашлось, - радостно говорил мой спаситель. - И ваши нежные пальчики, мадам, с восхитительным маникюром не пострадают от готовки, мадам.
Последнее слово, судя по всему, чрезвычайно нравилось моему другу. Следующую фразу он вообще начал цитатой из М. Круга:
- Мадам, пада-бадам. У нас деловая беседа.
- Очень деловая? - Ната быстро стервенела.
- Да просто п...ц! - эмоционально и пьяно уверил ее Антон. - И что самое главное..., пада-бадам, - секретная. И нам надо остаться вдвоем.
- С мужчинами, Ванечка, стал уединяться? Ну-ну, сейчас это модно... - прошипела на прощание Бывшая.
Жуть! Если бы я не надудлился, как старшеклассница на выпускном, то месяц задумчивого настроения, сдобренного плаксивым самокопанием, был бы обеспечен. Сегодня же мне показалось чертовски весело - высунуть язык и клинически тупо заржать вслед удаляющейся мадам. Боже мой, а если Натали с такой же маниакальной настойчивостью, как и меня, допекает всех своих бывших мужей (3 чел.) и бой-френдов (знаю двоих)?
- Да, с чего париться-то? - выпалил сосед, разворачивая меня к себе.
- Людей жалко, - честно сказал я. Копперфильдовский наставник внимательно посмотрел пьяными глазами в мои, не менее пьяные. Чуть задумался. Потом еще чуть-чуть. И в довершение уставился прямехонько в зрачки страшным немигающим взглядом.
- Я маг или фокусник дешевый? - прозвучал прямой, как стрела туземца и такой же бескомпромиссный, вопрос. Однако по ряду причин личного характера давать прямой ответ не хотелось.
- Ясно, - господин Родзинский помрачнел и забарабанил пальцами по столу. - Правде, значит, самой чистой правде не верим. Ну и ладно, - подвел собутыльник неожиданный итог. Но вскоре оказалось, что это вовсе не конец, а очень даже начало.
- В знак искреннего уважения и для поддержания рождающейся дружбы позвольте оказать вам маленькую услугу.
Предложение, несмотря на то, что оно было высказано благожелательным тоном, должно было меня насторожить. Хотя бы потому, что "оказать услугу" мне обычно предлагают адепты тоталитарных сект, продавцы карманных стиральных машинок и прочие мелкие аферисты. Но чувство самосохранения было блокировано возлиянием.
- А-а, давай. Позволяю! Но потом - на брудершафт! - заявил я смело и развязно, после чего попытался выпить огурец. Заметил, что в руке не рюмка, коротко поржал и только потом вспомнил о важном:
- А в чем услуга-то?
- Я могу сделать так, - зашептал на ухо волшебник, - что преследующая вас особа прекратит свои поползновения.
Ох и мудрено изъясняется иллю... ой, простите, маг. Кое-что до меня дошло, но вопросов оставалось много.
- Ну, и как вы себе это представляете? Душевные беседы, угрозы, подкуп и слезные просьбы ее только раззадорят. А насчет убийства или продажи в сексуальное рабство в страны арабской Джамахирии, - и как это выговорил? - то я категорически против.
- Зачем такие крайности, - поспешил успокоить Эйнцберг, - действуем строго в рамках правового поля и средства используем исключительно магические.
Что он имеет в виду? Я постарался вспомнить, как на представлениях фокусники борются с перенаселением. Вспомнил! Слезы благодарности брызнули из глаз. Я обнял своего лучшего друга.
- Одна только просьба, - я попытался одновременно говорить и стискивать в объятиях кругленького артиста. - Для полного и всеобъемлющего счастья позволь мне это сделать вместе с тобой. У меня на балконе двуручная "Дружба" есть. Я мигом. Туда и назад.
- Какая такая "двуручная"? - и вопрос, и лицо мага выдавали недоумение.
- Ну как же?! Мы ведь Наташу распиливать будем! - теперь недоумевал я.
Несостоявшийся подельник внимательно, как врач у пациента, изучил выражение моего лица. Затем сказал совершенно спокойно:
- Не, не надо никакой "дружбы". Клиент просто исчезнет, оставив публику в безмерном удивлении.
Сказав эдакое, маг для начала оставил в "безмерном" меня, а сам отошел шушукаться о чем-то с именинницей.
- Минуточку внимания! - как только совещание закончилось, Татьяна хорошо поставленным голосом заглушила и музыку, и разговорный гам. Когда взоры всех гостей устремились на нее, продолжила, добавив интригующих интонаций зазывалы экстра класса.
- А сейчас вы увидите небольшой по времени, но потрясающий по эффекту сеанс магии в исполнении величайшего и непревзойденного господина Родзинского-Эйнцберга.
Странно. Несмотря на выпитое, зрители воодушевились и даже аплодировали. На середину комнаты, раскачиваясь, будто исполняя шаманский танец, выплыл Антон. Его движения приковывали взгляд, гипнотизировали. Полился плавный, всепроникающий голос:
- Сейчас в этом шкафу, - маг показал рукой на скромную деталь меблировки, - висят платья хозяйки этого дома. Сейчас это просто гардероб. Но стоит мне хлопнуть в ладоши, и внутри него откроются двери, ведущие в неведомые и таинственные миры.
- Мне нужен человек, - Эйнцберг очень неприятным взглядом обвел присутствующих. Народ стал стремительно трезветь.
- Ты!!! - непреклонным перстом Палыч ткнул в Наталью. От произведенного эффекта девушка испуганно вскрикнула. Я, кажется, тоже.
- Ты, не верящая в силу первичных стихий, не верящая в магию и чудеса. Ты зайдешь в этот портал, дабы самой все увидеть и ощутить!
И что вы думаете? Самое взбалмошное и капризное из всех созданий полезло в шкаф как миленькое!
Маг там Родзинский или не маг - дело десятое, но мастер-класс по управлению стервами надо у него пройти. Обязательно.
Когда дверь за Натальей закрылась, Эйнцберг звонко хлопнул в ладоши. Публика вздрогнула. Чуть позже маг издал второй хлопок и с лицом триумфатора распахнул створки. Внутри висело с десяток платьев. Среди них никак не могла спрятаться надоевшая блондиночка. Это я утверждаю, зная о ее сверхчеловеческих способностях.
- Блин, а я вчера ей двести долларов заняла, - послышался расстроенный женский голос, как только присутствующие осознали очевидность увиденного.
Магия, безусловно, была налицо. Повосхищавшемуся некоторое время народу надоело таращиться на танюхины наряды. Стали возвращаться кто к столу, кто к танцам. Я же, кроме искреннего преклонения перед тайными науками в целом и лично перед копперфильдовским учителем, испытывал к тому же невероятное счастье. Мне больше не надо быть постоянно начеку, не буду теперь вздрагивать от каждого прикосновения, перестану трусливо прятаться по углам. Свобода-а-А! Огласив апартаменты неистовым криком, я от избытка чувств вывалил себе на голову остатки "оливье" и пошел в лихую присядку под заунывное завывание Селин Дион.
II
Утро следующего дня не понравилось сразу. С того самого мгновения, когда я ощутил, что на меня льется вода. Холоднючая! Льется, блин, и льется. Я парень культурный, кое в чем даже воспитанный. А этого гестаповца-водолея обматерил, еще не придя окончательно в сознание.
- Да вставай же, наконец, скотина пьяная! - слух воспринял голос женщины. Странно: голос незнакомый, но, тем не менее, напрочь лишенный теплоты и человечности. Я открыл глаз. Надо мной, с наполовину наполненной водой бутылкой в руках и с нехорошим выражением на лице, высилась грозная леди. Смутно знакомая. В голове возник вопрос, настолько же философский, насколько и риторический: "Это что жt вчера было-nj?!" Судя по хаосу, царящему под моей черепной коробкой, вчера было всё!
- А ну, быстро... - водометчица угрожающе наклонила бутылку. Мне и так было несухо и некомфортно, поэтому я вскочил с максимально возможной для послепраздничного организма скоростью. Целеустремленная буддистка (она была вчера среди гостей. Но как зовут?..) и с ней вся видимая часть вселенной предательски поплыла в сторону. Но, собрав силы в кулак, я задал волновавший меня вопрос:
- Ты чё вообще хотела? По-нормальному не могла разбудить?
- Тише будишь - дольше будешь, - рассудительно заметила (вспомнил!) Марина. - Танюшка на работу пошла. Вас мы разбудить не смогли, вот я и осталась на дежурстве, - дала "вводную" барышня. - Сейчас почти два часа. Мне тоже пора. Так что буди своего друга - и по домам.
Друга? Точно - Антон! Избавитель человеческой расы от белокурого, сексапильного, повторяющегося кошмара.
- Он что, на воду не реагирует? - пусть маг высочайшей категории и друг, но я за равноправие.
- Не знаю, на что он реагирует, - задумчиво молвила Маринка. - Спит он в моем манто, за которое женщина с моей зарплатой может и убить. Воду лить не рекомендую. Отомщу жутко.
Кто как, а я в угрозы, озвученные милыми дамами, верю. Осталось придумать, как разбудить собутыльника, сохранив при этом жизненно важное манто.
Ко всеобщему счастью, через несколько мгновений в дверном проеме показался невероятно мятый, от низа брючин до вершины лба, господин Родзинский-Эйнцберг. На господина он, честно говоря, не тянул, делал непонятные движения руками, что-то мычал.
- Тихо-тихо, не порви! - крикнула Марина Антону, подскочила к страдальцу и помогла освободиться от песцового манто. В памяти всплыл фрагмент вчерашней вакханалии, в котором почему-то я помогал магу для какой-то важной цели влезть в эту деталь туалета.
Несмотря на дряблость мышц и размягчение мозга, мы собрались минут за пять. Из подъезда вышли вместе, а потом Марина побежала по своим делам, мы - по своим.
- Хреново? - спросил Родзинский, как только мы отошли от дома на полсотни шагов.
Ответ с моей стороны был настолько очевиден, что я промолчал.
- Подожди-ка, - Антоха чуть развернул меня к себе. Некоторое время от делал быстрые пасы руками возле моего лица (может, дули крутил), что-то бубнил. А по концовке дал мне болючий щелчок по носу. "Вот и верь людям", - подумал я и начал было замахиваться для удара, но понял, что похмелье покинуло организм и я снова как огурчик.
- Пиво возьму, - устало выдохнул Тоха. - Сам себе ни похмелье, ни какую другую болезнь убрать не могу. Зато...
Из воздуха, аккурат в руку мага материализовалась открытая бутылка пива с незнакомой этикеткой. Маг осушил ее в пять глотков. Постоял молча с полминуты, ожидая эффекта. Сказал удовлетворенно: "Во!" И пригласил меня следовать дальше. Чудо-напиток привел товарища в чувство и вернул разговорчивость:
- Нельзя нам, магам, пить. Мне в особенности. Не помнишь, сколько чего я наколдовал?
Я пожал плечами.
- Ладно, у Танюшки узнаю. Хоть бы в полторы штуки влезть.
- В смысле? - последняя фраза Палыча была непонятной.
- В прямом, - охотно взялся пояснять Антон. - Продукты, да и вообще всё, что угодно, когда появляются в одном месте - в другом исчезают. А если за них не заплатить, то это не магия, а воровство выйдет.
- Кому платить-то? - я порядком опешил от такого поворота. Новый друг бросил на меня взгляд и оставил вопрос без ответа.
- А если не появление, а исчезновение: это также денег стоит? - задали вопрос моя жадность в паре с бедностью, имея в виду чудесное избавление от монстра. Тоха резко остановился, ударил себя кулаком по лбу и произнес: "Бли-и-иин!" - с досадой и отчаянием. Ситуация начала мне не нравиться. Родзинский стоял посреди тротуара, молчаливый и ошеломленный, словно "Мерс", сбитый в кювет "Москвичом". Я дернул мага за рукав. От вышел из задумчивости с озабоченным лицом и второй бутылкой пива, которую приговорил быстрее первой.
- А ведь капец скорее всего твоей бывшей, - мрачно рек Палыч, - ваще не помню, в какой из миров ее загнал.
- В смысле? - я перепугался. Наташку стало вдруг невыносимо жаль (очень странное чувство).
Маг бессильно развел руками:
- Нельзя мне пить...
- То есть, ты хочешь сказать, что из шкафа она не вылезла через люк в полу на этаж ниже, а... пропала?
Я схватил мобильник и стал звонить. Благо, город небольшой, и справки через знакомых и знакомых знакомых можно навести о ком угодно. Через десять минут я убедился, что стервозины нет нигде. По крайней мере, в пределах Павловска.
- Почему люди не верят правде? - с горечью и тоской жаловался Эйнцберг. - Какой люк? В полу? Говорил же, что не иллюзионист я дешевый, а маг высшей кате...
- Ты куда человека дел?! - взревел я и схватил толстячка за грудки. Черт, я готов был снова терпеть атаки Бывшей, только бы этот шаман наколдовал ее назад.
- Между прочим, ты ее вообще распилить "Дружбой" хотел, - отбивался от меня Антон словесно и физически.
Мы оба люди, кое-где интеллигентные. И потолкавшись да поорав минут пять, перевели диалог в более конструктивное русло. Моя квартира была ближе, потому побежали туда.
- Так че, и Копперфильда взаправду обучал шаманить? Пока ждали лифт, я, отдышавшись, решил расширить кругозор.
- Магии его обучал, - буркнул Родзинский, которому не по душе пришлось слово "шаманить", и не только оно: - Миллионы людей ведь смотрели, как он заставлял огромные предметы исчезать. Он что, по-вашему, их в руках ныкал? Не верите ни во что... Считаете иллюзией.
Вот, наконец, и квартира. В прихожке магу понравилась одна из ниш в шкафе-купе.
- Отойди-ка, - приказал маг. Я достаточно уверился в способностях Антона и отпрыгнул метра на три. "Хала-бала" или что-то подобное произнес добрый волшебник с напряженным лицом, рванул влево дверцу шкафа и ринулся вовнутрь. Видеть, что происходит, я не видел, но, по всей видимости, в заколдованной нише, кроме пана Родзинского и пары моих старых курток был кто-то еще. Причем живой и с активной жизненной позицией - судя по звукам отчаянной борьбы. Невидимое мной существо оказалось спортивнее, и Антон вылетел из шкафа спиной вперед. Вслед за ним, споткнувшись и угодив головой в живот магу, появилась... Натали!
Эту барышню я, мягко говоря, не люблю, но в тот миг, увидев ее живую, в изысканном вечернем платье, чуть не расплакался от радости. Но, оказалось, это были еще не все действующие лица, явившиеся из шкафа. Третьим номером шагнул мужик в смокинге.
- Ваша? - спросил он у скрючившегося после удара в солнечное сплетение Антона. При этом гость не по-джентльменски взял Натали за шею и приподнял. Дама пыталась полоснуть смокингоносца маникюром, но не дотягивалась.
- Ахн, вяык, - смог выдавить из себя Родзинский звуки, которые мужчина принял за согласие.
- Тогда забирайте! - сказал он. Разворачиваясь перед тем, как уйти в шкаф, житель неведомых миров повернулся ко мне фасом и я застыл в офигении. Казалось, я смотрю в зеркало. Напротив меня был еще один я, только в смокинге и чуть крупнее. Погруженный в свои думы я (который не я) меня (который я) не заметил и молча скрылся в шкафу.
- Что, Ванечка, опять ты ни причем? - ехидно полюбопытствовала Наташа, пытаясь поправить прическу, потерявшую форму после бодания. - Пока твой друг ушлепочный не появился, я, между прочим, с одним очень порядочным мужчиной год в любви и счастье прожила.
- В параллельных реальностях время по-другому течет, - прокомментировал оживший маг. И тут же взвыл - это Наташенька приложила его каблучком. "Скотина", - ругнулась леди и прошествовала к зеркалу - приводить себя в порядок.
- Больно, - кудесник растирал атакованную ступню и, судя по выражению лица, очень жалел, что вытащил Натали из шкафа. Некоторое время все молчали. Молчал и я, хотя вопросы (особенно один) просились на язык.
- А что это за тип с тобой был? - не выдержал я.
- Ревнуешь? - Натали ни к месту решила пококетничать. Макияж и прическа были уже в норме. Бывшая, чуть вращая бедрами и смотря мне в глаза, приблизилась вплотную. Таинственная улыбка блуждала на пухленьких губках. Я сглотнул. Хотел чего-то сказать... Блин, изменилась блондиночка в этих параллельных, не пойму как, но изменилась.
- Мне вряд ли показалось. Но чувак уж больно на меня похож, - наконец смог выговорить я.
- Правда? - порхнув ресницами, все с той же улыбочкой, Бывшая оценивающе осмотрела меня, провела своей рукой по моей и почему-то осталась довольна осмотром.
- Ничего общего, - прощебетала барышня интимно, пододвинувшись еще ближе. Черт, а Наташка меня конкретно заводит!
- Тот, второй - жлоб, зануда и хам, - голос блондиночки журчал уже возле самого уха, и теплое дыхание приятно щекотало щеку.
- Апчхи-и! - наконец-то Палыч окончательно ожил и принял меры для уменьшения зашкалившего сексуального напряжения.
Бежать мне надо! Но куда, из собственной квартиры? Маг хотел что-то сказать, и я хотел... Но мы замерли с открытыми ртами. Створки шкафа-купе разъехались, и оттуда выскочила вторая Наташа. Быстро сориентировавшись, она подскочила к своему номеру первому.
- Прикинь, чуть не спалились, - сказала вторая, и девушки быстро обменялись заколками. После чего так же быстро обменялись репликами:
- Думаешь, прокатит?
- Да ничего он не заметит, я уверена! С этим же, - кивок в мою сторону, - прокатило!
"Не заметит"? Барышни, однако, одеты совершенно одинаково. Кроме заколок. Похоже, Наташа местная поменялась местами с Наташей шкафной. Нафига?
- Ладно, цёмки. Я побежала.
- Удачи тебе с моим твоим.
- Спасибо. А бывший твой - ничего...
Последнюю фразу, как бы между прочим, обронила та барышня, что появилась раньше. Обо мне? Обо мне!
Наконец, когда блондинок в прихожке стало в два раза меньше, я и Палыч закрыли рты. ...И снова открыли. На антресоли, которая располагалась аккурат над бедолагой магом, послышалась непонятная возня. Через пару секунд шумная мебель распахнулась, и на моего приятеля упала загорелая, с мокрыми волосами, пахнущими южным морем, облаченная в рисковое бикини Наташа. Удивиться никто не успел.
- Шо за маза-фака? - донеслось из шкафа, в который полминуты назад шагнула Натка номер один. Услышанный английский мат, произнесенный на хуторской манер, прогнал по телу волну тепла - именно так ругалась моя экс-герл-френд. А вот и она - выходит из мебели. Глазки от злости блестят огромными сапфирами. Видать, чего-то Антоха недошаманил. Вышла. И опять выходит! За ней еще одна... В прихожей становилось тесно.
- Канаем с хазы, по бы-рому! - не своим голосом заорал кудесник, выкарабкался из-под загорелых упругостей с перекошенным лицом и рванул к входной двери. Нервы у меня ни к черту, а тут еще вылезающие ото всюду блондиночки... хотя мне и одной было более чем достаточно.
Догнать Антона удалось кварталов через десять. Шустрый парняга оказался. Никогда бы не подумал. Либо он испугался сильнее меня, либо бежал каким-то магическим способом. Оказалось, Палыч бежал к себе домой. Когда мы вошли в его квартиру на шестом этаже, стало ясно, что если этот стайер и считает свою "трешку" крепостью, то он глубоко и непоправимо заблуждается. Чего мы сюда ломились?
- Капец мне, капец мирам, - причитал Антон, бегая по апартаментам и что-то ища.
На мой взгляд, маг преувеличивал. Взвод Наташек, безусловно, устроит "капец" мне. Потом Палычу. Но, чтобы разрушать миры, в которых можно купить в рознице или подписаться на журнал "Cosmopoliten" - нет!
В дверь позвонили. Потом еще. И еще. На цыпочках перепуганный волшебник прокрался к глазку, быстро зыркнул в него и в ужасе отскочил. Глаза у бедолаги были размером с циферблат часов "Полет", кожа приобрела нездоровый зеленоватый оттенок. И у меня сердечко екнуло. Перед глазами нарисовалась картина: Наташки, в лихо заломленных розовых беретах, с гламурными "калашами" на ремнях "Луи Виттон" штурмуют наше убежище.
- Братва подвалила, - белыми, бескровными губами прошептал Палыч. Тю, так за дверью вовсе не озорные девчушки, а обычные душегубы. Нам просто сказочно повезло!
- Ты им должен? Что за бригада? - я решил уточнить детали.
- Какая еще "бригада", при чем тут, нафиг, долги? - горячился и одновременно паниковал Антоха. - Это наша братва, магическая, а не бандюки какие-нибудь. За то, что я напортачил с порталами, деньгами не расплатишься. Эх, нельзя волшебникам пить! А мне - особенно, - как-то уж совсем безрадостно резюмировал Палыч и стал (насколько я мог судить со стороны) судорожно думать.
В дверь звонить прекратили. "Хреновенькая примета", - как сказал боцман, увидев всплывающий якорь. Значит, маги задумали каверзу.
- Слушай! - я аж взвизгнул, когда Родзинский дернул меня за рукав. Сияющее лицо мага говорило о том, что его осенило.
- Ты мне друг? - захлебываясь прямо таки телячьим восторгом, спросил Палыч. Над риторическими вопросами я не задумываюсь:
- Нет! У меня родители старенькие и еще ипотека.
Однако от моих доводов Тоха отмахнулся и возбужденным шепотом стал рассказывать следующую историю. У них, в магической братве, за любые "бока", любые "косяки" спрашивают строго. И при таком раскладе свал для набочиневшего один - расстаться со своими сверхъестественными способностями до того, как на сходняке ему предъяву паханы зачитают. Маги, по ходу, пацаны правильные, не беспредельщики какие-то. Спрашивают строго, но спрашивают только с понимающих. А если до предъявы от способностей избавился, то, считай, и базара не будет. Потому как с голимым фраером терку тереть и не по понятиям, и не по масти.
Вот, примерно, то, что Антон поведал.
- Одна лажа, братуха, искусство наше в никуда уйти не может. Надо его кому-нибудь передать. Ты как, согласен?
Видимо, я ответил что-то невразумительное. Родзинский глянул на меня умоляющими глазами и севшим голосом попросил:
- Спасай, дружище. Соглашайся.
Положа руку на сердце: не помню, чтобы я сказал "да". Но, положа вторую руку на второе сердце (у нас, у магов, это запросто!): не помню также, чтобы сказал "нет". Еще не помню, сколько провалялся на полу в неудобной позе. Встал. Руки, ноги затекли, башка раскалывается. Антона нигде нет. Зато нашел записку:
"Ты меня спас, ты мой друг. Вряд ли еще увидимся. Квартира теперь твоя. Хочешь - сам живи, хочешь - подари кому или продай. Желаю удачи.
Твой друг Антон.
P.S. Не бухай!"
Вот так поворот! Прошелся по неожиданно появившейся собственности. Размял мышцы. Голова прошла. Оказалось, что она забита всякими магическими науками под завязку. Сразу руки зачесались (а может, в моем случае - череп?) испробовать наволшебить нечто доброе. Сосредоточимся. Есть! Из окна квартиры был виден результат. Непрерывно звеня, распугивая обалдевших воробьев, не видевших никогда подобного чуда, по Павловску, впервые за многовековую историю города, передвигался новенький красавец трамвай. Для первого раза неплохо колдонул! Хотя есть еще над чем поработать. Вагоновожатую надо наволшебить более опытную, с устойчивой психикой. А то у этой лицо с перепугу перекосило. Пассажиров в пробные рейсы брать не буду. А лучше этот трамвай уберу и другой наколдую. Такой, чтобы по земле ездил, а не парил на уровне моих окон.