Три человека - инженер-программист, хореограф и один бывший влиятельный чиновник, не имеющий работы на текущий момент, но и не нуждающийся остро в оной, - сидели под раскидистыми ивами на берегу Яузы и интеллигентно пьянствовали в аккуратном ритме, когда стоит цель не столько захмелеть, сколь подкрасить общение нужными эмоциями, тонами, приятно растянуть время.
Воздух был ощутимо прохладен вблизи речушки, над которой парили чайки, охотясь на мелких рыбин у поверхности воды, а порой пролетали и грузные крякающие тушки уток. Хотя на солнце лица припекало почти что в летнем виде. Май - он май, да куртку не снимай.
Троица была не одинока в своём занятии - вокруг, соблюдая священную дистанцию племён, расположились похожие группки расслабленных гуляк за пикниками и посиделками, молодые и старые, женщины и мужчины, по двое или по пятеро. И занимались примерно тем же самым.
Подле цвели своей ярко-жёлтой простотой одуванчики. Диким сорнякам одуванчикам ведь изысканные цветы не обязательны, они могут развиваться без опыления и насекомых, клонируя себя в любых количествах. Это цветы-простолюдины.
Пахло жареным мясом от мангала на другом бережку, оттуда же доносилась музыка в ультра-молодёжном стиле, впрочем, никому особо не досаждавшая своей безыскусностью.
Стояла чудесная погода, одна из тех, что заставляет покинуть засиженные за долгие месяцы душные постылые жилища и посвятить себя древнему ритуалу личного разговора на открытом пространстве за совместным поглощением нехитрой еды и ласково дурманящих на свежем воздухе алкогольных напитков.
Неторопливая беседа длилась уже несколько часов, текла неспеша, подобно этой речушке перед ними. Троица разобрала последние житейские новости, потом их знакомых, потом знакомых знакомых, женитьбы и разводы, рождения и смерти, неожиданные повороты фортуны, поломавшиеся автомобили, вакансии по работам, курьёзные случаи, политические перипетии нынешнего нелёгкого периода страны - и, наконец, ближе к закату они подобрались к самым глубинным и важным вопросам. Бытия. Ради которых, вероятно, и затевалась встреча, осознавали ли того сами участники беседы или нет.
- У меня выработалась своя, можно сказать, философия ко второй половине жизни, - начал свою заглавную речь вечера бывший сановник. - Я её называю, условно, эгоистично-нравственный императив. Конечно, это отсылка к Канту. Только, в отличие от него, мне чхать на нравственность в большом смысле, на "всеобщее законодательство", на нравственные законы общества. Это императив личный, он для меня, поэтому и эгоистичный. Кроме меня - для меня ничего нет. У меня есть только личный опыт. Я не отрицаю существования других людей, вас, к слову, это не чокнутый солипсизм. Но у вас иной опыт, другие жизни и цели в жизни. Даже мы собираемся так редко, потому что наши судьбы различны, хотя мы и являемся близкими друзьями. А что сказать про других людей, до которых мне нет дела? Оттого мой закон написан только для меня и под меня.
- Как софт под конкретное железо, - вставил банальную для нашей эпохи метафору инженер.
- Верно. Хотя, опять же, если он кому понравится, подойдёт - я не против, чтобы его кто-то примерил и к себе, если у нас схожим образом работают мысли, то почему нет? Вполне. Наши "Я" могут быть и похожи, только даже своей схожести не осознавать. Я и Я, понимаете? Это необходимое отступление. А теперь суть. Как уже сказал, у меня нет опыта других людей, а только лишь собственный. Таким образом, только на свой же... э-э-э... сенсуальный опыт я и могу положиться, от него отталкиваться, только на таком фундаменте строить выводы. Я эгоист, тут я не открыл Америку, мир для меня - это то, как он относится ко мне, к моей жизни. Хорошо или плохо. Но я, одновременно, не отрицаю ценность жизни, опыта и ощущений других людей, просто мы... мы как бы заперты в своих эгоизмах! Значит, нужно выстраивать между нашими замкнутыми камерами мостики сообщений. Каким образом? И здесь начинается ключевое: я, полагаясь на свои Хорошо и Плохо, на свою пользу и вред, выстраиваю отношения с другим человеком: если он мне даёт доброе, хорошее, приятное, то я стараюсь отплатить ему теми же ощущениями... И плюс небольшой бонус, очень важно вернуть добро с процентами! Я получаю добро и отражаю его же, усиливая обратный сигнал.
Он сделал затяжной глоток прямо из горлышка бутылки, посуда им была ни к чему. Подумал и ещё более увлечённо продолжил, поймав мысль за хвост:
- Я стараюсь умножать добро, полагаясь, повторюсь в энный раз, но это важный пункт, не на глобальные нравственные императивы, не на законы общества. Общество - это абстракция, просто слово, для меня почти бессмысленное! А на свои собственные ощущения, на самое реальное, что у меня есть. На 1 квант полученной любви - я постараюсь заплатить 2 кванта, на одну единицу внимания - верну больше единицы, на 1 грамм честности в мой адрес - отдам 1,5 грамма. Возвращать Хорошее надо всегда чуть больше, так мы запускаем нарастающие петли обратной связи, именно так наши связи крепнут, наши Я сплетаются ощущениями, так мы увеличиваем добро на пару с кем-то. С коллегой, с другом, с партнёром. Но возвращать обязательно! Платить добром за добро, не потеряв по дороге, иначе связь постепенно ослабевает и разрушается, добро улетело в пустоту. Мутуализм - это ещё так называется. Выгодно твоему и моему эгоизму. В итоге, по моей теории, Добро - неизменно межличностная категория, оно выражается в отношениях между конкретными личностями, между двумя, ну, или тремя Я, а не в каком-то там странном пространстве общества с миллионами людей. Некоторые отношения могут даже противоречить законам этого самого общества, но быть добром между ними. Сотрудничество вопреки внешним условиям. Дружба на войне, меж двух сторон конфликта. Да много можно представить пограничных ситуаций, экзистенциальных ситуаций, как сказали бы авторы XX века, где ваш Кант не работает, у него слишком грубо и схематично, он ведь жил когда, в XVIII веке, когда любили механистичность, шестерёнки. Не хватает у него тонкости отношений, что ли...
- Или запретная любовь в диком нетерпимом обществе - она будет для двоих благом, а для окружающих ужас-ужас, - внезапно привёл и свой пример хореограф.
- Да! Именно так, Андрюша, опыт хорошо нам знакомый. Хотя в целом законы написаны приемлемо. Для кого приемлемо? Для меня. Меня они устраивают, пока меня защищают. Я не играю в радикала-ниспровергателя государственных основ. Мой катехизис, если так можно выразиться - сугубо индивидуальный, в домашних тапочках. Ещё раз: это личностная философия, если она кому не подходит - что ж... Я всегда был индивидуалистом, чурался толп, заседаний, голосований, мнения большинства. Мне приходилось долго с этим работать. Но я и избегал по возможности. А потом совсем забросил, ну, вы в курсе... Коллективы! Вырабатывать мировоззрение и правила для людских масс - мне хочется менее всего. Скажем, если хотя бы вы, друзья мои, понимаете то, чём я толкую - я уже рад, что внёс в сей мир горстку связных мыслей.
- А что же тогда зло в твоей теории, Константин Сергеевич? - задал вопрос инженер, намереваясь разобраться в вопросе до всех существенных деталей.
- Зло - то, что по умолчанию, а по умолчанию там пустота. Энтропия. Неизбежная потеря и разрушение от старости. Гниение и распад. Пыль, которая сама по себе образуется по углам квартиры. Да и сама квартира не была построена, ведь требует созидательных усилий, а так по умолчанию будет только лишь необжитая пустошь. Несказанное доброе слово, несделанное доброе дело, неосуществлённое Хорошее. Зло - оно естественно, как естественны смерть, старость и болезни. Они естественны, но что в них хорошего? Самое простое примитивное зло - агрессия, природная звериная вещь, но слишком наказуемая сейчас посреди городских масс. Мы ведь постоянно живём в толпе, и последнее что мы можем себе позволить - животная агрессия, эту дыру мы всё же залатали законами и наказаниями, уголовным кодексом. А вот безразличие в толпе - уже современное неизлечимое зло, популярный продукт нашей эпохи. Ничего. Ничего, в котором тонут наши жизни. Ничего не происходит хорошего. Происходит ничего. И жизнь потихоньку растворяется, уходит, пока от нас не остаётся и следа.
- Так мир по умолчанию злой? - ещё раз уточнил инженер постулаты.
- Он бесчеловечный. Он холодный. Жестокий. И в конце я в нём умираю. Исчезаю. Значит злой. Но в моих, в наших силах и словах сделать его в моменте добрее, удобнее, уютнее, теплее. Как наш разговор - кажется таким малым делом, но одновременно очень хорошее усилие, которого я ждал много месяцев. Да и вы тоже, наверное... Собраться вот так, спустя столько времени... Без всякого повода... Отложив все дела в сторону хотя бы на день. Без кафе и ресторанов, а прямо под деревом у реки. Как собирались люди век назад и пятьсот лет назад. Вне времени, вне условностей. Это преодоление пустоты, отчуждённости, безразличия, лени - через волю, это становление кратковременного, но чуда. В наших руках делать усилия постоянно, каждый день, по чуть-чуть. Создавать чуть-чуть больше, чем разрушили. Отдавать чуть больше, чем забрали. Ради тех, кого мы любим. Кто нам важен. И кому важны мы. Даже если это наперекор обстоятельствам! Искусственно! Назло естественной энтропии! Творить жизнь, как искусство. Таков мой императив. Моё повеление. Давайте выпьем за это!
И они выпили, и ещё раз, и ещё несколько раз. За искусство. За созидание. За философию. Прежде чем их зелёный ивовый бережок окончательно окутала темнота наступающей ночи. И на сине-фиолетовом ясном предлетнем небе стало видно ту самую чарующую комету, о которой жужжали все новости и сети. Она была словно олицетворением сказанного сегодня. Императив.
