Глава 37. COGNOSCO TE^[1]

     Целитель прибыл в середине дня. Он был невысоким, но плотным и похож на борца-любителя, с плечами почти такими же широкими, как у Роджера. Он не представился, но вежливо кивнул миссис МакЛарен, быстро обвел комнату цепким взглядом, затем сосредоточился на Баке, который впал в беспокойный сон и не проснулся даже от шума, вызванного появлением целителя.

     - Он говорит, что его сердце ... - неловко начал Роджер. Мужчина резко взглянул на него, затем махнул рукой, отстраняя, и подойдя, пристально посмотрел на Бака. Все МакЛарены ждали в затаенной тишине, явно ожидая чего-то впечатляющего.

     Мужчина кивнул сам себе, снял кафтан и закатал рукава рубашки, демонстрируя загорелые предплечья, на которых проступали мускулы.

     - Ладно, - сказал он, садясь у кровати и кладя руку на грудь Бака. - Разрешите ... - Его лицо стало совершенно пустым, и он напрягся, отдернув руку, как будто ее ударило током. Он сильно потряс головой и распахнул рубашку Бака, засунув обе руки в отверстие и положив их плашмя на тяжело вздымающуюся грудь мужчины.

     - Jesu, - прошептал он. - Cognosco te!

     Совершенно внезапно волосы на теле Роджера встали дыбом, покалывая, как будто приближалась гроза. Мужчина говорил на латыни, и то, что он сказал, было: «Я знаю тебя!»

     *.*.*

     Все МакЛарены наблюдали за работой целителя с большим уважением и немалым благоговением. Роджер, который узнал немало о психологии исцеления от Клэр, был так же впечатлен. И, честно говоря, напуган до смерти.

     Целитель долго стоял неподвижно, положив руки на грудь Бака, запрокинув голову и закрыв глаза, его лицо исказилось в выражении глубочайшей сосредоточенности, как будто он прислушивался к чему-то далекому. Он пробормотал то, что Роджер узнал как Pater Noster^[2], хотя судя по выражениям лиц МакЛаренов, это могло быть и абракадаброй. Затем, удерживая руки на месте, он поднял толстый указательный палец и начал постукивать им в медленном, размеренном ритме. Палец отскакивал каждый раз, как будто он ударял по клавише пианино.

     Тап ... тап ... тап. Это продолжалось долго, так долго, что все в комнате снова начали переводить дыхание, даже Бак, затрудненное дыхание которого начало ослабевать, его легкие снова наполнялись естественным образом. Затем было уже два пальца, Тап-тап ... Тап-тап ... Тап-тап ... Медленно. Регулярно, как метроном. Снова и снова и снова ... Успокаивающе. Гипнотически. И Роджер понял, что это ритм бьющегося сердца – его собственного сердца. Оглядев комнату, увидев широко раскрытые глаза и слегка приоткрытые аденоидные рты клана МакЛаренов, он испытал самое странное чувство, что все их сердца бились в одном и том же ритме.

     Он знал, что они дышат как один организм; он слышал шелест втянутого воздуха и пенный порыв выдоха. Он знал это и был бессилен изменить собственный ритм, противиться чувству единства, которое незаметно сформировалось среди всех людей в хижине: от Ангуса МакЛарена до маленькой Жозефины, с круглыми глазами, как и у остальных, на руках у матери.

     Все они дышали, сердца бились как одно, и каким-то образом они поддерживали больного человека, держали его как часть большего существа, охватывая и подпирая его. Больное сердце Бака лежало на ладони руки Роджера: он понял это совершенно внезапно и так же внезапно понял, что оно было там уже некоторое время, покоилось в его ладони естественно, как округлый речной камень, гладкий и тяжелый. И ... билось в такт с сердцем в груди Роджера. Что было гораздо более странно, ничто из этого не казалось чем-то необычным.

     Как бы это не было странно и впечатляюще, Роджер мог объяснить. Массовое внушение, гипноз, воля и готовность окружающих. Он делал это и сам много раз, когда пел, и музыка захватывала публику, когда он знал, что они последует за ним куда угодно. Он делал это один или два раза, когда проповедовал, чувствовал, как люди тянутся к нему и вдохновляют его, как и он вдохновлял их. Однако было впечатляюще видеть, как это делается так быстро и четко. Однако его пугало то, что руки целителя были синими.

     Никаких сомнений. Это не было игрой света. Какого-либо значительного освещения, за исключением тусклого свечения притушенного очага, в хижине не было. Это было не что-то феерическое; никаких огненных вспышек или неона. Но мягкий голубой оттенок появился между пальцами целителя, пополз по тыльной стороне его рук и теперь распространился слабой дымкой вокруг его рук, словно проникая в грудь Бака.

     Роджер посмотрел в одну сторону, затем в другую, не поворачивая головы. МакЛарены были сосредоточенны и внимательны, но не показывали никаких признаков того, что видят что-то пугающее. Они этого не видят. Волосы на его предплечьях приподнялись. Почему я это вижу?

     Тап-тап ... тап-тап ... тап-тап ... Неутомимый, размеренный, и все же Роджер заметил какие-то тонкие изменения. Не в ритме – он вообще не менялся. Но что-то изменилось. Он невольно взглянул на свою ладонь, где, как он все еще воображал, лежало сердце Бака, и теперь почти не удивился, увидев его там, призрачный круглый предмет, прозрачный, но пульсирующий мягко, размеренно. Сам по себе.

     Тап-тап … … тап-тап ... … тап-тап. Теперь целитель следовал, а не вел. Не замедляя удары, а делая паузы на более длительный период между ними, позволяя сердцу Бака биться в одиночестве между ними.

     Наконец, слабый звук прекратился, и в комнате наступила тишина на протяжении трех ударов сердца. А затем тишина лопнула, как мыльный пузырь, заставив наблюдателей моргать и трясти головами, словно пробудились от сна. Роджер закрыл пустую ладонь.

     - С ним все будет в порядке, - сказал целитель миссис МакЛарен, как ни в чем не бывало. - Пусть он спит столько, сколько сможет, дайте ему что-нибудь поесть, когда проснется.

     - Очень признательны, сэр, - пробормотала миссис МакЛарен. Она похлопала Жозефину, которая заснула с открытым ртом, мерцающая дорожка слюны скользнула из уголка ее рта на плечо матери. - Я сделаю вам постель у огня?

     - А, нет, - сказал целитель, улыбаясь. Он снова надел кафтан, надел плащ и потянулся за шляпой. - Я буду неподалеку.

     Он вышел. Роджер подождал немного, как раз достаточно, чтобы люди вернулись к своим разговорам, а затем последовал за ним, тихо прикрыв за собой дверь.

     *.*.*

     Целитель был немного дальше по дороге; Роджер увидел темную фигуру человека, преклонившего колени в молитве перед маленьким святилищем. Роджер медленно подошел к нему, держась позади, чтобы не мешать его молитвам, и, повинуясь порыву, склонил голову к маленькой статуе, настолько обветренной, что она казалась безликой. «Позаботься о них, пожалуйста, - молился он. - Помоги мне вернуться к ним, к Бри». Это было все, что он успел, прежде чем целитель поднялся на ноги, но в любом случае это было все, что он хотел сказать.

     Целитель не слышал его; он встал и удивленно повернулся. Он улыбнулся, немного устало, явно ожидая какого-то медицинского вопроса личного характера.

     Сердце колотилось, Роджер протянул руку и схватил целителя за руку. Глаза мужчины расширились.

     - Cognosco te, - очень тихо сказал Роджер. Я знаю тебя.

     *.*.*

     - Кто вы? - доктор Гектор МакЭван стоял, прищурившись от ветра. Его лицо было встревоженное и взволнованное. - Вы оба … кто вы?

     - Думаю, вы знаете лучше меня, - сказал ему Роджер. - Этот … свет на вашей ладони …

     - Вы видели его, - это был не вопрос, и волнение в глазах МакЭвана засияло в глазах, видимое даже в сумеречном свете.

     - Да. Где вы … - Роджер пытался найти способ начать разговор, но с другой стороны, какой у него был выбор? - Из какого времени вы пришли?

     МакЭван невольно оглянулся через плечо в сторону фермы, но дверь была закрыта, дым валил из дыры в крыше. Начинался дождь, первые капли застучали по вереску у тропы. Он резко двинулся, взяв Роджера за руку.

     - Пойдемте, - сказал он. - Мы не можем стоять здесь, при такой промозглости мы поймаем свою смерть.

     Промозглость было именно тем словом; дождь пошел всерьез, и Роджер наполовину промок за считанные минуты, выйдя без шляпы и плаща. МакЭван быстро повел его по извилистой тропе через заросли темного дрока, выйдя на участок вересковой пустоши, где остатки полуразрушенной фермы давали некоторое укрытие. Крыша была сожжена, и недавно, так как запах все еще держался. Однако уголок соломенной крыши остался, и они встали внутри под его скудной защитой.

     - Anno Domini^[3] тысяча восемьсот сорок первый, - сказал МакЭван деловым тоном, стряхивая дождь с плаща. Он посмотрел на Роджера, приподняв одну густую бровь.

     - Тысяча девятьсот восьмидесятый, - ответил Роджер с колотящимся сердцем. Он прочистил горло и повторил дату; холод подействовал на его горло, и слова вырвались сдавленным карканьем. МакЭван наклонился поближе, вглядываясь в него.

     - Что это? - внезапно спросил мужчина. - Ваш голос …

     - Ниче… - начал Роджер, но пальцы целителя уже шарили у него за головой, развязывая шейный платок. Он закрыл глаза, не сопротивляясь.

     Широкие пальцы МакЭвана были холодными; он чувствовал, как ледяное прикосновение нежно касается его кожи, когда оно прослеживает линию шрама от веревки, затем сильнее, когда целитель касается его поврежденной гортани. Это вызвало у него невольное ощущение удушья, и он закашлялся. МакЭван выглядел удивленным.

     - Сделайте это еще раз, - сказал он.

     - Что, кашлять? - спросил Роджер хриплым, как у вороны, голосом.

     - Да, - МакЭван плотно прижал руку к шее Роджера прямо под подбородком, и кивнул. - Один раз, потом подождите, потом сделайте снова. - Роджер послушно хрипел, чувствуя легкую боль с каждым выдохом там, где нажимала рука целителя. Лицо мужчины озарилось интересом, и он убрал руку.

     - Вы знаете, что такое подъязычная кость?

     - Я могу предположить, что это что-то в горле, - Роджер прочистил горло и потер его, чувствуя шероховатость шрама под ладонью. - Почему? - Он не был уверен, стоит ли ему обижаться на вторжение в его личное пространство или … на что-то еще. Его кожу слегка покалывало там, где ее коснулся МакЭван.

     - Она находится здесь, - сказал целитель, нажимая большим пальцем под подбородком Роджера. - И если бы она было здесь, - он переместил большой палец на дюйм ниже, - вы бы были мертвы, сэр. Это хрупкая маленькая косточка. Человека легко задушить, сломав ее пальцами или веревкой. - Он немного отстранился, пристально глядя на Роджера; любопытство все еще было на его лице, но опасение вернулось. - Вы и ваш друг спасаетесь от ... чего-то? Кого-то?

     - Нет, - Роджер сразу почувствовал сильную усталость, напряжение от всего навалилось на него, и он огляделся в поисках чего-нибудь, на что можно было бы сесть. Но не было ничего, кроме нескольких темных кусков камня, которые отвалились от стены коттеджа. Он сдвинул два блока вместе и сел на один, подтянув колени. - Я ... - Он коротко коснулся своего горла. - Это было давно, и это не имеет никакого отношения к тому, что мы ... мы ищем моего сына. Ему всего девять.

     - О, боже, - широкое лицо МакЭвана сочувственно исказилось, - Как …

     Роджер поднял руку.

     - Вы первый, - сказал он и снова прочистил голос. - Я расскажу вам все, но … вы первый. Пожалуйста.

     МакЭван пожевал губы и поглядел в сторону, раздумывая, но затем пожал плечами и с кряхтеньем уселся на соседний камень.

     - Я был врачом в Эдинбурге, - начал он. - Я отправился в горы пострелять рябчиков с другом. Люди все-то делает это в ваше время?

     - Да. Рябчики все еще вкусные, - иронично ответил Роджер. - Значит, вы прошли сквозь камни на Крейг-на-Дун?

     - Да. Я … - МакЭван внезапно остановился, поняв, что означал вопрос. - Господь в небесах, вы хотите сказать, что есть и другие места?

     - Да. Я знаю о четырех. Скорее всего, есть и другие. Сколько каменных кругов находится на территории британских островов?

     - Понятия не имею, - МакЭван был совершенно потрясен. Он встал и подошел к дверному проему. Роджер только понадеялся, что никакой камень не свалится на голову мужчины, по крайней мере, пока он не узнает больше.

     Доктор МакЭван долго стоял, глядя на серебристо-серый, как кошачья шерсть, дождь. Наконец он встряхнулся и вернулся, сжав губы в твердой решимости.

     - Да, от секретности ничего не выиграешь. И я надеюсь, что ничего не потеряешь от честности, - последнее было не совсем вопросом, но Роджер кивнул и попытался выглядеть серьезным.

     - Ну, тогда. Рябчики, как я сказал. Мы были на пустоши, прямо под тем холмом, где стоят камни. Внезапно из папоротника выскочила лиса, прямо у моей ноги, и одна из собак погналась за ней. Брюэр – это был мой друг, Джозеф Брюэр – бросился за ней, но он косолапит … косолапил, - поправился МакЭван с выражением легкого раздражения, от которого Роджеру захотелось улыбнуться, потому что он был хорошо знаком с чувством, которое вызывало это явление. - Он неплохо справлялся со специальным ботинком, но карабкаться по горам … - Он пожал плечами.

     - Итак, вы побежали за псом, и … - Роджер непроизвольно передернулся, также как и МакЭван.

     - Точно так.

     - Собака … прошла? - внезапно спросил Роджер. МакЭван выглядел удивленным и немного раздраженным.

     - Откуда мне знать? Ее не было там, где я оказался.

     Роджер сделал извиняющийся жест.

     - Просто любопытство. Мы … моя жена и я начали исследовать эту загадку ради наших детей. - Слово «дети» сжало его горло, выйдя из него почти шепотом, и лицо МакЭван смягчилось.

     - Да, вы говорили. Ваш сын, вы говорили?

     Роджер кивнул и сумел рассказать, что мог, о Кэмероне, письмах ... и, после минутного колебания, о золоте испанца, потому что, в конце концов, ему пришлось бы объяснить причину, по которой Кэмерон похитил Джема, а его отношение к доктору МакЭвану было одним из самых добрых.

     - Боже, - пробормотал доктор, покачав головой в смятении. - Я спрошу у своих пациентов. Может быть, кто-нибудь ... - Он замолчал, его лицо все еще было обеспокоено. У Роджера было отчетливое впечатление, что чувство беспокойства было связано не только с Джемом или даже с ошеломляющим открытием, что было что-то другое ...

     Он остановился, ясно увидев мысленным взором мягкое голубое свечение, окружавшее пальцы МакЭвана, и выражение удивленного восторга на его лице. Cognosco te. Я знаю тебя. Восторг, а не просто шок. Он и Бак были не первыми путешественниками во времени, которых знал этот человек. Но доктор не сказал этого. Почему?

     - Как долго вы здесь? - спросил Роджер с любопытством.

     МакЭван вздохнул и провел рукой по лицу.

     - Может быть, слишком долго, - сказал он, но затем оттолкнул это, выпрямившись. - Около двух лет. Кстати, говоря о времени … - Он выпрямился, накинув плащ на плечи. - Стемнеет меньше чем через час. Мне нужно будет идти, если я хочу добраться до Крейнсмуира к ночи. Я приду завтра снова, чтобы позаботиться о вашем друге. Тогда мы сможем поговорить еще немного.

     Он резко повернулся, но так же внезапно повернулся обратно и, протянув руку, притронулся к горлу Роджера.

     - Может быть, - сказал он, как будто сам себе. - Только может быть. - Затем он кивнул, отпустил и ушел, его плащ развевался позади него, как крылья летучей мыши.