Путешественница ч.7 гл.38
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
38
Я ВСТРЕЧАЮ ЗАКОННИКА
Как я и предсказывала, микробы восемнадцатого столетия не могли сопротивляться антибиотику. В течение двадцати четырех часов лихорадка Джейми практически прекратилась, а в следующие два дня воспаление на его руке также спало; оставив небольшое покраснение непосредственно вокруг раны, при нажатии на которое выделялось очень малое количество жидкости.
На четвертый день, уверившись, что выздоровление протекает хорошо, я смазала рану мазью эхинацеи, перевязала ее и ушла, привести себя в порядок и переодеться.
Иэн, Джанет, молодой Иэн и слуги - все в течение последних нескольких дней постоянно заглядывали в гостиную, чтобы узнать, как продвигается выздоровление Джейми. Дженни, что было подозрительно, не появилась ни разу, однако я была совершенно уверена, что она была в курсе всех событий, происходящих в доме. Я никому не говорила о моем намерении подняться наверх, но когда я открыла двери в нашу спальню, там возле кувшина стояла бадья с дымящейся горячей водой, и рядом лежал кусок мыла.
Я взяла его и понюхала. Прекрасное французское мыло с ароматом ландыша, оно тонко указывало мой статус в этом доме - почетный гость, но не член семьи, который мог бы обойтись обычным грубым мылом из жира и щелока.
- Ладно, - пробормотала я. - Мы еще посмотрим, не так ли? - и намылила мочалку.
Когда я укладывала волосы полчаса спустя, я услышала, что кто-то приехал, точнее, приехали, если судить по звукам. Я спустилась и нашла внизу целую толпу детей, снующих из кухни в гостиную и наоборот, тут и там среди них виднелись незнакомые взрослые, которые с любопытством смотрели на меня, пока я спускалась по лестнице.
Войдя в комнату, я увидела, что раскладную кровать убрали, а Джейми, побритый, в свежей рубашке полулежал на диване под одеялом с рукой, висящей на перевязи. Его окружали четыре или пять детей. За ними присматривали Джанет, молодой Иэн и улыбающийся молодой человек, который был Фрейзером, судя по форме его носа, хотя ничем не напоминал того маленького мальчика, которого я видела последний раз двадцать лет назад, когда покидала Лаллиброх.
- А вот и она! - радостно воскликнул Джейми при виде меня, и все в комнате повернулись ко мне, глядя с самыми разными выражениями от радостного приветствия до испуганно открытого рта.
- Ты помнишь молодого Джейми? - спросил старший Джейми, кивая на высокого широкоплечего молодого человека с вьющимися темными волосами, который держал в руках извивающийся сверток.
- Я помню кудри, - сказала я, улыбаясь. - Остальное немного изменилось.
Молодой Джейми улыбнулся мне.
- Я помню вас хорошо, тетушка, - сказал он глубоким густым, как хорошо выдержанный эль, голосом. - Вы держали меня на коленях и играли в десять маленьких поросят с моими пальцами.
- Не могу даже представить, - сказала я, глядя на него с некоторым опасением. В то время, как правильно говорят, что люди мало меняются от двадцати до сорока лет, это не относится к периоду от четырех до двадцати четырех лет.
- Может быть, попробуете с маленьким Бенджамином, - предложил молодой Джейми с улыбкой. - Возможно, вспомните, как это делается.
Он наклонился и осторожно положил сверток в мои руки.
На меня взглянуло очень круглое лицо с бессмысленным выражением, характерным для новорожденных. Бенджамин, казалось, почувствовал себя немного неуютно при смене рук, но сильно возражать не стал. Он широко открыл свой розовый ротик и засунул туда свой кулачок, который начал задумчиво мусолить.
Маленький белокурый мальчик в бриджах из домотканой ткани опирался на колено Джейми, уставившись на меня с удивлением.
- Кто это, нанки? - спросил он громким шепотом.
- Это ваша двоюродная бабушка Клэр, - сказал Джейми торжественно. - Ты слышал о ней, я думаю?
- О, да, - сказал мальчик, сильно кивая головой. - Она что, такая же старая, как бабушка?
- Еще старше, - серьезно заверил его Джейми. Мальчик таращился на меня мгновение, потом повернулся к Джейми с презрительным видом.
- Ну, ты и скажешь, нанки! Она совсем не такая старая, как бабушка! Она совсем не седая.
- Спасибо, дитя, - сказала я, сияя ему улыбкой.
- Ты действительно уверен, что это наша двоюродная бабушка Клэр? - продолжил мальчик, с сомнением глядя на меня. - Ма говорит, что двоюродная бабушка была ведьмой, а эта леди не похожа на ведьму. У нее нет ни одной бородавки на носу!
- Спасибо, - сказала я, немного более сухо. - Как тебя зовут?
Он внезапно застеснялся и уткнулся в рукав Джейми, отказываясь говорить.
- Это Ангус Уолтер Эдвин Мюррей Кармайкл, - ответил Джейми за него, гладя его шелковистые волосы. - Старший сын Мэгги, обычно известный как Уолли.
- Мы называем его сопливой тряпкой, - сообщила рыжеволосая девочка, стоящая возле моей ноги. - Потому что его нос всегда забит соплями.
Ангус Уолтер вздернул голову и уставился на родственницу с красным от ярости лицом.
- Нет! - закричал он. - Возьми свои слова назад!
И не ожидая ее ответа, он бросился к ней, сжав кулаки, но был отдернут за воротник рукой двоюродного дяди.
- Нельзя бить девочек, - сообщил ему Джейми твердо. - Это не по-мужски.
- Но она сказала, что я сопливый! - вопил Ангус Уолтер. - Я должен ее стукнуть!
- Очень не вежливо делать замечания о внешнем виде человека, мисс Абигейл, - сказал Джейми строго маленькой девочке. - Ты должна извиниться перед своим кузеном.
- Все равно он ..., - настаивала Абигейл, но поймав строгий взгляд Джейми, опустила глаза и вспыхнула.
- Извини, Уолли, - пробормотала она.
Уолли, казалось, был не намерен принимать эту неадекватную компенсацию за нанесенное оскорбление, но, наконец, обещание дяди рассказать историю преодолело его желание стукнуть кузину.
- Расскажи о келпи(1) и наезднике! - воскликнула моя рыжеволосая знакомая, выдвигаясь вперед, чтобы послушать историю.
- Нет, о дьявольской игре в шахматы! - вмешался один из детей. Джейми, казалось, был своего рода магнитом для них; два мальчика дергали его одеяло, в то время, как маленькая девчушка с каштановыми волосами залезал на диван и начала заплетать его волосы.
- Красивый, нанки, - приговаривала она, не принимая участие в обсуждении.
- Это история Уолли, - твердо сказал Джейми, подавляя начинающийся беспорядок одним жестом. - Он может выбрать, что захочет.
Он вытянул из-под подушки чистый носовой платок и поднес его к довольно неприглядно выглядящему носу Уолли.
- Сморкайся, - сказал он тихо, а потом громче, - и скажи мне, какую историю хочешь услышать.
Уолли послушно высморкался, потом сказал.
- Сент-Брайд и гуси, пожалуйста, нанки.
Джейми отыскал взглядом меня, вглядываясь в мое лицо с задумчивым выражением.
- Ладно, - сказал он после паузы. - Хорошо. Вы знаете, что серые гуси сочетаются браком на всю жизнь? Если вы убиваете на охоте взрослого гуся, дождитесь, пока не появится его пара. Тогда постарайтесь убить его тоже, потому что он все равно погибнет от горя, призывая с небес ушедшего.
Сверток с маленьким Бенджамином зашевелился в моих руках. Джейми улыбнулся и снова обратил внимание на Уолли, который с открытым ртом висел на колене своего двоюродного деда.
- Итак, - начал он, - это было больше сотен лет назад, чем вы можете себе вообразить, когда Дева ступила на камни Горной Шотландии вместе со святым Михаилом ...
На этом месте Бенджамин заплакал и стал хвататься за мое платье на груди. Молодой Иэн и его братья уже исчезли, и после поглаживания и покачивания младенца, которые нисколько не помогли, я отправилась искать мать Бенджамина, оставив историю продолжаться без меня.
Я нашла искомую леди на кухне в большой компании девочек и женщин, и после того, как отдала Бенджамина матери, провела некоторое время, знакомясь, здороваясь и участвуя в ритуале, с помощью которого открыто или тайно женщины оценивают друг друга.
Все женщины были очень дружелюбны, очевидно, все уже знали, кто я такая, поскольку, представляя меня друг другу, они не выразили никакого удивления от возвращения жены Джейми - из мертвых или из Франции, в зависимости от того, что им сказали.
Однако какие-то подспудные чувства ощущались в компании. Они тщательно избегали задавать мне вопросы, что в другом месте могло быть простой вежливостью, но не в Горной Шотландии, где даже у случайного гостя вызнают все о его жизни.
И в то время, как они обращались со мной с большой любезностью и добротой, за моей спиной они обменивались взглядами и тихими замечаниями на гэльском языке.
Но самым странным было отсутствие Дженни. Она была сердцем Лаллиброха, я не помнила этот дом без ее вездесущего присутствия, и все его обитатели вращались вокруг нее, как планеты вокруг солнца. Я думала о том, что меньше всего похоже на нее, чтобы она ушла с кухни, имея в ней такую толпу женщин.
Однако ее присутствие ощущалось также сильно, как запах сосновых веток, которые большой грудой лежали у задней стены, но самой Дженни не было видно.
Она избегала меня с ночи нашего возвращения с молодым Иэном, что было достаточно понятно, учитывая обстоятельства моего отъезда. Я также не искала встреч с ней. Однако мы обе знали, что нам необходимо выяснить отношения, хотя ни одна из нас стремилась к этому.
В кухне было тепло и уютно, даже жарко. Смешанные ароматы сохнущей ткани, горячего крахмала, влажных подгузников, потеющих тел, жаренных в сале овсяных лепешек, выпекаемого хлеба стали слишком насыщенными для меня, и когда Кэтрин упомянула о потребности в кувшине сливок для булочек, я воспользовалась возможностью уйти, предложив принести сливки из маслобойни.
После спресованности горячих тел на кухне, холодный, влажный воздух снаружи был настолько освежающим, что я остановился на минуту, вытряхивая кухонные запахи из моих юбок и волос прежде, чем отправиться в маслобойню. Она была построена на некотором расстоянии от дома, рядом с навесом для доения, который в свою очередь соседствовал с загонами для коз и овец. Рогатый скот держат в Горной Шотландии обычно ради мяса, молоко считается здесь пищей только для больных.
К моему удивлению, когда я возвращалась назад, я увидела, что Фергюс стоит возле загона с овцами, опершись на изгородь и с хмурым видом глядя на покрытые шерстью спины. Я не ожидала увидеть его здесь и задалась вопросом, знал ли Джейми о его возвращении.
Драгоценные мериносы Дженни, ввезенные из-за границы, кормимые с рук и более изнеженные, чем любой из ее внуков, увидели меня и помчались толпой к забору, громко блея и выпрашивая вкусный кусочек. Фергюс вздрогнул от неожиданности, взглянул на меня и вяло махнул рукой. Он что-то крикнул, но из-за поднятого овцами шума я не услышала.
Возле изгороди стояло большое ведро, наполненное потрескавшейся от мороза капустой, я вытащила большой зеленый кочан и скормила листы дюжине овец в надежде, что они заткнуться.
Баран по имени Хьюи, огромное животное с густой шерстью с яйцами, висящими почти до земли, пробился вперед с громким и властным "Бя-а!". Подошедший ко мне Фергюс поднял кочан и швырнул им в Хьюи с большой силой и отменной точностью.
- Tais-toi(2)! - сказал он сердито.
Хьюи попятился и издал испуганный пронзительный "Бе!", когда кочан отлетел от его спины. Потом отряхнувшись с некоторым подобием достоинства, он затрусил прочь, величественно покачивая яичками. Его стадо потянулось следом, повторяя вслед за ним недовольное "ба".
Фергюс с негодованием смотрел вслед за ними.
- Бесполезные, шумные, вонючие животные, - сказал он.
"Весьма неблагодарно" - подумала я, учитывая, что шарф и носки, которые были на нем, скорее всего, были связаны из их шерсти.
- Рада снова видеть тебя, Фергюс, - сказала я, игнорируя его настроение. - Джейми знает, что ты вернулся?
Меня интересовало, насколько Фергюс знал о недавних событиях, если он недавно вернулся в Лаллиброх.
- Нет, - ответил он неохотно. - Думаю, нужно сказать ему.
Несмотря на это, он не сделал ни шагу к дому, но продолжал смотреть на грязь в загоне. Очевидно, его что-то беспокоило, я только надеялась, что это не связано с его поручением.
- Ты нашел мистера Гейджа? - спросила я.
Он мгновение выглядел непонимающим, затем искра оживления вернулась на его худое лицо.
- О, да. Милорд был прав. Я пошел с ним предупредить других членов общества в таверну, где они должны были встретиться, и там сидели в засаде замаскированные таможенники. И там они могут ждать так же долго, как их товарищ в бочке. Ха-ха!
Кровожадный блеск в его глазах потух, и он вздохнул.
- Нам, конечно, не заплатят за брошюры. И даже при том, что печатный станок был спасен, Бог знает, когда бизнес милорда будет восстановлен.
Он говорил так сокрушенно, что я была удивлена.
- Ты же не помогаешь ему в бизнесе, не так ли? - спросила я.
Он пожал одним плечом.
- Не то чтобы помогаю, миледи, но милорд был достаточно любезен, чтобы разрешить мне вложить в дело часть моей прибыли от бренди. Со временем я должен был стать полным партнером.
- Понятно, - сказала я с сочувствием. - Тебе нужны деньги? Возможно, я могу ...
Он стрельнул в меня удивленным взглядом и потом улыбнулся, показав прекрасные белые зубы.
- Спасибо, миледи, нет. Мне самому денег нужно мало, и имеющихся мне достаточно.
Он похлопал по боковому карману на пальто, в котором успокоительно зазвенело.
Он замолчал, нахмурившись, и затолкал обе руки глубоко в карманы пальто.
- Но ..., - медленно проговорил он. - Дело в том ... ну, печатное дело довольно почетное, миледи.
- Полагаю, что так, - произнесла я, немного озадачено. Он уловил мой тон и хмуро улыбнулся.
- Трудность, миледи, состоит в том, что, в то время как контрабандист может обладать доходом, достаточным, чтобы содержать жену, но занимаясь этим, вряд ли можно говорить о чем-то с родителями приличной молодой особы.
- Ого, - сказала я, - ты хочешь жениться? На приличной молодой особе?
Он немного застенчиво кивнул.
- Да, мадам, но ее мать не одобряет меня.
Я не могла сказать, что не понимаю ее мать, учитывая все обстоятельства. Хотя Фергюс обладал красивой внешностью и манерами, которые могли покорить молодую девушку, у него не было ряда важных вещей, которые имели значение для консервативных шотландских родителей, такими как собственность, левая рука и фамилия.
Кроме того, хотя занятие контрабандой, угон скота и другие формы общинной практики имели длинную и славную историю в Горной Шотландии, к французам здесь не привыкли. И независимо от того как долго сам Фергюс жил в Лаллиброхе, он оставался таким же французским как Нотр-Дам. Он, как и я, всегда был чужеземцем.
- Если бы я стал партнером в доходном печатном деле, понимаете ли, возможно добрая леди с большей благосклонностью отнеслась бы к моему предложению, - объяснил он. - Но поскольку ...
Он печально покачал головой.
Я сочувственно похлопала его поруке.
- Не волнуйся об этом, - сказала я. - Мы что-нибудь придумаем. Джейми знает о девушке? Я уверена, он с радостью поговорит с ее матерью о вас.
К моему удивлению, он выглядел весьма встревоженным
- О, нет, миледи! Пожалуйста, ничего не говорите ему ... у него есть о чем думать сейчас.
Я подумала, что это было, в общем и целом, верно, хотя меня удивила его страстность. Однако я согласилась ничего не говорить Джейми. Мои ноги замерзли на грязной земле, и я предложила ему войти внутрь.
- Возможно немного позже, миледи, - сказал он. - Но сейчас я плохая компания даже для овец.
С тяжелым вдохом он развернулся и потащился к голубятне с опущенными плечами.
К моему удивлению, Дженни была в комнате с Джейми. Она пришла с улицы, ее щеки и конец длинного носа покраснели от холода, и аромат зимнего тумана задержался в ее одежде.
- Я послала молодого Иэна седлать Донаса, - сказала она, тревожно глядя на брата. - Ты сможешь дойти до конюшни, Джейми, или лучше привести животное к дому?
Джейми смерил ее взглядом, приподняв одну бровь.
- Я могу пойти всюду, куда нужно идти, но сейчас я не двинусь с места.
- Разве, я тебе не говорила, что он приедет? - нетерпеливо сказала Дженни. - Эмиас Кеттрик заходил вчера поздно вечером и сказал, что он только что приехал из Кинваллиса. Он сказал, что Хобарт собирался к нам сегодня, - она поглядела на красивые эмалированные часы на каминной полке. - Если он выехал после завтрака, он будет здесь в течение часа.
Джейми хмуро глядел на свою сестру, откинувшись на спинку дивана.
- Я сказал тебе, Дженни, я не боюсь Хобарта МакКензи, - коротко сказал он. - Проклятие, если я стану прятаться от него.
Брови Дженни приподнялись, когда он холодно взглянула на брата.
- О, да? - сказала она. - Ты также не боялся Лаогеры, и посмотри, к чему это привело!
Она кивнула головой на его руку, висящую на перевязи.
Уголок рта Джейми невольно приподнялся в улыбке.
- Ну, в общем, это верно, - сказал он. - С другой стороны, Дженни, ты же знаешь, что оружия в горах меньше, чем зуб у курицы. Я не думаю, что Хобарт явится сюда и попросит мой пистолет, чтобы застрелить меня.
- Я не думаю, что его это волнует, он просто насадит тебя на вертел, как глупого гусака! - резко сказала она.
Джейми рассмеялся, и она впилась в него взглядом. Я воспользовалась моментом и вмешалась.
- Кто такой, - спросила я, - Хобарт МакКензи, и почему он хочет насадить тебя на вертел, как гусака?
Джейми повернул голову ко мне, веселье все еще плескалось в его глазах.
- Хобарт - брат Лаогеры, сассенах, - объяснил он. - Что касается насаживания меня на вертел или ...
- Лаогера послала за ним в Кинваллис, где он живет, - вмешалась Дженни, - и рассказала все ... об этом.
Ее легкий нетерпеливый жест включил меня, Джейми и всю неловкую ситуацию.
- Пришло сообщение, что Хобарт собрался приехать и постоять за честь своей сестры, уничтожив меня, - объяснил Джейми. Он, казалось, находил мысль забавной. Я не была в этом уверена, также как и Дженни.
- Ты не волнуешься по поводу этого Хобарта? - спросила я.
- Конечно, нет, - сказал он, немного раздраженно. Он повернулся к сестре. - Ради Бога, Дженни, ты же знаешь Хобарта МаКензи! Этот человек свинью не сможет прирезать, не поранив свою ногу!
Она посмотрела на него сверху вниз, оценивая его способность защититься от неумелого забойщика свиней, и неохотно заключила, что он может справиться с ним даже с одной рукой.
- Ммфм, - сказала она. - Хорошо, а что если он приедет, и ты убьешь его? Что тогда?
- Тогда он будет мертв, я полагаю, - ответил Джейми сухо.
- И тебя повесят за убийство, - выпалила она, - или ты будешь в бегах со всеми родственниками Лаогеры, сидящими у тебя на пятках. Хочешь начать кровную месть, не так ли?
Джейми сузил глаза, глядя на сестру, что еще сильнее подчеркнуло их похожесть.
- Что я хочу, - произнес он преувеличено терпеливо, - это мой завтрак. Ты собираешься накормить меня, или не будешь давать еды, чтобы я упал в обморок от голода, и ты смогла затолкать меня в яму священника до отъезда Хобарта?
По лицу Дженни, уставившейся на брата, было видно, что раздражение и чувство юмора боролись в ней. Как обычно у Фрейзеров, чувство юмора победило.
- Это мысль, - сказала она, блеснув зубами в невольной улыбке. - Если бы я смогла утащить твое тело так далеко, я сама бы ударила тебя дубинкой по голове.
Она покачала головой и вздохнула.
- Хорошо, Джейми, пусть будет по-твоему. Но пообещай, что не запачкаешь мой прекрасный турецкий ковер.
Он посмотрел на нее, конец его длинного рта изогнулся в улыбке.
- Обещаю, Дженни, - сказал он. - Никакого кровопролития в гостиной.
Она фыркнула.
- Дурак, - сказала она беззлобно. - Я отправлю Джанет с кашей.
И она ушла, взмахнув при повороте своими юбками.
- Она сказала "Донас"? - спросила я, потрясенно смотря ей вслед. - Конечно, это не тот же конь, которого ты угнал из Леоха!
- О, нет, - Джейми откинулся назад, улыбаясь мне. - Это внук того Донаса ... один из внуков. Мы так называем всех гнедых жеребят в его честь.
Я перегнулась через спинку дивана, мягко нажимая на его раненную руку по все длине.
- Болит? - спросила я, видя, как он вздрогнул, когда я нажала руку на несколько дюймов выше раны. Это было лучше, чем вчера, так как область чувствительности начиналась ближе к ране.
- Не сильно, - ответил он. Он вытащил руку из перевязи и попытался осторожно распрямить ее, гримасничая. - Хотя вряд ли я уже могу кувыркаться.
Я рассмеялась.
- Нет, не можешь, - я поколебалась. - Джейми ... этот Хобарт. Ты же не думаешь действительно ...
- Нет, не думаю, - сказал он твердо. - А если бы и думал, то хотел бы сначала съесть завтрак. Я не хочу, чтобы меня убили на пустой желудок.
Я снова рассмеялась, несколько ободренная.
- Я пойду и принесу его для тебя, - пообещала я.
Но когда я вышла в холл, через одно из окон я уловила краешком глаза какое-то движение и остановилась посмотреть. Дженни, тепло закутанная от холода, шла к конюшне. Охваченная внезапным импульсом, я схватила плащ с вешалки и выбежала вслед за ней. У меня было кое-что сказать Дженни Мюррей, и сейчас был лучший шанс застать ее одну.
Я догнала ее уже возле конюшни, она услышала мои шаги и остановилась, выглядя смущенной. Она быстро огляделась, но увидела, что мы были одни. Понимая, что отложить разговор нет возможности, она расправила плечи под шерстяным плащом и подняла голову, прямо встречая мой взгляд.
- Я собиралась сказать молодому Иэну, чтобы он расседлал коня, - сказала она. - Потом я собиралась в погреб, набрать лука для пирога. Ты пойдешь со мной?
- Да.
Закутавшись в плащ от ветра, я последовала за ней в конюшню.
Внутри было тепло - по крайней мере, по сравнению с наружным холодом - темно и наполнено запахом лошадей, сена и навоза. Я остановилась, чтобы позволить моим глазам адаптироваться к полумраку, но Дженни пошла прямо по центральному проходу, легко постукивая башмаками по каменному полу.
Молодой Иэн лежал, растянувшись на груде соломы, и сел, заслышав наши шаги.
Дженни перевела взгляд с сына на стойло, где гнедой конь с мягкими глазами - без узды и седла - громко жевал сено из кормушки.
- Разве я не говорила тебе, заседлать Донаса? - резко спросила она мальчика.
Молодой Иэн с робким видом почесал свою голову и встал.
- Да, ма, говорила, - ответил он, - но я подумал, зачем терять время, если все равно придется его расседлывать.
Дженни смерила его взглядом.
- Вот как? - сказала она. - И с чего ты решил, что конь не понадобиться?
Молодой Иэн пожал плечами и улыбнулся ей.
- Ма, ты же хорошо знаешь, что дядя Джейми никогда ни от кого не убегает, не говоря уже о дяде Хобарте, не так ли? - сказал он мягко.
Дженни взглянула на сына и вздохнула. Потом неохотная улыбка осветила ее лицо, она протянула руку и убрала густые непослушные волосы с его лица.
- Да, маленький Иэн, я знаю.
Ее рука задержалась на его красной щеке, потом упала вниз.
- Иди домой и позавтракай со своим дядей, - сказала она. - Твоя тетушка и я пойдем в погреб. Но ты должен сразу же прибежать ко мне, если приедет Хобарт МаКензи, да?
- Сразу же, ма, - пообещал он и помчался домой, подгоняемый мыслью о еде.
Дженни наблюдала, как он движется с неуклюжей грацией молодой цапли, и покачал головой с улыбкой на устах.
- Милый мальчик, - пробормотала она. Потом, вспомнив о существующих обстоятельствах, она решительно повернулась ко мне.
- Ну, пойдем, - сказала она. - Я думаю, ты хочешь поговорить со мной, да?
Никто из нас не говорил, пока мы не достигли тихого прибежища погреба. Это была маленькая комната, вырытая под домом, пропитанная острым запахом лука и чеснока, которые длинными заплетенными косами свисали со стропил, сладким, пряным ароматом высушенных яблок и сырым земляным запахом картофеля, насыпанного толстым коричневым одеялом в отсеках вдоль стен.
- Помнишь, ты сказала мне сажать картофель? - спросила Дженни, легко проведя рукой по картофельным клубням. - Это была счастливая мысль, только урожай картофеля поддерживал нас первые несколько зим после Каллодена.
Я помнила. Я сказала ей об этом, когда мы расставались с ней холодной осенней ночью - она отправлялась назад к своему новорожденному ребенку, я - на поиски Джейми, осужденного на смертную казнь. Я нашла его и спасла ... также, как и Лаллиброх. А она пыталась отдать их обоих Лаогере.
- Почему? - наконец, произнесла я тихо. Я говорила в ее макушку, потому что она склонилась над работой. Ее рука с регулярностью часового механизма вытаскивала луковицу из длинной косы, обрывала жесткие высохшие стебли и бросала ее в корзинку.
- Почему ты сделала это? - повторила я снова. Я оторвала луковицу от другой косы, но вместо того, чтобы бросить ее в корзину, катала в ладони, слушая бумажный шелест кожуры.
- Почему я сделала что? - она хорошо управляла своим голосом, и только тот, кто хорошо ее знал, почувствовал бы в нем напряженность. Я хорошо ее знала, или знала когда-то.
- Почему я устроила их брак с Лаогерой? - она быстро взглянула на меня, приподняв ровные черные брови, потом снова склонилась к косе с луком. - Ты права, он никогда бы на ней не женился, если бы не я.
- Значит, ты действительно заставила его, - сказала я. Ветер ворвался в дверь погреба, спустив маленькие комочки грязи по каменным ступеням.
- Он был одинок, - сказала она тихо. - Очень одинок. Я не могла видеть его таким. Он был так долго несчастен, оплакивая тебя.
- Я думала, что он умер, - сказала я спокойно, отвечая на невысказанное обвинение.
- Можно сказать, что он был почти мертвым, - резко сказал она, потом подняла голову и вздохнула, откидывая с лица прядь черных волос.
- Да, ты, наверное, действительно не знала, что он жив. После Каллодена много было погибших, и он, я думаю, тоже был уверен, что ты умерла. Но он был страшно ранен и не только в ногу. А когда он вернулся домой из Англии ... - она покачала головой и потянулась за другой луковицей. - Внешне он был вполне здоров, но ... - она прямо посмотрела на меня синими слегка раскосыми глазами, так похожими на глаза брата. - Он не тот человек, который должен спать один, да?
- Согласна, - сказала я коротко. - Но мы оба остались живы, почему ты послала за Лаогерой, когда мы вернулись с молодым Иэном?
Дженни сначала не отвечала, только отрывала луковицы, отламывала стебли и бросала, отрывала и бросала.
- Ты мне нравишься, - сказала она, наконец, так тихо, что я едва могла ее слышать. - Может быть, я любила тебя, когда вы с Джейми жили здесь.
- Ты мне тоже нравилась, - сказал я также тихо. - Тогда почему?
Ее руки, наконец, остановились, и она взглянула на меня, сжав опущенные руки в кулаки.
- Когда Иэн сказал о твоем возвращении, - медленно проговорила, уставившись на лук, - я была сильно взволнована. Сначала, мне страшно хотелось увидеть тебя, узнать, где ты была ..., - она замолчала, приподняв немного брови в молчаливом вопросе. Я не ответила, и она продолжила.
- Но потом я испугалась, - сказала она тихо. Ее глаза, затененные черными густыми ресницами, смотрели куда-то вдаль.
- Ты знаешь, я видела тебя, - сказала она, все еще глядя в неведомое далеко. - Когда он венчался с Лаогерой, и они стояли возле алтаря ... ты была с ними, ты стояла слева от него, между ним и Лаогерой. И я поняла, что ты заберешь его.
Волосы на затылке внезапно стали колоть мне шею. Она медленно покачивала головой, и я видела, как она побледнела от этого воспоминания. Она села на бочонок, раскинув плащ, как цветок.
- Я не думаю, что я рождена с предвидением. У меня никогда такого не было и, надеюсь, что не будет. Но тогда я видела тебя также ясно, как теперь, и это так напугало меня, что мне пришлось выйти из комнаты прямо посредине их клятвы.
Она сглотнула и взглянула на меня.
- Я не знаю, кто ты, - сказала она тихо, - или ... или что ты. Мы не знаем твой народ, твою родину. Я никогда не спрашивала тебя, не так ли? Джейми выбрал тебя, и этого было достаточно. Но когда ты ушла, и прошло столько времени ... я думала, что он мог забыть тебя достаточно, чтобы жениться снова и быть счастливым.
- Он не был, тем не менее, - сказала я, надеясь на подтверждение от Дженни.
Она согласилась, кивнув головой.
- Нет, - сказала она спокойно. - Но Джейми - верный человек, да? Независимо от того, что было между ним и Лаогерой, если он поклялся быть ее мужчиной, он ее никогда бы не оставил. Не важно, что большую часть времени он проводил в Эдинбурге, я знала, что он всегда будет возвращаться сюда ... он связан с этим местом, с горами. А потом появилась ты.
Ее руки неподвижно лежали на коленях, редкое зрелище для Дженни. С длинными ловкими пальцами они все еще не утратили красивой формы, но суставы были красными и грубыми от многих лет тяжелей работы, а вены набухли под тонкой белой кожей.
- Знаешь ли ты, - сказала она, глядя на свои колени, - я никогда не была дальше десяти миль от Лаллиброха за всю мою жизнь?
- Нет, - сказала я пораженно. Она медленно покачала головой, затем взглянула на меня.
- Однако ты, я думаю, много путешествовала.
Ее пристальный взгляд словно искал в моем лице ответ.
- Да.
Она кивнула, как бы в ответ на собственные мысли.
- Ты снова уйдешь, - произнесла она почти шепотом. - Я знаю, ты снова уйдешь. Ты не связана с этим местом, как Лаогера ... или как я. И он уйдет с тобой. И я никогда не увижу его снова.
Она на мгновение закрыла глаза, потом открыла и взглянула на меня из-под прекрасных черных бровей.
- Именно потому, - сказала она, - я подумала, что если ты узнаешь про Лаогеру, то сразу уедешь - ты так и сделала - а Джейми останется. Но ты вернулась.
Она пожала плечами слабым беспомощным жестом.
- И я вижу, что все бесполезно. Он связан с тобой в беде и радости. Это ты его жена. И если ты уйдешь снова, он пойдет с тобой
Я беспомощно искала слова, чтобы заверить ее.
- Но я не уйду. Я не уйду снова. Я только хочу остаться здесь с ним ... навсегда.
Я положила свою руку на ее, и она немного напряглась. Через мгновение она положила свою руку поверх моей. Ее рука была прохладной, а кончик ее длинного носа покраснел от холода.
- Люди разное говорят про предвидение, - произнесла она через некоторое время.
- Некоторые говорят, что все предопределено, чтобы вы не увидели, оно обречено сбыться. Но другие говорят, нет, это предупреждение, примите его во внимание, и вы сможете изменить его. А что думаешь ты?
Она искоса с любопытством посмотрела на меня.
Я глубоко вздохнула, острый запах лука ударил мне в нос.
- Я не знаю, - сказала я, и мой голос дрогнул. - Я всегда думала, что событие можно изменить, если знать о нем заранее. Но теперь ... я не знаю, - закончила я тихо, думая о Каллодене.
Дженни смотрела на меня своими темо-синими глазами, такими глубокими, что в полумраке они казались черными. Я снова задалась вопросом, что Джейми рассказал ей - и о чем она догадалась сама.
- Но все равно нужно попытаться, - сказала она с уверенностью. - Нельзя просто все оставить, не так ли?
Я не знала, относилось ли ее высказывание лично к ней, и только кивнула головой.
- Да, - сказала я. - Нельзя. Ты права, ты должна была попытаться.
Мы немного застенчиво улыбнулись друг другу.
- Ты позаботишься о нем? - внезапно спросила Дженни. - Даже если вы уйдете? Ты будешь заботиться о нем, да?
Я сжала ее холодные пальцы, чувствуя, как легки и хрупки кости ее руки в моей ладони.
- Я буду, - ответила я.
- Тогда все в порядке, - сказала она и сжала мою руку в ответ.
Мы сидели некоторое время, держась за руки, пока дверь погреба не распахнулась, пропустив внутрь порыв дождя и ветра.
- Ма? - голова молодого Иэна с ярко блестящими от волнения глазами просунулась в дверь. - МакКензи приехал! Па сказал, чтобы ты скорее шла.
Дженни вскочила на ноги, едва успев подхватить корзинку с луком.
- Он вооружен? - спросила она с тревогой. - Он привез с собой пистолет или меч?
Иэн покачал головой с растрепанными ветром волосами.
- О, нет, ма! - сказал она. - Хуже. Он привез с собой адвоката!
Вообразить что-нибудь, менее похожее на воплощение мести, чем Хобарт МакКензи, было невозможно. Это был маленький человек с тонкими костями около тридцати лет с бледно-голубыми водянистыми глазами и невыразительными чертами лица, от залысины до маленького скошенного подбородка, который, казалось, стремился спрятаться в складках шейного платка.
Он приглаживал свои волосы перед зеркалом, когда мы вошли в холл, аккуратно завитый парик лежал на столе возле него. Он испуганно моргнул, увидев нас, схватил парик и натянул на голову, ухитрившись в то же время поклониться.
- Миссис Дженни, - сказал он. Его маленькие кроличьи глаза стрельнули в моем направлении, потом в сторону, потом снова на меня, как если бы он надеялся, что в действительности меня не было, но боялся, что это не так.
Дженни перевела взгляд с него на меня и, глубоко вздохнув, взяла быка за рога.
- Мистер МакКензи, - сказала она, присев в формальном реверансе. - Могу я представить вам мою невестку Клэр? Клэр, это мистер Хобарт МакКензи из Кинваллиса.
Его рот широко раскрылся, и он прямо-таки вытаращился на меня. Я начала протягивать ему руку, но передумала. Хотелось бы мне знать, что Эмилия Пост(3) порекомендовала бы в данной ситуации, но поскольку мисс Пост отсутствовала, я была вынуждена импровизировать
- Рада видеть вас, - сказала я, улыбаясь, как можно сердечнее.
- Ах ..., - сказал он, застенчиво наклонив голову. - Гм ... ваш ... слуга, госпожа.