Надежда : другие произведения.

Путешественница ч.6. гл.27

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   27
   В ОГНЕ
  
   У лифа был слишком глубокий вырез, и он был тесноват в груди, но в целом, платье было мне по фигуре.
   - Как ты узнал, что у Дафны такой же размер, как у меня, - спросила я, черпая суп ложкой.
   - Я сказал, что я не спал с девушками, - ответил Джейми осторожно, - но я никогда не говорил, что не смотрел на них.
   Он мигнул мне обоими глазами, как большая красная сова - некоторый врожденный дефект не позволял ему подмигивать одним глазом - и я рассмеялась.
   - Это платье подходит тебе больше, чем Дафне.
   Он кинул одобрительный взгляд на мою грудь и махнул рукой служанке, проходящей мимо с подносом свежих лепешек.
   Таверна Маубрэй имела процветающий обеденный бизнес. Гораздо выше по классу питейных заведений типа "Конца мира" с их уютной дымной атмосферой, Маубрэй был большой и элегантной таверной с внешней лестницей, ведущей на второй этаж в просторную столовую, где обычно обедали преуспевающие купцы и королевские чиновники.
   - Кто ты в данный момент? - спросила я. - Я слышала, как мадам Жанна называла тебя "месье Фрейзер", но я не знаю, являешься ли ты Фрейзером на публике.
   Он покачал головой, кроша лепешку в тарелку с супом.
   - Нет, в данный момент я Сони Малкольм, печатник и издатель.
   - Сони? Это сокращенно от Александер, не так ли? Я думаю, что Сэнди(1) больше бы подошло, учитывая цвет твоих волос.
   Не то чтобы его волосы имели рыжевато-песчаный цвет, думала я, глядя на них. Они были такие же, как у Бри, очень густые, немного волнистые, а по цвету были смесью всех оттенков красного и золотого: медный и светло-коричневый, золотисто-каштановый и янтарный, красный и рыжевато-коричневый.
   Внезапно не меня накатила тоска по Бри, в то же время, мне хотелось расплести волосы Джейми и погрузить в них руки, почувствовать твердую выпуклость его черепа и мягкие пряди его волос между пальцами. Я все еще помнила их легкое щекотание, когда этим утром они свободной волной лежали на моей груди.
   Мое дыхание немного участилось, и я нагнула голову к блюду с устричным рагу.
   Джейми, казалось, ничего не заметил, он добавил большой кусок масла в свою тарелку, покачав при этом головой.
   - Сони, так говорят в Высокогорье, - сообщил он мне. - А также на островах. Имя Сэнди ты скорее услышишь в нижней Шотландии - или от невежественных англичан.
   Он приподнял одну бровь, улыбаясь мне, и сунул полную ложку тушеного мяса в рот.
   - Хорошо, - сказала я. - Тогда ближе к делу - кто я?
   Он, наконец, обратил на меня внимание. Я почувствовала, как его большая нога подтолкнула мою, и он улыбнулся мне над краем своей чашки
   - Ты моя жена, сассенах - сказал он. - Всегда. Не важно, кем я могу быть - ты моя жена.
   Я ощутила, что покраснела от удовольствия, и увидела, что воспоминание о прошлой ночи отразилось и на его лице. Кончики его ушей слегка порозовели.
   - Ты не думаешь, что в этом рагу слишком много перца? - спросила я, глотая мясо. - Ты уверен, Джейми?
   - Да, - сказал он. - Да, я уверен, - потом поправился, - и нет, перца не много. Мне нравится побольше перца.
   Ботинок тихо двинулся по моей ноге, его носок легко коснулся моей лодыжки.
   - Итак, я миссис Малкольм, - сказала я, пробуя это имя на языке. Простое произношение слова "миссис" вызвало во мне какой-то нелепый трепет, словно у молодой невесты. Я невольно взглянула на серебряное кольцо на моей правой руке.
   Джейми поймал мой взгляд и поднял свой стакан.
   - За миссис Малкольм, - сказал он нежно, и у меня снова перехватило дыхание.
   Он поставил стакан и взял мою руку. Его рука была большая и такая горячая, что ощущение пылающего тепла быстро охватило мои пальцы, и я почувствовала серебряное кольцо, нагретое теплом его прикосновения.
   - Любить и беречь(2), - сказал он, улыбаясь.
   - С этого дня и вовек, - сказала я, не заботясь нисколько о том, что мы привлекали заинтересованные взгляды обедающих.
   Джейми склонил голову и прижал губы к тыльной стороне моей руки. Это действие превратило просто заинтересованные взгляды в откровенно изумленные. Священник, сидящий на противоположной стороне комнаты, взглянул на нас и что-то сказал своим соседям по столу, которые обернулись в нашу сторону. Один из них был невысокий пожилой мужчина, а вторым, к моему удивлению, был мистер Уоллес, мой попутчик, с которым я ехала из Инвернесса.
   - Наверху есть частные комнаты, - пробормотал Джейми, смотря смеющимися синими глазами поверх моих пальцев, и я потеряла всякий интерес к мистеру Уоллесу.
   - Как интересно, - сказала я. - Ты не доел рагу.
   - К черту рагу.
   - Вон идет служанка с пивом.
   - Ну, ее к дьяволу.
   Острые белые зубы мягко сомкнулись на моем суставе, заставляя меня невольно дернуться.
   - Люди на нас смотрят.
   - Пусть смотрят. Добро пожаловать.
   Его язык мягко лизнул между моими пальцами.
   - Мужчина в зеленом пальто идет в нашу сторону.
   - К черту его ... - начал Джейми, но тут тень упала на наш стол.
   - Добрый день, мистер Малкольм, - сказал посетитель, вежливо кланяясь. - Надеюсь, я не помешал вам.
   - Помешали, - сказал Джейми, выпрямляясь, но не выпуская моей руки. Он повернулся и холодно посмотрел на подошедшего. - Я вас знаю, сэр?
   Джентльмен, англичанин где-то тридцати пяти лет, просто одетый, снова поклонился, нисколько не смутившись от негостеприимного приема.
   - Я не имею удовольствия быть знакомым с вами, сэр, - сказал он почтительно. - Мой начальник, однако, попросил поприветствовать вас и спросить, не будете ли вы - и ваша спутница - так любезны, чтобы выпить с ним немного вина.
   Небольшая пауза перед словом "спутница" была еле заметна, но Джейми уловил ее. Глаза его сузились.
   - У моей жены и у меня, - сказал он, сделав точно такую же паузу пред словом "жена", - сейчас нет времени. Если же ваш хозяин хочет поговорить со мной ...
   - Это сэр Персиваль Тернер послал меня, сэр, - быстро вставил секретарь - скорее всего, он им и был. И несмотря на выучку, он не смог не дернуть бровью, словно ожидал, что произнесенное имя способно творить чудеса.
   - Действительно? - сухо сказал Джейми. - Со всем уважением к сэру Персивалю, я должен сказать, что в настоящее время я занят. Передайте ему мои извинения.
   Он поклонился со столь подчеркнутой вежливостью, что она была на волосок от грубости, и повернулся к секретарю спиной. Джентльмен постоял некоторое время с открытым ртом, потом быстро развернулся и направился мимо столов к двери в дальнем конце зала.
   - Где мы остановились? - спросил Джейми. - О, да ... к черту господ в зеленом пальто. Теперь о частных комнатах ...
   - Как ты собираешься объяснить мое присутствие людям? - спросила я.
   Он приподнял бровь.
   - Что объяснить? - он осмотрел меня сверху вниз. - Почему я должен оправдываться за тебя? Ты не хромая, не безрукая, не рябая, не горбатая, не беззубая ...
   - Ты знаешь, что я имею в виду, - сказала я, слегка пиная его под столом. Леди, сидящая возле стены, подтолкнула своего спутника, неодобрительно расширив глаза на нас. Я беспечно улыбнулась им.
   - Да, понимаю, - сказал он, усмехаясь. - Однако, с этим утренними событиями, выходками мистера Уилоуби, то с тем, то с другим, я как-то не успел обдумать этот вопрос. Может быть, я просто скажу ...
   - Итак, мой дорогой друг, вы женаты! Прекрасная новость! Просто прекрасная! Мои самые искренние поздравления, и могу ли я - осмелюсь ли я надеяться? - принести мои поздравления и наилучшие пожелания вашей леди?
   Маленький пожилой джентльмен в опрятном парике тяжело опирался на трость с золотым набалдашником и радостно сиял нам улыбкой. Это был тот джентльмен, который сидел вместе с мистером Уоллесом и священником.
   - Надеюсь, вы простите мою неучтивость, что я отправил за вами Джонсона, - сказал он, оправдываясь. - Это все из-за моей немощи, которая мешает мне свободно двигаться, как вы сами видите.
   Джейми поднялся на ноги при появлении визитера, вытянул стул и вежливым жестом предложил его мужчине.
   - Не присядете с нами, сэр Персиваль?
   - О, нет, нет. Не хочу мешать вашему новому счастью, мой дорогой сэр. Действительно, у меня и в мыслях не было ...
   Все еще продолжая изящно протестовать, он сел на предложенный стул и сморщился, протягивая ногу под стол.
   - Я мученик подагры, моя дорогая, - поведал он доверительно, наклонившись ко мне так близко, что обдал меня зловонным старческим дыханием, смешанным с ароматом грушанки, которой, вероятно, прокладывалось его белье. Он не выглядел коррумпированным - несмотря на его дыхание - но внешний вид обманчив, ведь всего четыре часа назад меня саму приняли за проститутку.
   Джейми заказал вина и с изящным мужеством терпел словоизлияния сэра Персиваля.
   - Какое счастье, что мы встретились с вами, мой дорогой друг, - пожилой джентльмен, наконец, прекратил свои цветистые поздравления. Он положил маленькую с маникюром руку на ладонь Джейми. - Я должен сообщить вам нечто особенное. Я посылал записку в печатную лавку, но мой посланник не нашел вас там.
   - Да?
   Джейми вопросительно приподнял бровь.
   - Да, - продолжал сэр Персиваль. - Я помню, вы говорили мне несколько недель назад - едва ли я могу сказать по какому случаю - о вашем намерении отправиться на север по делам. Решить вопрос о новом печатном станке или что-то в подобном роде, не так ли?
   У сэра Персиваля, несмотря на его годы, было весьма приятное лицо с большими невинно-голубыми глазами, и вообще он выглядел, как благообразный патриций.
   - Да, это так, - вежливо согласился Джейми. - Меня пригласил в Перт мистер МакЛеод, познакомиться с новым способом печати, которым он с недавних пор стал пользоваться.
   - Точно.
   Сэр Персиваль сделал паузу, чтобы вытащить из своего кармана табакерку - красивую вещицу, покрытую зеленой и золотой эмалью с херувимами на крышке.
   - Я бы не советовал вам ехать на север сейчас, - сказал он, открывая табакерку. - Действительно, я не советую. Похоже, погода будет ненастная в это время, и я уверен, что такое путешествие не пойдет миссис Малкольм на пользу.
   Улыбнувшись мне, словно престарелый ангел, он вдохнул большую щепотку табака и замер, держа льняной носовой платок наготове.
   Джейми со спокойным вежливым лицом потягивал вино.
   - Я благодарен вам за совет, сэр Персиваль, - сказал он. - Вы, вероятно, получили известие от своих агентов о недавних штормах на севере?
   Сэр Персиваль чихнул, издав негромкий деликатный звук, словно простуженная мышь. "Он сам похож на белую мышь", - подумала я, глядя, как он изящно прикладывает платочек к своему острому покрасневшему носу.
   - Действительно, - сказал он, убирая платок и доброжелательно мигая глазами на Джейми. - Нет, как ваш хороший друг, искренне заботящийся о вашем благосостоянии, очень настоятельно советую вам, остаться в Эдинбурге. В конце концов, - добавил, обращая свой благосклонный взгляд на меня, - у вас появилась превосходная причина оставаться дома, не так ли? А теперь мои дорогие, я должен оставить вас. Мне не следует больше мешать вашему свадебному завтраку.
   С помощью Джонсона, который во время разговора топтался рядом с нами, сэр Персиваль поднялся и захромал прочь, постукивая своей тростью с золотым набалдашником.
   - Он кажется приличным пожилым джентльменом, - заметила я, когда он был достаточно далеко, чтобы не услышать мое замечание.
   Джейми фыркнул.
   - Гнилой, как изъеденная червями доска, - сказал он. Он поднял стакан и опустошил его. - Ты изменишь свое мнение о нем, - сказал он задумчиво, ставя стакан на стол и смотря вслед старческой фигуре, осторожно направляющейся к лестнице. - Я имею в виду, человек близок к Судному дню. Но если ты думаешь, что страх перед адом остановит его, то ничего подобного.
   - Я полагаю, он не отличается от всех остальных, - сказала я цинично. - Большинство людей считают, что они будут жить вечно.
   Джейми рассмеялся, веселое настроение стремительно возвращалось к нему.
   - Да, это правда, - сказал он. Он пододвинул стакан с вином ко мне. - А теперь, когда ты, сассенах, здесь, я убежден в этом. Допивай, mo nighean donn, и мы пойдем наверх.
  
   - Post coitum omne animalium triste est(3), - произнесла я, не открывая глаз.
   От теплой тяжести на моей груди не было никакого ответа, кроме тихого мягкого дыхания. Однако через некоторое время я почувствовала нечто подобное глубинной вибрации, которую я интерпретировала, как смех.
   - Это очень странное высказывание, сассенах, - сказал Джейми сонным голосом. - Не твое собственное, надеюсь.
   - Нет.
   Я убрала влажные блестящие волосы с его лба, и он повернул голову, уткнувшись мне в плечо с тихим довольным сопением.
   Частные комнаты в Маубрэй оставляли желать лучшего для любовного свидания. Но, по крайней мере, пухлый диван предоставлял горизонтальную поверхность, что в нашем случае было вполне достаточно. В то время, как я решила, что не утратила страсти к любовным играм, все же я была достаточна стара, чтобы заниматься ими на голых половицах.
   - Я не знаю, кто это сказал, наверно, какой-нибудь древний философ. Оно было напечатано в одном из медицинских учебников в главе, посвященной репродуктивной системе человека.
   К вибрации присоединилось звуковое сопровождение в виде хихиканья.
   - Ты, кажется, извлекла хорошие уроки из своей учебы, сассенах, - сказал он.
   Его ладонь двинулась вниз по моему боку, медленно подползла под меня и обхватила ягодицу. Он удовлетворено вздохнул и слегка сжал ее.
   - Я не могу вспомнить, когда я чувствовал себя менее грустно, - сказал он.
   - Я тоже, - сказала я, проводя пальцем по маленькому вихру на его макушке. - Я думаю, что могло привести философа к такому заключению?
   - Я полагаю, это зависит от вида animaliae, с которыми он прелюбодействовал, - заметил Джейми. - Может быть, просто ни одно из них ему не понравилось, но он должен был попробовать их достаточное количество, чтобы сделать такое решительное утверждение.
   Он сильнее ухватился за свой якорь, в виде моей ягодицы, когда мой смех заставил его тело слегка колыхаться вверх и вниз.
   - Обращала внимание, что собаки выглядят немного глуповато во время спаривания так же, как овцы? - сказал он.
   - Мм. И как же выглядят овцы?
   - Ну, в общем, женские особи выглядят просто, как овцы, у них нет большого выбора в этом случае.
   - О? А на что похожи овцы мужского пола?
   - О, они выглядят довольно похотливо. Они высовывают языки, пускают слюни, закатывают глаза и производят отвратительные звуки. Как и большинство самцов, не так ли?
   Я могла чувствовать его усмешку на моем плече. Он сжал меня снова, и я легко дернула его за ухо, ближайшей части тела, до которой я могла дотянуться.
   - Я не заметила, чтобы у тебя свисал язык.
   - Ты не видела, потому что глаза у тебя были закрыты.
   - Я также не слышала отвратительных звуков.
   - Ну, мне было не до того, - согласился он. - Возможно, в следующий раз у меня получится лучше.
   Мы вместе посмеялись, а потом замолкли, слушая дыхание друг друга.
   - Джейми, - наконец, нежно сказала я, гладя его затылок, - я не думаю, что когда-нибудь я была более счастлива.
   Он перекатился на бок, перемещая свой вес осторожно, чтобы не раздавить меня, и лег лицом ко мне.
   - Я тоже, моя сассенах, - сказал он и поцеловал меня очень легко, но достаточно долго, чтобы я успела прикусить своими губами его полную нижнюю губу.
   - Это не только постель, ты знаешь, - сказал он, наконец, отодвинувшись.
   Его глаза мягкого синего цвета, словно теплое тропическое море, смотрели на меня.
   -Нет, - сказала я, коснувшись его щеки. - Не только.
   - Быть опять с тобой ... говорить с тобой ... знать, что я могу говорить открыто, не выбирая слова и не скрывая мысли ... Боже, сассенах, это чудо, - сказал он. - Господь знает, я, словно мальчишка, свихнувшийся от желания, не могу не трогать тебя руками - и всем остальным, - добавил он с усмешкой, - но я посчитал бы себя несчастным, если бы не мог открыть тебе мою душу.
   - Мне было одиноко без тебя, - прошептала я. - Так одиноко.
   - И мне, - сказал он. Он посмотрел вниз, прикрыв глаза длинными ресницами, и на мгновение заколебался.
   - Я не скажу, что я жил монахом, - сказал он тихо. - Когда я был вынужден ... когда я чувствовал, что я должен или иначе сойду с ума ...
   Я прижала пальцы к его губам, остановив его.
   - Я тоже не была монашкой, - сказал я. - Фрэнк ...
   Он прижал свою руку к моему рту. И мы, молча, смотрели друг на друга некоторое время, потом я ощутила, как его губы раздвигаются в улыбке под моими пальцами, и как мои губы также улыбаются под его ладонью в ответ. Я убрала свою руку.
   - Это ничего не значит, - сказал он, убирая руку от моего рта.
   - Нет, - согласилась я. - Это не имеет значения.
   Я обвела пальцем контур его губ.
   - Тогда открой мне свою душу, - сказала я. - Если у нас есть время.
   Он взглянул на окно, чтобы оценить время - мы должны были встретиться в печатной лавке с Иэном в пять часов, чтобы узнать, как продвигаются поиски молодого Иэна - и осторожно скатился с меня.
   - У нас есть, по крайней мер, два часа. Садись и оденься, я закажу вина и бисквитов.
   Звучало заманчиво. Я, казалось, постоянно голодала с тех пор, как нашла его. Я встала и начала рыться в груде одежды, брошенной на полу, разыскивая корсет платья с глубоким вырезом.
   - Я никоим образом не грущу, но мне действительно немного стыдно, - заметил Джейми, заталкивая длинные пальцы в чулок. - Или мне должно быть стыдно, по крайней мере.
   - Почему?
   - Ну, я здесь, как в раю, если можно так выразиться, с тобой, вином и бисквитами, в то время как Иэн топчет улицы в тревоге за своего сына.
   - Ты волнуешься по поводу молодого Иэна? - спросила я, борясь со шнуровкой.
   Он немного нахмурился, надевая другой чулок.
   - Не так волнуюсь за него, сколько боюсь, что он может не появиться до завтра.
   - Что случится завтра? - спросила я, потом вспомнила о встрече с сэром Персивалем Тернером. - О, твоя поездка на север. Она предполагалась на завтра?
   Он кивнул.
   - Да, встреча назначена в бухте Малин завтра, так как завтра новолуние. Будет люггер из Франции с грузом вина и батиста.
   - И сэр Персиваль попросил не проводить эту встречу?
   - По-видимому, так. Я не знаю, что произошло, но я уверен, что выясню. Может быть, в регион пребывает таможенный инспектор, или он получил сведения, что на побережье наблюдается какая-то деятельность, не связанная с нами.
   Он пожал плечами и закончил подвязывать чулок.
   Он положил руки на колени ладонью вверх и медленно согнул пальцы. Пальцы на левой руке согнулись в тесный кулак легко и компактно, образовав крепкое оружие для сражения. Пальцы его правой руки согнулись более медленно, сломанный средний палец не прилегал плотно к указательному. Четвертый палец вообще не сгибался и торчал, из-за чего мизинец загибался под странным углом.
   Он поднял взгляд от своих рук и улыбнулся мне.
   - Ты помнишь ночь, когда вправляла их?
   - Иногда, в моих кошмарах.
   Та ночь была из тех, которые помнишь, потому что невозможно забыть. Несмотря ни на что, я освободила его из тюрьмы Уэнтуорт и спасла от смертного приговора, но уже после того, как Черный Джек Рэндалл подвергнул его жестоким пыткам и оскорблениям.
   Я подняла его руку и положила на свое колено. Он позволил ладони лежать там теплой и неподвижной тяжестью, и не возражал, когда я ощупывала каждый палец, мягко дергая, чтобы потянуть сухожилия, и выкручивая, чтобы определить диапазон подвижности сустава.
   - Моя первая ортопедическая операция, - сказала я, криво усмехнувшись.
   - Ты сделала много подобных операций с того времени? - спросил он, с любопытством глядя на меня.
   - Достаточно. Я хирург. Это не значит то же самое, что и сейчас, - добавила я торопливо. - Хирурги в мое время не вытаскивают зубы и не пускают кровь. Они больше похожи на тех, которых у вас называются врачами - лекари, получившие медицинское образование, но лечащие специальными методами.
   - Специальными? Ну, ты всегда была такая, - сказал, он усмехаясь. Его изуродованные пальцы скользнули в мою ладонь, а его большой палец гладил мои суставы. - И что тогда хирург делает специального?
   Я нахмурилась, подыскивая правильное выражение.
   - Ну, лучшее, что я могу придумать - хирург лечит людей с помощью ножа.
   Его длинный рот изогнулся уголками вверх при моем заявлении.
   - Хороший парадокс, но он тебе подходит сассенах.
   - Подходит? - изумилась я.
   Он кивнул, не отводя взгляда от моего лица. И увидев, что он пристально изучает меня, я застеснялась, подумав, как я выгляжу в его глазах, раскрасневшаяся после любовных ласк, с растрепанными в беспорядке волосами.
   - Ты выглядишь прекрасно, сассенах, - сказал он, и его улыбка стала широкой, когда я попыталась пригладить свои волосы. Он перехватил мою руку и нежно поцеловал ее. - Оставь свои кудри так.
   - Нет, - сказал он, держа мои ладони в ловушке своих рук и оглядывая меня. - Нет, нож, вот на что ты похожа, я сейчас вижу это. Хорошо сработанные великолепные ножны снаружи, - он провел пальцем по моим губам, вызвав у меня улыбку, - но внутри закаленная сталь и злое острое лезвие.
   - Злое? - удивилась я.
   - Я не имею в виду, что ты бессердечная, - уверил он меня. Его глаза пристально и заинтересованно смотрели в мое лицо. Улыбка играла на губах. - Нет, ничего подобного. Но ты можешь быть безжалостно сильной, сассенах, когда необходимо.
   Я криво улыбнулась.
   - Я могу, - сказала я.
   - Я видел это в тебе прежде, - его голос стал мягче, а его хватка на моей руке крепче. - Но теперь, я думаю, что этого у тебя больше, чем в молодости. Наверно, тебе часто приходилось принимать жесткие решения с тех пор, да?
   Я внезапно поняла, почему он так легко видел то, о чем Фрэнк вообще не подозревал.
   - У тебя тоже это есть, - сказала я. - И ты нуждался в этом. Часто.
   Непроизвольно мои пальцы коснулись неровного шрама, пересекающего его средний палец.
   Он кивнул.
   - Я задавался вопросом, - сказал он так тихо, что я едва слышала его. - Часто. Могу ли я вызвать это лезвие на службу себе и вернуть его безопасно назад в ножны? Потому что я видел множество мужчин, привыкших быть жестокими, и их сталь становилась ржавым железом. И я задавался вопросом, остался ли я владельцем своей души или стал рабом своего собственного лезвия?
   - Я думал снова и снова, - продолжил он, глядя вниз на наши соединенные руки, - что вынимал мое лезвие слишком часто и провел слишком времени в борьбе, и стал непригодным для человеческого общения.
   Мои губы дрогнули, желая убедить его в обратном, но я сдержалась и закусила губу. Он увидел это и кривовато улыбнулся.
   - Я не думал, что когда-нибудь снова смогу смеяться в постели с женщиной, сассенах, - сказал он. - Или смогу прийти к женщине иначе чем, как скот, ослепший от желания.
   Нотка горечи прозвучала в его голосе.
   Я подняла его руку и поцеловала шрам на тыльной стороне ладони.
   - Я не могу увидеть в тебе скота, - сказала я. Я предполагала это шуткой, но его лицо смягчилось, когда он взглянул на меня, и он ответил серьезно.
   - Я знаю, сассенах. И это дает мне надежду. Потому что я ... и знаю это ... и все-таки ...
   Он замолчал, запутавшись в словах и эмоциях, пристально глядя на меня.
   - У тебя есть сила. Она есть у тебя, и вместе с тем у тебя есть душа. И тогда, наверное, моя душа тоже может быть спасена.
   Я не имела понятия, что сказать на это и потому некоторое время молчала, только держала его руку, лаская искривленные пальцы и большие твердые суставы. Это была рука воина, даже если сейчас он не был им.
   Я перевернула его руку на моем колене ладонью вверх и распрямила его пальцы. Медленно я водила пальцем по глубоким линиям и выступающим буграм, по маленькой букве "К" в основании его большого пальца, знаке, который пометил его моим.
   - Я когда-то знала одну старую леди в Инвернессе, которая сказала, что линии на руке не предсказывают жизнь, а отражают ее.
   - Это действительно так?
   Его пальцы немного дернулись, но ладонь оставалась лежать неподвижно и не закрылась.
   - Я не знаю. Она сказала, что вы рождаетесь с линиями на руке - своей жизнью - но потом линии изменяются вместе с тем, что вы делаете и каким человеком становитесь.
   Я ничего не знала о хиромантии, но я видела одну глубокую линию, которая тянулась от запястья до центра ладони, разветвляясь несколько раз.
   - Я думаю, эта линия называется линией жизни, - сказала я. - Видишь эти вилки? Я думаю, это означает, что ты много раз менял свою жизнь и сделал множество выборов.
   Он фыркнул, но весело, а не насмешливо.
   - Да? Что же можно сказать?
   Он всматривался в свою ладонь, склонясь к колену.
   - Я полагаю, первая вилка появилась, когда я встретил Джека Рэндалла, а вторая - когда я женился на тебе. Смотри, они близко друг к другу.
   - Да, я вижу, - я медленно вела пальцем вдоль линии, заставляя его пальцы немного подергиваться от щекотки. - И возможно следующая вилка - Каллоден?
   - Возможно, - Но он не желал говорить о Каллодене, его палец двинулся дальше. - Вот - когда я попал в тюрьму, вот - в Эдинбург.
   - И стал печатником, - я остановилась и взглянула на него, приподняв брови. - Как оказалось, что ты стал печатником?
   - Ах, это, - его рот растянулся в улыбке. - Ну, это вышло случайно.
  
   Дело было в том, что он искал бизнес, который помог бы скрыть и облегчить его занятие контрабандой. Получив значительную прибыль от недавнего предприятия, он решил купить дело, для функционирования которого были бы необходимы фургон, упряжка лошадей и некоторая необходимость путешествовать, что могло бы помочь при транспортировке контрабандного товара.
   Занятие перевозками - самое первое, что приходило в голову. Однако оно было сразу же отвергнуто, так как привлекало практически постоянное внимание таможни. Аналогично, обладание тавернами и гостиницами, хотя и предоставляло большие возможности из-за большого объема поставок, было слишком уязвимо в свих законных операциях, чтобы служить хорошим прикрытием для незаконных. Налоговые и таможенные инспекторы кишели вокруг таверны, как блохи на жирной собаке.
   - Я подумал о печатном деле, когда явился в лавку, чтобы напечатать объявление, - объяснил он. - Пока я ждал, чтобы забрать свой заказ, я увидел, как прибыл грохочущий фургон, нагруженный коробками бумаги и бочонками спирта для порошковых чернил. И тут я подумал, "Боже, вот оно!" Таможенники ни за что не заинтересуются этим местом.
   Только после того, как он купил лавку в переулке Карфакс, нанял Джорди работать с прессом и начал выполнять заказы на плакаты, брошюры и книги, он осознал другие возможности своего нового дела.
   - Это был человек по имени Том Гейдж, - пояснил он. Он освободил свои руки из моих и заговорил нетерпеливо, жестикулируя и с энтузиазмом ероша свои волосы.
   - Он делал маленькие заказы на то, другое - вполне невинный материал - но часто, и всегда оставался поговорить со мной и Джорди, хотя он видел, что я мало смыслю в печатном деле.
   Он улыбнулся криво.
   - Я не знаю ничего о печати, сассенах, но я знаю мужчин.
   Было очевидно, что Гейдж вызнавал о взглядах и симпатиях Александера Малкольма. Услышав слабый горский выговор Джейми, он провоцировал его, упоминая тех или других знакомых, которых их якобитские симпатия после восстания привели к неприятностям, умело направляя беседу, загоняя свою добычу в угол. Пока, наконец, его немало позабавленная добыча прямо не заявила, чтобы он приносил свою работу, королевская полиция ничего не узнает об этом.
   - И он доверился тебе.
   Это был не вопрос, единственным человеком, который доверился Джейми Фрейзеру по ошибке, был Чарльз Стюарт, и в этом случае ошибался Джейми.
   - Да, доверился.
   И таким образом возникло сотрудничество, которое начавшись, как чисто деловое соглашение, со временем переросло в дружбу. Джейми печатал все материалы, написанные группой радикальных политических деятелей, возглавляемых Гейджем, от публичных статей до анонимных листовок и брошюр, содержащих материал, достаточный, чтобы заключить авторов в тюрьму или повесить их.
   - Как-то Том предложил мне самому написать статью. Я рассмеялся и ответил, что с моей искалеченной рукой к тому времени, когда я напишу что-нибудь, мы умрем от старости, а не от того, что нас повесят.
   - Я стоял возле пресса во время разговора, работая левой рукой, сам не осознавая этого. Он уставился на меня и рассмеялся. Он показывал на поддон и на мою руку и хохотал, пока не уселся на пол.
   Джейми вытянул руки, сгибая и разгибая пальцы, внимательно изучая их. Он согнул одну ладонь в кулак и поднес его к лицу, мускулы под его рубашкой пошли буграми.
   - Я достаточно здоров, - сказал он. - И при удаче, буду здоров еще много лет, но не всегда, сассенах. Я дрался мечом и дирком много раз, но для каждого воина настает день, когда сила покидает его.
   Он покачал головой и протянул руку к пальто, лежащему на полу.
   - Я храню это с того разговора с Томом Гейджем, как напоминание, - сказал он.
   Он взял мою руку и положил в ладонь предметы, которые он достал из кармана пальто. Они были холодные и твердые, маленькие тяжелые прямоугольники из свинца. Мне не нужно было смотреть на выгравированные на них буквы, чтобы узнать их.
   - Q.E.D.(4), - сказала я.
   - Англичане забрали мой меч и мой дирк, - сказал он тихо, трогая пальцем пластинки в моей ладони. - Но Том Гейдж дал мне в руки другое оружие, и я не опущу его.
  
   Мы шли, взявшись под руки, вниз по Королевской миле, наполненные теплом, порожденным несколькими тарелками хорошо поперченного устричного рагу и бутылкой вина, которую мы выпили в перерывах нашей "частной беседы".
   Город сиял вокруг нас, словно разделял наше счастье. Эдинбург покрывал легкий туман, который в любой момент мог сгуститься и пролиться дождем, но пока свет заходящего солнца окрашивал облака в золотые, розовые и красные тона и блестел на влажных булыжниках мостовой. Серые камни зданий отражали этот свет, и он окрашивал мои щеки и сиял в глазах Джейми, когда он смотрел на меня.
   Двигаясь вниз по улице в состоянии расслабленного погружения в себя, я только через несколько минут заметила, что происходит что-то неладное. Мужчина, нетерпеливый от того, что его задерживало наше медленное продвижение, быстро обошел нас и резко остановился передо мной, от чего я поскользнулась на мокрых камнях, и башмак слетел с моей ноги.
   Он закинул голову и посмотрел вверх, потом быстро пошел по улице, не срываясь на бег, но так быстро, как мог.
   - Что с ним такое? - спросила я, наклоняясь, чтобы надеть башмак. Внезапно я заметила, что многие люди вокруг нас останавливались, чтобы, взглянув вверх, заторопиться вниз по улице.
   - Как ты думаешь, что ...? - начала я, но когда я повернулась к Джейми, он тоже пристально смотрел вверх. Я тоже посмотрела и заметила, что красный отсвет на небе был более интенсивным, чем при закате и, казалось, мерцал странным образом, нехарактерным для захода солнца.
   - Пожар, - сказал он. - Боже, я думаю, это в переулке Лейт.
   Одновременно, кто-то закричал "Пожар!", и как если бы этот официальный диагноз дал им, наконец, разрешение бежать, спешно идущие фигуры помчались вниз, словно стая леммингов, стремящихся броситься в костер.
   Несколько человек пробежало мимо нас вверх, также крича "Пожар!", по-видимому, направляясь в пожарную охрану.
   Джейми был уже в движении, таща меня за собой, и я неловко хромала за ним в одном башмаке. Вместо того, чтобы остановиться, я сбросила с ноги другой башмак, и следовала за ним, скользя по влажному булыжнику и ушибая пальцы о холодные мокрые камни.
   Пожар был не в переулке Лейт, но по соседству, в переулке Карфакс. Вход в него был забит взволнованными зеваками, которые пихались и вытягивали шеи, чтобы лучше видеть, обмениваясь несвязными вопросами. Когда мы ворвались в переулок, запах дыма, горячий и влажный в прохладном вечернем воздухе, ударил мне в нос, а волна потрескивающего жара опалила мое лицо.
   Джейми, не колеблясь, врезался в толпу, пролагая путь своей силой. Я держалась к нему очень близко, чтобы толпа не могла сомкнуться передо мной, и пробиралась, не видя ничего, кроме широкой спины Джейми.
   Когда мы выскочили из толпы, я все увидела. Плотный клубы серого дыма вырывались из нижних окон печатной лавке, и я могла слышать шипение и треск, словно огонь разговаривал сам с собой.
   - Мой пресс! - с болью вскрикнул Джейми и, бросившись вперед, пинком открыл дверь. Облако дыма, вырвавшееся из дверного проема, набросилось на него, словно голодный зверь. Я мельком увидела, что он поколебался мгновение, потом упал на колени и вполз внутрь.
   Ободренные его примером, несколько мужчин из толпы бросились к лавке и также исчезли в дымном нутре лавки. Жаркий ветер от горящей лавки прижал юбку к моим ногам, и я подумала, как мужчины выдержат жар внутри нее.
   Новая вспышка выкриков известила, что прибыла городская охрана, вооруженная ведрами. Очевидно привычные к пожарам, они сбросили свои красные куртки и набросились на огонь, разбив стекла в окнах и энергично выливая внутрь воду из ведер. Тем временем, толпа увеличилась, к ней прибавились семьи с верхних этажей соседних зданий, которые, стуча ногами по лестницам, торопливо спускались вниз, приведя с собой орды возбужденных детей.
   Я не была уверена, что усилия бригады, как бы ни были ее члены отважны, приведут к большому эффекту. Я взволновано ходила взад и вперед по тротуару, пытаясь увидеть какое-либо движение внутри, когда мужчина, стоящий первым в цепочке, закричал и отпрыгнул назад, как раз вовремя, чтобы избежать поддона, который вылетел из сломанного окна и грохнулся на булыжники, рассыпав повсюду свинцовые брусочки.
   Два или три постреленка выскочили из толпы, чтобы подобрать их, но были отшлепаны и отогнаны возмущенными соседями. Одна толстая женщина в керче(5) и переднике бросилась вперед и, рискуя своей жизнью и членами, взяла тяжелый печатный поддон под свою охрану, оттащив его к бордюру и усевшись на него, как курица на гнездо.
   Прежде чем, ее товарищи смогли собрать разбросанные печатные слитки, они были вынуждены отступить под градом предметов, вылетающих из обоих окон: поддоны, валики, штемпельные пластинки, бутылки с чернилами, которые разбивались на тротуаре, оставляя на нем паукообразные пятна, сливающиеся с водой, разлитой борцами с огнем.
   Поощренный сквозняком от открытых дверей и окон, голос огня вырос от шепота до самодовольного рева. Не имея возможности из-за непрерывно вылетающих из окон предметов, заливать воду внутрь, начальник городской охраны что-то крикнул своим товарищам и, прижав к носу мокрый носовой платок, наклонился и нырнул внутрь здания, сопровождаемый полудюжиной своих коллег.
   Цепочка быстро перестроилась, полные ведра передавались из рук в руки, от ближайшей колонки за углом и верх на крыльцо. Пустые ведра с грохотом скатывались по ступенькам, где их подхватывали возбужденные мальчишки, который мчались назад к насосу, чтобы наполнить их снова. Эдинбург - каменный город, но дома в нем теснились слишком близко друг к другу, и с учетом того, что все они были оборудованы очагами и каминами, пожары были довольно частым событием.
   Новый взрыв оживления позади меня означал прибытие пожарной машины, влекомой группой мужчин, так как лошади не могли развернуться в узком переулке. Толпа расступилась перед ней, как волны Красного моря, позволив повозке проехать.
   Машина была чудом механики из меди и пылала, как раскаленный уголь в отраженном свете огня. Жара становилась все более интенсивной, я могла чувствовать, как мои легкие высыхали с каждым глотком горячего воздуха, и я боялась за Джейми. Как долго он мог дышать в этом адском тумане из дыма и жара, не говоря уже о непосредственной опасности от огня?
   - Иисус, Мария и Иосиф!
   Иэн, пробившийся сквозь толпу, несмотря на свою деревянную ногу, внезапно появился возле моего локтя. Он схватился за мою руку, чтобы сохранить равновесие, так как еще один поток предметов из окна, заставил людей податься назад.
   - Где Джейми? - крикнул он мне в ухо.
   - Там! - прокричала я в ответ, указывая на лавку.
   Потом в дверях лавки возникла внезапная суматоха с криком, который был даже громче рева огня. Ниже дыма, вырывающегося из двери, показались несколько пар ног. Из лавки вышли шесть мужчин - Джейми среди них - склонившиеся под тяжестью огромной железной конструкции - драгоценного печатного станка Джейми. Они отнесли его к толпе, где оставили, и вернулись к лавке.
   Однако было слишком поздно для спасательных маневров. Внутри что-то рухнуло, и новый взрыв жара заставил толпу податься назад, а окна верхнего этажа осветились изнутри танцующим огнем. Из здания появились мужчины, кашляя от удушья, некоторые из них выползли, почерневшие от сажи и мокрые от пота. Команда пожарной машины бешено нагнетала воду насосом, но мощный поток воды из шланга не произвел ни малейшего впечатления на огонь.
   Рука Иэна сжала мою руку, как челюсти ловушки.
   - Иэн! - пронзительно закричал он, перекрывая шум толпы и огня.
   Я взглянула в направлении его пристального взгляда и в окне второго этажа увидела фигуру, похожую на привидение. Она, казалось, пыталась что-то сделать с поясом, потом отступила назад, поглощенная дымом.
   Мое сердце забилось в горле. Не было ничего, указывающего, что это был молодой Иэн, но фигура в окне была человеческой. Иэн, на теряя времени на изумление, бросился к двери лавки со всей скоростью, которую ему позволяла деревянная нога.
   - Подожди! - крикнула я, бросившись следом за ним.
   Джейми прислонился к печатной машине, грудь его поднималась, когда он пытался отдышаться и поблагодарить мужчин, помогающих ему.
   - Джейми!
   Я схватила его за рукав, отдернув от краснолицего цирюльника, который возбужденно вытирал свои руки о передник, оставляя на нем черные полосы среди пятен высохшего мыла и крови.
   - Там! - кричала я. - Молодой Иэн наверху!
   Джейми отстранился, сильно проведя рукавом по почерневшему лицу, и дико посмотрел на окна второго этажа. Ничего не было видно, кроме мерцания огня на стеклах.
   Иэн рвался из рук мужчин, которые не пускали его в лавку.
   - Нет, человек, вы не можете войти! - кричал капитан охраны, пытаясь схватить размахивающие руки Иэна. - Лестница обвалилась, скоро рухнет крыша!
   Несмотря на худобу и деревянную ногу, Иэн был высок и крепок, и слабые попытки действующих из лучших побуждений охранников, являющихся, главным образом, пенсионерами из горных полков, не могли сравняться с его силой, взращенной горами и усиленной родительским отчаянием. Медленно, но неуклонно вся группа приближалась к ступеням лавки по мере того, как Иэн тянул своих спасателей к огню.
   Я чувствовала, как Джейми дышал, заглатывая воздух так глубоко, как мог, своими иссушенными легкими, потом быстрыми шагами пошел вперед и, обхватив Иэна за талию, оттащил его назад.
   - Успокойся, человек! - хрипло закричал он. - Ты ничего не сделаешь, лестница обвалилась!
   Он оглянулся и, увидев меня, толкнул Иэна, потерявшего равновесие в мои руки.
   Держи его! - крикнул он, перекрывая рев огня. - Я вытащу парня!
   С этими словами он повернулся и взбежал по ступенькам ближайшего здания, проскочив мимо хозяина шоколадной лавки на первом этаже, который стоял на тротуаре, вытаращив глаза и все еще держа в руках оловянную чашку.
   Следуя примеру Джейми, я изо всех сил обхватила Иэна за талию и не отпускала. Он сделал неудачную попытку последовать за Джейми, но потом остановился, и я могла слышать дикое биение его сердца под моей щекой.
   - Не волнуйтесь, - сказала я скорее самой себе. - Он сделает это. Он выведет его. Я знаю, он спасет его.
   Иэн не отвечал, возможно, он вообще не слышал меня, но оставался неподвижным и жестким, как статуя, в моих объятиях, издавая хриплые всхлипывающие вдохи. Когда я отпустила его, он не двинулся и не повернулся, но схватил мою руку и крепко сжал ее. Мои кости были бы сломаны, если бы я не сжала его руку в ответ.
   Это произошло не далее, чем за минуту до того, как окно над шоколадной лавкой открылось, и в нем появились голова и плечи Джейми; его красные волосы развевались, как язык пламени, сбежавший от основного огня. Он залез на подоконник и осторожно повернулся, сидя на корточках, пока не оказался лицом к зданию.
   Поднявшись на ноги, одетые только в чулки, он схватился за сточный желоб на крыше и медленно подтянулся на руках, цепляясь длинными пальцами ног за щели между скрепленными известковым раствором камнями фасада. С кряхтением, слышимым даже за звуками толпы и огня, он вполз на крышу и исчез за фронтоном.
   Более короткий человек на смог бы залезть на крышу. Также не мог бы и Иэн, с его деревянной ногой. Я услышала, как Иэн что-то пробормотал - "Молитву", подумала я - но когда я поглядела на него, его челюсти были сжаты, а лицо нахмурилось от страха.
   "Что, черт побери, он собирается делать наверху?" - думала я и не осознавала, что говорила вслух, пока цирюльник, прикрывший глаза рукой, не ответил мне.
   - На крыше печатной лавки есть люк, миссис. Не сомневаюсь, что мистер Малкольм хочет добраться до верхнего этажа. Вы знаете, там находится его ученик?
   - Нет! - рявкнул Иэн, услышав вопрос. - Это мой сын!
   Цирюльник отступил назад под взглядом Иэна, пробормотав: "О, да, именно так, сэр, именно так!" и перекрестился. Крик толпы превратился в рев, когда на крыше шоколадной лавки появились две фигуры; Иэн, отпустив мою руку, рванулся вперед.
   Джейми обнимал молодого Иэна, который шатался, наглотавшись дыма. Было совершенно очевидно, что никто из них, находясь в таком состоянии, не сможет вернуться тем же путем, который проделал Джейми.
   Потом Джейми заметил Иэна и, приложив руки рупором ко рту, проревел:
   - Веревку!
   Веревка была, городская охрана прибыла, полностью экипированная. Иэн выхватил моток веревки у ближайшего стражника, оставив того моргать от негодования, и повернулся к зданию.
   Я уловила блеск зубов Джейми, когда он улыбнулся вниз своему шурину, и кривоватую усмешку на лице Иэна в ответ. Как много раз они бросали веревки друг друга для того, чтобы поднять сено на сарай или завязать груз на повозке?
   Толпа отступила от вращения руки Иэна, и тяжелый моток взлетел по гладкой параболе, раскручиваясь во время полета, и приземлился в протянутую руку Джейми с точностью шмеля, садящегося на цветок. Джейми втянул свободный конец веревки и исчез на мгновение из вида, чтобы обвязать ее вокруг дымохода.
   Через некоторое время две, почерневшие от дыма фигуры, безопасно приземлились на тротуар. Молодой Иэн с веревкой, обвязанной вокруг его груди, мгновение постоял вертикально, но потом, когда натяжение веревки ослабло, его колени подогнулись, и он осел на булыжники долговязой кучей.
   - Ты в порядке? Bhalaich, скажи мне!
   Иэн упал около сына на колени, пытаясь развязать узел на груди молодого Иэна и в то же время поднимая голову парня.
   Джейми прислонился к ограде шоколадной лавки с почерневшим лицом и надрывным кашлем, но, очевидно в остальном совершенно невредимый. Я села по другую сторону от мальчика и положила его голову себе на колени.
   Я не знала, смеяться или плакать, глядя на него. Когда я видела его утром, он был привлекательным парнем, если не красивым, то обладающим добродушным выражением своего отца. Теперь же волосы с одной стороны его головы обгорели до короткой щетины, а его ресницы и брови были полностью сожжены. Кожа на их месте была ярко-розовой с полосами сажи, как у молочного поросенка, только что снятого с вертела.
   Я нащупала пульс на его длинной шее и нашла его успокоительно сильным. Его дыхание было хриплым и нерегулярным, и я надеялась, что его легкие не были сожжены. Он долго и мучительно кашлял, и его худое тело сотрясалась на моих коленях.
   - Он в порядке?
   Иэн подхватил сына подмышки и посадил его. Голова парня безвольно болталась, и он упал на мои руки.
   - Думаю, да, хотя не могу сказать наверняка.
   Мальчик продолжал кашлять, и я держала его, прижав к груди, как большого ребенка, ласково поглаживая его по спине, пока он рыгал и давился воздухом.
   - Он в порядке?
   На сей раз это был Джейми, который присел на корточках рядом с нами. Его голос был таким хриплым от дыма, что я не узнавала его.
   - Думаю, да. Как ты? Ты выглядишь, как Малкольм Экс(5), - сказала я, всматриваясь в него через плечо молодого Иэна.
   - Да? - он потрогал свое лицо, выглядя изумленным, потом успокоительно усмехнулся. - Нет, я не могу сказать, как я выгляжу, но все же я не экс-Малкольм, только немного подпалился по краям.
   - Назад, назад! - капитан охраны с торчащей седой бородой был возле меня, дергая меня за рукав. - Отойдите, госпожа, крыша сейчас рухнет!
   И действительно, не успели мы переместиться на безопасное расстояние, как крыша лавки обрушилась. Испуганные крики раздались в толпе, когда высоко в небо взметнулся огромный фонтан искр.
   Небеса, словно, разгневались на это вторжение, поскольку навстречу облаку огненного пепла ответили первые капли дождя, тяжело шлепающиеся на булыжники вокруг нас. Эдинбуржцы, которым следовала бы быть более привычными к дождю, словно тараканы, с шумными криками испуга удрали в соседние здания, оставив природу довершить работу пожарной машины.
   Мгновение спустя на улице остались только я и два Иэна. Джейми, щедро раздав деньги охране и другим помощникам и устроив пресс и все другие инструменты в чулане цирюльника, устало присоединился к нам.
   - Как парень? - спросил он, вытирая лицо. Дождь усилился, и его измазанная сажей внешность под воздействием струй воды представляла живописную картину. Иэн взглянул на него, и впервые гнев, беспокойство и страх исчезли с его лица. Он криво ухмыльнулся Джейми.
   - Он выглядит не намного лучше, чем ты, человек, но думаю, с ним все будет хорошо. Дай руку.
   Тихо бормоча гэльские утешения, словно младенцу, Иэн склонился над сыном, который неустойчиво сидел на бордюре, покачиваясь, как цапля на ветру.
   К тому времени, когда мы достигли учреждения мадам Жанны, молодой Иэн уже мог идти, поддерживаемый с двух сторон отцом и дядей. Бруно, открывший нам дверь, изумленно заморгал, а потом расхохотался так, что едва смог закрыть дверь за нами.
   Должна признать, мы представляли весьма живописную группу. Джейми и я были босоноги, порванная одежда Джейми обгорела и была покрыта полосами сажи. Темные волосы Иэна упали ему на глаза, и он напоминал утонувшую крысу с деревянной ногой.
   Однако центром внимания для многочисленных голов, который высунулись с верхней площадки на шум, произведенный Бруно, стал молодой Иэн. С его обгоревшими волосами, с опухшим красным лицом, с похожим на клюв носом, с мигающими лишенными ресниц глазами, он сильно напоминал неоперившегося младенца какого-то экзотического вида птиц - возможно, фламинго.
   Когда он был благополучно устроен в маленькой гостиной наверху, и дверь была закрыта, Иэн повернулся и встал перед своим несчастным потомком.
   - Жить будешь, да, ты маленький негодяй? - спросил он.
   - Да, сэр, - уныло прокаркал молодой Иэн с таким видом, словно хотел сказать "нет".
   - Хорошо, - сказал его отец мрачно. - Хочешь все рассказать сам, или мне придется выбить правду из тебя ремнем, чтобы не терять времени?
   - Ты не можешь избить того, у которого только что обгорели брови. Иэн, - запротестовал Джейми хриплым голосом, наливая в стакан портер из графина на столе. - Это не гуманно.
   Он усмехнулся племяннику и вручил ему стакан, который мальчик с готовностью схватил.
   - Да, хорошо, возможно нет, - согласился Иэн, разглядывая своего сына. Один уголок его рта дернулся, жалкий вид молодого Иэна был чрезвычайно забавным. - Это не означает, что позже твоя задница не покроется волдырями, - предупредил он мальчика, - и помимо того, что сделает твоя мать, когда вы встретитесь А пока расслабься, парень.
   Не особенно ободренный великодушным тоном последнего утверждения, молодой Иэн не ответил и уткнулся в стакан с портером.
   Я пила свой портер с большим удовольствием. Я поняла, почему эдинбуржцы так не любили дождь, как только вы промокнете, то высохнуть и согреться во влажных каменных домах, не сменив одежды и имея в качестве источника тепла, только небольшой камин, дьявольски трудно.
   Я оттянула лиф платья от груди и, поймав заинтересованный взгляд молодого Иэна, решила, что, к сожалению, не могу снять одежду в комнате с мальчиком. Джейми, казалось, и так уже достаточно его испортил. Я проглотила портер, чувствуя, как его насыщенный терпкий поток тепло разлился по моим внутренностям.
   - Ты можешь разговаривать, парень?
   Джейми сел на софу рядом с Иэном, напротив племянника.
   - Да ... думаю да, - осторожно прокаркал молодой Иэн. Он откашлялся, издавая звуки, как у лягушки-быка, и твердо повторил. - Да, могу.
   - Хорошо. Тогда, во-первых, как ты оказался в лавке, и, во-вторых, как случился пожар?
   Молодой Иэн обдумывал вопрос в течение минуты, потом сделал еще один глоток портера для храбрости и сказал:
   - Я сделал пожар.
   Джейми и Иэн, оба выпрямились при этом ответе. Я могла видеть, что Джейми пересмотрел свое мнение относительно порки людей без бровей, но он справился с возмущением и просто спросил:
   - Почему?
   Мальчик глотнул еще портера, закашлялся, выпил еще, очевидно, пытаясь решить, что сказать.
   - Ну, - начал он неуверенно, - там был человек ...
   И остановился.
   - Человек. - терпеливо напомнил Джейми. - Какой человек?
   Молодой Иэн сжимал стакан обеими руками, выглядя очень несчастным.
   - Отвечай своему дяде сейчас же, дурень, - сказал Иэн резко, - или я перегну тебя через колено и изобью прямо здесь.
   Со смесью подобных угроз и подсказок мужчинам удалось извлечь из мальчика более или менее связную историю.
   Молодой Иэн был в таверне в Керсе этим утром, где ему сказали встретить Уолли, который должен был появиться там, чтобы загрузить повозку, используемую для отвода глаз, бочками с разбавленным вином.
   - Сказали? - резко спросил Иэн. - Кто сказал?
   - Я, - сказал Джейми прежде, чем молодой Иэн смог ответить. Он махнул рукой шурину, призывая его молчать. - Да, я знал, что он здесь. Мы поговорим об этом позже, Иэн, если хочешь. Нужно узнать, что произошло сегодня.
   Иэн впился взглядом в Джейми и открыл рот для возражений, потом захлопнул его со стуком.
   Он кивнул сыну, чтобы тот продолжал.
   - Я был голодный, - сказал молодой Иэн.
   - Когда ты не бываешь голодным? - сказали его отец и дядя в унисон. Они поглядели друг на друга, фыркнули и рассмеялись, напряженная атмосфера в гостиной немного разрядилась.
   - Итак, ты пошел в таверну, чтобы перекусить, - сказал Джейми. - Все в порядке, парень, ты ничего не сделал плохого. И что случилось, пока ты был там?
   Выяснилось, что там он увидел человека. Маленький, похожий на крысу мужчина с моряцкой косичкой и бельмом на одном глазу разговаривал с хозяином.
   - Он спрашивал про вас, дядя Джейми, - сказал молодой Иэн, становясь более разговорчивым от употребления портера, - используя ваше настоящее имя.
   Джейми с удивлением вздрогнул.
   - Джейми Фрейзер?
   Молодой Иэн кивнул, потягивая портер.
   - Да. Но он также знал ваше другое имя. Я имею в виду, Джейми Рой?
   - Джейми Рой?
   Иэн озадачено взглянул на шурина, который раздраженно пожал плечами.
   - Под этим именем меня знают в доках. Христос, Иэн, ты же знаешь, чем я занимаюсь!
   - Да, я знаю, но я не знал, что малец помогает тебе в этом.
   Тонкие губы Иэна поджались, и он обратил свое внимание на сына.
   - Продолжай парень. Я не буду больше прерывать тебя.
   Моряк спросил кабатчика, как старый морской волк, оказавшийся сейчас на мели, может найти некого Джейми Фрейзера, которому, как известно, нужны способные люди. Владелец ответил, что не знает такого имени, тогда моряк наклонился к нему поближе и, положив на стол монету, спросил, что может быть имя "Джейми Рой" ему более знакомо.
   Владелец, однако, остался глухим, как змея, и моряк вскоре оставил таверну, имея за собой молодого Иэна.
   - Я подумал, что лучше узнать, кто он такой и чего хочет, - пояснил парень, моргая.
   - Ты должен был оставить сообщение для Уолли хозяину таверны, - сказал Джейми. - Ладно, неважно. Куда он пошел?
   Он направился вниз довольно быстро, но не настолько, чтобы здоровый мальчик мог упустить его из вида, следуя на безопасном расстоянии. Оказавшись опытным ходоком, моряк достиг Эдинбурга, преодолев расстояние в пять миль, менее чем за час, и зашел в таверну "Зеленая сова", сопровождаемый молодым Иэном, который умирал от жажды.
   Я дернулась, услышав название таверны, но ничего не сказала.
   - Там было много народа, - сообщил парень. - Что-то произошло этим утром, и все говорили об этом, но они замолкали всякий раз, как только я подходил близко. Но и здесь повторилась та же картина.
   Он сделал паузу, чтобы откашляться и прочистить горло.
   - Моряк заказал бренди, потом спросил хозяина, знает ли тот поставщика бренди по имени Джейми Рой или Джейми Фрейзер.
   - Да? - пробормотал Джейми. Его пристальный взгляд был направлен на племянника, но я могла видеть работу мысли за его высоким лбом, и между его широкими бровями появилась маленькая складка.
   Мужчина методически ходил от таверны к таверне, сопровождаемый своей постоянной тенью, и в каждом заведении заказывал бренди и повторял свой вопрос.
   - У него должно быть крепкая голова, выпить столько бренди, - заметил Иэн.
   Молодой Иэн покачал головой.
   - Он не пил его. Он только нюхал его.
   Его отец только щелкнул языком при такой возмутительной трате хорошей выпивки, но рыжие брови Джейми приподнялись еще выше.
   - Он пробовал его? - резко спросил он.
   - Да, в "Собаке и пушке" и еще раз в "Синем кабане". Но он делал только по крошечному глотку и потом не притрагивался к выпивке. В других местах он вообще не пил, и мы побывали в пяти тавернах, прежде чем ...
   Он затих и сделал еще глоток.
   Лицо Джейми изменилось удивительным образом. Выражение хмурого раздумья исчезло, и его лицо стало абсолютно бесстрастным, потом на нем появилось такое выражение, словно он нашел отгадку.
   - Вот как, - тихо произнес он сам себе. - Действительно.
   Он снова обратил внимание на племянника.
   - Что потом случилось, парень?
   Молодой Иэн снова стал выглядеть несчастным. Он сглотнул, и было видно, как дрожь пробежала по его тощей шее.
   - Ну, это был длинный путь от Керса до Эдинбурга, - начал он, - и ужасно хотелось пить ...
   Его отец и дядя обменялись желчными взглядами.
   - Ты слишком много выпил, - сказал Джейми, сдавшись.
   - Ну, я не знал, что он зайдет во столько таверн, ведь правда, не так ли? - вскричал молодой Иэн в свою защиту, и уши его покраснели.
   - Нет, конечно, нет, парень, - сказал Джейми по-доброму, прерывая более строгое замечание Иэна. - Как долго это продолжалось?
   На половине Королевской мили молодой Иэн, побежденный кумулятивным эффектом раннего подъема, пятимильной прогулки и воздействием двух кварт пива, присел за углом и заснул. Когда спустя час он проснулся, преследуемый давно исчез.
   - Поэтому я пришел сюда, - объяснил он. - Я подумал, что дядя Джейми должен узнать об этом. Но его здесь не было.
   Мальчик поглядел на меня, и его уши стали еще краснее.
   - И почему ты решил, что он должен быть здесь?
   Иэн наградил свое потомство пронзительным взглядом, который затем переместился на шурина. Кипящий гнев, который Иэн сдерживал все утро, внезапно прорвался.
   - Ты, грязный ублюдок, Джейми Фрейзер. Водить моего сына в этот похабный дом!
   - Кто бы говорил, папа!
   Молодой Иэн вскочил на ноги, слегка пошатываясь, и сжал в кулаки свои большие костистые руки.
   - Я? О чем ты говоришь, ты, маленький дурак? - закричал Иэн, выпучив глаза от гнева.
   - Я говорю, что вы проклятый лицемер! - закричал в ответ его сын хрипло. - Учил меня с Майклом о чистоте и верности одной женщине, а сам все время шнырял в город к шлюхам.
   - Что?!
   Лицо Иэна пошло багровыми пятнами. Я в панике поглядела на Джейми, который, казалось, находил что-то забавное в существующей ситуации.
   - Вы ... проклятый ханжа!
   Молодой Иэн с торжеством выдал это определение и замолчал, подыскивая еще такое же. Его рот открылся, но оттуда ничего не появилось, кроме мягкой отрыжки.
   - Мальчик пьян, - сказала я Джейми.
   Он поднял графин и проверил уровень вина в нем, потом опустил его на стол.
   - Ты права, - сказал он. - Я должен был заметить раньше, но он так обгорел.
   Старший Иэн не был пьян, но по виду сильно напоминал своего потомка, у него были выпученные глаза и напряженные жилы на шее.
   - О чем, черт побери, ты говоришь, щенок? - закричал он, угрожающе надвигаясь на молодого Иэна, который невольно отступил назад и плюхнулся на софу, когда ее край стукнул его под колена.
   - Ее, - сказал он, перейдя от испуга на односложные слова. Он указал на меня пальцем. - Ее! Ты обманываешь мою маму с этой грязной шлюхой, вот что я говорю!
   Иэн дал сыну по уху, от чего тот растянулся на софе.
   - Ты шерстяная башка, - сказал он, шокированный словами сына. - Как ты можешь так говорить о своей тете Клэр, не говоря уже обо мне и твоей матери!
   - Тетя?
   Молодой Иэн вытаращил на меня глаза, лежа на подушках дивана, и так напоминал птенца, раскрывшего рот в просьбе еды, что я невольно рассмеялась.
   - Ты убежал прежде, чем я смогла представиться, - сказала я.
   - Но вы же умерли, - сказал он с глупым видом.
   - Еще нет, - уверила я его. - Если я не подхватила воспаление легких, сидя здесь в мокром платье.
   Его глаза стали совершенно круглыми, когда он уставился на меня сияющими от возбуждения глазами.
   - Некоторые старухи в Лаллиброхе говорили, что вы колдунья - белая леди или даже фея. Когда дядя Джейми явился после Каллодена без вас, они сказали, что вы, возможно, вернулись назад. Это правда? Вы живете под холмом?
   Я поглядела на Джейми, который закатил глаза к потолку.
   - Нет, - сказала я. - Я ... э, я ...
   - Она сбежала во Францию после Каллодена, - внезапно вмешался Иэн, говоря с большой уверенностью. - Она думала, что твой дядя Джейми погиб в сражении, и нашла во Францию своих родственников. Она была близким другом Чарлаха(7), и поэтому не могла вернуться в Шотландию, это было для нее очень опасно. Но когда она узнала, что ее муж, твой дядя, жив, она села на судно и приплыла сюда.
   Рот молодого Иэна удивленно отвис, также как и мой.
   - Э, да, - сказала я, наконец, закрывая рот. - Так оно и было.
   Парень перевел горящие глаза с меня на своего дядю.
   - Таким образом, вы вернулись к нему, - сказал он счастливо. - Боже, это романтично!
   Напряжение исчезло. Иэн колебался, но глаза его смягчились, когда он перевел взгляд от Джейми ко мне.
   - Да, - сказал он и неохотно улыбнулся. - Да, я полагаю, что так.
  
   - Я не ожидал, что буду делать это еще в течение двух или даже трех лет, - заметил Джейми, поддерживая голову племянника опытной рукой, пока молодого Иэна мучительно рвало в судно, которое я держала.
   - Да, он всегда торопился, - смиренно ответил Иэн. - Научился ходить раньше, чем стоять, и всегда сваливался то в огонь, то в горшок, то в свинарник, то в коровник.
   Он похлопал тощую спину.
   - Ну-ну, парень. Давай.
   Немного погодя, парень лежал бесформенной кучкой на софе и приходил в себя от комбинированного воздействия дыма, эмоций и слишком большого количества портера под придирчивыми взглядами отца и дяди.
   - Где этот проклятый чай, за которым я посылал?
   Джейми раздраженно потянулся за звонком, но я остановила его. Внутренний распорядок борделя был, по-видимому, нарушен утренними событиями.
   - Не беспокойся, - сказала я. - Я спущусь и принесу чай.
   Я взяла судно и потащила его с собой на расстоянии вытянутой руки, слыша, как Иэн позади меня произнес: "Слушай, дурак ..."
   Дорогу на кухню я нашла без затруднений и получила там все необходимое. Я надеялась, что Джейми и Иэн дадут мальчику отдых на несколько минут и не только ради него самого, но и потому что не хотела пропустить что-нибудь из его истории.
   Но я, очевидно, что-то пропустила, потому что, когда я возвратилась в гостиную, в воздухе, словно грозовое облако, висело напряжение, а молодой Иэн, подняв на меня глаза, быстро отвел их в сторону. Джейми имел свой обычный невозмутимый вид, но старший Иэн выглядел столь же смущенным, как и его сын. Он поспешил мне навстречу, чтобы взять поднос, бормоча при этом слова благодарности, но упорно не встречался со мной взглядом.
   Я приподняла одну бровь, адресуя вопрос Джейми, тот коротко улыбнулся мне и пожал плечами. Я пожала плечами в ответ и взяла с подноса одну чашку.
   - Хлеб и молоко, - сказала я, вручая ее молодому Иэну, который сразу же стал выглядеть более счастливым.
   - Горячий май, - сказала я, вручаю чашку его отцу.
   - Виски, - сказала я, вручая бутылку Джейми, - и холодный чай для ожогов.
   Я сняла крышку с последней чашки, где в чае лежало несколько салфеток.
   - Холодный чай? - рыжие брови Джейми приподнялись. - У повара не было масла?
   - На ожоги масло не накладывается, - ответила я ему. - Лучше сок алоэ или подорожника, но у повара их нет. Холодный чай лучшее, что у нас есть.
   Я сделала примочки на пузыри на руках молодого Иэна, промокнула влажными салфетками его красное лицо, пока Джейми и Иэн отдавали должное чаю и виски, после чего мы расселись, несколько подкрепившись, чтобы услышать остальную часть рассказа Иэна.
   - Ну, - начал он, - я походил по городу некоторое время, думая, как лучше поступить. Потом я подумал, если мужчина, за которым я следил, шел от таверны к таверне вниз по Хай-стрит, то я могу начать с нижнего конца улицы и пойти вверх, и может быть встречу его.
   - Это была умная мысль, - сказал Джейми.
   И Иэн одобрительно кивнул головой, хмурое выражение на его лице немного смягчилось.
   - Ты нашел его?
   Молодой Иэн кивнул, отхлебнув из чашки.
   Сбежав по Королевской миле почти до дворца Холируд, он стал подниматься по ней вверх, останавливаясь в каждой таверне, чтобы спросить о человеке с косичкой и одним глазом. Дойдя до ворот Каннонгейт, он все еще не нашел и следа мужчины и уже начинал впадать в отчаяние, когда вдруг увидел его самого, сидящего в баре холирудской пивоварни.
   По-видимому, эта остановка была вызвана необходимостью отдохнуть, а не поиском информации, так как моряк сидел, непринужденно попивая пиво. Молодой Иэн спрятался за большой бочкой во дворе и ждал, пока мужчина, наконец, не расплатился и не вышел наружу.
   - Он больше не заходил в таверны, - сообщил мальчик, вытирая молоко с подбородка. - Он сразу же пошел в переулок Карфакс, в печатную лавку.
   Джейми что-то пробормотал по-гэльски.
   - Да? И что потом?
   - Ну, конечно, лавка была закрыта. Тогда он стал заглядывать в окна, как будто подумывал залезть в лавку через них. Но потом стал наблюдать за проходящими людьми, а их ходило много туда и сюда, в основном, в шоколадную лавку. Он постоял минуту, подумал и пошел назад по переулку. Мне пришлось заскочить в лавку портного, чтобы он меня не увидел.
   Мужчина подошел ко входу в переулок, помедлил и, решив что-то, свернул направо и сделав вниз несколько шагов, исчез в маленьком переулке.
   - Я знал, что дорожка ведет к задним дворам переулка, - объяснил молодой Иэн. - Поэтому я сразу догадался, что он задумал.
   - На задах переулка есть небольшой двор, - пояснил Джейми, видя мой озадаченный взгляд. - Для мусора, поставок и всего такого, туда выходит черный ход из печатной лавки.
   Молодой Иэн кивнул, ставя на стол пустую чашку.
   - Да, я подумал, что он хотел пойти именно туда. И я вспомнил про новые памфлеты.
   - Иисус, - сказал Джейми и немного побледнел.
   - Памфлеты? - удивленно спросил Иэн. - Какие памфлеты?
   - Новая работа для мистера Гейджа, - объяснил молодой Иэн.
   Иэн выглядел непонимающим, также как и я.
   - Политические, - сказала Джейми прямо. - С доводами за отмену последнего закона о гербовом сборе - с призывом к гражданскому неповиновению - насильственным путем, если необходимо. Пять тысяч только что напечатанных памфлетов лежали в задней комнате. Гейдж должен был забрать их завтра утром.
   - Иисус, - сказал Иэн. Он стал еще бледнее, чем Джейми, на которого смотрел со страхам и даже ужасом.
   - Ты выжил из ума? - спросил он сердито. - У тебя и дюйма на спине не найдется без шрамов, чернила еще не высохли на твоем прощение. Ты спутался с Томом Гейджем и его мятежниками и впутал в это моего сына?
   Его голос все повышался, и теперь он вскочил на ноги, сжав кулаки.
   - Как ты мог так поступить, Джейми, как? Разве мы недостаточно настрадались от твоих действий, Дженни и я? И во время войны и после ... Христос, я думал тебе достаточно тюрем, крови и насилия!
   - Достаточно, - сказал Джейми коротко. - Я не вхожу в группу Гейджа. Мое дело печатать, да? Он заплатил за эти памфлеты.
   Иэн вскинул руки с раздражением.
   - О, да! И много это будет значить, когда агенты короны схватят тебя и доставят в Лондон, чтобы повесить? Если эти вещи найдут в твоем помещении ...
   Пораженный внезапной мыслью, он остановился и повернулся к сыну.
   - О, вот как? - спросил он. - Ты знал про эти памфлеты, и потому поджег их?
   Молодой Иэн кивнул, серьезный, как молодая сова.
   - Я не смог бы спрятать их вовремя, не все пять тысяч. Человек - этот моряк - разбил заднее окно и пытался открыть дверную задвижку.
   Иэн развернулся, встав перед Джейми.
   Черт побери тебя! - сказал он яростно. - Будь ты проклят безрассудный, легкомысленный дурак, Джейми Фрейзер! Сначала якобиты, теперь это!
   Джейми вспыхнул от слов Иэна, и его лицо потемнело.
   - Ты обвиняешь меня за Чарльза Стюарта? - сказал он. Глаза его сердито блеснули, и он поставил чашку на стол так резко, что чай и виски выплеснулись на его полированную поверхность.
   - Разве я не делал все возможное, чтобы остановить этого дурака? Разве я не потерял все в этой войне - все, Иэн! - мою землю, мою свободу, мою жену, чтобы спасти вас всех?
   Он коротко взглянул на меня, произнося это, и мне открылся небольшой проблеск того, что ему стоили эти двадцать лет.
   Он снова взглянул к Иэну, нахмурив брови, и продолжил резким голосом.
   - Что касается того, чего я стоил твоей семье ... что ты получил, Иэн? Лаллиброх теперь принадлежит маленькому Джеймсу, нет? Твоему сыну, не моему!
   Иэн вздрогнул.
   - Я никогда не просил ..., - начал он.
   - Нет, ты не просил. Я не обвиняю тебя, ради Бога! Но факт остается фактом - Лаллиброх больше не мой, не так ли? Мой отец завещал его мне, и я заботился о нем, как мог ... заботился о земле и арендаторах ... и ты помогал мне, Иэн, - его голос немного смягчился. - Я не смог бы справиться без тебя и Дженни. Я не жалею, что отписал его молодому Джейми - это нужно было сделать. Но все же ...
   Он отвернулся на мгновение, опустив голову, мускулы на его широких плечах вздулись буграми под тонкой тканью рубашки.
   Я боялась двинуться, не говоря о том, чтобы заговорить, но я поймала взгляд молодого Иэна, наполненный бесконечным страданием. Я положила руку на его тощее плечо для ободрения, и почувствовала биение пульса над его ключицей. Он взял мою руку свой большой костистой лапой и крепко сжал.
   Джейми обратился к своему шурину, пытаясь изо всех сил держать под контролем свой характер и свой голос.
   - Я клянусь тебе, Иэн, что не подвергну парня опасности. Я держал его в стороне от своих дел, как мог ... не позволял, чтобы кто-нибудь из контрабандистов видел его, не позволял выходить на лодке в море вместе с Фергюсом, как бы сильно он не просил.
   Он поглядел на молодого Иэна со странной смесью привязанности и раздражения.
   - Я не просил, чтобы он приехал ко мне, Иэн, я сказал ему, что он должен вернуться домой.
   - Тем не менее, ты не отправил его назад, не так ли? - сердитый румянец исчез с лица Иэна, но глаза все еще ярко блестели от ярости. - И ты даже не отправил сообщение. Ради Бога, Джейми, Дженни не спала ни одной ночи весь этот месяц!
   Джейми тесно сжал губы.
   - Нет, - сказал он, произнося по одному слову. - Нет. Я не сделал. Я ...
   Он снова поглядел на мальчика и пожал плечами так, словно рубашка внезапно стала ему тесной.
   - Нет, - повторил он снова. - Я хотел сам отвезти его домой.
   - Он достаточно взрослый, чтобы добраться домой самому, - сказал Иэн коротко. - Сюда он добрался один, не так ли?
   - Да. Дело не в этом, - Джейми смятенно отвернулся, взяв чайную чашку, стал катать ее в ладонях. - Нет, я хотел сам отвезти его, чтобы попросить разрешения у Дженни и у тебя, чтобы парень пожил у меня какое-то время.
   Иэн издал короткий саркастический смех.
   - О, да! Дать наше разрешение, чтобы его вместе с тобой повесили или сослали на каторгу, а?
   Гнев снова отобразился в чертах лица Джейми, когда он поднял глаза от чашки в его руках.
   - Ты знаешь, я не подвергну его опасности, - сказал он. - Ради Христа, Иэн, я забочусь о парне, как если бы он был моим сыном, и ты хорошо знаешь об этом!
   Дыхание Иэна участилось, я могла слышать его со своего места позади софы.
   - О, я знаю это достаточно хорошо, - сказал он, смотря жестко в лицо Джейми. - Но он не твой сын, да? Он мой!
   Джейми смотрел ему в глаза некоторое время, потом потянулся и мягко поставил чашку на стол.
   - Да, - сказал он спокойно. - Твой.
   Иэн мгновение стоял, тяжело дыша, затем быстро провел рукой по лбу, убирая густые темные волосы.
   - Хорошо, - сказал он. Он сделал еще два глубоких вдоха и повернулся к сыну.
   - Пошли, - сказал он. - Я снял комнату в "Холидее".
   Костлявые пальцы молодого Иэна напряглись на моей руке. Его горло дернулось, но он не двинулся с места.
   - Нет, па, - сказал он. Его голос дрожал, и он сильно моргал глазами, чтобы не расплакаться. - Я не пойду с тобой.
   Лицо Иэна побледнело, только два пятна алели на выступающих скулах, как будто кто-то сильно ударил его по щекам.
   - Вот как? - сказал он.
   - Молодой Иэн кивнул, сглотнув.
   - Я ... я приду к тебе утром. Па, я поеду с тобой домой, но не сейчас.
   Иэн долгое время смотрел на сына, молча, потом его плечи поникли, и он весь как бы обмяк.
   - Понятно, - сказал он тихо. - Хорошо, тогда. Хорошо.
   Не говоря больше ничего, он повернулся и вышел, тщательно закрыв дверь за собой. Я слышала стук ее деревянной ноги на каждой ступеньки, когда он неуклюже ковылял вниз. Затем послышалось шарканье шагов внизу, слова прощания Бруно и тяжелый стук закрываемой двери. И потом в комнате наступила тишина, прерываемая только шипением огня в очаге.
   Плечо мальчика под моей рукой сотрясалось от беззвучного плача, и он с силой сжимал мои пальцы.
   Джейми медленно подошел к нему и сел рядом, лицо его выражало встревоженную беспомощность.
   - Иэн, маленький Иэн, - сказал он. - Христос, малец, тебе не следовало так поступать.
   - Я должен.
   Иэн сглотнул воздух и шмыгнул носом, я видела, как он задержал дыхание. Он повернул к дяде свое опаленное лицо с чертами, искаженными мучением.
   - Я не хотел обидеть па, - сказал он. - Я не хотел.
   Джейми рассеянно похлопал его по колену.
   - Я знаю, малец, - произнес он, - но сказать такое ему ...
   - Но я не могу сказать ему то, что должен сказать вам, дядя Джейми!
   Джейми внезапно напрягся, уловив что-то в тоне племянника.
   - Сказать мне? Сказать что?
   - Про человека, человека с косичкой.
   - Что о нем?
   Молодой Иэн облизал губы.
   - Я думаю, я убил его, - прошептал он.
   Джейми ошеломленно взглянул на меня, потом - на Иэна.
   - Как? - спросил он.
   - Ну, я немного ... солгал, - начал Иэн дрожащим голосом. Слезы все еще стояли в его глазах, и он вытер их рукавом. - Когда я вошел в лавку - у меня был ключ, который вы мне дали - человек был уже внутри.
   Моряк находился в задней комнате, где хранился напечатанный материал, а также запасы чернил, старая бумага, используемая для чистки пресса и маленький горн, где изношенные печатные штампы переплавлялись, чтобы изготовить из них новые.
   - Он взял некоторые памфлеты и спрятал их за пазуху, - сказал Иэн, сглатывая. - Когда я увидел это, я крикнул ему положить их назад, и он развернулся ко мне с пистолетом в руке.
   Пистолет выстрелил, до смерти напугав молодого Иэна, но пуля прошла мимо. Немного обескураженный, моряк бросился на мальчика, размахивая пистолетом.
   - У меня не было времени сбежать или что-нибудь придумать, - рассказывал Иэн. Он отпустил мою руку к этому времени, держал переплетенные пальцы на своих коленях. - Я схватил первую попавшуюся вещь и бросил ее.
   Первой попавшейся вещью оказался медный ковш на длинной ручке, используемый для заливки свинца в металлические формы. В горне еще горел огонь, и в ковше, опущенном в чугунок с расплавленным свинцом, было мало свинца, но его расплавленные брызги полетели в лицо моряка.
   - Боже, как он кричал!
   Сильная дрожь пробежала по худому телу молодого Иэна, и я обошла диван, села рядом с ним и взяла обе его руки.
   Моряк отступил назад, закрыв лицо, и опрокинул маленький горн, рассыпав повсюду тлеющие угли.
   - Вот от этого и начался огонь, - сказал мальчик. - Я попытался сбить его, но он попал на бумаги, раздался свист, и внезапно загорелась вся комната.
   - Бочки с чернилами, я полагаю, - пробормотал Джейми себе под нос. - Порошок растворен в спирте.
   Рассыпавшиеся кипы горящей бумаги стеной пламени преградили путь Иэну к черному входу. Ослепленный моряк, упавший на четвереньки и кричавший как банши, находился между ним и передней комнатой лавки, перекрывая ему путь к спасению.
   - Я ... я не мог дотронуться до него, чтобы освободить путь, - сказал он, снова задрожав.
   Потеряв голову, он бросился вверх по лестнице и оказался в ловушке, поскольку для огня лестница стала дымоходом, и верхняя комната быстро наполнилась дымом.
   - Почему ты не догадался, вылезти через люк на крышу? - спросил Джейми.
   Молодой Иэн покачал головой с несчастным видом.
   - Я не знал, что он там есть.
   - Для чего там люк? - спросила я с любопытством.
   Джейми коротко улыбнулся мне.
   - На всякий случай. Только глупая лиса имеет один выход из своей норы. Хотя должен признать, я не думал о пожаре, когда делал его.
   Он покачал головой, возвращаясь к разговору.
   - Но ты решил, что мужчина не спасся из огня? - спросил он.
   - Я не думаю, что он мог спастись, - ответил молодой Иэн и снова засопел. - И если он мертв, значит, я убил его. Я не мог сказать па, что я ... у ... уби ...
   И он снова заплакал, не имея сил выговорить слово.
   - Ты не убийца, - сказал Джейми твердо. Он похлопал по трясущимся плечам племянника. - Успокойся, все в порядке. Ты ничего не сделал плохого, малец. Ничего, ты слышишь?
   Мальчик сглотнул и кивнул головой, но не прекратил дрожать и плакать. Не выдержав, я повернула его к себе лицом, обняла и прижала его голову к своему плечу, поглаживая его по спине и производя тихие успокаивающие звуки, словно младенцу.
   Странно было ощущать его в руках - высокий, почти как взрослый мужчина, но с тонкими костями и такой худой, что казалось, что я держу в руках скелет. Он говорил, уткнувшись мне в грудь, но голос был так искажен эмоциями и тканью моего платья, что разобрать слова было почти невозможно.
   - ... смертный грех, - казалось, он произносил эти слова, - ... попаду в ад ... не могу сказать отцу ... боясь ... не смогу появиться дома никогда.
   Джейми вопросительно посмотрел на меня, но я только беспомощно пожала плечами, поглаживая густые волосы мальчика. Наконец, Джейми наклонился и, крепко взяв его за плечи, усадил.
   - Послушай, Иэн, - сказал но. - Нет, погляди ... погляди на меня!
   Сделав гигантское усилие, мальчик поднял опущенную голову и уставился покрасневшими глазами в лицо дяди.
   - Теперь, - Джейми взял руки племянник и слегка сжал их. - Во-первых, это не грех, убить человека, который пытался убить тебя. Церковь позволяет убийство, если ты защищаешь свою жизнь, или свою семью, или свою страну. Ты не совершил смертного греха, и ты не проклят.
   - Нет? - молодой Иэн сильно шмыгнул носом и вытер лицо рукавом.
   - Нет, - Джейми позволил появиться намеку на улыбку в своих глазах. - Мы вместе пойдем утром к отцу Хейесу, и ты исповедуешься и получишь прощение, но он скажет то же самое, что сказал тебе я.
   - О.
   В звуке слышалось облегчение, и худые плечи молодого Иэна расправились, словно с них упал груз.
   Джейми снова похлопал племянника по колену.
   - Во-вторых, не бойся рассказать об этом отцу.
   - Да?
   Молодой Иэн принял слова Джейми о своей душе без колебаний, но что касается земных дел, здесь он выразил глубочайшее сомнение.
   - Ну, я не говорю, что он не расстроится, - добавил Джейми честно. - Я даже думаю, что его волосы поседеют окончательно. Но он поймет. Он не выгонит тебя и не откажется от тебя, если ты этого боишься.
   - Вы думаете, что он поймет? - молодой Иэн смотрел на Джейми глазами, в которых надежда боролась с сомнением. - Я ... я не думаю... Мой па когда-либо убивал человека? - внезапно спросил он.
   Джейми моргнул, озадаченный вопросом.
   - Ну, - начал он медленно, - я полагаю ... то есть он сражался на войне, но сказать правду, я не знаю.
   Он беспомощно посмотрел на племянника.
   - Это не то, о чем мужчины говорят часто, да? Только солдаты, когда сильно напьются.
   Молодой Иэн кивнул и снова шмыгнул носом с булькающим звуком. Джейми, торопливо шарящий в своем рукаве в поисках носового платка, внезапно поднял голову, пораженный какой-то мыслью.
   - Вот поэтому, ты сказал, что расскажешь мне, а не своему отцу? Потому что ты знал, что я убивал людей.
   Его племянник кивнул головой, глядя на Джейми доверчивыми глазами.
   - Да, я подумал ... я подумал, что вы знаете, что нужно делать.
   - А, - Джейми сделал глубокий вдох, взглянув на меня. - Хорошо ...
   Его плечи напряглись, и я поняла, что он принял на себя ношу молодого Иэна. Он вздохнул.
   - Первое, что ты делаешь, - начал он, - спрашиваешь себя, был ли у тебя выбор. У тебя не было, так что успокойся. Потом исповедуешься, если можешь, если нет, то читаешь молитву раскаяния - она помогает, если ты не совершил смертный грех. Запомни, ты не совершил его, - сказал он сердечно, - но раскаиваешься, потому что сожалеешь о том, что был вынужден сделать это. Иногда такое случается, и ничего нельзя с этим поделать.
   - А потом помолись за душу человека, которого ты убил, - продолжил он, - чтобы она нашла покой и не преследовала тебя. Ты знаешь молитву об успокоении души? Читай ее, если у тебя есть время. В сражении, когда совсем нет времени используй молитву "Душа ведущая". "Будь это душа на руку Твою, Христе, Ты царь города небесного. Аминь".
   - Будь это душа на руку Твою, Христе, Ты царь города небесного. Аминь, - повторил Иэн себе под нос. - Хорошо. А что потом?
   Джейми протянул руку и ласково коснулся щеки племянника.
   - Потом ты живешь с этим, парень, - сказал он тихо. - Это все.
  
  
   (1)Sandy, с англ. рыжеватый (о цвете волос)
   (2)Здесь и ниже, свадебная клятва "To have and to hold from this day forward, for better for worse, for richer for poorer, in sickness and in health, to love and to cherish, till death us do part" (быть с тобой всегда, в радости и в печали, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, любить и беречь с этого дня до тех пор, пока смерть не разлучит нас).
   (3)С лат. После совокупления всякий зверь грустит.
   (4)Аббревиатура от лат. quod erat demonstrandum -- "что доказывалось", "что и требовалось доказать".
   (5)Вид шотландского женского головного убора.
   (6)Малкольм Экс (англ. Malcolm X, настоящая фамилия -- Литтл, англ. Little, 19 мая 1925 -- 21 февраля 1965) -- американский борец за права темнокожих.
   (7)Шотл. форма англ. имени Charles
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"