Огненный крест ч.8 гл.95
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
95
БЕЛЫЕ НОЧИ
На следующий день Роджер, закрыв за собой дверь, стоял на крыльце и вдыхал холодный ясный воздух позднего утра. Боже, вряд ли сейчас было больше половины восьмого, но все равно гораздо позднее того времени, когда он привык вставать. Солнце уже достигло каштановых деревьев на высоком хребте, и его пылающий диск виднелся между последними желтыми листьями.
В воздухе все еще ощущался запах крови, но никаких следов туши бизона не наблюдалось, исключая темное пятно на раздавленных тыквенных плетях. Он огляделся, мысленно составляя список хозяйственных работ на сегодня.
У него было странное чувство, что если он на мгновение закроет глаза, а потом откроет их, то обнаружит себя посредине Броуд-стрит в Оксфорде; запах бензиновых выхлопов будет щекотать его ноздри, а впереди его будет ожидать мирная работа среди пыльных книг Бодлианской библиотеки. Чувство дислокации, столь сильное в первое время его пребывания здесь, давно исчезло, но теперь неожиданно вернулось снова.
Он хлопнул рукой по бедру, чтобы отогнать это чувство. Не сегодня. Это Ридж, не Оксфорд, и работа, хотя и мирная, должна быть сделана руками, а не головой. Нужно было окольцевать деревья, собрать сено, и не на луговине, а на участках среди гор: охапка здесь, охапка там - достаточно, чтобы прокормить одну корову во время зимы.
Заделать дыру в крыше дымокурни, пробитую упавшей ветвью. Крышу надо перекрыть, а ветвь порубить на дрова. Вырыть новую яму для уборной, пока земля не замерзла или не превратилась в грязь. Нарезать жердей для забора. Починить прялку Лиззи ...
Он чувствовал себя немного пьяным и поглупевшим, неспособным сделать простой выбор, не говоря уже о сложных вопросах. Он спал больше, чем достаточно, чтобы восстановиться физически после напряжения последних дней, но проблема с Кристи и его семьей, последовавшая после его отчаянных усилий благополучно доставить Джейми домой, отняла у него всю душевную энергию.
Он взглянул на небо, на котором вырисовывались тонкие перистые облака, похожие на хвост кобылы. Дождя в ближайшее время не предвидится, крыша может подождать. Он пожал плечами и поцарапал голову. Тогда сено и окольцовка деревьев. Он наполнил фляжку пивом, положил в сумку пакет с бутербродами, сделанными для него Бри, и пошел за серпом и топором.
Ходьба разбудила его. В тени под соснами было холодно, но солнце поднялось достаточно высоко, чтобы освещать открытые участки. От ходьбы его мускулы согрелись, и к тому времени, когда он поднялся на первый из высокогорных лужков, он снова почувствовал себя единым с миром гор и леса. Будущее вернулось в область снов и воспоминаний, и он снова был в настоящем с ясной головой.
- Тоже хорошая вещь, - пробормотал он. - Не хочу отрезать себе ногу.
Он положил топор под дерево и стал срезать траву.
Это была не та размеренная монотонная работа, когда большая двуручная коса укладывала рядами густую траву на лугу. Здесь работа была более неровной, но более легкой; он хватал пучки травы одной рукой, срезал их под корень и укладывал в принесенный с собой мешок.
Работа не требовала большой силы, только некоторого внимания, а не бессмысленного мускульного усилия, как при кошении на лугу. Пучки травы росли густо на всем протяжении маленькой полянки, но повсюду были выходы гранита, гниющие сучки и маленькие кустики ежевики.
Это была успокаивающая работа, и хотя она требовала внимательности, достаточно скоро ему на ум стали приходить другие мысли. О том, что говорил ему Джейми под звездами на черном склоне горы.
Кое о чем он знал. Например, о том, что между Алексом МакНейлом и Нельсоном МакИвером существовала вражда, и какова ее причина. О том, что один из сыновей Патрика Нири был, вероятно, вором, и что следует с этим сделать. Какие земли продавать, когда и кому. О других он и понятия не имел. Он сильно сжал губы, подумав о Стивене Боннете.
И как следует поступить с Клэр?
- Если я умру, она должна уйти, - сказал Джейми, вдруг очнувшись от лихорадочного забытья. Он схватил руку Роджера с удивительной силой; глаза его горели темным огнем. - Отошли ее. Заставь ее уйти. Вы должны уйти все, если ребенок сможет пройти. Но она должна уйти обязательно. Заставь ее пройти сквозь камни.
- Почему? - тихо спросил Роджер. - Почему она должна уйти? - Возможно, из-за лихорадки Джейми начал бредить. - Это очень опасно.
- Ей опасно здесь без меня, - глаза Фрейзера на мгновение потеряли концентрацию, и черты лица обмякли. Он откинулся назад, опустив веки, потом, внезапно, его глаза снова распахнулись.
- Она древняя, - сказал он. - Они убьют ее, если узнают.
Потом он снова закрыл глаза и больше не говорил, пока их не нашли утром.
Вспоминая теперь этот эпизод в ясном свете осеннего утра, благополучно удаленного от завывающего ветра и танцующего огня той ночи в горах, Роджер был уверен, что Фрейзер просто блуждал в туманах своей лихорадки; беспокойство о своей жене смешалось у него в голове с фантомами, порожденными ядом в его крови. Однако Роджер не мог не отметить одну вещь.
"Она древняя". Фрейзер говорил на английском, что было плохо. Если бы он говорил по-гэльски, то значение его высказывания было бы более ясным. Если бы он сказал "она ban-sidhe(1)", Роджер бы понял, что Джейми действительно считает, что она принадлежит к волшебному народу, а не просто человеческая мудрая женщина.
Конечно, он не мог ... или мог. Даже в собственном времени Роджера вера в "иных" была очень сильна среди горцев. А сейчас? Фрейзер совершенно искренне верил в призраки, не говоря уже о святых и ангелах. Для циничного пресвитерианского ума Роджера не было большого различия между тем, чтобы зажигать свечи перед Святой Женевьевой, и выставлять на ночь горшка с молоком для волшебного народа.
С другой стороны, он с некоторой неловкостью осознавал, что никогда не тронет молока, предназначенного для Иных, не коснется амулета, повешенного на коровнике или над дверной перемычкой - и не только из уважения к человеку, который поместил их туда.
За работой он разогрелся; его рубашка стала липнуть к плечам, и по шее потек пот. Он остановился для того, чтобы выпить воды из тыквы и повязать платок на лоб.
"Фрейзер прав в одном", - подумал он. Хотя мысль о том, что он или Брианна, или даже Клэр являлись фэйри, на первый взгляд была смешна, но ... Они отличались от других; не все могли путешествовать во времени сквозь камни.
Хотя были и другие. Джейлис Дункан. Неизвестный путешественник, о котором упоминала Клэр. В отрезанной голове мужчины, найденной в глуши, она обнаружила серебряные пломбы. От этой мысли волоски на руках Роджера приподнялись.
Джейми похоронил голову с должным почетом и краткой молитвой на холме недалеко от дома, и она стала первым обитателем заполненной солнцем полянки, предназначенной под будущее кладбище Фрейзерс-Риджа. По настоянию Клэр он отметил маленькую могилу грубым куском гранита без подписи - ибо, что можно было написать? - но с зелеными мраморными прожилками.
Был ли Фрейзер прав? "Вы должны уйти все, если ребенок сможет пройти".
И если они не уйдут, то когда-нибудь все будут лежать на солнечной полянке под гранитными камнями: он сам, Брианна, Джемми. Единственное отличие от могилы неизвестного мужчины будет в том, что на каждом камне будет имя. "А какие даты вырежут на них?" - неожиданно задался он вопросом и вытер пот со скул. Для Джемми это не проблема, но для остальных ...
Если ребенок может пройти. Если теория Клэр правильна, и способность проходить сквозь камни заложена в наследственности, как цвет глаз или группа крови, то тогда пятьдесят на пятьдесят процентов, что Джемми унаследовал эту способность, при условии, что он был ребенком Боннета, и три четвертых - если он был ребенком Роджера.
Он со всей силы рубанул по пучку травы, не потрудившись захватить его другой рукой, и семена разлетелись во все стороны, как шрапнель. Потом он вспомнил розовую фигурку под подушкой и глубоко вдохнул. Если она сработает, если появится другой ребенок, который однозначно будет его крови? Шанс три к четырем, или еще один камень на семейном кладбище.
Мешок был почти полон, и на полянке не осталось травы, годной для сена. Подобрав топор, он перебросил мешок через плечо и спустился вниз к краю самого высокого поля.
Поле также не было похоже на британские поля, привычные для него, как высокогорные лужайки на заливные луга. Деревья, бывшие когда-то частями девственного леса, все еще стояли, мертвые и черные, на фоне бледного неба. Широкими кольцами с них содрали кору и оставили для медленного гниения. На открытых участках между стволами сеяли зерно.
Это был простейший способ получить землю под посевы зерновых. Сквозь омертвевшие безлистные ветви проникало достаточно солнечного света. Через один, два или три года мертвые корни сгниют, и можно будет свалить стволы, распилив их на дрова, а корни выкорчевать и уволочь с поля. Однако пока они стояли, жуткая группа черных пугал, распростерших голые руки над полем.
Урожай был уже собран; стаи голубей выискивали жуков среди сухих стеблей, и выводок вспугнутых куропаток вспорхнул при приближении Роджера, как горсть мраморных шариков, брошенных над землей. Маленький дятел над его головой прекратил стучать и, издав тревожный крик, изучал его некоторое время, потом снова вернулся к своему шумному занятию.
- Ты должен радоваться, - сказал он птице, бросая мешок на землю и снимая топор с пояса. - Больше жуков для тебя.
Мертвая древесина была полна бесчисленным количеством насекомых. И на любой делянке с подвяленными деревьями можно было обнаружить нескольких дятлов, которые, склонив головы, прислушивались к шуршанию своих жертв внутри стволов.
- Прости, - пробормотал он выбранной жертве. Было смешно испытывать жалость к какому-то дереву, особенно в этой глуши, где молодая поросль вырастала из земли с такой энергией, что раскалывала камни, а горы так плотно поросли деревьями, что воздух был заполнен голубоватой дымкой от их дыхания. И потому подобные эмоции будут длиться не дольше начала работы. Когда он примется за третье дерево, он будет обильно потеть и проклинать дурацкое занятие.
Однако он всегда с нежеланием принимался за такую работу. Рубить дерево на дрова было честнее, чем подло, хотя и практично, оставлять его медленно умирать из-за того, что оно не могло доставить воду от корней к ветвям через кольцо обнаженной древесины. Однако когда деревья сбросили на зиму листву и уснули, проводить окольцовку было не так неприятно. "Это должно походить на смерть во сне", - подумал он. Он надеялся, что это так.
Щепки ароматной древесины пролетали над его головой, пока он прорубал канавку вокруг дерева. Потом он без паузы перешел к следующей жертве.
Разумеется, он старался, чтобы никто не услышал, как он приносит извинения дереву. Джейми всегда читал поминальную молитву о животных, которых он убил, но Роджер сомневался, что он когда-либо рассматривал деревья иначе, чем как топливо, строительный материал или досадную преграду на пути. Дятел вверху внезапно заскрипел, и Роджер развернулся, чтобы посмотреть, что вызвало его тревогу, но расслабился, увидев небольшую жилистую фигуру подходящего Кенни Линдсея. Очевидно, Линдсей пришел по тому же делу; он помахал своим топором в знак приветствия.
- Madain mhath, a SmeРraich!(2) - крикнул он. - Я слышал, что у нас новички, правда?
Роджер, который давно перестал удивляться тому, с какой скоростью новости передаются в горах, предложил Линдсею свою бутылку с пивом и рассказал о новой семье.
- Их имя Кристи, не так ли? - спросила Кенни.
- Да, Томас Кристи с сыном и дочерью. Вы должны знать его - он был в Ардсмуире.
- Да? О.
И снова эта странная реакция на имя Кристи.
- Кристи, - повторил Кенни Линдсей. Кончик его языка показался на мгновение, словно он пробовал имя на вкус. - Мм. Да, ясно.
- Что не так с Кристи? - настойчиво спросил Роджер.
- Не так? - Кристи выглядел удивленным. - Ничего с ним такого.
- Я имею в виду, что вы как будто бы были озадачены, услышав это имя. И я подумал, может быть, он был вором или пьяницей или нечто подобное.
Понимание осветило поросшее щетиной лицо Кенни, словно солнце утренний луг.
- О, да, я понял тебя. Нет, нет, Кристи довольно приличный человек, насколько я знаю.
- Насколько вы знаете? Вы разве не были с ним в Ардсмуире? Он говорил, что были.
- Ох, да, он прав, - согласился Кенни, но с каким-то смущенным видом. Подталкивание со стороны Роджера ничего не дало, кроме пожатия плеч, и через некоторое время они вернулись к подрубке деревьев, отвлекаясь только на глоток пива или воды. Погода была прохладная, слава Богу, но все равно пот бежал с них ручьем, и после окончания работы Роджер, сделав последний глоток, вылил оставшуюся воду себе на голову.
- Ты зайдешь ко мне на минутку, SmeРraich? - Кенни положил на землю свой топор и со стоном разогнул спину. Он кивнул головой на противоположный край поля. - Моя хижина там. Жены уехала продавать свинину, но в ручье есть свежая пахта.
Роджер с улыбкой кивнул.
-Да, Кенни, спасибо.
Он пошел с Кенни и помог ему покормить животных. У Линдсея было две молочные козы и свинья в сарае. Кенни принес им воды из маленького ручья поблизости, а Роджер бросил в козью кормушку навильник сена.
- Хорошая свинья, - сказал вежливо Роджер, ожидая, пока Кенни насыпит раздробленное зерно в корыто свинье, огромной пятнистой самке с рваным ухом и злобным взглядом маленьких глаз.
- Злая, как гадюка, и почти такая же быстрая, - ответил Кенни, бросив на свинью опасливый взгляд. - Вчера чуть не отхватила мне руку. Я хотел свести ее к борову Мак Дубха, но она была против.
- Да, многого не сделаешь с женщиной, когда она не в настроении, - согласился Роджер.
Кенни покачал головой, раздумывая.
- Ну, может быть, так оно и есть. Хотя есть способы умаслить их, да? Один трюк мне показал мой брат Эван, - он улыбнулся Роджеру, показав редкие зубы, и кивнул головой на бочонок в углу сарая, испускавший острый запах забродившего зерна.
- Да? - сказал Роджер, смеясь. - Надеюсь, что это работает.
Он невольно представил Кенни и его внушительную жену Розамунду в кровати и задался вопросом, играл ли алкоголь большую роль в их браке.
- О, это работает, - ответил Кенни с уверенностью. - Она до ужаса любит это забродившее месиво. Но дело в том, что его нужно слишком много, чтобы улучшить ее настроение, а тогда она уже не сможет ходить. Так что придется привести борова к ней, когда Мак Дубх встанет на ноги.
- Она гуляется? Я могу привести борова завтра, - предложил Роджер, не раздумывая. Кенни удивился, но потом кивнул с довольным видом.
- Да, это было бы хорошо, SmeРraich, - он помолчал мгновение, потом добавил небрежным тоном. - Я надеюсь, Мак Дубх был на ногах и чувствовал себя хорошо, чтобы встретиться с Кристи.
- Нет, он не встречался с Кристи, я рассказал ему.
- О? Ну, это хорошо, не так ли?
Роджер сузил глаза, но Кенни отвел взгляд.
Все еще ощущая неловкость при мысли о Кристи, Роджер, повинуясь внезапному импульсу, наклонился и схватил Кенни за руку, сильно удивив пожилого мужчину. Он нажал пальцем на его сустав, давая знак, и отпустил руку.
Кенни, моргая, таращился на него. Наконец, он поставил пустое ведро, тщательно вытер руку о рваный килт и вежливо протянул ее Роджеру.
Когда он опустил руку, отношение между ними оставалось дружественным, но немного изменилось, всего на волосок.
- Кристи тоже, - заметил Роджер, и Кенни кивнул.
- О, да. Мы все.
- Вы все? В Ардсмуире? И Джейми? - он удивился этой мысли.
Кенни кивнул и нагнулся, чтобы взять ведро.
- О, да. Это начал Мак Дубх. Ты не знал?
Роджер покачал головой. Он спросит об этом у Джейми, как только увидит его; конечно, если тот будет в состоянии отвечать. Он направил на Кенни пристальный взгляд.
- Так. А теперь о Кристи. Что-то не так с этим человеком?
Прежняя сдержанность Кенни теперь исчезла, когда больше не стоял вопрос об обсуждении масонского брата с посторонним. Он покачал головой.
- О, нет. Я просто немного удивился, увидев его здесь. Он не очень хорошо ладил с Мак Дубхом, вот и все. Если бы ему было куда податься, я думаю, он не явился бы во Фрейзерс-Ридж.
Роджер на мгновение был удивлен открытием, что в Ардсмуире был кто-то, кто не считал, что солнце светит из задницы Джейми Фрейзера. Хотя, если подумать, в этом нет ничего удивительного. Бог знает, этот человек был очень талантлив в приобретении как врагов, так и друзей.
- Почему?
Кенни оглянулся вокруг, как если бы искал путь к побегу, но Роджер стоял между ним и дверью.
- Так пустяки, - произнес он, наконец, и резко опустил плечи, капитулируя. - Просто Кристи - протестант, понятно?
- Понятно, - ответил Роджер, - но он был помещен в Ардсмуире вместе с якобитами. Из-за этого была проблема, да?
"Вполне вероятно", - размышлял он. Даже в его время особой любви между католиками и суровыми шотландскими последователями Джона Нокса(3) не наблюдалось. Ничего шотландцы не любили больше, как поучаствовать в небольшой религиозной заварушке.
- Как же тогда он оказался в Ардсмуире. Кристи, я имею в виду?
Кенни удивленно взглянул на него.
- Ну, он был якобитом. Его арестовали и судили вместе со всеми после Каллодена.
- Якобит-протестант? - это не было невозможно или неправдоподобно - политика создавала куда более странные альянсы. Однако это было необычно.
Кенни вздохнул и поглядел на горизонт, где солнце медленно опускалось к соснам.
- Давай зайдем в дом, МакКензи. Если Том Кристи появился в Ридже, я полагаю, будет лучше, чтобы кто-то все рассказал тебя. Если я потороплюсь, ты успеешь домой к ужину.
Розамунды дома не была, но пахта в ручье была холодная и аппетитная. Принеся стулья и налив пахту, Кенни Линдсей приступил к своему рассказу.
Кристи был уроженцем нижних земель, поведал он. Из Эдинбурга. Во время восстания Кристи был торговцем в городе с хорошим процветающим делом, доставшимся ему от отца. Однако Том Кристи был честолюбив и решил сделаться джентльменом.
Когда армия принца Чарлаха захватила город, Кристи надел свой лучший костюм и пошел к О'Салливану, ирландцу, который ведал снабжением армии.
- Никто не знает, что между ним произошло, но когда Кристи вышел у него был контракт на снабжение продовольствием горской армии и приглашение на бал в Холируд, - Кенни сделал большой глоток и опустил чашку; его усы густо покрылись белой пеной. Он со значением кивнул головой Роджеру.
- Мы знали, какие были балы во дворце. Мак Дубх иногда рассказывал нам. Огромная галерея с портретами шотландских королей и камины из синей голландской плитки, такие большие, что в них можно было зажарить быка целиком. Принц и все высокородные, приехавшие встретиться с ним, разодеты в шелка и кружева. А еда! Благой Иисус, о какой еде он нам рассказывал, - глаза Кенни стали круглыми и мечтательными, при воспоминании как они слушали их на пустой желудок. Он рассеянно высунул язык и облизал пахту с верхней губы.
Потом он тряхнул головой и вернулся в настоящее.
- Ну, так вот, - продолжил он. - Когда армия ушла из Эдинбурга, Кристи отправился с ней. То ли он не хотел попуститься своими деньгами, то ли хотел быть на виду у принца, не могу сказать.
Роджер невольно отметил про себя, что Кенни Линдсей не допускал мысли, что Кристи действовал из патриотических побуждений. Из-за расчетливости или из-за честолюбия, но Кристи оставался с принцем слишком долго. Он оставил армию в Нэрне за день до Каллодена и отправился в Эдинбурга на одной из обозных повозок.
- Если бы он оставил ее и уехал верхом на лошади, он бы успел, - рассказывал Кенни. - Но нет, он прямиком вляпался в Кэпмбеллов. В правительственные войска, да?
Роджер кивнул.
- Я слышал, он пытался представиться простым торговцем, но он брал зерно в одной ферме, как раз в этом месте, и фермер клялся до посинения, что Кристи был у него во дворе за три дня до этого, и у него была белая кокарда на груди. Вот так его и взяли.
Кристи сначала попал в тюрьму Берик, потом по причинам, известным только Короне - в Ардсмуир, где он появился за год до Джейми Фрейзера.
- Я попал туда в то же самое время, - Кенни заглянул в свою пустую кружку и потянулся за кувшином. - Это было старая развалина, она не использовалась несколько лет. Когда Корона решила вновь открыть ее, туда были переведены около ста пятидесяти заключенных. В основном, якобиты, один случайный вор и один или два убийцы, - Кенни внезапно усмехнулся, и Роджер не мог не улыбнуться в ответ.
Кенни не был великим рассказчиком, но он говорил с такой простой выразительностью, что Роджер без труда видел сцену, которую он описывал: камни, покрытые полосами сажи, и люди в рваной одежде. Мужчины со всей Шотландии, оторванные от дома, разлученные с семьей и друзьями, брошенные гнить, как мусор на свалке, где грязь, голод и теснота лишали их душевной чуткости и цивилизованности.
Чтобы найти защиту и компанию, образовывались маленькие группки, между которыми постоянно происходили конфликты. Они сталкивались, словно галька в прибойной волне, ударяя друг друга и иногда раздавливая несчастного, который оказался между ними.
- Из-за еды и тепла, да? - бесстрастно произнес Кенни. - В таких местах больше не о чем думать.
Среди групп была маленькая компания кальвинистов, возглавляемая Томасом Кристи. Ни с кем не общаясь, они держались вместе, делились между собой едой и одеялами, и их показная добродетель вызывала ярость католиков.
- Если бы кто-нибудь из нас загорел - а время от времени это случалось, когда во сне человека сталкивали в очаг - они даже не помочились бы на него, чтобы спасти, - сказал Кенни, качая головой. - Они не воровали еду, что и говорить, но они стояли в углу и громко молились, проклиная развратников, ростовщиков, идолопоклонников и все такое, и делали это так, чтобы мы поняли, кого они имеют в виду!
- А потом появился Мак Дубх, - осеннее солнце уже садилось; на щетинистое лицо Кенни легли тени, но Роджер мог видеть, что его мрачное выражение, вызванное воспоминаниями, смягчилось.
- Что-то вроде второго пришествия, не так ли? - произнес Роджер. Он сказал это шепотом и удивился, когда Кенни рассмеялся.
- Если только ты имеешь в виду, что некоторые уже знали Sheumais ruaidh(4) до этого. Нет, человек, его привезли в лодке. Ты знаешь, что Джейми Рой не переносит лодок, да?
- Я слышал про это, - ответил Роджер.
- Что бы ты не слышал, это верно, - уверил его Кенни с ухмылкой. - Он вошел в камеру, шатаясь, зеленый, как девушка, его вырвало в углу, потом он заполз под скамью и не вылазил оттуда день или два.
Когда он все же выполз, то оставался молчаливым, ни во что не вмешивался и только наблюдал, пытаясь понять - кто есть кто и что происходит. Но он был рожден джентльменом, был лэрдом и доблестным воином, человеком, пользующимся уважением среди горцев. И естественно мужчины потянулись к нему, спрашивая его мнение, ища его одобрение, и защиту в его присутствии.
- И это было для Тома Кристи, как неудобное седло для задницы, - сказал Кенни, кивая головой. - Видишь ли, он считал себя самой большой лягушкой в водоеме, да? - он раздул шею и выпучил глаза в качестве иллюстрации, и Роджер рассмеялся.
- Да, понятно. И он не жаждал иметь соперников, не так ли?
Кенни согласно кивнул головой.
- Все было бы не так плохо, если бы половина его маленькой банды спасающихся не начала сбегать от молитв, чтобы послушать истории Мак Дубха. Но главное, прибыл новый комендант.
Богль, прежний комендант, уехал, и его сменил полковник Гарри Куори. Куори был относительно молодым, но опытным солдатом; он воевал при Фолкерке и в Каллодене. В отличие от своего предшественника он обращался с заключенными с некоторым уважением, знал о доброй славе Джейми Фрейзера и относился к нему, как к побежденному, но благородному врагу.
- Куори вызвал Мак Дубха к себе вскоре, как появился в Ардсмуире. Я не могу сказать, что произошло между ними, но с тех пор каждую неделю стражника отводили Мак Дубха помыться и побриться, а потом он ужинал с Куори и говорил с ним о том, что нам нужно.
- И Тому Кристи это тоже не нравилось, - предположил Роджер. В его голове сформировался образ Кристи, честолюбивого, умного и ... завистливого. Достаточно компетентный, он, однако, не имел удачи Фрейзера родиться лэрдом и не владел его военным талантом - преимущества, на отсутствие которых торговец сетовал еще до катастрофы в Каллодене. Роджер испытал определенное сочувствие к Кристи; Джейми Фрейзер был трудным соперником для простого смертного.
Кенни покачал головой и откинул голову, допивая чашку, потом опустил ее со вздохом наполненности в желудке и вопросительно поднял брови, указывая на кувшин. Роджер махнул рукой, отказываясь.
- Нет, спасибо. Но вольные каменщики ... как это случилось? Вы сказали, это связано с Кристи?
Дневной свет почти померк. Ему придется идти домой по темноте, но это не имело значения; его любопытство не позволит ему уйти, не узнав, что произошло.
Кенни покряхтел, поправляя свой килт. Гостеприимство - это хорошо, но у него была своя работа по дому. Однако любезность есть любезность, и ему нравился Дрозд и не только потому, что он был зятем Мак Дубха.
- А, ну, - он пожал плечами, сдаваясь. - Нет, Кристи совсем не обрадовался, что Мак Дубх стал большим человеком и занял место, которое он считал своим, - Кенни бросил на Роджера проницательный взгляд. - Я не думаю, что он понимал, что стоит быть вождем в таком месте. Но дело не в этом, - он махнул рукой, отгоняя неуместное замечание.
- Дело в том, что Кристи сам был вождем, но не таким хорошим, как Мак Дубх. Хотя были и те, кто слушал его, и не только божьи зануды.
Если Роджер и был немного озадачен такой характеристикой своих единоверцев, он проигнорировал ее, горя желанием узнать больше.
- И что?
- Снова были проблемы, - Кенни пожал плечами. - Мелочи, да, но происходили.
Подвижки и трения, небольшие удары и отколы, которые случаются, когда две континентальные массы, толкаясь, наползают друг на друга, пока между ними не вырастут преградой высокие горы или пока одна не поглотит другую, взламывая землю и разрушая камни.
- Мы видели, что Мак Дубх думал, как решить их, - сказал Кенни, - но он не тот человек, чтобы рассказывать кому-нибудь что у него на уме.
"Почти ни кому, - подумал Роджер, внезапно вспомнив тихий голос Фрейзера, едва слышимый в завывающем осеннем ветре. - Мне рассказал". Мысль отозвалась в груди неожиданной теплотой, но он отодвинул ее, чтобы не отвлекаться.
- И вот, однажды вечером Мак Дубх вернулся довольно поздно, - продолжал Кенни, - но вместо того, чтобы лечь спать, он позвал нас: меня и моих братьев, Гэвина Хейеса, Ронни Синклера и ... Тома Кристи.
Фрейзер тихо разбудил шестерых мужчин и подвел их к окну, где свет ночного неба освещал его лицо. Мужчины с сонными глазами, вымотанные тяжелой дневной работой, собрались вокруг него, удивляясь, что это могло означать. С последнего столкновения, когда оба мужчины подрались из-за какого-то пустякового оскорбления, Кристи и Фрейзер не обменялись ни словом.
Это была мягкая весенняя ночь с еще слегка морозным воздухом, но пахнущая новой зеленью с торфяников и соленым ароматом отдаленного моря. Ночь, когда человеку хочется свободно нестись по земле и чувствовать, что темная кровь поет в его венах. Хотя и усталые, мужчины почувствовали ее и проснулись.
Кристи был настороже, внимательный и подозрительный. Ведь он стоял лицом к лицу с Фрейзером и пятью его ближайшими союзниками. Что они могли замышлять? Правда они находились в камере, где спали пятьдесят мужчин, и некоторые пришли бы к нему на помощь, если бы он позвал, но человека могли избить и убить, пока он еще не осознал опасность.
Фрейзер, не произнося ни слова, улыбнулся и протянул руку Тому Кристи. Тот мгновение колебался, подозревая подвох, но у него не было выбора.
- Нам показалось, что у Мак Дубха в руке была молния, так сильно тряхнуло Кристи, - рука Кенни лежала на столе между ними с раскрытой ладонью с зароговевшими мозолями на ней. Короткие толстые пальцы медленно сжались, и широкая ухмылка пересекла лицо мужчины.
- Я не знаю, как Мак Дубх узнал, что Кристи был масоном, но он узнал. Надо было видеть лицо Тома, когда он понял, что Джейми Рой был одним из них!
- Это сделал Куори, - пояснил Кенни, видя вопрос на лице Роджера. - Он был мастером, понимаешь.
Масонской мастер и глава маленькой ложи, состоящей из офицеров гарнизона. Один из них недавно умер, и их численность стала меньше необходимых семи членов. Куори подумал и после осторожной пробной беседы пригласил Фрейзера присоединиться к ним. В конце концов, джентльмен остается джентльменом, якобит он или нет.
"Не совсем ортодоксальная ситуация, - подумал Роджер, - но этот Куори, кажется, обращался с законами так, как выгодно было ему самому. Да, и Фрейзер тоже".
- И значит, Куори принял его в ложу, и через месяц он продвинулся от ученика до подмастерья, а потом еще через месяц стал мастером, и вот тогда он выбрал нас, чтобы поговорить об этом. Таким образом, мы всемером основали маленькую ложу - ардсмуирская ложа номер два.
Роджер коротко фыркнул.
- Да. Вас шестеро и седьмой Кристи.
Том Кристи - протестант, однако он, будучи твердым в своих убеждениях, оставался верным масонским клятвам, и у него не было другого выбора, как принять Фрейзера и его католиков в качестве братьев.
- С этого и началось. Через три месяца каждый мужчина в камере стал учеником. И после этого больше не было проблем.
Их не должно было быть. Вольные каменщики придерживались таких основных принципов, как равенство - джентльмен, арендатор, рыбак, лэрд, в ложе это не имело значение - и терпимость. Законом также был запрет спорить по вопросам политики или религии между собой.
- Я не думаю, что для Джейми было плохо быть членом ложи офицеров, - сказал Роджер.
- О, - неопределенно протянул Кенни. - Нет. Думаю, никакого вреда.
Он отодвинул свой табурет и поднялся; история была рассказана, темнота наступила, и пришло время зажечь свечу. Но Роджер заметил, что мужчина не сделал ни шага к глиняному подсвечнику, который стоял на полке над очагом, и хотя в очаге горел огонь, не было никакого запаха готовящейся еды.
- Время идти домой на ужин, - сказал он, также поднимаясь. - Идемте со мной, хорошо?
Лицо Кенни заметно прояснилось.
- Да, SmeРraich, и спасибо. Дай мне несколько минут подоить коз, и я буду готов.
Когда следующим утром после восхитительного завтрака из омлета с фаршем из бизоньего мяса, луком и грибами я вернулась наверх, то обнаружила, что Джейми уже не спит, но находится не в самом лучшем настроении.
- Как ты? - спросила я, ставя поднос, который принесла с собой, на стол и кладя руку на его лоб. Все еще горячий, но не обжигающий; лихорадка заметно спала.
- Хочется умереть, лишь бы народ прекратил спрашивать, как я, - ответил он сварливо. Я расценила такое настроение, как показатель выздоровления, и убрала руку.
- Но ты ходил на горшок сегодня утром?
Он приподнял одну бровь, с негодованием уставившись на меня.
- А ты?
- Ты совершенно невозможен, когда не очень хорошо себя чувствуешь, - заметила я, поднимаясь, чтобы самой заглянуть в ночной горшок. Ничего.
- Тебе не приходило в голову, сассенах, что это ты невозможна, когда я болен? Если ты не пичкаешь меня отвратительной массой, состряпанной из жужелиц и опилок, то тычешь меня в живот и выспрашиваешь интимные подробности о состоянии моего кишечника. Ах!
Я откинула простыню и пощупала низ его живота. Никакого неудобства из-за раздутого мочевого пузыря; похоже, его восклицание было обусловлено щекоткой. Я быстро пальпировала печень и не нашла уплотнения, что было утешительно.
- Ты чувствуешь боли в спине?
- Я чувствую боли на заднице, - ответил он, сузив глаза и складывая руки на животе охранительным жестом. - И в данный момент они ухудшаются.
- Я пытаюсь определить, затронул ил яд змеи твои почки, - терпеливо пояснила я, решив пропустить его последнее замечание. - Если ты не можешь мочиться ...
- Я прекрасно могу мочиться, - уверил он меня, натягивая простыню до груди, чтобы я не потребовала доказательства. - Теперь позволь мне позавтракать.
- Как ты можешь быть уверен? Ты же не ...
- Я сделал это, - увидев мой недоверчивый взгляд, он сердито взглянул на меня и пробормотал что-то, заканчивающееся на слово "окно".
Я повернулась к окну; несмотря на холодный утренний воздух ставни были открыты, и рама поднята.
- Ты сделал что?
- Ну, - произнес он, защищаясь, - я встал и подумал, что сделаю. Вот и все.
- Почему ты встал?
- О, я просто подумал, что мне нужно, - он, моргая, смотрел на меня, невинный, как новорожденный ребенок. Я оставила вопрос, возвращаясь к более важным вопросам.
- Была ли кровь в ...
- Что ты принесла на завтрак? - игнорируя мои клинические вопросы, он перекатился на бок и снял салфетку с подноса. Взглянув на миску с молоком и хлебом, он повернул голову ко мне с видом человека, потрясенного предательством.
Прежде, чем он начал изливать жалобы, я уселась на табурет рядом и с ним и прямо спросила:
- Что не так с Томом Кристи?
Он моргнул, захваченный врасплох.
- Что не так с этим человеком?
- Я не знаю, я не видела его.
- А я не видел его более двадцати лет, - сказал он и, взяв ложку, подозрительно потыкал в хлеб в молоке. - Если за это время он вырастил еще одну голову, то для меня это новость.
- Ладно, - сказала я терпеливо. - Ты можешь - я говорю, можешь - обмануть Роджера, но я тебя слишком хорошо знаю.
Он взглянул на меня и кривовато улыбнулся.
- О, да? А ты знаешь, что я не люблю молоко с хлебом?
Мое сердце затрепетало от его улыбки, но я сохранила невозмутимый вид.
- Если ты думаешь шантажом вынудить меня принести тебе мяса, то можешь забыть об этом, - посоветовала я ему. - Я могу подождать и узнать о Томе Кристи от кого-нибудь еще.
Я встала и, отряхнув юбки, повернула к двери.
- Сделай овсянку с медом, и я расскажу тебе.
Я обернулась и увидела, что он усмехается, глядя на меня.
- Согласна, - сказала я и вернулась на табурет.
Он на мгновение задумался, но я видела, что он просто решал с чего начать.
- Роджер рассказал мне о масонской ложе в Ардсмуире, - сказала я, помогая ему. - Вчера вечером.
Джейми кинул на меня удивленный взгляд.
- И от кого молодой Роджер Мак узнал об этом? Кристи сказал ему?
- Нет, Кенни Линдсей. Но, очевидно, Кристи дал Роджеру какой-то масонский знак, когда появился здесь. Я думала, что католикам нельзя быть масонами.
Он приподнял одну бровь.
- Ну, папы римского в Ардсмуире не было, а я был. Хотя я не слышал, чтобы это запрещалось. Значит, молодой Роджер тоже масон, не так ли?
- Очевидно. И, вероятно, пока это не запрещено; запрет будет сделан позже, - я махнула рукой, отклоняя эту тему. - Но насчет Кристи есть еще что-то, не так ли?
Он кивнул и посмотрел в сторону.
- Да, есть, - произнес он ровным голосом. - Ты помнишь сержанта Марчисона, сассенах?
- Как живого.
Мне пришлось повстречаться с сержантом Марчисоном в Кросс-Крике. Однако имя, казалось, мне знакомым в связи с какими-то недавними событиями. Потом я вспомнила, где его слышала.
- Арчи Хейес упоминал про него, или про них. Это были два близнеца, и один из них стрелял в Арчи в каллоденской битве, да?
Джейми кивнул. Его глаза были закрыты, и я поняла, что он вернулся назад во времена Ардсмуира.
- Да. И хладнокровно пристрелить ребенка - это еще не все, что можно было ожидать от них. Более жестокой парочки я надеюсь больше не встречу, - уголок его рта приподнялся, но без веселья. - Единственная полезная вещь, которую совершил Стивен Боннет, это то, что он убил одного из этих уродов.
- А другой? - спросила я.
- Другого убил я.
Внезапно в комнате стало тихо, словно, мы перенеслись далеко от Фрейзерс-Риджа, и только это неожиданное заявление висело в воздухе. Он смотрел мне в глаза, ожидая, что я скажу. Я сглотнула.
- Почему? - спросила я, немного удивленная тем, как спокойно звучал мой голос.
Тогда он отвел свои синие глаза и покачал головой.
- Сто причин, - произнес он тихо, - и не одной.
Он рассеяно потирал запястье, словно ощущал на них железные кандалы.
- Я мог бы рассказать тебе истории об их злобе, сассенах, и все они будут верны. Они издевались над слабыми, отбирая все, что у них было, избивали заключенных до смерти, и они любили жестокость ради жестокости. В тюрьме нет никакой защиты против таких людей. Но я не стану приводить подобные случаи, чтобы оправдать себя.
Заключенные в Ардсмуире использовались, как рабочая сила, для резки торфа, вырубки и транспортировки камня. Они работали небольшими группами, и каждую группу охранял английский солдат, вооруженный мушкетом и дубинкой. Мушкет, чтобы предотвращать побеги, дубинка, чтобы заставлять работать и подчиняться.
- Было лето. Ты знаешь лето в горах, сасенах, белые ночи?
Я кивнула. Далеко на севере в середине лета солнце едва опускается ниже горизонта, и даже в полночь небо молочно белое, а воздух кажется заполненным мистическим туманом.
Комендант Ардсмуира время от времени использовал такие вечера, и тогда заключенные работали до поздней ночи.
- Мы были не против, - рассказывал Джейми. Его открытые глаза смотрели вдаль; в своих мыслях он видел ту белую ночь. - Снаружи было лучше, чем внутри. И все же к ночи мы так устали, что едва передвигали ногами. Словно мы ходили во сне.
И охранники, и заключенные были без сил к тому времени, когда дневная работа была закончена. Людей собрали в колонну, и они побрели назад в тюрьму по вересковой пустоши, спотыкаясь и мечтая об одном - упасть и уснуть.
- Мы еще оставались в карьере, когда других повели прочь. Нам нужно было сложить в фургон инструменты и загрузить последние блоки. Я помню, что я с трудом поднял большой камень, уложил его в фургон и отошел назад, задыхаясь от напряжения. Сзади меня раздался звук; я повернулся и увидел сержанта Марчисона, близнеца по имени Билли, хотя это я узнал совсем недавно.
В сумерках сержант выглядел приземистой черной фигурой; черты его лица не были видны на фоне неба перламутрового цвета.
- Я иногда задаюсь вопросом, сделал ли я то, что сделал, если бы видел его лицо, - пальцы левой руки Джейми рассеянно поглаживали запястье, и я поняла, что он все еще ощущал вес кандалов, которые он тогда носил.
Сержант поднял дубинку и сильно ткнул ею в ребра Джейми, потом, указав ему на оставленную на земле кувалду, отвернулся.
- Я не задумался ни на мгновение, - тихо произнес Джейми. - Я сделал к нему два шага и сжал его шею цепью от кандалов. У него не было времени даже вскрикнуть.
Фургон стоял не более, чем в десяти футах от края ямы футов сорок глубиной, на дне которой была вода, черная и неподвижная под бледным небом.
- Я привязал его к одному из блоков и, сбросив тело в яму, вернулся к фургону. Там, словно каменные статуи, застыли двое мужчин из моей группы. Они никому не сказали и не ничего сделали. Я подошел и взял узду; они залезли на фургон, и я направил лошадь к тюрьме. Мы вскоре догнали колонну и без слов вернулись в камеру. Никто не спохватился сержанта до следующего вечера, потому что полагали, что он находится в деревне в увольнении. Я не думаю, что они когда-либо нашли его.
Он вдруг заметил, что он делает, и убрал руку с запястья.
- А эти два мужчины? - спросила я тихо. Он кивнул.
- Том Кристи и Дункан Иннес.
Он глубоко вздохнул и повел плечами, словно ослабляя давление тесной одежды, хотя на нем была свободная ночная рубашка. Потом он поднял руку и повернул ее туда-сюда, разглядывая запястье с хмурым видом.
- Это очень странно, - произнес он с несколько удивленным видом.
- Что?
- Отметины ... они исчезли.
- Отметины от кандалов?
Он кивнул, с ошеломлением разглядывая оба запястья. Кожа была гладкая, обветренная и загорелая до золотистого цвета, но без всяких шрамов.
- У меня они были много лет. Я даже не заметил, что они исчезли.
Я положила руку на его запястье, мягко гладя большим пальцем по пульсу, где радиальная артерия пересекает кость.
- У тебя не было шрамов, когда я нашла тебя в Эдинбурге, Джейми. Они давно исчезли.