Роджер проснулся внезапно; его тело все еще было погружено в сонную расслабленность, но ум уже бодрствовал, а уши настороженно прислушивались к тому, что разбудило его. Он еще не понял, плакал ли Джемми, но плач отдавался в его внутреннем ухе, смешиваясь с надеждой и покорностью, характерными для разбуженного родителя.
Сон все еще лип к нему, затягивая в свою пучину, как десятитонный валун на ногах. Шуршащий звук, однако, заставил его приподнять голову.
"Засыпай, - подумал он отчаянно, направляя мысли к колыбели. - Шшш. Тихо. За-сы-пай". Этот телепатический гипноз редко срабатывал, но это давало ему несколько драгоценных секунд покоя. А иногда чудо случалось, и сын действительно засыпал, расслабившись в теплых мокрых пеленках и вернувшись к своим детским снам.
Роджер задержал дыхание, цепляясь за исчезающий сон, ловя вожделенные секунды неподвижности. Потом раздался еще один тихий звук, и он сразу же вскочил на ноги.
- Бри? Бри, что случилось? - звук "р" странно вибрировал в его горле, но он проигнорировал сей факт. Все его внимание было направлено на нее.
Она стояла возле кроватки, как призрачная колонна в темноте. Он дотронулся до нее, опустил руки на ее плечи. Она прижимала к себе мальчика и дрожала от холода и страха.
Он инстинктивно притянул ее к себе, заражаясь ее холодом, и почувствовал, как его сердце замерло при взгляде на пустую колыбель.
- Что? - прошептал он. - Джемми? Что случилось?
Дрожь пробежала по всему ее телу, и он почувствовал гусиную кожу под тонкой тканью ее рубашки. Несмотря на тепло в комнате, он ощутил, как волоски приподнялись на его руках.
- Ничего, - произнесла она. - Он в порядке.
Ее голос был хрипловатым от беспокойства, но она была права. Проснувшийся Джем обнаружил себя зажатым между родителями и возмущенно заорал, размахивая руками и ногами, как взбивалка для крема.
Эти крепкие удара заполнили Роджера потоком теплого облегчения, смывая холодные мысли, которые захватили его ум при виде жены. С некоторым трудом он забрал Джемми из ее рук и прижал его к своей груди.
Он тихонько похлопал по плотной спинке, успокаивая его - успокаивая себя в той же мере - и стал что-то тихо шептать. Джемми, обнаружив эту знакомую процедуру комфортной, широко зевнул и расслабился мягким отяжелевшим телом. Уткнувшись носом в ухо Роджера, он стал напевать, поднимая и опуская голос, как далекая сирена.
- Папа-Папа-Папа ...
Бриана все еще стояла возле пустой колыбели, обхватив себя руками. Роджер протянул свободную руку и погладил ее голову, плечо с твердыми костями и притянул ее к себе.
- Шшш, - сказал он им обоим. - Шшш. Все в порядке. Шшш.
Она обхватила его руками, и он ощутил влагу на ее лице сквозь свою льняную рубашку. Его другое плечо намокло от сонной потной теплоты Джемми.
- Ложись спать, - сказал он мягко. - Залазь под одеяло ... холодно.
В хижине было тепло, но она послушно пошла к кровати.
Прежде чем улечься, она взяла сына на руки, приложив его к груди. Никогда не отказывающийся от возможности подкрепиться, Джемми с готовностью принял предложение и уютно свернулся, прижимаясь тельцем к ее животу.
Роджер скользнул в кровать позади нее и повторил позу своего сына, обвившись вокруг тела Брианны запятой. Оказавшись в защитном кольце, Брианна начала медленно расслабляться, хотя Роджер все еще мог чувствовать ее напряженность.
- Все в порядке? - мягко спросил он. Ее кожа была липкой на ощупь, но теплой.
- Да, - она глубоко вдохнула и выдохнула с дрожащим звуком. - Плохой сон. Извини, что разбудила тебя.
- Все в порядке, - он погладил выпуклость ее бедра, словно успокаивая нервную лошадь. - Хочешь рассказать?
Он наделялся, что она расскажет, хотя ритмичные звуки сосания, производимые Джемми, и возрастающее ощущение тепла погружали его в сон, и он таял, как воск свечи.
- Мне было холодно, - сказала она тихо. - Я думаю, одеяло сползло, но во сне я видела, как будто открыто окно.
- Здесь? Это окно? - Роджер указал на слабо освещенный прямоугольник в дальней стене. Даже в темной ночи промасленная кожа, натянутая на оконные рамы, была несколько светлее окружающей темноты.
- Нет, - она глубоко вздохнула. - Это было дома в Бостоне. Я спала, и холод разбудил меня во сне. Я встала, чтобы посмотреть, откуда дует.
В кабинете ее отца были французские окна. Холодный ветер дул из них, развевая длинные белые шторы. Колыбель стояла возле старинного антикварного стола, и белое одеяльце поблескивало в темноте.
- Его не было, - ее голос уже не дрожал, но на мгновение прервался от воспоминания об испытанном ужасе. - Джемми не было. Колыбель стояла пустая, и я знала, что нечто проникло через окно и украло его. - Она прижалась к нему в поисках утешения. - Я боялась этого существа, чем бы оно ни было, но я должна была найти Джемми.
Одна ее рука была стиснута в кулак на груди; он взял его в свою руку и слегка пожал.
- Я открыла шторы и выбежала наружу, и ... и там никого не было. Только вода ... - она снова задрожала.
- Вода? - он погладил ее сжатую ладонь большим пальцем, пытаясь успокоить ее.
- Океан. Море. Просто вода, плещущая о край террасы. Я знала, что это существо ушло на дно, и Джемми с ним. Он утонул, и я не смогла спасти его, - она задохнулась, но снова обрела голос и продолжила более твердо. - Но я все равно нырнула. Я должна была. Было очень темно, и там были какие-то существа. Я не видела их, но они касались меня огромными телами. Я продолжала искать, но ничего не видела, а потом вода вдруг стала светлой, и я увидела его.
- Джемми?
- Нет. Боннета, Стивена Боннета.
Роджер заставил себя не двигаться и не напрягаться. Она часто видела сны, и он подозревал, что сны, о которых она ему не рассказывал, были связаны с Боннетом.
- Он держал Джемми и смеялся. Я пыталась забрать ребенка, но он держал его далеко от меня. Я попыталась ударить его, но он схватил меня за руку и рассмеялся. Потом он взглянул на меня, и его лицо изменилось.
Она глубоко вздохнула и сжала пальцы Роджера.
- Я никогда не видела подобного взгляда, Роджер, никогда. Сзади меня что-то было, что-то приближалось за моей спиной, и это испугало его до смерти. Он держал меня, и я не могла повернуться и посмотреть, кроме того я не могла оставить Джемми. Это приближалось ... и я проснулась.
Она издала негромкий дрожащий смешок.
- Бабушка моей подружки Гейл сказала как-то, что когда во сне ты падаешь с утеса и ударяешься о землю, то умрешь. Умрешь наяву, я имею в виду. Ты думаешь, это верно, если во сне тебя съедает морской монстр?
- Нет. Кроме того ты всегда просыпаешься вовремя.
- Так было до сих пор, - сказала она с сомнением, но теперь, рассказав ему свой кошмар и умерив, таким образом, чувство ужаса, она расслабилась и облегченно вздохнула.
- Так будет всегда. Не волнуйся. Джемми в порядке. Я здесь и буду охранять вас.
Он нежно обнял ее, положив руку на пухлую попку Джемми, теплую в льняной пеленке. Наевшийся Джемми впал в мирное сонное оцепенение, заразительное в своей энергетике. Брианна вздохнула и обняла Роджера в свою очередь.
- На столе были книги, - произнесла она немного сонным голосом. - На папином столе. Он, кажется, работал; книги были раскрыты и повсюду валялись бумаги. В середине стола лежал исписанный лист, я хотела прочесть его, но у меня не было времени.
- Ммм.
Брианна пошевелилась, и движение заставило зашелестеть скорлупки зерна в матраце - крошечное сейсмическое волнение в их маленькой теплой вселенной. Она напряглась, борясь со сном, потом, когда его рука обхватила ее грудь, расслабилась и заснула.
Роджер лежал с открытыми глазами, наблюдая, как квадрат окна становится светлее, и держал в руках свою семью, охраняя ее.
Утро было хмурым и прохладным, но очень влажным. Роджер чувствовал, как пот стягивал его кожу, как пленка на топленом молоке. Прошло не больше часа с рассвета, и они еще были в поле зрения дома, а кожу на его голове уже щипало от капелек пота, собирающегося под косицей.
Он дернул плечами, и первая щекочущая струйка влаги поползла по спине. По крайней мере, пот может помочь ему преодолеть онемение. Сегодня утром его руки совершенно не гнулись, так что Брианне пришлось помочь ему одеться. Она натянула ему рубашку через голову и застегнула пуговицы своими ловкими пальцами.
Он улыбнулся про себя, вспомнив, что еще делали ее длинные пальцы. Эта воспоминание временно отвлекло его от напряженности в теле и от тревожных мыслей о сне. Он потянулся и застонал, почувствовав боль в мускулах. Чистая рубашка уже прилипла на груди и спине.
Джейми шел впереди; влажное пятно между его лопатками, где пересекались ремни фляги, заметно увеличивалось. Роджер с некоторым утешением отметил, что этим утром движения тестя совсем не обладали обычным для него изяществом партнеры. Он знал, что Великий шотландец был всего лишь человеком, но время от времени этот факт должен был иметь подтверждение.
- Думаете, эта погода продержится? - спросил Роджер просто ради поддержания разговора. Джейми вообще был не говорлив, но сегодня утром он казался непривычно тихим, пробормотав: "Ага, доброе утро", в ответ на приветствие Роджера. Возможно, это было из-за окружающей серости или ожидания дождя.
Унылое небо низко нависало над головой, словно перевернутая кверху дном оловянная миска. Провести вторую половину дня дома, слушая дождь, бьющий по промасленной коже на окнах. В то время как маленький Джемми дремотно свернулся, как маленькая мышка-соня, а его мать снимает рубашку и ложится в постель в мягком сером свете ... В общем, некоторые способы вспотеть лучше, чем другие.
Джейми остановился и взглянул на небо. Он согнул пальцы правой руки, собирая их в неуклюжий кулак, потом медленно разжал. Из-за негнущегося четвертого пальца тонкая работа, такая, например, как письмо, представляла значительную трудность, но взамен этот палец давал одну сомнительную выгоду - распухшие суставы предсказывали дождь так же верно, как барометр.
Джейми пошевелил пальцами, прислушиваясь к ощущениям, и слабо улыбнулся Роджеру.
- Нет, болит не сильно, - сказал он. - Дождь пойдет только к вечеру, - он потянулся, расслабляя спину, и вздохнул. - Давай доберемся до места.
Роджер оглянулся; дом и хижина исчезли. Он, нахмурив брови, посмотрел вслед удаляющемуся Джейми, споря сам с собой. До места оставалось еще полмили, и достаточно времени для разговора. Но момент был неподходящий. Этот вопрос нужно обсудить лицом к лицу во время отдыха, когда они сделают перерыв на обед.
В лесу было тихо, воздух был неподвижен и тяжел. Даже птицы примолкли, и только случайная дробь дятла нарушала тишину. Они шли по толстому слою гниющих листьев бесшумно, как индейцы, и вышли из дубовой чащи так внезапно, что стая ворон взметнулась с расчищенного поля, вопя, как демоны, сбежавшие из ада.
- Иисус! - пробормотал Джейми и невольно перекрестился. Горло Роджера сжалось. Вороны питались чем-то, что лежало в яме, оставленной после вывороченного дерева. Он мог видеть только бледную выпуклость, которая тревожно напоминала оголенное плечо.
Это и было плечо ... дикой свиньи. Джейми сел на корточки перед тушей, хмуро разглядывая кровавые полосы на бледной шкуре. Он с отвращением потрогал глубокие борозды на боках, и Роджер увидел мух, деловито снующих в черно-красных ранах.
- Медведь? - спросил он, присаживаясь рядом на корточки. Его тесть покачал головой.
- Кошка, - он раздвинул длинную жесткую щетину за ухом и указал на синеватые колотые раны в складках жира. - Сломала шею одним укусом. Видишь, следы когтей?
Роджер видел, но не имел опыта, чтобы отличить следы когтей медведя от таковых пантеры. Он внимательно всмотрелся, запоминая образец.
Джейми встал и вытер лицо рукавом.
- Медведь сожрал бы больше. А туша едва тронута. Кошки так делают - убивают и оставляют, чтобы потом возвращаться и есть ее день за днем.
Несмотря на духоту, волосы на шее Роджера приподнялись от холода. Слишком легко было вообразить в тени чащобы желтые глаза, уставившиеся со зверским намерением в место на шее, где череп соединяется с хрупким позвоночником.
- Думаете, она все еще рядом? - он огляделся, пытаясь выглядеть спокойным. Лес оставался таким же тихим, но теперь тишина казалась неестественной и зловещей.
Джейми с хмурым видом отмахнулся от случайных мух.
- Да, возможно. Это недавнее убийство, личинок еще нет, - он кивнул на зияющую рану в боку свиньи, потом наклонился и взялся за его ноги. - Давай подвесим ее. Слишком много мяса, чтобы оно пропало впустую.
Они за ноги подтащили тушу к дереву. Джейми вытащил из рукава грязный платок и повязал его на голову, чтобы пот не тек в глаза. Роджер нащупал в кармане свой выстиранный, поглаженный и аккуратно сложенный платок и сделал то же самое. Помня о чистых рубашках, они сняли их и повесили на куст ольхи.
В поле от прежней работы по выкорчевке пней осталось веревка. Джейми обвязал ее несколько раз вокруг передних ног свиньи и перебросил свободный конец через ветвь. Это была взрослая свинья, приблизительно два центнера чистой плоти. Джейми расставил ноги и потянул веревку, издав резкое кряхтение.
Роджер старался не дышать, когда согнулся, чтобы приподнять тушу, но Джейми был прав, свинья была убита недавно. Присутствовал обычный запах свинины, ослабленный смертью и более острым запахом крови - ничего более.
Грубая щетина коснулась его живота, когда он обхватил тушу, и он с отвращением сжал зубы. На свете мало есть вещей мертвее, чем большая мертвая свинья. Потом пришла команда от Джейми, и туша поднялась в воздух. Он отпустил ее, и свинья тихо закачалась, как мясистый маятник.
Роджер был мокрый и не только от усилий по подъему туши. На его груди и животе было большое пятно коричневой крови. Он потер ладонью по животу, смешивая кровь с потом, и еще раз огляделся вокруг. Ничего не двигалось среди деревьев.
- Женщины будут рады, - сказал он.
Джейми рассмеялся, снимая дирк с пояса.
- Я так не думаю. Им придется до полуночи разделывать и солить мясо, - он кивнул, заметив направление взгляда Роджера.
- Даже если она рядом, она не побеспокоит нас. Кошки не охотятся на большую добычу, если не голодны, - он взглянул, прищурившись на порванный бок висящей свиньи. - Думаю, полстоуна хорошего бекона ей пока хватит. Хотя если нет ... - он поглядел на свое длинное заряженное ружье, прислоненное к гикори.
Роджер держал свинью, пока Джейми потрошил ее, потом завернул зловонную массу кишечника в тряпку от их обеда, в то время как Джейми терпеливо разжигал костер из зеленых ветвей, который будет держать мух подальше от висящей туши. Измазанный и воняющий кровью, потом и дерьмом, Роджер направился через поле к небольшому ручью, пробегающему по лесу.
Он встал на колени и вымыл руки, лицо и туловище, пытаясь избавиться от ощущения, что за ним наблюдают. Не раз, бродя по пустым торфяникам Шотландии, он был ошеломлен оленем, выскочившим ниоткуда, словно по волшебству. Несмотря на слова Джейми, он слишком хорошо знал, что часть спокойного пейзажа могла неожиданно отделиться и напасть, грозя копытами или острыми зубами.
Он ополоснул рот и сплюнул, потом сделал большой глоток, проталкивая воду в сжавшееся горло. Он все еще мог чувствовать жесткую неподвижность туши, видеть затвердевшую грязь в ее ноздрях, кровавые пустоты там, где вороны выклевали глаза. Гусиные пупырышки выступили на его плечах, как от этих мыслей, так и от холодной воды.
Никакой разницы между свиньей и человеком. Плоть к плоти, пыль к пыли. Один удар - все, что требуется. Он медленно выпрямился, наслаждаясь уходящей болью в мускулах.
С каштана раздалось хриплое карканье. Вороны, черные пятна в желтой листве, высказывали свое недовольство прерыванием их пира.
- "Куда ... направим путь ... где ждет обед?"(2) - пробормотал он себе под нос, взглянув наверх. - Не здесь ... ублюдки. Прочь!
Охваченный гневом, он схватил камень и со всей силы швырнул его в листву. Вороны снялись крикливой стаей, и он с удовлетворением вернулся на поле.
Джейми взглянул ему в лицо, но ничего не сказал. На краю поля на дереве висела туша свиньи; ее очертания терялись в дыму.
Они уже приготовили жерди для изгороди из молодых сосенок, которые выкорчевали на поле, и они лежали возле леса. Однако для соединения жердей нужны были каменные столбы, поскольку изгородь предназначалась не просто для защиты от оленей или для отметки границы, но должна быть достаточно прочной, чтобы выдержать натиск трехсот- или четырехсотфунтовых кабанов.
Через месяц надо будет поместить в загон свиней, которые на лето были выпущены на волю, жируя на каштанах, в изобилии валяющихся на земле. Часть из них могла стать добычей хищников или несчастных случаев, но, вероятно, пятьдесят или шестьдесят свиней можно заколоть и продать.
Им всегда хорошо работалось вместе. Оба одинакового роста, каждый инстинктивно чувствовал движение другого. Когда нужно было приложить руку, она уже была там. Ничего этого сейчас не требовалось. Эта часть работы была самой худшей, поскольку не вызывала интереса, который мог ослабить скуку, и не требовала умений, которые могли облегчить тяжкий труд. Только камни, сотни камней, которые нужно было вырыть из глинистой почвы и принести, притащить и прикатить к полю, уложив кучами в отведенных местах.
Они часто разговаривали, когда работали, но не этим утром. Каждый мужчина трудился, углубившись в свои мысли, бесконечно топая туда и сюда с тяжелым грузом. Утро проходило в тишине, нарушаемой лишь отдаленными криками ворон и стуком камней на растущих кучах.
Это должно быть сделано. Иного выбора нет. Он знал это давно, но теперь туманная перспектива вырисовывалась в реальность. Роджер скрытно поглядывал на тестя. Согласится ли Джейми?
На расстоянии шрамы на его спине, замаскированные потом, были едва заметны. Постоянный тяжелый труд сохранил тело мужчины подтянутым и крепким, и никто, видя тугие мышцы на спине Фрейзера, плоский живот и длинные чистые линии его рук и бедер, не принял бы его за человека среднего возраста.
Джейми показал ему шрамы на спине в первый же день, когда они отправились работать после возвращения Роджера из землемерной экспедиции. Стоя возле недостроенной маслодельни, Джейми снял свою рубашку и, повернувшись к нему спиной, небрежно бросил:
- Посмотри-ка.
Вблизи шрамы оказались старыми и хорошо излеченными, представляя собой, по большей части, тонкие серебристые кривые и линии. Однако местами, где кнут содрал слишком большие участки кожи, и она не смогла ровно затянуться, поблескивали серебристая паутина и лоснящиеся шишки. Были также участки нетронутой кожи, гладкой и чистой среди рубцов, но не много.
И что он должен сказать, задался вопросом Роджер. Мне жаль? Спасибо за доверие?
В конечном счете, он промолчал. Джейми, не разговаривая, развернулся и вручил Роджеру топор, и они стали работать без рубашек. Однако он заметил, что Джейми никогда не раздевался, когда с ними работали другие мужчины.
Бремя сна Брианны лежало в животе Роджера, как тяжелый камень, и из всех людей Джейми, как никто, мог понять необходимость этого шага. Конечно, Джейми поможет ему, но позволит ли он Роджеру покончить с этим одному? Он, в конце концов, тоже имел отношение к делу.
Вороны все еще каркали, но издалека, и их крики звучали пронзительно и отчаянно, словно кричали потерянные души. Возможно, было глупо даже подумать, чтобы действовать одному. Он бросил охапку на кучу, и маленькие камни со стуком скатились вниз.
"Парень священника". Так называли его мальчишки в школе, и он был им. Первоначальное желание казаться мужественным с помощью силы позже сменилось пониманием моральной слабости насилия. Но это было в другой стране ...
Он нагнулся с мрачным видом, чтобы рычагом вытащить глыбу изо мха и грязи. Ставший сиротой из-за войны, воспитанный убежденным пацифистом, как он мог решиться убить? Он медленно покатил камень, переворачивая его с боку на бок.
"Ты никого не убивал, кроме рыбы, - бормотал он себе. - С чего ты решил ..."
Но он хорошо знал, почему он так решил.
К середине утра было собрано достаточно камней, чтобы начать делать первый столб, и они принялись за работу, время от времени покряхтывая, когда ушибали палец или ногу.
Джейми положил большой камень на место и выпрямился, отдуваясь.
Роджер тоже вздохнул. Вероятно, лучшей возможности, чем сейчас, не будет.
- Я хотел бы просить вашей помощи, - быстро сказал он.
Джейми, тяжело дыша, взглянул на него и приподнял одну бровь.
- Научите меня драться.
Джейми вытер потное лицо рукой и выдул воздух.
- Ты сам знаешь, как драться, - сказал он. Один уголок его рта дернулся. - Или ты хочешь, чтобы я научил тебя обращаться с мечом, дабы ты случайно не отрезал себе ногу?
Роджер бросил камень назад в кучу.
- Для начала пойдет.
Джейми мгновение стоял, рассматривая его. Это был совершенно беспристрастный осмотр, словно он оценивал вола, которого собрался купить. Роджер не шевелился, чувствуя, как пот скатывается по его хребту, и думал, что его снова сравнивают - и не в лучшую сторону - с отсутствующим Иэном Мюрреем.
- Ты слишком стар для этого, - сказал Джейми, наконец. - Большинство мечников начинают с детских лет, - он сделал паузу. - Я получил свой первый меч в пять лет.
В пять лет у Роджера был игрушечный поезд. С красным паровозом, который давал свисток, когда дергаешь за шнур. Он встретил взгляд Джейми и весело улыбнулся.
- Старый, возможно, - сказал он, - но не мертвый.
- Но можешь стать им, - ответил Фрейзер. - Малое знание - опасная вещь. Дурак с мечом в ножнах безопаснее дурака, который полагает, что знает, как с ним обращаться.
- "И полузнайство ложь в себе таит, - процитировал Роджер, - струею упивайся пиерид".(3) Ты полагаешь, что я дурак?
Джейми рассмеялся с веселым удивлением.
- "Один глоток пьянит рассудок твой, - ответил он, продолжая стих, - пьешь много - снова с трезвой головой".(4) Что касается дурака, полагаю, ты не собираешься пьянеть?
Роджер улыбнулся в ответ; он уже не удивлялся широтой знаний Джейми.
- Я выпью достаточно много чтобы остаться трезвым, - сказал он. - Вы станете учить меня?
Джейми посмотрел, прищурившись, потом пожал одним плечом.
- Надо сказать, у тебя хороший рост и размеры, и кроме того длинные руки, - он еще осмотрел Роджера с ног до головы и кивнул. - Да. Возможно, у тебя получится.
Он развернулся и отправился за очередной порцией камней. Роджер последовал за ним, чувствуя странное удовлетворение, словно прошел небольшое, но очень важное испытание.
Испытание, однако, еще не начиналось. И в середине сооружения другого столба, Джейми снова заговорил.
- Почему? - спросил он, не сводя глаз с огромного камня, который он пытался подкатить к яме. Глыба, размером с бочонок из-под виски, была слишком тяжела, чтобы ее можно было поднять, и Роджер поспешил ему на помощь.
- Мне нужно защищать семью, - сказал он. Камень двигался с трудом по неровной почве, вырывая пучки травы из земли. Джейми кивнул головой: раз, два, и на молчаливое "три" они с дружным хеканьем приподняли край глыбы. Каменный монстр приподнялся, встал на торец и перевернулся, упав в яму с громким стуком, так что земля задрожала под их ногами.
- От кого защищать? - Джейми распрямился и провел запястьем по подбородку. Потом кивнул на подвешенную тушу свиньи. - Не хотелось бы мне идти на пантеру с мечом.
- Вот как? - Роджер наклонился за другим камнем. - Я слышал, что вы убили дирком двух медведей.
- Ну, да, - сказал Джейми сухо. - Просто потому, что у меня ничего не было, кроме дирка. А что касается второго медведя, то там был, скорее, меч Святого Михаила.
- И все же, если бы вы заранее знали, что можете его встретить, разве вы не приготовились бы лучше?
- Если бы я знал заранее, что встречу проклятого медведя, - ответил Джейми, закряхтев, когда взялся за следующий камень. - Я пошел бы другой дорогой.
- Вы думаете, есть другая дорога? - спросил Роджер.
Фрейзер задумчиво протер рот.
- Если ты имеешь в виду войну, то да, я так думаю, - он пристально поглядел на Роджера. - Может быть, я найду его, может быть, нет, но другой путь есть.
- Может быть, - Роджер не имел в виду грядущую войну и также не думал, что Джейми говорил о ней.
- А что касается медведей, - Джейми стоял, не шевелясь и не спуская с него глаз, - есть разница, когда ты встречаешься с медведем случайно, а когда охотишься на него.
Солнце так и не показалось, но необходимости в нем не было. Полдень наступил с голодным урчанием в животе и болью в руках; внезапное ощущение усталости в спине и ногах отмерило время так же верно, как звон дедушкиных часов. Последний камень встал на место, и Джейми выпрямился, пытаясь отдышаться.
Не сговариваясь, они уселись возле мешка с едой и накинули рубашки на голые плечи, защищаясь от холода высыхающего пота.
Джейми откусил большой кусок бутерброда, усердно прожевал и сделал щедрый глоток пива. Губы его невольно скривились, и он едва не выплюнул выпитое, но передумал и сглотнул.
- Фу! Опять Лиззи делала сусло, - он состроил гримасу и откусил еще, чтобы уничтожить во рту вкус пива.
Роджер усмехнулся, увидев гримасы своего тестя.
- Что она положила в него на этот раз?
Лиззи использовала различные добавки для пива, но всегда без особого успеха.
Джейми опасливо понюхал горлышко бутылки.
- Анис? - предположил он, передавая ее Роджеру.
Роджер понюхал и невольно сморщил нос от спиртного запаха.
- Анис и имбирь, - определил он и сделал маленький осторожный глоток. Он сделал такое же лицо, как у Джейми, и опорожнил бутылку под куст ежевики.
- Как говорится, мотовство до нужды доведет, но ...
- Это не мотовство, когда спасаешься от отравления, - Джейми с усилием поднялся, взял опустевшую емкость и отправился к небольшому ручейку на противоположной стороне поля.
Возвратившись, он уселся рядом с Роджером и вручил ему бутылку с водой.
- У меня вести о Стивене Боннете.
Это было сказано так небрежно, что сначала Роджер даже не понял значение этих слов.
- Да? - смог выдавить он, наконец. Соус пикаллили(5) капал на его руку. Роджер вытер влагу с запястья пальцем и затолкал его в рот, но не откусил бутерброда; его аппетит исчез.
- Да. Я не знаю, где он находится сейчас, но я знаю, где он будет в следующем апреле, или скорее, куда я заставлю его явиться. Шесть месяцев, и потом мы убьем его. Ты думаешь, тебе достаточно времени?
Он спокойно смотрел на Роджера, как если бы назначал встречу с банкиром, а не со смертью.
Роджер верил в ад и демонов. Он не видел ничего во сне этой ночью, но лицо демона всегда держалось где-то на краю его умственного зрения. Настало время взглянуть ему прямо в лицо. Чтобы изгнать демона, прежде нужно вызвать его, не так ли?
Тем не менее, нужна определенная подготовка, прежде чем это произойдет. Он повел плечами, на этот раз в предвкушении. Боль в мускулах почти прошла.
- Да, - сказал он. - Хватит.
(1)Детская народная песенка
(2)Шотландская народная песня "Два ворона"
(3)Александр Поп "Опыт о критике", перевод А. Субботина