Сейчас половина третьего. Враг полностью разбит, и армия находится в пяти милях от лагеря, хотя весьма желательно, чтобы она незамедлительно вернулась в свой лагерь на Аламансе. Оттуда были срочно высланы пустые фургоны для транспортировки убитых и раненных лоялистов, а также для доставки некоторых раненных мятежников, которым несмотря на это была оказана помощь и их раны были перевязаны.
"Журнал похода против мятежников" У. Трайон
Мушкетная пуля раздробила локоть Дэвида Уингейта. Большая неудача. Если бы пуля попала на дюйм выше, она сломала бы кость, но вылечить ее было бы гораздо легче. Я сделала полукруглый разрез с внешней стороны сустава и выскребла из капсулы расплющенную пулю и осколки костей. Хрящ был сильно поврежден, а сухожилие бицепса полностью оторвано. Я могла видеть его серебристый конец, который глубоко зарывался в темно-красную плоть мускула.
Я задумчиво покусала нижнюю губу. Если я оставлю все как есть, рука останется неподвижной навсегда. Если я смогу прикрепить оторванное сухожилие и хорошо собрать кости в суставной сумке, то, возможно, он сможет ею пользоваться, хотя и ограниченно.
Я огляделась вокруг; окружение напомнило мне станцию скорой помощи - повсюду лежали тела, инструменты и окровавленные повязки. Большинство тел шевелилось, слава Богу, даже если они просто стонали или ругались. Один мужчина был уже мертв, когда товарищи донесли его до лагеря, и теперь он, завернутый в одеяло, тихо лежал под деревом.
Большинство ран, которые я обрабатывала, были легкими, хотя двое мужчин имели серьезные пулевые ранения, и все что я могла - это держать их в тепле и надеяться на лучшее. Брианна каждые несколько минут проверяла их на предмет шока и лихорадки, а в промежутках поила водой с медом тех, чьи раны были не так тяжелы. "Лучше, чтобы она была занята", - думала я, и она непрестанно двигалась, но ее лицо было похоже на один из утренних цветков дикой виноградной лозы, которая вилась по кустам позади меня - такое же белое и закрытое, отгородившееся от ужаса наступающего дня.
Сразу же после окончания сражения я была вынуждена ампутировать ногу раненому. Это был мужчина из отряда Мерсера, который стоял лагерем рядом с нами, и в котором не было своего хирурга. Срикошетивший осколок мины практически оторвал ему ступню, и мускулы голени свисали с раздробленной кости кровавыми лохмотьями. Я думала, что она упадет в обморок, когда тяжелая стопа упала в грязь возле ее ног. Она, наверное, сама так думала, но чудом осталась стоять, поддерживая пациента, который действительно потерял сознание - спасибо, Господи, за это маленькую милость - пока я с сумасшедшей скоростью прижигала сосуды и перевязывала обрубок.
Джейми не было; он привел своих людей, крепко обнял меня и яростно поцеловал, потом уехал вместе с Линдсеями, чтобы отвести пленных к губернатору, а по пути поспрашивать о Роджере.
Возвращение Джейми порадовало мое сердце, но страх за Роджера тяжестью лежал в груди. Я, однако, могла игнорировать его, пока работала. Отсутствие новостей не было хорошими новостями, и я приветствовала реальность, когда я могла заниматься раненными, убегая от воображения.
Ничего иного не было важнее в данный момент. Мужчины все еще прибывали, и Бри присматривала за ними. Если кто-то из них будет нуждаться в моей помощи, она позовет меня. "Хорошо, - решила я. - Стоит попытаться. Терять нечего; это доставит мистеру Уингейту больше боли, но если он согласен ..."
Он был бледен, как воск, и весь вспотел, но держался на ногах. Он кивнул в знак согласия, и я снова дала ему бутылку с виски, которую он поднес ко рту здоровой рукой так, словно это был эликсир жизни. Я позвала одного из мужчин, чтобы тот держал руку Уингейта, и быстро разрезала кожу выше локтя в форме перевернутой буквы "Т", оголяя нижний конец бицепса. Потом я взяла свои самые длинные щипцы и стала вытаскивать ими одну за одной нити порванного сухожилия. Вытянув их достаточно, чтобы можно было использовать шовные нити, я приступила к тонкой работе соединения разорванных концов.
Я потеряла связь с внешним миром, сосредоточив все свое внимание на работе. Я неясно слышала капание жидкости у моих ног, но не имела представления, что это было: пот, бегущий по моим рукам и лицу, кровь из руки пациента, или то и другое вместе. Было бы хорошо иметь в помощь обученную медсестру, но за неимением таковой, я обходилась только своими руками. Но все же у меня была прекрасная хирургическая игла и тонкие нити прокипяченного шелка, и потому стежки получались маленькие и аккуратные; их черный зигзаг крепко держал скользкую мерцающую ткань. Обычно для внутренних швов я использовала кетгут, нити которого постепенно распадаются и поглощаются телом, но сухожилия заживают медленно - если вообще заживают - поэтому я не могла рисковать. Шелковые стежки продержаться достаточно долго - и я молилась - не вызовут дополнительных проблем.
Когда самая трудная часть была сделана, время пошло снова. Я смогла сказать несколько успокоительных слов Дэвиду, который храбро выдержал операцию. Он кивнул и сделал слабую попытку улыбнуться, хотя его зубы были сжаты, а щеки влажны от слез. Он закричал, когда я промыла рану разбавленным спиртом - они всегда кричали, не могли сдержаться бедняжки - потом затих, дрожа, пока я сшивала разрезы и перевязывала рану.
Для этого не требовалось большого умения, и у меня появилось возможность обратить внимание на окружающих. Я услышала, как несколько мужчин позади меня обсуждали сражение, восхваляя губернатора Трайона.
- Ты видел это? - спросил один из них нетерпеливо. - Он действительно сделал, как говорят?
- Пусть меня выпотрошат и зажарят на завтрак, если это не так, - напыщенно ответил его товарищ. - Видел своими собственными глазами. Он проехал в ста ярдах от этих свиней и приказал им сдаться. Они сразу не ответили, а переглядывались между собой, как будто не знали, кто из них будет говорить. Потом кто-то закричал, что, черт побери, они никогда не сдадутся. Тогда губернатор нахмурился, как грозовая туча, и пришел в ярость. Он высоко поднял меч и махнул им, закричав: "Стреляйте в них!"
- И они стали стрелять?
- Нет, мы не стреляли, - вставил другой голос довольно сухим тоном. - Ты станешь обвинять нас за это? Сорок шиллингов за вступление в милицию - это одно дело, но хладнокровно стрелять в людей, которых знаешь - другое. Думаете, кого я увидел напротив? Двоюродного брата моей жены, который нагло усмехался мне. Я не говорю, что этот мошенник - любимчик моей семьи, но как я вернусь домой и скажу моей Салли, что я сделал в ее кузене Милларде несколько отверстий?
- Лучше, чем если бы кузен Миллард сделал это с тобой, - сказал первый голос с заметной усмешкой, и мужчина рассмеялся.
- Совершенно верно, - сказал он. - Ну, мы и не стали смотреть, дойдет ли дело до этого. Губернатор покраснел, как индюк, когда мужчины заколебались. Он привстал на стременах, размахивая мечом, и закричал: "Огонь, черт вас побери! Стреляйте в них или в меня!"
Рассказчик с большим энтузиазмом изобразил эпизод, и со стороны слушателей раздался одобрительный ропот.
- Да, вот это солдат! - заявил один голос, сопровождаемый единодушным одобрением.
- И вот мы начали стрелять, - продолжил рассказчик, и по его голосу было понятно, что он слегка пожал плечами. - Все закончилось довольно быстро. Кузен Миллард очень быстрый, он удирал, как заяц. Ублюдок в мгновение ока исчез с глаз долой.
Раздался смех, и я улыбнулась, похлопав Дэвида по плечу. Он тоже слушал рассказ, который немного отвлек его от боли.
- Нет, сэр, - вмешался другой мужчина. - Полагаю, что Трайон на этот раз настроен решительно. Я слышал, что он собрался повесить вожаков регуляторов прямо на поле битвы.
- Он, что? - я развернулась к нему с повязкой в руке.
Разговаривающие мужчины с удивлением уставилась на меня.
- Да, мэм, - ответил один, дотронувшись до полей своей шляпы. - Человек из отряда Лиллингтона сказал мне об этом; он отправился посмотреть на забаву.
- Забава, - пробормотал другой мужчина и перекрестился.
- Позор, если он повесит квакера, - заметил третий. - Старый Хасбанд - настоящий ужас в печати, но он не мятежник. И не Джеймс Хантер, и не Ниниан Гамильтон.
- Возможно, он повесит кузена Милларда, - пошутил другой и с усмешкой подтолкнул соседа. - Тогда ты избавишься от него, а твоей жене останется только обвинять губернатора.
Раздался взрыв смеха, и я вернулась к своей работе, отчаянно пытаясь выкинуть из головы мысли о том, что происходило на поле битвы.
Война - это всегда плохо, даже когда она необходима. Хладнокровная месть победителя казалась мне чем-то немыслимым. Однако с точки зрения Трайона она могла быть необходимой. Битва закончилась быстро и была относительно малокровной. На моем попечении находилось не более двадцати раненных, и только один умер. Были еще раненные у других врачей, но из комментариев окружающих следовало, что это было бегство, а не резня; милиционеры в общей массе не горели желанием убивать сограждан, являлись ли те их родственниками или нет.
Это означало, что большинство регуляторов не пострадало. Я понимала, что губернатор мог чувствовать необходимость в решительном жесте, чтобы закрепить победу, напугать оставшихся в живых и погасить раз и навсегда тлеющий фитиль мятежного движения.
Я уловила уголком глаза движение и услышала топот конских копыт. Я взглянула в том направлении; Бри рядом со мной тоже вскинула голову, и мы увидели, что Джейми вернулся вместе с Мурдо Линдсеем, который сидел за его спиной. Оба мужчины спешились; Джейми отослал Мурдо позаботиться о Гидеоне и подошел ко мне.
По тревожному выражению на его лице я поняла, что у него не было никаких новостей о Роджере. Он взглянул мне в лицо и увидел там ответ на свой невысказанный вопрос. Его плечи на мгновение поникли, потом решительно расправились.
- Я поеду поищу его в поле, - сказал он мне негромко. - Я уже отправил запросы во все отряды. Если его обнаружат, нас сразу же известят.
- Я с тобой, - Брианна уже сняла свой замызганный передник, скомкав его.
Джейми поглядел на нее, потом кивнул.
- Да, девочка, конечно. Только подожди немного, я найду маленького Джоша, чтобы он помогал твоей матери.
- Я приготовлю лошадей.
Ее движения были быстрыми и судорожными, без ее обычного изящества. Она уронила бутылку с водой и сделала несколько неуклюжих попыток поднять ее. Я забрала бутылку, прежде чем она уронит ее снова, и сильно сжала ее руку.
Уголок ее рта задрожал, когда она посмотрела на меня, и я подумала, что это не от того, что она хотела улыбнуться.
- С ним все будет в порядке, - сказала она. - Мы найдем его.
- Да, - сказала я, отпуская ее руку.- Я знаю, вы найдете.
Я смотрела ей вслед, когда она бежала через поляну, приподняв юбку, и чувствовала, как страх тяжелым камнем смещается в живот.