Каждый день она спускалась в кишащий другими грешниками ад и каждый день она, погружаясь в это грохочущее пламя, думала о нежности. О теплом счастье, которое легкими волнами разливается по телу. Словно бы от прикосновения к воздушному меху какого-нибудь усатого животного, жмурилась она. Все злые мысли, требовавшие от нее каких-то немедленных, ненужных, тяжелых действий, вспыхивали голубым огоньком и, искрясь, исчезали. Ей казалось, что мягкое облако укутывает ее, топя в ощущении защищенности.
Она любила этот ад за то, что только в нем приходила к ней надежда. Словно бы назло всей жестокости, резкости и черствости тысячи чертей, окружавших ее, она чувствовала всепоглощающее счастье. Где-то рядом. Совсем рядом, только нужно заметить его.
Она улыбнулась и медленно открыла глаза. Из шипящего радиоприемника поползло объявление о следующей остановке. Осталось три минуты счастья. Не так уж и мало. Она плотнее укуталась в шаль и уставилась в чернеющее окно напротив. И кто придумал прорыть под городом еще один мир?.. Целый лабиринт ходов и переходов, лестниц и тоннелей... И все, будто бы суетливые мыши, стремятся сюда.
Она еще раз улыбнулась и тут же боковым зрением заметила на себе чей-то взгляд. Другой, не взгляд измученного человека, истомившегося долгой поездкой. Не тот скучающий взгляд, скользящий по пассажирам, как по вещам, которые никому не нужны, а уж обладателю взгляда и подавно плевать на них всех с баобаба. Нет, взгляд был какой-то пытливый, любопытный и... нежный.
Она вздрогнула и перехватила его. Голубые глаза. С капелькой ультрамарина у зрачков, будто бы случайно сорвавшейся с кисти неаккуратного художника. И нежность. Она отчетливо почувствовала ее. Это чувство будто бы окатило девушку с ног до головы. В одно мгновение.
Она откинула мокрую прядку с лица и закусила губу, пытаясь скрыть улыбку и отводя глаза.
Но они не подчинялись. Им совершенно не хотелось отрывать взгляд от глаз незнакомого юноши.
"Рад приличия, прошу вас", - взмолилась она свои собственным глазам.
Они послушались, остановив взгляд на пепельно-черных кудрях незнакомца.
Она зажмурилась и отвернулась.
"Ненавижу вас", - отчаянно подумала она, обращаясь к непослушным глазам.
"Нежность, говоришь? - словно бы ответили они ей. - Так вот же она. Вот она, бери, пока не поздно. Это он, он, говорят тебе! Один бы слишком груб, второй любил футбол больше, чем тебя, третий забывал о тебе во время сессии. Ну так что ты сидишь?"
Она слегка качнула головой, открыла глаза и встала.
За окнами мелькнул желтые огни станции, поезд мягко затормозил и двери с шумом распахнулись.
И она вышла. Выскользнула, смешалась в толпе с тысячью жестоких чертей, и черноволосый юноша, вылетевший за ней, потерял ее.
Одна мысль билась в его голове: та девушка думала о счастье. Он почувствовал его, совершенно отчетливо. И ее счастье было как две капли воды похоже на его собственное счастье.
***
Отчаянье хлестнуло ее по сердцу, когда она, поднимаясь из ада, увидела первые лучи солнца. Она оглянулась, будто бы надеясь увидеть его там, в сутолоке вестибюля, но увидела лишь разочарование.
- Нам по пути, - развязно шепнуло разочарование и вцепилось в ее локоть.
Она резко развернулась, пытаясь отделаться от наглеца, и двинулась вперед, навстречу сотням и тысячам бесполезных дел, которыми была заполнена вся ее жизнь. Не было там места ни счастью, ни радости, ни тем более нежности. Опять обрюзгший круглый шар, похожий на переевшего поросенка, будет требовать отчет. Опять эти адские технические изобретения будут жевать бумагу, плеваться чернилами и сотрясать в конвульсиях стол. Опять звон телефонных аппаратов, которые она порой ненавидела лютой ненавистью, будет будить ее, вырывать ее из сладостных мечтаний и требовать немедленных действий. Опять ей нужно будет подсчитывать каждую монету, расплачиваясь с буфетчицей, чье выражение лица обычно выдавало по крайней мере вселенскую ненависть.
Опять.
Испарилось воздушное ощущение ожидания.
Исчезло с оглушительным хлопком.
Будто бы и не было его.
Она обреченно поднялась по лестнице и толкнула зеркальные двери. Два этажа вверх - ее кабинет - отчаяние.
И чашка кофе.
***
"Я идиот, - вертелось в голове юноши. - А ведь это была Она"
Он с особой бессильной яростью сжал кулаки. И тут же вспомнил облако нежности, которое окутывало ее.
Да, это Она...
От этой мысли ему стало еще хуже. Она испарилась, растворилась в этом кишащем зверьми городе. Исчезла, оставив его одного.
И он, словно бы осужденный, двинулся вперед.
***
Он был уже в коридоре второго этажа, когда почувствовал легкий аромат кофе.
"А в моем кабинете нет кофе-автомата", - рассеянно подумал он.
И толкнул дверь, из-за которой веяло таким волшебным ароматом кофе...