Аннотация: Когда албанцы и сербы долбили друг друга "не по-детстки", полицейским-миротворцам в Косово приходилось очень нелегко.
3. Ханс в подполье.
Так что же случилось с "матерым миротворцем" Хансом? О, это была полная трагизма история!
На следующее утро после эвакуации, так безответственно проспавший её Ханс, очнулся с обычной головной болью. Он принял душ, смог выпить чашечку горячего кофе, побрился, напялил форму и отправился на службу в уже несуществующую полицейскую станцию. Как он потом рассказывал, ему сразу все показалось подозрительным. Всё было не то и не так, настороженно, непривычно. Местное население, видя Ханса, в голубом берете, в полицейской форме идущего по улице, замирало от удивления. Даже собаки переставали вилять хвостами, а коровы с овечками жевать траву.
Осознание чего-то ужасного, окончательно пришло к Хансу только тогда, когда он добрался до дымящихся руин своей бывшей "работы". На сломанных воротах хлипкой тряпочкой повис обгоревший ООНовский флаг. Ханс автоматически подобрал полотнище и запихал его за пазуху. Впоследствии он увез ту находку в свою тихую Швецию, где стяг, наверняка, стал экспонатом какого-нибудь музея миротворчества и пацифизма.
А пока мимо головы шведа просвистел первый булыжник.
Ханс бросился бежать, далеко выбрасывая назад свои длинные, тощие ноги. Вслед за ним, предвкушая незабываемое развлечение, с улюлюканьем понеслась местная молодежь. Каким-то образом ему удалось оторваться от преследователей. Ханс забрался на соседнюю с Лепосавичем гору, чтобы перевести дух, а потом разработать план дальнейших действий. Он вынул рацию и попытался вызвать станцию, уже понимая, что ему никто не ответит. Батарейка в его телефоне села, несчастный швед никому не мог позвонить и хотя бы спросить совета.
Из его убежища ему открывалась живописная панорама Лепосавичей. Город был как на ладони. Ханс присмотрелся. К своему ужасу он не увидел ни одного иностранца или солдата бельгийского KFOR. Ханс вообще не наблюдал никаких признаков присутствия ООН, ОБСЕ или НАТО в сербской округе. Ни на одном из бывших зданий, где размещались прежде эти организации, больше не было никаких опознавательных флагов.
В бессильном отчаянии наш горе-миротворец наблюдал вертолеты и высаживающихся в центре Лепосавичей канадцев. Он развел костер, чтобы дать сигнал дымом, но его не поняли или не заметили. Хансу стало страшно и одиноко. Весь день он просидел в лесу, нервно грызя ногти и ожидая темноты. Когда спасительная мгла окутала город, крадучись, Ханс пробрался к дому переводчицы Бояны Бухи. С ходу пообещав на ней жениться и навсегда увезти её отсюда, Ханс попросил ее о маленькой услуге.
Добрая девушка не отказала беглому шведскому полицейскому в убежище. Следующие дни она дисциплинированно бегала в ближайший ларек за успокоительным для своего нового друга. Ханс пил горькую и оплакивал свою нелегкую миротворческую судьбу. Только через четверо суток франко-немецкая операция по спасению рядового Ханса завершилась успешно.
Вконец опухшего от некачественной ракии Ханса привезли на временную базу для эвакуируемых миротворцев-полицейских. Вот его голова робко показалась из недр бронетранспортера. Мы все вышли встречать нашего героя. В покрасневших глазах скитальца при виде коллег выступили слёзы, он распахнул нам свои объятия.
Ханс обнял меня, и я почувствовал, как дрожат его руки.
-Мне сказали, что тут есть бар. Где он? Я хочу попить воды, - проговорил он слабым голосом.