Он сидел на лавке в конце платформы одной из центральных станций одной из веток метрополитена, не имеющих на себе стадиона, делая вид, что крайне увлечен то написанием смс, то игрой в змейку на своем дешевом телефоне. Люди то скапливались на платформе, то, погрузившись во чрево поезда, её покидали. И наоборот. Люди его не интересовали, он лишь поглядывал на оранжевые шарики часов, уговаривая их менять свое положение побыстрей. Рановато приехал.
За пару минут до назначенного времени он смотрел вдоль платформы немногим реже, чем менялись секунды на табло. Появились пару знакомых лиц, косящих под шланги. Из-за колонн вышел еще один знакомец и еле видимым движением головы указал на центр зала. Он глянул на часы: минута до встречи, которая продлится ровно минуту. Вышел в зал и прислонился к колонне, продолжая интересоваться событиями в телефоне, попутно оглядывая станцию.
Невооруженный взгляд с трудом бы выхватил в бурлении толпы одиноко и парочками стоящих молодых людей в темной спортивной одежде. Полная женщина в квадратной шапке с кокардой также смотрела по сторонам, взгляд её выражал смутное напряжение, какое-то предчувствие, с которым она упорно не могла разобраться. Она явно разок да заметила, как встретились взгляды неприкаянных ребят, на секунду вспыхнув улыбкой.
Невысокий парень в черном вышел в центр, огляделся, поймав взглядом каждого нужного персонажа и стал медленно подниматься на переход. Вдруг со всех краев и из-за колонн выдвинулись люди, не сговариваясь, образовав приметное темное пятно среди разноголосия весенних цветов, и отправились на другую ветку, уже не стесняясь собственной мрачной яркости. Последние вещи, на которые он обратил внимание - это экран своего телефона, на котором было ровно 14:01 и потерянный взгляд женщины в форме. Он убрал телефон в карман с молнией и, протягивая руку одному из своих, усменулся:
- Красиво. Серая охуела, видел?
- Ага, - оскалился в ответ тот.
* * *
Компания в темном, всего человек двадцать пять, ехала в направлении дерби. Отличная хорошо забытая старая тенденция последних лет - прокатиться по метро - бодрила внутренности каждого её участника. Они сконцентрировались в одном краю вагона , чтобы не привлекать внимания. Часть сидела, часть ненавязчиво стояла в уголках у дверей, часть у противоположного входа, стараясь не мешать, согласно завету голоса в радио, входу и выходу пассажиров. Не привлекать внимание - красиво сказано. Попутчики из далеких от футбола прогуливались растерянными взглядами по хищно улыбающимся лицам ребят в перчатках и бинтах, о чем-то между собой посмеивавшихся и внимательно оглядывающих перрон при прибытии на каждую станцию. Редкие карлики поглядывали исподлобья, боясь встретиться взглядом с кем-либо из участников родео. Чикули текли, тут сомнений нет.
На одной из станций, когда поезд ехал последние пару метров на самой минимальной скорости, он увидел двоих фантомасов, один из которых агрессивно жестикулировал руками, видимо рассказывая своему более скромному товарищу, как тот будет давить свиней или, кхм, коней. Те явно собирались сесть не в ту дверь.
- Смотри, - сказал он кому-то, усилием губ сдерживая смех, - сейчас охуеет.
Стоило поезду остановиться, а дверям открыться, нетрезвый убийца сделал полшага вперед, но, осознав обстановку, не донес ноги до пола и резво ломанулся в соседний вагон, благо дверь была рядом. Боец, конечно, пытался сделать определенную мину на резко изменившемся лице, но рожа получилась столь уморительной, что проделал он это под взрыв смеха.
Немногим позже к открывшимся дверям растянута подошла группка из человек пятнадцати, замедляя с каждым шагом скорость. Один из них, что покрепче, заулыбался, чувствуя поплывшый под ногами гранит.
- Аверьян, - сказал он, - смотри, эти подойдут?
Аверьян, увлеченный разговором в дальнем углу, вытянулся из-за спин впередистоящих, пытаясь оценить картину, но опоздал.
- Кто такие?! - заорал на них Антоха и, не дожидаясь ответа сделал шаг вперед в сопровождении собственного кулака, парящего в чью-то бороду.
Молодые спортики с платформы, почувствовав нечто вроде испуга, постарались рассеяться вдоль поезда. Он, несмотря на то, что стоял у самой двери, успел лишь выскочить на платформу и сделать пару быстрых шагов в сторону яркой спины. После чего, получив по вытянутой за капюшоном руке ненаглядной ПР (палка резиновая), запрыгнул обратно в вагон через другую дверь. На платформе лежало двое, свернувшись явно не от боли, кишели разозленные черносотенцы (в черных касках и чуть ли не сотня). Кто-то из своих предпочел кросс вдоль поезда, большинство же, толком не успев выйти, стояло на прежнем месте, ругаясь с мотоциклистами.
Он снял перчатки. Это теперь лишнее.
- На выход, бля, - кричали дядьки
- Хуй тебе, - кричали в ответ ребята.
- На выход, сказал, бля! - не унимались дядьки.
- Хуй тебе! - Упирались ребята.
И тут произошло грустное.
- Просьба пассажиров покинуть вагоны, - сказала железяка, и часть пассажиров действительно начала слушаться приказа. Попадаться не хотелось, но еще больше не хотелось лишиться любимых перчаток, которые не раз выручали. Он оглядел перепуганные рожи окружающих лиц, среди которых встретил одно премилое личико с широко раскрытыми глазами. Красивыми глазами. И сама хорошая, в шерстяном платье, сапожках. Мужской глаз настроен настолько удивительно, что даже в самые напряженные моменты первым делом оценивает окружающий женский пол, причем делает это с космической скоростью, не отвлекаясь от основного дела.
- Слушай, - дотронулся он аккуратно до плеча девушки, изобразив свой самый невинный взгляд. - Возьми, спрячь, пожалуйста. Это мой талисман. А я у тебя потом заберу.
Видимо, со взглядом получилось. Та, лишь немного вжав шею, взяла перчатки и убрала в сумочку.
- На выход! - доносилось с платформы.
- Телефон свой скажи. И это, пойдем со мной за ручку, вроде как вместе. Вдруг прокатит.
Схватив девушку за руку, он, стараясь не встречаться взглядом с полицаями и заодно стать невидимым, расслабленным шагом потащил её наружу.
- Тебя как зовут? - не поворачивая головы от спины впереди идущего пассажира спросил он.
- Марина, - донеслось сбоку.
- Так, этого вот тоже.
Не надо было поднимать головы, чтобы понять, что это о нем. Такие вещи чувствуются сразу. И все же он, округлив глаза, посмотрел на схватившего его мужчину.
- А я тут причем? Я с девушкой.
- Пошел, блядь! С девушкой он!
* * *
- Алло, Марина?
- Да.
- Привет, это Дима. Помнишь, вчера...
- Да, я поняла.
- Ты перчатки не выбросила? - Улыбнулся он скрипучему и милому голосу в трубке.
- Нет-нет, они у меня с собой. На работе.
- Понравились, чтоли? - замеялся он.
- Я их просто выложить дома забыла.
- Или боялась?
- Или боялась...
В конце рабочего дня он подъехал на одну из знакомых окраин города, купив по дороге горстку тюльпанов. Зачем? Он и сам не знал.
- Привет, это тебе.
- Спасибо, - покраснела она, но сильно не смутилась и достала перчатки, - а это тебе.
- Пойдем, может, где-нибудь покушаем? - Без особой надежды предложил он, убеждая себя, что хочет лишь отблагодарить девушку, не испугавшуюся связаться с такого рода юношей в такой щекотливой ситуации.
На удивление, Марина не отказалась. Кто знает, может вид был не такой угрожающий, может, цветы, весна подействовали. А скорее всего чикули все же текут, когда видят таких парней. Боятся, но текут.
- Вас долго держали? - Спросила она.
- Да ну, ты что. Помурыжыли часа полтора, чтобы на футбол не успели, да отпустили. Мы же не нарушили толком ничего.
- А зачем они так?
- Всмысле? С футболом?
- Ну да.
- А это, Марина - улыбнулся он печально, - Российская Федерация.
Кафе в бизнес-центре, супчик, жасминовый улун - все как у людей. Фуршетный разговор с каждой струей чая, перетекающей в чашки, перетекал в более дружелюбное и открытое русло. И он не ограничивался уже вопросами вроде: "а зачем вы это делаете?", "а почему?" и длинными монологами в ответ. Со стороны это выглядело как невинное свидание. Да и не со стороны почему-то тоже.
- Давай я тебя до Киевской докину? - Предложил он.
- Да не надо, я сама доеду, зачем.
- Мне же все равно по пути, успокойся.
Остановившись у любимого красными макасинами торгового центра, в третьем ряду, на аварийках, он повернулся к ней. Такие взгляды не обманывают, а не сомкнутые губы говорят ясней слов.
- Ну, пока...
- Пока. - Но продолжала смотреть.
Он быстро чмокнул её в щеку и, еще раз внимательно осмотрел красивый овал лица, окунувшись в глаза, чуть расстроенные, отвернулся. Нелегко. Когда она вышла, приподняв на прощание букетик, он какое-то время смотрел ей вслед, потом, не замечая дороги, поехал в сторону дома. Слишком много проносилось перед глазами, слишком много мыслей крутилось в голове, слишком все вдруг запуталось.
- В вагоне проще было, - подумал он.