Два молодых человека шли вечером по пустой улице. Оба невысокие, одетые в толстовки с капюшонами, джинсы и кроссовки, один парень худой как спичка, второй толстый. Над их головами шелестели тёмные кроны деревьев, а упавшие листья с шорохом носились под ногами, мелькая в пятнах света фонарей. Сентябрь выдался прохладным и ветреным - худой сутулился и торопился, вырываясь вперёд, но затем останавливался, чтобы подождать приятеля.
- Может, ну его? - спросил худой во время очередной остановки.
- Не ссы, прорвёмся, - ответил толстый.
- Да ну, блин, я бы лучше пива попил... - снова убежал вперёд худой.
- Ты мне ещё спасибо скажешь.
Улица вывела их к перекрёстку. Здесь было светлее, а пара неоновых вывесок добавляла красок.
- Виталь... Тут? - остановился худой.
Толстый Виталик завертел головой и зашагал к аптеке, второй парень пошёл следом. Там, на углу, стоял монументальный мужик в тупоносых ботинках, спортивных штанах и куртке-дутике. Он лениво катал во рту жвачку и так же лениво следил за двумя приятелями.
- Привет, Куча, - сказал Виталик. - Есть чё?
- Чё надо? - процедил мужик.
- Нам бы это... В клубешник хотим...
- И чё? Благословить?
- Затариться нам надо... - понизил голос Виталик.
Куча неторопливо смерил взглядом худого и сплюнул на тротуар, едва не попав парню на кроссовки.
- Это чё за чепушила?
- Это? - Виталик обернулся. - Паша.
- Слышь, ты - тупой? - спросил Куча, - Нах вы тут вдвоём упали?
Виталик что-то шепнул Павлу, и тот заторопился к следующему зданию. Там он стал подпрыгивать на тонких ножках, чтобы согреться. В это время Куча, постукивая своей ручищей Виталика по плечу, неторопливо втолковывал:
- Да это я тебе говорю. Сера - реальная тема, новяк. Прёт с неё, как покемона, стояк - во, - он согнул руку в локте, продемонстрировав натруженный кулак, - сил - дохера. Кислота так не вставляет. Короче, все бабы твои будут. Реально.
- Дорого что-то, - мялся Виталик.
- Не дороже денег, - заверил Куча. - Да ты не стремайся, ты сюда слушай, слышь. Реально здоровья немерено и пох на всё. Пацаны из хабзая закидывались - фитоняшам у качалки вставили, качам наваляли.
- Ну хорошо, - шмыгнул носом Виталик. - Дай две, раз всё так шоколадно.
- Короче, бабки мне, сами ждите у будки возле гастронома, - Куча указал пальцем себе за спину. - Курьер через полчаса подгребёт, курить спросит.
- А здесь нельзя?
- Слышь, с этим пока тока так, в закладках нет. Да ты не парься, не кину. Там люди серьёзные. Их, походу, попы крышуют. Если чё не так, - Куча руками показал, как сворачивает кому-то шею.
- Кинул, сука, - Паша нервно курил возле гастронома, за киоском, обкусывая фильтр сигареты и притоптывая ногами от холода. - Все деньги просрали.
Виталик сидел рядом на корточках и играл связкой ключей на стальной цепочке. Дзинь - ударились ключи об асфальт; хлоп - вернулись в ладонь, отмерив очередную порцию времени.
- Ещё две минуты, бро, - ответил Виталик из-под низко надвинутого капюшона.
Подъехала поздняя маршрутка. Замерев, приятели смотрели, как из неё вышли несколько человек и оправились в круглосуточный магазин. В сторону киоска никто не пошёл. Дзинь - звякнули ключи...
- Закурить не найдётся? - басом спросил кто-то.
Паша подскочил, а Виталик завалился вперёд, ткнув рукой в асфальт и выронив цепочку.
Между ними и стеной киоска стоял и щурился на свет далёкого фонаря кривоногий дядька в старом пальто и шляпе пирожком. Собравшиеся между магазином и киоском тени скрывали черты его лица.
Паша достал сигарету и протянул дяде.
- Всю пачку дай, сам выберу, - пробасил тот.
Паша передал сигареты. Дядька прикурил, осветив вспышкой огня широкий нос и поросячьи глазки, вернул пачку и побрёл ко дворам.
- За ним, что ли? - спросил Виталик.
- Не, - Паша заглянул внутрь пачки, - вот они, - и продемонстрировал два бумажных конвертика, размерами с пятак.
Пока приятели рассматривали посылку, курьер уже пропал из вида.
В клубе стоял кумар с привкусом перегара и пота, полумрак расчерчивали блики зеркальных шаров и бешеных лазеров, плотная толпа дёргалась под громкую музыку. Дышалось через силу - воздухом пользовались неоднократно, не успевая его очистить. Скудно одетые танцовщицы умело трясли телами на балкончиках, нависающих над большим залом. На фоне арсенала разнокалиберных бутылок бармен с двумя помощницами без устали наливали напитки страждущим, требуя деньги вперёд. За расставленными в дальнем конце зала столами люди ели, пили, курили и шли потом танцевать. Мест не хватало, но большинство людей пришли сюда не ради еды.
Толпа отплясывала и орала, девицы визжали. Люди тщетно пытались перекричать вязкий гул басов из колонок - уже в шаге от собеседника нельзя было разобрать ни слова.
Приятели решили вначале выпить по кружке. Виталик отошёл за пивом и затерялся, а Паша попытался пристроиться к танцующей красотке, но его оттёр какой-то бритоголовый урод. Ещё пара попыток не увенчались успехом - плохо быть хиляком, напоминающим фигурой знак вопроса. Девушки отворачивались от Паши, а мужики больно задевали локтями.
- Суки, - сказал он и побрёл к бару.
За шумом его никто не услышал.
Виталик уже сидел боком за стойкой бара, слева от пухлой девицы, и орал ей в ухо, забыв об обещании принести пива. Паша пристроился рядом с другом, за его спиной. Некоторое время ждал, но все его игнорировали: и бармен, и Виталик, и его подружка.
Наконец Виталик достал тысячу и протянул бармену. Тот оживился, бросился делать два коктейля, а затем передал их толстухе и Виталику.
- Вот с-сука, - процедил Паша, но его опять никто не услышал.
Лицо его сморщилось, будто он вот-вот заплачет, он похлопал себя по карманам, достал пригоршню мелочи, пересчитал и снова сунул в карман. Насупившись, посмотрел в спину Виталика. Тот оживлённо жестикулировал и орал, орал, орал, а толстуха смеялась и тянула коктейль через трубочку. Паша взглянул на ценники и зашипел сквозь зубы - вместо одного коктейля можно было взять три пива.
Никому не нужный, он побрёл к выходу, но на полпути свернул к туалетам. Музыка здесь не так давила на уши, только вездесущие басы колотили в дверь. Паша склонился над раковиной, зачерпнул воды и ополоснул лицо. Поднял голову. В зеркале, кроме прыщавой физиономии, отражался отбитый кое-где кафель на стенах, писсуары с ржавыми потёками и закрытые двери кабинок. Очередной урод, выходя из кабинки, двинул Пашу дверью и не извинился.
- Ну с-с... - Паша подавил желание выругаться - урод обернулся на звук.
Сделав вид, что ему невтерпёж, Паша нырнул в освободившуюся кабинку и заперся. Долго сидел на толчке, упёршись локтями в колени и ковыряя в носу. Достал сигареты, хотел было закурить, но задумался, глядя на два конвертика внутри пачки. Взял один, развернул - там были жёлтые кристаллики какого-то вещества. Паша высыпал их в рот и закрыл глаза.
...Его заинтересовала собственная рука. Вытянув её перед собой, он шевелил пальцами и зачарованно наблюдал, как они двигаются. Осторожно сгрёб воздух над ними другой рукой, будто срывая с пальцев букет цветов, поднёс его к лицу, понюхал, бросил на пол. Поднялся. Привычный к сутулости позвоночник захрустел - Паша выпрямился и расправил плечи. Ещё десять минут назад забитый и жалкий, он принял вид решительный и целеустремлённый. Твёрдый взгляд, губы сжаты, брови нахмурены.
- Ну, суки, держитесь, - сказал парень и толкнул дверь, сорвав замок.
Покосился на зеркало над раковинами и оскалился отражению.
В туалет вошёл панк в кожанке, впустив грохот и отголоски воплей. Он задел Пашу плечом, и тот тут же врезал панку по уху. От неожиданности панк шарахнулся в сторону и влетел в косяк кабинки, откуда только что вышел Паша. Панк развернулся, прокричал что-то нечленораздельное, замахнулся и согнулся пополам, получив пинок в живот. Голова оказалась напротив двери кабинки, и Паша ударил ей, отправив панка валяться на унитазе.
Паша вышел в зал.
Паша вдохнул полной грудью дымный смрад.
Паша задрал голову и издал вопль, перекрывший другие звуки.
Люди стали оборачиваться, но Паше они были не интересны - он направился к стойке бара. Виталика с пухлой девицей там уже не было. Тогда Паша ринулся на танцпол, увидел ту самую красотку, "случайно" зацепил локтем её бритоголового кавалера, чуть не сломав тому рёбра, и занял его место. Когда бритоголовый сумел вздохнуть, вокруг Паши уже образовалось открытое пространство - настолько энергично тот исполнял нижний брейк. Все восхищённо смотрели, как танцор крутит мельницу и делает стойку на руках. Красотка улыбалась и даже хлопала в ладоши.
Бритоголовый обиделся и поднял руку. Два бугая тут же возникли за его плечами, и по команде бритоголового все трое ринулись в бой. Они пытались схватить Пашу, махали кулаками, пинали ногами, но ни разу не попали в цель. Он же мухой летал меж ними и с невероятной скоростью наносил удары. Особо поусердствовал над бритоголовым, свернув тому челюсть ногой.
Разобравшись с противником, Паша подхватил красотку под коленями, забросил её на плечо и побежал к выходу. Остановить их никто не решился.
- ...Давай спустимся ниже, а то я головой в спинку кровати стучу, - прошептала она...
Сквозь пыльные шторы просачивался день, освещая беспорядок в комнате и делая её похожей на аквариум с набросанным на дне хламом. Не хватало только сомиков и улиток.
- Вы посмотрите на него! Время обедать, а он дрыхнет! - визгливый голос вырвал Пашу из забытья. - Мать в ночную вкалывает, а он тут порнуху крутит!
Паша разлепил глаза. Он распластался на кровати у себя дома. Скомканное одеяло сползло на пол, простыня перекручена на бёдрах, подушки нет.
- К-кую прнуху? - пробормотал Паша, приходя в себя.
- Он ещё спрашивает, вы посмотрите только! - повторила мать, призвав в свидетели торшер. - Машку на площадке встретила. Всю ночь, говорит, спать не давал. Аж через полтора кирпича слышно. Стыда у тебя нет, вот что! Хоть бы громкость уменьшил, бесстыдник!
Паша попытался сесть, но без сил рухнул обратно.
- Тьфу, - мать отвернулась и вышла из комнаты, бросив напоследок: - Побрейся!
После третьей попытки ему удалось встать. Двигался он с трудом, руки дрожали, ноги не держали, истощённое тело шаталось и урчало голодным животом. Паша хватался за мебель и стены, постепенно обретая равновесие. Подушка нашлась на компьютерном столе, в груде рухнувших из стойки компакт-дисков. Одежда валялась на полу. Паша уныло окинул взором бардак, пнул порванный ремень, натянул раздутые на коленях треники и, почёсывая копчик, отправился на кухню.
Мать вышла из ванной и снова завелась:
- С ума сошёл, оболтус?! Хватит холодные пельмени жрать! Свари!
- Долго... Я есть хочу, - ответил Паша.
- Там же мясо сырое! - мать достала кастрюлю и отобрала пачку пельменей.
- Это питерские - нет там мяса, - Паша ссутулился на табуретке, поджал ноги, сунув ладони между коленей, и покорно ждал, когда закипит вода и сварятся пельмени.
Потом уставшая родительница ушла отсыпаться к себе в комнату, а он решил умыться и долго торчал перед зеркалом, пялясь на густую щетину, вытеснившую прыщи с лица. Взял с полки тюбик с кремом для роста волос, прочитал этикетку и пробормотал:
- А помогает всё-таки...
Потом оживился, оттянул резинку штанов и присвистнул. Глупая улыбка приклеилась у Паши на губах. Он ещё неоднократно заглядывал в штаны, пока умывался и брился.
Фальшиво насвистывая имперский марш, пошёл в свою комнату. Проходя мимо комнаты матери, показал язык закрытой двери.
Паша развалился в офисном кресле перед компьютером, положил ноги на стол и, продолжая насвистывать, взял телефон.
- Аллё? Дэн, привет. Слухай, ты ж в медицинском, подскажи. Я тут вчера с одной бабой кувыркался, теперь у меня... Что? Дома, на кровати... Да нормальная баба, красивая... Ты чего ржёшь? Да не гоню я... Дэн, у меня чешется всё! И член подрос, походу... А хэ-зэ... Нет, он как раз не чешется. Чешется зад и... Дэн! Хорош!.. Да баба это была, ё!.. Нет, не там чешется, копчик. А ещё башка... Какой педикулёз?! Дэн?.. Дэн?! - Паша нажал отбой и добавил: - Сука!
Он ещё пару раз порывался позвонить, хватал трубку, но раздумывал и снова бросал её на стол.
От нечего делать стал играть на компьютере в шутер.
Завибрировал телефон на столе. Паша увидел, кто звонит, поморщился, но приглушил звук колонок и включил громкую связь:
- Да?
- Хай, бро. Это я, - поздоровался Виталик. - Как сам?
- Норм. Гамаю.
- А меня обрили, - голос Виталика был полон тоски.
- В смысле?
- Прикинь... Ты вчера пропал куда-то, а я с такой клёвой чиксой замутил - полный вперёд. Пошли перепихнуться, а эта курва к военкомату привела. И сдала. Я ещё думаю, чего она всё спрашивает: Где служил? А чё так? Скрываешься? Военком совсем охренел - бабам платит. Нас тут трое таких... Бро?
Паша зажал себе рот ладонью и старался смеяться тихо, но всхлипы всё равно прорывались в эфир.
- Ты там плачешь что ли? - поинтересовался Виталик. - Не надо.
- Да не, всё нормально, - выдавил Паша, утирая слёзы, - это я чай пью.
- А-а... Чай... Столько у бабки жить и так спалиться... - Виталик помолчал. - А ты вчера махыч видал? Пацаны говорят, там какой-то хач сразу троих ушатал. Дрался как чёрт. Запись есть, но из-за дыма нихрена не разобрать.
- И что? - оживился Паша.
- А ничего, ищут его теперь все. Найдут... Не иначе заезжий боец - не знает, кому морду набил. Отхерачил сына нашего главбандита.
- Мэра?! - выдохнул Паша.
- Ой, шухер, капитан идёт...
Раздались гудки. Персонажа в игре давно убили, а Паша сидел, обхватив голову руками, и то истерично смеялся, то постанывал, как от зубной боли, и бился лбом о стол.
В понедельник Паша работал. Он стоял в отделении банка, возле выдающего талончики терминала, и предлагал свою помощь клиентам. Костюм и ботинки не придавали ему презентабельности, то ли из-за бледной физиономии и складок на пиджаке, разбегающихся от единственной пуговицы, то ли это было в принципе невозможно.
Он тыкал пальцем в экран терминала, отрывал билетики и играл желваками, если клиенты жали на кнопки самостоятельно и выбирали не ту очередь.
Ещё он всё время чесался. Если макушку можно было поскрести у всех на виду, то лезть под брюки он не решался и отбегал за стоящий у стены банкомат. Пока Паши не было на посту, какая-то бабка добыла талон уже в третью очередь и продолжала атаковать экран заскорузлым пальцем.
- Могу я чем-то помочь? - подскочил Паша.
- Отдыхай, сынок, - отмахнулась бабка, взяла четвёртый талон и пояснила: - Какая первая подойдёт - туда и пойду. Пенсию мне надо.
Паша сжал челюсти, а когда бабка отошла, проронил:
- Сука.
Но она услышала и подняла такой ор, что успокаивать её вышла заведующая. Потом бабка ушла, задрав нос, а Пашу вызвали к начальнице. Под сочувственными взглядами сослуживцев, он направился в её кабинет. Тело била дрожь, и, чтобы успокоиться, он нырнул в туалет и закурил, несмотря на знак перечёркнутой сигареты на двери. В пачке лежал бумажный конвертик с серой для Виталика. Паша развернул упаковку и отправил жёлтую массу в рот.
...В кабинет заведующей Паша вошёл с сигаретой в зубах. Чеканя шаг, он дошёл до кресла, стоявшего напротив начальства, и развалился, задрав ноги на стол.
Обалдевшая заведующая, женщина моложавая и грудастая, привстала и возмутилась:
- Павел! Вы что себе позволяешь?!
Паша сделал затяжку, тоже встал, поскрёб невесть откуда взявшуюся щетину и, продолжая невозмутимо дымить, снял брюки.
- Нравится? - спросил Паша.
Через минуту клиенты и сотрудники наблюдали, как Паша шествовал из кабинета к выходу из банка. Краснолицая заведующая вилась вокруг него, сыпля бранью и охаживая снятой туфлей.
- И чтоб я тебя больше здесь не видела! - выкрикнула женщина напоследок.
Паша, не оборачиваясь, показал ей средний палец.
Паша вышел на улицу и столкнулся с прилично одетым мужиком с забинтованной головой. Тот узнал парня и замахал руками, замычал. Тотчас из припаркованной семёрки БМВ выскочили два бугая и бросились к нему. Паша оторвал от столба знак "Парковка для инвалидов" и двумя взмахами уложил бугаёв отдыхать. Забинтованный мужик - вчерашний бритоголовый, попытался улизнуть, но Паша его догнал и сломал ему нос. Обшарил карманы, нашёл бумажник и, вытащив все деньги, швырнул его корчащемуся на асфальте противнику.
- Компенсация за моральный ущерб. Скажи спасибо, что не пошли с карточек снимать, - Паша пнул бритоголового так, что у того хрустнула какая-то кость.
Силы и уверенность оставили Пашу в паре кварталов от дома. Парень тяжело опустился на оградку возле тротуара. Обхватив голову, покачивался взад-вперёд и стонал:
- Найдут, суки, теперь точно найдут...
Несколько последних часов Паша провёл в компании девушки, найденной по объявлению. На это время он забыл про чесотку. Но, как только действие препарата закончилось, зуд вернулся. Мало того, на голове, чуть выше лба, образовались два твёрдых нароста, а на копчике вспухла шишка.
Паша поднялся и пошёл в сторону от дома. Пробирался дворами, шарахаясь от каждой тени. Наступившие сумерки помогали укрыться и в то же время пугали - в каждом закутке, за любым поворотом мог находиться враг. Заслышав шум машины, Паша тут же бросался на землю или прятался в кустах и вылезал, когда та уезжала. Идти одними дворами не удавалось и, чтобы спрятаться от очередного автомобиля, ему один раз пришлось нырнуть в мусорный бак. Ноги подкашивались и болели, ботинки натирали, Паша несколько раз останавливался, снимал их и растирал ступни. Парня трясло, шатало, а редкие прохожие отводили от него взгляды.
Весь в пыли, грязи, каких-то подозрительных пятнах, Паша вышел к заветной аптеке. Куча стоял на своём месте, засунув руки в карманы куртки, и флегматично двигал челюстью.
- Здоров, Куча, - сказал Паша.
Куча, не переставая жевать, процедил:
- Здоровей видали. Чё надо?
Смотрел он одним глазом, второй заплыл свежим фингалом.
- Серы надо, - сказал Паша.
- Не по адресу, - Куча сплюнул.
Паша нервно сглотнул.
- Я Павел, с Виталиком в субботу приходил.
- И чё? - сказал Куча.
- Тысяча сверху.
Куча окинул взглядом Пашу и презрительно оттопырил губу.
- Слышь, чел. Колёса могу толкнуть, герыча, кокоса, а с серой - это теперь не ко мне. Гнилая это тема, чел. Ты не с района - не в курсах. Пацаны с серы реально пропадают.
- Две сверху. Реально надо, - Паша переминался с ноги на ногу и чуть ли не скулил, как обделённый вниманием щенок.
Куча перестал жевать, цыкнул зубом:
- Короче, чел, я тебя предупредил.
- Мне три дозы надо.
- Сдохнешь.
- Да я не себе. Не только себе.
- Короче, пять сверху, и жди у гастронома.
Паша достал деньги.
Паша залюбовался полной Луной и снова не заметил, как подошёл курьер.
- Курить есть? - пробасил тот из-за спины.
Парень вздрогнул и обернулся. Протянул кривоногому дядьке пачку с последней сигаретой, тот прикурил от висевшего на губе бычка и вернул смятую упаковку.
- Спасибо, - сказал Паша.
Дядька приподнял бровь и буркнул:
- Увидимся.
Развернулся и зашагал во двор, цокая каблуками по асфальту. Паша переложил бумажные пакетики в карман.
Его ждали. Знакомый БМВ седьмой серии стоял напротив дома. Как только Паша подошёл, из бэхи вышли те же самые качки, только теперь у них были биты в руках. Бритоголовый тоже вылез. Он, весь забинтованный, что-то мычал и делал непристойные жесты торчащим из гипса пальцем.
Паша отправил в рот содержимое заранее приготовленного пакетика. Потянулся, хрустнул позвонками и оскалился.
Бугаи тоже что-то проглотили. Тот, что стоял за машиной, легко перепрыгнул её, спружинив ногами при приземлении. Движения у бойцов стали быстрыми, резкими, а морды злобными и хищными. Днём Паша легко справился с обоими, но сейчас ситуация приняла скверный для него характер. Противник и так был опытнее в драке, сильнее физически, превосходил числом, а после наркотического допинга сравнялся в скорости и выносливости. Бежать было бесполезно - слишком быстро передвигались бойцы, слишком длинные у них были ноги. Качки посмеивались в предвкушении расправы, поигрывали дубинками и приближались, заходя с двух сторон.
И тогда Паша достал две оставшиеся дозы и съел, не разворачивая бумагу.
...Вокруг него кружат в танце мыльные пузыри. Пузыри растут, превращаясь в розовых слоников, слоники звонко лопаются, разбрызгивая лосьон и распространяя запах лаванды.
Паша на миг зажмуривается, а когда открывает глаза, повсюду простирается жёлтая пустыня под багровым небом. Стоит абсолютная тишина. Сильно пахнет спичками. От пустыни идёт жар, и Паша начинает подпрыгивать на месте.
- Жжёт? - басит кто-то сзади. В бесконечном безмолвии голос звучит набатом. - Поэтому у нас копыта.
Паша оборачивается. Там возвышается кривоногий курьер и смолит сигарету. Только теперь он голый, если не считать густую шерсть на всём теле. Паша смотрит вниз. На нём тоже ничего нет, а жёлтые крупинки, точь-в-точь как из пакетиков, прикипают к ступням и застывают твёрдой коркой, тисками сдавливая пальцы.
Он бросается прочь. Приставшая сера утяжеляет ноги, их выгибает от боли, пальцы заворачиваются внутрь. Из-под твёрдой корки брызжет кровь, но Паша косолапо бежит, не обращая на неё внимания. От сухости и жара кожу на лице стягивает в узкую мордочку. Зной давит на плечи, сгибая и без того сутулый позвоночник. Тело обрастает волосами, наросты на голове прорываются рожками, а сзади появляется поросячий хвостик.
- Не спеши, - басит курьер между затяжками.
Сколько Паша ни бежит, как ни старается, тот всё так же стоит за спиной, на расстоянии вытянутой руки.
- Впереди вечность, - добавляет чёрт и тушит окурок об язык.
|