Мистер С. имел помятый вид. Как те две газеты, свёрнутые в трубочку и торчавшие теперь у него из кармана. Они были помяты со своим хозяином ровно в одних и тех же местах, ибо спали на одном боку. Потом этот бок замёрз. И мистер С. перевернулся на другой бок. Под мостом всегда так. Холодно и сыро. Особенно ночью. Хоть и летом. А хоть и зимой. Но зимой рискуешь проснуться без руки или без ноги, а то и без обеих. Чтобы этого не случилось, надо всего лишь перед последним глотком остатка виски в чьей-то бутылке не забыть и проверить, горит ли мусор в баке. Потом одну газету постелить под себя, ведь завтра на работу и его пальто должно быть чистым, а другую на себя. Потом уже можно, придерживая одной рукой газету, натянуть на себя кучу припасенного тряпья из бака. Затем укрыться с головой и глядеть, как постепенно гаснут огни города в арке моста, будто в раме. Становятся ярче звёзды. Вот они уже везде. Плывут по речной ряби. Качаются. Отражаются на бортах лодок и катеров на причале.
Но сегодня был трудный день. Мистер С. торговал газетами на углу, рядом с входом в подземку. Там всегда хорошо покупают газеты, людям приятно думать, что они заняты делом. Однако так бывает не всегда. Дождь. Это всё из-за него. "Мокрые газеты, мокрые зонты, из-под них никто не хочет высовывать нос, вот в этом-то и дело", - мистер С. стукнул ладонью по трубке. Табака там не было давно. Если бы был табак, то он бы сейчас промок под этим проклятым дождём, и невозможно было бы выкурить трубку. А так охота выкурить трубку после рабочего дня. Конечно, было бы ещё лучше прийти пораньше. Тогда его место у бака было бы свободно. Теперь там спит мистер Д.. Ему вставать раньше всех. Очередь идти по мусорным бакам ближнего района его первая. И он будет очень расстроен, если его разбудить сейчас. Но как же холодно. "Кажется, подмораживает", - пошевелил мокрыми ногами мистер С.. Льдышка на дырявом туфле потрескалась и слетела. "Плохо дело, - подумал мистер С., - завтра годовщина у Хелен, я должен быть там. Принести букет её любимых фиалок. Она так их любила. Я должен сделать это. Кроме того, говорят, в такие дни они все приходят и ждут. Она будет ждать меня. А я простужусь и начну кашлять. На меня все будут оборачиваться. Это неприятно. И всё из-за дождя".
Мистер С. согнулся и положил ладони на туфли. Ему казалось, что так он согревает ноги.
- Руди, ты сегодня отвратительно выглядишь, Руди, не доведёт до добра тебя это стояние с газетами целыми днями, ты совсем не бережёшь ноги, - рядом из кучи тряпья поднялась женская тень.
- Я не Руди, - ответил мистер С., впрочем, ему было всё равно, как ни называл себя мир, он всё равно был лишь тем, что он думал о нём. Он звал женскую тень Меридит.
- Выпей, Руди, - кивнула Меридит, протянув ему бутылку, на дне которой осталось немного вина, сама она упала назад в тряпьё и говорила теперь откуда-то из темноты. - Запомни, Руди, нам нужно беречь прежде всего ноги, - рука её взметнулась рядом, ткнув указующим перстом в чёрный невидимый свод моста, - нам без них никак. Ну возьми к примеру вон того господина в авто. Что будет, если у него не будет ног?
Мистер С. оторвался на мгновение от своих туфель.
- Это философский вопрос, Меридит. Нужны ли человеку ноги.
- Я не Меридит.
- С одной стороны, ноги нужны человеку, чтобы добывать себе пропитание. С другой стороны, если у него этого пропитания достаточно, то ноги ему вроде как и не нужны. Следовательно, этому господину ноги не нужны. Но...
- Никаких но, Руди. Никаких но. Но они у него есть. Бог несправедлив.
- Ты хотела сказать, что его нет.
- Нет, Руди. Сдаётся мне, он про нас забыл. Про тех, кто этой ледяной ночью остался под мостом.
- Но мы и в прошлую ночь были здесь. И позапрошлую. А помнишь, как было жарко летом. Мы сидели в воде, и вокруг нас звенели тучи комаров. Как давно я не принимал ванну.
- Ты опять защищаешь его, Руди. Я тебе говорила этого не делать.
- Ты ведь не хочешь предположить, Меридит, что его нет. Тогда мне не надо было бы его защищать.
- Если его нет, то получается, что никто и не виноват. А так не бывает, помяни моё слово. Кто-нибудь всегда виноват. А ты не так стар, Руди.
- Мне сорок два.
- Мне тридцать семь, - слышно, как Меридит улыбается.
- Ты совсем молодая.
- Да и ты не старик. А ты ничего, Руди.
- Почему ты меня всегда зовёшь Руди?
- Ты похож на него. Он умер здесь прошлой зимой. Было очень холодно. Он сидел вот также, скрючившись и грея ноги руками. Утром он всё ещё сидел. Я хотела вытащить у него газеты. Люблю утром почитать новости. Светло. А он упал на меня.
- Что было в тех газетах, Меридит?
- Я читаю всегда только последнюю страницу. Вдруг кто-то знакомый умер. Но там была всего одна леди. Сейчас вспомню. Хелен С.. Да, у меня хорошая память. Её выловили в реке у моста, поэтому я её узнала на фотографии. Сказано было лишь, что убийца - её любовник. Она была беременна.
Хелен С.. У неё была молочно-белая кожа. Она любила фиалки и своего мопса Деша.
- Да ты спишь, Шарль. Ты не спи. В такую ночь можно концы отдать на раз-два.
- Я не сплю, Меридит. Тебе показалось. Почему ты назвала меня Шарлем?
- А ты и похож на Шарля. На кого же больше? Месяц назад ты здесь появился. Я помню. Я всё помню. Ты был жалкий. Мистер Д, тебя сразу побил и отобрал пенсне и цилиндр. Потом ещё побил и снял всё остальное. Тебе отдал своё тряпьё. Нет, ты всё-таки спишь, Шарль. Ноги, в нашем деле, главное, сберечь ноги. Отсюда через парапет без ног не перебраться. Конечно, я могу договориться с мистером Д.. Он бы тебя перетащил. А ты бы ему отдавал часть своей выручки. Безногим хорошо подают. Здоровым - нет. Быть здоровым невыгодно, да, Шарль. Так что ты, может, и прав. Можно очень хорошо прожить и без ног.
- Почему ты решила, что я Шарль, Меридит?
- Потому что тогда же выловили вниз по течению Сьюзи Грант. Полиция сказала, что убийцей был муж, которого все ищут. Вот я тебя и запомнила. Думаю, запомни, Меридит, этот парень появился в один день с убитой, найденной в реке. Я тогда сказала себе, помнишь, Меридит, той зимой. Тогда убийцей был любовник. А теперь муж. Это что-нибудь да, значит, Меридит.
- Это плохо.
- Почему это плохо, Люк?
- У тебя скверная память, Меридит. Она сыграет с тобой злую шутку. А кто такой этот Люк, которым ты назвала теперь меня?
- Потому что ты вылитый Люк. Сомнений быть не может. Конечно, Люк. Как я сразу не догадалась. Ты приходил сюда на прошлой неделе. Весь в крови и ошмётках, будто раскроил кому-то голову. Конечно, раскроил. Ведь на следующий день выловили Патрицию М., у которой голова сзади походила на расколотый арбуз. Да, точно. Поэтому я и сказала себе, запомни, Меридит, этого парня. Он появился в тот день, когда выловили эту несчастную. Газеты писали, что девушку убил неизвестный, подкараулив её возле паба.
Мистер С., охватив ладонями туфли, подумал о том, что, похоже, руки примёрзли.
Он оторвал их, поморщился от боли, ладони зажгло. Встал, оставив Руди пытаться согреть ноги.
- А! Так ты всё-таки, Шарль, это ты убил ту девушку, - разочарованно протянула Меридит, и, откинувшись в тряпьё, стала закапываться в него.
Мистер С. подумал, что совсем не чувствует ног. Как бы ему, действительно, не оказаться Руди. Это было бы неприятно. Как бы было хорошо сейчас у бака.
- Лезь ко мне, Руди.
- Нет, пожалуй, Меридит.
- Ты такой чистоплюй, Руди, хоть и живёшь под мостом уже год.
- Ты же говорила, что я появился здесь месяц назад.
- Я много, чего говорю. На самом деле, я слепа как крот. Очки мне дарит иногда Дик, и сам же их к вечеру разбивает. В один из этих вечеров я и ослепла.
Диком она фамильярно называла мистера Д.. Но Меридит можно, у них когда-то была любовь.
Мистер С. принялся укладываться возле Меридит, за её спиной. Потому что подойти к баку в присутствии там мистера Д. он так и не решился. Мистер С. подтянул ноги и подсунул их Меридит под коленки. А руки сложил себе под мышки. Уткнулся носом в спутанные волосы Меридит. А Меридит сонно захихикала.
- Ты такой щепетильный, Руди. Так и не забрался мне за пазуху. На рассвете всегда холоднее всего. Главное, пережить рассвет. И сберечь ноги.
Она подумала, что он совсем ничего, этот нелюдимый, появившийся здесь год назад. Он ей напомнил Руди. Который вот также грел ноги руками. Она знает, что невыносимо, когда ноги замерзают живьём в полной воды обуви. Это потом ничего не чувствуешь.
Мистер С. молчал. Он подумал лишь, что от Меридит пахнет не так сильно, как он боялся. Потом понял, что хочет её. Смутился и уснул.
Мистер С. расстроено оглядывал своё пальто. Оно было в вине, пролившемся из упавшей бутылки. Невероятно, но ночь прошедшая вспоминалась с теплом. Впервые после смерти Хелен он спал спокойно.
Меридит уже не было. Её на рассвете растолкал мистер Д.. Ужасный человек. Пнул по Меридит, а попал по рёбрам мистера С.. Темно под мостом, как в аду. Потом пошёл дождь с крупой. Потом просто дождь. Стало теплее. Клубы пара окутывали людей, которые двигались в них как тени.
Мистер С. отыскал свой тайник с деньгами. Среди камней. Долго чистил пальто. Продрог под дождём и принялся сильно дрожать. Но всё-таки отправился в город. Ему нужно быть на кладбище. Он сделает всё, что в его силах. Хелен ждёт его сегодня. Его Хелен. Милая, нежная, робкая Хелен. Теперь она навсегда его. Это как трубка без табака. Очень удобно. Всегда можно покурить, не заботясь о том, что табак промокнет. Особенно мистер С. мучился, когда приходилось что-нибудь с кем-нибудь иметь вместе. А если у тебя больное сердце... Оно наверняка у него больное. Видит бог, оно обливалось кровью, когда он спускал её тело в воду. Вода была ледяная. Хелен ему тихо говорила:
- Нет, нет, Руди, не делай этого. Пусть я уже умерла, но я не хочу в воду. Меня не скоро найдут...
- Ты не должна этого говорить, Хелен. Ты же знаешь, у меня больное сердце. Как я буду жить с этими словами. Сначала ты его разбила. Теперь ты говоришь такое. Зачем ты его разбила, Хелен?
- Я люблю его, Руди...
И Хелен умолкла, скрывшись под водой.
Он тогда долго сидел под мостом. Но не умер. Меридит и правда, слепа как крот.
Мистер С. добрался до кладбища, долго стоял возле небольшой могилы Хелен С.. Положил скромный букетик фиалок на надгробный камень. Ему казалось, что Хелен растрогана. Она сейчас думает, что вовсе Руди был не так плох. Он оплачивал её счета, все эти брошки, колечки, чулки и туфли. В которых она отправлялась на свидание.
Настроение у мистера С. испортилось. И он ушёл. Ему нужно было зайти в издательство и взять свою партию "Ипподромного вестника". Успеть распродать за то время, что осталось до темноты, когда зажигаются фонари и прохожие не интересуются уже скачками. Люди тянутся непрерывной конвейерной лентой к ресторанам и пабам. Никто уже не поворачивает свой заносчивый нос в сторону "Ипподромного вестника". Большее количество номеров осталось в руках мистера С.. Он купил себе сандвич, подсохший и с прогорклым сыром. Торопливо его съел.
Завтра он обязательно навестит Сьюзи. Она, конечно же, ждёт его. Он всегда вспоминал её милое улыбающееся лицо в забавных кудряшках. Когда она улыбалась ему, на её щеках появлялись ямочки. Сьюзи была самая любимая из его жён. Она просила убить быстро, чтобы ей не мучиться долго, она так боится боли.
Бедняжка, ей не надо было смотреть ту папку. Газетные вырезки по делу рыжего американца Гарри У., любовника Хелен С., убитой и выловленной в реке, он собирал на память. И листал их иногда в одиночестве. Прошедшие дни всегда важны для человека, независимо от того, насколько незначительны они были для другого. Гарри У. тогда осудили и казнили вскоре. А убийцу Сьюзи Грант так и не нашли.
Патриция М. видела, как он тащил тело Сьюзи к реке. Жаль. Она была тогда пьяна и пошла топиться:
- Жизнь такое дно, мистер, вы не представляете, - сказала она, когда однажды подсела к нему за столиком в пабе, она была так пьяна, что еле выговаривала слова. - Вы должны мне помочь. Тогда я никому не скажу, что видела вас на реке.
Он тогда рассмеялся ей в лицо и ушёл. Но эта встреча не давала ему покоя. Его больное сердце ныло и скулило всю ночь. А неделю назад Патриция М. вышла из паба, свернула за угол. Было темно как в преисподней. Тяжёлая трость опустилась ей на голову.
"Память, это всё она. Она точит меня как термит. Прогрызает дырки, ходы, траншеи. Я заглядываю в себя, а вижу улицу на противоположной стороне. Ветер свистит в моих переходах. Там пусто и уныло. Валяются не отданные букетики фиалок, мой зелёный мяч, с которым я играл с мамой, за углом лежит скелет мопса Деша, перчатки Сьюзи, дешёвые бусы Патриции, я взял их тогда на память, газеты, которые читала про меня Меридит. Я сентиментален. И хочу помнить всё до мелочей. Меридит, где моя Меридит... место у бака вновь занято".
Мистер С. вернулся опять поздно. Громила Д. храпел у бака, заняв самое тёплое место. К нему спиной лежала Меридит, громила запустил руки ей за пазуху.
Мистер С. заплакал. Он взял голыш и опустил его Меридит на голову.
Потом долго сидел на берегу, грел руками медленно застывающие ноги в тонких летних туфлях.
Ночью Меридит вытащила у него из кармана "Ипподромный вестник". Она всё-таки очень любила читать.
- А ты умер, Руди. Я не ошиблась тогда, - сказала она, когда мистер С. упал на камни.
Она положила пальцы на его шею. И кивнула утвердительно сама себе. Потом положила пальцы себе на шею, хрипло рассмеялась и стала читать. Полиция писала, что тело бездомной женщины найдено под мостом. Двое бродяг не поделили её, и один ночью её убил. Он объявлен в розыск.