Брошенная на пол штора обрисовала застывшее в ужасе лицо. Барельеф с провалами глаз и пуговкой носа застыл в предсмертном крике, во вмятине рта чернели кусочки торфа из опрокинутого цветочного горшка.
Дора сорвала ткань с лица. Пустота удивила. Комки земли и керамические осколки заскрипели под ногами.
- Вилли! - позвала она.
Мальчика нигде не было.
Взгляд уткнулся в колючий фаллос кактуса. Он сиротливо валялся в углу, и корешки уже подсохли от ледяного сквозняка.
Дора наколола палец, устанавливая цветок в горшок. Капля крови украсила острый шип.
Никого. Компьтер очнулся после сна, по монитору побежала дорожка трека. Мальчик обожал гонки на божьих коровках по городу пчел.
Постель была смята, под одеялом застыли очертания маленького тела.
- Томми! Вот ты где! - Дора бросилась к мальчику.
Но рука, погладившая тело ребенка, провалилась в пустоту. Под одеялом никого не было.
Дора заглянула под кровать. Пальцы наткнулась на липкую лужу.
Кровь!
Дора поднесла ладонь к глазам. Нет, не кровь - подтекшая лужица из водяного пистолета.
Дора подобрала игрушку и унесла ее в ванную.
Снова засорились стоки! Ванна была заполнена бурой жижей до краев. Дора дернула за цепочку стока. Она не поддалась, но упрямая хозяйка потянула сильнее - и вытащила пробку вместе с детскими брючками Джимми.
Дора отжала джинсы и бросила в сушилку. Мутная вода из ванны с шумом стекла, на дне жалко распластался джемпер малыша.
Дора отжала его, сполоснула ванну и пустила в нее горячую струю.
Скупой свет проник сквозь высокий люк.
Дора подвинула тумбочку, и, уронив на пол водяной пистолет, заглянула сквозь узкую решетку.
Никого... Тоска... Холодный ветер швырнул капли на стекло, и оно близоруко ослепло, исказив очертания соседнего дома за окном.
Внизу раздались шаги.
- Робби!
Тяжелые ботинки грузно ступали по разбитой посуде.
- Эй! Кто здесь? - Дора бросилась по ступенькам вниз на звук шагов.
Но никого не застала. Мерно капала вода из крана, ударяясь по целлофановому пакету.
Что в нем?
Сквозь муть Дора различила ладонь с раскоряченными пальцами.
В глазах потемнело. Она прихватила пакет за уголок, на пол глухо упали мокрые рваные резиновые перчатки...
Дора огляделась: посюду валялись опустошенные баночки и коробки от сухого завтрака.
Она открыла холодильник, распечатала жестянку с пивом, шипучая горечь обожгла горло.
Рука потянулась к дверце морозильника.
Неужели?
Сквозь иней тускло блеснул широкий зрачок, впаянный в розоватое веко, посиневшие губы скосила изморозь льда.
Томми?
Мороженая груда морепродуктов обожгла пальцы.
Дора с яростью захлопнула холодильник, поднялась в гостинную, провалилась в подушки просторного кресла, закрыла глаза.
Мальчики пропали. Она ищет их уже вторую неделю.
Они вдруг исчезли, бесследно растворились в проклятом доме с глухими решетками на окнах и хитрыми декодерами на замках.
Дом словно проглотил их и переварил навсегда.
Но она ни за что не прекратит поиски, будет искать, пока не найдет. А когда найдет малышей, они соберут вещи, залезут в шевроле и, не сбавляя газа на поворотах, умчатся навсегда, Куда? Разумеется, к морю... Малыши обрадуются...Волны и волны... И солнце...И никаких дождей...
Кактус свалился на пол. "Ах, ты подлец!", - рассверепела она, пробуждаясь от дрем...
Сквозь разбитое стекло в комнату влетели капли дождя...
Она подошла к окну.
Брошенная на пол штора обрисовала застывшее в ужасе лицо. Барельеф с провалами глаз и пуговкой носа застыл в предсмертном крике, во вмятине рта чернели кусочки торфа из опрокинутого цветочного горшка.
Дора сорвала ткань с лица. Пустота удивила. Комки земли и керамические осколки заскрипели под ногами.
