Музыка умолкла. Младший научный сотрудник Живков некоторое время продолжал сидеть, потом, под напором желающих пробраться мимо его сиденья, встал, продолжая смотреть в сторону проходящей из первых рядов высокой девушки. Её заметил сразу же как появилась в зале, проследил издали куда села, и весь концерт не сводил глаз с её плеч и волос. Вот уже два года как развёлся с женой, и сын там остался, и Живков серьёзно начал подумывать о новой женитьбе, заглядываясь на красивых девушек. Сегодняшняя как-то особенно его привлекла, неизвестно чем, он её успел заметить лишь в профиль.
Весь концерт девушка просидела очень спокойно, и сейчас медленно выходила в толпе из зала, переговариваясь изредка с подружкой. У неё оказалось несколько широковатое лицо с редкими оспинками, белое, какое-то "просторусское". Нормальная грудь, держится прямо. Поднимая голову, она заметила и серьёзно взглянула на смотревшего в упор Живкова, отвела глаза и прошла мимо. Пошёл сразу вслед за ней. Он был выше, да и немудрено, так как был очень высок. Наверно рост девушки был (не считая оспинок) основной причиной того, что она ещё не замужем. На вид ей видимо лет двадцать пять (а ему под тридцать).
В толпе обогнал девушку, на лестнице повернулся и снова стал на неё глядеть. И снова поймал её серьёзный взгляд. Опять пошёл следом. Ноги вроде бы прямые, приятные, хоть в такой толпе ничего толком не разберёшь. В раздевалке она надела чёрную шубу и синюю шапочку, стало видно, что не дочь министра. Подруга явно мешала. Живков считал себя застенчивым, видимо, на самом деле так и было. И уже решил, что сейчас знакомиться не будет, так как девушка видимо из этого маленького подмосковного городка, и скорее всего из общежития, в клубе которого и устраивался концерт.
Он стоял и ждал напротив наружной двери, не упуская девушку из виду. Когда она выходила на улицу, смотрел вслед. Она обернулась и ещё раз пристально и серьёзно взглянула на него, затем вышла. К ней присоединилась подруга и они пошли в темноту. Живков вышел вслед раздетым, прошёл несколько шагов и убедился, что девушки побежали к общежитию.
Живков же побежал в гостиницу рядом, где жил, так как был в командировке. Никому из своих сотрудников он ничего не сказал, никаких шагов к поиску в оставшиеся дни не предпринимал. Этому были две причины: сильная загруженность работой и нежелание привлечь внимание товарищей. Так и уехал, не найдя её.
Он жил и работал в другом подмосковном городке, общежитие рядом с работой. Расстояние между городками, где жили Живков и девушка, было три часа автобусами и метро. В ближайшую субботу он поехал, не имея особого плана поисков. В дороге однако придумал, как ему лучше всего найти девушку, если она живёт в общежитии. План был прост, включал в себя подключение к поиску вахтёров общежития - желательно женщин, в то же время избавлял от необходимости объяснять им прямо, зачем ему нужна эта девушка (он и сам не знал).
Приехав, Живков вошёл в общежитие, подошёл к трём женщинам, олицетворявшим видимо всё здешнее общежитское начальство, и сказал им, что намедни ехал в такси, оказался без денег, за него заплатила девушка из их общежития (перечислил приметы), он пришёл вернуть ей деньги, но номер комнаты и как её звать не помнит, так как, сами понимаете, дело было такое . . .
Женщины его конечно поняли, стали перебирать кандидатуры, но ни одна в точности не подходила. Это было почти поражением. Живков сказал, что зайдёт попозже, пусть они поспрашивают у девушек. Походил по городку. Был весенний вечер, снег лежал, но воздух уже пьянил своей свежестью, много людей гуляли по улице. Он смотрел в лица, один раз погнался за шубой под синей шапочкой, но это оказалось совсем не то. Сходил в кино на дрянной, хоть и французский, фильм, и пошёл в общежитие.
Разумеется, никто из девушек не признался в поездке на такси, но и опять ни одна не соответствовала приметам в точности. Женщины посоветовали зайти в следующую субботу (он сказал им, что приезжает сюда раз в неделю по работе), так как за неделю они конечно всех углядят. Собственно, этого и добивался Живков, и поехал назад.
На душе стало как-то хмуро. Он сейчас особенно сожалел о том, что не познакомился сразу. Её образ неумолимо тускнел. Он уже не был уверен ни в чём. И всё-таки всё ещё думал, что приедет, пройдёт путь до конца. И стало ещё больше не по себе. Чувствовал двойственность. С одной стороны, идеализация образа, с другой он уже успел напридумывать столько "а если вдруг", что образ качался и плыл как облачко. Как объяснить, что не один, что есть сын? Но эти плечи, ясный профиль, спокойный и серьёзный взгляд, он знал, не отпустят его. Или всё же остаётся лишь ездить к сыну? Хотя от тех тоскливых поездок к ставшей чужой родне душа уже устала. И на мысли, насколько же одинок, Живков сгорбившись задремал под плавный рокот мотора.