Oбь река хорошая - широкая и медленная, вода в ней чистая, посреди реки - Медвежий остров, там ежевика растет кустами. Кусты колючие, а ягоды сладкие и кисленькие одновременно, рвешь с куста не нарвешься никак. Как пройдет пароход, волна поднимается, под нее поднырнуть, сложиться калачиком и качаться, пока волна уляжется.
Раз Мона так поднырнула, сложилась, покачалась, и надо бы развернуться и воздуха глотнуть, а в это время другой катер проскочил, и волна не ослабела, а наоборот, окрепла и качает, и качает, сворачивает в калач и бьет головой о прибрежную гальку. Вот он, воздух, рядом, а не достать, не встать на ноги. Кое-как Мона пересилила волну, перевернулась со спины на живот и встала на четвереньки, а волна подтолкнула сзади и Мона выползла на берег.
Упала и не надышится, ах, как сладко дышать, а тут и мать идет. Увидела Мону и давай ругаться:
- Опять эта девчонка вся мокрая, ну ведь только что вытащили ее из воды и переодели! Ты почему одна на реку ходишь, сколько раз говорено, не смей одна никуда ходить!
- Я и не одна вовсе, - говорит Мона, - я никогда не одна.
- Ну что ты городишь, глупая девчонка, - рассердилась мать, - вечно одна везде болтаешься, и в лесу, и на реке! Хватит, пошли домой переодеваться!
Дома Мона переоделась в сухую одежду, взяла красный бидончик с белыми горошками и пошла за молоком к корове через две улицы. Корова была очень большая, красивая и пахла сеном и молоком. Она увидела Мону, махнула хвостом и сказала:
- Привет, я уж тебя заждалась, скажи хозяйке, чтобы шла доить!
- Тетя Катя! - закричала Мона, - иди доить, я за молоком пришла!
Хозяйка вышла из летней кухни, сполоснула руки под рукомойником , взяла чистое ведро и села под корову доить. Она обмыла коровьи соски нагревшейся на солнце водой, вытерла марлей и начала тянуть за соски. Молоко белыми струйками ударило в ведро наискосок, и ведро зазвенело как колокольчик.
Корова посмотрела на Мону и сказала:
- Попей свежего, полезней моего молока ничего нет.
Мона сняла с огорожи железную зеленую кружку и протянула хозяйке; та взяла кружку и надоила в нее теплого бело-розового молока. Оно пенилось как пиво, что дед пил из бочки у вокзала, а как оно пахло - ну просто ничего так не пахнет, как парное молоко!
Мона приняла кружку, отошла в сторону, села на колоду и стала пить молоко, и не могла оторваться, пока не допила до дна. А тем временем тетя Катя надоила полное ведро, и взяла Монин бидончик, и налила до краев, и сказала:
- Готово, забирай, а деньги мать за неделю вперед заплатила.
Мона забрала бидончик и пошла домой, и внутри у нее было так тихо, так спокойно: это молоко разлилось по всему телу и наполнило его до горлышка, и залатало все, что прохудилось со вчерашней кружки, и можно было жить до следующего дня, до завтрашней кружки молока.
Дома младшая тетка ждала ее, бегая по двору от нетерпения.
- Где ты шляешься, сто лет тебя ждать! - заорала младшая тетка. Ей было уже шестнадцать лет, и кавалеры числом пятнадцать (Мона их как-то всех сосчитала для интересу) приходили даже с дальнего края деревни. Старшая тетка их не терпела и отпускала младшую тетку на гульки только с довеском, с Моной, значит.
- При ребенке они постесняются, - высчитывала старшая тетка, - А ты, Мона, смотри за ними, чтобы вели себя прилично, а если что неприличное затеют, ты сразу мне говори.
- А неприличное, это как? - прикидывалась Мона.
- Ну там целоваться станут, или еще чего делать. Да ты сама знаешь, нечего тут прикидываться, - рассердилась старшая тетка. - Они с Колькой на Медвежий затеялись ехать, так ты не отставай, смотри, не на шаг.
- Давай, давай, пошли скорей, Коля на берегу ждет, - торопилась младшая тетка, и на ходу хорошела до невозможности, томная улыбка играла на бледно-розовых губах, и светлые волосы укладывались сами собой не хуже чем после парикмахерской, а может даже лучше, и голубые глаза смотрели ласково и обещали чего-то, кому-то, но не Моне. Мона знала, что если она и получит что-то от младшей тетки, так это по шее под горячую руку.
Вот от теткиных кавалеров была большая польза - они очень интересовались теткиными передвижениями во времени и пространстве, и случайно встречали Мону на улице, и заводили с ней ласковые разговоры о том, какая хорошая девочка Мона, и вот у них есть конфеты "Белочка", держи, Мона, это тебе, а ты не знаешь случайно, куда младшая тетка пошла, и какие у нее планы на вечер, не собирается ли она в клуб и вообще, она тебе что-нибудь про меня говорила?
Кавалеров было много, и Мона без конфет не сидела. Старшая тетка младшую без Моны никуда не пускала, и поэтому Мона всегда была в курсе дела и знала, что сказать кавалерам, как говорил один шпион в кино, обладала ценной информацией.
Коля, тихий темноволосый мальчик с соседней дачи, ждал на берегу возле лодки. Младшая тетка подошла, опустила глаза, поздоровалась, ну прямо как принцесса из сказки, и голос такой нежный, даже не поверишь, что это та самая тетка, вот ведь что глупость делает с человеком! Ну Коля и Коля, ничего особенного, а она-то, ну прямо Малый театр! Или уже Большой?
Сели в лодку. Коля на весла, тетка перед ним на корму, смотрят друг на друга как-будто не сегодня утром на базаре виделись, тоска прямо. Мона на носу свежие конфеты ест - поплыли на Медвежий.
Приплыли на остров, причалились. Коля лодку привязал, помог младшей тетке вылезти на берег, а уж та-то ломается, прям как мятный пряник, вроде ей без Коли и из лодки-то не выбраться, так там и останется на веки вечные. На Мону только обернулись, дескать, как ты там, не потерялась еще?
- Ну это вам маком, - думает Мона, - и не надейтесь, не потеряюсь.
Пошли гулять. Коля с младшей теткой впереди плывут, едва земли касаются, а Мона ничего себе, идет сзади и дистанцию не роняет, тем более конфеты уже кончились.
Метров сто всего и прошли, начались ежевичные кусты. Вначале-то все обобрано было, а маленько вглубь зашли, а там - кусты усыпаны фиолетово-красной ягодой, да такой крупной, что руки сами собой тянутся сорвать, а рот сам открывается, чтобы скорее да побольше сьесть. Начали рвать ягоду, а вкусно, ну сил нет, как вкусно! Мона как начала есть, так и пошла за ягодой, куда она повела. Пока наелась, аж по рукам сок потек, глядь - а тетка с Колей куда-то делись.
- Надо же какие, - рассердилась Мона, - бросили ребенка! Ведь сказано, от меня не отходить! Ладно, найду вас, некудышних!
Пошла было в одну сторону, в другую, - нет, так, однако, и заблудиться можно. Села Мона на поляне, стала слушать. В лесу солнце на деревьях играет, ветер папоротниками шуршит, птицы верещат как нанятые, рассказывают свои истории, детей учат, с соседями ругаются. Повернулась Мона налево, повернулась направо - везде жизнь кипит, оглянулась назад, а там - тихо, прислушалась - и правда тихо. Ну ясное дело, там они и есть, туда и надо идти. Повернулась Мона и пошла себе тихонько. Минут пять всего и шла. Совсем тихо впереди стало. Мона остановилась, постояла, потом раздвинула кусты перед собой и посмотрела: открылась маленькая как ладонь полянка. Посредине стояла младшая тетка, закрыв глаза и прижав руки к груди, а Коля стоял сзади и легонько придерживал ее руками за плечи, и целовал в шею, в маленький бугорок на том месте, где шея переходит в спину. И было так тихо вокруг них, даже ветерок прилег посмотреть, и птицы на кустах вытянули шейки и смотрели, и кто-то невидимый еще смотрел на тетку и улыбался себе в своем далеке.
Мона отпустила кусты и они закрылись как занавес, и она отошла тихо-тихо по мягкой траве в сторону и стала ждать. Сколько-то времени прошло, и тишина кончилась, и на полянке зацокала птичка, и ветер расправил перышки и задул себе по-маленьку. Мона встала и закричала:
- Тетка! Коля! Где же вы? Куда подевались?
- Здесь мы, чего орешь? - ответил ангельский теткин голос, открылся занавес из кустов и они с Колей пошли мимо Моны к лодке.
- Чего ребенка бросили, некудышние? Ищу вас, ищу, с ног сбилась, нигде нету! - прикидывалась Мона и шла за ними.
- Тебя бросишь, как же, захочешь, не потеряешь, - сердилась на что-то тетка и шла впереди всех к лодке, и влезла сама, и Коля не поспешил на помощь.
- Тоже на что-то сердится, - подумала Мона и занесла ногу в лодку. В этот момент Коля толкнул лодку и Мона села мимо, прямо в воду. Тетка и Коля переглянулись, выдохнули воздух и с облегчением расхохотались.
- А на полянке так тихо было - подумала Мона, - чего они сейчас так орут?
Коля помог Моне встать и подсадил в лодку, и они поплыли назад. Дома старшая тетка спросила Мону, как там чего было, и Мона рассказала ей, что все было очень даже прилично, рвали ягоду и разговаривали про школу.