Никулин Александр Игоревич : другие произведения.

Семья незнакомцев

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Пролог
  
  День выдался знойным. Постукивая о кирпичную кладку старого колодца, ведро поднималось всё выше, по пути расплёскивая излишки воды. Стрекотали кузнечики, пели стрижи, поскрипывая несмазанными деталями, медленно вращались лопасти старой мельницы. Перелитая в лейки вода, излилась на грядки, оросив пышную зелень. Девочке было невдомёк, что солнце заберёт большую часть влаги, в то время как растения, так и не сумеют утолить своей жажды.
  Всё что она знала о садоводстве, умещалось на страницах календаря, найденного среди прочего хлама хранившегося в мельнице. Подросшая, окрепшая после первого голодного года, сейчас она не сомневалась, что сумеет пережить грядущую зиму. После нескольких попыток, ей удалось научиться консервировать дары садов, что располагались по ту сторону ручья, и теперь все найденные банки, были наполнены неподслащённым вареньем из плодов и ягод. Единственное о чём осталось позаботиться, было тепло.
  Если бы не оттепель посреди предыдущей зимы, она наверняка бы замёрзла насмерть. Учитывая этот опыт, предстояло начать готовиться задолго до первых холодов. А значит, нужно было отправиться к отчему дому. Особняк, в котором жил ещё её прадед, стоял на подветренном склоне холма. Время и люди не пощадили его. Ветер сорвал крышу, дожди и ночные заморозки сокрушили камень, заражённые грибком балки, прогнулись и грозили рухнуть под собственным весом. Полчища страшных крыс, опустошив хранимые в подвале запасы, плотно обосновались внутри дощатых стен и разваливающейся мебели. Хуже пищащих тварей, были лишь бродячие псы, приходящие из леса, со стороны села. Оголодавшие, злые и быстрые, они не раз угрожали жизни девочки. Также, не стоило забывать о вещах, хоть и не подвижных, но не менее опасных. Доски, с ржавыми гроздями, плуги и косы среди заросшей травы, подвешенный на цепях двигатель, и торчащие в ставнях осколки стекла. Худшим из зол, притаившимся в спальне, была зараза.
  Болезнь, пришедшая в самую худшую пору, сгубившая родню и последнего, кто был с ней рядом. Она звала его Левшой, не в насмешку над увечьем, но подчёркивая значимость уцелевшей руки. Он, звал её именами цветов. Каждый день разными, не повторяясь по несколько недель. Ему она была обязана почти всем. Генератором, превращавшим вращение лопастей мельницы в электричество, кроватью, принесённой из избушки охотников, сытным мясом пойманной дичи, моральной опорой, позволившей пережить утрату. Он заразился, съев что-то из сброшенной гуманитарной помощи. Болезнь длилась недолго. Конец, был такой же, как и у всех.
  Ей потребовалось несколько дней, чтобы смерится с тем, что она осталась одна. Неглубокая могила за мельницей, среди некогда вычищенных с поля камней, на одном из которых было нацарапано его настоящее имя.
  
  День подошёл к концу, солнце склонилось к закату. Медленно разгораясь, затрещал огонь в глубине маленькой, самолепной печи, пошедшей глубокими трещинами. С глухим, раскатистым шумом, голова мельницы провернулась вслед за изменившимся ветром. Проникнув в небольшое оконце, косые медные лучи, озарили обсыпающиеся, грязно белые стены.
  Она, с кружкой горячего чая, отдыхала на краю холма, когда из-за лес послышался странный, почти забытый звук. Рассекая воздух длинными лопастями, в небе над деревьями появились вертолёты. Угловатые, угольно чёрные корпусы были увешаны бесчисленными орудиями. Непроницаемо чёрные фонари кокпитов, очерчивали тонкие серебристые ленты. Яркие флаги неизвестной страны украшали хвосты.
  С шумом оторвавшись от коротких крыльев, один из пяти вертолётов выпустил неуправляемую ракету, устремившуюся в сторону особняка. Взрыв, сотряс тихий вечерний воздух. Вспышка озарила уже скрытую тенью долину.
  Она не знала причины их гнева. Не понимала, зачем крушить старый дом, на стене которого ещё висела табличка с надписью. (Историческое наследие.) Но она отчётливо чувствовала страх, пусть даже ночная тьма отступила, разогнанная светом пламени.
  Разделившись на две группы, вертолёты разошлись в стороны. Одни направились за лес, к селу, другие, к ней. Оторопев, маленькая фигурка осталась сидеть на месте, даже когда чёрные машины совершали круг над холмом. Зависнув в полу сотне метров, они открыли огонь. Только тогда, выронив кружку, девочка бросилась наутёк. Частой строчкой, пули ложились совсем близко, но в тоже время, будто не пытались задеть.
  Стены мельницы не стали хорошим укрытием. Пробивая старую кладку навылет, пули оставляли крупные отверстия. Разбитые механизмы, посыпались ей на голову, загнав под лестницу. Убранство, аккуратно прибранное и развешенное по стенам, разлеталось в клочки. Снаружи вспыхнуло, когда разбитая пулями масленая лампа подарила пламя сушащимся травам. От попадания, лопнув, печь разлетелась на мелкие куски. С грохотом обрушилась часть стены, погребая под собой сколоченный из палок стеллаж с кислым вареньем. Короткая очередь, и одна из деревянных лопастей разлетелась на части.
  Укрывшись плетёнкой их соломы, закрыв уши руками, давясь от кашля, девочка всхлипывала, мечтая лишь о том, чтобы проснутся от кошмара. Но тому всё не было конца. Всё новые пули пробивали хлипкий каркас. Огонь пылал повсюду. Треща, сухое дерево разгоралось всё ярче. Выбитый из креплений, стальной вал рухнул вниз, обрушив часть стены возле лестницы. Не упуская шанса, гонимая страхом, сирота бросилась во мрак.
  Не смея подняться, боясь отбросить тень, она ползла по камням, под которыми покоилось тело последнего дорогого ей человека. Ползла среди острой болотной травы, то и дело, погружаясь в холодную грязь. Ползла меж ветвей колючего кустарника, ранящего лицо и руки.
  Рокоча, горячие камни устремились к земле. Взмахнув в последний раз, лопасти разбились об землю. Померкнув, пожарище выбросило в тёмное небо мириады искр, быстро уносящихся к звёздам. Обернувшись, она не увидела старой мельницы. Лишь гору горящих обломков, над которыми, уже не стреляя, кружили два вертолёта. Сделав последний заход, они устремились к селу, где также поднималось зарево.
   
  Глава 1 Зона низкого давления
  
  Распрямившись, мужчина отряхнул руки от влажной грязи, а затем, обернувшись, с пренебрежением и улыбкой, взглянул на две ещё взбирающиеся фигуры. Поправив тёмную кепи из грубой ткани, пальцы сомкнулись на сигарете. Треск тлеющего табака, тихий щелчок и окурок отправился в ближайшие заросли. Тем временем, тяжело дыша, пара взобралась наверх. Вытерев руки о мох и оправив одежду, невысокий парень встал рядом, но в тоже время чуть позади. Необеспокоенная такими мелочами как внешний вид и чистоплотность, справа от мужчины остановилась девушка. Оглянувшись сначала на одного, а затем на другую, первопроходец остановил своё внимание на слабом поле. Рывок за полы тканевой куртки, несколько прихлопывающих движений по телу, подтянутый к горлу ворот. Взглянув со скептицизмом, насмешкой и упрёком, за которым можно было углядеть ревность, парень отвёл взгляд, изображая безразличие.
  Более пологи, но и мене лесистый, спуск выдался не многим легче подъёма. Через высокие травы, в обход рощ и кустарников, на юго-запад, к границе топи. Под моросящим дождём, и перестук срывающихся капель. Мимо одиноких, столбов с оборванными проводами, полуразвалившихся домов, заросших машин, покосившихся, ободранных рекламных щитов. Сквозь разрушенные и заброшенные блок посты, к широкой прогалине, разделяющей запретные земли, от зоны повышенного контроля.
  Поставив ногу на треугольную табличку, с полустёртым изображением черепа и костей, мужчина с жестоким оскалом, повалил её на землю, вдавив в болотную жижу. Кивок себе за спину, и спутники выстроилась за ним, держа дистанцию в восемь шагов. Ступая туда же, куда и ведущий, тройка двинулась сквозь прогалину, под острым углом приближаясь к первому периметру из колючей проволоки.
  Высокая трава скрывала подкоп под заграждением. Искусно вылепленная из бетона, заглушка маскировалась под трещину. Подле её правого угла, на дне отрытой в щебне ямки, темнела небольшая жестяная коробка, обёрнутая промасленной тканью. Внутри, наполовину засыпанные в гранулы абсорбент, лежали заламинированные пропуска с золотистыми вставками чипов, инъектор с подкожными чипами, и скальпель.
  - Чернила испарились. - доложил парень, показав обе стороны пропуска.
  Тонко осклабившись, мужчина взглянул на часы, а затем на восток.
  
  Плавно остановившись, водитель джипа навалился на руль, вглядываясь в силуэты. Лопоча что-то невнятное, закутанный в тряпьё человек, склонился над таким же оборванцем. Раскинув руки, последний, не подавал признаков жизни. Одна из его ног была неумело перетянута самодельными бинтами в районе колена. На грязно белом полотне, густым пятном расцветала красная клякса. Кровью были измазаны и руки закутанного в тряпьё. Часто и бессвязно жестикулируя, взывая к богам и проклиная судьбу, явно потеряв над собой контроль, человек не затыкался ни на секунду.
  Шурша гравием, из джипа вышло двое. Ещё столько же осталось внутри, положив оружие на колени. Убедившись, что установленная в джипе камера сфокусировалась на сцене, водитель откинулся на спинку, беззаботно похрустывая безвкусными галетами из личного пайка. Тем временем, вполовину сократив дистанцию, двойка выкрикивала стандартные фразы, требуя подчинения и послушания. Грянул первый предупредительный выстрел, разбросавший камни всего в нескольких сантиметрах от головы лежащего. Раненный, не пошевелился, в отличие от возопившего и закрывшего голову руками товарища. Усмехаясь при виде маски на лице потенциального покойника, солдаты в полголоса спорили о том, что на ней изображено, даже не думая оказывать первую помощь. Достав из-за пазухи дорогостоящий телефон, оставшийся в машине боец, запустил прямую трансляцию, то и дело, демонстрируя себя на фоне происходящего. Строчки комментариев, пузырьки сердечек и смайликов поднимались по обе стороны экрана.
  Быстро и беззвучно подтянувшись, девушка взобралась на забор, и с ножом в руках, обрушилась на голову оператора. Выронив девайс, он схватился за застрявший в шее инструмент другой профессии. Тут же переключившись на водителя, наступив на поднимаемый автомат, она нанесла несколько молниеносных ударов в лицо водителя, сломав нос и пару зубов, после чего, схватив попавшуюся под руку отвёртку, всадила её в залитый кровью глаз. Сжатый конвульсивно сомкнувшимися пальцами, автомат выдал короткую очередь, пробившую днище и бак автомобиля.
  Обернувшись на выстрелы, ушедшие вперёд бойцы, упустили из виду тот момент, когда причитавший мужчина, вынув из-под одежды раненного короткоствольный дробовик, осклабившись, навёл его на ближайшую цель. Цепляясь за каждую деталь, радостный взгляд механических глаз наблюдал за тем, как разлетаются клочки левой части лица, отделённого от кости, крупной, восьми миллиметровой картечью. Не выучка, но рефлекторный страх, упасли второго солдата от следующей порции свинца, по большей части пришедшегося на грудную бронепластину. Потеряв дух, он рухнул под стену, забившись в судорогах, с трудом хватая ртом воздух.
  Со стоном облегчения достав из-под себя подогнутую ногу, не вставая, парень принялся разминать затёкшую конечность. С трудом вырвав нож, зажатый позвонками покойника, девушка подобрала горсть рассыпавшихся галет и, включив музыку на продолжавшем снимать телефоне, приступила к трапезе, наблюдая за множащимися комментариями. Присев над покойником, мужчина расстегнул окровавленную куртку и, пошарив по внутренним карманам, извлёк на свет заветные документы. Шелест перелистываемых страниц.
  - Годится. - хриплый, прокуренный голос.
  Пустая обложка отправилась в ближайшие заросли.
  - Пощадите. Не... Я сдаюсь. - с сильным акцентом, стонал подранок, с трудом делая каждый вдох. - Я закрыл глаза. Я не видел вашего лица. Поща... - он закашлялся.
  Подойдя к оккупанту, убийца подобрал отброшенный им пистолет. Шелест вынимаемого магазины, с последующей оценкой первого патрона.
  - Дрянь. - магазин отправился вслед за обложкой. - Чем откупишься?
  - У меня есть деньги. - с энтузиазмом и надеждой. - Шестьсот... - кашель.
  - Доставай документы.
  Извлечённые из нагрудного кармана, они легко упали на щебёнку. За ними туда же приземлялся бумажник, несколько золотых колец и серебряное ожерелье. Шелест страниц.
  - Славно.
  Грянул выстрел, оборвав очередную молебную фразу. Даже не взглянув на ценности, выронив опустевший пистолет, мужчина направился к машине. Со щелчком сорвав крышку небольшой консервы, содержащей в себе солёный сыр, девушка расплылась в радостной, немного придурковатой улыбке. С треском пластикового крепления, отделив регистратор от лобового стекла, мужчина извлёк миниатюрную карту памяти. Короткий обыск тел, увенчался успешной добычей недостающего удостоверения. Шелест серной головки по чиркашу, и упав под ноги, небольшой огонёк воспламенил вытекающее из-под днища топливо. Немного погревшись о разгорающееся под ногами пламя, забросив недоеденный паёк в трофейную сумку, девушка поспешила за неспешно удаляющимся убийцей.
  Всё это время, продолжая лежать посреди дороги, раскинув руки, не снимая маски улыбающегося человека с торчащим носом и большими глазами, парень глядел в серое небо. Тяжёлые мысли клубились в его голове. Они небыли омрачены насилием и смертями, оставшимися по ту сторону керамического овала, выступавшего в роли барьера от всех ужасов мира. Небыли наполнены заботами о собственном будущем или будущем спутников. Их занимали куда более возвышенные материи. Клубящиеся и размываемые в нескончаемом движении, подобном тому, что происходит среди низко летящих облаков во время дождя. Он думал обо всём сразу, и не о чём конкретном. О боли и страданиях, что выдались на долю бесчисленного множества людей мёртвой страны. О доле тех, кто жил с другой стороны глобуса, и пусть не страдал физически, но давно сгнил нравственно, не видя в собственной жизни нечего значимого.
  Чужаки, что прилетали на самолётах, опережая солнце, когда-то были врагами. Они победили в короткой войне. Но победа не принесла им счастья. Весы сломались, начав отмерять одним излишне много, а другим меньше чем нужно для жизни. Некому было противостоять единовластью и сопротивляться несправедливости. Пока родина парня разрушалась массированными бомбардировками, родина чужаков утопала в бесчинствах власть имущих и бесправье бедноты. Последним о чём он слышал, до того как было уничтожено всемирное вещание, были объявления о множестве терактов, замедлении и стагнации, а также о массовых вооружённых восстаниях. Теперь, о том, что творилась за горизонтом, можно было узнать лишь косвенно, вычленяя из пропаганды крупицы информации. И вырисовывающаяся картина не обещала нечего хорошего. Благо, всё это происходило по ту сторону масти, и ни как не влияло на парня с другой её стороны, служа лишь топливом для его грёз.
  
  ***
  
  Заросшие поля, дороги, занесённые жухлой листвой, старые пепелища деревень. Гнутые, ржавые шесты с обрывками ткани, среди зарослей камыша, на больших парковках, где располагались лагеря беженцев. Почти сливаясь с серым небом, колоссами возвышались пятнадцати этажные бруски заводских общежитий. В разное время, новое, бесплатное жильё для трудяг, неблагополучный квартал дальней окраины, хоромы вовремя того как прочие замерзали под снегом, брошенные не разграбленными, гниющие останки прежнего величия.
  Войдя первым, парень внимательно огляделся. Не отличавшийся отвагой или меткостью, он без труда примечал то, что чаще всего упускали его спутники. Проходная была чёрна от копоти сожжённых матрасов. Наваленные кучами, коляски и велосипеды полнили небольшой закуток под лестницей. Еле слышно шурша, бегали серые крысы, ставшие полноправными обитателями оставленного жилища. Блеснув в осколках зеркала, луч фонаря переместился от стены к стене. Отклеившиеся объявления, гласящие о всеобщей эвакуации, бесчисленные листки с именами пропавших без вести, длинные списки тех, кого признали погибшими. Медленно ступая по неглубоким лужам, парень прошёл глубже.
  Расходящийся в стороны коридоры были наполнены разным хламом, в котором с трудом различались спальные места и следы быта. Грозди зарядных устройств, торчащих из пучка тройников. Изгрызенные крысами куклы. Сумки и рюкзаки набитые полусгнившей одеждой. Собачий поводок, прибитый возле одного из спальных мест, не то в качестве поручня, не то крепленья для чего-то.
  Присев, разведчик внимательно осмотрел первые ступени лестницы, ища следы присутствия.
  - Отец. - подняв на указательном пальце небольшую леску с механизмом на конце. - Старая.
  Оглядев механизм, мужчина неоднозначно повёл губами, а затем, взглянув наружу, где самозабвенно глядя в мглистое небо, стояла девушка, вернул леску парню.
  - Используй.
  Заминировав первый пролёт, группа поднялась на верхние этажи. Все стены были покрыты следами подтёков, мебель, отсырев, разваливалась на части, ржавчина отмечала края пересохшие лужи. Лишь на одиннадцатом этаже удалось найти более менее сухую квартиру, располагавшуюся на нужном углу, так, чтобы наблюдать за близкой границей.
  Разожгли костёр, спрятав его за сложенной из обломков изгородью. Оторвав от шкафов задние стенки, заколотили окна, отгородившись от заносимой ветром мороси усиливающегося дождя. Просачиваясь через крепления люстры, стыки потолочных плит, электрические розетки и вентиляцию, частые капли, вынуждали уворачиваться и приспосабливаться. Поставленные сушится поближе к огню, половинки дивана начали парить, усилив и без того присутствовавший запах тлена и плесени.
  
  Медленно кипя, суп обретался всё новыми ингредиентами. В ход шло всё, чем удалось разжиться по пути и сохранить из прежних запасов. Цивилизация была совсем близко, и экономить уже не было ни какой нужды.
  Распотрошив отсыревшие сигареты, мужчина ссыпал табак в кружку и, высушив его над огнём, уселся в кресло, занявшись сворачиванием самокруток. Сын, бродил по комнатам, представляя себе быт прежних жильцов. До того занимавшаяся заготовкой дров, девушка пошатнулась и схватившись за голову, опустилась на колено.
  Тут же заметив её неловкость, мужчина недовольно нахмурился. Его движения стали более резкими, от чего работа быстро разладилась. Спустя пару провалов, потеряв всякое терпение, он выбросил заготовки и, поднявшись, озлобленный бормоча себе под нос, прикурил от очага одну из тех, что успел сделать. Неумело, будто забыв, как делала это последнюю четверть часа, девушка расколола ещё пару стульев, после чего, заметив, что оставленный мужчиной суп начал покидать свою тару, занялась им.
  Минуту, понаблюдав за её готовкой, озлобленный подменой любимой дочери на ненадёжную, чуждую, своевольную, почти враждебную..., отец порывисто поднялся, направившись к балконной двери. Перебитая обвалам, плита обрывалась в шаге после порога. Остановившись так, что носки ботинок повисли в воздухе, он выдохнул дым, хмуро вглядываясь в пелену дождя. Беззвучно сфокусировавшись, механические глаза приблизили еле различимый горизонт.
  Рассекая вечерний полумрак, свет нескольких фар замер, нацелившись на догорающий остов джипа. Выбравшись из бронированного чрева боевого внедорожника, подразделение рассыпалось по местности. Неспешно укрывшись за обломками шкафа, чтобы случайно не попасться в окуляр тепловизоров, мужчина продолжил наблюдение. Короткий осмотр места нападения, опознание погибших при помощи сканеров, и загрузив тела, броневик покатил проч. Ему на смену приехал двухместный вездеход с массивным сканером. Неодобрительно сморщившись, мужчина глухо хмыкнул, параноидальной догадке. Он видел лишь несколько тёмных пикселей на сером фоне, но сердце всё равно забилось в груди.
  Вернувшись в квартиру, парень нахмурился, увидев сменившегося повара. Не выходя из тени, он подошёл к комоду вблизи очага и, усевшись, протянул руки к горячим камням. Ещё несколько лет назад, он помнил, что стало причиной раскола, мог понять сторону каждого, знал кем она была, до того как мать и отец приняли её в семью. Маска позволила забыть то, что могло причинить дискомфорт. Ровно подстриженные, одинаково блёклые, отборные воспоминания, словно плед, укутывали мягким коконом, защищая хрупкую психику.
  Хлопнув дверью, отец вернулся в комнату и, усевшись в кресло, принялся сверлить взглядом ту, что меньше часа назад, с любовью и лаской в голосе, называл дочерью.
  Будто не замечая, наслаждаясь его гневом, унимавшим её собственный, она старательно готовила посуду. Всё в ней требовало конфронтации, жаждало возмездия за несколько потерянных недель, нуждалось в утолении, ноющей, непреодолимой обиды. Налив миску супа, она подошла к мужчине.
  - Это тебе. Сайлас. - блеснув из-под длинной чёлки, острый взгляд встретился с механическим.
  Рассвирепев, он вышиб миску из её рук и, задыхаясь от ярости, ударил наотмашь. Ни стона, ни крика, лишь резкий выдох. Сев где стояла, девушка несколько секунд наблюдала за тем, как растекается варево, а затем, подняв взгляд, усмехнулась, демонстративно прикоснувшись к ссадине на щеке.
  - Не нужно. Перестань. Не поднимайся. - почти беззвучно шептал парень, стараясь не смотреть, но не в силах надолго отвести взгляд.
  Борьба была недолго. Щелчок клапана, шелест плотной ткани, твёрдое и гладкое на ощупь, шуршание ткани ремешка по волосам. За маской было тихо и спокойно. Здесь не было ни боли, ни жестокости, ни рвущей сердце тоски, так как всё это присуще только реальному миру.
  
  Прижав к себе. Спрятав руку, которой бил, отец сел на край дивана и уронив опустошённый взгляд вглубь пламени, замер. Молча, почти беззвучно поднявшись на ноги, она удалилась в полумрак соседней комнаты. Косо взглянув на сына, он достал дрожащую руку. Пальцы сжались в кулак. Взгляд увлажнился. Ненависть и гнев захлестнули с новой силой. Коротко размахнувшись, он ударил стоящий подле шкаф. Ещё раз, резче и яростнее, и ещё несколько.
  Не сразу отвлёкшись от грёз, парень снял маску. С трудом перематывая кровоточащую кисть, отец тихо порыкивал, то и дело, сдёргивая плохо ложащийся бинт. Тяжело вздохнув, сын помог обеззаразить и перевязать ссадины. Доев оставшиеся галеты, даже не взглянув на суп, Сайсал устроился на половине дивана и, отвернувшись к стене, вскоре уснул. Лишь убедившись в этом, парень наполнил пару мисок и лёгкой, крадущейся поступью направился к сестре.
  Она, сидела в проломе внешней стены, свесив ноги за край. Дождь тонкими струйками бежал по побледневшим ногам, отмеченным синяками, оставшимися после стычки на границе. Срываясь с длинной чёлки, крупные капли падали на щёки и губы, омывая сочащуюся кровь.
  - Вот. Это тебя согреет. Не стоит так... Простудишься... - неуверенный и скованною
  - Пусть помучаются, ища лекарства. - слова были бесцветны, но лицо выдавало жестокость мыслей.
  - Уверена, что она этого заслуживает?
  - Да что ты о ней знаешь? - почти грустно, с тонкой издёвкой.
  Блеснув под чёлкой, взгляд указал подсумок с маской, затем встретился с его взглядом. Снова пристыженный, он отвернулся. Тихо фыркнув, не то с раздражением, не то с насмешкой она вернулась к созерцанию серого пейзажа. Пустые глазницы окон, колышущиеся кроны тополей, журчанье воды. Прикоснувшись к её волосам, чуть выше и левее виска, парень отвёл их в сторону, оголив круглый шрам.
  - Болит? - с искренней заботой.
  - Только у неё. - отрешённо.
  Через несколько минут снова взглянув на него и удивившись тому, что, но не собирается уходить, недовольно выдохнув, она приняла миску и, поднявшись, прошла вглубь комнаты.
  
  Дождь лился сплошной стеной. Ни грома, ни далёких вспышек, ни дуновения ветра. Извиваясь, по стенам текли тонкие струйки и целые потоки. Срываясь с белёного потолка, крупные капли позвякивали брошенной утварью.
  Когда трапеза была закончена, он спросил.
  - Кристин. Ты ещё помнишь, тот день? - с интересом, но в тоже время и страхом.
  Закрыв глаза, она замерла. День, месяц, годы назад. Две всхлипывающие девочки, и плачущий мужчина с механическими глазами. Их общая, ещё острая скорбь. Отчаянье и голод, страх и грусть. Тепло тел справа и слева. Лёгкое прикосновение руки, выстроившей головы в линию. Щелчок затвора загнавшего последний патрон в ствол ржавого пистолета. Поступь множества тяжёлых ботинок. Озлобленные окрики. Очерченный светом силуэт за обвалившейся стеной. Шелест металла, когда курок сорвался с задержки. Хлопок. Резкая боль. И долгая тьма.
  - Помню. - медленно открыв глаза, отчётливо ощущая инородный предмет в голове.
  Какое-то время он решал, хочет ли её услышать, но, всё же придя к тому, что не хочет стирать эту ночь, отказался от этой идеи. Она не настаивала, прекрасно зная, сколько бы усилий он над собой не сделал, всё равно не выдержит, прибегнув к излюбленному методу.
  Помыв посуду, перелив суп в герметичный котелок, он постелил ей кровать на большом обеденном столе. Она же, стоя у стены, освещённой единственной свечой, рисовала огрызком найденного карандаша.
  - Я не стану ложится. - не оборачиваясь. - Неизвестно когда следующий раз.
  - Тогда, и я тоже.
  Через пролом в стене, он вошёл в другую квартиру и, достав из примеченного ранее кейса небольшую гитару, вернулся к ней. Постанывая, четыре оставшихся струны были настроены. Тихий шелест пальцев по плетёным нитям, короткий вдох и поднимаясь, еле слышная, впервые за долгие годы, музыка зазвучала в старых стенах.
  Он не помнил, умеет ли, но пальцы так легко и верно выдавали ноты, что у него почти не возникло сомнений. Это не было песней или каким-то старым мотивом. Та мелодия, что выдавал инструмент, являлась отражением чувств играющего. Его неутешной грустью, постоянным страхом, печалью и отрешённостью.
  Она, отринув вчера и завтра, наслаждаясь каждой чёрточкой, что появлялась из-под пальцев, по её воле, следующей ритмам мелодии. Шелест графита, пересекающего тонкие струи воды, хруст каменной и керамической крошки, густой запах мокрого бетона, треск костра за стеной. Эта редкая ночь принадлежала ей одной, и она брала от неё всё что могла.
  
  Недвижные объективы механических глаз, отражали в себе изгибы и волны шерстяного одеяла, обломки мебели с торчащими скобами, обрывки обоев с затаившимся под ним тараканом. Но их взор был устремлён куда дальше. Вглубь себя и в прошлое. В те дни, когда за напоминание о собственном имени, не приходилось бить женщин, когда он доверял людям, когда в список его ценностей не входила кепи. Он любил ту пору, и отдал бы всё, лишь бы вернутся в неё. Но она прошла, и пути назад не было. Нужно было жить сегодняшним днём, бороться за кусок, сопротивляться нападкам, быть жестоким, как и мир вокруг.
  Не раз, его пальцы сжимались в кулак, а желание ворваться и разрушить, достигало предела. Но что-то внутри, нечто старое и ещё неизжитое, в последний момент сдерживало порывы. Она пробуждала в нём это. То, что он так старательно загонял в дальний угол. То, чему не было места в его новой жизни. Растормошённые, поднявшиеся из глубин вместе с воспоминаниями о былом, чувства жгли сердце, и чтобы загнать их назад, потребуется много выпивки.
   
  Глава 2 Актёр в роли сыра
  
  Коридор во всю длину небольшого здания, был неприлично узок, не соответствуя важности располагавшегося в нём учреждения. Из-под панелей фальш потолка, свисали не смонтированные кабеля. Двери аварийного выхода перекрывали наваленные стройматериалы. Ряды шкафов, с прогнувшимися полками, полнились совершенно секретными личными делами, до которых никому не было дела. За помеченной крестом дверью, без названия и номера, располагался штаб с внушающим уважение названием. (Подразделения специальных операция на оккупированной территории)
  Разогнав застывший в воздухе, сигаретный дым, начальник отдела встретился взглядом с переведённым оперативником. Его лицо не выказало эмоция, но взгляд выдавал некоторое неудовольствие. Молча кивнув на один из старых деревянных стульев, начальник отдела полез в стопку бумаг. С негромким шлепком, на плексигласовую подложку легла тонкая подшивка с зелёной печатью.
  - Нападения, с целью ограбления. Убийства. Хищение госимущества особого свойства. Примерное количество, от трёх до пяти. Вооружены, чем попало. Находятся на своей территории. - с тихим треском зажглась новая сигарета. - Выследить. По возможности собрать информацию о других группах или не участвующих в бою подельниках. Устранить.
  - Здесь нет ни фото, ни каких описаний нападавших. - во второй раз просматривая данные.
  - Мёртвые не описывают своих убийц. - достав из кармана небольшой пузырёк, начальник открутил крышку с пипеткой и закапал содержимое в уголки красных глаз.
  - Мне убить каждого в том районе?! - с раздражением.
  - Из размера следов установишь примерный вес и всё прочее. - он указал на запись под вклеенным приложением. - Также гильзы, заметки патологоанатомов, отпечатки пальцев и ...
  - Я вам не сыщик и не легавый. Моя рабата...
  - Твоя работа, делать что приказываю. Не нравится. Жалуйся. Классифицированы как малоопасные, потому тариф пониженный.
  Оба замолчали. Один с силой вдавливая ноготь в бумагу, читал доклады и выписки. Другой, сенсорной перчаткой компоновал списки, по описанию, отделяя пропавших, от дезертиров. Лишь через несколько минут, так ни разу и, не затянувшись, начальник опустил руки.
   - Сделаешь это, и возьмёшь нормальное. - чуть поведя головой, он указал на два ящика со стопками бумаг внутри. - Работы тут много, так что... Хм... Есть где восстановить утраченное доверие. Эта ситуация, с пропажей поставок... С ней, на меня давят с верху. Валить можешь кого хочешь, только сделай.
  - Сбор материальной база, сбор подходящей команды, переброска на место, разведка и сбор информации.
  - К следующему конвою не успеешь. Если и его... - оторвав взгляд от работы. - С третьим пойдёте лично. Груз, должен быть доставлен.
  
  ***
  
  Сон не принёс облегчения. Рывком распахнув набухшую от влаги, балконную дверь, отец грудью принял ворвавшийся свежий и прохладный ветер. Яркость солнца слепила, на небе не осталось ни единого облачка. Радостно осклабившись, наслаждаясь теплом, раннего осеннего утра, он сделал глубокий вдох. Скверные мысли не заставили себя долго ждать, стерев улыбку. Сердца забилось быстрее, горло передавила скверная догадка, механический взгляд, обежал двор, в поисках возможных следов. Оттолкнувшись от дверного косяка, сдержанной, тяжёлой поступью, мужчина направился в соседнюю комнату.
  Обнимая гитару, сын спал сидя на табурете, облокотившись об угол разбитого шкафа. Дочь, закутавшись в одеяло, сопела на столе. Аккуратно и нежно прикоснувшись к её лицу, он отвёл с лица волосы, и легко потрепав за щёку, заставил проснуться. Недовольно поморщившись, она только плотнее съёжилась, но глаза открыла.
  - Уууу? - гулко, и недовольно.
  - Риса. Доченька. - ответил он ласково, без капли ещё секунду назад бушевавших эмоций.
  Сердца сбавило темп. Дочь вернулась к нему, сменив ту, чужую, что крала её тело.
  - Замёрзла? Сейчас согреешься.
  Раскидав обломки обвалившегося очага, мужчина разжёг костёр, вскипятил воду и, сварив немного приправленного корицей чая, напоил чадо. Размявшись и поприседав, она была готово идти дальше, хоть время от времени её и одолевала зевота. Не столь любезно разбуженный за пару минут до отбытия, сын с трудом смог собраться до кучи. Пара глотков горячего чая, сумка за спину и снова в дорогу.
  Отперев дверь, парень первым вышел в коридор и, убедившись, что за ночь нечего не изменилось, неспешно побрёл вниз по лестницу. Плеск неглубоких луж, редеющая капель, эхо шагов в пустом здании. Разминировав первый пролёт, он передал гранату отцу и, пройдя немного вперёд, задержался у доски объявлений. Скалясь своей обычной улыбкой, Риса нарочно толкнула его, первой выскочив на улицу. Внезапно нахлынув, воспоминания о прошлой ночи, резанули по мягкому сердцу. Сопротивление было недолгим. Сняв с пояса маску, он надел её на лицо, и все печали остались позади.
  Заметив это, отец одобрительно ухмыльнулся и, поправив кепи, уверенно ступил за порог.
  
  Серые прямоугольники многоэтажек остались далеко позади. Перейдя по дощатой тропе через обмелевший водосброс, тройка поднялась на насыпь, ограждавшую заводские комплексы, от речной долины. Масштабное предприятие, прослужившее долгие годы, предстало грудой заросшего камня. Редкие столбы, прогалины дорог, искорёженные конструкции из склёпанных швеллеров, массивные основания там, где некогда располагались чудеса инженерной мысли. Миротворческие ковровые бомбардировки, не заставляли сомневаться в своей эффективности.
  Тропами, по заросшим полям, мимо рощ, выросших на месте придорожных кафе, ориентируясь по номерам на высоковольтных опорах, к городу, что находится левее заката.
  Весь день, и половину следующего они шли, не встречая следов других людей. Ивы и берёзы, крапива и малина, осока и сирень. Петляя между буйно разросшихся кустарников и старых буреломов, они прошли на треть меньше намеченного. Лишь с появлением первой грунтовки удалось вернуть прежний темп. В обход заразных деревень, вдоль крупного ручья, вброд по отмели, к почти пустому селу. Уточнив обстановку у местных, к городу они вышли лишь на третий день.
  Периметр, представлял собой пунктир невысоких столбов, с установленными на них, оптическими датчиками. В небольшом отдалении, размешались панорамные камеры и датчики, тепловизионного, радиочастотного, электромагнитного, и других спектров.
  Приложив трофейный документ к стоявшему у дороги сенсору, отец дождался подтверждающего сигнала, после чего поднёс и запястье с вживлённым чипом. Второй подтверждающий сигнал.
  - Саб, засекай. - обращаясь к сыну, когда все прошли контроль. - Восемнадцать часов. - и разрезав кожу, вынул питавшийся его кровью чип.
  
  Широкий пустырь опоясывал то, что осталось от некогда курортного города. В его земле, укатанный гусеницами тракторов, покоился пригород и примыкавшие к окраинам дачи, не нужные в новом бытие старого города. Больше транзитный узел, чем полноценным местом для жизни людей, самый дальний от моря, речной порт, единственная переправа на ближайшие сто километров в обе стороны, филиал десятка корпораций набирающих работников для отправки на заводы.
  Стоило им пересечь вытоптанную черту на первой улице, как со всех сторон тут же подступили зазывалы. Одни предлагали услуги паромщика, другие безопасное жильё, третьи женщин и выпивку, последние, самые громкие и наглые, сулили блага корпоративных работников.
  - Города, города, города. - зло твердил отец, отталкивая очередного брехуна.
  - Города, города, города. - весело и беззаботно вторила ему дочь.
  Несколько широких и живых улиц, пустые и безлюдные переулки, заброшенные спальные районы. Отмечая границы территорий, на некоторых стенах были начертаны простые, одноцветные символы. Обводя взглядом прохожих, патрули ЧВК блюли порядок.
  Обойдя по дуге закрытый к посещению деловой центр, гости города зашли в неприметную закусочную, располагавшуюся на углу малолюдного, Т образного перекрёстка.
  - Еды. Любой. И только попробуй сука спросить какой! - рыкнул отец на официанта.
  Невольно прикоснувшись языком к тому месту, где некогда находились два зуба, работник вскинул руки, кивая, всем своим видом показывая, что понял. Отнятые у коллеги, нёсшего суп другим посетителям, три тарелки опустились на стол перед путниками.
  Ублажённый доносящимся с кухни переполохом, отец откинулся на стуле, устремив взгляд на соседнее, серое здание. Первый его этаж не имел окон вовсе, на втором же, чувствовался их избыток. Стоя у грязного стекла, еле заметный в полутьме, негр расплылся в улыбке, встретившись взглядом со старым знакомым. Через десять минут, когда принесли горячие, приправляя его прямо на ходу, в закусочную забежал низкорослый паренёк, лет одиннадцати. Остановленный тяжёлым взглядом и зловещей улыбкой, он всё же подошёл, положив на стол небольшой листок белой бумаги. Нагнувшись, мужчина провёл большим пальцем по полу, а затем с усилием отпечатав его на листе.
  - Нужно больше. - со страхом, но в тоже время и твёрдостью в тонком голоске.
  Сплюнув на листок, отец поднял вопросительно насмешливый взгляд. Переборщив с кивком, от чего тот был похож на поклон, связной вышел из закусочной, скрывшись в ближайшей подворотне.
  Жадно накинувшись на принесённую еду, отец и дочь с урчанием насели на ложки. Их взгляды часто встречались, и в этот момент, губы каждого слегка растягивались в улыбке. Сын ел медленно, отделяя, по его мнению, вкусное, от не вкусного, аккуратно подготавливая всё на порции, которые после подцеплял вилкой. Верно подгадав к концу трапезы, зашёл проводник. Короткая, будто опалённая бородка, не стриженная, но опрятно уложенная шевелюра, потёртая кожаная куртка с парой нашивок и краги с металлическими вставками.
  - Запиши на его счёт. - указал отец на вошедшего, и утерев рот платком, поднялся из-за стола.
  Встретившись с взволнованным взглядом прислуги, мужчина кивнул.
  
  Уводя с улиц, проводник спустился в обмелевшее русло дождевого канала. Холмики обломков, оставшихся со времён боёв за город, размытые паводком бетонные плиты, защищавшие берега, опоры трубопроводов, наносы песка, с линиями подъёма воды. Клонясь к земле, кроны деревьев накрывали редкой тенью. Крапива, репей и лебеда, прорастали меж собачьих костей. Шприцы, пустые бутылки, отсыревшая одежда, автомобильные покрышки...
  Но, в то же время, Саб примечал и другое. Ряды зажигалок, бутылочных крышек и сигаретных фильтров, выстроившихся в оборонительные линии вокруг одноногой куклы. Кошачьи выводки, скачущие меж бетонных блоков и выброшенных в половодье веток. Птичи трели, когда всего в паре домов с грохотом сгружают бетонные блоки. Груда битого стекла, мерцающего и переливающегося разноцветными бликами. Возможность найти что-то новое, потерянное или выброшенное прежним владельцем и взглянув на вещь, попытаться представить человека, которого никогда не увидишь.
  Через небольшой овальный сток, сотню шагов во тьме, до снесённой с петель решётки, за которой находился второй городской вокзал. Множество тонких, клёпаных столбов, подпирали массивную крышку. Покрытые слоем пыли, уцелевшие стёкла скрывали ясное небо, накрывая редкой тенью немногочисленное убранство. Остатки лепнины, кованые скамьи и урны, ряды торговых автоматов у дальней стены. Частично разграбленные, на путях хранились пассажирские и вагоны купе, пара тепловозов, громоздкий рельсоукладчик, и метро-вагон, притом, что его самого не было ни в этом, ни в ближайших городах.
  В глубине, на центральном пироне, расположилась делегация принимающей стороны. Кроме чернокожего перекупа, присутствовало ещё двое подручных и стоящая чуть позади, группа покупателей.
  - Джерк! - расплылся в улыбке отец, прицелившись в знакомца левым глазом, чуть разведя руки.
  - Фок. - ответил он умеренным кивком.
  
  Взглянув на экран кнопочного телефона, Джерк сжал его в пятерне, после чего обернувшись к подчинённым, взглядом указал в сторону. Достав руки из карманов, оба безмолвно подчинились. Также поступил и проводник.
  - Всё по списку? - на пол тона тише, пожимая руку.
  - Не всё. Кое-что пришлось заменить. - расстегнув подсумок на бедре, отец достал несколько твердотельных накопителей военного образца.
  - За то, что не по списку, штраф. За то, что возместил, премия. - самоуверенно и насмешливо.
  Улыбка Фока с радостной, сменилась на хищную. Взяв диски, делец достал из-за пазухи крупную пачку денег разного номинала. Стрельнув из подлобья, его обманчиво мягкий взгляд встретился с механическим. Щурясь, отец еле заметно покачал головой. С шелестом, часть купюр была отделена от пачки и скрылась в карман. Взвесив оставшееся, перекуп взглянул из подлобья.
  - Штраф. - робко наслаждаясь уколом, наблюдая за реакцией, прощупывая границу дозволенного.
  На мгновенье, лицо бродяги исказилось, словно тот раскусил шарик перца.
  - Сойдёт.
  Уложив накопители вряд, надписями вверх, Джерк принялся читать.
  - Фарма., от пятнадцати до тридцати. Тесту проб. пять четыре семь два два. По штрих коду.
  Взгляды всех четверых опустились к экранам смартфоном. Начавшийся с десяти тысяч, столбец цифр устремился вверх. Короткая гонка окончилась за шестью знаками. Одетый в тёмно-серый, частично выцветший деловой костюм, с грязными штанинами и туфлями, покупатель походил на работника какого-нибудь офиса с центральной улицы. Пара кабелей от накопителя к считывающему устройству, несколько секунд и товар отправился в открытую крышку переносной дровяной плиты.
  Стоявший рядом покупатель, удивлённо усмехнулся. Разодетый в пантовую, дорогую одежду, с множеством побрякушек, словно сорока от мира людей странный покупатель оскалил серебряные зубы.
  - Эко ты как. - за гыгыкал, ожидая реакции от перекупа.
  Дважды прикоснувшись к скрытому под кожей сенсору, офисный клекр кивнул. Отчётливо пиликнув, аппарат на поясе перекупа подтвердил пересылку денег.
  - Ты вить даже не знаешь что на нём? - внезапно воскликнул сорока. - Ебаться. Ну, ты и кент. Может тогда и мне деньжат отвалишь...?
  Покупатели удивлённо взглянули на организатора. Тот, не реагируя, продолжал.
  - Гео карта. Обозначенные в прайсе координаты не найдены. Соседние сектора, на восток три квадрата.
  Скрестив руки на груди, слегка прищурившись, довольно симпатичная, немолодая женщина еле заметно поджала уголок губы. Но Джерк всё равно смог прочитать её заинтересованность. Остановившись, нарочито медленно пересчитав спрятанные в карман купюры, он протянул их себе за спину.
  - Бери. - скомандовал отец, подтолкнув дочь вперёд.
  Добавив к первоначальной сумме два ноля, перекуп нажал кнопку принять. Не прошло и секунды, как появился первый, оказавшийся единственным лот. Приняв диск, женщина неспешно оглядело его, провела по граням пальцем, обречённо глядя на щербатый бетон платформы.
  - Гхээ... - хихикнула сорока.
  - Могу я позвонить? - подрагивая от волнения.
  - Вы знаете правила.
  Закрыв глаза, руками, женщина горько заплакала.
  - Мне пиздец. - еле слышно, через прижатую ко рту руку.
  - Хочешь, я могу помочь тебе, чутка погасить долг. - скалился разодетый.
  - У тебя тут бизнес или крысиная ярмарка? - возмутился коротко стриженный мужчина в строгих очках.
  - Вы правы, прошу прощения. Думал проследить и... Но он не выносимо переигрывает. Фок, не подсобишь? Я знаю, ты любишь старшего брата.
  Внезапно, зрачки сороки расширились, но сам он не подал вида.
  - Чё задумал? Ээ, ты! - с прежним гонором.
  Бродяга, сложив руки на поясе, не сдвинулся с места, изобразив на лице глубочайшее оскорбление. Быстро подошедшая охрана, скрутила руки вяло отбивающегося стиляги.
  - Я всё расскажу! - совершенно другим тоном.
  Еле слышный хруст сворачиваемой шеи, конвульсия и сорока обмякла. Разведя руками, Джерк махнул в сторону, и тело утащили прочь.
  - Эй, эй! - обратив внимание на женщину, улучившую секунду для звонка.
  Остолбенев, Фокус продолжал слышать женский плач. Плачь, из глубины остывших воспоминаний. Той, что не спала несколько ночей. Той, что была в шаге от отчаянья. Той, что знала его родную дочь. Резко развернувшись, он пошёл прочь, не обращая внимания на устремлённые в след взгляды.
  
  Вдоль накренившейся стены ремонтных мастерских, по мосткам, через затопленный двор, ориентируясь на переливы музыки красного квартала. Карманы горели от денег, глотка пересохла без выпивки, неомрачённый инородными составами, разум всё ярче подмечал никчёмную серость бытия. Даже не закрывая глаза, он представлял себе голых женщин, что подарят ласки, яркие вспышки гирлянд, блеск разлетающейся мишуры. Но где-то в глубине, за мишурой желаний, он продолжал слышать плачь. Дело было сделано, очередной трудный путь, не раз грозивший смертью завершился триумфальным возвращением, и наставала пора отдыха. Отдыха, с большой буквы, и в полную силу. Бесконтрольного блуда, и беспробудного сна, обновок и бессмысленных трат. До первой рюмки оставалось всего пара кварталов, когда на взгляд попался небольшой закуток.
  Тёмный, и ничем не приметный для того, кто не испытывал горя. Для него, он был словно отмечен краской. Блеск одиноко горящей свечи, силуэты идолов, треугольные конверты скреплённых кровью таинств, миска никем не тронутых патрон. Силуэт мертвеца, решившего досрочно покинуть мир. Всего мгновенья, одного взгляда было достаточно чтобы разрушить и без того непрочную иллюзию. Свет софитов померк, сдулись шары, стаканы наполнил песок, остыли взбитые перины. Озлобленно оскалившись, опустив руки в карманы, мужчина прибавил шагу, безвозвратно решив, что начнёт с тяжёлых наркотиков.
  Предвосхитив самые смелы ожидания дилера, заплатив за аренду как за покупку, распахнув двери для всех, кто готов был сорваться с края пропасти, Фокус вскинул бутылку, вызвав одобрительный рёв гостей. Киловатты музыки, блюда на любой вкус, каскадёры в роли аниматоров, досуг, подразумевавший кровопролитие и стальная клетка, для особо весёлых.
  
  ***
  
  Выдохнув переливающийся искрами дым, отец откинулся на спину, приземлившись на колени обнажённых блудниц. Один за другим, четыре стальных троса лопнули, и больше нечем не удерживаемый, оторвавшись от стен, потолок начал быстро подниматься вверх. Приникнув грудью, девушки принялись целовать покрытую шрамами кожи. Бесцеремонно оттолкнув закрывшую обзор, кучерявую голову, Фокус с восхищением воззрился на гигантов, заглядывающих под крышу дома. Одутловатые лица, лишь от части имели в себе черты человека, в основном состоя из пульсирующей плотью. Цепляясь за головы, разрывая кожу, когтистые лапы оттягивали гигантов назад, но на место одного, вставали сразу несколько новых, начинающих медленно клонится к заметившему их человеку. Громогласно смеясь, отец подобрал чей-то пистолет, и дважды выстрелив в потолок, загоготал громче прежнего. Возликовав, скачущие в такт музыке толпы, вскинули руки, и длинные стебли пальцев устремились к блестящему серебром небу.
  С разбегу запрыгнув в объятья самого мускулистого из встреченных парней, дочь схватила его за горло, принявшись душить. Запоздало реагируя на нападение, от удивления выпучив глаза, качок развернувшись на месте, и с силой приложил девушку о стену. Ослабив хватку, но, всё же удержавшись, она зло ухмыльнулась, после чего впившись в избранника губами, хватаясь за мебель и людей, потащила его в одну из комнат второго этажа.
  Опрокинув очередную стопку, сын что-то ответил на замечание собутыльника, рассмеялся, не согласившись, привёл веский аргумент, а затем, всё же согласившись, не будучи убеждённым, налил новую. Только что сказанные слова, исчезли, оставив после себя лишь смутное послевкусие. Парень напрягся, попытавшись вспомнить, о чём был разговор, но не смог даже отличить собеседника, среди недавно подсевших за стол собутыльников.
  Под многоголосое улюлюканье, выхватив микрофон у солиста, Фокус принялся орать видоизменённые, наполненные матом, лозунги новой власти. Ответом ему было безизменное.
  ќ- Нахуй!
  Уличив пару присутствующих в недостаточно громком оскорблении власти, он направился к виновникам, разгребая толпу, а достигнув цели, был бит. Поверженный после первого удара, отец лишь осклабился и, выхватив из-под кого-то барный стул, обрушил его на спину смеющегося победителя. Завязалась бессмысленная и кровопролитная драка, поначалу поддерживаемая и распыляемая пьяными выкриками, но резко закончившаяся, после того как залитый кровью незнакомец взялся за нож.
  Необременённый раскаяньем, отец вывалился из толпы и, сорвав с себя заляпанную кровью рубашку, подсел к сыну. Звон соприкоснувшихся стаканов, резкий выдох, звон опустевшей тары о дальний угол, над головой вырубившегося тусовщика. Накинув руку на плечо сына, родственник потащил его куда-то в направлении кухни. Отвернувшись, скрывая отвращенье, улучив момент пока мужчина употреблял щепотку белого порошка, парень выскользнул и, пройдя сквозь людей, остановился у грязного, зарешёченного окна.
  Еле освещённые немногочисленными фонарями, улицы утопали в полумраке, в то время как над ними тянулись ярко подсвеченная эстакада, построенные на случай экстренной переброски войск к мосту, ведущему на ту сторону реки. Чёрный дым над безустанно коптящими теплостанциями, серая дымка грязных облаков, десятки дронов, роящиеся на задворках корпоративного центра. Пронзая тёмное небо, прожекторы скрещивались над городом, будто бы давая ориентир для сброса стратегических боеголовок. Несколько перемигивающихся огней на вершине массивного здания, подсвечивающих сорванный герб мёртвой страны.
  Взгляд дрогнул, и мысленный взор обернулся в прошлое. В те дни, когда отрываясь от домашнего задания, гладя кота, он смотрел за окно, мечтая поскорее удрать на футбольное поле. Яркая зелень, освещённая клонящимся к закату солнцем, немногочисленные пушинки уже отцветшего тополя, возгласы товарищей по двору, запах хлеба из пекарни, шаги и негромкие разговоры родителей, то и дело прерывающиеся на весёлый смех.
  Перекинутая через плечо, длинная, жилистая рука похлопала по груди. Хмыкнув, не понимая на что можно смотреть, когда вокруг ходят такие женщины, чувствуя, что родственник нуждается в помощи, отец протянул руку с несколькими таблетками. Тяжело дыша, с трудом сдерживаясь от того чтобы не взяться за маску, увидев другой путь, сын без промедления ступил на него. Одобрительно гыкнув, отец снова похлопал его по груди, и с чувством выполненного долга, направился вслед за красивой, полуголой мадам.
  Усевшись в небольшое кресло, вынесенное из какой-то больницы, парень откинулся на спинку, с нетерпением ожидая, когда отступят все печали. Первым что он заметил, стала перенастройка яркости. Тёмное, погрузилось в непроглядный мрак, а светлое, начало слепить. Обмякшие конечности, потеряв вес, слились с креслом в единое целое. Одежда, неподъёмно отяжелев, мешала сделать новый вдох. Всё стало невообразимо чётким и контрастным...
  Лучше не становилось. Он по прежнему чувствовал давящую и терзающую... Мерзкую и удручающую... Щемящую сердце от безвыходности и бессилия... Всё светлое, стало слепяще ярким, тёмное, непроглядно чёрным. Отчий дом, путь к которому уже не найти, покрылся гарью и копотью бесчисленных пожаров. Родной батальон, разбитый и рассеянный без помощи врага, улёгся спать, укрывшись одеялами из дёрна и опавшей листвы. Долгие дни скитаний, слились в цепь однообразных дней, голода и холода, сырости и усталости. Заветная встреча с тем, кто в своём отчаянье, принял его за своего потерянного сына. Ставшая концом его совести, и началом новой жизни, в которой он снова был кому-то не безразличен.
  Невыносимое одиночество, скорбь утраты собственного я, отрезанного сиюминутным желанием облегчения, страх того, что обман может быть раскрыт... Конвульсивно обхватив голову, съёжившись в кресле, ослеплённый разноцветными бликами гирлянд, он застонал, невнятное.
  - Некуда бежать, нигде не спрятаться.
  Один за другим, гости превращались в мутировавших волков, из какого-то полузабытого фильма. Скалящиеся, рычащие, зыркающие блестящими глазами, твари желали его смерти. Лучи переливающихся гирлянд, начали обжигать кожу, но стоит встать с медицинского кресла, тут же попадёшь в звериные пасти.
  Вспышками, в памяти возникали давно забытые образы. Лица людей, при виде которых сжимались кулаки или появлялась слеза. Дрожь от катящихся мимо танков, запах тлена в брошенной избе, жар костра в долгую ночь, давление объятий и боль в саднённых ладонях.
  Широко раскрытые глаза увлажнились, истекая слезами. Давно забытое и отринутое, возвращалось. Принося с собой боль и горечь, страдание и грусть, но, и радость. Спрятанную в дальнем углу надежду, дни детства и юности, то немногое добро, что осталось в мире, редкие, слишком выбивающиеся, встречи с другой, которую некогда звали Кристина.
  
  Переливаясь зелёными, синими и красными точками, экран громадного телевизора вещал какие-то разрозненные изображения. Зло посмеиваясь, взглядом ища неприятности, отец мучал струну бас гитары, разлёгшись среди таких же одурманенных, полуголых женщин. Поминутно демонстрируя удостоверения, в клетке бесновался лысый мужик. Из всех пяти спален доносились стоны, сопровождаемые ритмичными движениями. Забредший на огонёк толстяк Джерк, самозабвенно выбивал ритмы на барабанах. Свесив руки по сторонам, тяжело дыша, сын наблюдал за тем, как снова поднимаются воздвигнутые им стены. Боль и сострадание, скорбь и вера, отчаянье и надежда покидали его, перемешивая все краски в серую.
  
  ***
  
  Сорвавшись с потолка, очередная капля упала на щёку, окончательно выбивая из сна. С раздражением взглянув на мокрый потолок, сын утёрся краем розового покрывала. Он не помнил, как попал сюда, да это его и не сильно заботило. С другой стороны кровати, вповалку спали незнакомые люди. Ещё больше гостей обнаружилось разбросанными по остальной комнате. С трудом управляя ногами, переступая через храпящие головы, он перебрался на другую сторону, к двери в ванную.
  С резким рокотом, выдохнув воздух, кран выпустил рыжую струю. Спустя пару секунд поток воды прочистился, а ещё через пару стал тёплым. Горсть воды на лицо, горсть на зеркало, чтобы смыть пепел от сигаретных окурков. Под стекающими каплями обнаружилось нелицеприятное зрелище. Лениво обернувшись, с вопросительной гримасой "Ну серьёзно?", парень встретился взглядом с мёртвой шлюхой. Не то зарезанная, не то вскрывшая себе вены, она была заботливо засыпана почти растаявшим льдом, в котором плавала пара использованных презервативов.
  Чистить зубы с надетой маской оказалось куда неудобнее, чем представлялось, но желание избавится от ужасного привкуса во рту, было непреодолимым. Наконец сообразив задёрнуть шторку, парень погрузил патлатую голову под кран, и с наслаждением выдохнув, принялся соскребать застарелые коросты.
  Одевшись в то, что пришлось в пору, взамен утерянной части гардероба, сын вышел из комнаты. Коридор напоминал место сражения. Стена напротив была не то проломлена, не то прорублена. Весь пол усеивали гильзы, а у окна, в конце коридора, валялась куча расстрелянной посуды, ваз, бутылок и прочих мишеней. Те обои, что остались не содраны, покрывали слои граффити. Источая ужасный запах, вместе с храпом выплёвывая изо рта комки рвоты, подперев собой дальнюю дверь, дрых очередной незнакомец.
  Не понимая где находится, сын распахнул первую из дверей. Люди, хаотично разбросанная мебель, тяжёлый спёртый воздух и полутьма. Комната за следующей дверью, была непроглядно чёрна. Неразборчивые звуки из дальнего угла, всхлипы, блеянье барана. Вдруг, ухватившись за дверной косяк, из мрака появился отец. Потерянное выражение лица, контрастировало с его неестественным, грязно зелёным цветом. Оттолкнув родича, мужчина вывалился в коридор, и неуверенной трусцой, в последний момент, ловя равновесие, умчался в сторону лестницы.
  Восемь ступеней, поворот на девяносто градусов, и ещё четыре, залитых чем-то липким, вывели на второй этаж. Плотно, словно огурцы в банке, уронив голову на грудь, запрокинув назад, положив на плечо соседа, десяток тусовщиков потихоньку перерабатывали накопившийся в крови спирт. Один из них, не поднимая головы, рылся в карманах соседа.
  ќ- Да я просто сигареты искал! - вскинул руки карманник, демонстрируя пачку.
  Нечего не ответив, лишь пожав плечами, парень пошёл дальше. Кровь на стенах, пустая тара от еды и алкоголя, обломок ножа в дверном косяке, зеркало с остатками пудры. Не до конца понимая куда, ноги несли всё ниже, всё дальше. Ища выход из лабиринта коридоров и комнат. Разум отступил на второй план, занятый такими-то мыслями.
  - Саб. - окрикнули из кухни, остановив на пути в некуда.
  На удивление быстро пришедший в себя, отец сидел во главе небольшого, прямоугольного стола. По правую руку, ухмыляясь, завтракала сестра. При виде и запахе свежего тоста, зудевший на фоне голод, дал о себе знать с новой силой. На полках навесных шкафчиков остались лишь обёртки, за небольшой дверце кладовой десятки видов приправ и специя, холодильник ломился от недопитых бутылок с пивом. Стряхнув осколки с упаковки молока, Саб открутил крышку, и заглянул внутрь. На поверхности густой жидкости, плавал мохнатый остров. Заметив взгляд родственника, намекавший на то, чтобы делится блинами, сестра взялась за вилку с целью отстаивать добычу, даже если потребуется пролить кровь.
  - Смотри. - отец перебросил ему свежую газету. - Это их конец.
  В заглавие было написано.
  (Конфликт на западе набирает новый оборот!) Чуть ниже. (Бывшие союзники, достали ножи. После завершения миротворческой миссии, флотилии перебазировались на северном архипелаге...) (...на снимках со спутников, видна большая активность. Всё свидетельствует о концентрации атакующей группировки.)
  - Грядёт война?
  - В банке может быть только один паук. Надеюсь, они перебьют друг друга!
  - Ага. - надевая куртку. - Пойду куплю что-нибудь.
  - Больше! - воодушевлённо воскликнула сестра
  Кивнув, он вышел за дверь.
  
  У ближайшего столба, переминаясь с ноги на ногу, стоял не то бегунок, не то шестёрка одной из местных банд. Одетый так, чтобы никто не хотел с ним связываться, демонстрируя свою некомпетентность засунутым за пояс пистолетом, он внимательно оглядывал закоулки чужого квартала. Обернувшись на звук захлопнувшийся двери, местный поначалу дёрнулся, но увидев, кто перед ним, тут же принялся всем своим видом изображать плохого парня.
  - Эй. Кто такой?
  Лишь косо глянув на него, Саб прошёл мимо.
  - Эй. - менее уверенно, но в тоже время с раздражением. - А ну стой.
  Он остановился.
  - Ты из этих?
  - Нет. - совершенно не понимая о ком идёт речь.
  - Тогда хрена ли ты там делал? - возмущённо и напористо.
  - Я тут живу.
  Пыл мгновенно поутих. Ещё раз, оглядев жильца пропащего дома, и придя к какому-то выводу, бегунок кивнул.
  - Это для твоего... отца. Для Фокуса.
  Взяв помятый конверт из тёмной бумаги с крупной печатью, Саб засунул его в карман и пошёл было дальше, когда его снова окрикнули.
  - Тебе нужно его отдать...
  Требовательный голос шестёрки был прерван выстрелом, раздавшимся где-то в доме.
  - Не забудь. - и искоса поглядывая себе за спину, быстрым шагом переходящим в бег, поспешил скрыться.
  
  По широким, и пустым улицам пригорода, меж заборов частного сектора, к бетонно-панельным кварталам, через заросли, узкой каменной лентой семенящих ступени, на затон. Плотно застроенный в годы роста, сейчас лежащий в кромешных руинах, то и дело затапливаемый паводками, он не был так прост, как могло показаться на первый взгляд.
  - Эй. - окрикнули откуда-то сверху. - А, это ты. Чего тебе?
  - Иду к хирургу. - взглядом обшаривая обвалившиеся стены, в поисках говорившего.
  - Ну, иди. - шорох осыпающейся пыли.
  Так и не найдя говорившего, точно зная что за ним наблюдают сразу несколько местных, парень пошёл дальше. Тропами, меж пологих завалов, под металлоконструкциями с кусками бетона, мимо неприметных дверей. Многие переулки и улицы покрывал тонкий слой слегка мутной воды, поросшей плавучими травами. Прорастая в трещинах стен, цепляясь за камни и решётчатые изгороди, болотные растения осваивал немногочисленные пригодные для укоренения площади, в то время как вся земля, напитавшись водой, превратилась в топкое месиво.
  Возвышаясь над кварталом, высохший тополь служил ориентиром. Его редкая тень, покрывал камуфляжем загорелое лицо бродяги, сидящего неподалёку от входа в обиталище доктора. Облокотившись на осыпь, медленно пережёвывая жёсткий ломтик вяленого мяса, незнакомец, без тени стеснения, пялился на подошедшего парня. Лишь коротко стрельнув глазами, занятый собственными мыслями, тот не замедлил шага.
  Лёгкий толчок в металлическую дверь, не сдвинул её ни на дюйм. Дважды постучав и не услышав ответа, Саб отошёл на полшага, оглядывая здание, а затем, развернувшись, направился к завтракающему незнакомцу.
  Если бы потребовалось описать его одним словом, им без сомнений стала бы: пыль. Пропитавшая одежду, полностью скрывшая изначальный цвет обуви, отмеченная подтёками пота на загорелой коже, пыль была везде. Приваленный к стене, такой же грязный, как и его обладатель, рюкзак был наполовину пуст. Неброская, полу-походная, не раз штопаная, одежда выцвела в тех местах, где на неё падали прямые солнечные лучи. Единственным что привлекло внимание, был взгляд. Внимательный, любопытствующий, но и безразличный, слишком похожий, на взгляд отца.
  Оба не произносили ни слова, разглядывая оппонента. Длинные грязные волосы рассекали еле заметные проборы шрамов, многодневная щетина, растущая лишь на висках и шее, крохотная серьга в брови. На левой кисти, местами покрытой зарубцевавшейся кожей, не было ногтей.
  - Давно ждёшь?
  Незнакомец не ответил. Уязвлённый игнорированием, парень напряг зрение, изо всех сил пытаясь подметить то, что упустил в первый раз.
  - Это, не то о чём ты думаешь. - указав на рукав, с полустёртыми пятнами крови, а затем на кровавые плевки чуть в стороне. - Будь это оно. Ты бы не добрался до города.
  - Почём тебе знать. - сурово, почти скрыв обеспокоенность.
  - Моя сестра, несколько лет назад, нашла "индейское одеяло". Его не с чем не спутаешь. Как давно ты заметил?
  В места ответа, настороженный взгляд.
  - Полагаю после того как проходил через один из пунктов выдачи. Оба они примерно в неделе отсюда. Судя по твоему виду, ты идёшь с юга-востока.
  - Проклятье! - настороженность, сменилась весёлой улыбкой. - Угадал. Я помню всех кого встречал, и ты точно не один из них. Следишь за мной?
  - Значит с запада. - с досадой отвёл глаза Саб.
  Чужак снова замолчал. Усмехнулся. Кивнул на обломок стены, предлагая сесть.
  - Врач придёт через полчаса. Срочный вызов. - сухой, глубокий кашель. - Он сказал то же самое, что и ты. Но проблему всё равно нужно решать.
  - Давно в пути?
  - Годы. С самого конца. А ты? Не похож на оседлого. У них взгляд, как у овец на выпасе.
  - Не больше нескольких недель на одном месте.
  - Есть хорошее местечко на примете? - прищурив один глаз.
  - Только те, от которых следует держаться подальше. - с грустной полуулыбкой. - А у тебя?
  - Куда ноги ведут, где есть еда, подальше от оккупантов.
  - Дорогами, что уходят за горизонт. От рассвета до заката. Останавливаясь чтобы поесть.
  Скиталец дважды кивнул. Его взгляд изменился. Теперь в нём отражался братская душа.
  - Однажды, ты остановишься посреди дороги, обернёшься, не понимая, откуда идёшь, сядешь, где стоял, и заплачешь, так как никогда не плакал.
  Черты его лица вытянулись, и одеревенели. Взгляд ожесточился.
  - Да что ты знаешь. - тем же тоном, но с явным напором в голосе. - Я бы встретил их грудью, и...
  Не укоряющий, и не насмехающийся, глубокий и бесцветный, словно видящий правду, взгляд парня заставил замолчать.
  - Когда ты один, тебя не сковывает чужой темп, не заботят чужие проблемы, нет нужды с кем-то обсуждать свои решения. Когда ты один, тебя греет лишь костёр, ты можешь опереться только на землю, ненужно делить кусок хлеба, нести на себе чужую ношу.
  Опустив нахмуренный взгляд, незнакомец не ответил. Больше он не произнёс ни слов.
  Саб, задумался о другом. Рейды по пустым землям, не могут длиться вечно. Однажды. Возможно не скоро, но несомненно однажды, их станет двое, а может и того меньше. Пока всё как сейчас, они держатся, но не станет одного, любого...
  - Не семья, но и не друзья. Можно ли кого-то из нас заменить?
  Следом, за ни на чём не основанной догадкой, пришёл страх, быстро перерастающий в ужас. Потерять её, или потерять отца. Лишившись половины себя. Без любого из трёх цветов, не получится кадр. Но ничто не вечно. Сняв с пояса маску, он поспешно поднёс её к лицу, и страх отступил.
  
  ***
  
  Ненадолго задержавшись перед подробным анатомическим рисунком человека, Саб вошёл внутрь. Полутьма возле двери, спустя всего несколько шагов, сменялась ярким, холодным светом. Тускло блестели закрытые в прозрачный контейнер инструменты. Мерный гул кварцевых ламп.
  - Здравствуйте. - робко и сдержанно.
  Поставив походный чемоданчик и аквариум под лампой, врач скептически взглянул на посетителя.
  - Я пришёл чтобы спросить... - взгляд избегал прямой встречи. - Делаете ли вы операции? Не обычны операции... Мне не для себя. Меня послала спросить одна девушка...
  - Опять про пулю в голове? Нечего не изменилось. Приводи её сюда, и я всё сделаю. Как ты его принёс, он так и пылится. - взгляд указал на накрытый плёнкой пробор в дальнем углу.
  
  Выйдя на яркий свет, Саб замер, потупив взгляд. Пальцы легко подрагивали, дыхание замедлилось, на лбу выступил пот. Борьба длилась недолго. Достав маску, он водрузил её себе на лицо, и не успел затянуть лямки на затылке, как всё прошло.
  Он не знал, что именно заставило его остановиться у дверей магазина, обернутся, взглянув в конец дороги, отправится на затон. Она не просила помощи, зная, что место неё получит лишь разочарование. Он, никогда не её предлагал, зная, чем всё обернётся. Но, нечто внутри, сжимаясь до рези, до слёз, раз за разом гнало к ужасному будущему, в котором для подделок не останется места. Беспросветная печаль, и отчаянье скрылись за пеленой забвения. Под ногами снова лежала дорога, и оставалось только идти, не поднимая взгляда, не замечая, что твориться вокруг, жить, пусть даже если за это придётся заплатить подобную цену.
  Решив не снимать маску, пока не выйдет из затона, Саб направился к ближайшему подъёму. Затопленные парковки, с заросшими островками машин, выложенная плитами дорога, завалившийся баннер с обрывком красочной бумаги, сотни сотен пластиковых бутылок, занесённых во время разлива.
  Он заметил, что за ним следят, но не придал этому особого значения, списав на недоверчивость местных. Когда впереди появился отряд в чёрной форме без знаков отличия, он не свернул с пути, зная, что у них ещё оставалось время, предположив, что они пришли за кем-то другим, и если он дёрнется, они точно заподозрят неладное. Когда к нему, сошедшему с дороги, обратился один из людей в форме, он был уверен, что они просто хотят его расспросить, (не видел ли он чего).
  Аккуратно взятый под руки, Саб был поднят над землёй, отнесён за угол, и усажен в один из двух внедорожников. Сняв маску, без ошибочно угадав старшего, задержанный обратился к нему в пол тона, без тени страха.
  - Вы меня с кем-то спутали.
  Тот лишь удивился.
  - Вот значит, как выглядишь.
   После чего дверь закрылась, и воронок тронулся с места.
  
  Не было ни мешка на голове, ни каких то требования. Короткий обыск, вместо диалога. Крепкие руки на запястьях, вместо ремней безопасности. За несколько кварталов добравшись до съезда, ведущего на эстакаду, не остановившись для досмотра, машины поднялась над городом. Ровный шелест колёс по первоклассному асфальту, тихая мелодия на чужом языке, мелкий дождь за окном. Через два блок поста, мимо нового района, с высоченными домами, меж которых ходили одетые с иголочки люди, в подземный гараж. Оттуда лифтом вниз, несколько коридоров и затем вверх, до тридцать второго. Под конвоем самого накаченного, к кабинету с табличкой. (Старший следователь.)
  - Добрый день. - по приветствовал владелец кабинета. - Сюда.
  Его провели в смежную комнату, поделённую надвое. Одна сторона была пустой, за исключением дивана, из которого выступали стальные петли. Другая, ничем непримечательным рабочим местом офисного клерка.
  - Слишком гладко. - хмурясь, доложил глава оперативной группы, глядя на усаженного на диван пленника.
  - Всё так, как и должно быть. Свободны. - в родной речи, чувствовался акцент человека, слишком часто говорящего на чужом языке
  Кивнув, бойцы вышли.
  - Ну здравствуй, Роман.
  Парень неуверенно повёл головой.
  - Эх, прости. Ты наверное уже и забыл. - взяв крайний документ на столе, и продемонстрировав его задержанному. - Твой паспорт. Довоенный. Нового, я так понимаю, ты не делал.
  - Отсутствие паспорта, не тот поступок, из-за которого вот так похищают.
  - Не тот. - соглашаясь, а затем стрельнув улыбчивым взглядом. - А как насчёт убийства, в составе приступной группы. Хищение документации частных предприятий, владение и сбыт незаконного оружия. Тут целый список. - он постучал пальцем по одной из бумажных стопок.
  Парень пожал плечами.
  - Я нечего такого не делал. Честное слово. Можете проверить на детекторе.
  - Я тебя знаю. - с внезапной злостью в голосе. - Знаю, что ты можешь простить себе любой грех. Но если ты его забыл, не значит, что забыл бог. - взгляд указал в потолок.
  Минутное молчанье один провёл за чтением записей, второй, за разглядыванием картины. Длинная и узкая, с изображённым на ней озером, посреди лесистых гор, со слегка искажёнными тонами, в которых преобладал серый цвет.
  - Предлагаю тебе поступить следующим образом. - снова спокойно. - Расскажи где твои подельники, и будешь свободен. Мне ты также не интересен, как и прочие бродяги. Я знаю, что ты всего лишь был рядом, когда они совершали преступления. Но этого вполне достаточно, чтобы одеть тебя в петлю. Начинаешь говорить, живёшь дальше. Нет, повиснешь на автобане.
  - Могу я взять мою маску?
  - Нет. - с тонкой улыбкой. - Не можешь! - одновременно с ударом кулака о стол. - За дурака меня держишь!?
  Небольшая пауза, на прочтение записей.
  - Два кофе. Горячий и тёплый. - после нажатия на селектор телефона.
  Большая, белая, парящая кружка для старшего следователя, и еле тёплый, пластиковый стаканчик для допрашиваемого.
  - Пойми. - спокойным и вкрадчивым голосом. - Ты попался. Это конец истории. И перед тобой простой выбор. Начать новую, или умереть... Умереть. - внимательно глядя в глаза допрашиваемого. - Даже здесь... - указав кивком куда-то в сторону. - ...лучше, чем умереть. Пока ты жив, ты можешь чего-то добиться, к чему-то прийти, изменить. Но смерть... Она нечего не изменит. Мир её даже не заметит. Сотрудничай, и будешь жить...
  Не пристально, без любопытства, Саб разглядывал лицо своего корпоративного работника. Чистое, без угрей, волос или шрамов. Слегка намеченный подбородок, не ярко выраженный кадык. Двух сантиметровые, чистые, ровно подстриженные волосы. Белые зубы. Острый нос. Обычные уши. Взгляд спустился ниже. Чистая, ровно выглаженная рубашка, следы от колец на пальцах. Взгляд стал более заинтересованным. Пепельница на столе. Ни сигарет, ни зажигалки. На стенах отметки от игл. Пыль на полках, грязь под мебелью и в дальних углах. На ногах чистые, будто новые туфли...
  - Эй! - новый удар по столу. - Тебе что плевать?
  - Нет-нет, продолжайте.
  Лицо дознавателя налилось багрянцем, но до того как он успел заговорить...
  - Угостите меня сигаретой, и я всё расскажу.
  Короткая заминка.
  - Хорошо. - до времени, сжав в кулаке всю ярость.
  Он обшарил стол, затем ящики и, попросив подождать, вышел. Медленно подняв взгляд, Саб уставился на небольшую камеру в дальнем углу.
  Не прошло и минуты, как в соседний кабинет кто-то вошёл. Удар, хрипы. Негромкий, непрерываемый, басистый голос. Дверь снова захлопнулась. Прошла ещё минута, после чего следователь вернулся. Выражение его лица задеревенело, а в движениях читалась скованность. Еле заметно скривившись, когда садился, он положил на стол пачку с зажигалкой.
  - Я соврал. Мне нечего вам сказать.
  Следователь не отреагировал.
  - Может мне лучше поговорить с тем, другим?
  - Ты будешь говорить со мной. - спокойно, но сдавлено и глухо.
  Сделав несколько циклов, по однообразным вопросам, на которые ответом было, безизменное (не помню, не знаю), недовольно выдохнув, он взялся за письмо, найденное при задержанном. Грубая бумага с вплетёнными медными дорожками, тканевая печать с датчиком открытия. Несколько раз пробежав глазами по написанному, мужчина за столом, изумлённо и насмешливо воззрился на парня, спокойно пьющего еле тёплый напитое.
  - От кого оно? - демонстрируя листок.
  - Какой-то чувак, из уличной банды отдал его. - не придавая значения.
  - Он, знает что ты в городе. - прочил в слух единственную строку.
  Лишь на долю секунды, взгляд Романа померк, а выражение лица покрыла тень отчаянья. Это оказалось достаточно.
  - Письмо предназначалось не тебе, верно? Где находится тот, кому нужно его передать...? - подавшись вперёд. - Тебе лучше начать говорить, пока спрашивают по-хорошему.
  Новая серия вопросов без ответа. Отступив, следователь поудобнее уселся в минималистичном, но дорогом кресле. Поверх конверта лёг обнаруженный при обыске блокнот.
  - Прошу, поаккуратнее с ним.
  Опустив брови, дознаватель неспешно приподнял титульный лист. Первые страницы отсутствовали.
  Запись шестая.
  После того как я успешно сдал экзамены, мы поехали в лес. Жарили шашлыки, рыбачили в речке. Мама собрала грибы. Я так устал, что уснул в машине.
  Самочувствие - 8 Настроение - 8 Желание убить себя - 0
  Запись седьмая
  Посетили уже кучу институтов и универов. Там где нравится мне, не нравится родителям, и на оборот. Надеюсь поступить на бюджет, тогда смогу оплачивать общежитие. Друзья сказали там весело.
  Самочувствие - 9 Настроение - 6 Желание убить себя - 0
  Запись седьмая с половиной
  Самочувствие - 9 Настроение - 6 Желание убить себя - Желание убить себя - Желание убить себя - Желание убить себя - Желание убить себя -
  Запись восьмая
  Опять были у доктора. Сказал, чтобы записывал то, что чувствую. ... ... ...
  Самочувствие - 9 Настроение - 3 Угнетение - 2
  Запись девятая
  Я поступил.
  Самочувствие - 7 Настроение - 8 Угнетение - 0
  Запись десятая
  Заселился в хорошую комнату. Пришлось заплатить ... ... ...
  Самочувствие - 7 Настроение - 5 Угнетение - 2
  Запись одинадцатая.
  ...
  Запись, после которой меня забирают в армию.
  Забирают всех. Все курсы. И меня. Сказали вещей не брать. Многие беспокоятся. Что-то происходит. Почти все СМИ твердят, что всё хорошо. Интернета нет. Сообщения не отправить. К стационарному телефону очередь.
  Едем в закрытых грузовых вагонах. Начал курить. Только для того чтобы убить время. Едем уже несколько дней.
  Часть не то заброшена, не то законсервирована. Работаем с утра до ночи. Мозоли до крови, инструмента нет, спим вповалку, на чём придётся, но, понемногу, всё становится лучше.
  Двое повеселись, одного забили насмерть. Готовим рубеж обороны. Парню оторвало руку. Его всё ещё не отправили в госпиталь. Живёт на складе. Ждём наступления не с юга.
  Дезертиров поймали. Больше их не видели. Еда стала дерьмовей некуда. Овощи часто гнилые. Червивая каша не так плоха. Мяса нет вовсе. Поговаривают о том, чтобы сходить до ближайшей деревни. Те командиры что остались, ведут себя не уверенно. Видимо, проблемы со связью не на этой стороне.
  Небо затмили самолёты. Наши или чужие? Базу не бомбили. Выставили дополнительный периметр. Ещё один развед отряд не вернулся. Сбежали? Никто ни ловит. Повесили старшего третьей роты. Подчинённые или начальство? Никто его не любил. Еду в деревне взяли силой. В перестрелке с охотниками погибло двое, дюжину ранило. Однорукий, ухаживает за бедолагами.
  Шесть часов стояли под дождём, пока ком. части, орал надрывая горла, покрывая всех матом. Сержанты сговариваются между собой. Уже почти не прячутся. Многие на их стороне. Другим угрожают расправой, после того как встанут у власти.
  Взорвался склад. Наше местоположение выдано. В небе кружат дроны. Диверсия, атака или ...
  Ушёл так далеко, как мог. Если не передохну, больше не сделаю ни шагу. На горизонте всполохи. Досюда не доносится ни единого звука. На ушах кровь. Очень тихо вокруг.
  Запись ...
  Перечитал что писал. Долго у меня до него не доходили руки. Теперь, когда я один, есть время чтобы подумать... Похоже. Я нечего не чувствую. Не то что бы совсем нечего. Мне жалко животных, что остались запертыми в домах, в которые уже никто не вернётся, жалко есть птиц, грустно при осознании, что всё кончено. Столько трудов, столько времени потрачено на то чтобы простроит города и плотины. А теперь, дома пусты, трава всё выше, осень уж близко.
  На юг не пройти. За границей наблюдают. Те, кто туда уходя, не возвращаются. Последнюю группу, пришедшую из города у холма, завели в большой стадион. Затем из его верхних окон некоторое время вырывался бурый газ. Лучше им не попадаться. Пойду на запад. Может где найдётся лазейка.
  Не удаётся нормально выспаться уже больше недели. По нескольку раз за ночь просыпаюсь от холода. Всё сырое. Укрыться негде. В последний раз, когда попытался подойти к деревне, в меня начали стрелять.
  Мня ограбили. Думал, станем друзьями. Забрали автомат и почти всё остальное. Пока что живу внутри крана, застрявшего на краю дороги. Облака выглядят так, будто с часу на час, должен пойти снег.
  Он обнял меня. Принял как родного. Возможно, он действительно так думает. Он не в себе. Вооружён. Пусть думает что хочет. Пока мне это на руку, буду его сыном. У него есть дочь. Дочь ли? Не похожа. С ней что-то не так.
  Мы пережидали метель на большом строительном складе. Тут-то я и узнал в чём дело. Она рассказала, что с ней. Мне ей не помочь.
  Лучше бы я этого не слышал. Теперь мне постоянно не по себе. Она улыбается, ворчит что-то, подчинятся каждому его слову. Он, всё чаще этим пользуется. Учит её самообороне, а может и чему-то большему. Другая, совсем на неё непохожа. Полная противоположность. Я бы мог в неё влюбиться.
  Медленно, мы катимся вниз, в месте со всем миром. Он убил их. Кучу людей. От него не уйти. Без него не выжить. Надеюсь, тот метод на первых страницах поможет забыть хоть часть того что я видел.
  Следователь пролистал оставшиеся страницы, найдя на них только зарисовки пейзажей, портреты и резко очерченные фигуры.
  - Не могли бы вы мне передать маску? - не поднимая взгляда, раболепно попросил Саб.
  Насмешливый, ироничный взгляд в место ответа.
  - Тетрадь подписана другим именем. Да и подчерк другой. Зачем было красть её?
  - Мне нужна маска. - ещё тише.
  - Рассказывай, и получишь. - спокойно, скрывая порыв ярости.
  - Мне больно без неё. Больно помнить всё это. - искривившись, взгляд упёрся в тетрадь и обжёгшись, упал на пол.
  - Тогда зачем таскаешь с собой?
  - Она, последнее, что от меня осталось. Слишком тяжело. - слепо глядя на вставшего перед ним дознавателя, сдавленно выдыхая спёртый в груди воздух.
  Отделившиеся от мрака забвенья, рваные силуэты воспоминаний, гротескными фигурами поднимались к поверхности сознания. Обрывки фраз, ощущения, эмоции, отдельные фрагменты изображений. Разбегающиеся по телу мурашки, согревали внезапно озябшее тело. С каждым новым фрагментом, в радужных разводах масляных пятен, приближаясь к самой большой из клеток, объятый ужасом... Резко сфокусировавшийся взгляд поднялся вверх, замерев на лице мужчины.
  - Он придёт за мной. - с безмерной надеждой. - Придёт, чтобы забрать. Или убить. - быстро сбавляя тон. - Лишь из вредности и злости. Забрать своё. - глядя пряма в глаза. - И будет жесток.
  
  ***
  
  Перебирая пальцами по деревянной столешнице, вслушиваясь в дробный перестук, отец хмурился всё сильнее. По ту сторону стола, вдоль стены с единственной пережившей ночь картиной в небольшой раме, всё чаще проходили пробудившиеся незнакомцы. Некоторые, давая на нервы, будто насмехаясь, выказывали восхищение выдавшейся ночью. Несколько часов назад, он и сам думал также.
  Стоя на сцене, в центре светового пучка, с гитарой в руках, он чувствовал себя живым, чувствовал, что находится ровно на своём месте. Путь длиной в годы был окончен. Настало время жить, наслаждаясь каждым днём, с улыбкой вспоминая дни голода и холода, нужды и болезни. Денег хватит, чтобы купить небольшой бизнес, осесть, остепенится. Возможно, спустя годы, лёжа в постели с новой женой, усомнится в том, что мог жить подобным образом.
  Свет лампы померк, затмлённый светом взошедшей звезды, и золото в руках, распалось ржавчиной. Чёткое виденье реальности, расслоилось как изображение в 3D фильме. Рай, обратился картинами, нарисованными на стенах одиночной камеры. Вокруг был лишь тлен и гниение. От родины, которую он любил, остались лишь обломки костей. Будущее, в которое он верил, обратилось кипой рекламных листовок, ненужных даже своим создателям. Любовь всей его жизни, лежала в безымянной могиле, которую уже не найти.
  Взглянув на сидевшую рядом девушку, с упоением режущую ножом стол, он резко дёрнул головой, от чего в шее что-то хрустнуло. Позднее, вспоминая то о чём думал, сидя за тем столом, ему становилось стыдно. Если б мог, воспользовался бы маской сына. И убил любого, кто решился напомнить о случившемся... Но сейчас, Фокус задыхался от призрения ко всему, что его окружало.
  - Чужая кровь, безумная, гнилая внутри. - несвязно шептал себе под нос.
  Взгляд переместился туда, где должен был сидеть подросток.
  - Чужой, лжец, пустой внутри.
  Сфокусировавшись на осколке зеркала, окуляры приблизили изображение самого себя.
  - Чужой в этом мире, бездушный, эгоист... - последний раз пробежавшись по столу, пальцы замерли. - ...наркоман, несущий горя, живущий ложью, сраный псих... - ногти заскрежетали по дереву, пальцы сжались в кулак, протянулись к кобуре, в то время как его взгляд целился в девушку.
  Время замедлилось. По одному и группами, незнакомцы проносились мимо, скрываясь за дверь. Каждый её удар, казался ударом молотка, вгонявшего гвозди в крышку гроба. Идти было некуда. Даже если в мире остались места, где можно жить, как и прежде, то ему не было туда ходу. Сайласа больше не вернуть. Новый мир убил его, дав жизнь Фокусу, и его новой семье. Всё потеряла смысл задолго до того, как они пришёл в этот город. Больше не было причин оттягивать конец своего существования...
  Внезапно, во входную дверь робко постучали. Ещё раз и ещё дважды. Наконец решившись, кто-то вошёл в дом. Топтание на месте, короткий спор и вытолкнутый вперёд, озираясь за спину, незнакомый подросток прошёл до середины коридора, где и встретился взглядом с хозяином дома. Сместившись от головы дочери, ствол пистолета нацелился на вошедшего.
  - Кто? - невольно, голосом полным ненависти, будто передним стоял злейший враг.
  Бегунок одной из банд, которого накануне видел сын, открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Коротко выглянув из-за угла, смуглокожий парень с вытянутым лицом, тут же спрятался обратно. Шорох, короткая перепалка. Неразборчивый утвердительный ответ. Выйдя из-за укрытия, длиннолицый встал чуть позади бездвижного товарища и, взяв его за шею, с усилием наклонил вперёд, одновременно и сам, изображая поклон.
  - Нам нет прощения.
  Шестёрка, одеревенев от страха, не сгибался, будто загипнотизированный, глядя на направленный в лицо ствол. Удар в живот от товарища, вывел из ступора и согнул достаточно, чтобы коснутся головой стола.
  - Я, мой бос и он... - новый удар, теперь в голову. - ... приносим свои извинения за то, что не справились с возложенной на нас обязанностью. И короче бля... лажанули.
  Отец молчал. Выйдя из-за угла, третий положил на стол конверт. Не успели пальцы оторваться от бумаги, как нож прибил её к столу. Отскочив, третий снова скрылся за стеной. Повернув голову на сторону, отец медленно положил оружие. Вынутый из стола вместе с конвертом, нож был передан хозяину дома. Внутри находился только один листок, с несколькими строчками тонкого, печатного текста.
  - Заказчику, по его запросу, отправил письмо сразу, как получил информацию.
  Взгляд отца стал резким и серьёзным. В тоже время, уста коснулась робкая ухмылка.
  - Наш человек передал информацию вашему человеку, хоть ему чётко было приказано отдавать только в руки заказчика.
  Новый удар, резкий и отчаянный, обрушил шестёрку на пол. Капли крови из разбитого носа упали на крашеные доски пола.
  - В качестве компенсации, его жизнь, в ваших руках.
  Резко подняв голову, шестёрка изумлённо глянул на товарища, до сих пор согнутого в низком поклоне. Глаза отца снова опустились к тексту. Ухмылка, превратилась в оскал.
   
  Глава 3 Ложный инстинкт
  
  - Они его спиздили. - на выдох, с тонкими нотками волнения и возможно радости, вваливаясь в офис Джерка.
  Взглянув отцу за спину, и увидев, что его люди живы и всего лишь корчатся в муках со сломанными пальцами, толстяк снял наушники, поднялся и, выйдя из-за стола, пригласил гостя в смежную комнату.
  - Здравствуй Фок. - включая настольную лампу, с недовольством в голосе. - Кого спиздили?
  - Моего сына! - яростно и жёстко, с рыком, вырывающимся меж стиснутых зубов.
  - Они? - он указал на силуэт громадного здания за окном.
  - Хххх. - выдохнула девушка, широко скалясь.
  - Там у меня нет власти. - коротко качнув головой.
  - Зато есть в городе.
  - И что ты хочешь, чтобы я сделал? Поднял всех на штурм? - скептично и с улыбкой подняв бровь.
  Чем дольше молчал вошедший без приглашения, тем тоньше становилась улыбка.
  - Охотник сейчас там...
  
  Годы назад.
  
  Сняв с плеча сумку, мужчина с механическими глазами взглянул на подростков. Парня, с забинтованными кистями, и девушку, слёгшую в бреду, страдающую от сильнейшего жара, вызванного искусственно созданной и активно распространяемой заразой. Всё чаще заходясь кашлем, выдыхая мелкие бисеринки крови, она уже несколько часов не приходила в себя.
  - Нужно сбить температуру, или она не выдержит. - сняв со лба, сын обновил компресс.
  На ощупь горячий, слегка парящий, он лучше любых слов говорил о состоянии больной.
  - Поступать как раньше, в надежде на то, что хоть одна да уцелеет больше нельзя. Придётся искупаться в дерьме. - прорычал отец, доставая и выбрасывая на спальное место пистолет с запасными патронами, все ценности и вещи которые могли его скомпрометировать.
  Понимая всю степень риска, осознавая как мало шансов на успех, сын всё же не мог попросить его отступить. Другого пути просто не было. Ни рукопожатий, ни объятий на прощанье, лишь короткий взгляд, полный эмоций.
  
  По тонкому слою недавно выпавшего, почти растаявшего снега, мужчина поднимался по склону, до края гряды. За ней, начинался каменистый распадок, граничащий с широкой тропой перевала. Плохо прикатанная, сильно разбитая дождями, проходимая лишь для внедорожной техники, дорога петляла, то поднимаясь на хребты, то погружаясь вглубь склона. Через перевал, сквозь каменный распадок, чуть в сторону. Мимо старой, усыпанной гильзами позиции, по пропитанной кровью земле, к обрыву, на дне которого лежало несколько человеческих фигур.
  Срывая пальцы в кровь, то и дело, теряя опору, он спешно спускался, зная, что стоит на кону, бессильный сдержать своё рвение. Не присев, но упав от усталости перед крайним из тел, кривясь от боли в саднённых руках, отец полез под примёрзшую к телу одежду. Закоченевшее, не тронутое разложением тело, поддавалось без особой охоты. Вынутое из нагрудного кармана, удостоверение вызвало не поддельную радость. Накинув на себя двухслойный, тяжёлый плащ, из грубой шерсти, с трудом опустив раздуваемый ветром капюшон, Фок обернулся к закату. Путь к основанию горы грозил быть долгим, и особенно трудным.
  
  ***
  Небольшой серб луны, позволял разглядеть лишь контуры и силуэты. Перекрикиваясь и завывая, сычи наблюдали за одинокой фигурой, бредущей среди кустарника. Трели сверчков, шелест травы, журчание небольшого ручья.
  Поднявшись на ноги, при виде неровно брешущего силуэта, часовые привели оружие в боевую готовность.
  - Кто такой? А ну стоят!
  По инерции пройдя ещё несколько шагов, неизвестный остановился. Ослеплённый фонариками, сгорбив спину, незнакомец медленно покачивался.
  - Назовись. - выкрик со стороны закрытых позиций.
  - Проводник. - больше скрежет чем голос.
  - Повтори.
  Покачнувшись, неизвестный рухнул, где стоял. Не дождавшись ответа на окрики, младшие по званию были отправлены за рубеж. Несмело подходя с разных сторон, четвёрка окружила бездвижное тело. Побледневший от холода, человек еле дышал. В ходе досмотра с изъятием, был обнаружен документ удостоверяющий личность.
  - Это проводник последней группы. - доложил солдат на чужеземном языке, своему командиру.
  - Несите к огню.
  
  Отогревшись к рассвету, закованный в наручники, проводник очнулся от толчка мыском ботинка военного образца.
  - Поднимайся. - приказал недавно прибывший командир поста. - Рассказывая, что сучилось.
  - Воды. - слабый, хриплый стон.
  Жадно испив из предложенной фляги, он повалился на спину, стремясь вернуться в забытьё.
  - А ну! - без труда подняв его за грудки, командир усадил проводника спиной к стене. - Говори, где группа?
  - Почти все остались там. Нас разбили. - хриплый голос, с трудом доносился из еле движущихся губ. - Двое побежали наверх, по тропе. Один пошёл вперёд. Я с раненным, и грузом, развернулся назад.
  - Где другие? - с нарастающей твёрдостью.
  - Не знаю. - помотав головой. - Раненый не смог дойти. Я оставил его. Но всё ещё там. - опустив голову, он заплакал, но продолжал говорить. - Они хотели догнать их. Отомстить. Но я же не боец... - подняв взгляд, в котором читалось сожаление, несмотря на их неживую природу.
  - Сколько их было?
  - Три. Может семь.
  Размашистый, мощный удар в грудь выбил дух. Выйдя из палатки, командир заговорил со стоящими снаружи бойцами.
  - Снова засада на перевале. Всё как я и полагал. Пиши в штаб. Пусть присылают группу.
  Сверив документ удостоверяющий личность с базой данных, и найдя совпадений, местный писарь развёл руками.
  - Не подделка. Только хрена ли толку? Тут лишь примерное описание. Это... - вернув документ владельцу, но обращаясь к товарищу. - ...способ пересчёта, даже не вполне документ. Вот когда введут чипирование, другое дело.
  
  Через несколько часов, проводника расковали, и перевели в большой гараж, попутно избив, за то, что бросил их товарищей. Наполненное негодными агрегатами и механизмами, снятыми с подбитой техники, помещение играло роль склада.
  - Здравствуй. - немного удивлённо, буркнул сидящий в центре комнаты мужчина.
  Руки его были чёрны от смазки, длинные волосы спутались, засаленный одежда цвета грязи, висела мешком. Отложив запчасть, очисткой которой он занимался и, вытерев руки об штанины, он поднялся и покачнувшись на отсиженных ногах, сделал шаг вперёд.
  - Кем будешь? - с некой опаской в голосе. - Моя смена? - ещё более насторожено.
  - Меня нанимали, провести группу через перевал.
  - А. - резко потеряв интерес и расслабившись. - Когда выходите?
  С трудом пройдя несколько шагов, Фокус сел на край деревянной паллеты.
  - На нас напали. Пока что, только я смог вернутся.
  - Хм. - он взялся за новую деталь, и вернувшись на место, продолжил работу.
  В тишине, нарушаемой лишь шарканьем щётки и падением редких капель, прошло около получаса. Придя в себя и оценив обстановку, проводник тихо произнёс.
  - Это от внедорожника?
  Оглядев деталь, что была у него в руках, будто та только что материализовалась из воздуха, мужчина буркнул.
  - Кусок раздатки.
  - У меня когда-то был внедорожник. Старый и ржавый на столько, что сквозь дыры пролезала собака.
  Мужик тихо усмехнулся, и это не осталось незамеченным.
  - Сесть бы сейчас в него, и как в старые добрые, махнуть на юга. Туда где снег зимой за причуду. Подальше от паршивой границы. Ещё пару лет подкоплю, и можно попробовать.
  - Если жив будешь. - с насмешливой улыбкой, но совсем без иронии.
  - А что я? - с напускным страхом. - Я делал что велено. Пытался, как мог. Вернулся, чтобы сообщить... Не сбежал... А мог бы!
  - О чём ты?
  - Меня нанимали перевести через перевал, не больше ни меньше. Они часто туда ходят. В этот раз вызвался я. Знал, что там опасно. Но...
  - Деньги. - осклабившись грязными зубами.
  Со вздохом, пару раз кивнув, Фокус обхватил отбитые рёбра.
  - Слышал, не так давно, там уже пропадал отряд. Их было меньше обычного. Срочная доставка. Какие-то холодильники тащили.
  - Думаешь, бандиты разбирались, с чем кто идёт? - смещая вектор разговора в сторону. - Одного хорошо рассмотрел. Тощий на столько, что автомат перевешивает. Наш в него пол рожка выпустил, пока попал. Такой он был тощий.
  Ухмыльнувшись, чистильщик взялся за другую деталь. В дальнем, тёмном углу, шелохнулась крыса. Потихоньку успокаиваясь, боль в груди ушла за рёбра. Усталость после многокилометрового перехода, окутала и потянула к земле, словно мокрая шуба. В то же время, мало-по-малу, начало нарастать беспокойство. Не за себя, но за оставленных родичей.
  С большим трудом удерживая маску бодрости, Фок продолжал говорить.
  - Сержант приказал хватать холодильник и бежать за ним. Не знаю, в какой момент в него попали, но когда мы ушли метров на шестьсот, он вдруг упал на колено. Я, конечно же, помог подняться. А потом заметил на себе кровавое пятно и всё понял...
  Замерев, мужик с интересом ждал продолжения. Не подозревая, что наблюдает за выступлением труппы из одного актёра.
  - Ему удалось пройти целых полтора километра, прежде чем обессилеть. Он хотел, чтобы я довёл его до поста, но встать снова уже не смог... - Фок изобразил смятение и жалость. - В его аптечке, место жгута и кровоостанавливающих средств, лежал плеер и шоколадные батончики. Он приказал мне идти и привести помощь. Сам остался сторожить холодильники... Я дошёл. Через боль и усталость, но добрался. А они... Они меня сюда... Даже слушать не стали.
  После паузы, щётка снова заскребла по металлу.
  - Командир, та ещё подлая тварь. - спустя несколько минут молчания, когда уже начало казаться что леска оборвана. - Сука. Один раз поймал меня с бабой и впаял месяц этого... - он указал руками на антураж. - Ей сто пудово было больше шестнадцати. Нехер было наряжаться. В такие-то времена. Я честно признался, не то, что некоторые. Каждую неделю до города ходят и хоть бы хны! А меня, бля на первом же разу повязали.
  - Ты... То есть вы, сержант? - с удивлением и восхищением.
  - Нет. - с плохо скрываемой гордостью, и улыбкой среди бороды. - Рядовой я. Но и что с того! Вот увидишь, ещё буду.
  - Знаешь? А мы вить можем друг другу помочь. Хотя нет... - сбавив тон и бормоча себе под нос. - Если вернутся, и ...
  Шорканье снова остановилось, но проводник не произнёс больше не слова. Замерев, острый взгляд механических глаз, сквозь спадающие, длинные, слишком чистые для обычного бродяги волосы, сверлил спину сокамерника.
  - Я придумал. - заговорил насильник. - Можно вызваться, сходить в разведку. - оставив деталь, он развернулся к проводнику. - Дойдём до раненного. Заберём его и груз. Уверен, нам зачтётся! - с энтузиазмом в голосе.
  - Нет. Это далеко. Я слишком устал. Не выйдет.
  - Тогда скажи где.
  - Если выйти из ворот, возле мешков с песками и пулемётом, нужно идти прямо. Затем будет овраг. Перейдёшь его и по противоположному берегу на север. Как заметишь ивовый куст, ближе не подходи, мины. Нужно подняться, и по тропе... Запомни, идти нужно по центральной тропе, до первых камней. От них на северо восток, десять минут, и выйдешь к упавшему столбу, значит треть пути уже прошёл. Он своей верхней частью будет указывать направление. Под углом к склону, в...
  - Стоп, стоп. Давай ещё раз... А, хотя нет. Говоришь мины. Лучше тебе будет пойти со мной. - уже с твёрдой решимостью.
  - Не раньше чем завтра. - с напускной усталостью, опустив голову.
  - До завтра этот хрен может недожить. - поднявшись и сделав шаг на встречу. - Хрена ли толку с мёртвого сержанта?! - сделав несколько шагов сначала, в одну, затем в другую сторону. - Сиди тут. Отдыхай. - и вытерев руки о ветошь, направился к выходу.
  После нескольких ударов по доскам, к двери подошёл часовой.
  - Проводи меня к командиру.
  - Зачем? - без толики энтузиазма.
  - Срочное дело. Насчёт пропавшей группы. - кивком головы, он указал на проводника.
  Дверь захлопнулась, и Фок остался один. Несколько минут он не двигался, вслушиваясь. Затем с трудом поднявшись, подошёл к ящику с инструментами. После не долгих ковыряний, среди промасленных железяк нашлась та, что хотя бы отдалённо походила на колюще-режущее.
  
  - Подымайся. - раздался командный голос. - Выходи.
  Мгновенно пробудившись, но не в силах разлепить глаза, Фокус попытался подняться. Лишь приложив недюжинные усилия, цепляясь за неровный кирпич, подобрав под себя ватные ноги, ему удалось встать и, покачиваясь, сделал несколько шагов, выйдя на свет. Глубокий вдох свежего воздуха, не пропахшего моторным маслом и сыростью, взбодрил.
  - Какого сержанта ты бросил? Как его звали?
  - Не знаю. Он не представлялся. - со страхом но и уверенностью в голосе.
  - Где он?
  - Между большими валунами, в трёх километрах от перевала.
  - Тепловизор на беспилотники, никого не заметили. - не дождавшись ответа. - Груз был с ним?
  - Два холодильника.
  Движение мимических мышц командира, выдавало его крайнее неудовлетворение.
  - Значит так. Поведёшь группу. Выход через семь часов. Пройдёте мима тела, заберёте контейнеры, и пойдёте дальше, к перевалу.
  Скрыв радость, изображая насторожённость.
  - А если они всё ещё там?
  - Тебя это ебать не должно. Для тебя всего две дороги. С группой туда и обратно, или в могилу. Даже нет. Хуй тебе, а не могила. Утопим в параше. Вопросы?
  Сделав всё от себя зависящее, чтобы быть убедительным, Фок упал на колени, изобразив ужас неотвратимого бедствия. По уничижительному взгляду и вздёрнутой верхней губе, было видно, что публика верит.
  - Хотя бы дайте поесть. - жалобно, чрез слёзы.
  - Дадим.
  Через три четверти часа, в приоткрывшуюся дверь зашвырнули упаковку из-под сухого пайка. В место комплекта продуктов на день, он был полон того, что солдатом пришлось не по вкусу. Несколько порций бобов и рыбы, десять упаковок галет, соусы, разводимые в воде добавки и россыпь прочего.
  - Будешь? - предложил Фок насильнику.
  Зло взглянув на него из подлобья, тот только яростнее налёг на щётку. С каждой минутой его движения становились всё резче и нервительней. Наконец не выдержав, он откинул пробитый картер и, вскочив с разводным ключом в руках, направился к сокамернику.
  - Это из-за твоей болтовни, меня подняли на смех! - окрашенные безумием, слова толчками вырывались из оскаленной пасти. - Это твоя вина...! - замахнувшись, он ударил.
  Не тут то было. На удивление, ловко извернувшись, ещё пару минут назад истощённый до немощи, человек бросился вперёд. Сбитый с ног, мужик повалился на спину, с размаху ударившись головой о дощатый настил, закрывавший смотровую ямы. Зарычав, он отбросил противника и, собравшись было яростно заорать, раскрыл рот, но звуков не последовало. В пробитом горле забулькало. Пальцы нащупали торчащий из шеи инструмент. Поведя головой, он всё же поднялся и, замахнувшись ключом, пошёл в новую атаку.
  Один за другим, удары устремлялись к противнику. Один за другим, удары не достигали цели. Не отбиваясь, лишь убегая, Фок быстро двигался от стеллажа к стеллажу, так, чтобы лишить оппонента возможности манёвра. С каждой минутой, с каждой каплей крови силы оставляли насильника. Каждый новый удар стального ключа, грозил привлечь внимание. Но толи их никто не стерёг, толи всем было плевать.
  Пошатнувшись, дебошир замер. Как бы он не старался, ему не удавалось сделать полный вдох. Спазмы пережимали горло. Лёгкие начали наполняться кровью. Не собираясь умирать, он развернулся, и сделал было шаг в сторону двери, когда подскочивший сзади человек, схватив за рукоять инструмента, с усилием рванул его в сторону. Хруст рассоединяемых позвонков. Шорох рухнувшего на пол тела.
  Игнорируя устремлённый на себя взгляд, Фокус схватился за валившийся подле карбюратор. Замах, удар, ещё один. Человек отказывался умирать. Срезанный острым выступом, лоскуток кожи отогнулся в сторону, оголив череп. На удивление, кровь почти не текла. Замерев занесённой, рука медленно опустила орудие не свершившегося убийства. Скатываясь по волосам вблизи виска, капли падали на грязный бетон. Низко прильнув к раненому, взглянув в его осоловевшие, но до сих пор подвижные глаза, отец улыбнулся.
  Его не волновала месть за преступления, принадлежность к стану врага, или чувство победы. Он упивался сознанием того, что ещё нечего не решено, что у его дочери ещё есть шанс выжить. Всё шло не по плану, но главное, в верном направлении. Начинался отсчёт, до того часа, когда дверь откроется и за ним придут. И второй, до того момента, когда тело будет обнаружено.
  Жизнь или смерть недавнишнего врага, уже не имела ни какого значения. Поднявшись, он выпрямился, став выше прежнего, сгорбленного и раболепного наёмника из захваченного города. На оставшиеся часы, снова став собой.
  
  Не было времени отдыхать. С первых лет службы в разведке, освоив три десятка способов выделения спирта из подручных средств, отец приступил к готовке. Из всех, сейчас подходил только два способ. Жидкости для очистки запчастей были смешаны и залиты в таз. Прокинутые от дальней лампочки провода закреплены на куске железа, играющем роль тенны. Стабилизаторы напряжения и потребления, охладитель, конденсатор, тара. Процесс шёл медленно. Получаемый продукт полнился взвесью ядов разной степени смертельности, но вкусовых качеств от напитка и не требовалось. Лишь запах. Как можно более сильный, и резкий.
  Тело было перетянуто за руки на спальное место. Рана на шее и голове, замазана мазутом. Не обращая внимания на молящий, полный боли взгляд, на слёзы текущие из больших глаз, Фокус мастерил тяги, закрепляя проволокой одеяле, дабы, когда настанет время, изобразить шевеление. Неустранимые следы боя, были заретушированы следами бардака. Место застолья обильно удобрено содержимым пайка.
  Рассвет подкрался внезапно. Скрытое соседствующей постройкой, солнце проникло в щели крыши всего за несколько минут до того, как за дверью послышались шаги. Залив горячей сивухи в приоткрытый рот, и облив ей тело, Фок измазал бутылку так, чтобы скрыть не осевшую муть. Шаги приближались. Потеряв драгоценную секунду на приступ паники, он кинулся к самогонному аппарату. Первая попытка демонтажа, окончилась ожогами на правой руке. Обмотав их накидкой, самогонщики разрушил установку, поспешно скрывая следы её работы. Два широких шага, разворот на пятках и рухнув на старое место под скрип петель, не рассчитав, он с размаху приложился головой об стену.
  Безвременье в бессознательном, а через миг, над ним уже стояло двое. Один, пинал ногой тело пьянчуги, второй звал его самого.
  - Что, уже пора. - произнёс Фок, пытаясь прикрыть боль и дезориентацию, сонными нотками.
  - Ты меня что, не слышал. Подъём. - вкрадчиво и недобро.
  - А этому вообще похер. - будто похвастался второй, качая головой, взглядом указывая на насильника.
  - Чуешь, чем пахнет? Не то гарью, не то бензином. Он что, этого нажрался?!
  - Зенками двигает, а сам шлангом прикинулся. Поди окосел. - два более сильных пинка. - А ну, вставая!
  - Что с ним? - вопрос от первого.
  - Не знаю. - почти не видя от красной мути в глазах. - Попросил поделиться с ним закуской. Вот и всё.
  - Закуской значит! Вижу, он с тобой тоже поделился.
  - Кто вчера дежурил? Нужно будет с него спросить. Как он такое проебал?
  - Или почём продал. - ухмыльнулся первый. - Подрывайся. Пора выдвигаться.
  Не без помощи, поставленный на ноги, с каждой секундой всё более уверенно удерживая равновесие, Фокус сделал несколько шагов к выходу. Он не помнил, как добирался до нужного здания. Всё было как в трансе. Озабоченное лишь тем, чтобы держатся на ногах, сознание не сумело зафиксировать ничего из того что могло пригодиться.
  - ... теперь он твой царь и бог...
  Очнувшись посреди чей-то фразы, Фокус поднял взгляд. Перед ним стояло пятеро. Трое в форме, командир без кителя, и человек, явно выделяющийся среди всех более профессиональным обмундированием.
  - У меня своя работа. Я командовать ими не буду. - произнёс последний.
  - Я у тебя не спрашиваю, будешь ты или нет. Я приказываю. - отмахнулся командир, и собирался было сказать ещё что-то, но его перебили.
  - Своей матерью командовать будешь. Хочешь, чтобы подчинялся, шли запрос в штаб. Пока приказа нет, иди нахе.
  Не став спорит, командир достал пистолет и, приставив его к голове оппонента, приблизился настолько, что дерзнувший возразить, почувствовал запах недавно съеденного чеснока.
  - Ну ка повтори. Думаешь, твой труп тут кто-то найдёт? Смелый бля...
  - Найдут. - не утратив ни толики весёлости в голосе. - Я чипованный. На меня им не похер. А ты?
  Бессильно скалясь, командир вжал ствол в непокорную голову. Его рука затряслась, палец придавил спуск... С силой отпихнув чужака, сплюнул под ноги.
  - Национальная шлюха. - сверля взглядом. - Ты. - не отводя глаз, левой рукой указав на одного из троицы. - Командуешь группой. Жопой за груз отвечаешь. Если проебёте, живыми можете не возвращаться. - и резко развернувшись, удалился.
  Усмехнувшись, чипованный оглядел сокомандников. Не разделяя радостных чувств, каждый обдумывал свою зону ответственности. Чуть помедлив, затем хмыкнув, он обернулся к проводнику.
  - Какой-то ты потрёпанный. Знаешь дорогу?
  - Знаю. - уверенно, хоть и не вполне осознавая происходящее.
  - Отлично. Но поведу я. Можешь топать домой.
  - Ему приказано идти с нами. - подал голос ново назначенный командир группы.
  - Тхе. - с крайней степенью недовольства в голосе. - Похер. - и махнув рукой, пошёл по своим делам.
  
  ***
  
  Отряд для похода через перевал, был больше двух прежних. Носильщики с автоматами, пулемётный расчёт, марксамн, и прикреплённая четвёрка, отличающаяся обмундированием от всех прочих.
  Отец был обескуражен и подавлен. Для него не оставалось ни шанса. Получив второй отказ на облёт маршрута безбилетником, инженер группы поднял в небо собственный квадрокоптер и, наблюдая с высоты птичьего полёта, повёл группу, отстранив проводника от единственных рычагов управления. Время начинало поджимать. И без того нестабильное состояние дочери, лихорадка, сопровождаемая приступами, могла усугубиться в любой момент. Те кроши, что удалось собрать в шприц после прошлого нападения, не были гарантией даже для отсрочки.
  Тропой, через овраг, до минного поля, кустами к столбу и дальше. Ровно тем путём, что предполагалось, но без помощи со стороны.
  - Эй. - не с того не сего, обратился мужчина, споривший с командиром. - Откуда такие глаза?
  Чуть помедлив, подбирая интонацию, Фок тонко улыбнулся.
  - Пострадал по вине сына одного богача. Его отец возместил утрату.
  - Да? Модель то не гражданская.
  - Ага. - с гордостью и застенчивостью. - Списали специально для меня. Если бы не индивидуальная блокировка, давно бы уже их лишился. А богач тот, с семьёй своей, уже давненько прикопан. А я живу, зарабатывая этими глазами. - он подмигнул.
  - Земля ему стекловатой. - интонация без капли сочувствия к обеим сторонам. - Ты уже ходил с ними? - кивок в сторону шедшей неровной колонной группы местных.
  - Они, бывшие бандиты, получившие индульгенцию в обмен на лояльность новой власти. - сразу смекнув чего от него хотят. - Сброд. Всё хорошее уже давно выбрали и растащили по подразделениям. Но платят исправна.
  - Почему пешком? В наше время дронов.
  - Автоматические системы по ту стороны горы исправны и по сей день. Сбивают.
  - Чистить пытались?
  - Пытались. Только, поди их найди по лесам. Спецтехнику не выделяют, вот они и ходят пешком. А мы водим.
  Узнав, что хотел, задумавшись о чём-то своём, командир профессионалов невольно сбавил шаг.
  Первые валуны, разрушенная непогодой дорога, фундаменты пары зданий. Редкий, но густой кустарник, пробившийся на месте старых пожаров, перемежался обгорелыми стволами мёртвых сосен. Серо-бурые выходы породы, серое небо с редкими просветами, тёмно-серые отроги на горизонте.
  Отяжелевшие ноги, с трудом делали новый шаг. Пульсируя, череп сдавливала боль. Израненные руки саднило и жгло. Но останавливаться было нельзя. Остановка, была не просто губительна, за ней последовало бы целых три смерти. Новый шаг, ещё и ещё. Не отставая от впереди идущего, непрерывно обдумывая и изыскивая возможности для диверсии. Точка невозврата была всё ближе, а идей не появлялось.
  
  Привал объявили через три часа пути. Нагруженные холодильниками, вдобавок к своему обычному обмундированию, бойцы тяжело переносили подъём и горный воздух. Взмокшие от пота, они уселись куда придётся. Пара, евших ягоды вслед за проводником, сбросив себя обмундирование, направился в ближайшие кусты.
  Отличная мысль, пришло внезапно. А вместе с ней и ужас провала. Но выбирать не приходилось. Начав разминать суставы, громко хрустя членами, всем видом показывая, что не устал, лицемер закинул наживку. Долго ждать не пришлось.
  - Ты. - с трудом выдыхая слова, обратился один из солдат. - Иди сюда.
  Проводник подчинился.
  - Стой так. - сняв с себя холодильник, боец нацепил его на шедшего порожняком, бесполезного члена группы.
  Пошатнувшись, он попытался сделать шаг, но перевесившая ноша потянула к земле.
  - А ну бля! - схватив за холодильник.
  - Отвечаешь за груз всё равно ты. - басисто напомнил старший группы, среди бойцов называемый Чештыч.
  Вытряхнув слабака из лямок, и сопроводив его парой пинков, боец вернул всё на свои места. С трудом, словно пьяный, Фокус встал на четвереньки. Острый взгляд быстро обежал собравшихся. Никто не предал внимания тому, что он упал на оставленные засранцами вещи. Через пару минут те вернулся и обсмеянные сослуживцами, облачившись, также упустили из внимания, опустевший карман для гранаты.
  - Рацию следует переключить только на исходящие. - заговорил чипованный, когда большая часть личного состава перевела дух. - А лучше вообще вырубить.
  Вдохнув чтобы возразить, Чештыч задумался, затем кивнув, распорядился.
  - На кой ляд? - спросил один из сержантов.
  - У тех двух группы была связь, а значит, теперь она есть и у врага. Да и не так много радиосигналов шастает по этим горам. Засекут источник, считай, ласты уже склеены.
  
  Сгорбленный, глядя вперёд исподлобья, тяжело дыша, отец продолжал идти. То тут, то там, помутневший взгляд цеплял ориентиры, примеченные по время спуска. Собачий скелет, пустое гнездо, выкорчеванный пень, лишь едва торчащая из земли, ржавая бочка. Но не было нечего, чем можно было воспользоваться.
  - Не могли бы вы дать воды? - не то, от отчаянья, не то продолжая играть роль слабого.
  Не ответив, солдат осклабился. Его взгляд, полнился необоснованной жестокостью. Достаточно сытый, чтобы не думать о предательстве собственного народа. Недостаточно умный, чтобы сожалеть о содеянном.
  Лязг обмундирования, шуршащие шаги, еле слышный визг электромоторов коптера, шум ветра в редеющей траве. Фокус знал, что он им больше не нужен. Что его пристрелят, как только он не сможет идти. Злость, придавала сил. Ненависть, распаляла решимость. Спутанность мыслей, наполняла бесстрашием.
  Асфальт превратился в еле различимую тропу более тёмной крошки. Ползучие кустарники, ощетинившиеся колючками, то появляющиеся то уходящие в землю нити ручьёв, лишь многим позже собирающиеся в узкую ленту, следы давних обвалов. Возвышаясь над склоном, непреступным оплотом лежал валун. Буро чёрный, с белыми вкраплениями, он был первым среди множества. Рассыпающаяся под воздействием эрозии, могучая гора порождала их в большом множестве. Срываясь с кручи, они обрушивались на крошечную осыпь и, скатываясь, увязали в ней.
  - Там. - еле дыша, прохрипел Фок, указывая на скопление валунов.
  Не сразу, группа остановилась. Бывалые, начали оглядываться, сходя с тропы в разные стороны, поближе к возможным укрытиям. Остальные, уселись на склон, переводя дух. Отдав приказ жестом, командир замер, наблюдая за действиями четырёхвинтовой машины. Один, другой, третий облёт.
  - Никого нет.
  Взгляды скрестились на проводнике.
  - Я оставлял его там. - множество эмоций смешались в единственной фразе. От страха, до недоверия.
  - Третий. - обратился профессионал к одному из своих. - Иди с ним.
  - Нет. - возразил командир группы. - С ним пойдёт мой человек. - взглядом, и кивком выбрав и отдав приказ одному из сидящих.
  Удивлённо вылупившись, сидевший помотал головой.
  - А ну встал и пошёл!
  Напрягшись, Чештыч с уколом посмотрел на чипованного. Тот, будто не заметив, наблюдал за округой.
  
  Сначала пологий, подъём становился всё круче и круче. До тех пор, пока не пришлось цепляться руками. Двигаясь по выпирающим уступам, в обход неверных осыпей двойка уходила всё дальше.
  - И как же вы сюда забрались? - зло бросил невольный напарник.
  - Мы же спускались сверху. Там... - кивнув на пологий скат, где кончались булыжники. - ...лёгкий путь. Сержант решил, что это хорошее место, чтобы укрыться от ветра... и чужих глаз.
  Стоила им зайти за крайние глыбы, Фок распрямился и, превозмогая боль, с утроенной энергией устремился вперёд. Проводив его удивлённым взглядом, стиснув зубы, боец тоже попытался сделать рывок, но оскользнувшись, саднил скулу о выступ.
  - Его действительно здесь нет. - раздалось из небольшого грота, образованного завалившимися друг на друга валунами.
  Аккуратнее чем прежде, спустившись к гроту и, боец заметил пятна крови, отнёс их к сержанту, не заметив, как сжимает кулак его спутник.
  - Там осталась его сумка и что-то ещё.
  В место того чтобы подобрать лежащее, проводник двигался из стороны в сторону, закрывая обзор. Отпихнув его, боец пробрался вглубь.
  - Какая нахрен сумка! Это какое-то тряпьё. - откидывая в сторону хлам, оставленный семьёй после одной из ночёвок.
  Треск зацепившейся за что-то ткани, щелчок вырванной чеки. Распахнув осоловевшие глаза, он бросился наутёк. Молниеносным рывком, добравшись до гранаты, скалясь, будто от судороги, Фокус последовал за ним. Обжига руку, будто раскалённый уголь, граната требовала, чтобы её бросили, но пальцы сжимали ребристое тело что есть сил, оставляя кровавые следы.
  - Там растяжка! - заорал боец, подбегая к краю осыпи, не осведомлённый о том, что настоящая растяжка не устанавливается с задержкой в шесть секунд.
  Брошенная за спину убегающему, с громовым грохотом среди глуши, содрогая землю, оборонительная граната разлетелась на сотни небольших осколков. Неверный грунт сдвинулся, и сразу с десяток камней, освободившись, покатились вниз по склону. Увлекая за собой собратьев по пристанищу, набирая обороты, лавина понеслась к людям, предвосхищая все ожидания создателя.
  
  Цепляясь за выступы, отец поднялся на крайний валун. С него было хорошо видно весь шлейф пыли, с ещё шуршащими оползнями. Спрыгнув на осыпь, удерживая равновесие, он поспешил вниз, с трудом успевая подставлять ноги. Чуть дальше того места где находилась тропа, из пыли показался первый боец. Увязшего по пояс, казалось не раненный, он задыхался от кашля.
  - Помоги! - хрипло, еле дыша.
  Оторвав от земли один из булыжников, Фокус неуклюже поднял его на плечо. Не понимая, зачем он это делает, но чувствуя подвох, боец задёргался, потянулся к оружию. Глухой удар, и тело обмякло.
  Снова вниз по склону, с удвоенной внимательность, вглядываясь в осыпь. Бездвижная, сломанная рука, торчащая из-под завала, личные вещи, снаряжение, расколотый холодильник. Остановившись у последнего, предатель заглянул внутрь. Пара стеклянных колб, покоившихся в личных колыбелях, рассыпалась в дребезги, а содержимое удобрило почву.
  На десяток метров левее, обнаружилась рация. Лежащая на выступе, с которого ветер быстро сдувал маскирующую пыль. Рискуя быть замеченным, не зная о радио молчании, Фокус достал заточку и, открыв крышку аккумулятора, соединил клеммы. Мелкие еле заметные искры где-то в глубине корпуса, и небольшой дисплей погас.
  Чуть впереди, за длинным валуном раздался шорох. Тихий стон, с неразборчивым бормотанием. Под гулкое сердцебиение, подгоняемый всё нарастающим страхом, пытаясь не издавать ни звука, диверсант подкрался к укрытию.
  - Сильно зацепило? - обратился силуэт к кому-то, скрытому от глаз.
  - Я цел. Только застрял. - от куда-то из-под валуна.
  Убедившись, что при надобности сможет быстро выхватить колющий инструмент, Фок огляделся в поисках других выживших. Время уходило, завеса развеивалась, тянуть было нельзя, и он спрыгнул вниз.
  Первым что удалось разглядеть в пыльной завесе, был дульный срез пистолета, находящий с близи лица. Мгновенно поняв, где ошибся, и как стояло поступить, проводник изобразил изумление и страх.
  - Какого хрена там произошло!? - закашлявшись, спросил чипованный.
  - Там были вещи сержанта. Но его самого не было. Солдат что-то взял, а затем бросился бежать. - наконец разглядев второго, и подметив что тот безоружен и обездвижен. - Я не будь дурак, побежал тоже...
  Внезапно, где-то сбоку раздались выстрелы. Засвистевшие прямо над головой пули, заставив всех пригнутся, несмотря на то, что все и так находились в укрытии. Резкий вскрик, ответные выстрелы, благой мат. Спустя полсотни патронов с каждой из стороны, перестрелка затихла также внезапно, как и началась.
  - Это вы что ли?! - далёкий окрик.
  - А кто блядь ещё?!
  Небольшая пауза.
  - Ты сука своего подстрелил. - с болью и обидой.
  - Я же не знал...? - будто это могло его оправдать
  Опустив пистолет, и закрыв лицо ладонью, чипованный покачал головой. К этому моменту второй, уже высвободил из-под себя полуавтоматический карабин, уложив его рядом.
  - Помоги ему выбраться. - приказ проводнику. - Эй, вы там! - выкрик в сторону стрелявших. - Сюда бегом. И стволы свои с собой не берите.
  - Хрена ли! - усмехнулись в ответ.
  - Твои глаза видят тепло? - вопрос к проводнику.
  Оторвавшись от выкапывания и выглянув из-за края углубления.
  - Там трое и там трое. Ещё по одному там и там. - тыкая наугад.
  Поднявшись вслед, наёмник прицелился в сторону, откуда посмели возразить. Выстрел над головами, оханье и мат.
  - Сложить оружие. Бегом сюда, мать вашу! - и запалив фаер, установил его на краю укрытия.
  
  Через несколько минут, в укрытии сидели все, кроме одного, крепко застрявшего в камнях. После быстрой переклички, не досчитались ещё четверых, включая подорвавшегося.
  - ...её и сержант мог оставить. Рано списывать его со счетов. - возражали местные.
  - Да хоть мать твоя. Назад нужно идти. - кривясь, возражал подстреленный, прижимая ватно-марлевый квадрат к левому боку.
  - Отступать? Когда даже до перевала не дошли? Мы станем посмешищем.
  - Нас под трибунал, за невыполнение.
  - Операция скомпрометирована! Мы идём в засаду.
  - Если не доставим груз, погибнут люди. Там не один десяток подобравших одеяло. И лишь треть из них солдаты.
  - Эти пидоры из тридцатой, егерской? Ну и хуй на них. Но и назад без веского предлога нельзя. - в нерешительности почёсывал подбородок старший.
  - А это бля не веский! - указывая на свернувшуюся от гемостатика кровь.
  - Да что это! - разочаровано. - всего лишь осколками посекло.
  Поднявшись, чипованный оглядел собравшихся. Медленно и уверенно, заглядывая каждому в глаза.
  - Слушай мою команду! - жёстким, приказным тоном. - Идём вперёд. Без остановок, до самого перевала. Затем, двумя группами...
  - Кто тебя наз... - попытался подняться Чештыч, возмущённый перехватом командования.
  Резко вынутый, пистолет отрывисто рявкнул. Расщепив деревянный приклад весящего за спиной автомата, пуля пролетела всего в нескольких сантиметрах от головы, назначенного командира. Снова оглядев собравшихся, и не услышав возражений, федерал убрал оружие.
  - Выступаем через десять минут. Готовьтесь, до вечера остановок не будет.
  - А как же погибшие? - робкий вопрос одного из бойцов.
  - Заберём на обратном. Чиркас. Поднимай птичку и оглядись.
  - Не получится. Когда рвануло, пульт выпал, и она спикировала к земле. Камера вдребезги. Даже не знак, как так вышло. - стыдливо.
  - А запасные?
  - Это была запасная для запасной. Дифицит, сам знаешь. - разведя руками.
  Боец, отвечавший за связь, кивнул на рацию.
  - Пока нет. - не так уверенно как говорил до того. - Сообщая о потерях, мы сообщаем об этом и врагу. Пока есть шанс на успех...
  - Какой смысл? Они точно знают где мы. - отвернувшись, шёпотом, сквозь зубы прохрипел боец, всю дорого державшийся в близи командира.
  - Как там тебя? Вик? - не расслышав слова, но поняв их тон. - Сколько груза потеряли?
  - Шесть колб. Одной тушке повезло меньше чем грузу. Хе-хе.
  - Тебя забавляет смерть товарищей? - приблизившись и нависнув над начинающим сидеть горцем.
  - Нет-нет, командир. - без тени страха, сделав акцент на последнем слове.
  
  ***
  
  Поставив последний из маркеров, Чиркас прикоснулся к сенсору. Минуту ничего не происходило. Замерев, группа ждала. Одни, знали, что произойдёт, другие видели это впервые. Ни один не сумел заметить, откуда прибежала красная точка, лишь факт её наведения, и еле заметную нить, уходящую на орбиту. Новое прикосновение, и по нити пробежала волна, а за ней, на огромной скорости, стержень из металлического кристалла. Непривычный, трещащий звук раскатился по пустынному склону. Негромко крякнув, валун развалился на части, упавшие на заранее подложенные камни, так чтобы не придавить бойца.
  Глаза отца заблестели. На миг, забыв о задаче, он, словно малое дитя, увидевшее новую игрушку, захотел заполучить её во что бы то ни стало. Потрескивая от жара, стержень остался сидеть в одной из половин камня, до последнего притягивая взгляды собравшихся.
  Сразу за осыпью началась длинная, узкая роща, состоящая из тонких разлапистых деревьев, с множеством мелких, бронзовых листьев. Время от времени срываясь с ветвей, разноцветные крошки, кружась на ветру, перелетали через луг, и подбрасываемые восходящим потоком, взмывали над пропастью.
  - Ну и виды. - подметил Вик, глядя на открывшиеся взору просторы. - Почти как дома.
  - В гробу я ведал такие рельефы. - тяжело дыша прохрипел бывший командир. - Ты ещё со мной?
  Закинув в рот лист сорванного по дороге растения, горец улыбнулся одними глазами.
  - С тобой брат.
  Ухмыляясь, Фокус взялся за выступ, следующим начав подъём на небольшую ступень. Всё шло не по плану, но шло не так плохо как могло. Тем не мене, перевал был всё ближе, а цель до сих пор была не достигнута. Отсутствие привалов, значило отсутствие возможностей. Приняв помощь от стоявшего в конце подъёма солдата, он распрямился и, отойдя в сторону, мешком рухнул на землю. Впереди была пара километров пути, затем ещё один подъём, каменный развал и наконец спуск.
  Чуть поотстав, когда собравшаяся группа продолжила движение, Фокус приблизился к паре не согласных.
  - Я знаю, что у нас не так много общего. Но кое-что всё же есть. - его не перебивали, хотя взгляды и были полны призрения. - Мы не хотим умирать. А он ведёт нас в могилу. Там, впереди... - взгляд метнулся к россыпи глыб, представляющих собой небольшой лабиринт. - ...отличное место для засады. Если мы зайдём в те камни, обратно уже не вернёмся. - небольшая пауза. - В прошлый раз было именно так.
  - А ты, значит, не пошёл? - самодовольно спросил Чештыч.
  - Никто не пошёл. Я повёл всех кружным путём. - взгляд указал на несильно крутой склон по правую руку. - Поняв, что мы не попадёмся, они ударили нам во фланг. Слишком слабо, чтобы разбит. Слишком внезапно, чтобы легко отбиться. Думою на этот раз они учли прошлый опыт.
  - Ловушка в камнях, не просто так. - подтвердил Вик.
  - Хорошо. Среди скал нам конец. Что тогда предлагаешь? Нас двое, их вон сколько.
  - А разве остальные потеряли разум?
  - Остальные трусы. - с презрением. - Ну, может кроме одного.
  - Если у нас будет хотя бы пара холодильников, они будут вынуждены нас слушать. Может тогда, и другие поймут?
  - Холодильники. Хм... Троя и ты. Хм...
  По узкой тропе, между двух тонких трещин, спиной к уходящей за горизонт долине. Нагнав шедшего в авангарде чипованного, техник начал о чём-то толковать. Остановившись, он дал ему один из наушников, показывая экран планшета.
  - Стоп.
  Подняв взгляд от устройства, и вернув наушник, он обернулся к подтянувшейся группе. Отяжелевший и озлобленный взгляд пробежался по лицам.
  - Как выяснилось, когда упал дрон, он продолжил снимать.
  По спине отца пробежались мурашки. Кишки скрутил страх.
  - И вот что записалось... - продемонстрировав смартфон, он включил запись на полную громкость.
  Изображение, было перечёркнуто трещиной, но не более. Несмотря на то, что большая часть кадра была занята россыпью камней, на углах был виден свет. Некоторое время нечего не происходило, и бойцы начали посмеиваться, но затем послышался шорох шагов. Изображение пошатнулось, короткая пауза, затем резкий толчок и всё заволокла рябь.
  - Один из присутствующих, сделал это. Не тот, кто был завален, и не тот, кто находился слишком далеко. Не я, так как я всё время был рядом с ним. - он кивнул на одного из солдат. - И не техник. И только у одного могла быть причина сделать это. У того, кто боялся попасть в кадр.
  Медленно, один за другим, люди оборачивались к проводнику. Бледнея, он не двигался с места. Будто надеясь, что если он не будет шевелиться, то его не заметят, о нём забудут.
  - Лишь на одного из нас я могу подумать, что он предатель. - с на удивление громким звуком, он достал пистолет.
  - Ну и мразь. - чей-то возглас.
  Остекленело глядя на обвинителя, Фокус не верил, что всё может закончиться вот так. Что он будет застрелен, по ложному обвинению. Единственное, чего он не мог понять. Кто его подставил?
  - Это лож. - спокойно, но тихо и хрипло. - Я этого не делал. Это клевета.
  - Это факты. - парировал техник, и по взглядам собравшихся было ясно, что большего и не нужно.
  - Ты же разумный человек. - обратившись напрямую к новому командиру. - И готов убить без прямых доказательств? Я этого не делал.
  - Значит, по-твоему, это сделал кто-то из нас? - выкрик из толпы.
  Короткий взгляд на заговорщиков. Один, изображая незаинтересованность, поправлял обмундирование. Другой, со страхом и злость, напряжением в руках и отчаяньем в глазах, медленно качал головой. Взглотнув, Фок снова обратился к командиру.
  - Могу я посмотреть запись. Мне нужно...
  - Я смотрел её четырежды. Там нет того, что указывало бы на тебя. Но и других кандидатов нет. Так что... - рука с оружием начала медленный подъём.
  Паника, словно выплеснутый в лицо ушат ледяной воды, отрезвила и сковала дыхание. Взгляд заметался, ища выхода. Напрягшиеся ноги, готовы были бросить тело в любую сторону, но деваться было некуда. Позади, триста метров голого камня, по сторонам солдаты. В перди смерть.
  - Ха. - усмехнувшись, отец слегка наклонившись вперёд, изготовился ринуться на собственного убийцу, в надежде расквитаться за смерть. Как вдруг...
  - Стойте! - выступив вперёд, самый молодой из бойцов, в несколько широких шагов, встал на линии между мушкой и целью. - Это был я.
  - Голубь, ты чего?
  - Какого хрена...?
  - Это я разбил камеру. - продолжая стоять на своём.
  - Объяснись боец. - сурово хмурясь.
  - Вы,.. - смотря на командира. - ...вы. - обернувшись к товарищам. - Хотели его убить. Он был бесполезен, и я решил это исправить. - поникнув, и растеряв большую часть энергии. - Без дрона...
  Рука с пистолетом опустилась в низ. До конца не уверенный, играет он роль или подчиняется собственным чувствам, Фокус рухнул на колени. Его лицо горело огнём, обмякшие руки весели плетьми, на лице застыла тонкая улыбка, почти усмешка.
  - Чёртов ты идиот. - криво и безрадостно усмехаясь, покачал головой чипованный. - Понесёшь два холодильника до самого ночлега.
  - Хорошо.
  - Купишь или родишь, пять камер к дрону. - голосом акцентируя, что так легко он не отделается. - На обратном пути будешь бегать вперёд назад и докладывать обстановку в место дрона. - смягчившись. - А как вернёмся, проставишься своему новому другу. - кивок в сторону проводника.
  Их взгляды снова встретились. Пожав плечами, и изобразив на лице подобие извинения, чипованный убрал оружие в кобуру.
  Последние двести метров подъёма до ступени, заминка, во время которой все взбирались наверх. Переглядывание заговорщиков. Чештыч покачал головой, указав взглядом на бойца, отдавшего холодильник убийце дронов.
  - Значит, все умрём - короткая фраза в ответ, перед тем как взяться за первый выступ.
  
  - Как нам лучше пройти? - спросил командир у проводника, когда тот взобрался на ступень.
  - Лучше, не знаю. Если прямо, то возможно засада. Справа, будем на открытой местности. Там нас и обстреляли. Слева, далеко идти, и очень уж круто. Да и склон там ненадёжный. Был бы коптер, проверили бы скалы, а так... - улыбаясь одними глазами. - Хорошо, что не мне решать.
  Косой взгляд командира, безмолвный приказ катится нахер, сомнение, и муки выбора. Тем временем, люди начинали роптать. Вик говорил с одним, Чештыш с другим.
  - Слушая мою команду! - громко и чётко. - Идём прямо. Стройся в колонну по одному. На первый второй рассчитайсь. - пауза на построение и расчёты. - Все первые, смотрят левую сторону, вторые, правую. Гранат не бросать, нового обвала нам не хватало. Дистанция два шага. Вперёд!
  Отдав более точные команды каждому в отряде пока подходили к скалам, чипованный как и все, изготовился к бою. Подняв слепой коптер, техник повёл его вперёд, часто крутясь и снижаясь, как если бы заглядывал в расщелины. Ожидаемо для отца и, к сожалению, для остальных, по приманке не стреляли. Идя в авангарде, на десяток шагов впереди колонны, проводник изображал внимательность и расчётливость.
  План был готов, не хватало лишь тригера. Той мелочи, что приведёт в движение весь механизм. Уступы, камни, неровности почвы. Неспешное движение, под присмотром множества глаз, позабыв об усталости, отвлёкший от переживаний о родичах, сосредоточившись на решении текущей задачи. Выход из скального массива, был всё ближе и ближе. Не было даже соломинки.
  Потеряв всякую надежду на удачное стечение обстоятельств, опершись о камень в очередном узком месте, отец взял несколько камней. Беззвучный щелчок пальцев, и запущенный в полёт снаряд, чиркнул по валунам где-то в десятке метров.
  - Стоп! - полушёпотом.
  Шорох обмундирования и экипировки. Еле слышный щелчок, и следующий камень отскочил по другую сторону тропы.
  - Нас окружили. - тот из бойцов, с которым говорил Вик. - Это засада!
  - Без паники! - со злости в голосе.
  Опустив орущие, Чештыч сделал два шага вперёд и с размаха саданул чипаванного прикладом. Не потеряв сознание, но сильно дезориентированный, тот упал на колено. Удар от Вика, обрушил его на землю. Не понимая, что происходит, бойцы спецотряда обернулись на звуки в середине строя.
  - Врассыпную! - скомандовал главарь предателей.
  Место того чтобы занять позиции как сделали прочие, заговорщики рванули в стороны и через пару секунд исчезли меж скал.
  - Идиоты! - поднимаясь, заорал командир. - Что вы творите?! - тщетно.
  Группа разделилась. Четверо бежали, а шестеро остались. Никто не знал, что делать дальше. Не устояв на ногах, привалившись спиной к скале, командир собирался с духом. Остальные, шёпотом обсуждали произошедшее. С каждым словом, в их речи было всё больше злости и решительности.
  - Пс! - позвали откуда-то сбоку.
  Обернувшись на звук, Фокус увидел одного из заговорщиков. Поманим к себе, он поспешил скрыться. Чуть улыбнувшись, предвкушая исход, проводник улучил момент и, резко сместившись за уступ, последовал за ним.
  - Где твой холодильник? - полушёпотом, видя, что при заговорщике нет груза.
  - У наших. Пойдём быстрее.
  Сверкнув среди длинных, спадающих на лоб волос, механический взгляд зацепился за пустые ножны на поясе спутника, и как бы случайно заведённую за спину руку.
  - Он тоже с нами? - указав ему за спину.
  Полу обернувшись, заговорщик оголил шею, в которую незамедлительно вонзился острый инструмент. Короткая борьба меж камней, хрипы удушаемого, бульканье сочащейся меж пальцев крови. Со злостью на то, что не сможет сбежать прямо сейчас, отец сдавливал горло, перегибая шею через удачно подвернувшийся выступ. Полминуты агонии показались четвертью часа.
  С трудом разжав сведённые в спазме пальцы, унимая боль в ладонях, слепо глядя на металлические вкрапления в скалах, он думал лишь о задаче. Обжигающее беспокойство за дочь, вернулось с новой силой, подгоняя лучше плети. Она нуждалась в нём, она умирала, она могла не дождаться его возвращения. Отпустив горло, он распрямился, а затем всем весом обрушился на задранную вверх челюсть, ломая позвонки, не оставляя и шанса.
  Утерев кровь, Фок поднял автомат и, поднявшись, поспешил к обговорённому месту встречи, надеясь подловить на эффекте неожиданности. Внезапно, где-то по ту сторону оставшейся группы, раздалась стрельба. Разъяряясь пуще прежнего, прилагая все оставшиеся силы, он устремился вперёд.
  
  Успев подобраться к выходу из скального развала, за то время пока длилась перестрелка, Фокус изготовился к убийству оставшихся предателей. Медленно, так чтобы из-за укрытия выступал лишь ствол и глаз, бывший разведчик огибал огрызок скалы. Грязные, окровавленные пальцы стиснули рукоять и цевьё, но дрожь было не унять. Красная точка гуляла из стороны в сторону. Шаг, ещё полшага и ещё. Вдруг, за дальними глыбами промелькнуло два силуэта. Шаг назад, короткая заминка, несколько длинных рывков вперёд.
  Закинув на спину груз, вниз по склону бежало двое. Бежало, чувствуя на своих спинах взгляд сквозь коллиматорный прицел. Секунда сомнения, ещё одна на прицеливание, две на выравнивание дыхания, и последняя с осознанием, что всё повторяется. Тоже было в прошлый раз, и тогда груз не уцелел. Сейчас же, не готовый к стрельбе, с чужим оружием в трясущихся руках, он не стал рисковать. Поджавшись к ступени, беглецы внезапно залегли, взяв на прицел выход с тропы.
  - Ха. - выдох с возмущением и удивлением. - Вот значит как.
  Времени снова стало в обрез. Хаос и неразбериха готовы были угаснуть. Собрав волю в кулак, отец двинулся назад, к оставленной группе. К удивлению, его отсутствия никто не заметил. Матерясь так витиевато, будто готовился заранее, механик сжимал и разжимал кулак левой руки, в правой, держа автомат.
  - ...на ровном месте всё проебать! Меня, без денег за это задание, коллекторы с говном сожрут! Конченные выебки...
  - Это был один из них. - опустив взгляд, тяжело дыша, докладывал только вернувшийся солдат в дорогой экипировке. - Из тех, которые сбежали. Он поднял на меня автомат, и я выстрелил. А он в ответ. Его тело там. - он кивнул себе за спину.
  - Давайте уходить. Тут всего то осталось. - обозначил своё присутствие проводник. - До вершины метров триста.
  - Они спиздили холодильники! - заорал механик.
  - Слушая мою команду! Оставляем грузу. Ты и ты, остаётесь и стерегёте. Остальные, за мной.
  - И я? - удивился проводник. - Я же не боец.
  - Мне нужны твои глаза.
  
  Выйдя на границу каменного развала, отряд двинулся было вперёд, как отец выкрикнул.
  - Стой! - и залёг.
  Другие удивились, но также поспешили спрятаться.
  - Там. - проведя пальцем вдоль еле заметных следов, он указал на камни.
  - Эй. Мы знаем, что вы там. - окрик командира остался без ответа. - Отдайте груз и можете катиться нахуй. - нет ответа. - На что вы дебилы надеялись? - тишина.
  Обернувшись к проводнику, чипованный сощурился. Тот лишь развёл руками.
  - Они точно там. Вон край штанины, а вон ствол. Тёплые.
  Командир всмотрелся в камни, но так ничего не увидев, обернулся к марксману.
  - Я вижу только двоих. - ответил тот не отникая от прицела.
  - Тогда вали их.
  - Не попасть.
  - Их было четверо. - инжинер. - Одного вальнули. Где ещё один?
  Все заозирались по сторонам.
  - Найди его. - приказ проводнику. - А вы, убьёте. - паре ближайших бойцов. - Возникнут проблемы. - указав на рацию и включая свою портативную, на приём.
  
  Медленно и осторожно, заходя с неожиданной стороны, под прикрытием теней они подкрались к нужному месту. Сердце забилось быстрее и чаще. Та грань актёрской игры, по которой ему следовало пройти, была на уровне среднего театра, только со ставкой в несколько жизней.
  - Вот он! - склонившись над расщелиной, в которой лежало тело, Фокус демонстративно приложил пальцы к шее. - Ещё дышит! - затем обращаясь к Голубю. - Неси спасательный набор!
  Кивнув, озабоченный чужой жизнью, тот без лишних вопросов помчался к группе, дежурившей у груза. Отстранив проводника, другой боец, наклонился над телом.
  - Где же он дышит? Да ты блин посмотри, у него горло наглухо вскр...!
  Шея была закрыта поднятым воротником бронежилета, вынудив пытать удачу с попаданием в сердце, заходя через незащищённую подмышку. Один сильный, глубоко вошедший удар, и ещё пара коротких, пришедшихся на резко прижатую к телу руку. Резким движением, перехватив оружие, убийца поставил его на предохранитель. Ещё два удара. Хрипя, жертва схватилась за рацию. Без единой эмоции на побледневшем лице, убийца вцепился в руку и, заламывая её в сторону, повалился на землю, удерживая солдата до тех пор, пока тот не перестал двигаться.
  Вернувшись через минуту, с большим подсумком в руке, Голубь замер, при виде лежащего товарища. Подсумок упал на землю, а в руках лязгнуло оружие. Не заметив, но почувствовав присутствие у себя за спиной, он начал оборачиваться. Шорох с боку, свист стали рассекающей воздух. Отшатнувшись, боец нажал на спуск, доводя ствол вопреки отдаче. Лезвие брошенного наудачу ножа, рассекло горло, но не достаточно глубоко. Нагнав нападавшего, лишь когда тот скрылся за укрытием, ствол продолжил выплёвывать пули. Откалывая куски и оставляя выщерблины, свинец посыпал древнюю породу всего несколько секунд, до тех пор, пока не раздался щелчок. Резко, но в тоже время без спешки, Фокус поднялся над укрытием и, протянув руку, нажал на спуск. Лязгающее движение затвора, почти беззвучные попадания немногим выше верхней границы бронежилета, звон гильз, падение тела, и ватная тишина после оглушающего грохота.
  Рухнув где стоял, Голубь зашёлся тихим, кровавым кашлем. Непонимание в мечущемся взгляде, затмевала всё нарастающая боль в верхней части груди. Подняв аптечку, вооружившись и обзаведясь запасами магазинами, отец прильнул к трофейной фляге, утоляя жажду. Его спокойный, и усталый взгляд, наблюдал последние минуты агонизирующей жизни. В неё мне было ни жалости, ни жестокости, только прагматичный расчёт того, кто ставит одни жизни, выше других. Ещё один выстрел, эхом разнёсся среди скал.
  
  Выбранная позиция была хорошо. С неё, незначительно скованный, открывался вид, на оба края каменного развала. Оставалось лишь ждать. Желаемым исходом был тот, в котором охранники груза, наверняка готовые стрелять на любой шорох, отправлялись на соединение с чипованным, не взяв ношу. Терпимым, развязка между предателями и остатками группы, со смертью одной и потерями другой стороны. Тогда пришлось бы снова прикидываясь своим, примыкать к выжившим. Худшим, полная победа оставшегося отряда. Даже претворившись трусом, нельзя рассчитывать на выживание среди тех, чьи товарищи в твоём присутствии. В любом случае, исхода нужно было подождать.
  
  ***
  
  Удобно устроившись на прогретом солнце камне, укрытый от ветра, отец приник к прицелу. Никто не предпринимал ни каких действий. Помня судьбу товарищей, ожидая появление противника, не желая быть зажатым меж двух огней, все ждали хода противника. Мало-помалу, расслабившись, мышцы размякли, а руки перестали трястись. Прикрыв один глаз, чтобы чётче разглядеть, куда смотрит марксман, Фокус думал что моргает, но когда глаза открылись вновь, солнце почти зашло за дальний из хребтов.
  Паника, ужас, холодный пот на спине. Чипованный и марксман исчезли, пропали и тени до того бездвижных охранников груза. Недолгий выбор направление, и приняв решение, он снялся с места. С прикладом у плеча и пальцем на спуске, медленно, не издавая ни звук, убийца вышел к месту, где в последний раз видел груз. Ни чего не осталось. Лишь пара окурков, обёртка от индивидуального пайка и окровавленные бинты раненного. Круг по малому радиусу, затем концентрически расширяясь в поисках следов. Гильзы.
  По пунктиру из латунных тел, Фокус вышел к месту перестрелки. С холодильником на плечах, и красной кляксой на животе, раскинув руки, лежал один из часовых. Содержимое холодильника было простреляно и судя по ожогу на боку холодильника и отдельно лежащей гильзе, намеренно.
  Разъярённо ударив себя в грудь, в отместку за то, что не проснулся даже во время стрельбы, отец огляделся. Предположив, что предатели не пошли бы в атаку с ношей на плечах, он поспешил к их позиции.
  Предположение оказалось верным. Все три холодильника были на месте, но все три были вскрыты, а содержимое уничтожено. Способная наполнить двухсот литровую бочку, ярость била ключом. Объяснение нашлось быстро.
  - Если я её не выполню, никто не выполнит. Похоже, это уже личное. - с недоброй ухмылкой.
  Острый взгляд обежал склон и, вскоре наткнулся на следы. Под прикрытием ступени, на запад, ползком от валуна к валуну, в обход, в тыл отряду, до тех пор, пока не растворились на крупных камнях.
  Его ярость не знала границ. Все мучения, все трудности были впустую. Назад дороги нет. Провал равен смерти. Если кто-то и выжил, они пойдут дальше, к егерям. За эти несколько часов, под горку, даже гружёные, они прошли не меньше восьми километров. Искажённое эмоциями лицо, вдруг разгладилось, а губы вытянулись в зловещей улыбке.
  - А куда идти вы не знаете? Хе-хе. - и неспешным шагом, с трудом ворочая отяжелившими конечностями, направился в сторону перевала.
  Поначалу медленный и расслабленный, шаг постепенно ускорился. Суставы и связки, мышцы и кости. Болело все, и с каждым пройденным метром, режущие плоть ножи, обзаводились новыми зубцами. Раз за разом переходя на бег, пусть и длинной в десяток шагов, яростно выдыхая сквозь стиснутые зубы, он рвался всё выше и выше. Последние шаги, вершина, небольшое плато и наконец, спуск.
  
  Налетая с востока, низкие облака разбивались о гранитные отроги, клубясь и вздуваясь, несколькими километрами ниже. Разрезаемый множеством лощин, неровный, с редкими скалами, склон спускался к далёким холмам, поросшим лиственным лесом.
  Сначала шедшие один напротив другого, дойдя до скального выхода, следы двух групп исчезали, чтобы появится вновь, уходящими в разные стороны. В одной было двое, в другой трое. Выбрав группу чипованного, отец снова перешёл на бег.
  Километром далее, следы сходились вновь. Большая часть обрывалась подле бездвижных тел. Одно на вершине склона, с прострелянной каской, другое на открытом участке, третье, меж камней с тремя шприцами морфина подле себя, последнее, с прижизненно изуродованным лицом. Без особой надежды, пинком перевернув пластиковый контейнер и убедившись, что нечего не осталось, Фокус обернулся туда, куда уходили последние следы.
  Тяжело шагая, навьюченный словно ишак, избавившись от оружия и снаряжения, чипованный нёс три последних холодильника. Сочась из раны на спине, меж лопаток сбегала тонкая нитка крови, редкими каплями, помечая обратный путь. Дыхание с хрипом вырывалось из приоткрытого рта. Мельчайшие капли конденсата, от налетающих облаков, росой выпадали на мельчайших волосках одежды и кожи. Заслышав за спиной шорох скатившихся камней, он остановился и тяжело обернувшись, замер.
  Скрытый дымкой, одинокий силуэт неспешно спускался по его следам. Треплемый ветром плащ, оголил кобуру и заткнутые за пояс, пустые ножны. Тускло блеснув линзами, глаза сфокусировались на последнем выжившем.
  - Ты. - с ироничной насмешкой, без капли удивления. - Дай угадаю. Сбежал, как только началась стрельба. Глупо было надеяться на что-то другое. Как хоть тебя зовут?
  - По-разному. - пожимая плечами. - Чаще всего, Фокус.
  - Я Варгас. Будем знакомы.
  Пожав протянутую руку, сам не подозревая о собственной силе, Фок сдавил чужую ладонь, до хруста в суставах. Всё было кончено. Длинный и чертовски тяжёлый день, подходил к концу. Накопившиеся эмоции, требовали выхода. Проступив на лице, словно кровь из свежей раны, улыбка расплылась от уха до уха. Острый взгляд, вонзился в нового знакомого. Взмах левой руки, и горло оппонента рассёк глубокий порез.
  Отступив на два шага, раненый упал на колено. Аккуратно приблизившись, убийца снял с жертвы часть ноши и, водрузив её себе на плечо, отступил назад, не выпуская из виду, зная, как опасны те, кто уже видит конец своей жизни. Шаг за шагом, всё дальше и дальше, пока силуэт не растворился в туманной дымке. Лишь тогда достав пистолет, он дослал патрон и, выбросив магазин, с короткого замаха швырнул оружие поверженному противнику.
  - Прощай. Варгас.
   
  Глава 4 Любимый инструмент
  
  Медленно, взвешивая услышанный приказ, Чучел положил трубку старого дискового телефона. Крупное лицо с множеством шрамов, ранних морщин и рытвин, выглядело озадачено. Пышные но короткие усы, шевельнулись из стороны в сторону.
  - Что он сказал? - неуверенный и обеспокоенный голос одного из подчинённых.
  Не двинувшись, Чучел скосил взгляд на говорившего, затем снова отведя его в сторону, глубоко вздохнул. Несколько секунд ожидания, выдох и снова тишина. Опираясь на подлокотник, он поднялся на ноги и, подойдя к некомплектному серванту с единственной не допитой бутылкой, налил полную кружку крепкого алкоголя. Под взглядами шести пар глаз, двухметровый громила, неспешно насладившись запахом, опрокинул в себя остаток бутылки, поставив полную до краёв тару, подле рамки с чёрной лентой на её углу.
  - Надо же. - затем, обернувшись к подчинённым. - Мы долго ждали этого дня. - чётко выговаривая каждое слово, вкладывая в них незримую силу. - Никому из нас не удалось пробиться к лучшей жизни миром. Теперь, пришло время взять её силой. - ни кто не возражал и не восклицал. - Всем объявлено. Десять туз. - затем другим, более деревенским тоном. - Пришла пора показать им, что мы не просто грязь!
  Один за другим, медленно осознавая, на лицах собравшихся растягивались улыбки. Невесёлые, скептично оценивающие, с каждой следующей секундой, они становились всё тускнее.
  - Десять туз значит. Серьёзно? - недоверчиво.
  - В полную силу?
  - Полная мобилизация. - кивнув, подтвердил Чучел.
  - Мы же растратили почти все запасы. Позиции не готовы. Люди, люди... - со паническими нотками.
  - Отсутствие подготовки, гарантирует внезапность. Мой отряд, встретится на берегу с десятниками, зам, возьмёт на себе организацию нашего сектора наступления...
  Зам согласно кивнул. Хлопнув ладонями о стол, с горящими глазами, единственный из присутствующих, чей возраст, перешагнул за полвека, поднялся над сидящими.
  - Слишком поздно. Нечего не сработает. А даже если нам и удастся... Люди уже не те. Недодавим. Нельзя... Всех погубите. - не повышая голоса, но в свою очередь, сверх меры наполняя слова эмоциями, порождая сомнения.
  - Сколько нас было в начале? Сколько людей населяли город после захвата? - смотря ему в глаза, без злости, но с не сгибаемой уверенностью. - А сколько нас осталось сейчас? Сколько нас должно остаться, чтобы поддерживать в нём жизнь? Когда они посчитают что пора выпустить на улицы инсектицид, а затем заровнять экскаваторами? - оглядев остальных и увидев в них понимание и солидарность. - Десять туз, для нас, и для них. Всё на кон против дилера!
  - Слухи ходят давно. Уже даже бобры в курсе, что эта хрень не сработает.
  - Тем, кто будет возражать, скажите то, во что они поверят. Половину правды, если придётся. Что мы идём захватывать Инфомагистраль. Если поймут, берите их в группу. Если откажутся...
  Поняв намёк, матёрый кивнул, и от дебатов, перешли к планированию.
  
  Шорох удаляющихся шагов, голоса из-за двери, восклицания и вопросы. Подперев лоб дрожащими руками, напуганный до мурашек, выжатый выбором между двумя плохими решениями, командир собирался с мыслями. Он думал о прошлом, страшном в своём бессилии что-то изменить, о будущем, столь зыбком, что любое неверное решение, могло привести к погибели. Лишь в следующих часах он был уверен, точно зная, что именно предстоит.
  Спустившись во двор, когда сердце выровняло свой ритм, Чучел отдал несколько распоряжения младшим командирам и, убедившись, что все шестерни крутятся в верную сторону, вооружившись, направился к выходу из квартала, как вдруг, его обхватили тонкие, но сильные руки. Повиснув всем весом, дочь Фокуса, радостно скалясь, несколько раз, несильно стукнула его головой.
  - Что ты здесь... - он огляделся в поисках её спутников. - Где твои родичи?
  Вытянувшись, опираясь о пояс и цепляясь за обмундирование, она легонько укусила его за ухо, напоминая о прошлой ночи. Появившись из рукава, небольшая, сложенная в треугольник записка, была нарочито аккуратно уложена в нагрудный карман. Достав и развернув листок, Чучел прочитал короткое.
  "Пойдёт с тобой. Поможет. Вернётся сама."
  Подпись Джерка, не позволяла спорить. Отпечаток окровавленного пальца, вероятнее всего отца, не обещал нечего хорошего. Небольшой символ новой веры, удивлял и в тоже время пугал осведомлённостью. Постучав по бумажке большим пальцем, обдумывая как поступить, он искоса взглянул на невольную попутчицу.
  - Может, ты вернёшься к своим?
  Радость мгновенно погасла, сменившись серьёзностью.
  - Переказ. - хрипло и тихо, но уверенно.
  - Переказ, ясно. Хм. - взглянув в сторону центра города, он нахмурился, но спорить не стал. - Что у тебя с собой? Есть чем стрелять?
  Расстегнув куртку, она продемонстрировала не только формы своего тела, но и мелкокалиберный автомат, с коротким стволом, с интегрированным глушителем, и компактным обвесом, пристёгнутый на точечный ремень. Два ряда тонких магазинов на боках, небольшие отрывные подсумки, сигнальный заряд, какой-то странный маячок и пару гранат.
  - Тогда идём. Нужно быть на месте когда всё начнётся.
  
  Покинув родной квартал, лёгкой трусцой пара направилась в сторону реки, что находилась в южной части города. Развалины мастерских и складов, гаражные кооперативы, заросшие кустарником по самые крыши, технические сооружения и СТО. Перейдя по узкому железному мостику, через русло пересохшего ручья, они вошли в кварталы старого города.
  Низкие, плотно стоящие дома, с узорами из кирпича и бетона. Мощёные камнем улицы, выцветшие вывески некогда многочисленных магазинчиков и кафе, бетонные ступени и стены, подпирающие склоны холмов. Следы ухоженности в некогда огороженных изгородью участках под окнами, нынче распаханных под маленькие огороды.
  Взглянув на спутницу, внешне спокойную, но в тоже время опасливо озирающуюся по сторонам, Чучел засомневался в том, что хотел сделать, но затем, увидев небольшого идола выдолбленного в толще бетона, всё же свернул в сторону. Не заподозрив подмены, она последовала за ним. Он же, гонимый страхом, спешил повлиять на свою судьбу.
  Четыре десятка неровных, петляющих ступеней, укрытых среди буйной растительности. Скрипучая калитка без забора. Вырезанные из дерева, высеченные в камне, или отлитые из железа, фигурки людей прятались меж ветвей, поблёскивай люминесцирующими глазами. Пара крупных машин, перекрывающих дорогу справа и слева, оставляющих единственный путь, к низким, но широким воротам.
  Она взглянула на него, но, не вымолвив не слова, лишь втянула одну из рук внутрь куртки. Послышался щелчок предохранителя.
  - Нет! - резко и взволнованно. - Это не враги. Здесь безопасно.
  Неотрывно глядя на изображение, нарисованного на воротах идола, она не двигалась с места. Несколько секунд тишины, мерные шаги по ту сторону, запах дыма. Что-то поднялось, лязгнул механизм, и легко сдвинувшись с места, преграда откатилась в сторону.
  Крепко затянувшись самокруткой, адепт Откровения, молча поприветствовал прихожан, небольшим, но долгим поклоном, после чего, выдохнув сизое облако, отступил в сторону, простерев руку в сторону храма. Поклонился и прихожанин. Посмотрев на небольшие часы с циферблатом на внутренней части запястья, Риса презрительно скривилась, неодобрительно шыкнув.
  Сразу за воротами, начинались бесчисленные плантации конопляных кустов. На местах клумб, в кадках и вёдрах, деревянных ящиках и лепных глиняных горшках. По широкой тропе, мощённой гранитными плитами, адепт повёл их к одному из зданий. Серый балахон с белыми и чёрными вставками, трепетал на ветру. Некогда бывшая пожарной частью, ныне обитель, находилась в полном распоряжении религиозной общины. Офисы стали кельями, места машин в гаражах занял скот, центральное здание наполнилось святилищами и залами самопознания. Все плоскости, были исписаны неразборчивыми ликами, фигурами, странными символами и знаками, наслаивающимися один на другой. Единственное дерево, крупный, разлапистый дуб, украшали сотни оставленных атрибутов других религий.
  - Здравствуй Рассел. - еле заметно улыбнувшись тонкими губами, произнесла пожилая настоятельница, когда они зашли внутрь. - Здравствуй Кристина.
  - Риса! - оскалилась девушка.
  - Что привело вас? - сморщенные и скрюченные от старости пальцы, привычным движением стряхнули пепел.
  - Здравствуй Лира. - не уверенно, но чётко. - Мне нужно, немного... - косой взгляд на спутницу.
  Коротко кивнув, она повела за собой. Через комнаты с диванами и коврами, на которых в полузабытье созерцая мир и приходили к пониманию, другие адепты культа. Серыми коридорами, стены и своды которого украшал очень сложный, геометрический орнамент, от взгляда на который начинало двоиться в глазах. В большой зал, где некогда располагалась тренировочная площадка. Подпирая головой семи метровый свод, сжимая в руке серое посконное полотно, громадный идол, казалось, заполнял собой половину помещения. Составленный из множества разный частей, скреплённых тросами и сваренный из кусков пожарных машин, с выструганным из дерева лицом и руками, он сверху донизу был исписан именами. Небольшая чаша подле его ног, медленно тлея, выпускала тонкую струю бледно-серого дыма.
  Пододвинув к статуе небольшую лестницу на четырёх колёсиках, Рассел поднялся к боку идола и, найдя своё имя, замер, о чём-то моля. Фыркнув, Риса скрестила руки на груди, пальцами продавливая ткань мешковатой куртки, очерчивая контуры спрятанного оружия. Сделав уверенный вдох, отрёкшись от переживаний, он коснулся лба, груди, а затем своего имени.
  - Дорогая. - обратился глава банды к настоятельницы. - Сегодня, мы сделаем то, на что не хватило смелости нашим отцам. Вы должны быть готовы.
  Подняв брови, она усмехнулась.
  - Значит у вас, молокососов, решимости больше чем у ваших отцов? Не поверю.
  - Это решение Джерка. Но, думою его подтолкнули.
  Услышав имя старого знакомого, она ухмыльнулась. Но в той ухмылке была и толика страха.
  - Скорее заставили.
  - Всё приходит в движение. - дотянувшись до одного из белых маркеров, весящих по сторонам изваяния, Рассел обновил своё имя, несколько раз перечёркнутое несколькими другими. - Вам нужно готовиться.
  - Давно началось?
  - Час, от силы два.
  - Значит времени у нас до вечера. - в пол тона, себе под нос. - Ох, не вовремя вы начали. На полгода раньше или на месяц позже. Да что уж теперь. - достав жестяной портсигар, она скинула с головы капюшон и хотела было закурить, он в последний момент передумав, отложила самокрутку за ухо. - Не бери её с собой. Иди только со своими.
  Риса резко и коротко оскалилась, зол кхыкнув сквозь зубы.
  - Почему? - спускаясь по ступеням.
  - Я знаю и ценю твои приоритеты. Она, нет. У неё лишь один. Она бросит тебя, когда ваши пути разойдутся. В ней живёт любовь, столь же сильная, что и безразличие.
  Он взглянул на спутницу. Девушка не отрицала, лишь молча сверлила взглядом старую знакомую.
  - За последние годы, я несколько раз встречала её отца, и точно знаю. Лучше с ним за один стол не садиться. Если члены семи действуют по отдельности, то ставки очень высоки.
  - Дохляк. - подтвердила дочь.
  - Я бы посоветовала тебе не ввязываться в это, но знаю, ты не послушаешь. Знаю, что ты несёшь на плечах. - приблизившись она протянула ему небольшую деревянную фигурку. - Тут может помочь лишь удача.
  На его двух метрового бугая отразилось облегчение. Взяв фигурку, он оглядел её. Немного меньше пальца, тонкая, грубо вырезанная, но с множеством деталей, она изображала безликого человека с игральной костью в руке и множеством лучей нарисованных на спине. Протянув руку, Рассел поймал один из колышимых сквозняком маркеров и, нарисовав на кубе четыре точки, замер в раздумьях, а затем добавил и пятую, после чего бросил фигурку в тлеющие угли.
  - Ставка велика, пусть таким же будет и выигрыш.
  - Пусть. - кивнул мужчина, погрузившись в мысли.
  
  Небольшая, укрытая среди развалин дверь, закрылись за спиной. Узкая уложенная камнем тропа среди густых зарослей, затёртые до блеска поручни, фонарный столб с тусклой, горящей даже днём лампой.
  - Ты уже бывала у них. - не спросил, но утвердил, желая услышать пояснения.
  Поморщившись, она втянула руку в рукав и, отвернувшись, пошла вперёд. Хруст бетонной крошки под ногами, щебет не подозревающих о грядущем птиц, старые одноэтажные дома, разговор на повышенных тонах за закрытыми ставнями, стук молотков.
  - Другая. Извлечь. Дурман. - всё же ответив, когда они удалились на достаточное расстояние.
  Он ждал продолжения, но того не последовало. Вскоре, мысли перешли к более насущным проблемам, и он оставил чужое прошлое запертым в шкафу.
  - Тебя отправили помочь. Но ты знаешь, чему предстоит помогать?
  Она повращала рукой, неоднозначно прищурив глаз.
  - В общих чертах. Бригада с десятого поста отвечает за главный отвлекающий манёвр. Это важнейшая из задач. Хоть от неё и не зависит успех штурма, она во многом решит общий исход. Задача моей группы, прикрытие и отход. Твоя, прикрывать меня.
  Два скептичных взгляда встретились и отскочили друг от друга.
  С улыбкой похлопав себя по груди. - Хотя бы, не попорти то, что есть.
  Восьмиэтажные громады, покрытые следами давно минувших сражений. Чёрные, мазутные пятна, там, где некогда горели машины. Придорожные канавы, со сваленными в них обломками, после расчистки улиц. Брёвна и балки, подпирающие стены бетонных ангаров. Не закопанные ямы коллекторов, вскрытых для выкуривания партизан. Затопленные улицы с мостками, сколоченными из подручных материалов, поверх наполненных землёй топливных бочек и снарядных ящиков.
  - Я знаю, что спрашиваю тебя больше для моего самоуспокоения... Но может, ты смогла бы мне кое с чем помочь?
  Вопросительно заурчав, она приблизилась.
  - Если всё выгорит... Да даже если и нет, мне и моим людям придётся уйти. Придётся оставить почти всё, забрав только самое нужное. Но я не... Правильно ли мы поступаем? Мы собираемся пройтись по головам. Головам слабых, не желающих войны, приспособившихся... Как мне вести в бой, зная, цену нашей победы?
  - Семья. - она рубанула ладонью, отделяв одно от другого, а затем взяв часть, указала в сторону.
  - Все они, моя семья. - с грустью в голосе и снисходительной улыбкой на устах. - Проклятье. Чем больше думою, тем большим безумием мне всё кажется. Через год или два после конца, не спорю. Но сейчас? Большая часть моих людей, глупые дети, выросшие на рассказах о героических отцах и бесчестной победе оккупантов, воспитанные теми кто в своё время не выступил против... Ну вот предположим они победят, и что потом...? Всех с собой не взять. - с чистым отчаяньем и толикой паники. - Те, кто останутся, могут выдать тех, кто сбежит. Беглецы, потеряют всё кроме жизни, оставшись на выжженной земле. С кем остаться!? Где я буду нужнее...!?
  Заметив её недовольный, даже суровый взгляд, мужчина осёкся, представив себе, как выглядит со стороны. Двухметровый громила, взволнованно треплющийся о своих проблемах. Только эти проблемы касались не его одного. Осознание того, что ещё можно свернуть, изменить решение, возможно отвратив великую беду, свербило в затылке. И чем ближе был Рубикон, тем сильнее страх скручивал кишки, грозя безразмерным бедствием.
  Многоэтажки остались позади, сменившись краснокирпичными зданиями, теснящимися друг к другу, за крышами которых уже виднелся водный простор.
  
  ***
  
  Остановившись, чтобы перевести дух, пара присела на край забора, опоясывающего разветвлённое здание с частью уцелевшего названия. "Больница имени Нико... No2" У неё не было крыши, отсутствовали все окна и двери, в нескольких местах проглядывались следы копоти. Буйные заросли оплетали ржавые трубы игровой площадки. Просторный холл, за широкими окнами покрывал завал из множества больничных карт, бумаг, мебели и некогда белоснежной медицинской утвари.
  - За теми домами спустимся вниз. Будет бой за доки. Если справимся и не завязнем в охране, успех. Людей больше чем достаточно, но решающей будет скорость.
  Она взглянула на часы, затем продемонстрировала их спутнику.
  - Мы, раньше чем нужно. - коротко кивнув. - Бригада ещё не на позиции. Да и десятый пост те ещё тормоза. Как раз есть время всё проверить и кое-куда заскочить.
  
  Зайдя в ближайший из домов, они пошли вглубь. Обшарпанный интерьер, мусор вдоль стен, гнилые, поросшие мхом ковры, осыпающаяся побелка, отсыревшие объявления на вздувшейся фанере. Двери всех квартир были открыты. Одни, по воле хозяев, другие несли на себе следы непрошеного вторжения. Преграждая лестницу, на первых ступенях лежал большой холодильник, с выпотрошенными внутренностями, до краёв заполненный рваной обувью. Без труда поставив его на ноги и откинув в сторону, Чучел сделал два шага, прежде чем услышать шорох. Риса указала пальцем вверх. Напарник кивнул.
  Медленно и беззвучно ступая среди мусора, они поднимались всё выше. Другие этажи, были копиями первого. Разруха, гниение, тлен. Внезапно замерев в нескольких ступенях до конца последнего пролёта, она указала назад, поводив пальцем между двумя соседними дверями. Не доверяя, но решив не разделятся, Чучел кивнул.
  Сорванная с петель, груда курток под разогнутыми крючками, вырванные из страниц книги. Центральная комната была аскетично пуста. Несколько фотографий на стенах, свисающие с потолка кабеля, подтёки и пятна там, где прохудилась крыша. Свернув в кухню, не заходя внутрь, Чучел внимательно огляделся. Гарнитур, с которого были сорваны все фасады и дверцы, глянцево белая печь с разбитым чревом, пустая птичья клетка возле заклеенного бумагой окна.
  Внезапно, за спиной раздался треск, чьё-то падение, затем вскрик и звуки борьбы. Неуклюже развернувшись в узком дверном проёме, вскидывая оружие, он нацелился на соседнюю комнату. Игривое ворчание, треск ткани, глухой удар. Вылетев вперёд спиной, малолетний парнишка приземлился на лопатки, еле слышно щёлкнув зубами. Ободранный и грязный, щуплый, с загорелой кожей и шрамами на руках, он выхватил перочинный нож, собираясь бросится на обидчицу, когда его окрикнули.
  - Эй! Лучше к ней не подходи.
  Лишь махнув ножом в его сторону, подросток бросился на девушку. Пара движений и тело снова отправилось в полёт, приземлившись на обломки шкафа. Прогнившие до рыхлости, плиты ЛДСТп развалились, смягчая удар. Вскрик боли, шипенье, неразборчивая брань и в обидчицу полетел разнообразный мусор, среди которого встречались и осколки стекла. Отступив, она расстегнула куртку, демонстрируя арсенал и, нападки мгновенно прекратились.
  - Вам конец. Вас всех порежут. Я вас закапывать не буду. Станете крысиным дерьмом. - бормотал ребёнок, сжимая оцарапанную руку.
  - С какой банды?
  - А что, не видно! - он продемонстрировал грязно жёлтый платок, привязанный к петельке одного из карманов.
  - Парней с десятого поста видел?
  - Иди, полижи собачьи яйца.
  Одной рукой поймав малолетку, другой покрепче ухватившись за рваньё, Чучел поднял его из мусора и, оторвав от пола, выставил за окно. Повиснув на высоте четвёртого этажа, обитатель заброшенного дома тут же стал куда смирнее, изо всех сил ухватившись за руку.
  - Если тебе нечего мне рассказать, нам незачем разговаривать.
  - Десятки сегодня тёрли с Варяшкой! - не внятно выговаривая слова, затараторила подвешенный. - Час назад может. Все на понтах, с валынами. Варяжка психанула, а затем пришли заводские и она ушла с ними. Меня послали следить за портом... - он замолчал, не зная, что ещё рассказать.
  - Если это всё. - Рассел начал опускать руку.
  Внезапно, прильнув к нему, девушка покачала головой. До того твёрдый и безжалостный взгляд, сейчас полнился грустью и состраданием. Но губы оставались сомкнуты, возможно, даже с усилием.
  - Да я и не хотел... Так, просто...
  Вернув парня в дома, он поставил его на пол. Секунда, и ему в руку вонзился нож. Бросившись наутёк, парнишка нырнул в дыру у основания стены, перебравшись в другую квартиру.
  - Тварь! - больше с удивлением и досадой, чем злостью.
  Не глубоко вогнанный хилой ручонкой, нож сам выпал, стояло напрячь мышцы. Антисептический порошок, кровоостанавливающий гель, несколько скобок и большой лист пластыря, довершивший ремонт конечности.
  Выглянув в окно, Чучел оглядел округу. Дом слева, были частично разрушены не то бомбой, не то шальным снарядом. Тот, что справа, чуть съехав вниз по склону, кренился к реке. В просвете меж ними, хорошо просматривались невысокие краны, серые здания порта, невнятные конструкции из металла и жести, а также множество ящик, бочек и контейнеров, стоящих рядами и сваленных в кучи. Пришвартованные в небольшом закутке, в три ряда стояли однотипные, прямоугольные баржи. Чуть выше по течению, на берегу лежало с десяток крупных посудин и несколько катеров. Ниже, спрятанные под крыши ангаров, темнели силуэты нескольких буксиров. Особняком, в отдалении от берега, покачивался небольшой боевой корабль, с гроздью моторных лодок на привязи.
  - Вроде, всё как и говорили.
  Кивнув собственным мыслям, он уже сделал несколько шагов к двери, когда заметил, что девушка не двигается. Опустив остекленевший взгляд на пол, созерцая несколько блестящих капель крови, она ушла глубоко в себя. Не понимая, что происходит, он решил дать ей время. Прошла минута, другая, короткий кашель, с целью привлечь внимание. Она же, резко отступив на два шага, не отводя застывших глаз, прижала руки к груди. Проследив за взглядом и не найдя в каплях нечего удивительного, Чучел буркнул.
  - Ну что ещё?
  Миг, и ожив, она встрепенулась и, оскалившись, порывисто вышла из комнаты. Не зная, что сказать и стоит ли вообще говорить, он вышел следом.
  Тёмные лестничные пролёты, шелест нанесённой ветром листвы, ржавая калитка заднего двора, поваленные набок, поросшие мхом, рассыпающийся от ржавчины скутер. Появляясь на песке у перекошенной карусели, пересекая игровую площадку, маленькие следы обрывались у подвального окна соседнего дома. На потрескавшемся асфальте дорожек, явственно проступали очертания классиков, и нескольких надписей, с сердечками на конце. В небольшом закутке, прикрытые сенью рябины, светлели два небольших, явно новых креста, в пору таким же маленьким могилкам.
  - Зайдём кое-куда. - бросил не оборачиваясь, уводя в сторону от порта.
  Через две пары домов, они вышли к переулку, на противоположной стороне которого, особняком стоял минимаркет, между горожанами, называемый не иначе как "Приют". Одноэтажный, с высокими потолками и жестяными стенами, он представлял собой удручающее зрелище. Подтёки ржавчины, отслаивающаяся краска, засохшие кусты разросшейся живой изгороди, парковка с утрамбованными машинами и горами обломков, сметённых с основных дорог. Только прикрытые фанерой и брезентом окна, да еле заметная тропа, ведущая к боковой двери, выдавали в нём признаки обитания.
  
  Взмахом руки, поприветствовав часового, залёгшего в небольшой секретке под крышей, Чучел неспешно и без резких движений подошёл к двери. Остановившись напротив глазка, он дождался, пока его опознают. Щелчки щеколд и дверь открылась.
  Внутри было темно. Те тонкие лучи света, что проникали через щели в стенах и крыше, позволяли видеть лишь силуэты интерьера, но и этого было достаточно, чтобы составить картину творившегося внутри. Полный бардак. Всё что можно сломать, было сломано, а остальное испорчено с максимальным усердием. Даже плитка на полу была разбита и частично вырвана. Половина стеллажей рухнула, кассовые островки превратились в огрызки, небольшие тематические магазины по сторонам торгового зала, использовались место мусорок. Вентиляция, системы пожара тушения, освещение и камеры, фрагментарно болтались под сводами. Подводя некую черту, на самом большом из рекламных баннеров, краской было начертано. (Четвёртый дивизион был здесь.)
  - Идём. - негромко произнёс хриплый детский голос, и подсвечивая себе слабым карманным фонариком, дежурный смены повёл их в глубь зала.
  - Командир.
  - Старший.
  Или просто кивками, приветствовали Рассела малолетние обитатели минимаркета, встречавшиеся всё чаще, по мере приближения к центральному костру. От совсем маленьких, до подростков. Все как один, ободранные и худые, они прекрасно знали своего гостя. С каждым новым увиденным лицом, с каждым новым примеченным увечьем на маленьких телах, взгляд Рисы становился всё неуверенней и будто бы мягче. С отсутствующими пальцами, кистями и целыми конечностями, обожжённые, одноглазые и безухие, хромые и иссечённые шрамами. Каждый новый удар её сердца был больнее и громче предыдущего. Невольно сжатые губы побледнели. Пальцы сжались в кулаки.
  - ...всего неделю назад! А теперь бросать всё и бежать? - зло кричал один из подростков, одетый на порядок добротнее прочих.
  - Мои дела не твоя забота. - в ответ. - Но я тоже не собираюсь двигаться. - теперь обращаясь к стоявшему в центре подростку.
  - Вы хватаетесь за куски золота на тонущем корабле, в место того, чтобы искать себе круг! - возражал паренёк в очках. - Что вы будете делать, когда банды уйдут? Без их покровительства. Против восточных и оккупантов...?
  - Блеф, чтобы сместить нас. - уверенно отбивался третий, мелкий и крепкий словно орех.
  - Подумайте сами. Зачем мне это?
  - Ради твоей тупой мечты. - тут же парировал первый. - В городе ни когда не будет порядка. И точно не тебе его заводить.
  - Эй, сопли. - обратил на себя внимание Чучел. - Новости из совета. Скоро всему городу кранты. Всем собирать шмотки и к вечеру быть у водосброса. - приказным тоном, не обращаясь к кому-то конкретному.
  Собравшиеся вокруг очага, коих было не меньше трёх десятков, зароптали. Видя перемену ветра, троица смутьянов, вместо аргументов перешла на крик, обвиняя и кроя матом.
  - ...давай решим всё по-простому. - в руке крепыша появился небольшой нож. - Один на один. Кто сильнее тот и прав.
  Толпа поутихла, выжидая, что ответит парень в очках. В место него, снова заговорил Чучел.
  - Ты не понял? Десять туз. Всему конец. После него жизни не будет.
  - Стариковские байки. Нет никакого плана. Это только для того, чтобы подвинуть нас с территории.
  - Какая у вас может быть территория? - вкрадчиво и с напором. - Уймись.
  - Или что, дылда? Ударишь меня, при моих людях? - не унимался парень в шапке. - Твоё время прошло, настаёт наше. - собравшиеся поддерживали выкриками.
  - Действительно. Ваше. - спокойно и вдумчиво.
  Извлечённый из кобуры пистолет, заткнул глотки, заставив всех слушать. Коротко оглядев собравшихся, Чучел передал его парню в очках. Их взгляды встретились. Напуганный, сметённый и неуверенный, с твёрдым и решительным. Приняв его, примерив в руке, почувствовав вес, наставник дылды, внезапно для всех, заплакал. Горько и грустно.
  - Пф. Слабак.
  - Прости. - еле слышно, поникнув всем телом.
  - Что ты там стонешь?
  - Простите меня. - и подняв голову, вскинув оружие, весь расправившись, парень в очках несколько раз нажал на спуск.
  Никто не дрогнул, и не вскрикнул. Все будто того и ждали. Отсветы пламени блестели в глазах, плясали на осунувшихся лица, подчёркивая давно зажившие шрамы. Ни одна из пуль не попала в цель, несмотря на то, что та находилась всего в десятке шагов. Отмерев, парень в шапке набросился на стрелявшего, принявшись бить его что есть сил, при этом, не пуская в ход, убранный за пояс нож. К нему присоединилось ещё двое в таких же шапках, что стояли возле очага, а также подросток орех. Третий, тот, что был в хорошей одежде, попятившись, плюхнулся на задницу, но быстро вскочив, так же поспешно скрылся в собиравшейся толпе.
  Вдруг, бросившись вперёд, в несколько сильных и точных ударов раскидав шпану, Риса отбила бездвижное тело. Толпа зашевелилась, там и тут в руках начали появляться ножи. Выступив вперёд, Рассел положил руку на автомат, другую протянув перед собой на уровне пояса.
  - Опять лезешь. - зло шепелявя, прорычал парень в шапке.
  - Он лежит. Уймись. Время рассудит, кто был прав. - затем громко и чётко, командным тоном. - Каждый вправе выбирать, остаться или уйти. Место сбора водосброс на территории десятого поста, за два часа до заката. - и забросив на плечо поверженного, медленно приходящего в себя стрелка, направился в сторону задней двери.
  
  Она, не двинулась с места. Охваченное забытыми чувствами, сердце захлёбывалось в неровном ритме. Маленький мир внутри ней накренился, выровняв весы, обычно склоняющиеся лишь в одну из сторон. Никто кроме неё, не замечал, как задыхаясь, медленно умирает маленькая девочка, всё это время прятавшаяся среди мусора, сражённая одной из пуль. Её залитый кровью глаз трепетал, ища спасение в той, кто не могла помочь.
  Тело напряглось, чтобы сделать шаг, разгрести завал, припасть на колено, склонится над маленьким тельцем, он воля другой, не позволила. Для неё, умирающий, был всего лишь маленькой особью хищного вида, от которого не стоит ждать нечего хорошего. Оскорблённая грустью к столь ничтожному происшествию, Риса развернула тело и, подчиняясь приказу отца, неспешно направила за спутником.
  С каждым шагом, по мере того как сердце сбавляло свой темп, её власть всё слабела, и к моменту, когда девушка оказалась на складе, исчезли вовсе.
  Склад был хорошо обжит. Фанера и ткань, разделяла спальные места на многоярусных нарах. Те, кто мог построить или имел силу захватить, обитали в уединённых хоромах внутри деревянных ящиков, и самодельных хибарках. Мостки от стеллажа к стеллажу, выставленная обувь тех, кто сейчас отдыхал, сушащееся на верёвках бельё, тусклый свет мало ватных лампочек, запитываемых от солнечных панелей на крыше. Мебель из того, что было под рукой, вёдра и тазы для сбора конденсата из самодельных испарителей, печки из обычного кирпича и принесённой с реки глины, клетки с курами, грязные игрушки и запах прогорклого хлеба.
  Разворошённый событием, "Приют" приходил в движение. Одни готовились к исходу, другие к решительным действиям. Необоснованно спешные сборы, толчея возле нескольких дверей подсобных помещений, куда на хранение сдавались ценные вещи, еда и оружие. Обеспокоенные суетой ясельники, тщетно пытающиеся привлечь к себе внимание. Ссоры и разборки среди не согласных.
  Резко остановившись напротив сбившихся в группу, самых маленьких обитателей приюта, Кристина вцепилась в опору стеллажа, отказываясь куда-то идти, твёрдо намереваясь оказать посильную помощь. Не физическая, но ощутимая оплеуха от другой половинки, дала понять её отношения к данной идее. Не снизойдя до аргументации, Риса нанесла ещё один удар. Кристина продолжала стоять на своём, отказываясь уходить. Ответом была лишь злобная насмешка.
  - Риса! - со сдержанной раздражённостью окрикнул Рассел, уже стоящий у приоткрытой двери, из-за которой лился яркий свет.
  Зажмурившись, она замотала головой, прижавшись к металлу, выразительно взглянув на детей.
  - Они справятся. Как справлялись и раньше. У нас есть дело, по важней. - чувствуя как фальшивит, но не в силах что-то с этим поделать. - Не справимся мы, у плана станет ещё меньше шансов. - видя, что слова не действуют, он отпустил дверь и сбавив пыл, направился к спутнице. - Не захватим баржи, бежать удаться только лесами. Думаешь, они дойдут? Двести километров, без дорог, прячась от преследования?
  - Заставлю. - с хрипом и безмерной жестокостью.
  Скептически приподняв левую бровь, он сбавил шаг, пытаясь разгадать смысл сказанного. Зажмурившись, она снова замотала головой. Будто извиняющийся, полный слёз, взгляд оторвался от дола, устремившись к тому, кто был ей не безразличен. В то время как уста, растягивались в хищной улыбке. Ноги резко подкосились, и Кристина почти упала на колени, повиснув на всё ещё держащейся за опору руке. Ошарашенно глядя на спутницу, Чучел лихорадочно метался между мыслями о том, что делать дальше и тем, что скажет её отцу, если сейчас бросит эту безумную девку.
  - Эй!? - взяв её за плечи, ловя ускользающий взгляд. - Соберись. Да что блин с тобой...?
  Только взглянув на неё под этим ракурсом, или из-за того что впервые так пристально смотрел, Чучел заметил прогалину в её волосах. За аккуратно отведённой в сторону прядью, обнаружился круглый шрам. Их взгляды встретились. В её, больше не было ни капли чувственности и сострадания.
  Пальцы отпустили металл, взявшись за обрывок консервной банки. Взмах, отскок, капли крови, стекающие по рассечённому подбородку. Медленно поднявшись, не разрывая зрительного контакта, но глядя будто насквозь, Риса расстегнула куртку и, взяв цилиндрическую гранату, выдернула кольцо. По-прежнему пронзавший насквозь, взгляд указала на толпу, собравшуюся перед дверями.
  - Риса. Нет. - скованный ужасом, он попытался встать между ними, пока рука двигалась к кобуре.
  Улыбка безумного торжества померкла, сменившись печалью и отчаянной решимостью, а затем снова угрожающей яростью. Съёжившись, она окончательно поникла, будто безвозвратно потеряв что-то ценное. Опустошённая, опустив руку, Риса уверенным движением вставила кольцо и, вернув гранату на место, распрямилась, разведя плечи в стороны. Будто впервые заметив присутствие спутника, она кивнула на дверь и, не дожидаясь реакции, неспешно направившись к проникающему через щель свету.
  Не остановившись, его рука попыталась взяться за рукоять пистолет, и если бы тот оказалась на месте, без сомнений извлекла и направила оружие на спину удаляющейся девушки. Схватив воздух, пальцы неуклюже стукнулись о край пустой кобуры, отскочили, и сжались в кулак. Рассел не был уверен, выстрелил бы или лишь пригрозил, но в любом случае, если бы направил оружие на товарища, их совместный путь был бы окончен.
  
  ***
  
  Гомон множества неразборчивых голосов позади, слепящий свет, шум ветра, запах реки. Глубоко и ровно дыша, Риса боролось с приступом злости, за собственную слабость и потерю контроля. В памяти возник голос отца.
  - Всех не спасти. Одного, может двух, но не больше.
  Она знала это по собственному опыту. Дни голода, долгой дороги, поисков места, где можно начать новую жизнь или хотя бы переждать непогоду. Отец совершал туже ошибку, пытаясь жить по старым правилам, в то время как мир уже перешёл на новые.
  
  Годы назад.
  Путь от одного населённого пункта к другому, поиски того что осталось в полузатопленных погребах, в сорванных с петель шкафах, на зарастающих полях. Замирая, при любом постороннем звуке, шурша словно мыши, двигаясь на небольшом отдалении от дорог. С трудом неся на плечах, не только необходимое в быту, но и вещи, принадлежавшие покойной сестре и матери.
  Расколов ножом кусок твёрдого мяса, Сайлас протянул его дочери, другой, чуть больший, передал сыну. Разлив вскипевшую воду, каждый добавил в неё по горсти разных семян, выделяемых в качестве пайка, для всех рабочих. Поёжившись, она повернулась к костру озябшим боком.
  - Будем в месте, как ни-будь протянем. - обнадёживающе высказался мужчина с широким лицом, и густыми бровями.
  Взвесив в руке суму с оставшимся зерном, мужчина в кепке с вышитым мотоциклом, покачал головой.
  - Если за последние месяцы этот мешок не уменьшился, значит давать стали меньше.
  - Ты же слышал что говорят. - возразила девушка в платке. - Дела пошли плохо. Возможно, нас и вовсе уволят.
  - Не раньше чем закончатся заводы, которые мы должны погрузить на машины этих ублюдков. - огрызнулся старик, курящий в стороне от костра, с головой закутавшись в старый ковёр.
  - Жене становится хуже. - сообщил молодой мужчина с грустными глазами. - Не знаю, сможет ли она завтра продержаться всю смену. Придётся просить прибавки, иначе не протянуть. - покачав головой в такт печальных мыслей. - Или так, или помирать. Хотя бы попробую.
  Подняв на отца полный грусти взгляд, Риса взглянула на мешок с зерном соседа. Отец отрицательно качнул головой.
  - Мы так не поступаем. - еле слышно. - Тогда чем мы лучше оккупантов? Нужно держаться за наши ориентиры. Кроме них, нам нечего не остаётся.
  
  Ночь сменил день. С трудом выбравшись из уже пустой палатки, Риса поёжилась. Ночь не была тёплой, как небыли и предыдущие. Солнце вставало всё позже, и грело всё слабей. Разбив тонкий слой льда, она умылась из бочки и оглядев лагерь, привычно не нашла мужчин. По ту сторону дороги, уже полным ходом кипела работа. Грабить многолетние сбережения, был тот ещё труд. Под тщательным присмотром, демонтируя всё, что демонтировалось и, ломая оставшееся, работники добивали вторую конвейерную линию.
  Короткие сборы, согретая на углях кружка горячей воды, вдох из давно пустой коробки, ещё пахнущей овсяными печеньем, три обжигающих глотка и в путь. Её работа была проста. Собирать все бумаги, чертежи и записи, относить в главное здание, а затем бросать в крошечный бассейн заводской душевой. Под вечер, когда бумаги набиралось выше бортиков, следовало облить всё бензином и поджечь. Чёрная от гари и копоти, по пояс заполненная пеплом от предыдущих дней, облезлая и обсыпающаяся, комната пугала. Но раз за разом, ей приходилось подходить к самому краю, чтобы забросить бумаги в дальний угол. Время от времени являлся надзиратель, несколько раз бил и лапал, обвиняя в нерасторопности, плохом качестве сжигания, и общей никчёмности. Из мести, вычленяя немногочисленные ценные наработки, из журналов учёта, расписаний, внутренних инструкций и бухгалтерских счетов, коих за десятилетия работы накопились целые тонны, девочка прятала их в укромный сейф, обнаруженный ещё в первые дни. Риса не знала, кто и как может ими воспользоваться, но это было и не важно. Главное, чтобы во вред врагу.
  Грохот падающих стен, рёв двигателей убывающих и прибывающих грузовиков, поторапливающие окрики, хищная насмешка надсмотрщика. День, прошёл как и другие. Упав на склон из бумаги, очередная кипа, спровоцировала обвал. Обеспокоенная тем, что бумага не разрыхлена в соответствии с указаниями, она принялась приводить всё в порядок, когда внутрь ввалилось троица.
  Держа под руки замотанное в тряпьё тело, они размахнулись и забросили его поверх тщательно сооружённой горы. Увидев свидетельницу, солдаты отшатнулись, а затем, переглянувшись, двинулись вперёд. Окликнув их на чужом языке, личный надсмотрщик, с улыбкой что-то сказал, а затем, подойдя, приобнял подростка. Чужие руки забегали по её телу. Скривившись в отвращении, бойцы оттолкнули сослуживца в сторону и, сплюнув под ноги, вышли.
  - Я за тебя поручился. Ты мне должна. - на ломаном языке. - Расскажешь кому, и убью твоего отец. А брат, пытать долго. Так что, тсссс. - приложив палец к её губам, и подмигнув, провёл по ним.
  Окрик из коридора, заставил его скривиться. Ответив на своём языке, бросив последний хищный взгляд, он вышел из комнаты.
  
  Вечером, она промолчала. Не потому что боялась угроз. Но потому, что все и так знали.
  - Суки, гады, падлы! - орал убитый горем вдовец, разнося пустую палатку. - Есть у кого пистолет?! Дайте мне оружие и я, я... - вырвав из пня колун, он направился в сторону лагеря.
  - Куда!? - его схватили. - Хочешь, чтобы и нас? А ну сядь...
  Началась потасовка. На сторону смутьяна вступили ещё двое, но против, было больше тридцати человека. Скрученный, он был усажен под дерево, в ожидании рассвета, для того чтобы быть отправленным восвояси.
  Тёмные тучи сомкнулись над последним просветом. Задул порывистый ветер. Раньше обычного, уведя детей в палатку, Сайлас принялся тихо собирать вещи.
  - Тут больше не безопасно. Палатку придётся оставить. Но нечего. Найдём новое место. Еды у нас дня на три. Может, поймаем какого-нибудь зайца или собаку. Поблизости есть метеорологический комплекс. Может его ещё не до конца...
  Поймав отца за руку, сын указала на их суму с зерном.
  - Эта не наша. Ремешок не такой. - открыв её, он зачерпнул из глубины. - Пшено пополам с сорной травой. Той, ядовитой травой, которую мы пробовали прошлым летом.
  - Ну нечего. - после долгой паузы. - Отсортируем. Постараемся поймать что-нибудь.
  Сняв рубаху, Риса хотела была надеть под неё ещё что-нибудь, когда отец заметил синяки.
  - Кто это сделал?
  Достав листок с чертежами, девочка угольком намалевала уродливых человечков, изобразив, как один бьёт другого. Затем, показала и ноги, со следами от пинков. Отец замер, с трудом вымолвив лишь.
  - Кто?
  Тогда она нарисовала пагоны, и подобие иностранных букв на грудной нашивке.
  - Ну... Ну, он же тебя не покалечил? Просто наказал?
  Она неуверенно кивнула.
  - Вот. Нужно его простить. Нужно... - запнувшись. - Уйдём, и забудем этот как... - он снова замер.
  Резко, словно включённый на небе, по палатке забарабанил дождь. Несколько минут прошло в молчании.
  - Не ходи туда. - тонкий девичий голос. - Солдаты сильны, вооружены и не прощают обид. Смерть от голода, не худшая и возможных. - она оттянула ворот рубахи, прикоснулась к телу, к бёдрам. - Я потерплю. - с издёвкой и укором, напоминая о прошлом.
  Острый и суровый взгляд механических глаз, замер, как и вся прочая мимика. Расстегнув сумку, Роман достал дневник и, раскрыв на первых страницах, принялся читать, словно мантру. Снаружи донеслись звуки новой перепалки. Дрогнув, Сайлас потерянно огляделся, затем неуверенно поднявшись на ноги, вышел наружу. Шелест отдаляющихся шагов, трещащий шорох, с которым из древесины вынули мачете для рубки ветвей, металлический шелест точильного камня по стали.
  
  Опустилась ночь, сырая и тёмная. По жестяному листу, накрывавшему кострище, барабанили срывающиеся с листьев, крупные капли. Кто-то тихо плакал, кто-то украдкой ел, но большинство уже спало, когда убийца принялся за дело. Неплохо видя в темноте, действуя с методичной чёткостью, которой был научен в военном училище, не щадя никого.
  На всё, ушло около часа. Столь долгого, что казалась, вот-вот наступит рассвет. Но солнце было ещё далеко. Замерев у костра, отбрасывая на палатку длинную тень, Сайлас думал, что скажет детям, как оправдается перед собой, и перед женой, когда встретит её в следующей жизни. Небо расчистилось, показались звёзды, лунный свет озарил землю. Полукругом, пройдя по небосводу, яркие точки чужих светил, начали растворяться в светлеющей синеве. Костёр давно угас. В нём тлели лишь мелкие угли. Подходило время идти на работу, но в палаточном лагере висела гробовая тишина.
  
  Постучав в дверь медицинского вагончика, человек замер в ожидании. Новый стук, и ещё один. После пятого дверь открылась.
  - Чего тебе! Ты время то видел? - возмутился хирург.
  Оттолкнув его, отец вошёл внутрь и, пройдя к столу, принялся на него что-то вываливать. Отряхнув влагу оставшуюся на рубашке после прикосновения промокшего до нитки земляка, перебежчик хотел было высказаться, но побоявшись быть бит, промолчал. Вдруг, он заметил кровь, на собственной руке, а затем и на одежде, там, где к ней прикоснулся вторженец.
  - Где зацепило? Покажи.
  Подойдя к столу, он обомлел от ужаса. Вытряхивая из сумы, в которую насыпали зерно, на стол падали золотые и серебряные украшения, монеты и скомканные деньги. Все они были измазаны кровью. На одном из перстней, висели обрывки кожи, на серёжке, мочка уха. Отступив на шаг, не найдя рукой опоры, врач сел где стоял. Обернувшись на шум, глядя сверху вниз, с бесконечной ненавистью в механических глазах, мужчина произнёс.
  - Плата, которую вы потребовали за лекарства для дочери. - взяв из шкафчика нужный препарат и развернувшись, вышел, хлопнув дверью с такой силой, что она сорвалась с одной из петель.
  Придя в опустевший лагерь, солдаты нашли множество тел, пустые сумки из-под зерна и единственную не запятнанную кровью палатку, в которой остались лежать вещи никому не известной женщины и ребёнка.
  
  ***
  
  Обхватив отбитые бока, парень в очках горько заплакал.
  - Он так и не простил меня. - захлёбываясь от слёз. - Я никогда не хотел быть любимым ребёнком. Не моя вина... Как он не поймёт, он же старший...? Всё же так очевидно!
  Медленно ухватив его за грудки, наставник крепко встряхнул подопечного, заставляя собраться.
  - Будешь раскисать, когда всё закончится. - преодолевая собственные эмоции. - Они поверят только тебе. Ты должен вывести все, кто согласится. Пускай только треть. Да хотя бы с десяток. Доведи их до места сбора. - до треска сжимая ворот.
  - Варя ушла с десятниками. Где её теперь искать?
  - Не беспокойся. Она с головой дружит. Вперёд не полезет. А если и... На тот берег я её не пущу. - внимательно глядя во влажные глаза ребёнка. - Теперь ты сам по себе. Делай всё, что считаешь нужным. - и медленно отпустив, поднялся на ноги.
  Мелко закивав, будто раскачиваясь, опустив взгляд, а затем, уверенно взглянув на наставника, он поднялся следом.
  
  Через квартал, зайдя за угол академии водного транспорта, Чучел развернул спутницу к себе лицом.
  - Что за хрень!? - со сдержанным гневом.
  Она отвернулась, ненамеренно разжигая гнев.
  - Что ты собиралась сделать? - взяв её под локоть.
  Подняв смеренный, безэмоциональный взгляд, Риса коротко покачала головой. Его пальцы больно стиснули руку. Вспыхнув, резко ударив в болевую точку, она разжала захват и, отступив на два шага, мотнула головой в сторону спуска.
  - Ещё раз выкинешь подобное дерьмо... - резко жестикулируя. - Я не посмотрю что ты его дочь...
  Он, смотрел с иступлённой злостью, она, с присущей ей резкостью.
  - Всё это, я делаю ради таких, как они. Не прощу.
  Отомкнув уста, Риса хотела уязвить в несоизмеримости собственных возможностей и стремлений, подсказать оставить лишнее, чтобы спасти самое важное. Но слов не было. Затем, пришло понимание тщетности любой из попыток. Когда дохляк будет спасён, они уйдут, чтобы больше некогда не вернуться в ещё один выжженный край. Помня, что не стоит вглядываться в глаза мертвеца, пусть тот ещё дышит, она отвернулась.
  
  Подцепленные корнями и подточенные водой, бетонные стены подпиравшие склон, пошли трещинами, а местами и вовсе рухнули, погребённые под оползнями. Тонкие ручьи, петляя среди грязи и камней, стекали на дорогу и, пересекая её косыми линиями, впадали в общий сток. Скамейки среди густых зарослей кустарника, стволы не удержавшихся на склоне деревьев, стальные тросы, уходящие под завал, обломки кирпичной стены и перекрытий. А сверху, нависая над склоном, кренилось знакомое здание, потерявшее часть фасада, не пойми как, до сих пор стоящее на кромке холма.
  Дойдя до поворота, за которым виднелся охранный пост, Чучел свернул в сторону и, пробравшись сквозь заросли, заглянул за парапет, ища как бы спустится. Пробравшись следом, но куда тише и проворнее чем широкоплечий громила, Риса косо взглянула вниз. Егоза среди ветвей и листвы, шипастый забор, какой-то мусор, местами провалившаяся крыша барака. Пренебрежительно фыркнув, при попытке напарника перебраться на ту сторону, она вернулась на дорогу и, оценивающе выглянув из-за поворота, пошла в сторону поста охраны.
  - Эй. Куда!? - полушёпотом и долей раздражения на неразумную.
  Сообразив, холодея от того, что может произойти, он ломанулся обратно. Не зная, боится больше за план или за её жизнь, нагнав девушку, Рассел попытался было ухватить её за куртку, но ловко вывернувшись, она ткнула его в туже болевую точку, и руку сковала болезненная судорога. Взгляд из-за плеча, резкий кивок в направлении кустов, тонкая улыбка хищника. Отступив в сторону, прижимая к себе напрягшуюся конечность, он ни как не мог разубедить себя в том, что заметил в её взгляде что-то печальное, надорванное и сильно несчастное.
  Ногтём, постучав по грязному стеклу, за которым сидел часовой, Риса поманила его пальцем. Прикоснулась к губам, к впадинкам на оголённой шее, ухватила себя за пряжку ремня, изобразив вожделение, другой рукой потерев пальцем о пальцы, намекая на деньги. Удивлённо ухмыльнувшись, охранник скрылся в глубине помещения. Через пару минут, двери поста отворились, и наружу вышло четверо. Не понимая чуждую речь, но видя голодные взгляды, она двигались, и извивалась, медленно, самозабвенно танцуя, будто забыв где находится. Руки втянулись в куртку и, взявшись за её пояс, приподняли вверх, оголив живот. Одобрительные возгласы и жесты со стороны публики. Лишь один, на чих пагонах было больше лычек чем у прочих, не испытывал ни каких эмоций. Подняв брови, она подступила к нему, и вожделенно закрыв глаза, изогнулась, запрокидывая голову. Возгласы усилились, улыбнулся и старший. Приоткрыв глаз, она любезно улыбнулась и, извиваясь снова начала поднимать куртку, оголяя всё больше...
  Внезапно, из-под одежды показался ствол мелкокалиберного, короткоствольного автомата с интегрированным глушителем, заряженного дозвуковыми патронами. Лица собравшихся исказила гримаса ужаса. Три коротких очереди, и все четверо оказались на земле, изливая кровь из новых отверстий.
  Неуверенно выйдя из-за укрытия, напарник удивлённо ухмыльнулся и, взяв автомат за цевьё, поспешил к спутнице.
  
  Прислонившись спиной к разбитому ящику, Риса украдкой выглянула из-за его края. Парк брошенных ржаветь под открытым небом, никому ненужных машин, ряды раскинутых меж столбами, полусгнивших сетей, протяжно поскрипывающий кабелями, рамные краны. Ни часовых, ни патрулей, ни каких попыток разделить пространство на сектора или подготовится к штурму. При осмотре тела и помещений поста, не нашлось ни средств связи, ни журналов смен, ни каких либо намёков на прочие средства охранения. Некогда стратегический важный объект, был заброшен и не функционировал.
  - Видимо доклады разведки впервые оказались верны.
  Прикоснувшись к его руке, она указала на корабль. Удивлённо взглянув на неё, почувствовав, как что-то качнулось внутри, он кивнул.
  - Сопровождает караваны из барж. Уже несколько месяцев на приколе. - достав небольшую шкатулку, Рассел извлёк из неё наушник на проводе и повернув тумблер запустил передатчик. - Принесли водку. Что там с пивом? - небольшая пауза. - Есть кто? Пиво когда будет?
  Шуршание и треск, резкий щелчок и в наушнике раздался голос.
  - Пиво уже несут. - тяжело дыша, с фоновым шумом. - Ещё немного и выпьем.
  - Варешку встречали?
  - Да. Она с нами. Хотели проползти крысиной норой. Не пролезли. Идём к недотроге.
  Выглянув со стороны спутницы, Чучел нашёл взглядом бетонный короб подстанции. Находившийся на другой стороне порта, прикрытый кронами ив, он вплотную прилегала к склюну холма. Вскоре, спрыгивая с веток на крышу, россыпь чёрных точек залегла на местности.
  - Много собутыльников. - с нескрываемой радостью в голосе и улыбкой на устах.
  - Семьи у каждого, сам понимаешь. А твои кенты? Готовы к застолью?
  - Сейчас узнаю. - набрав трёхзначное число на миниатюрной клавиатуре. - Братья, вы где? Бухло на столе, а вас всё нет.
  Никто не ответил, ни через минуту, ни через три. С отчаянной злостью ударив по доскам укрытия, Чучел снова набрал трёхзначный код.
  - Там все трезвенники и зожники. Будем... - внутри шкатулки загорелось два красных диода. - ...накидываться без них. - с трудом не сбившись и с неизменным голосом закончив предложение. - Мы, если честно, уже пригубил четыре рюмки. Пьяным не выгляжу.
  - У нас пока нет стаканов. Но как найдём, выпьем не чокаясь. - изменившимся, более сдержанным и сдавленным голосом.
  Убрав шкатулку и проверив оружие, Чучел указав спутнице на небольшую бытовку, вблизи крепления цепи державшей баржи, и первым вышел из-за укрытия, устремившись к следующему. Машина, груда сушильного оборудования, и наконец синий контейнер. Одновременно уперевшись спинами в рифлёную стену, пара замерла, переводя дух и прислушиваясь. Ни окриков, ни визга сирены.
  Вдруг, где-то в стороне центра города, раздался громогласный взрыв. Невольно задержав дыхание, мужчина ненадолго замер, а затем выдохнув. Скинув сумку, он достал брикет, завёрнутый в полиэтиленовую плёнку. Две иглы, небольшая коробочка с заводным механизмом, гнездо в которого поместился заранее заряженный конденсатор.
  - Если нас заметят, стреляй без остановки. Мне нужно будет всего несколько секунд... - заметив, что она смотрит на его дрожащие руки, Чучел схватил одну другой. - Потом беги. Рванёт сильно. И сразу назад, на баржи.
  Выглянув из-за угла и убедившись, что чёрные точки подобрались совсем близко к буксирам, Чучел снова спрятался, и крепко сжав кулаки, несколько раз ударил затылком рифлёный металл. Удивлённо глядя на него, она усмехнулась, не выказывая ни толики волнения. Искоса стрельнув недовольным взглядом, Рассел перехватил брикет и снова выглянул в сторону группы.
  Рассредоточившись по всей площади, большая часть укрылась. Лишь несколько безоружных, перескакивали с буксира на буксир, готовились к пуску двигателей. Хлопнув спутника по плечу, Риса указала на корабль. Выбравшись на палубу, с дюжину моряков глядели в сторону центра города.
  - Сейчас! - громким шёпотом.
  Пригибаясь, под прикрытием груд хлама, пара бросилась к цели. Поднимаясь над рабочими кварталами, клубы чёрно дыма, стали столь объёмными, как если бы горел нефтяной завод. Сверкнув, вспыхнуло на том конце цепи, когда начала гореть термитная смесь. Разбрызгивая искры и капли раскалённого металла, с шипением гаснущего в воде, дымное пламя поглотило самодельную конструкцию. Обернувшись, моряки не сразу поняли что происходит. Снова вспыхнув, цепь сорвалась с петли, и с шипящим бултых, скрылась в зеленоватой воде.
  Взрыкивая, отплёвываясь маслом, один за другим, буксиры начали отходить от берега, выруливая на большую воду. Дрогнув, управляемая из рубки, орудийная башня начала поворачиваться, спешно наводясь на противника. Маневрируя, буксиры бросился удирать за корму корабля, прочь из зоны обстрела. Вжавшись в укрытия, оставшиеся на берегу, замерли, надеясь не засветиться в тепловизионном прицеле. Лишь двое, на противоположном конце цепи, не поспешили залечь, продолжая бежать.
  Подрагивающий от страха, взгляд Рассела обежал пустую погрузочную площадку, без единого укрытия, затем сорвавшись с края, опустился к зеркалу воды, из которого торчали штыри арматура, гнилое дерево, и обрывки жести от сброшенной вниз тары. Улыбалась, излишне широко размахивая руками, делая необычайно широкие шаги, Риса всё сильнее уходила вперёд и в сторону, стремясь к стоящему в стороне, небольшому сараю, пристроенному к грузовому контейнеру. Довернувшись до крайнего положения, орудие дало короткую очередь. Выйдя с противоположной стороны буксира, отрикошетив от стоячей воды, снаряды взмыли в небо. От резкого грохота, волосы на спине главы одно из банд, встали дыбом, а ноги чуть не подкосились от ужаса. Секунда промедления и башня пустилась в обратный путь. Видя, как на него движется тридцать миллиметровый ствол, из последних сил борясь с желанием, нырнуть с пирса, став калекой и предателем, но оставшись в живых, Рассел всё хуже управлялся с собственными ногами. Взгляд помутнел и сузился до небольшого круга, перестало хватать дыхания, сбился шаг и наконец, запнувшись о еле заметный выступ бетонных плит, он рухнул, протянув вперёд руки.
  Короткая очередь просвистела над его головой, развалив в щепу несколько оставшихся позади ящиков. В мгновение покрывшись мурашками размером с кулак, спина изошла холодным потом. Скрюченные пальцы схватились за крошащийся камень и что есть сил, потащили вперёд. Преодолев последние метры, не то ползком, не то на четвереньках, подрывник залёг за массивным натяжителем цепи. Новая очередь пробила укрытие навылет. Бабину из сантиметрового листа, электродвигатель, размером с колесо грузовика, редуктор с собачью будку и цепь толщиной в руку. Утерев посечённое осколками лицо, трясущимися руками, он достал заветный брикет. Саднённые пальцы выдернул предохранитель конденсатора и предохранитель часового механизма, после чего установили устройство у основания натяжителя. Выплюнув ещё несколько снарядов, башня замерла, когда по ней начали стрелять со стороны сарая. Ответ не заставил себя ждать.
  Брызги щепок, обрывки жести, шорох осыпающейся ржавчины. Подкалиберные, аккуратно шили укрытие, словно иглы бумагу. Разрывные, оставляли дыры размером с коровью голову, перемалывая всё в труху. Взметнувшись со старой рухляди, пыль частично застила обзор, но не для тепловизора. Реагируя на попытки высунуться, наводясь на белые проблески среди быстро светлеющих обломков, орудие било без остановки.
  Улучив момент, Чучел бросился наутёк, невольно считая секунды до взрыва. Запоздало замеченный, он успел получить вдогонку лишь несколько снарядов, когда мгновенно расширившееся облако горячего дыма, ослепило электронику. Отброшенная вверх и в сторону на несколько метров, цепь рухнула в воду. Сбитый потоком воздуха, подрывник кувыркнулся, слово подброшенный верх ногами кот, и сильно ударившись об бетон, рухнул возле самого края, лишь по воле удачи не сорвавшись в воду.
  Шипящий свист реактивной гранаты, хлопок, стрёкот автоматов. Взревев моторами, судно начало быстро разворачиваться. Не успев сманеврировать, потерявший половину хода после первого обстрела, замыкавший буксир был вспорот длинной очередью, и сразу вспыхнул. Другие же, сблизившись достаточно чтобы не попадать под удар, пошли на таран. Не бронированный, но всё же крепкий, борт выдержал столкновение. Рубку сильно качнуло, стрельба прекратилась, а циркуляция наоборот ускорилась. Выскочив на палубу, несколько моряков попытались отстреливаться, но были мгновенно убиты. Начался штурм.
  Задыхаясь, прижимая к телу израненную руку, Рассел поднялся на ноги, и быстро оглядевшись, неверной походкой, спешно направился к укрытию спутницы. Обрывки железа на двух опорах, отдельные доски и пара стеллажей внутреннего убранства, были единственными, что пережило обстрел и близкий взрыв. Сразу заметив куртку, прожжённую во множестве мест, изорванную осколками, он с замиранием сердца потянул за ткань, но к собственному удивлению, извлёк лишь одежду без её обладательницы. Внезапно, где то совсем близко застрекотал знакомый автомат. Подняв голову, Чучел увидел Рису, стоящую среди бочек, в сорока метрах позади и ведущую шквальный огонь по солдатам, бегущим от речного вокзала.
  Трое, упали, сражённые или раненные, четвёртый залёг за опору крана, открыв беспорядочную стрельбу. Резкий свист со стороны сползающих по склону зданий, и вскрикнув, последний вывалился из-за укрытия.
  - Цела!? - обеспокоенно и радостно.
  Перезарядила магазин, она игриво и самодовольно подмигнула, указывая на скрытый бочками бетонный блок, с рытвинами от попаданий, но заметив раны товарища, поспешила помочь.
  Тем временем, штурм корабля пошёл не по плану. Что-то внутри яростно рявкнуло, и из двух воздухозаборников вырвалось пламя, почти сразу сменившееся чёрным дымом.
  Крови было много. Левую руку до самого локтя посекло множеством неглубоких царапин. Там и тут из кожи торчали осколки металла. Немного зацепило бок, и плечо, несколько прилетело в лицо. Антисептик, широкие повязки, кровоостанавливающий гель, пара обезболивающих уколов. Мотнув головой, немного придя в себя, Чучел огляделся.
  
  Накинув тросы на скобы, бойцы десятого поста, выводили сцепки из барж на большую воду, где подхваченные другими буксирами, те отправлялись вверх по течению. Рваной цепью, из дальнего угла шла длинная вереница бойцов, тащащая на себе цинки с боеприпасами, тяжёлые пулемёты и ракетницы. В противоположной части порта, тёк вялый позиционный бой. Загнанные в зале ожидания, полицаев, еле сдерживал отделение повстанцев.
  Из подсумка донеслись тихие, но требовательные, цикличные щелчки шкатулку. Достав её неверными руками, Рассел вставил в ухо наушник.
  - Как ты там бос? - из динамика.
  - Где вас блядь носит?! - прорычав в микрофон.
  - Нечего не могли поделать. Обстоятельства. - нагло, без толики сожаления о содеянном.
  - Где вы сейчас? - более сдержанно.
  - Мы на юге от центра.
  - Что вы там делаете? - сквозь зубы, бледнея не то от злости, не то от кровопотери.
  - Нас перехватил старик Юна. Сказал, что вас там и без того дох...
  - Слушай мою команду! Переходите под его подчинение, с одним условием. Вы не при каких условиях не идёте в первых рядах. Похуй что он скажет, и чем будет грозить. Не смейте там помереть. - легитимизируя фактическое предательство.
  Короткая заминка.
  - Понял вас. - с некой неуверенностью.
  Связь оборвалась. Зло утрамбовав устройство, опершись за край бочки, Чучел поднялся на ноги. Со стороны КПП через которое они вошли, бежала ещё одна группа бойцов. Слабо вооружённые, не руководствуясь мерами безопасности, они двигались плотной группой. Проводив их неуверенным взглядом, ещё раз мотнув головой, командир без подчинённых, направился к последней сцепке.
  
  Стоя на носу буксира, держась за выступающую вперёд перекладину, Рису нависала над непроглядно тёмной водой. Услышав позади себя, знакомые, тяжёлые шаги, она обернулась и, улыбнувшись, спрыгнула с борта на палубу. Рука исчезла в недрах рваной куртки, и вернулась обратно с пакетом орехов. Треск скорлупы, хруст поедаемого ядрышка, тонкая, будто бы насмешливая улыбка на лице.
  - Где ты их взяла?
  Не ответив, она протянула упаковку. Он не отказался. Её яркий, искренне весёлый взгляд, встретился с его, удручённым и немного напуганным. Придвинувшись, он тихо произнёс.
  - Мы лезем в пасть тигра. Держись ближе и возможно оба вернёмся... - не став договаривать.
  Достав наполненный ватой пузырёк, Рассел проглотил небольшую таблетку.
  - Транквилизатор до боя, плохой знак. - прокомментировал подошедший боец с дорого выглядящим автоматом за спиной.
  - Ригель! - радостно улыбаясь
  - Чучел. - чуть менее радостно, пожимая протянутую руку. - Ещё на той неделе давал награду за твою голову, а поди ж ты как всё вышло. Водное перемирие.
  - Возможно, лучше бы всё оставалось по-прежнему. - присаживаясь на кнехт.
  - Возможно, и хорошо, что бойцы остались без такого командира. - хищно скалясь.
  Порывисто встав, Чучел упёрся в мощную грудь старого врага. Злые взгляды встретились, испытывая друг друга на прочность.
  - Запомни это чувство и держи до самого конца. - Ригель.
  - Обойдусь без сопливых.
  - Да ладно тебе. - закидывая руку на плечо. - Возможно, сегодня помрём. Лучше думай о том, как крутиться после и где найти членов совета.
  - На кой они сдались?
  - Они это начали, на них должно и закончится. Вся эта кодла, Дикс, Геля, Джерк и остальные. Принесём их головы оккупантам, и тогда они отпустят вожжи...
  - Что!? - с изумлением. - Ты собрался с ними договариваться?
  - А ты думаешь, буду варианты? - усмехаясь. - Этому плану больше десяти лет. О нём даже бобры в курсе. - сурово и раздражённо. - Если те, кто сверху не отреагировали, значит им наш план на руку. Каждый будет использовать его ради своих интересов. Неплохой шанс запрыгнуть в вагон, так как других не намечается.
  Рассел не ответил, распыляя ухмылку Ригеля.
  - Вижу и у тебя есть намётки по этому поводу. Но, не советую переходить нам дорогу. Хотя, в одиночку ты и моего питона не задушишь. - демонстрируя, начинающийся от пояса кулак.
  Раздражённо отмахнувшись от насмешника, Чучул вернулся на кнехт, крепко задумавшись.
  
  ***
  
  Рассекая водный простор тупым лбом, буксир медленно шёл вверх по течению, без труда таща за собой гружёные мясом баржи. Около восьмидесяти бойцов поста занимали правый борт. На левом расположились те, кого называли Бесами. Организованные повзводно, десятники отличались от регулярных войск оккупантов, лишь обмундированием. Развалившиеся без всякого контроля, грязные от угольно пыли, почти все из Бесов курили заранее заготовленные самокрутки. Терпкий запах, сродный тому, что витал в храме Откровения, стелился над холодной водой. Мерно пыхтел дизель, журча, закручивались течения, хлопая тканью, стонал разгулявшийся ветер.
  Внезапно вскочив, сбросив в себя обмундирование, один из десятников сиганул с борта. Пара секунд и поднявшись из воды, голова начала отдалятся, направляясь обратно к порту. Припав на колено, молодой боец вскинул винтовку, целясь в затылок. Другой, что был постарше, опустил её ствол, указав в сторону приближавшегося берега.
  Пологий в отличие от противоположного, он был плотно застроен невысокими домами. Бетонные плиты набережной, подстриженные кусты, свежевыкрашенные заборы, стекло и лакированное железо, пластик и мрамор. Удивлённые и напуганные лица остановившихся прохожих, наблюдающих за тем, как над городом по ту сторону реки, поднимаются всё новые клубы дыма. Опустив взгляд, один из зевак, обратил внимание на приближающиеся сцепки. Изъеденное ржавчиной железо, грязные, вооружённые люди, ожесточённые взгляды. Резко развернувшись, человек на набережной бросился бежать, поняв, что грядёт.
  Отцепившись, замыкающий буксир чуть ускорился, а затем уперевшись в борт крайней баржи, рыкнув двигателями, принялся толкать его в сторону берега. Также поступили и руливые других сцепок. Шоркая дном о скат набережной, баржи продолжали движения, вполовину сбавив ход. Перескакивая на бетонный парапет, вооружённые люди, разматывающейся лентой, устремились в направлении ближайших кварталов. Загрохотали первые выстрелы. Не разбираясь, пули губили всех, кто попадался на пути первой волны. Чем глубже уходили рейдеры, тем громче становилась стрельба. Следом, по одной, сходили организованные группы. Собираясь в колонны подвоя, взводы устремлялись к заранее намеченным целям. Когда до моста оставалось около сорока метров, сошла большая часть пассажиров, а вместе с ними Чучел с напарницей.
  - Туда. - указав стволом автомата на ближнюю сторожевую вышку, одну из нескольких окружавших съезд с моста.
  У её основания, там, где первые пролёты соединялись с насыпью, рявкнул взрыв. Взбегая по склоны, два десятка бойцов ворвались через свежую брешь. Вспыхнул бой.
  Добравшись до небольшого зданий контрольно пропускного пункта, Рассел ударом ноги распахнул хлипкую стеклянную дверь в алюминиевой раме. Длинная очередь в престарелого охранника, ещё одна по убегающему клерку. Риса не отставала. Женщина в строгом костюме, мужчина в робе техника, и ещё один с залысиной и очках. Не встречая сопротивления, убивая всех, кто попадался под руку, пара прошла сквозь здание, выйдя во двор.
  Окружённый стенами, с вышками по углам, пост представлял собой небольшую базу, разделённую на части тремя перепадами высот. Запоздало, взвыла серена оповещения. Из окон углового здания, открыли вялый пистолетный огонь. На одной из вышек, затараторил пулемёт. Громко шипя, оставляя дымный шлейф, со стороны пролома, вылетела реактивная граната, поразив огневую точку.
  Присев за бетонным колпаком, болезненно скалясь, Рассел вцепился в левую руку. Местами набухшие от крови, бинты начали сползать. Осушив половину фляги, в след за новой таблеткой, он обратился к спутнице.
  - Закрепимся здесь, и будем держаться до заката.
  Сев рядом, она улыбнулась, с хрустом разжёвывая очередной орех.
   
  Глава 5 Нежеланная встреча
  
  - И что ты хочешь, чтобы я сделал? Поднял всех на штурм? - скептично подняв бровь, с насмешливой улыбкой.
  Чем дольше молчал вошедший без приглашения, тем тусклее становилась улыбка.
  - Охотник сейчас там...
  Джерк замер, затем повёл бровью, и наконец, отомкнув уста, с удивлённой усмешкой выдохнул.
  - Тот? - неопределённо указав куда-то в сторону. - Который, со шрамом на горле? - чувствуя, как приходят в движение старые, накрытые пологом воспоминания.
  Достав перевязанную тесёмкой, небольшую тетрадку в кожаной обложке, Фокус бросил её на стол.
  - Твои деньги. Всё, что я накопил, всё, что ещё могу накопить. Я ставлю всё.
  - Ещё не забыл учения адептов? - с невесёлой улыбкой, занятый собственными мыслями.
  - Будь они прокляты. Но... Иногда они всё же бывают правы.
  Невольно взглянув на дочь, и лишний раз, убедившись в сказанном, Джерк взялся за голову и, взъерошив волосы, поджал губы. Короткий взгляд из подлобья, стук выбиваемой каблуком морзянки, слегка подогнутая внутрь, прикушенная клыком губа.
  - Не нужны мне твои гроши. - раздражённо откинув книжку. - Ещё не видано, чтобы я побирался.
  - Сила мёртвого поколения. Рука, что достанет даже из могилы.
  Недоверчиво взглянув сначала на него, затем на тетрадь.
  - Я много где бывал, многое видел, и со многими говорил. - достав из нагрудного кармана небольшой маячок иностранного изготовления, немного модернизированный родными технологиями. - Один раз, точно сработает. Максимальный заряд. Власть страха, в любом из выбранных тобой мест.
  Грустно глядя на то, что ещё совсем недавно вызвало бы восторг, негр ухмыльнулся, в то время как на лице растягивалась грустная гримаса.
  - Ты хоть понимаешь...?
  Фокус молчал, не отводя взгляда, не двигая ни единой мимической мышцей.
  - Столько трудов, вложенных денег, хождения по самой грани...
  Ожидаемо не получив ответа, взглядом ища спасения, он лихорадочно пытался придумать отговорку, хоть что-то, дабы отвратить, оттянуть, спасти хоть что-то из накопленных богатств... Короткий приступ жалости, сменился нахлынувшими воспоминаниями. Появились слова, варианты, как можно отбрехаться, избавится, нырнуть в одну из множества лазеек, растянувшихся во времени, но пропало желание ими пользоваться. Нечто жгущее, родившись под рёбрами, жарким выдохом вырвалось вместе с усмешкой.
   - Похуй. Гори всё огнём. - в глазах заблестел азарт. - Буду последним дураком, что сдержит полузабытое обещание.
  Проследив за толстяком, уходящим в окружении свиты из охранников и подчинённых, Фокус кивнул дочери, отправившейся своим путём и, поправив кепи, скрылся за каскадом из нанизанных на нить бус.
  
  Годы назад
  
  Медленно и аккуратно, чтобы не побеспокоить засыпанные снегом ветки, держась в отдалении от опушки, сиюминутно поглядывая в сторону элеватора, человек замыкал очередной круг. Стоящий на изгибе рельефа, окружённый полями и пустырями, без единого кустика на сотню шагов, элеватор выглядел неприступным. Ржавые жестяные стены, дыры, прикрытые плоским шифером, барабаны для отделения шелухи, сорванные с петель двери, трубы и ленточные конвейеры, дощатая пристройка, стоящая на высоких сваях. Наст вокруг был девственно цел, зимующие внутри совы не издавали ни звука, даже в самую холодную ночь, запах дыма не выдавал присутствие, но охотник знал, что его цель внутри.
  Он выслеживал её три недели а, затем, не сумев прикончить, преследовал четверо суток. Не по следам, лишь по косвенным зацепками, признакам, исходя из того, как поступил бы сам. Элеватор был идеальным местом. С одной стороны западня, с другой, крепость.
  Делая очередной круг, охотник не переставал думать.
  - Так вышло случайно, или он намеренно шёл именно сюда? Есть ли внутри запасы, или потайной выход, а может там убежище, берлога? Сколько людей внутри? Бросил ли он своих? Может, отправил с весточкой, пока сам выманивает на живца, или оставил наблюдать в стороне?
  Боясь упустить загнанную дичь, он не выпускал строение из вида. То и дело приникая к прицелу, в поисках малейших признаков движения. Всякий раз, заслышав стоны колышимого ветром металла, замирал, ожидая, что вот сейчас по нему откроют огонь, он час сменял другой, и нечего не менялось. Хруст снега под ногами, запах хвои, трепетания меховой оторочки капюшона. Сев на поваленный ствол, он закурил.
  - Я убью тебя. - еле слышно усмехнувшись, он кивнул собственным мыслям. - Убью, чего бы, не стояло. - хриплый, искажённый голос, напоминал помехи на исцарапанной пластинке.
  Мало-помалу, слепящая белизна дня померкла. Налетевшие тучи закрыли солнце. Неспешно, по одной с неба начали падать искрящиеся снежинки. Крупные, очень красивые. Всё больше и больше, до тех пор, пока видимость не уменьшилась до нескольких сотен метров. Тут то, из пелены и показались нежданные путники.
  Их было пятеро. Плотно закутанные в бесформенные, светло серые плащи, поверх пухлых курток, они тащили за собой массивные сани, закрытые плотно подбитым пологом. Держа путь вдоль границы поля, там, где под снегом лежала дорога, на север. Легко скользя на лыжах по запорошенному насту, глубоко вонзая палки, они тянули нелёгкую ношу, в ровном, давно выработанном ритме. Не останавливаясь, группа прошла мима заветного здания, и успела удалиться на границу видимости, когда ведущий вскинул руку. Медленно опустившись, рука указала на что-то, затем в обе стороны от находки.
  Зло ударив кулаком о дерево на котором сидел, охотник вскочил на ноги. Он знал, что они нашли. Знал, что не заметённые следы, приведут их к нему. Бежать, уходя от цели, или драться, выдав себя? Оба варианты портили план, отдаляя конец. Он задумался, затем поведя головой, цыкнул и, сняв со спины почти пустой рюкзак, положил его на землю, взяв в руку оружие.
  Путники поступили не так, как он ожидал. Они сделали куда хуже. В место того, чтобы пойти по следу, группа развернулась, направившись к зданию. Подбежав к опушке, охотник залёг, приникнув к прицелу. Треугольная риска была чуть больше человеческих фигур, примерно соответствуя дистанции двухсот метров. При взгляде с другого ракурса, у каждого за спиной обнаружилось по чехлу, заставив ещё раз обдумать решение. Всё гуще падающий снег застил обзор, размывая очертания. Палец, лёгший на спуск всё медлил. Взгляд из-за прицела, дабы оценить расстояние, снова через окуляр. Щелчок предохранителя вставшего в дежурное положение. Издав нечленораздельный, озлобленный звук, охотник поднялся с земли и, вернувшись на места, не отряхиваясь, уселся на дерево, продолжив ждать.
  
  Оставив ношу, хрустя снегом и наледью, несколько силуэтов обошли дом по кругу, аккуратно заглядывая в щели и бреши, после чего собрались в круг. Неразборчивый диалог, шелест задубевшей ткани, лязг мёрзлого железа, скрип отворяемой двери. Неспешно, перемещаясь от одного механизма к другому, пристально вглядываясь в полутьму, пришлые обследовали будущий ночлег.
  - Сверху. - резко, но спокойно.
  Сориентировавшись по стволу заметившего, повернулись и остальные, ещё не вполне различившие цель. Стоя на решётчатых мостках, идущих от пристройки, до каждого из механизмов, обитатель элеватора безмолвно и бездвижно наблюдал за людьми в серых плащах. Настороженное молчание продлилось чуть больше минуты.
  - Ты один? - заговорил самый высокий среди пришедших.
  Дёрнувшись от речи товарища, один из путников чуть не нажал на спуск. Закутанный так, что были видны одни лишь глаза, он походил на тряпичную куклу.
  - Нас трое. Я и моя семья. - искажённый холодом и долгим молчанием голос, казалось, был голосам самого строения.
  Не отводя оружия, все заозирались.
  - Пётр. - скомандовал высокий.
  Кивнув, человек с длинноствольным автоматом перестал замер за укрытием, сосредоточившись на обитателе, в то время как остальные продолжили обследовать тёмные закутки.
  - Они там. - медленно отняв руку от поручня, на который опирался, Фокус указал на один из механизмов.
  Расположившиеся в небольшом углублении, на высоте пары метров, невнятные силуэты пришли в движение. Среди соломы и рванья, укутанные с головы до ног, щурясь от бьющего в лицо света, ёжилось двое подростков.
  - Что вы здесь делаете?
  - Пытаемся не умереть от голода. - двигаясь также медленно, он указал на расчищенный от снега раскоп, на краях которого угадывались оставшиеся с осени зёрна.
  Скептически взглянув на палку-копалку, ржавый обломок мастерка, и заострённый штырь, оставшиеся на месте последней добычи, закутанный по самые глаза в задумчивости опустил оружие. Двигавшийся по стенам, луч чего-то фонарика остановился на небольшом люке, под самой крышей.
  - Что там?
  - Доски, трубы, коробки, много рваных мешков, гнёзда птиц.
  Оглядев все углы, пришлые собрались у ворот. Короткое совещание закутанного с высоким, и последний направился к лестнице.
  - Спускайся.
  Отец подчинился.
  - Доставай оружие, где бы оно у тебя не лежало.
  Снова подчинился.
  - И то, что у твоих детей.
  Из гнезда появилась рука, держащая пистолет за ствол.
  - До тех пор, пока мы здесь, подчиняешься мне. Ясно?
  
  ***
  
  Скрипнув полозьями в последний раз, сани замерли на железной решётке зерносброса. Разойдясь по элеватору, двое принялись укреплять периметр, приматывая и подпирая отвалившиеся листы жести, затворяя двери, занавешивать то, что не удавалось закрыть. Остальные занимались обустройством стана. На расчищенном пяточке расстелили лежанки, разожгли костёр, закрепив углы на чём придётся, растянули закрывавший груз тент, отгородившись от быстро темнеющего неба.
  - Чтобы не глядели на нас голодными глазами. - буркнул мужик с оспинами на раскрасневшемся лице, отдав отцу небольшой свёрток.
  Внутри было три початка кукурузы, несколько горстей мелкого картофеля, мешочек крупы и пара консервов. Передав еду детям, отец накинул на себя кусок шерстяного одеяла и, вернувшись наверх, продолжил наблюдать.
  Окончательно обустроившись, пришлые приступили к обеду. По мере того, как их тела согревались, а животы наполнялись пищей, до того тихие, голоса становились всё громче, а речь проще и обыденней. Высокий, был лидером группы. Человека с бакенбардами звали Пётром. Сняв с себя две верхних куртки и балаклаву, чернокожий заговорил без капли акцента. Последние двоя, приходились друг другу, то ли родственниками, то ли близкими друзьями, говором выдавали деревенское происхождение.
  - Эй! Ты так и будешь там стоять и пялится? - не выдержав, выкрикнул Пётр.
  - Кто-то же должен. - безразлично, даже не удостоив его взглядом.
  - Давай, спускайся. И детей своих сюда веди. - миролюбивым, но в тоже время командным голосом произнёс высокий.
  Нахмурившись, в последний раз посмотрев куда-то перед собой, отец подчинился. Через пару минут, троице сидела на самодельной лавке возле костра.
  - Ну, рассказывайте. Кто такие, откуда родом? - без затей начал Пётр.
  - Мы никто, родом с запада. - жёстко и коротко, но немного подумав, оглядев не удовлетворённых слушателей, Фок внезапно, и очень добродушно улыбнулся. - Шли к дамбе. Там говорят тихое место, и есть работа. Но не успели. Слишком много снега. Вот, пережидаем здесь.
  - Вы хотели дотянуть до весны на этом? - кивок в сторону границы раскопа.
  - Дети сильно вымотались. Нам нужно всего лишь перевести дух, и набрать припасов для последнего рывка.
  - До дамбы больше полутора сотен. Сомневаюсь, что вы дотянете.
  - Мы давно в пути. Уже привычны. А если не получится... - с тоской в голосе. - Другого выбора у нас всё равно нет.
  Снегопад усилился. Проникая сквозь бреши в крыше, редкие снежинки, огибая натянутый полог, падали на плечи и головы путников, таяли, недолетая до костра. Оставленные за стеной следы, стали почти незаметны. Зашевелившись, девушка сняла с головы капюшон, и оглядев собравшихся, остановила свой взгляд на отце. Сразу поняв, он тонко улыбнулся, но взгляд его потерял прежнюю уверенность.
  - А куда идёте вы? - обращаясь к Петру
  - Новотарманский. - будто не замечая, настороженные взгляды попутчиков. - У них был хороший урожай в этом году. Обменяем его на то, что уже кончилось и хорошо заработаем.
  - Вижу дороги нынче опасные. - взгляд отца указал на оружие, а возвращаясь на миг зацепился за дочь. - Мы же, предпочитаем не ввязываться. Идём лесами и прячемся при первом шорохе. Наше дело маленько. Было бы чего поесть, и где укрыться. - чем дальше он говорил, тем менее напряжёнными становились лица торговцев зерном. - Едим то, что удастся найти на полях и старых амбарах. Иногда поймаем кого. Рыбу там, зайца или птицу. Ищем место, где бы осесть.
  - Говоришь давно в пути. Никак не найдёт подходящее место?
  - Почему же, бывали хорошие места. Но я, ищу специфическое...
  - Отец, хочет вернуться в прошлое. - Кристина. - Не буквально... Хотя возможно и так.
  Фокус насторожился. Путники лишь усмехнулись.
  - Мой дед, учитель истории, утверждал. Всё циклично. - заговорил чернокожий. - Империи появляются вокруг лидера, и распадаются с его кончиной. На пепле вулкана всегда прорастает трава. - обернувшись к отцу. - Нам не вернутся к утерянному светлому будущему. Нужно создавать его под себя.
  Не выдержав спокойного и уверенного взгляда, Фокус резко отвернулся. Короткий взгляд на дочь, в сторону закрытой двери, на залетающий под воротами снег.
  - Опять ты со своей заумной болтологией. - возмутился рябой, почёсывая сальные патлы.
  - Иди лошадок покорми. - беззлобно, косо стрельнув хитрыми взглядом.
  Пришлые рассмеялись.
  - Он у нас отвечал за лошадь, кормил, ухаживал... - объясняя, сквозь смех. - Проще только говно лопатой кидать, а он... её... - новая вспышка общего смеха.
  - Теперь, наверное уже до самой весны, мощность нашей повозки, исчисляется в человеческих силах. - чернокожий.
  - А у вас есть карта? - обратилась к нему Кристина.
  - Какая тебе нужна?
  - Та, на которой есть мы и то, что южнее.
  Негр обернулся к старшему. Тот кивнул. Среди скарба, в санях нашлась связка тубусов, с кучей упакованных карт. Перебрав несколько и выудив пару нужных, мужчина расстелил их на спальнике. Небольшое расследование в поисках ориентиров, и прикоснувшись к участку дороги среди лесов, палец указал их месторасположение. Беглый осмотр внимательных глаз, обнаружил плотину, а также Новоторманский, но не заинтересовавшись ни тем не другим, пробежал по дороге уводящих на юг, остановившись на самом крупном горном массиве.
  - Какие здесь высоты?
  Извернувшись, чтобы взглянуть с её ракурса, чернокожий пригляделся к обозначениям.
  - Здесь и здесь пики в полторы тысячи. Есть по две, а вот здесь, большая гора, чуть выше трёх.
  - Полторы. Отлично. - еле слышно, взглядом прокладывая маршрут.
  В то же время, старший, обратился к отцу семейства.
  - Как тебя зовут?
  - Вёргер. - с мягким акцентом сглаживающим р.
  - Это, на каком языке?
  - Вёргер. Серьёзно? - рассмеялся Пётр. - Может Фёдор?
  - Würger. - очень точно выговаривая буквы, повторил чёрнокожий, не скрывая опасливого взгляда. - А я Jerk.
  Тонко и недобро улыбаясь, до последнего не разрывая зрительного контакта с сыном историка, отец обернулся в старшему.
  - А тебя?
  - Полукс. - легко и беззаботно. - Родом с юго-запада. Путешественник, авантюрист, вольный мушкетёр...
  - Не неси чепухи. - нахмурился Джерк. - Купили здесь, продали там. Тем и живём.
  Не став углубляться в расспросы, Фокус понимающе кивнул, он затем, заметив, чем занимается дочь, резко насторожился.
  - И что же такого особенного в том селении, у дамбы? - продолжил знакомство Полукс, затем поспешно. - Если секрет, можешь не говорить. Просто, любопытства ради.
  - Шамана. - с деланной неохотой в голосе
  - Шамана?! - с насмешкой. - Прости. - отвернувшись, выставив открытую ладонь. - Не подумай дурного. Просто это очень... необычно, чтобы кто-то в наше время искал шамана.
  - Давно. В юности, я был у него. И он провёл ритуал. Меня много рвало, и я видел сны наяву. В ту ночь, я понял, чего хочу. Десять лет я следовал тому, что понял в ту ночь. Но затем мир изменился и мои ориентиры... Настало время моим детям вернутся на верный путь. - он посмотрел на дочь и обомлел.
  Закрыв глаза, она пальцем вела по карте, безошибочно попадая в линии дорог, до тех пор, пока не достигла южных гор. Вскочив, Фокус сжал кулаки. Вскочила и она. Шаг назад, а затем в сторону, за спину негра. Отец накренил голову, глядя негу прямо в глаза. То, чувствуя на себе руки беззащитной, юной особы, принял взгляд и ответил тем же.
  - Джерк? - озадаченный голос старшего. - Это не твоё дело. - вкрадчиво. - Это дело их семьи. Мы в чужие дела не лезем. Эй?
  Закрыв рот рукой, она обернулась в Полуксу, изобразив столь убедительную печаль и отчаянье, что он не смог продолжить.
  В безумной ярости ударив жестяной бок прямоугольного бака, Фокус пошёл прочь от костра, оставив после себя вмятину с крапинками крови. Недолгие мытарства в полутьме за механизмами, и поднявшись по лестнице, он замер на прежнем месте, глядя пред собой.
  Вскоре, разговоры у очага продолжились. Подкормленный щедрой рукой и направленный сестрой, втянулся и Роман. Истории семьи быстро сменились историями из путешествий. Драки, потери и прибыли, странные встречи и тяжёлые переходы. Внимательно слушая и подмечая каждое слова, к закату Кристина имела портреты каждого из чужаков. Атаман, с золотыми перстнями, два подручных из деревни, Пётр с повадками не то наёмника, не то приживалы, и чернокожий Джерк, компас прибыли небольшого отряда.
  - Возьмите меня с собой. - произнесла девушка, когда речь зашла о грядущем переходе.
  Собравшиеся переглянулись. Пётр, с тонкой улыбкой, отвёл взгляд. Испуганный брат обернулся к отцу, но тот, явно слышавший разговор, не пошевелил и бровью.
  - От меня будет польза. Отец много чему меня научил. Совсем не кройке и шитью. - взяв небольшой ножик, которым очищали печёный картофель, она принялась очень ловко крутить его в пальцах, после чего резким движением метнула в деревянную опору.
  - Ху-ху! Да ты у нас та ещё воительница. - Пётр с энтузиазмом, затем обратившись к старшему. - Возьмём?
  - Хороший трюк. Но это не совсем те качества, что требуются от торговца. - он перевёл взгляд на отца, и обратно на неё. - К тому же, подумай, что скажут люди, когда увидят молодую девушку, в компании пяти взрослых мужчин. Да и наши основные клиенты, это всякое захолустье...
  - Я знаю, где находится склад авиационного резерва.
  Повисла гробовая тишина. Теперь, не только старший оглянулся на отца семейства. Притворившись статуей, Роман лишь часто двигал глазами. Фокус, зевнув, переменулся с ноги на ногу, по-прежнему глядя куда-то перед собой.
  - И, где он? - спокойно, с излишне сдержанностью, затем насмешливо скалясь. - Подловила. Хе-хе. Склад резерва...
  - У южных гор. - совершенно буднично. - На небольшом плато, не отмеченном на картах. У перевала через...
  Зная, что не дождётся продолжения, Пётр взял одну из карт, которые она рассматривала и, найдя интересовавший её район, принялся тщательно обследовать линии и оттенки бурого. Без особого энтузиазма взглянув на товарища, Джек обратился к её брату.
  - Ты тоже там бывал?
  Тот кивнул.
  - Сможешь снова найти место?
  Отрицательное мотание головой.
  - А если окажешься поблизости?
  - Там было ужасное, бесчеловечное место. - со сдавленными эмоциями в голосе. - Я его забыл. Полностью.
  Не поняв, но решив не настаивать, Полукс вернулся к девушке.
  - А что в обмен?
  - Моя безопасность в пути туда. Припасы для моей семьи на три дня пути. Малая доля из того, что там будет.
  Минута раздумий, на протяжении которой взгляды сходились на командире.
  - Нет. - резко и скупо. - Слишком сладко. Да мы и не потянем.
  На её лице, появилась тень испуга и возмущения. Начав сворачивать карты, Джерк молча упаковывал их в тубусы. Деревенские перешёптывались.
  - То, что ты сказала, похоже на семейную тайну. Если бы я протрепался о чём-то подобном, мой отец переломал бы мне кости. - Полукс коротко взглянул на Фокуса.
  Что-то в нём, в его молчании и безучастности, пугала.
  - Слишком сладко... Не вижу подвоха, но пахнет им аж до рези. - искусственно наигранный, голос становился всё жёстче, а взгляд снова метнулся к отцу. - Не наш профиль... Слишком внезапно, слишком хорошо, слишком... - сбивчиво, будто перебарывая себя.
  Взгляд на отца. Тот смотрел в ответ. И в его глазах, читалась намерение заговорить. Выдать то, о чём он, похоже, узнал с самого начала. Знал и молчал, пока его не загнали в угол. Тяжело поднявшись, Полукс буркнул что-то про туалет, взял винтовку и вышел за дверь. Проводив его взглядом, Пётр коротко закивал, а затем, обернувшись к девушке, произнёс.
  - А я в деле. - приподняв бровь.
  Коллеги непонимающе воззрились на товарища.
  - Мы контракт не подписывали. - разводя руками. - Все здесь на добровольных началах. Я хочу уйти. - короткая пауза. - Со своей долей.
  Один из деревенских вскочил на ноги, неотрывно глядя чёрными бусинками глаз. Джерк с истерической усмешкой отвернулся. Кристинка кивнула. Не отводя взгляда, медленно отступая в густую тень, Фокус расплылся в мимолётной, зловещей улыбке.
  
  ***
  
  
  
  
  
  Медленно прикрыв за собой дверь, Полукс оказался перед белым простором. Ни деревца, ни маломальского кустика за которым можно укрыться. Сплошной снег, с еле заметными бугорками, да редкие стебли высохшего борщевика. Быстро покидая прогретое тело, тепло уносилось вслед за восточным ветром, поднимающим редкую позёмку. Скрипучим шагом, утопая почти по колено, он прошёл вдоль стены, до широкой щели в обшивке, через которую просматривалось то место, где стоял Вёргер. Вот только, его там не было. Смещаясь то в одну то в другую сторону, Полукс оглядел элеватор. Отца детей, нигде не было видно. Взгляд снова поднял к помосту, и подробно изучив его, нашёл два тёмных закутка, в которых можно было укрыться от взгляда, но не от пули.
  Чуть отступив, старший среди равных, приложил винтовку к плечу и, взглянув через мушку, примерился сначала к одному, а затем к другому укрытию. Одно из тонкой жести, второе, из хлипких реек. Осталось решить, в какое стрелять первым. Ставка была велика. Ставкой была его жизнь. Выбор был прост, стреляй, а затем попытайся оправдаться за убийства, или не стреляй, и попытайся убедить всех, что ты не предатель. Его слово, против слова чужака. Против слова, разыскиваемого всеми ведомствами, серийного убийцы.
  Руки заметно потряхивало. Ему уже приходилось стрелять в людей, но не в подобных ситуациях. Жизнь торговца на больших дорогах опасна. Покровительство оккупантов спасало от многих проблем, но имело и свои минусы. Вдруг, послышалась речь девушки. Руки повисли плетьми. Страшная мысль о том, что придётся убить и детей, повергла в шок. Это уже было нельзя объяснить никаким аргументами. Да к тому же, почти невозможно осуществить.
  
  ***
  
  Полукс не вернулся. Ни через пять, ни через десять минут. Вооружившись, постояльцы элеватора обошли строение несколько раз, в поисках следов. Короткая тропинка до ближайших механизмов, полузаметённый, жёлтый кратер, и уходящие прочь следы. Несколько окриков в сгущающуюся темноту белой пелены, несколько минут на морозе с прицелом у глаза, остановленная Джерком попытка выстрелить из ракетницы.
  - Нас будет видно за километры.
  - Это тот хрен, чьи следы ми выдели на опушке! - один из деревенских.
  - Елес, не шуми. - тот что с оспинами на лице, вглядываясь в снегопад. - Идём назад.
  - Это не нормальное дерьмо! - воскликнул он снова, стоило затвориться двери. - Чтобы шлёпнули, да. Но где кровь!?
  - Не шуми говорят. - со злостью осадил его Джерк. - Вёргер, ты кого-то видел?
  Короткий взгляд сверху в низ.
  - Отвечай, не то ушибу! - рявкнул Елес.
  - Врагов трое. Один, постоянно кружит вокруг здания. Других невидно. Наверно отдыхают.
  - Почему молчал! - ринулся злой и напуганный деревенщина, но поднявшись на несколько ступеней, замер.
  - Потому что они нечего не делали.
  - Кто они?
  - Это мне нужно у вас спрашивать. Они пришли вслед за вами.
  - Канашенские. - охнул Елес. - Крысы! - краснея от гнева. - В спину...
  - Ты, с оспинами. Как зовут?
  Онемев от столь резкой перемены в личности ещё недавно податливого бродяги, деревенский всё же ответил.
  - Янтык.
  - Хватай свою жопу в руки, Янтык, и беги из элеватора. Когда выстрелю, падай, затем лежи и не двигайся, пока к тебе не подойдут. У тебя будет несколько секунд на то чтобы выстрелить.
  - А не пойти б, тебе нахуй...
  - Риса.
  Продолжая отчаянно разглядывать снова расстеленную карту, она и не подумала отреагировать.
  - Кристина, будь хорошей девочкой, изволь съебаться за дверь и сдохнуть на несколько часов.
  - Пообещай мне год в горах. - с гротескной, детской серьёзностью.
  - Нет. - твёрдо и коротко, через стиснутые в оскале зубы.
  - Успокой свои таланты. Разкомандовался. - используя резкие, позёрские жесты, взял слово Пётр. - Слушайте сюда. Переждём непогоду, обыщем всё вокруг. Если не найдём, двинем к горам.
  - Посукс, был резко против. Вот вам и мотив для убийства. - снова подал голос Вёргер, глядя на Петра.
  - Слышь, поскуда. Ты ёбу дал!? Я всё время был здесь.
  - Был. Но, кроме того, был в сговоре с Канашенскими.
  Онемев от возмущения и наглости, Пётер, только и смог что закряхтеть. В то же время, деревенские, удивлённо воззрились на недавнего товарища.
  - Ну всё. - протянувшись к кобуре.
  - За правду и умереть не...! - выкатив грудь колесом.
  - Остановись! - Джерк.
  Застонав, Кристина впилась в голову, скрюченными пальцами.
  - Взялся за ствол, стреляй. - с ненавистью в голосе, но глядя на дочь.
  Резкий чих, крохотного, однозарядного пистолетика. Хлопнув себя по виску, будто пытаясь прибить болезненно укусившего комара, Пётр почувствовал под пальцами кровь, затем мир начал кривится и гаснуть. Резко выхватив спрятанный на балках дробовик, Фокус нацелил его на спины деревенских, обернувшихся на звук близкого выстрела. Радостно скалясь, преисполненная чувством выполненного долга, девушка развела руками. Соскользнув с указательного пальца, орудие убийства упала на мёрзлую землю одновременно с первым выстрелом дробовика. Четыре комплекта крупной картечи, по две на брата, осыпали спины Елеса и Янтыка. Не двинувшись ни на шаг, Джерк лишь закрыл уши руками, затем обернувшись, воззрился на девушку. Её лицо разительно изменилось. Больше не было скромной, нуждающейся в помощи... Её место заняла, не вполне уверенная в себе, но совершенно не переживающая из-за убийства.
  - Спасибо любимая, не подвела. - похвалил дочь.
  Та же, моргнув, с удивлением взглянула на свою руку, затем на оружие подле ног.
  - Ты. - обращаясь к последнему выжившему. - Вроде не дурак. Будешь говорить, будешь жить. - медленно спускаясь вниз.
  - Где Полукс? - с бесцветной, безнадёжной злостью в голосе.
  - Думою уже вернулся, и отчаянно пытается понять, что происходит.
  - Зачем ему это?
  - Он решил, что я узнал его секрет. Хотел убить меня, да только поздно понял, что это не решит проблему. - взглядом указав на детей. - Полукс, один и них.
  Молчание, вопросительный взгляд, медленное понимание.
  - Где доказательства? - сухо и скупо.
  - Его страх.
  - Он узнал отца. Отец в розыске. - Роман, надевая маску. - Подумал, что и тот узнал его. Мир тесен.
  - Чем будешь выкупать свою жизнь? - обращаясь к Джерку.
  - У меня есть товар... - кивок в сторону саней.
  Лицо отца не выказывало никаких эмоций.
  - Я знаю людей. - спустя несколько секунд панических размышлений, предчувствуя резкий грохот ружья. - Мы много где были, и много с кем виделись. Знаю много людей при деньгах. Покупателей из-за кордона. Говорю на трёх языках, смогу объяснится ещё на двух.
  Приставив приклад к плечу, Фокус приник к прицелу. Чувствуя, как пропасть подбирается к его ногам, негр засуетился.
  - Умею в радиосвязь. Читаю карты. Могу провести в любое из мест, где мы были. У меня есть заначка и укромное место, вдали от глаз. Я могу... - резко изменившись в лице, он бросился вперёд и, уцепившись за ствол, отвёл его в сторону, одновременно нанося удар ножом.
  Быстрое движение, бросок, и негр оказался на земле, раскинув руки, не понимая где верх, а где низ. Блеск механических глаз, недобрая ухмылка, ружьё на плече.
  - Смелый. Как крыса. - и отвернувшись, вернулся к огню. - Вынеси друзей за дверь. И не смей убегать. Ты ещё нужен живым. - с насмешкой в холодном голосе.
  
  Удар за ударом, с паузами на тяжёлое дыхание, кусок арматуры терзал мёрзлую землю. Тела успели остыть, на мир, опустится тьма, охотник, сделать несколько кругов, но первая из могил была лишь едва начала. Наконец, бросив тщетные попытки, Джерк положил тела одно подле другого, укрыв всех листами жести, по сторонам придавив их камнями и частями сельхоз техники. С силой и яростью, накопившейся за время работы, он начертил на стене белый крест.
  - Если он настолько тебя испугался, что решил убить, а когда не вышло, сбежать, бросив всё, зачем ему возвращаться!? - преисполненный гневом.
  - Потому что он не дурак. Если ты не заметил, бежать некуда.
  - Мы шли и в худших условиях!
  - Но, в этот раз, всё равно решили переждать под крышей. - искоса глядя на оппонента.
  Нахмурившись, Джерк опустил взгляд, задумавшись, затем перевёл его на вещи Петра, на границы раскопа.
  - Вы здесь в ловушке. - на выдохе, поражённый собственной догадкой.
  Подняв ломоть хлеба, как если бы делал тост, Фокус ухмыльнулся, а затем указал на место напротив себя.
  - Почему не сказал!?
  - Чтобы не вмешивать. Он бы вас не убил. Но твой командир, всё испортил. Слышишь, придурок! - выкрикнув в пол оборота, в сторону стены.
  - Нужен живым. - повторил Джерк. - Значит, у тебя есть план? Кто они. Сколько.
  - Он один. Он хитёр и жесток. Он мой враг. - немного подумав. - Он, был из этих. - проведя двумя пальцами по плечам. - Затем, можно сказать дезертировал, ради своих целей. Теперь он здесь.
  Продолжения не последовало. Чернокожий задумался. Мысли о побеге, перемежались идеями нападения на пленителей. Оружие, знак вопроса. Подготовка, знак вопроса. Ловушка, знак вопроса. Оборудованные позиции... Рассыпаясь песчаными замками, планы разваливались под натиском тёмных волн догадок и допущений. Элеватор был и убежищем и тюрьмой. Нельзя было утверждать даже то, находится ли противник на месте или ушёл пережидать непогоду.
  - Если пойдём в разные стороны, одни точно выживут. - Кристина, обращаясь к отцу.
  Медленно обернувшись к ней, с блестящими от гнева глазами, Вёргер воззрился на приёмную дочь.
  - Ещё смеешь предлагать подобное? - до того сдерживаемый, теперь гнев с брызгами вырывался наружу. - Прекрати рушить нашу семью.
  - Твою семью. В который, для меня нет жизни. Как ты ей говоришь? Слабая духом, ненадёжная, своевольная, мягкосердечная ...? Я это я!
  - Не ты спасла наши жопы. - указав на маленькую гильзу. - Наивная, дерзкая, малолетняя девчонка. Мы не можем позволить себе такой роскоши как сочувствие. В тот день я сделал свой выбор, и буду держаться за него, даже если придётся...
  - Силой загонять меня в клетку? - задыхаясь от возмущения.
  - Ты, помеха. - жестоко и резко.
  До того бушевавшие эмоции, мгновенно замерли. Её лицо, начало напоминать восковую маску. Черты ожесточились и посуровели. Он же, испугавшись собственных слов и хотел бы пойти на попятную, но не знал как. В то же время, тлеющее пламя собственной правды, продолжало жечь душу. Вёргер чувствовал, что она была для него чужой. Но она же, было его сокровищем, тем, что он оставит после себя. Той, кто разделял хлеб с его вечной любовью, той, кто хранит в себе орудие убийства... Той, ради которой стоит стараться.
  Снова взяв маску, Роман поднёс ей к лицу, но не надев, замер, не зная как поступить. Сказанное, было столь важно, что забудь он это, в другой раз может не понять происходящего, а это уже опасно. Ровное и не тревожимое совестью, занятое лишь созерцанием, сейчас колыхалось, волнуемое напряжением между ближайшими людьми. Переживание, грусть и раздражение, попытки понять и выбрать сторону. Надев маску, он замер, обретя душевный покой.
  Проникая сквозь бреши в крыше, снежинки падали на конструкции, устилая их ровным, искрящимся слоем. Тонкие следы подтёков там, где костёр прогревал воздух. Искры и пепел от сожжённых карт, медленно колышимые потоками жара. Надменная улыбка, скрещённые на груди руки, взгляд сверху вниз. Стоя на коленях перед костром, роняя слёзы не отчаянья, но глубокой обиды, Кристина стиснула кулаки, намереваясь ударить. Рука, онемела, отказавшись слушаться. Разъярённый до безумия, скрытый под длинной чёткой, взгляд вонзился в собственную конечность. Тонко подёргиваясь, она отказывалась подчиняться.
  - Да? Ну тогда на! - рванувшись вперёд всем корпусом, Кристину сунула руку у красные угли.
  Ужас в его глазах, был лекарством от её боли. С улыбкой, наслаждаясь шипением собственной плоти, она наблюдала за его приближением. Снег, вода из ведра, мокрые марли, присыпки и стерильный бинт. Впав в апатию, девушка не сопротивлялась, лишь шарахаясь от иглы с обезболивающим.
  Джерк не произнёс ни слова. Стиснув зубы, он сидел, глядя на прогретую огнём землю, с вкраплениями семян. Он твёрдо понимал, что с этими людьми ни в коем случае нельзя иметь никаких дел, а если уж вляпался, придётся идти до конца.
  - Вёргер. - тихо, но чётко и уверенно. - Нужно что-то решать. Какой у тебя план?
  Замешав часть спирта с водой из фляги, отец приложился к горлышку. Его лицо было каменно, и сурово.
  - Мы возьмём сани, выбросим лишнее, впряжёмся в них, и пойдём на север.
  - Он нас не выпустит.
  - Бритва Оккама. Простой путь, самый верный. Ему не разорваться. Либо он пойдёт за нами, либо останется стеречь.
  Сухо усмехнувшись, негр покачал головой.
  - Да он нас пристрелит.
  - Все наши действия можно расценить по-разному. - заговорит Роман. - И ни в одном он не будет уверен.
  - Пятьдесят на пятьдесят. - с невесёлой улыбкой, помотал рукой Вёргер.
  
  ***
  
  Ворота элеватора открылись с первыми лучами солнца, восходящего в чистом, утреннем небе. Впряжённые в сани, четыре фигуры в бесформенных одеяниях, ступили на свежий снег. Сделав небольшой крюк, они направились на северо-запад, прочь от слепящего солнца.
  Приподнявшись из образовавшегося вокруг сугробом, Варгас улыбнулся. Снег под его рукой дрогнул, и на свет появилась винтовка, закутанная в специальный, белый чехол. Резина окуляра приникла к линзе изолирующих очков. Несколько секунд он не двигался, рассматривая силуэты.
  - Те же, или другие? Четверо.
  Взгляд мимо оптики, не обнаружил отстающих, но наткнулся на начертанный на стене крест.
  - Трупов было трое. - снова к прицелу, размещая ведущего между рисками соответствующей дистанции. - Тогда, где ещё один? Могила приманка, чтобы заставить меня стрелять, а последний, меня накроет.
  Пробиваясь между металлоконструкциями, восходящее солнце, заставляло всё сильнее щуриться. Включилось затемнение линзы, и стало полегче.
  - Или он в санях? Просто заставил их вести себя, а тела его родных и одного из бродяг. Но если тела муляжи, то... то...? Он мог заставить одного из них остаться вместе с собой, чтобы сбить меня с толку. Или затесаться среди этих четверых. А может он сейчас уходит с противоположной стороны? - желание вырваться из сугроба, вспыхнуло, и погасло, задавленное новыми догадками. - Хочет, чтобы я ушёл за ними, а затем нагнать и убить в спину. Нет, нет... не там и ни тут. Три тела. Это они. Претворились и ждут, пока уйду.
  Тем временем, сани успели перейти первую гряду редкого кустарника, удалившись ещё на сто метров. Метнувшись обратно к строению, окуляр принялся изучать его, ища хоть что-то. И кое-что нашлось. До того стоявшая наперекосяк, дощечка в пристройке выровнялась, открыв крупную щель. Хищная улыбка озарила лицо охотника.
  - Там голубчик, там. Наблюдает. Но я не буду стрелять. Пока не буду. Таков мой ход. Теперь снова ходить тебе. Что будешь делать? Х-хх-х-ххх. - коварно посмеиваясь, больше не глядя в сторону всё удаляющейся группы.
  
  Когда дистанция до укрытия увеличилась до смертельной, Джерк немного повернув голову, взглянул на Вёргера. Хитрый прищур в блестящих зрачках, быстро бьющееся сердце в груди, холод в руках, ещё недавно гревшихся у костра.
  - Я понимаю, что могу рассчитывать, лишь на твоё слово, но буду хвататься даже за эту соломинку. Я хочу заключить договор. Хочу, чтобы ты пообещал мне, что отпустишь, как только мы уйдём достаточно далеко.
  Отец лишь ухмыльнулся, но в той ухмылке сквозила обеспокоенность. Демонстративно сбавив шаг, Джерку увеличил ношу семьи, из-за чего общий шаг замедлился, а ноги начали вязнуть в снегу. Поняв намёк, Вёргей буркнул.
  - С двумя условиями.
  Грань, по которой они шли, была тонка. Он почти чувствовал на себе взгляд заклятого врага. Любая мелочь могла разрушить элизию.
  - Если случится так, что мне понадобится твоя помощь, против охотника, ты её мне окажешь. Всеми силами, деньгами и людьми, пусть даже придётся пустить всех под нож.
  Подрагивая всем телом, негр с трудом сдерживал рвущийся смех.
  - Всё что у меня есть, я тащу за спиной. Все мои связи, ведут к жадным барыгам, и их припевалам. Все мои люди, остались в том элеваторе.
  - Скажи. - требовал отец.
  - Обещаю.
  - И второе. Моя семья. Ты позаботишься о ней, несмотря ни на что.
  - Обещаю, но... Та, другая, тоже твоя семья? - его интересовал не точность формулировки, а его ответ.
  С силой сжав тягловый ремень, отец будто раскалился. Движения стали резче, а шаг короче.
  - Она... - сначала, он не смог ответить, затем, не смог найти ответ.
  Перелески и поля, замёрзшая река, несколько буераков, руины какого-то предприятия, окраина болота, и наконец, густой лес. Оперевшись о ель, тяжело дыша, Джерк покачал головой и резко выдохнув, уселся на поваленный ствол. Прежний ритм с увеличенной нагрузкой, дался с трудом. Зачерпнув горсть колючего снега, Вёргер отёр лицо и, сбросив остатки, принялся разоблачаться. Керамические пластины бронежилета с санями за спиной, были слишком тяжёлым испытанием для тех, кто последние дни сидел на злаковой диете.
  - Здесь мы расходимся.
  Он достал заранее собранные припасы из числа тех, что принадлежали погибшим. Не подав виду, негр будто стал выше, избавившись от страха, предававшего сил последнюю часть пути.
  - Куда отправишься?
  - За южную границу. - с явной неохотой в голосе. - В городе, с единственным мостом через большую реку.
  Поняв о чём речь, Фокус кивнул.
  - Теперь, он будет искать и тебя.
  - Он обо мне нечего ни знает.
  - Зато знает Полукс. Когда он тебя найдёт, ничего не скрывай и не сопротивляйся. Ему нужен только я. Но помни, об уговоре. - и хищно улыбнувшись, направился в глубь леса.
  
  ***
  
  Выбравшись через небольшой лаз вблизи крыши, Полукс неспешно спустился по решётчатым ступеням. Шорох подошвы по железу, сменился хрустом мёрзлой шелухи и песта. Онемевшие от холода ноги подкосились, и он рухнул на колени, поле укутанных пеплом углей. Простёртые пальцы, мелко подрагивали от колющего жара почти погасшего очага. Поднявшись, взгляд обежал пустые стены. Лёгкий ветер колыхал занавеси, завывал в ржавых трубах. Остывший металл, покрывал иней и небольшие сосульки. Затоптанные, из земли проглядывали немногочисленные зёрна.
  Вскоре, снова начав замерзать, Полукс поднялся, и побрёл искать дрова. Вскоре, ноге привели его к гнезду, в котором укрывались дети. Среди ткани и сена, обнаружился небольшой клочок бумаги.
  "Спасибо, что не стал стрелять нам в спину. Отец не оценит, брат забудет, но я буду благодарна."
  Переохлаждённые, с трудом сократившись, мимические мышцы изобразили подобие вялой, он очень светлой улыбки.
   
  Глава 6 Цена не имеет значения
  
  Сверкая проблесковыми маячками, десятки машин мчались по одной из главных улиц. Пожарные, вооружённые лестницами и брандспойтами, сопровождаемые стражами порядка, при полной боевой выкладке, направлялись к одному из трёх громадных пожаров. Выбрасывая в небо клубы чёрного, едкого дыма, с трудом контролируемые поджигателями, очаги грозили наброситься на соседние строения. Редкие выстрелы, преимущественно гладкоствольного и малокалиберного оружия намекали на новый виток войн за территорию.
  Хмыкнув, отец отошёл от края крыши и, приблизившись к Джерку удовлетворённо кивнул. В то же время, на лице негра, читались практически обречённые, явно упаднические мысли.
  - Всему конец. То, что я так долго выстраивал. Все связи, все договорённости и противовесы... Ты знаешь, скольких нервов мне стоило померить братков из жд. вокзала и Николаивцев? А с каким трудом я выстраивал сеть информаторов? Как мне теперь найти покупателей на оставшийся товар? Моя репутация, мои инвис...
  По-дружески положив руку ему на плечо, Фокус отвёл Джерка в сторону, а оставшись наедине, схватил за грудки и, встряхнув, тихо зарычал.
  - Будешь гладить волосы на срубленной голове, после того как всё закончится! Взялся, делай до конца. Не разводи сопли. Ты бля лидер или говно в штанине?
  Блеснув раздражённым взглядом, Джерк оттолкнул его от себя.
  - Без тебя знаю. - и выйдя из-за угла, уверенными движениями отдав приказы, отправил бойцов на позиции. - Но если б ты только знал, какие замечательные то были волосы. - с грустной насмешкой, и подхватив автомат, последовал за своими людьми.
  
  Пробежав пальцами по гладким, металлическим наконечникам, рука экзекутора остановилась на предпоследнем из инструментов. Небольшой крючок, на конце которого располагалась зубчатая лопатка. Протерев спиртовой салфеткой участок чуть ниже груди, он чирканул по нему крайним зубцом, глубоко распаров кожу. Резко дёрнувшись, стиснув зубы, Саб отвернулся в сторону, но любопытство быстро вернуло взгляд к собственному телу. Проникнув в порез, крючок загнал под кожу лопатку, медленно начавшую перерезать плоть. Пленник забился в тщетных попытках унять боль. Когда карман был закончен, экзекутор взял одну из ампул и, откупорив её, залил раствор внутрь. Резкий химический запах, шипение и хлюпанье, безудержный крик невообразимой боли.
  
  Переулками и подворотнями, мимо заброшенных зданий, с каждой минутой встречая всё больше людей. Плохо вооружённые, нищие и дезорганизованные, все они шли по собственной воле, исходи из своих убеждений. Все они, знали о плане. Многие, видели его составителя, вещавшего о счастливом будущем города, после всеобщего восстания. Но никто не знал, в чьи руки он попал многие годы спустя. Группы сливались в толпы, толпы с общий поток, центростремительно движущийся к будущему фронту, вдоль стены, центральной части города.
  - Возьмём центр, избавимся от оккупантов, установим свои порядки... Тогда-то и заживём.
  - Я буду много есть. - поддерживал другой. - Даже если не буду хотеть, всё равно буду жрать. До тошноты. И не всякую кашу и хлеб, а мясо и фрукты.
  - А у меня, будет горячая вода. Когда захочу, открою кран и наберу себе ванну. Как в старые добрые.
  - А за проход по мосту будем брать взятки с чужаков, и на это жить.
  - Теперь, мы с женой сможем завести и прокормить детей. Может даже двух сразу.
  В тоже время, другие горожане.
  - Нужно будет успеть добраться до машин, которые удаляют чипы. Благо детей подколоть не успели.
  - Главное не задерживаться. Периметр выключат, и выбраться из города не будет проблемой, но когда подойдут ближайшие гарнизоны...
  
  Чем ближе они подходили, тем сильнее радостные голоса, контрастировали с бледнеющими лицами говоривших. Страх и сомнения всё крепчали, подпитываемые желанием скрыться в каком-нибудь закутке.
  Вёргер не испытывал ни того ни другого. Если будет нужно, если дрогнут и ринутся вспять бесконтрольные толпы, он, готов идти в одиночку. Уже много лет, он жил одним, и не изменял этому, зная, что всё остальное пар и тлен. Земли, можно купить. Власть создать. Деньги, и вовсе лишь прокладка между желаниями и их удовлетворением. Единственным, что нельзя вернуть, была жизнь. И лишь две жизни в этом мире волновали его больше собственной.
  Красной лентой, рассекая бледную кожу, воспоминание о минутной слабости обожгло раскалённым железом. Не первый, но самый сильный, прошедший по краю пропасти, оголивший нерв, порез продолжал кровоточить, толкая на самые крайние меры. Омытые от пыли забвения, воспоминания, зарубцевавшимися шрамами чертили картины былого.
  С разгона уперевшись руками в потемневший от времени, дощатый забор, Фокус оскалился. Упавший на землю взгляд, трепетал и подрагивал. Потеряв опору в виде спутников, готовый упасть на колени, не выдержав ноши, отец задыхался, хватая ртом влажный воздух. Паника подступала всё ближе. Отчаянный замысел, расцвёл радужными цветами безумия. Колени начали подгибаться, спина пошла колесом, руки потянулись к голове, стремясь сжаться в комок. Зарыться в грязь, укрыться в тени, посыпать голову пеплом.
  В последний момент, подставив ногу, сделав следующий шаг к недостижимому, чувствуя как страх падения сменяется новым подъёмом, он с силой оттолкнул опору, продолжив путь. С новым ударом, сердце наполнилось горячей надеждой. Мысли очистились, разум сфокусировался на текущей задаче. На лице расцвета скалящаяся улыбка.
  
  Далеко позади, там, где пылали пожары, раздалась канонада из множества выстрелов и взрывов. В небо устремились бледные росчерки трассеров. Зверь попался в селки. Прошло не больше двадцати минут, прежде чем из ворот выдвинулись десятки машин, облепленных вооружёнными до зубов бойцами, в чей список умений не входили методы мирного урегулирования.
  Они успели отдалиться от центра города, всего на десяток кварталов, когда по ним открыли огонь сразу с трёх направлений. Боковые улицы оказались перегорожены, дорога впереди, заминирована. Развернувшись, колонны устремились назад, но никто не собирался их отпускать. Вылетая из разбитых окон, из развалин и зарослей, пули били по броне, ища слабые места. Строй постепенно редел, и к тому моменту, как смог вернутся к стенам, составлял не больше трети от изначального.
  Двое ворот не открылись, так как наблюдатели на местах, заметили скопление противника в ближайших домах. Одни, успели закрыться до того, как штурмовые группы сумели проникнуть внутрь. И лишь последние, в карауле которых присутствовало сразу несколько диверсантов, не сомкнулись обратно.
  Обшитые железом, машины ворвались на улицы. Не разбирая ни пола, ни возраста, пули разили всех, кто не был оборван и грязен. Бампера сминали тела, цепи с вплетённой колючей проволокой, срывали плоть, колёса перемалывали кости. Следом за подготовленными и организованными отрядами банд, шли разрозненные массы горожан. Дубинами и ломами, ножами и заточенными лопатами, они довершали начатое.
  Бывшие инженеры, строители, водители, маркетологи, дворники и профессора учебных заведений, оказавшись лишними в новой системе, потреблявшей лишь пушечное мясо для не прекратившихся боевых конфликтов и дешёвую рабочую силу, отказывались превращаться в плесень и пепел. Каждый, кто решился поддержать бунту, зайти за стены, быть запечатлённым бесчисленными глазами камер, знал, что сегодня, последний день, когда его жизнь хоть чего-то стоит. Все они были частью одного порыва, одной идеи. Они хотели вернуть утраченное былое. Блага цивилизации, доступ к знаниям, право решать за себя. Но в тоже время, каждый шёл лишь за своим благом, не думая о незнакомцах идущих подле него.
  - Недостойные! - на потеху толпе, кричал загнанный наверх фонарного столба иностранец. - Всех вас сожгут! Подняли головы. Теперь их отрубят.
  В ответ летели бутылки и мелкие камни, распаляя брехуна.
  - Всех вас внесут в чёрный список! А как отловят, зароют на скотомогильниках. Все вы...
  Отрывистый выстрел откуда-то со сторон одной из банд, и схватившись за грудь, обмякшее тело рухнуло на бетонную мостовую.
  
  Пронзив кожу, тонкая игла углубилась на несколько сантиметров, остановившись в строго определённой точке. Вместе с другими иглами, она образовывала сеть. Небольшой разряд, и простимулированные, нервные окончания отправили ложный сигнал. У экзекутора ушло несколько попыток, чтобы подобрать разряд правильной силы, понизив его на столько, чтобы вспышка боли не выбивала из сознания. Теперь, поступающий почти не прерывно, он держал на грани забытья. Содрогая ногу беспрерывными спазмами, эмитируя пламя небольшого костра, пытка выполняла поставленную задачу.
  - Где он? - вопрос от стоящего в тени человека.
  - В городе.
  - Что будет делать?
  - Придёт сюда. Чтобы убить тебя.
  Взглянув на детектор лжи, экзекутор кивнул.
  - Как он это сделает?
  - Поднимет весь город и поведёт насмерть.
  Взгляд на детектор. Не дожидаясь ответа, отбросив устройство ударом ноги, человек из тени сделал шаг в перёд и, повернув регулятор напряжения, дал на полную. Зашипев под плотью, раскалённые иглы расплавились, разорвав контакт.
  
  Улыбаясь, отец двигался вместе с толпой, не подступая к краям, лишь изредка, выкриками о наживе или враге, корректируя её движение.
  Белоснежные рубашки, яркие, откровенные платья, золотые украшения, технологичные цацки, белые зубы и чистая кожа. Не контролируемая ярость, слепая жестокость, жалость к себе, к утерянным годам, здоровью и досугу, жажда наживы. Разбивая стёкла витрин, переворачивая и поджигая машины, проникая в здания и устраивая погромы, бунтовщики растекались по центру, огибая поднятые по тревоге, регулярные части.
  Организовавшись возле здания администрации и управы, на северной площади и у ресторана "Триумф", подразделения выступили на подавления мятежа. Перемалывая горожан и вынуждая отступать организованные группы, отряды двигались к месту прорыва с разных сторон, стремясь заткнуть брешь. С трудом скоординировав действия, бригады атакующих, перешли в контрнаступление, сумев связать врага боем. Вскоре окружённые, малочисленные отряды, были вынуждены остановиться. Не готовые к непрерывному бою, имея недостаток в количестве боеприпасов, не желая умирать за чужие деньги, они попытались сдаться. Всех пленных убивали на месте.
  Отделившись от человеческой массы, отец зацепился за крайнюю ступень пожарной лестницы и, подтянувшись на руках, принялся взбираться наверх. Встреченный порывом прохладного ветра, он ухватился за кепи, начавшую отрываться от головы. Открывшийся ему вид, показался удивительно прекрасным, и завораживающим. Блеск бьющегося стекла, коим были облицованы почти все здание. Всполохи пламени и клубы дыма, там, где ещё недавно, дважды в день проезжали омывающие машины. Паника на лицах поселенцев, видевших войну лишь на мониторах компьютеров, листках отчётов и спутниковых снимках. Блеск стремящегося к закату солнца, отражающейся от водной глади широкой реки.
  На том берегу, шёл бой. Вспышки, росчерки трассеров, дым, ударные волны от выстрелов крупнокалиберного орудия. Обеспокоенный, взгляд обшарил еле различимые силуэты обороняющихся, в слепой надежде разглядеть тот единственный, чья судьба была не безразлична. Нахмуренные брови, напряжённые скулы, плотно сжатые губы. Сердце забилось быстрее, дыхание стало глубже и чаще.
  Вернувшись на этот берег, взгляд снова обратился к высотным зданиям. Перемещаясь от одного к другому, он подготавливал почву для ответственного решения. Стоя на краю крыши не самого высокой из башен, несколько человека, спешно натягивали стальной трос, уходящий в сторону берега, вблизи опоры моста.
  Достав небольшой, модифицированный передатчик, отец зажал дополнительную кнопку, затем отпустил и зажал вновь. После четвёртого нажатия, замигал синий диод. Облегчённо выдохнув, он начал нажимать на кнопку, то быстро, то с небольшой задержкой, соответствующим коротким, и более длительным вспышкам диода.
  
  Годы назад
  Со стуком обрушившись на стол, заиндевевшая кружка расплескала пенное содержимое. Утерев пот, Джерк взглянул на градусник. Красная жидкость остановилась напротив деления тридцать три.
  - Не знаю как ты, а я обожая такие дни. - созерцая плещущуюся в бассеяне воду.
  Высокий, в два этажа, свод потолок лежал на угловатых бетонных опорах, по которым шли давно неработающие, ртутные лампы. Проникая через разбитые витражи скошенной стены, солнечные лучи пронзал голубую воду. Облезающая кусками побелка, отпавшая плитка, вспучившаяся фанера информационных панелей, кусты и трава в дальних углах. Резко выделяясь на общем фоне, выглядящий новым, бассейн казался окном в прошлое. Лёгкий запах хлорки, бульканье поплавков, музыка которой подпевает лёгкое эхо.
  - И нахрена ты его восстановил? - усмехнулся Фокус.
  - Ностальгия. Воспоминания из детства. Спокойствие и безмятежность.
  Понимающе, мужчина дважды кивнул, задумавшись о чём-то своём.
  - Фокус. Ответь мне, только честно. Зачем ты постоянно уходишь из города? Что ищешь в далёких городках? Ради чего рискуешь? Я помню что ты говорил... Тогда, в старом элеваторе. Но это неправда, вить так?
  - Это имеет значение? - сухо, и сдержанно.
  - Я работаю с тобой не один год. Столько дел обстряпал с твоим товаром, но... Но я всё равно ощущаю тебя чужаком.
  - Может, пусть так и будет.
  - Нет. - негромко, но решительно. - Я хочу видеть в тебе друга... - только поняв, что сказал, он смутился.
  В молчании прошла минута, ещё одна и ещё.
  - Дело в ней. - опустив взгляд на дно кружки. - И во мне. Я, я... - неуверенно и ещё тише, а затем зажмурившись и на выдохе. - Боюсь её потерять.
  Джерк молчал.
  - Её нужно отпустить. Нужно дать выбирать самой... - поначалу твёрдо и с напором, но затем будто разуверившись в своих словах. - Боюсь, она ошибётся. Боюсь, всё испортит. Боюсь остаться од... Она, половина моей души. Как же я могу допустить...? Пока она со мной, пока делает, что говорю, я уверен, что с ней всё будет в порядке. Но так не может длиться вечно. Ещё одна, может две вылазки, и тогда...
  
  ***
  
  Выпав из анти-эргономичного крепления, Саб остался лежать, с наслаждением впитывая прохладу бетонного пола, забрызганного собственной кровью. Точечные светильники, подсвечивавшие средства истязания, погасли, сменившись обычным светом. Его подняли, и поволокли наружу. Коридоры, небольшая лестница, подъём на лифте, коридоры и двери.
  Грустно улыбаясь, Саб плакал, глядя в одно из панорамных окон. Его левая рука была по локоть измазана собственной кровью, истёртой в местах, где кожу перетягивали кожаные ремни, с отпечатками пальцев экзекутора. Полосы, с которых была снята кожа, присыпанные некогда белым порошком, почти перестали кровоточить. Притупившаяся после инъекции, боль перестала застить взгляд. Травмированная нога, плохо поддавалась, двигаясь, будто с задержкой. Пересохшие от крика уста разомкнулись, издав хриплый звуку, не сразу обратившийся речью.
  - Ты искал его. Он идёт. Я слышал стрельбу. - безумная, истерическая усмешка. - Скоро мы встретимся.
  Дверь открылась и через несколько секунд резко захлопнулась. Не кукловод, но снова марионетка. За его спиной, в панорамном окне, виднелись столбы дыма, беззвучные отсветы выстрелов, движение множества людей.
  - Что он задумал? - плохо скрывая страх, невольно глядя на погромы внизу.
  - Сколько раз мне нужно повторять. Ему нужен я. Если б мне предоставили выбор, не знаю, согласился ли бы я на то, чтобы стать нужным этому человеку.
  Старший следователь медлил. Все заготовленные фразы рассыпались и перемешались в кашу.
  - Он убьёт тебя. - продолжил Саб. - Жестоко убьёт. Верни маску, и я всё забуду. Только так ты сможешь спастись. Только ты. Но не он. - взгляд устремился к камере, продолжавшей молча снимать из дальнего угла комнаты.
  Быстро переведя взгляд на механическое око, затем на парня, следователь сжал кулаки.
  - Постой. - щурясь. - Я знаю кто ты. Следы от колец на твоих пальцах. Твой мечущийся взгляд. Долго ты просидел в том элеваторе после нашего ухода? Полукс, так тебя звали? Похоже, что отец не ошибся, назвав тебя одним из них.
  Схватив парня за израненную, руку, Полукс и с силой сжал ей, оскалился, глядя прямо в глаза.
  - Иди за мной, и не разевай пасть...
  - Нет уж, ответь. - всё же последовав за ним. - Почему не стрелял, даже после того как он убил твоих людей?
  Коридоры, повороты и комнаты. Капли крови на белом полу, звук приближающегося лифта.
  - Даже после того как он убил моих товарещей, я, не мог убить детей. Раньше не мог. - глядя в пол, пока в щели дверей, проносился свет других этажей. - Будь он проклят, за то, что заставил меня сделать.
  - Почему же сейчас?
  Их взгляды встретились. Напуганный, против бесчувственного.
  - Понятно.
  - У тебя было письмо. И ты всё просрал. - жестоко уколов в ответ.
  - Кто его послал? - задыхаясь от горечи.
  - Не знаю. Спросишь у отца. Если поможешь выбраться, попрошу чтобы он рассказал.
  - Забудь меня, этого будет достаточно.
  Маска лежала на столе того же кабинета, с которого начинался допрос. За это время, пепельница пополнилась несколькими окурками, один из которых ещё продолжал слабо тлеть. Медленно и почти ласково прикоснувшись к заветному предмету, Самб замер, ожидая, пока улягутся разбежавшиеся по телу мурашки.
  Он был готов. Сжать пальцы, согнуть руку, и мир исчезнет. По крайней мере, для него. Тот, кто будет всем заправлять после его ухода, будет кем-то другим. Стереть себя, отформатировать, не оставив нечего. Смерть разума и плевать, что станет с телом. Младенцы, лишь куски мяса, пустая оболочка из-под человека. Для того чтобы создать полноценную особь, уходят годы, десятки лет. Стать куском мяса, чтобы сбежать от боли, всего секунда. Лишь одна мысль, не позволяла ему сделать это. Один вопрос. Зачем? Если взглянуть на него под другим ракурсом. Ради чего? Или возможно кого? Ради отца? Может сестры? Себя самого. Он делал это прежде. Делал, ни один раз. Делал с радостью. Ни горя, ни печали, ни страданий... ни жизни. Сколько слов нужно стереть, чтобы рассказ превратился в полный бред. Радостный, счастливый, не омрачённый бред.
  Схватив себя за открытую рану, вдавив пальцы в оголённое мясо, он спросил у себя.
  - Жить? Вот так?
  Повиснув на границе красного марева и слепой черноты, беззвучно выдыхая крик, он усмехнулся.
  Его дневник, разные мелочи, которых тут не было, пачка дорогих сигарет, оставшаяся лежать на столе после ухода владельца. Короткий взгляд в камеру, ухмылка на измождённом болью лице.
  - Взял. А теперь надевай. Ну же!
  Обернувшись, Саб взглянул ему в глаза. Напуганные грядущим. Глаза человека, знающего обе стороны конфликта, и сделавшего свой выбор не в пользу того на кого работал не первый год.
  
  Хлопок выстрела, и лоб Полукса разлетелся на части. Кровь, куски горячего мозга и кости окропили лицо парня. Кулём рухнув на пол, тело лишь раз конвульсивно дёрнулось, прежде чем окончательно испустить дух.
  - Роман. - с лёгким кивком произнёс убийца. - Будем знакомы. - искажённый увечьями голос, очень подходил тёмно коричневой, кожаной куртке, пропахшей сигаретным дымом.
  - Варгас. - с уважением, и без толики удивления.
  - Пройдём со мной. Нас ждут наверху.
  Безмолвно подчиняясь, Саб проследовал в указанном направлении.
  
  ***
  
  - Что там, на передовой? - обратился Чучел к поднёсшему патроны подростку.
  - Раненные со второго рубежа отошли в тыл. Несколько человека ещё держат третью линию.
  - Есть чем загасить танки?
  Пожав плечами, носильщик спустился вниз по лестнице. Подхватил стальную пластину с приваренной рукоятью и, прикрываясь ей словно щитом, он выбежал в пролом. Через некогда остеклённый во всю стену холл, между бетонными дотами, до спуска в подземные пути сообщения.
  Обернувшись и чуть высунувшись в коридор, Рассел взглянул на видневшийся за окном центр города. Непривычно серый, затянутый дымом от множества пожаров, он казался пустым, и покинутым. Почти с самого начала обороны на шкатулке горели красные диоды, а в наушнике, на всех частотах, слышался лишь белый шум. Отрезанные от основных событий, несмотря на то, что играли вторую скрипку во всём оркестре, они могли лишь догадываться об успехах на том берегу.
  Отстреляв очередной магазин и не найдя новых, Риса уселась на опустевший цинк, принявшись за их снаряжение. Встав на её место, Чучел взглянул в прицел. Здания напротив, успели значительно измениться. Декоративный кирпич сорвало почти со всего фасада, оконные проёмы окаймляли бесчисленные попадания, дым от горящей крышу начал проникать на предпоследний этаж, баррикады из мешков с песком стали больше, а раненные на улице перестали дышать. Очередь в сторону силуэтов на втором этаже, очередь в дверной проём дома напротив, несколько выстрелов по кузову машины, за которым кто-то кричал, очередь в спину убегающего вдоль стены горожанина.
  Замерев, Риса подняла голову, прислушиваясь. Поймав напарника на перезарядке, она насторожённо покачала указательным пальцем. Сердце забилось быстрее. Похолодевшие руки, задубели, будто схваченные судорогой. Далёкий, мерный рокот, стал громче. Она знала этот звук, помнила его из далёкого детства. И этот звук ни предвещал ничего хорошего.
  
  ***
  
  Откинув крышку люка, отец взялся за край. Подхваченные порывом холодного ветра, капли свежей крови, упали на серое железо. Отрывисто рявкая, автомат забился в руках. Сражённые в спину, охранники падали слишком медленно.
  Закрыв глаза, Роман представил себе жизнь, в которой не будет отца. Жизнь в вечной дороге как у встреченного странника, или в офисе как Полукс. Возможно жизнь подручного одной из банд, на подобии того что заходил за ними в кафе на углу, или даже жизнь официанта, мирную и беззаботную.
  Отняв пистолет от его спины, человек в кожаной куртке начал оборачиваться.
  Роман думал. - Сейчас отец умрёт, и наступит новая жизнь. Жизнь после, где уже не будет нужды забывать, где ты всем безразличен, где можно полагаться только на себя, где по шрамам, можно будет гадать о былых похождениях, без надежды когда-нибудь их возобновить.
  - И всё же, он мой отец. - шёпотом, с ироничной улыбкой.
  Сжав пальцы в замок, скалясь от боли, Саб развернулся на месте. Грянув, первый, неточный, ответный выстрел устремился в сторону нападавшего. Пролетев в считаных сантиметрах от шеи, тяжёлая пуля со звоном разбилась о прямоугольную крышку люка. Затвор ещё не успел вернуться в исходное положение, когда удар обрушился на руки, выбивая из них оружие. Резкий выпад и длинные пальцы схватили тонкое горло. Автомат выстрелил ещё дважды, прежде чем на линии прицеливания появился тот, ради кого всё затевалось. Из холодных, неживых, обтянутых кожей пальцев, выдвинулись короткие лезвия. Рывок, несколько шагов на месте, и вот им уже прикрывались, словно щитом.
  - Хватит бегать! Умри уже наконец. - хрипло выкрикнул чипованный.
  - Не я сейчас пячусь к пропасти.
  Обернувшись, постепенно увлекаемый назад, Саб увидел, как из-за края крыши наступает пустота. Не взятый решительным штурмом, небоскрёб был подожжён. Ещё не языки пламени, но уже искры и дым, всё сильнее застели мир, сужая его до квадрата крыши.
  - Кто из нас в чью ловушку попался? - осклабился охотник, лишь одним глазом выглядывая из-за заложника. - Кто лучше использовал местных для своей выгоды? - подступая, всё ближе к краю.
  Отец следовал за ним, медленно, обдумывая каждый шаг, привычно ища подвох. Боль в порезах и ссадинах, ушибах и отбитых костях отступила на второй план. Пунктир из капель, протянулся уже на пять метров. Мгновенье, и он замер. Остановился и оппонент. Давно слышимый гул, был совсем близко.
  Переведя ствол чуть вверх и в сторону, Фок зажал спуск, выпуская оставшиеся патроны, а затем, пробежав несколько шагов, нырнул в люк. Одновременно с этим, дым пронзило множество пуль. Разбрызгивая осколки гравия, они запаздывали лишь на миг. Обернувшись, охотник взял один из карабинов, прикреплённых тросу, что протянулся к самому берегу и, закрепив его на поясе пленника, резким толчком, отправил его в долгий полёт.
  Пробив стену дыма, Саб оказался над городом. Металлический шелест над головой, писк быстро вращающихся роликов, шум ветра в ушах. Почти сразу, из дыма показалась вторая фигура, скорчившаяся и прижавшая руку к телу. А снизу, на огромной скорости проносились дома и улицы, заполненные вооружёнными людьми, как и годы назад, незадолго до его падения.
  - Теперь вы здесь власть! - кричал один из лидеров банды, забравшись на перевёрнутый броневик. - Настало наше время! Отомстим за отцов! Вернём себе, что у нас отняли! Забудем всё дерьмо, и объединимся, ради общей цели! - сам же, поглядывая на часы, и инфомагистраль.
  Рассекая небо, две чёрных машины, будто вырубленных из куска угля, устремились к небоскрёбу.
  
  ***
  
  Перепрыгнув через бетонный блок, Рассел отскочил назад, поспешно прижавшись спиной к укрытию. Отдаваясь ударами всего в нескольких дециметрах позади спины, пули вырывали куски камня, разлетаясь каплями свинца и обрывками медных рубашек. Продвигаясь короткими перебежками, под прикрытием непрерывно разбрасываемых дымов, прикрывая друг друга, три штурмовых группы прорывались всё глубже, преодолевая сопротивление повстанцев. Взрывы забрасываемых в окна гранат, отражённый от стен, почти непрерывный грохот, лязг оружейной автоматики, приказы на чужом языке, крики боли.
  - Сообщите на тот берег, что мы отступаем. - командовал Чучел, в место раненного Ригеля. - Всем приготовится. Раненых на плечо и ходу. Остальные прикрывают и сразу следом.
  - Командир! - окрикнул какой-то боец, указывая под мост.
  На полу согнутых, касаясь руками земли, когда над головой начинали свистеть пули, он подобрался к пролому в стене и, выглянув наружу, обмер. Скреплённая с буксиром баржа, двигаясь поперёк течения, быстро удалялась от берега. Не скрываясь, на борту тягача стояла она.
  - Риса! - закричал он, ослеплённый яростью.
  Она смотрела прямо на него, в то время как дуло автомата, было упёрто в сидящего за штурвалом раненного. Она не испытывала ни сожалений, ни сомнений. Лишь печаль, глубокую и тёмную, словно вода за бортом.
  - С одним буксирам нам не перебороть течение. Как мы подберём наши семи на том берегу?
  Переведя на наго разъярённый взгляд, Чучел схватил мужчину за грудки и, отшвырнув в сторону раненых, указал на оставшиеся баржи.
  - Слушай мою команду! - в полную силу своих мощных лёгких. - Я отправляюсь на тот берег. Кто со мной, по машинам. Остальным, немедленно отступить.
  Ненадолго затаившись в укрытиях, лишь изредка отвечая слепым огнём, люди думали и, решив, начали сниматься с мест. Большая часть устремилась к пролому, и лишь несколько бойцов, направились к открытому ангару, в котором оставалась пара обшитых бронёй грузовиков. Моторы взревели одновременно с тем, как были подорваны заранее подготовленные заряды, воспламенившие запасы топлива. Окатив большую часть двора, пламя прикрыло спины отступающих.
  
  ***
  
  Стиснутые в ярости зубы, покрывала кровь. Встряхнув головой, отгоняя звон в ушах, Фокус сделал несколько шагов в направлении офиса, за панорамным окном которого виднелся стальной трос. Секунда, и разгоняя дым, всего в паре десятках метрах от стены, появился сначала один, затем и второй вертолёт.
  Снова раскрутившись, строенные стволы расцвели пульсирующим пламенем. Окаймлённые трещинами, отверстия разбежались по панорамному окну. Осколки стекла, щепа и стружка, обрывки взметнувшейся в воздух бумаги... Со свистом вырвавшись из подвешенного под крыло контейнера, небольшая ракета разнесла тонкую преграду, впустив внутрь грохот выстрелов. Следующая ракета, уже непосредственно подвешенная под крыло, пролетев сквозь обломки двери, врезалась в агитационный плакат, заполнив комнату мириадам осколков, распространяющихся внутри огненного шара.
  Накренившись в разные стороны, машины двинулись в обход здания, каждая со своей стороны. Гильзы и стекло дождём посыпались на головы ликующих победителей. Вздрагивая после взрыва очередной ракеты, стеклянный фасад шёл зеркальными волнами, в которых отражались вспышки вырывающегося наружу пламени.
  Всего полминуты понадобилось на то, чтобы опустошить боезапас раскрасневшихся пулемётов. Отвернув, машины устремились в сторону жилых кварталов. Длинная дуга, и развернувшись, оба пошли на новый заход. С оглушающим свистом, оставляя после себя дымный след, десятки ракет россыпью обрушились на противоположную часть здания. Не выдержав, большая часть стёкол вылетела, сверкающим потоком обрушившись во всё разгорающееся пламя пожара. Обрушилась и часть перекрытий, по цепочке утянув за собой и несколько нижних этажей. Но и этого было недостаточно.
  Расположившись на безопасном расстоянии, вертолёты принялись выпускать самые большие из оставшихся ракет, после взрыва каждой из которых, из небоскрёба будто выгрызали по небольшому куску.
  - Да вас же сюда на смерть послали. - скептично покачал головой Джерк. - Выпускай.
  Приникнув к прицелу ракетной установки, расчёт орудия нажал на красную кнопку. Мгновенно отреагировав на захват, вертолёты отвернули в сторону и, бросившись к земле, разменивая высоту на скорость, попытались удрать. Тот, что был ближе, лопнул сразу, поражённый одновременно двумя ракетами. Другой, успев отбросить ловушки, попытался сманеврировать в сторону. Заметавшись от цели к цели, последняя ракета ушла в сторону, и грянула в небольшом отдалении. Посечённая осколками, птичка сначала задымилась, затем завалилась на борт, и наконец, вращаясь по широкой спирали, рухнула где-то в районе затона.
  
  ***
  
  Стаявшая отдельно от прочего речного транспорта, цепляя лежащий на дне мусор, миниатюрная подводная лодка подошла к одиноко стоящему, скрытому зарослями пирсу. Приняв конец, человек в чёрном костюме, закрепил его на кнехте. Быстро натянувшись, канат застонал, затрещали хлипкие опоры.
  Серия взрывов, громогласный хлопок, и первый из вертолётов разлетелся на части. Новый взрыв и после короткой борьбы с гравитацией, тлеющий уголёк рухнул где-то за изгибом реки.
  Через пару минут, по тропе из зарослей вышло пятеро. Парень в маске, Варгас и трое подручных, на ходу обрабатывающих его раны.
  - Приказы? - обратился один из встречающих.
  - Заткнись. - морщась от боли. - Для эвакуации, всем стягиваться к точке Б2 и ждать...
  Увязая в спинах встречавших, длинная очередь пробежала по людям. Выйдя из-за ближайшей опоры моста, буксир устремился к пирсу. Засев на его носу, одинокая фигура, снова открыла огонь, добивая оставшихся. Разрозненный ответный огонь, метил толстую сталь носа, серебристыми кляксами.
  Оставшись стоять в полный рост, Саб поднял взгляд к темнеющему небу, закрытому громадными облаками пожаров. В этот момент его мало интересовала собственная судьба. Болезненно сжимаясь в груди, будто придавленное мешком песка, сердце билось ровно и медленно. Тот, кто заменил ему отца, кто оберегал его в худшие годы, кто делил с ним невзгоды, остался в разнесённом ракетами небоскрёбе.
  На полном ходу влетев в бок подводной лодки, буксир вздёрнул нос к небу, оставив на внешнем корпусе рваные раны. Нагнав тягач, баржа с разгону врезалась в корму, перебрасывая посудину через выпирающий из воды хребет. Своротив выступавшее оборудование, буксир перевалился на ту сторону, снося часть опор пирса. Поднявшись над бортом, Риса вскинула автомат, но, не успев нажать на спуск, была сражена двумя неприцельными выстрелами.
  Поспешно взбежав на борт лодки, Варгас попытался прострелить канат, соединявший баржу с буксиром, но лишь распушил его вместе попадание. Тем временем, вода, бурным потоком заливалась сквозь брешь. Очухавшись, экипаж попытался покинуть судно, но не тут то было. Согнутый и заклиненный, люк перекрывал единственный выход.
  Крики, мольба о помощи, советы по перерезанию. Наконец не выдержав, из люка принялись стрелять по тросу. Отскочив в сторону от пронёсшихся мимо пуль, Варгас дважды выстрелил в ответ и, бросив попытки, устремил свой взор на буксир.
  - Полезай. - рывком за ворот, направив парня к борту.
  Тот подчинился, но оказавшись на другой стороне замер. Взявшись за край маски, он стянул ей себе на шею.
  - Чего замер! - отстраняя в сторону.
  Трижды выстрелив до сухого щелчка, автомат и интегрированным глушителем на секунду замер, а затем, с шипением рухнул в холодную лужу. Кашляя и хрипя, с ухмылкой на побледневшем лице, Варгас отступил на два шага, а затем, споткнувшись, опёрся о борт. Резкий рывок разорвавшегося троса, и охотник исчез в тёмной воде.
  
  Склонившись над сестрой, Роман откинул полы куртки. Кровь была везде. На шее, лице, животе и груди. Замерев, скованный паникой, на несколько секунд открыв рот, он молча смотрел, как кровь пропитывает тонкую ткань. Медленно подняв обожжённую руку, она прикоснулась к его лицу.
  - Оставь. Будь со мной...
  Не прекращавший молотить винтами, буксир достиг бетонного берега и, ударившись в него тупым лбом, внезапно заглох.
  Выбитый из ступора, вскочив, Саб направился в небольшую надстройку. Пустое место штурмана, разбитые приборные панели, запчасти, пожелтевший короб аптечки. Отрывистый взгляд через иллюминатор. Она не двигалась. Веки были плотно закрыты. Руки безжизненно лежали вдоль туловища.
  - Нет нет нет. - широко раскрыв глаза, упав на колени подле, рывком раскрывая аптечку, от чего всё её содержимое разлетелось по палубе.
  Он не слышал, как ломая кусты, грузовик спускался по склону. Не слышал разъярённых выкриков Рассела. Не видел его лица, когда тот заглянул за борт. Его отбросили в сторону, и твёрдой рукой, начали оказывать помощь.
  Отступив на два шага, Саб опустил взгляд на руки. Измазанные в тёплой крови близкого человека, они горели, от желания прикоснутся к маске. Зарево пожара на том конце моста, перестрелка между уходящими вниз по течению баржами и бронеавтомобилем, преследующим их вдоль берега. Крики ликования со стороны центра города. Чёрная вода, медленно текущая мимо.
  
  Он не знал, сколько прошло времени, когда позади, раздались шаги. Медленные и тяжёлые. Крепкая рука взяла его за плечо, немного помяла, а затем, уцепившись, подняла на ноги.
  - Где она? - спокойно, без злости и спешки.
  Он обернулся, встретившись взглядом с отцом. Холодный и пустой. Без капли жалости. Впервые, он смотрел на него такими глазами. Опустив взгляд, на секунду помедлив, Саб указал на прогалину, оставленную грузовиком в прибрежной растительности. Тяжело распрямившись, отец отступил на два шага, а затем замер. Шелест ткани, лязг механических частей оружия.
  Медленно закрыв глаза, Роман подумал. - Я облажался. Его дочь мертва и это моя вина. Он понял, что я самозванец. Закончилась игра в семью. - пальцы прикоснулись к маске, потянули её на себя, но затем с силой сжал край, замерли на пол пути.
  Резко обернувшись, он воскликнул.
  - Она просто хотела жить...!
  Удивлённо взглянув на него, примеряя костыль из пары смотанных ремнями автоматов, Фокус насмешливо осклабился.
  - Чего расселся? Подымайся. - без тени сомнения.
  И поправив кепи, поковылял в сторону зарослей.
   
  Глава 7 Ложь
  
   Почти угасшие в центре, бои переместились на мост. Окончательно объятый пламенем, небоскрёб освещал погружающиеся во тьму улицы. Все службы были выключены и заблокированы с того берега. Лишь редкие фонари, работающие от аккумуляторов и солнечных панелей, освещали улицы неспящего города. Перемигиваясь белыми огоньками, дроны доставляли припасы в единственный не взятый оплот, Центр Учёта Людских Ресурсов.
  Прорвавшись через прибрежную зону, грузовик выкатил на узкие улочки пригорода. Без труда находя его следы, и капли масла из пробитого поддона, Саб шёл по следу. Ликующие, или в спешке бегущие из города, люди не обращая ни малейшего внимания на двух бродяг, припадающих на разные ноги.
  - Если она не... Для нас, всё будет кончено. Для меня будет. - не чувствуя ничего, кроме краёв бездонной пропасти, в которое продолжало лететь еле бьющееся сердце. - Сделай это, если она... - указав себе на голову, он нажал на спуск воображаемого пистолета. - Я не против. Может, полегчает.
  - Что ты блядь такое несёшь. - слишком устав чтобы злится.
  - Как в тот раз, когда вы остались втроём.
  Запнувшись, Сайлас сделал ещё два шага, прежде чем замереть. Его лицо, изменилось до неузнаваемости. Напрягшиеся мышцы натянули кожу, от чего он стал выглядеть лет на десять моложе. Взгляд сверкал безудержной яростью. Миг, и гнев сменился отчаяньем. Обомлев от невиданного, Роман испугался сильнее, чем, если бы отец взялся за оружие.
  - Да что ты знаешь! - тихим, дрожащим, срывающимся голосом. - Нас загнали в угол. Из них хотели сделать кукол красных кварталов. Смерть была милосердием. Жизнь после смерти, даром. - взгляд поднялся вверх, к облакам дыма, озарённым алым закатом.
  - А затем, ты посадил её в клетку. - с жестокостью.
  - В которой она жива. - акцентируя на последнем слове. - Разберись сначала со своей. - и ткнув его в грудь, побрёл дальше.
  Резко ухнув, сердце забилось в груди. Медленно опустившись, взгляд упал на подсумок, из-под клапана которого, выступал белый уголок.
  Они шли больше часа, не произнеся больше не единого слова. Два взгляда, острый и механический, двигались от следа до следа. Когда начался чистый асфальт, Саб принялся бегать между прохожими, выспрашивая и почти всегда получая утвердительный ответ. Когда же люди отказывались идти на контакт, Вёргер доставал ствол. Наконец, за очередным поворотом, обнаружилась брошенная техника, с заклинившим двигателем.
  - Где. - прорычал отец, обращаясь к местным, уже грабящим машину.
  Лениво лузгая семечки, татуированный мужик указал нужную сторону.
  - Затон. - взволнованно произнёс сын, догадываясь куда идти.
  
  - Операция прошла успешно. Но, потребуется ещё одна.
  Отец удовлетворительно рыкнул.
  - Начнём через пару часов.
  - А пока обсудим оплату. - ассистент.
  Из удовлетворительного, рык превратился в озлобленный. С трудом сгибая перебинтованную руку, он полез по карманам.
  - Пройдёмте. Сюда, пожалуйста.
  Оставшись наедине с Романом, склонившимся над постелью больной, доктор неуверенно прокашлялся.
  - Я достал из неё две пули. Из тела и руки. Но, мне известно ещё об одной. Если потребуется... - многозначительно подняв бровь.
  Саб с удивлением и ужасом поднял взгляд.
  - Я не. Не...
  - Оставьте нас. - слабым шёпотом произнесла пришедшая в сознание Кристина.
  Хирург подчинился. Протянув руку, она достала маску. Подняла над собой, посмотрела прямо в пустые глаза.
  - Отец, рассказал, как это произошло.
  Она изумилась, насколько это позволили обезболивающие.
  - За вами гнались. Им, нужны были только дети. Отец хотел уйти вместе с вами.
  На экране небольшого устройства, мигали цифры. Восемьдесят три на пятьдесят один. Подвешенная над головой, капельница уже на треть опустела.
  - Если я скажу, что он врёт? Если скажу, что он обманывает себя, так же, как считает тебя своим сыном.
  - Тогда я спрошу, кто ты? Не так. Кем ты хочешь быть? - с лёгким напором. - Той, кто стала свободной, оставшись одна. Или одной из нас. Членом семьи, в которой каждый готов умереть за тебя.
  - Я хочу иметь выбор. Но у меня есть только часы, может дни, не больше. Он следит за этим. Мгновение, и вот уже несколько недель позади. Ещё одно, и за окном зима. И те годы, уже не вернуть...
  - Он боится. Боится потерять! - голосом, полным эмоций.
  - Не знаю, сколько ещё смогу просидеть в одиночной камере. Однажды, после дождя, вас может остаться двое. - пауза. - Тебе не понять мою боль. - шёпотом, глядя на маску, с оттенком призрения, но в тоже время и завести. - Как бы ты не поступил, ты всегда можешь простить себя.
  Взяв у неё маску, он посмотрел в её пустые глаза. За ними, быстро сменяя одна другую, возникали картины из прошлого. Не только страшные, горькие и гнетущие, но и радостные, яркие и счастливые, слишком выбивающиеся из серой действительности.
  - Кем бы ты ни была. Кто бы из вас не нажал на спуск, позволь ему любить. Это всё что ему нужно, всё, что он может, всё, что остаётся, когда остальное потеряно.
  
  ("Альтернативная концовка"
  - Даже если это был ты?
  Погрузившись в паз, крохотный осколок восстановил громадную картину жизни. До того, казавшиеся бессмысленными, линии получили продолжение, образуя невообразимо огромный, узор. Картину, на которой, работорговец тянет руки к украденным детям. Большой пистолет в руке мальчика, нацелен на головы сестёр. Сорвавшись с задержки, курок мчится на встречу с ударником. Вспышка.
  Убрав её от лица, Роман огляделся. Палата была пуста. Кристина исчезла. Исчез Сайлас и доктор и те кто приехал на грузовике. Он был один, в заброшенном, полу разрушенном здании. Один, в полутьме, слыша отзвуки взрывов и выстрелов, доносящиеся из центра города.)
   
  Эпилог
  
  Протерев руки стерильной тряпкой, хирург бросил её в уже кипящую кастрюлю с собратьями и, обернувшись к мужчинам, с силой выдохнул.
  - Всё прошло без проблем. - обратно накрывая плёнкой, стоявший в углу, высокотехнологичный прибор. - Теперь, только реабилитация. Благо организм молодой, много времени занять не должно.
  Закурив, Фокус направился к палате.
  - Куда! Там чистый кислород.
  Рыкнув, он отступил.
  - Тогда я, если позволите. - Чучел.
  - А этот, что здесь ошивается? - пробурчал отец, облокачиваясь о подоконник.
  - Что будете делать дальше? Кольцо вокруг города уже наверняка замкнулось.
  Злорадно скалясь, Вёргер перевёл взгляд на соседнюю палату, где за приоткрытой дверью, прикованный к кровати, лежал выживший пилот вертолёта.
  - Теперь наш черёд идти по следу. - достав небольшое устройство с разбитым дисплеем, он в очередной раз взглянул на мигающую, красную точку.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"